Книга Александра Исаевича Солженицына «Двести лет вместе» — это попытка рассмотрения такого большого и интересного явления, как сосуществование двух народов — русского и еврейского — на протяжении двух веков российской истории. Здесь представлена первая часть книги, охватывающая период с 1795 по 1916 годы. В этом произведении Солженицын не пытается обелить или очернить ту или иную нацию, а лишь выносит на суд читателя собранные и систематизированные им мнения множества политических и общественных деятелей по пресловутому «еврейскому вопросу».
Кто-то может сказать, что такого вопроса попросту не существует, — ан нет! Вся история еврейского народа, народа космополитичного, не имевшего даже своей территории вплоть до образования Израиля в 1948 году — это история его выживания и взаимодействия с другими нациями. Представленная книга, вполне способная перевернуть ваше представление о еврействе, описывает российскую главу этой истории.
(Подробнее…)

«Много лет назад эта книга (1914 – 1922) была задумана в двадцати Узлах, каждый по тому. В ходе непрерывной работы с 1969 материал продиктовал иначе. Центр тяжести сместился на Февральскую революцию. Уже и „Апрель Семнадцатого” выявляет вполне ясную картину обречённости февральского режима – и нет другой решительной собранной динамичной силы в России, как только большевики: октябрьский переворот уже с апреля вырисовывается как неизбежный. После апреля обстановка меняется скорее не качественно, а количественно. К тому же и объём написанного и мой возраст заставляют прервать повествование. Но для тех последующих Узлов я всё же представляю читателю конспект главных событий, которых нельзя бы обминуть, если писать развёрнуто. (Для Семнадцатого года они разработаны в значительной подробности, также и с обзором мнений; затем – схематично.)» (Подробнее…)

«Красное колесо» — роман-эпопея Александра Солженицына о России 1914, 16, 17 годов, о русской революции и Первой мировой войне. О Вере, Надежде и Любви. О Царе и Отечестве. Основное литературное произведение Солженицына. Сам автор определил жанр, как «повествованье в отмеренных сроках» (Подробнее…)

Двадцать четвёртого декабря 1949 г. в пятом часу вечера государственный советник второго ранга Иннокентий Володин почти бегом сбежал с лестницы Министерства иностранных дел, выскочил на улицу, взял такси, промчался по центральным московским улицам, вышел на Арбате, зашёл в телефонную будку у кинотеатра «Художественный» и набрал номер американского посольства. Выпускник Высшей дипшколы, способный молодой человек, сын известного отца, погибшего в гражданскую войну (отец был из тех, что разгонял Учредительное собрание), зять прокурора по спецделам, Володин принадлежал к высшим слоям советского общества. Однако природная порядочность, помноженная на знания и интеллект, не позволяла Иннокентию полностью мириться с порядком, существующим на одной шестой части суши. (Подробнее…)

«Я в 50-м году, в какой-то долгий лагерный день таскал носилки с напарником и подумал: как описать всю нашу лагерную жизнь? По сути достаточно описать один всего день в подробностях… и день самого простого работяги, и тут отразится вся наша жизнь…»

Летом 1956, освободившись после 11 лет тюрем, лагерей и ссылки, Александр Исаевич Солженицын перебрался из Казахстана в Россию, стал учить математике деревенских детей во Владимирской области, через год поселился в Рязани. Там и был написан рассказ «Один день Ивана Денисовича». (Подробнее…)

Всех собрал этот страшный корпус — тринадцатый, раковый. Гонимых и гонителей, молчаливых и бодрых, работяг и стяжателей — всех собрал и обезличил, все они теперь только тяжелобольные, вырванные из привычной обстановки, отвергнутые и отвергнувшие все привычное и родное. Нет у них теперь ни дома другого, ни жизни другой. Они приходят сюда с болью, с сомнением — рак или нет, жить или умирать? Впрочем, о смерти не думает никто, её нет. Ефрем, с забинтованной шеей, ходит и нудит «Сикиверное наше дело», но и он не думает о смерти, несмотря на то что бинты поднимаются все выше и выше, а врачи все больше отмалчиваются, — не хочет он поверить в смерть и не верит… (Подробнее…)

«Август Четырнадцатого» – первый узел исторической эпопеи «Красное Колесо». В нём не только произведен показ и анализ Самсоновской катастрофы, но дан художественный обзор царствования последнего императора Николая Второго вплоть до Первой мировой войны и ярко представлена фигура премьер-министра П. А. Столыпина, его труды, реформы и трагическая смерть. (Подробнее…)

«Много лет назад эта книга была задумана в двадцати Узлах, каждый по тому. В ходе непрерывной работы с 1969 материал продиктовал иначе. Центр тяжести сместился на Февральскую революцию. Уже и «Апрель Семнадцатого» выявляет вполне ясную картину обречённости февральского режима – и нет другой решительной собранной динамирияося как неизбежный. После апреля обстановка меняется скорее не качественно, а количественно. К тому же и объём написанного и мой возраст заставляют прервать повествование. Но для тех последующих Узлов я всё же представляю читателю конспект главных событий, которых нельзя бы обминуть, если писать развёрнуто. (Для Семнадцатого года они разработаны в значительной подробности, также и с обзором мнений; затем – схематично.)» (Подробнее…)

Архипела́г ГУЛА́Г — художественно-историческое исследование Александра Солженицына о советской репрессивной системе в период с 1918 по 1956 годы. Основано на рассказах очевидцев, документах и личном опыте автора (по словам Солженицына).
ГУЛАГ — аббревиатура от Главное Управление ЛАГерей, название «Архипелаг ГУЛАГ» — аллюзия на «Остров Сахалин» А. П. Чехова.
«Архипелаг ГУЛАГ» был написан Солженицыным в СССР тайно в период с 1958 до 1968 года (закончен 22 февраля 1967 года), первый том опубликован в Париже в декабре 1973 года.
Гонорары и роялти от продажи романа переводились в Фонд Солженицына, откуда впоследствии передавались тайно в СССР для оказания помощи бывшим узникам лагерей. (Подробнее…)

То, что должно найти место в этой части — неоглядно. Чтобы дикий этот смысл простичь и охватить, надо много жизней проволочить в лагерях — в тех самых, где и один срок нельзя дотянуть без льготы, ибо изобретены лагеря на ИСТРЕБЛЕНИЕ.
Оттого: все, кто глубже черпанул, полнее изведал — те в могиле уже, не расскажут. ГЛАВНОГО об этих лагерях — уже никто никогда не расскажет. И непосилен для одинокого пера весь объЈм этой истории и этой истины.
Получилась у меня только щель смотровая на Архипелаг, не обзор с башни. Но к
счастью, еще несколько выплыло и выплывет книг. Может быть, в «Колымских
рассказах» Шаламова читатель верней ощутит безжалостность духа Архипелага и
грань человеческого отчаяния. Да вкус-то моря можно отведать и от одного хлебка. (Подробнее…)