Тролли, орки, гоблины, драконы, банши, огры, грифы, горгоны, горгульи, демоны, деревья-людоеды, живые вихри, русалки, Монстры Глубин, подземники… ну разве эти картонные чудища остановят отважного паладина сэра Ричарда?

Колдуны, маги, волшебники, чародеи — противники посерьезнее, но доблестный рыцарь Ричард не прост и тоже кое-что умеет.

Но когда на пути женщина… здесь не пройти и отважному сэру Ричарду. Возможно, не пройти…

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Багровый свет факелов метался по стенам крепости, отбрасывая угольно черные тени. По щитам и доспехам отсвечивали зловещие огни. Пятеро стражей торопливо оттаскивали павшую лошадь, Барбаросса смотрел на измученную леди Беатриссу исподлобья. Великое изумление на лице медленно уступало место монаршему гневу. Быстро взглянул на меня, на обалдевший народ, прорычал низким глухим голосом рассерженного льва:

— Да уж… Стефан, Килпатрик, отведите леди в северную башню. И обеспечьте надежную охрану.

Стражники круто развернулись и повели-потащили пленницу через двор в направлении северной. Барбаросса с гневом и все тем же изумлением смотрел ей вслед.

— Это же сколько коней загнала, чтобы успеть?

— Хозяйственный вы человек, Ваше Величество, — сказал я зло. — Лошадок пожалели.

— А тебе их не жалко?

— А вам — леди Беатриссу?

Он хмуро хмыкнул.

— Сэр Ричард, я в первую очередь — государь. Хороший государь и собак бездомных жалеет. Если все остальное у него цветет.

— У вас пока далеко не все цветет и пахнет — напомнил я. — А леди Беатрисса… по меньшей мере — человек.

Он буркнул:

— Ну да, а паладины в первую очередь защищают дураков и женщин, а потом уже всяких там людей.

— Детей и женщин, — поправил я. — Дети и женщины — будущее любого вида. И то, что себя едва не загнала, могли бы заметить и чуть раньше.

Подошел запыхавшийся Уильям Маршалл. По лицу советника короля я понял, что все видел и все понял. Барбаросса бросил ему коротко:

— Проследи, чтобы было все… как знатной леди. Но охрану поставь, сам знаешь, ребят понадежнее.

Маршал спросил с интересом:

— Вы думаете то, что и я?

— Это же очевидно — отозвался Барбаросса раздраженно. — Она спасла шею этого… гм, этого от петли, теперь уже ничто не мешает ей ускользнуть. Сейчас, правда, едва жива, но отоспится, будет готова на любые выходки. Когда-то я был знаком с одной такой… до сих пор заноза в сердце. И не вытащить.

Маршал посмотрел на меня со странным выражением в глазах, но ответил королю:

— Понимаю. Но об этом не стоит вслух, а то если Алевтина узнает…

— Это было давно, — буркнул Барбаросса.

— К прошлому нас тоже ревнуют, — ответил Маршалл, повернулся ко мне: — А на вас, сэр Ричард, и не взглянула!

— Ну и что? — ответил я с раздражением.

— Странно как-то.

— Ерунда, — ответил я, потому что оба смотрели на меня и ждали хоть какой-то реакции.

— Да, — согласился Маршалл, — такая ерунда, что я даже не знаю… И не понимаю. Она мчалась через такие опасности, чтобы спасти вас от петли, взамен подставив под петлю свою нежную шею… но на вас даже не посмотрела!

Я пожал плечами.

— Здесь много красавцев. Куда мне.

Мои губи что-то говорили еще, глаза вроде бы улыбаются, хотя и сомневаюсь, что улыбаются, я разводил руками, кланялся в нужных местах, но настоящий я мечусь в великом смятении внутри черепа и не понимаю, что теперь. Сейчас, по мнению леди Беатриссы, король не станет меня вешать: мое задание так или иначе выполнено. Она в руках короля, а доставлена хоть и не лично мной, но благодаря мне. Так что я от петли спасен. А вот она…

Барбаросса взглянул на меня, толкнул в бок.

— Что, в ступоре?… Я тоже. Такой позор.

— В чем? — спросил я тупо.

Он скривился.

— Доблесть и самопожертвование всегда были нашей привилегией. Привилегией мужчин. Нет, даже рыцарей!… А тут вдруг женщина.

Маршал сочувствующе хмыкнул.

— Да, она в дерьмо всех нас втоптала. Отойти мне, что ли, от вас подальше, Ваше Величество?

— Отходи, — хмуро разрешил Барбаросса. — Вообще-то унизила своим благородством только нас с сэром Ричардом. Да еще так на виду у всех, зараза… Теперь о ней пойдут восторженные рассказы, менестрели состряпают баллады,… где она вся в белом, как говорит сэр Ричард, а мы… соответственно, в коричневом.

Маршал добавил ехидно:

— … а еще король будет горбатым карликом с окровавленными когтями после поедания младенцев.

Я смолчал, мне как-то плевать, что менестрели мало обращают внимания на правду жизни. Искусство правдивее, чем какая-то там жизнь. А народ учится истории не по летописям, а по всяким там операм типа «Князя Игоря» да «Ивана Сусанина».

Через четверть часа меня настойчиво пригласили в королевские покои. Сэр Стефан сопровождал, весь из себя почтительность, но глаза горят любопытством, поглядывает искательно, самому спросить неловко, но вдруг я да восхочу что-то прояснить.

Я не восхотел и даже не изволил. Дверь в покои распахнули уже без задержек, я вошел быстро, король стоит лицом ко мне, наклонившись и упершись в стол обеими руками. Во всю столешницу расцвеченная карта, я успел увидеть зелень лесов и синие вены рек.

Барбаросса поднял голову, поморщился.

— Что-то ты сник, братец… Всегда свеженький, аки корнишон, а сейчас, как в воду опущенный…

— Злорадство — грех, — сообщил я. — Смертный.

— Ну так уж и смертный…

— Или почти смертный, — уточнил я, так как никак не запомню что входит в этот достаточно короткий перечень. — Во всяком случае недостойный государя, который у карты мира бдит и мыслит о человечестве.

— Чего-чего? — переспросил он с недоумением. — Это о каком таком человечестве? Я что, совсем дурак? Мне бы свое королевство сделать богатым, а человечество мне…

— Не продолжайте, Ваше Величество, — прервал я. — Государственные деятели такого масштаба не должны произносить такие слова.

— Какие?

— Которые вы хотели изречь, — сказал я злорадно.

Он отмахнулся, подошел к креслу. Меня кольнуло острой жалостью: король, усаживаясь, оперся о спинку рукой, как бы не доверяя, что ноги удержат. И тут же я вспомнил, что Барбаросса и встает так же: либо обопрется обеими руками о край стола, помогая мышцам ног поднять грузное тело, либо придержется за спинку кресла.

— Карты смешаны, — проговорил он, — я не этого ожидал. Да и ты, думаю.

— Точно, — признался я. — Не ожидал.

— Что делать будешь?

— Юг, — напомнил я. — Меня ждет Юг.

— Знаю, — ответил он глухо, голос звучал надтреснуто и безнадежно. — Тогда посоветуй хоть на прощанье…

Я удивился.

— Советовать? Королю? Я не такой дурак!

Он нахмурился.

— А при чем тут король? Уильям же советует мне.

— То Уильям. Он даже старше вас, Ваше Величество. А мои совету будут отвергнуты уже на том основании, что я — сопляк желторотый.

Он покачал головой.

— Ты не желторотый. Кто бы из желторотых смог бы такое… Но что с леди Беатриссой? Впрочем, с нею все ясно. Брошу в темницу, а там либо сама помрет, либо тюремщики ее… скажем так, прикончат. Но она, сволочь, бросившись спасать тебя…уж и не пойму, зачем, там наверняка оставила достойную замену. Мне было бы даже лучше, если бы оставалась в замке. Думаю, стратег из нее не такой блестящий, как ее внешность, обычно как раз наоборот… но если оставила замок на графа Росчертского или графа Глицина? Я даже не представляю, как подчинить те области. А если, упаси Господи, на самого Ришара де Бюэя? Это же лучший полководец! У него под началом рыцари, что недавно отличились, с малым гарнизоном защищая замки Донтерс и Лакстер, когда к ним подступили войска короля Гиллеберда.

Лицо его осунулось, глаза запали, а сухой блеск подсказал, что король либо далек от выздоровления, либо его сжигают государственные заботы.

— Ричард, — сказал он неожиданно, — ты едешь на юг. Едешь через владения Сворве и Коце. Они, кстати, твои, если ты еще не забыл.

Я кивнул и ответил язвительно:

— Вы мастер делить шкуры неубитых медведей, Ваше Величество.

Он понял, нахмурился.

— Сам виноват. Ты был уже там. Мог бы как-то… взять власть в свои руки. Но все бросил, как раздуваемый благородством юнец… что, не угадал? Прости, ты в самом деле очень юн, но когда вижу твою стать, а особенно — твои поступки, то иногда считаю тебя взрослым и умудренным больше, чем все мои советники. А потом снова вижу дурного юнца.

— Я скромный, — ответил я, — и крайне деликатный. Потому не скажу, каким вижу вас, Ваше Величество. Даже не намекну. Я понял только, вам не хочется чтобы я попал на Юг. Вам почему-то жаждется, чтобы мои косточки остались белеть перед стенами замка леди Беатриссы.

— Почему же белеть? — удивился он. — Благородных противников хоронят обычно весьма достойно. Я уверен, что вас закопают даже с пением священников.

— А что будут петь? — спросил я.

— А что вы хотели бы послушать? — спросил с готовностью Барбаросса.

Я поймал себя на том, что смотрим друг на друга, как сквозь щели опущенных забрал.

Ночь с вечера не по-осеннему теплая. Глаза долго не хотели привыкать к темноте, я чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы настоять на добавочном зрении, и тупо пялился в черноту. Над головой мелькали, часто-часто проскакивая в щели между быстро двигающимися облаками, тусклые звезды. Ветер подул уже холодный, осенний, но в замке такая напряженная тишина, что я отчетливо слышал, как на дальнем озере то квакают, то заходятся длинными трелями всегда бодрые лягушки.

В коридоре навстречу попалась служанка, молоденькая, но суровая, Алевтина ревниво не позволяет держать поблизости к королю хихикающих и строящих глазки. Я перехватил ее оценивающий взгляд, удивился, с чего бы, но протянул руку к двери в свою комнату, потом лишь спросил:

— Что-то случилось?

Она слегка присела в поклоне.

— Пока для госпожи Беатриссы подготавливают северную башню, Его Величество милостиво распорядилось поместить ее на одну ночь в ваши покои.

— С какой стати? — вырвалось у меня гневное.

— Это не надолго, — сказала она торопливо. — Только на эту ночь. Если бы леди изволили прибыть утром или хотя бы днем, все бы успели прибрать…

Я стиснул челюсти, толкнул дверь. Если подспудно и ожидал увидеть вызывающий взгляд фиолетовых глаз, то жестоко ошибся. Беатрисса лежит на постели, свернувшись в комок. Я тихонько подошел ближе, тут же сообразил, что если бы я въехал даже на Зайчике, вряд ли заметила бы. Даже, если бы по комнате носился табун диких коней.

Лицо сильно осунулось, высокие скулы заострились, это же сколько суток она неслась по тайным тропам, меняла коней, не спала и не ела, спеша успеть, успеть, спасти мою шею от виселицы… Но и сильно исхудавшее лицо во сне выглядит прекрасным и таким по-детски беспомощным, что сердце защемило. Я невольно убрал с ее лица прядь волос, чтобы не щекотала нос, укрыл одеялом.

Вообще-то могу несколько суток обходиться без сна, есть у меня и такой дар, но потом за это приходится расплачиваться, так что я тихонько разделся и влез под одеяло. Натруженные мышцы гудят, я с наслаждением вытянул ноги. Беатрисса пробормотала что-то во сне, я прислушался, но не разобрал.

Пока я лежал, уставившись в потолочную балку, Беатрисса проворчала что-то совсем сердито, повернулась ко мне и уткнулась коленями. Я задержал дыхание, она некоторое время лежала, тихо посапывая, но коленям неудобно, закинула одну ногу на меня и, пробормотав что-то удовлетворено, заснула еще крепче.

Я прислушивался к странному покою, что охватил меня от кончика ушей до пальцев ног. Ее тело разогрелось, от заброшенной на меня ноги идет жар и проникает в мои внутренности, однако скабрезные мысли мелькают, мелькают. и… уступают другому чувству, более мощному, что для меня вообще-то вроде не свойственно. Я чувствую себя защитником слабой спящей женщины, а это едва ли не более важное задача мужчины: охранять женщину.

Нога ее на мне мелко-мелко задергалась, то ли во сне все еще скачет, то ли бежит от чего-то злого и страшного. Я услышал тихий стон, полный ужаса, невольно протянул руку и тихонько погладил по голове. Стон сразу оборвался, нога перестала дергаться, а Беатрисса пробормотала что-то довольно, словно злая тварь в испуге убежала, вздохнула и, вскинув руку, обняла меня за шею.

Я застыл, страшась сделать лишнее движение. Если эта надменная дурочка проснется, она тут же обвинит меня в попытке изнасилования — как же пленниц всегда насилуют! — но она посопела довольно, ко всему еще и голову положила сперва мне на руку, а потом и вовсе на плечо, заснула уже без подергивания лапок и жалобного повизгивания.

От ее тела пахнет просто волшебно, посапывает тихо-тихо, но прямо в ухо, а рукой держится за меня, как за дерево, с которого боится свалится. Пышной грудью прижалась к моей груди, мне всегда казалось, что ее грудь буквально вырезана из бука и покрыта лаком, но сейчас, разогревшись, она стала мягкой и податливой, как и все ее горячее тело.

Лежать становилось все труднее. Я решил встать и уйти к Стефэну или Киллатрику, но едва шевельнулся, она придержала меня за шею и пробормотала что-то в ухо сердито и требовательно. Я выждал, сделал еще пару попыток, но всякий раз она вцеплялась в меня, словно это не я вверг ее в цепь несчастий, а наоборот, я от них защищаю.

Ладно, сказал я, спи. Я принес тебе беду, я постараюсь как-то и загладить ее.

ГЛАВА 2

Под утро я заснул, сны посетили легкие и волшебные. Парил в небесах, чувство восторга не оставляло ни на минуту. Даже проснулся с глупой улыбкой и пару минут лежал, не веря своему счастью: прелестная головка леди Беатриссы по-прежнему на моей плече, обняла рукой и так высоко забросила на меня согнутую в колено ногу, что если вытяну губы трубочкой, смогу поцеловать.

Кольнул страх, что если пробудится, то ощутит вину, хотя во сне трудно себя контролировать, начал выползать из-под нее. Она недовольно бурчала и цеплялась, не желая отпускать такую теплую и удобную подушку.

Оделся я уже в коридоре, двое стражей насмешливо поглядывали от лестницы, но едва я сделал свирепое лицо, поспешно отвернулись.

У лестницы как чертик из коробки выскочил сэр Стэфан. Я сразу увидел, что он поджидает, хотя простодушный рыцарь сделал вид, что просто мимо проходил и остановился поговорить со стражами. Я поприветствовал и хотел топать мимо, как сэр Стефэн вскрикнул поспешно:

— Да, сэр Ричард! Только сейчас вспомнил… Его Величество изволило повелеть, что как только увижу вас, чтобы со всей любезностью пригласил к нему.

— Ого, — сказал я. — Что это с Его Величеством? Нет, чтобы разбудить пинком, поставить и стойке «смирно» и повелеть… изречь свою монаршью волю…

Он вскрикнул шокировано:

— Сэр Ричард, как вы можете?… Вы же гость, Его Величество так и сказало даже вслух.

— Ух ты, наконец-то…

— Так вы идете, сэр Ричард?

— Прямо щас?

— Да, Его Величество сказало, чтобы вас не тревожить, когда освободитесь… гм… Его Величество хотело бы вас видеть.

Я буркнул:

— А что на меня смотреть? Я такой же, как и вчера.

Он развел руками.

— Наверное, что-то и сказать хочут. Важное.

— Как же, — сказал я саркастически, — короли всегда говорят только важное. Пойдем-пойдем.

Барбаросса выглядит усталым, я покрутил головой, раньше он и поздно вечером оставался свежим и бодрым. Похоже, благополучное королевство тоже достигает какого-то периода развития, когда должны происходить какие-то гадости, вежливо именуемые болезнями роста.

— Доброе утро, Ваше Величество, — сказал я, кланяясь преувеличенно почтительно, даже как бы в ужасе перед его устрашающим королевским величием. — Все в заботах о судьбах мира?

Он зло огрызнулся:

— Я же сказал тебе, что мне до твоего мира… Ты садись, тут никто не увидит, какая ты свинья. И что не чтишь старших. Вот ты считаешь, что я не прав. Но посмотри, что получилось из твоей правоты. Ты не захотел принять те владения под свою руку, так? Теперь и леди Беатрисса потеряла их, никто ей не простит такой сумасбродной выходки. Ишь, вздумали благородством меряться! Ее владения сейчас станут ареной жестоких схваток…

Я сказал с неудовольствием:

— Наверняка она оставила свой замок на Саксона. Он из верных служак. Старый солдат, не предаст, будет стоять насмерть. А как охранять замок, знает. Солдаты ему преданы.

— Он не из знатного рода? — спросил Барбаросса. — Вот видишь. На ее владения будут претендовать все, кто имеет хоть малейшее родство с родом Бражелленов! А их будут поддерживать те, к тому это выгодно. Разгорится кровопролитная война всех против всех…

— Что Вашему Величество на руку, — сказал я ядовито.

— В какой-то мере, — признал он. — Противник ослабеет, ему будет не до меня. А мне потом, когда соберусь с силами, проще будет добить остатки истекающих кровью и установить там свою власть.

— Дважды два четыре, — согласился я.

Он посмотрел с неудовольствием.

— Тебе, конечно, в голову не может придти, что мне вовсе не безразлично, льется там кровь или нет. Все-таки это мои люди, а государя недаром именуют отцом королевства. Как отцу мне предпочтительнее видеть не сожженные села и заваленные трупами поля, а цветущий край, сытых крестьян… Я — настоящий король!

Я полюбопытствовал:

— А что есть настоящий?

Он сказал раздраженно:

— Правитель, который благополучно миновал детский драчливый возраст. Теперь мне куда важнее не сколько народа я извел в битвах, а сколько накормил.

Я помолчал, Барбаросса в чем-то настоящий Аттила, в чем-то Ричард Львиное Сердце, но иногда говорит так здраво, словно в нем просыпается дальновидный и расчетливый политик. Любой политик старается накормить подданных, это залог его благополучия, залог притока гастарбайтеров из других королевств, а среди этих перемещенных лиц будут не только купцы и крестьяне. Многие знатные рыцари предпочтут принести вассальную присягу именно такому государю. То есть, быть хорошим королем еще и экономически выгодно.

Он наблюдал за мной из-под приспущенных век. Я злился молча, наконец он сказал решительно:

— Сэр Ричард, вы просто обязаны отправиться туда и принять те земли под свою руку. Только вы сможете… гм, может быть, остановить кровопролитие, а оно вот-вот вспыхнет.

Я сжал челюсти так, что выступили желваки.

— Ваше Величество, вам важным кажется одно, мне — другое. Я понимаю, с точки зрения короля, как в той песне: сначала думай о Родине, а потом — о себе, но от того королевства остались только песни, а люди думают все-таки прежде всего о себе, своем желудке и своих гениталиях.

Он сказал веско:

— Я что, не даю тебе отправиться на Юг? Но ты можешь отправиться туда, будучи полновластным властителем земель от Хребта и до владений самого графа Глицина!… С них поступают такие доходы, что тебе и на Юге не покажется мало. К тому же на Юге весьма чувствительны к титулам.

Я насторожился.

— К титулам?

Он кивнул.

— Несмотря на все тайны, которые так сохраняет Юг, мы хорошо знаем, что и там сервы — это сервы, а дворяне — дворяне. А чем человек знатнее — тем больше ему позволяется.

— Я граф, — напомнил я.

Он чуть помрачнел.

— Напоминаете, что я дал лишь виконта?… А потом барона?

Я покачал головой.

— И в мыслях того не было. Но графский титул — разве мало?

— Нет, — ответил он все еще недовольно, — для Юга важнее, подтвержден ли ваш титул обширными землями. Это у нас граф всегда выше виконта, а на Юге выше все-таки тот, у кого больше земель, городов, сел…

Он говорил со знанием дела, я подумал, что так и должно быть, все-таки Юг более продвинут по части прогресса. Значит именно там быстрее наступит время, когда богатство будет решать все даже без привлечения титулов. И простолюдин, если он несметно богат, станет выше герцогов и всяких графьев, как простолюдин Билл Гейтс богаче и влиятельнее принца Монако, короля Швеции и королев Испании и Англии вместе взятых.

В зал заглянул Уильям Маршал, Барбаросса сделал нетерпеливый жест, Уильям покачал головой и отступил, плотно закрыв дверь.

Барбаросса вздохнул.

— Уильям — прекрасный канцлер. Хорошо понимает людей, мудрый человек… но его одного мне мало. Еще бы таких десяток! Мы бы…

Глаза его загорелись, я посмотрел на стиснутые кулаки и спросил тихо:

— Что?

Он выдохнул, сказал уже другим голосом:

— Не то, что ты подумал. Он тоже миновал возраст турнирных побед. Нам обоим хочется, чтобы мы стали самыми богатыми. Чтобы у нас цвета торговля, чтобы открывались школы, строились дворцы… Тебе этого не понять, тебе еще подраться хочется!

— Да уж, — буркнул я, — так хочется, так хочется, что прямо по ночам не ем.

Он поднялся из-за стола.

— Раз заговорил про еду, пойдем. Там уже накрыли столы. Перекусим, подумаем, послушаем народ.

— Да, — согласился я. — Очень мудро советоваться с простым народом: всякими там графами, баронами, маркизами, виконтами…

Он важно кивнул, и моя шпилька упала на пол, жалобно звякнув, так и не пробив толстую королевскую шкуру. Мы вышли из покоев, которые я упорно называл кабинетом Часовые бодро грохнули тупыми концами копий в пол, вытянулись. Морды сытые, лица преданные.

— Благодарю за службу, — сказал я громко.

Они проревели дружно:

— Рады стараться… Ва… ва…

Голоса их в растерянности оборвались, Барбаросса зло зыркнул, для него это глумление над священными ритуалами, но смолчал. Мы пошли навстречу шуму и гвалту из распахнутых дверей большого зала. За двумя длинными столами все едят и пьют, не дожидаясь короля, это нововведение Барбароссы. То ли хочет понравиться «простому народу», то ли наплевать на сложный церемониал, упрощает, где может.

Алевтина, высокая и величественная, как валькирия, сидит рядом с пустым королевским троном в таком же кресле с высокой спинкой, с мягкой улыбкой выслушивает комплименты от двух представителей простого, даже совсем простого народа. Такой же заученной улыбкой встретила и супруга, что Барбаросса, как государственный деятель, вряд ли оценил.

Я сел на оставленное мне место, не среди близких к королю людей, а как бы даже в оппозиции: по ту сторону стола. Мясо подали, как ни странно, мягкое и хорошо прожаренное, словно и не для свирепых мужчин, а для слюнтяев с расшатанными зубами, затем рыбу без костей, похожую на кистеперую или латимерию. За столом шум не меньший, чем при взятии ворот замка, а ножи, расчленяя зажаренных целиком оленей, звякают так же, как во время битвы. Но в какой-то момент все стихло, я видел как мужчины застывают, опускают ножи, нижние челюсти опускаются так же, как и ослабевшие руки. Я проследил за их взглядами: по лестнице в наш зал спускается леди Беатрисса.

На мужских мордах, что стали почти человеческими, проступило некое мечтательное выражение, одинаковое как для молодых рыцарей, так и для старых. Смотрят зачарованные, а леди Беатрисса соступает со ступеньки на ступеньки царственно, совсем не пленница, а королева этого дворца. Даже Алевтина засмотрелась на нее сперва с любопытством, потом с откровенной симпатией и восторгом.

Голубое платье ниспадает до пола, узкий золотой пояс перехватывает тонкую талию, золотые волосы крупными локонами падают на плечи на спину. Рядом со мной у рыцаря открыт рот и на лице такое выражение, словно увидел ангела.

— Волшебная принцесса, — прошептал кто-то за спиной.

— Хозяйка фей. — ответил другой голос, такой же восторженный. — Господи, ну почему я женат!

— А вот я нет, — сообщил кто-то злорадно.

— У нее отобраны все земли, — предостерег некто.

— Плевать, — ответил грубый голос. — У меня своих хватает! А вот такого сокровища…

Леди Беатрисса сошла с последней ступеньки и остановилась, спина прямая, взгляд устремлен на короля, но и на него она ухитряется смотреть, как на пустое место. Я подумал, как же ей страшно, каких усилий стоит сохранять осанку, не дрогнуть ни одним мускулом на лице, выдавая панику. Поистине, ее гордость родилась раньше ее самой, что значит двенадцать поколений знатных предков.

Рыцари бросали на короля нетерпеливые взгляды. Какой-то осанистый граф даже приподнимался дважды, готовый броситься навстречу бегом и привести ее к столу, однако у нас не простолюдины пируют, каждое слово и каждый жест весомы. Барбаросса все медлил, оглядывал всех с угрюмой подозрительностью, наконец прорычал, как лев, пожирающий антилопу:

— Сэр Ричард!

— Я здесь, Ваше Величество, — ответиля смиренно.

— Вы, как упустивший леди Беатриссу в своих владениях… возможно, сумеете поймать ее здесь? И даже приведете за наш королевский стол?

За столом захохотали. Если для них привести эту волшебную женщину кажется честью, то для меня — унижением. Я стиснул челюсти, поднялся, злой и нахмуренный, но пока обходил стол, мелькнула неожиданная мысль, что король таким образом защитил меня от завистников.

Я подошел к леди Беатриссе, она вскинула голову и посмотрела мне в глаза. Это ты виноват, сказал ее взгляд. Это ты виноват… Да, ответил я взглядом, это я виноват.

Она замедленным движением подала мне руку, словно не уверенная, что я приму, я так же строго и чинно, не делая поспешных движений, принял, и мы пошли к столу, глядя только перед собой. За столом затихли, я тоже выгляжу странно, мы остановились перед королем, он прорычал зло:

— Сэр Ричард, надеетесь свалить свои неудачи на меня? Нет уж, ведите и сажайте рядом с собой.

Рыцари заулыбались, задвигались, да, в самом деле это выглядит не как честь, а как наказание, стоит только посмотреть на мой вид. Я подвел леди Беатриссу дальше, ее место таким образом оказалось совсем близко от короля, только стол и разделяет нас, леди Беатрисса дождалась, когда я выдвину кресло, подошла, я усадил и сел рядом.

Все это мы проделывали, как куклы, что разыгрывают сложную пантомиму. Я видел восторженные взгляды, меня уже не замечают, я со счетов сброшен, все рассматривают леди Беатриссу так, что я только за эти взгляды всех их бил бы простой дубиной до тех пор, пока весь зал не заполнился бы плоским подрагивающим мясом толщиной с блин.

Она смотрела прямо перед собой, такая хрупкая и беззащитная, но взгляд прямой, спина ровная, только смертельно бледные щеки выдают ее сильнейшее волнение. Сердце мое разрывалось от тоски и желания сказать, сообщить, уверить, что никто ее не обидит, здесь рыцари и мужчины, никто не посмеет сказать грубое слово…

В зал начали входить слуги с широкими подносами в руках, в ноздри шибанули пряные ароматы. За столом началось вялое оживление, большинство взглядов все равно прикованы к лицу прекрасной пленницы.

Барбаросса острым взглядом окинул собравшихся рыцарей из-под насупленных бровей. Он выглядел грозным и беспощадным даже больше, чем есть на самом деле. Аксиома, что люди низкие любое проявление великодушия расценивают как слабость, потому король должен в первую очередь выглядеть именно беспощадным, чьи приказы не обсуждаются.

— Я изволил напомнить, — проговорил он свирепо, — что мои решения — закон. Я в свое время отдал владения изменника барона де Бражеллена своему верному… да, верному рыцарю, Ричарду Длинные Руки. И от того, что леди Беатрисса явилась в наш королевский замок, ничего не изменилось… как бы некоторым этого не хотелось. Сэр Ричард отправится в свои владения и объявит их своими.

Я чувствовал, как леди Беатрисса едва заметно вздрогнула. В сердце снова кольнула жалость, я произнес тихо:

— Вам положить кусок вон того удивительного карпа?

— Нет, — ответила она сквозь зубы.

— Тогда немного оленины?

— Нет.

— Зайчатины?

— Нет, — ответила она холодно.

— Вы устали и проголодались, леди Беатрисса, — сказал я и ощутил с ужасом, что произношу глупые никчемные слова, я сейчас действительно… в коричневом, и ничем не отличаюсь от простых людей, у которых слова и поступки не отличаются от близкого им по уровню домашнего скота. — Леди Беатрисса, вам нужно есть…

Что-то в моем голосе изменилось, она чуть-чуть скосила глаза в мою сторону.

— Зачем?

— Чтобы бороться, — сказал я с убеждением. — Вы же сильный человек, леди Беатрисса!…

Она прошептала:

— Я не сильная. Я — тряпка…

— Вы сильная, — сказал я с нажимом. — Просто было минутное затмение.

— Да… — ответила она шепотом. — Но это погубило всю жизнь.

— Нет, — ответил я тихо. — Нет!

За столом переговаривались, виночерпий почтительно наполнял Барбароссе кубок, наконец тот же осанистый граф поинтересовался осторожно:

— Ваше Величество, а осмелюсь ли я спросить…

Он замялся, Барбаросса буркнул:

— Откуда я знаю, осмелишься или нет?

Кое-кто улыбнулся, граф сказал уже решительнее:

— Ваше Величество, а что будет с леди Беатриссой?

Барбаросса взглянул на него с угрюмой подозрительностью.

— А что вас интересует?

— Ну, — ответил граф уклончиво, — все-таки жена изменника…

— Жена, — прорычал король, — не обязательно сама изменница. Жена в любом случае должна выполнять волю мужа. И за ним… это… хвостиком, хвостиком!

Леди Беатриса посмотрел на него, как мне показалось, с удивлением. Граф осмелился возразить:

— Ваше Величество, но если выбирать между верностью трону и верностью мужу… то не лучше ли быть верной трону?

За столом зашушукались, Барбаросса сказал задумчиво:

— Я знал одну даму в молодости… гордилась тем, что постоянно изменяет мужу, но королю — никогда. Вот такое у нее было благородство. Высшей пробы! Пожалуй, слишком высокое для понимания простого человека и даже… простого рыцаря. Верность королевству, понимаете? Я тогда не мог понять такой странной верности, хотя и не я был ее мужем. Правда, я тогда и королем не был… Гм, так о чем мы?… Словом, леди Беатрисса тоже возвращается в замок Сворве, но уже не в качестве хозяйки, а как моя пленница, охрану которой я вручаю сэру Ричарду.

Леди Беатрисса вздрогнула, ложка выпала из ее ослабевших пальцев. Барбаросса метнул на нее быстрый взгляд и тут же перевел его на вельмож.

Граф ахнул.

— Ваше Величеств! Да она сразу поднимет мятеж! И вашему вассалу не дадут даже хрюкнуть, как всадят со всех сторон ножи.

Король поморщился, но я увидел как беспокойство мелькнуло в его запавших глазах.

— Я верю в сэра Ричарда, — проворчал он.

Архиепископ наклонился к уху и сказал шепотом:

— Верить надо только в Господа!

— Вы правы, святой отец, — ответил Барбаросса таким же шепотом, — все свиньи, верить никому нельзя. Даже вам.

— А почему мне нельзя? — спросил архиепископ обиженно.

— Вы же не Господь, — ответил Барбаросса чуточку злорадно.

ГЛАВА 3

Я видел, как Уильям Маршалл посматривает на леди Беатриссу и меня с улыбкой. Старый воин уже понял очень многое из того, что мы скрываем очень тщательно. В его глазах я читал и сочувствие и живейший интерес, словно смотрит на равных по силе борцов и прикидывает, на кого поставить. Судя по тому, как она держится гордо и несломлено, это настоящее сокровище даже среди мужчин, а уж среди женщин, которых Маршалл ценит очень-очень низко, это и вовсе что-то неслыханное.

Она коротко взглянула мне в лицо.

— Сэр Ричард, вы в самом деле намерены вернуться в мой замок…

В ее глазах мелькнуло что-то, но я сделал каменное лицо, взгляд устремлен поверх сидящих напротив вельмож, ответить постарался так, чтобы мои слова выглядели как блоки, из которых сложены стены замка:

— По распоряжению Его Величества это теперь мои владения. Как земли, так и замок.

В ее глазах зажглись искорки, но вовремя опустила взгляд.

— И на что вы надеетесь?

— Что постараюсь восстановить мир, — ответил я честно. — Я вообще-то пофигист… тьфу, пацифист. Не люблю, когда дерутся, а я далеко, и мне ни черта не видно.

Она проследила за моей рукой, но я не перекрестился, упомянув черта, что значит — тоже ниспровергающий. Взглядом старалась не встречаться, чтобы я не увидел в ее глазах вопрос: но ты уже был в этом своем замке, почему сбежал? Почему предпочел вернуться на виселицу?

Я упорно смотрел в стену напротив, чтобы она не прочла ответ в моих глазах.

— Сэр Ричард, — произнесла она медленно, — как бы и что бы не сказал король, это мой замок. Во всяком случае, так считают мои слуги, мои крестьяне. А также, что немаловажно, мои вассалы, у которых свои замки и очень хорошие дружины. Боюсь, вам будет очень трудно убедить их в своих притязаниях.

— Буду стараться, — ответил я. — Его Величество правы, страна потонет в крови, если снова начнется междоусобица. И тролли в который раз выйдут из Зачарованного Леса и превратят деревни ваших подданных в руины.

— Междоусобицы не будет, — сказала она нерешительно.

— Почему?

— Мне так кажется…

— Ну, — сказал я, — это довод, признаю.

Она посмотрела искоса, словно что-то проверяя, снова уткнула взгляд в тарелку. Я чувствовал, что в самом деле нечто изменилось очень быстро и круто. Только что твердил себе, что не нужен мне и нуль-проход на Юг, могу и на корабле, как уже собирался, ничего со мной не случится, а вот через то зеркало как раз и может: кто знает, когда батарейки кончатся? Или кабель рухнет, изгрызенный ржавчиной?… Но вот сейчас уже я мысленно там в замке, вовсю хозяйничаю, как здоровенный кабан в оранжерее. Даже не потому, что там этот проход, что там дефы, а просто потому что… ах, черт, ну признайся же хоть сейчас, что очень хочешь заботиться о леди Беатриссе!

Заиграла, приближаясь со стороны открытых дверей, музыка. Между столами и кухней начала сновать целая рать слуг, разнося еду и питье. Уже и служанки, похотливо изгибаясь, носились между столами, игриво взвизгивали от шлепков по задницам. Разговоры все громче и беспорядочнее, вошли в зал музыканты и сели на специальном помосте, все в кричаще ярких нарядах, еще орущее, чем сами лорды за столами, но одежда того кроя, что сразу отличает простолюдинов.

Музыканты разом затрубили, забренчали, застучали, вперед вышел молодой парень с брюхом через ремень и, заложив руки за спину, запел, закричал, застонал, глядя поверх голов пустыми глазами. Мне стало противно, как смотреть на его скотскую морду, так и слушать что-то глупейшее, выдаваемое за песнь о неразделенной любви, как же, могут с такими рылами петь о неразделенной, потихоньку поднялся, пока интерес к этому народному творчеству еще не угас, не все же здесь идиоты, за спинами гостей потихоньку вышел из зала.

Меня раскачивает так, что весь дом пару раз качнуло, подумал насчет землетрясения, потом заторможено сообразил, что это буря внутри меня швыряет меня так, что скоро буду головой стукаться о стены. Выругался тихонько, но все равно на меня оглядываются удивленно, выбрал место поуединеннее, сел, обхватив голову обеими руками.

Что я творю? Я поеду взад с леди Беатриссой потому, что не могу без нее, или же из экономического расчета, что там окно на Юг? Понятно, понятно, ни о чем таком не говорю и даже не думаю, но не сидит ли это глубоко в подсознании, которое вообще-то и рулит всегда нашими деяниями и поступками? Все-таки я свинья, выросшая при свинском мировоззрении, что нет зазорного быть свиньей, что свинья — это тоже общечеловек, и чем больше ты свинья, тем больше демократ и тем ближе к чаяниям простого народа.

Я простонал сквозь зубы, ну что это копаюсь в себе, как интеллигент сраный, нас же всегда учили, что нужно музыку погромче и девочек без комплексов… ну да, эти вот целомудренность и стыдливость — комплексы, которые надо изживать, даешь траханье всех со всеми, не разбирая ни пола, ни возраста… ага, музыку и девочек, чтобы ни о чем не думать, ну да, чтобы весело и ни о чем не думать… ни в коем случае ни о чем не думать… даже о траханье не думать, а просто хватать и трахать, тебя ведь тоже схватят и трахнут, только усевай расслабляться…

По коридору в мою сторону медленно идут двое хорошо одетых вельмож, немолодые, породистые, что значит хоть и раздобревшие, но без отвисающих животов. То ли не раскормили, то ли затягивают в тугие кольчуги за неимением корсетов.

Я услышал негромкий серьезный голос, в котором было больше надежды, чем уверенности:

— Нет, Шарлегайл не убит!… Карл не мог его убить…

Второй спросил в удивлении:

— Почему? Он всегда был ему серьезнейшим противником…

Первый вельможа развел руками.

— Благородный Жоффруа, вы меня удивляете. Вам не знакомо понятие мести? Сладкой мести заклятому врагу?… Если врага взять и убить, то этим не насытишься. Если долго пытать, а потом убить — то и тогда враг, считай, ускользнул… и теперь смеется из-за облаков!… Нет, Карл слишком ненавидит Шарлегайла, чтобы вот так позволить ему избегнуть… Жаль, с нами нет Кейра, тот бы рассказал про короля Феникса, что держал в плену своего заклятого врага, короля Журфинга! Он так страшился, что Журфинг умрет, что держал при нем в темнице лучших лекарей, а когда Журфинг заболел, то послал половину своего войска на поиски лекарства!… Он страшился, что если Журфинг умрет, то его жизнь лишится половины радостей: видеть своего врага поверженным, униженным, видеть в цепях, приходить и рассказывать ему, что вот сейчас захватил его страну, казнил его родню, отыскал даже дальних родственников и посадил на кол… Так он продержал в застенках лет пятнадцать, каждый день наслаждаясь своей победой! А когда заболел, он и тогда не решался казнить Журфинга, надеясь, что вот-вот выздоровеет, но Журфинкса уже не будет… А только в последний миг, когда понял, что умирает, прохрипел, чтобы пленника немедленно казнили…

Они медленно прошли мимо, не обращая на меня внимания. Вельможа умолк, второй кивнул, сказал иронически:

— Тогда уж заканчивайте, благородный Доминик. Начальник королевской стражи повел солдат убивать Журфинга, а тут сзади начался плач и стоны по умершему королю. Стражи сообразили, что надежнее освободить Журфинга и возвести на опустевший трон, чем выдерживать долгую войну дальних наследников за право наследования. Вот такие дела… я знаю эту удивительную историю второго правления великого Журфинга, но каков вывод вы сделали?

Они удалялись так же неспешно, я успел услышать затихающий голос первого:

— Это говорит о том, что Карл, скорее всего, не убьет Шарлегайла! Но мы не можем позволить, чтобы он подвергал Его Величество пыткам или унижениям. Я постараюсь собрать своих людей…

Я стиснул челюсти и замотал головой. Нет уж, Шарлегайля спасать не поеду. Мне самому хреновее, чем Шарлегайлу, но меня что-то никто не спасает. Хоть презерватив натягивай на голову, чтобы все видели, как мне… плохо.

Мимо начали все чаще проходить придворные, все поглядывают с удивлением, но пока помалкивают. Я наконец встал, ноги как чугунные, потащился заполненным запахом горящего масла коридором, но едва повернул за угол, как почти столкнулся с леди Беатриссой. Она дернулась, невольно отступила на шажок, но дальше стена, Беатрисса лишь вскинула голову, чтобы смотреть мне в лицо. Мои ноздри затрепетали, от нее пахнет просто волшебно, глаза расширены от ужаса, дыхание задержала, а кулачки прижаты к груди.

Я стоял неподвижно, стараясь не пугать лишним движением, даже забыл следить, чтобы не ускользнула в сторону, но Беатрисса и так полуживая от страха лишь смотрит на меня затравленно, как кролик на удава, громадного и ужасающего. Я смотрел неотрывно в ее фиалковые глаза, испуганные, но такие волшебные, но замечал и полураскрытые в испуге губы, полые и чувственные, в голове ни одной мысли, только смутное желание как-то успокоить, и вдруг она уже сильнее задрала голову, я наконец сообразил, что не рассматривает меня, а также, как и я, когда чувствую себя неуверенно, выпячивает подбородок.

Внезапно я так отчетливо ощутил на своих губах вкус ее чистого полудетского рта, что вздрогнул. Устрашающий вид, который я умею напускать, что-то не в состоянии сломить ее волю, она смотрит с вызовом, да, с вызовом…

— Леди Беатрисса, — произнес я с тоской. — Мы все здорово попали… Вы, я, даже король… Давайте подумаем, как выпутаться…

А я не хочу выпутываться, сказало во мне отчетливо. Я хочу томиться мукой сладкой, хочу длить эти мгновения, потому что вне этой муки — пустота, обыденная жизнь, что покажется серой, пресной и ненужной.

Она глубоко вздохнула, помолчала, снова вздохнула еще глубже. Я видел с каким усилием она берет контроль над собой в свои руки.

— Вы приняли мои владения, — сказала она медленно, — и мой замок из рук короля… неважно, что это никто из моих вассалов не признает, а среди них такие грозные воители, как граф Хоффманн или граф Росчертский… Ладно, оставим это, а пока что у нас получается? Вы отправляетесь в замок, увозя меня с собой, как пленницу…

Я поморщился.

— Леди Беатрисса, вы же понимаете, что Его Величество брякнуло это иносказательно. Мол, сними этот тяжелый груз с моей шеи и пересади на свою.

Я невольно поднял руку и потрогал шею, представив воочию, как она сидит там, свесив голые ноги мне на грудь, сидит тоже голенькая, а то в этих платьях накроет мне голову…

По щеках леди Беатрисса растекся румянец, что-то и она представила, сказала поспешно:

— Неважно, он передал меня вам, как пленницу!

— Вы не пленница, — заверил я и уловил как гримаска неудовольствия мелькнула и тут же пропала на ее лице. — Вы… останетесь королевой в нашем понимании… в смысле, как понимают в наших срединных королевствах: королева царствует, но не управляет. Управлять, леди Беатрисса, буду я.

Ее щеки заалели, ноздри красиво вылепленного носа затрепетали, а сама она посмотрела мне в лицо бешеными глазами.

— Но слуги и вся челядь слушаются только меня!

— Теперь придется слушаться меня, — обронил я.

Она поинтересовалась ядовито:

— И сколько войска ваш король отправляет с вами?

— Это и ваш король, — напомнил я в очередной раз. — А войска со мной будет… достаточно.

— Сколько? — спросила она недоверчиво.

— Достаточно, — ответил я уклончиво. — Утром вы все увидите.

Она надменно вздернула подбородок, в фиолетовых глазах мелькнул гнев.

— Хорошо, сэр Ричард, спокойной ночи. Оставляю вас готовиться к схватке с лучшими воинами Армландии… и всеми их войсками!

Гордо повернувшись, она удалилась мимо группки вельмож, искоса наблюдавших за нами. Двое тут же оторвались от приятелей и поспешно потащились следом. Я стиснул кулаки и заставил себя думать о том, что она меня ненавидит, ненавидит! Вон с каким злорадством сказала, что меня ждет в ее землях…

Но ведь и я ненавижу ее за то, что изломала все мои планы, разбила вдрызг все мои цели, заставила метаться не только между ее замком и дворцом Барбароссы, но и внутри меня, а там такие колдобины, вообще черт ноги сломит!

Намучавшись и выгорев на самом страшном из огней, который внутри всех нас обычно едва тлеет, я поплелся к отведенной к мне комнате. По дороге увидел старшую служанку, которая готовила комнату для знатной пленницы, кивком подозвал.

Она подбежала и с готовностью присела в поклоне.

— Надеюсь, — спросил я строго, — комната для леди Беатриссы наконец-то готова?

Она еще раз присела в поклоне, прощебетала:

— Его Величество изволили велеть не возиться. Вы все равно с утра выезжаете.

— Это Барбаросса так решил? — спросил я.

— Его Величество, — поправила она.

Я молча выругался, служанка поспешно снова присела в поклоне, больно лицо у меня злое. Я сердито зашагал по коридору, затем развернулся и пошел обратно. Когда спускался по лестнице, снизу весело крикнул сэр Стефэн:

— Благородный сэр Ричард, вас поставили патрулировать лестницу?

— Что? — переспросил я, не поняв.

— Вы уже третий раз, — сказал он. — То вверх, то вниз…

Я остановился, с ужасом чувствуя, что в самом деле колыхаюсь, как то самое в проруби, никак не прибьюсь ни к одному берегу.

— Да, — ответил я растерянно, — похоже.

Насмешливое выражение на его мужественном лице сменилось сочувствующим, что вообще как гвоздь в гроб моему достоинству. Я зарычал, как Барбаросса, но, правда, про себя, повернулся и решительно повел себя наверх. Несмотря на трусливое сопротивление. Несмотря на оправдания, что вот прямо немедленно надо спуститься и осмотреть Зайчику копыта: не повредил ли за долгую скачку?

Однако наверху перед дверью ноги снова отказались двигаться. Я же не святой Антоний, что мужественно шел навстречу соблазнам и ломал им хребты, хотя и ему, судя по его воспоминаниям, доставалось так, что никому мало не покажется.

Тяжелая, как чугунная балка, рука кое-как поднялась, я постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Комната сперва показалась пустой, но я сделал шаг и увидел леди Беатриссу. Бледная и поникшая, она сидит на лавке, опустив бессильно руки. На стук двери подняла голову, огромные фиолетовые глаза на исхудавшем лице доминируют настолько, что я вообще ничего не видел кроме этих страдающих глаз.

Сердце мое дрогнуло, острая жалость пронзила грудь. Сейчас, сбросив каблуки, она выглядит маленькой и трепещущей. Сверкающая красота как бы поблекла, однако волна нежности нахлынула и накрыла меня с головой с еще большей силой. Сейчас она напоминает маленького жалобного воробышка, выпавшего из гнезда, который еще не то, чтобы уметь летать, даже бегать не умеет.

Уже не контролируя себя, не борясь, я сел рядом. Беатрисса взглянула исподлобья, попыталась отвернуться, но я обнял за плечи, изо всех сил стараясь, чтобы это было дружеским жестом. Или хотя бы выглядело.

— Что случилось?

— Ничего, — буркнула она.

— А все-таки?

— Я же сказала, ничего не случилось, — отрезала она. Добавила язвительно, — Если не считать, конечно, того… ну, вы знаете, сэр Ричард.

— Догадываюсь, — ответил я со щемом в сердце. — Что вас тревожит еще?

Она зябко повела плечами.

— Не знаю. Но я не хочу оставаться здесь ни минуты. Мы можем выехать сейчас?

Я внимательно посмотрел ей в глаза, прислушиваясь к голосу, всматриваясь в движения лицевых мускулов.

— Скоро ночь. Завтра утром и выедем.

— Нет, — сказала она. — Я хочу выехать прямо сейчас. Ну пожалуйста! Я умоляю вас!

— Леди, — сказал я пораженно, — правильно ли я расслышал? Вы… умоляете?

Она сказала резко:

— Да! Я не хочу, не хочу здесь оставаться ни на минуту!

Я подумал, кивнул.

— Хорошо, это обсудим чуть позже.

— Я тебя ненавижу, — прошептала она, — Как я тебя ненавижу!

Я прижал ее к себя, она уткнулась лицом мне в грудь и затихла. Я осторожно гладил по голове, наслаждаясь прикосновением к дивным золотым волосам, Беатрисса молчала, я боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть очарование. Тело ее в моих руках мягкое и теплое, от кожи исходит чистый целомудренный запах, я страшусь выпустить ее из рук…

Она вздрогнула, тело напряглось. Я прижал крепче и зашептал на ухо, что все позади, все страшное кончилось, теперь будет все хорошо, но она уперлась мне в грудь кулачками.

Я вздохнул и выпустил ее из объятий.

— Хорошо. Кто здесь был?

Она взглянула с испугом.

— Здесь?

— Да, — ответил я. — Что за двое с очень дурно пахнущими ногами и еще хуже — шеями? Черт бы побрал этих щеголей, что не моются годами, но ароматными настоями могут облиться так, будто выскочили из-под ливня.

Она вздрогнула, прошептала в страхе:

— Откуда… откуда вы знаете, сэр Ричард?

Я постарался улыбнуться позагадочнее.

— Ах, леди Беатрисса! Вы же сами сказали, что я не совсем деревенский чурбан.

— Но все-таки…

— Говорите, леди Беатрисса, — сказал я с мягкой настойчивостью. — Я уже знаю, но хочу услышать, как это прозвучит от вас. Из ваших прелестных и… э-э… коралловых уст.

ГЛАВА 4

Она смотрела с ужасом и непонятным облегчением, а я старался делать вид, что в самом деле все знаю, хотя запаховое зрение всего лишь видит три широких расплывчатых струи: одна принадлежит леди Беатрисса, она и в запаховом зрении светится чистотой и свежестью, и два других, где явно присутствуют мужские гормоны, что вызвали в глубине моего нутра приглушенное рычание. Верх обеих струи знакомо светится фиолетово-сладким запахом сирени, а низ смердит навозом, будто ноги не просто в дерьме, а дерьмо поднялось до пояса.

— Когда вы ушли, — прошептала она, — сюда явились двое.

— Кто?

— Двое мужчин…

— Ну, — пробормотал я, — не женщины, ясно. Те начнут являться потом, на пике эмансипэ. Вы их знаете?

— Нет…

— Хотя бы лица разглядели?

— Нет, они закрывали их платками. Дали мне вот это… и велели положить в вашу постель.

Она повернулась к шкафу и медленно потащила на себя ящик. На миг у меня мелькнула мысль, что сейчас в ее руке окажется пистолет, повернется и сразу выстрелит… нет, сперва начнет патетически обвинять… однако когда леди Беатрисса повернулась, на ее ладони лежал небольшой мешочек из черной кожи.

— Что там?

Она прошептала:

— Я боюсь даже держать в руке…

— Разумно, — согласился я. — Вдруг там внутри птичий грипп? Вы сделали правильно, моя нежная птичка, что не стали отказываться.

Она взглянула со злостью.

— А чего бы я стала отказываться? Мне предложили уничтожить моего лютого врага!

— Противника, — поправил я.

— Пусть противника, — согласилась она, — но это все равно почти враг. Я не стала отказываться, потому что они говорили все правильно и очень убедительно. Я и сейчас считаю, что они правы. И что…

— Ну-ну?

— И что вас нужно уничтожить, — договорила она. В ее прекрасных глазах заблестели слезы. — И вас просто необходимо уничтожить!

Я в сильнейшей неловкости развел руками.

— Мы не всегда делаем то, что нужно. Напротив, чаще делаем ненужное. Но почему-то так уж получается, что это самое ненужное порой оказывается нужнее, чем самое нужное… Жаль, не всегда.

Она всхлипнула, я прижал ее к груди, стараясь загородить от всех бед и несчастий.

Когда она заснула, все еще измученная как многодневной скачкой, как и нервным истощением, я осторожно укрыл ее одеялом и на цыпочках вышел из комнаты. Стражи в коридоре посмотрели с удивлением, я сделал зверское лицо. Оба поспешно отвернулись, а я двинулся вниз по лестнице, в черепе кипит мозг, кровь раскаленным металлом струится по жилам, а кулаки мои сжимаются с таким неистовством, словно уже держу за глотки тех сволочей.

Взгляд мой по дороге зацепился за рослого рыцаря в доспехах, явно видавшие виды, часто бывавшие в кузнице, где молотобойцы заново приходят в прежний вид, выравнивая вмятины в панцире, ремонтируя мелкие пластины, заменяя пробитые кольца кольчуги. Даже шлем блистает неровно, отдельными искрами, что говорит о мелких погнутостей.

Будакер, подсказала память. Один из рыцарей маркиза Плачида. Мой противник, который однако не смог солгать или промолчать на допросе.

— Сэр Будакер, — сказал я дружелюбно, — я просто удивлен, видя вас живым и даже… целым!

Он смерил меня неприязненным взором.

— На что вы намекаете?

— Родня маркиза, — объяснил я, — с которым я поступил недостаточно учтиво, должны бы рассердиться на вас.

— За что?

— Вы сказали, что он стрелял мне в спину.

Он пожал плечами.

— Но он в самом деле стрелял.

— Остальные рыцари промолчали, — напомнил я. — Не солгали, а просто отказались отвечать. Мне почему-то кажется, что сейчас им живется легче.

Он нахмурился.

— Это ваши выдумки. Замок и владения маркиза Плачида унаследовал его родной брат маркиз Порталле. Нам вполне хорошо в его свите.

Я развел руками.

— Тогда я рад за вас. Значит, я был неправ. Но на всякий случай… Я завтра на рассвете отбываю в те земли, которые мне изволило пожаловать Его Величество. Это опасное дело, скажу сразу. К тому же я планирую взять с собой всего десять человек, а противостоит мне вся Армландия! Это тысячи и тысячи рыцарей, и десятки тысяч хорошо вооруженных воинов.

Я сделал паузу, он спросил с тем же недружелюбием:

— Зачем вы рассказываете это мне?

— Предлагаю присоединиться, — ответил я. — Вы показали себя честным противником. Значит, сможете быть и честным вассалом. А здесь… как бы не было вам хорошо, что-то подсказывает, что продвижения у вас уже не будет. Родня Плачида все равно не простит вам откровенного признания.

Он взглянул со всей надменностью высокородного дворянина на плебея.

— Почему это?

— Они такие же, как и сам маркиз. Яблоки от яблони недалеко ябнутся. Для родни маркиза выстрел из-за угла, выстрел в спину — норма. Где-то же он получил такое воспитание? Вы должны были соврать. Мол, не видели, как происходило, или вообще сказать, что я сам застрелился… Зато я вам обещаю, что в моей окружении все достойные рыцари. А кто не рыцарь — тоже достойный. И получит от меня намного больше, чем получил бы здесь…

Он поинтересовался насмешливо:

— А что получу я?

Голос был саркастический, однако я уловил тоскливую нотку безземельного рыцаря, который уже не мальчик, а все еще без крыши над головой, а из имущества только конь, доспехи и оружие.

— Тоже намного больше, — ответил я со всей серьезностью. — Просто я всех предупреждаю, что еду в очень опасное место. Там мои права никто признавать не станет. Борьба будет острая. Но если я одержу верх… учтите это «если», то и опираться предпочту, как любой человек, на тех, кто приехал со мной, кого я сам отбирал в свой отряд.

Он помолчал, я видел, как борется в нем гордость и желание получить наконец-то что-то за безупречную службу, наконец он вскинул голову и ответил надменно:

— Ваше предложение мне кажется непристойным и затрагивающим мою рыцарскую честь. Прошу вас, сэр Ричард, если хотите избежать поединка, больше не обращайтесь ко мне с такими оскорбительными… предложениями.

Я вежливо поклонился, отступил.

— Сэр Будакер, ваш ответ говорит о вашей честности и щепетильности. Мы выезжаем на рассвете. Вы можете присоединиться до того момента, как копыта наших коней простучат под аркой ворот.

Он холодно промолчал, я развел руками и двинулся дальше. В главном зале полно народу, слоняются без дела, присматриваются друг к другу, завязывают полезные знакомства, стараются понравиться могущественным лордам. При каждом выходе короля эти лизоблюды всегда в первых рядах, кланяются и улыбаются во все лживые пасти, как же, Его Величество само изволило появиться, какое счастья, как мы вас любим, Ваше Величество, добавьте еще какой-нибудь лен, да деревенек подкиньте на протянутую лапу…

Я прошелся среди них, прикидываясь скучающим, заглянул в нижний зал, там не прекращается пир, король должен быть щедрым хотя бы на угощение, собрался наконец выбраться во двор, как наконец-то в цветных струях мелькнул кисловато-шероховатый запах того оттенка, какой я ви

Миссия «Конечно же, он британец» в RDR 2: гайд по прохождению квеста

Задание даст Маргарет. Найти цирк можно будет по направлению на северо-запад от Сен-Дени и немного западнее болота Блюуотер. Первое задание — поиск зебры.

Как найти зебру

Как найти тигра

Как найти льва

Выйдя на улицу, Артур найдет мертвого фермера. По следам крови он дойдет до конюшни. После небольшой кат-сцены Моргану нужно будет убить льва, пока животное не добралось до него самого. С помощью навыка Мертвый глаз можно будет сделать это с помощью нескольких выстрелов в голову.

Графство Палатин | Профиль лошади, руководство по форме и последние коэффициенты

Count Palatine Сводка по карьере

Граф Палатин еще не нарушил свой девичий статус, так как еще не выиграл гонку из 13 попыток. Во время своей последней гонки в Лонсестоне 5 апреля 2017 года граф Палатин, на котором ехала Шерри Барр, финишировал 8-м, уступив победителю Почти Арту.

Граф Палатин завершил свою гоночную карьеру, последний раз участвуя в гонках 5 апреля 2017 года в Лонсестоне.

• 12

  
  из 13
• • Devonport Tapeta Synthetic 26 декабря 2014 г. 1880м СИНТЕТИЧЕСКИЙ R8 BM62 ($ 14 000) Barrier 13, время выигрыша: 2:01.01, SP: 88,30 $ В рабочем состоянии: 12-е место, 1200 м, 12-е, 800 м, 13-е, 400 м. 13-е Секционные: 600 м 0: 38,790
  • 1-й Мастер Альфред (S Barr 58,5 , Cd 55,5 ) 2-й Святой Кот (Т Роддер 58,5 ) 1,50 л 3-й Наша анна (Я Токер 56 , КД 54.5 ) 1,60 л 12-е Пфальцграф (C Willis 54 ) 13.20л

Профиль персонажа графа Палатина из «Висящего Флинна» (страница 1)

• Дом
• Мои книги
• Обзор ▾
  • Рекомендации
  • Награды Choice
  • Жанры
  • Подарки
  • Новые выпуски
  • Списки
  • Изучить
  • Новости и интервью

  Жанры

  • Искусство
  • Биография
  • Бизнес
  • Детский
  • Христиан
  • Классика
  • Комиксы
  • Поваренные книги
  • Электронные книги
  • Фэнтези
  • Художественная литература
  • Графические романы
  • Историческая фантастика
  • История
  • Ужасы
  • Мемуары
  • Музыка
  • Музыка
  • Тайна
  • Документальная
  • Поэзия
  • Психология
  • Романтика
  • Наука
  • Научная фантастика
  • Самопомощь
  • Спорт
  • Триллер
  • Путешествия
  • Молодежь
  • Больше 034
  • Сообщество ▾
    • Группы
    • Обсуждения
    • Цитаты
    • Спросите автора
  • Войти в систему
  • Присоединиться
  Зарегистрироваться
  at_count_count_count_plot и синонимы count_palatine_of_lotharingia (английский)

  Из Википедии, бесплатная энциклопедия

  (перенаправлено от графа Палатина из Лотарингии)

  Это список графов Палатина Рейна , правителей Рейнского Пфальца Королевство Германия и Священная Римская империя с 915 по 1803 год.

  Графы Палатин из Лотарингии, 915–1085

  Палатинат возник из графства Палатин в Лотарингии , которое возникло в 10 веке.

  Дом Эззонена

  В 11 веке в Пфальце доминировала династия Эззониан, которая управляла несколькими графствами на обоих берегах Рейна. Эти территории были сосредоточены вокруг Кельна-Бонна, но простирались на юг до рек Мозель и Наэ. Самая южная точка находилась недалеко от Альцая. ^[1]

  Графы Палатин Рейнский, 1085–1356

  Примерно с 1085/1086, после смерти последнего эззонского палатинского графа Германа II Лотарингского, Пфальц потерял свое военное значение в Лотарингии. Территориальная власть графа Палатина была передана его округам вдоль Рейна, которые с тех пор назывались Графство Палатин Рейна .

  Гогенштауфен графов Палатин

  Первым потомственным графом Палатин Рейнским был Конрад Гогенштауфенский, младший брат императора Фридриха Барбаросса.Территории, прикрепленные к этому наследственному офису, начинались с территорий, принадлежащих Гогенштауфенам во Франконии и Рейнской области (другие ветви Гогенштауфенов получили земли Швабии, Франш-Конте и т. Д.). Большая часть этого была от их имперских предков, франконских императоров, а часть — от Саарбрюккенов по материнской линии Конрада. Эти фоны объясняют состав Верхнего и Рейнского Пфальца на протяжении столетий и позже.

  Вельф графов Палатин

  В 1195 году Пфальц перешел к дому Велф через брак Агнес, наследницы графа Штауфен.

  Палатин графов Виттельсбахов

  В начале 13 века после женитьбы наследницы Велф Агнес территория перешла к герцогам Виттельсбахам Баварии, которые также были герцогами и небезызвестными графами Баварии.

  Во время более позднего раздела территории между наследниками герцога Людовика II Верхней Баварии в 1294 году старшая ветвь Виттельсбахов перешла во владение как Рейнским Пфальцем, так и территориями в баварском «Нордгау» (Бавария к северу от Дуная). река) с центром вокруг города Амберг.Поскольку этот регион был политически связан с Рейнским Пфальцем, название Верхний Пфальц ( Оберпфальц ) стало общепринятым с начала 16 века в отличие от Нижнего Пфальца вдоль Рейна.

  По Павийскому договору 1329 г. император Людовик IV, сын Людовика II, вернул Пфальц своим племянникам Рудольфу и Руперту.

  Выборщики Палатин, 1356–1777

  Основная статья: Избирательный Пфальц

  В Золотой Булле 1356 года Пфальц был признан одним из светских электоратов и получил наследственные должности архистуэарда ( Erztruchseß ) Империи и имперского викарий ( Reichsverweser ) Франконии, Швабии, Рейна и южной Германии.С этого времени граф Палатин Рейнский обычно назывался курфюрстом Палатин ( Kurfürst von der Pfalz ). Должность принца-избирателя уже существовала ранее (например, в 1257 году были избраны два соперничающих короля Германии: Ричард Корнуоллский и Альфонсо Кастильский), хотя трудно определить точное начало этой должности.

  Из-за практики разделения территорий между различными ветвями семьи, к началу 16 века младшие ветви Палатинских Виттельсбахов стали править в Зиммерне, Кайзерслаутерне и Цвайбрюккене в Нижнем Пфальце, а также в Нойбурге и Зульцбахе в Верхнем Пфальц.Курфюрст Палатин, ныне базирующийся в Гейдельберге, принял лютеранство в 1530-х годах и кальвинизм в 1550-х годах.

  Первый электорат, 1356–1648

  Rush 900 Руперт III
  Рупрехт III III
  • Фридрих III

  Династия Виттельсбахов
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Заметки
  8
  16 февраля 1390	Как Руперт I выше
  Руперт II Рупрехт II	16 февраля 1390	6 января 1398	Племянник Руперта I, сын
  6 января 1398 г.	18 мая 1410 г.	Сын Руперта II, избранный королем Германии в 1400 г.
  	Людовик III Людвиг III 1410	30 декабря 1436	Сын Руперта III
  Людовик IV 900 18 Людвиг IV	30 декабря 1436	13 августа 1449	Сын Людовика III
  	Фредерик I Фридрих I	13 августа 1449 122476 6 Брат Людовика IV
  	Филип Филипп	12 декабря 1476	28 февраля 1508	Сын Людовика IV
  Луи В Ludwig8 150	16 марта 1544	Сын Филиппа
  	Фредерик II Фридрих II	16 марта 1544	26 февраля 1556	Брат Луи V	Генри 9022 9022 Отто Генрих	26 февраля 1556	12 февраля y 1559	Племянник Фридриха II, сын Руперта Фрайзингского
  Линия Симмерна
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Примечания
  12 февраля 1559 г.	26 октября 1576 г.	Когда старшая ветвь семьи вымерла в 1559 г., электорат перешел к Фридриху III Зиммернскому, стойкому кальвинисту, и Пфальц стал одним из основных центров Кальвинизм в Европе, поддержка кальвинистских восстаний в Нидерландах и Франции.
  Людовик VI Людвиг VI	26 октября 1576	22 октября 1583	Сын Фредерика III
  	Фредерик IV Фридрих IV Фридрих IV	19 сентября 1610 г.	Сын Людовика VI. Вместе со своим советником Кристианом Анхальтским в 1608 году основал Евангелический союз протестантских государств.
  	Фредерик V Фридрих V	19 сентября 1610 года	23 февраля 1623 года	Сын Фридриха IV и женился на сыне Фридриха IV. Елизавете, дочери Якова I Английского.В 1619 году он принял трон Богемии от богемских поместий. Вскоре он потерпел поражение от войск императора Фердинанда II в битве у Белой горы в 1620 году, а испанские и баварские войска вскоре заняли сам Пфальц. Его прозвали «Зимним королем», потому что его правление в Богемии длилось всего одну зиму. В 1623 году Фридрих попал под запрет Империи.
  Дом Баварии, 1623–48
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Примечания
  	Максимилиан I, Баварский, 24 октября , , 9024, 23 октября	Территории Фридриха V и его положение курфюрста были переданы герцогу Баварии Максимилиану I из отдаленной ветви Дома Виттельсбахов.Хотя формально курфюрст Палатин, он был известен как курфюрст Баварии. С 1648 г. он правил только в Баварии и Верхнем Пфальце, но сохранил все свои избирательные достоинства и старшинство избирателя Пфальца; см. Далее Выборщики Баварии .

  Второй электорат, 1648–1777

  Восстановленная линия Симмерн
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Примечания
  Чарльз I-900	24 октября 1648 г.	28 августа 1680 г.	Сын Фредерика В.Согласно Вестфальскому миру 1648 года, Чарльз Луи был возвращен в Нижний Пфальц и получил новый избирательный титул , также называемый «Пфальцский курфюрст», но более низкий по приоритету, чем другие электораты.
  Карл II Карл II	28 августа 1680 г.	26 мая 1685 г.	Сын Карла I Людовика. Последний из линейки Simmern.
  Neuburg Line
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Заметки
  	Филип Уильям 9022 9022 9022 9022 9022 Филипп Вильгельм 9022 В 1685 году линия Зиммернов вымерла, и Пфальц унаследовал Филипп Вильгельм, граф Палатин Нойбургский (также герцог Юлих и Берг), католик.
  	Джон Уильям Иоганн Вильгельм	2 сентября 1690	8 июня 1716	Сын Филиппа Вильгельма
  	Чарльз III Филипп 900l 8 июня 1716 г.	31 декабря 1742 г.	Брат Иоанна Вильгельма II. Последний на линии Нойбург. Перенес столицу Пфальца из Гейдельберга в Мангейм в 1720 году.
  Линия Зульцбаха
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Заметки
  	Чарльз IV Теодор Карл IV5	Пфальц унаследовал герцог Карл Теодор Зульцбахский. Карл Теодор также унаследовал Баварский электорат, когда его правящая линия вымерла в 1777 году.

  Курфюрсты Баварии и графы Палатин Рейнские, 1777–1803

  9024
  Карл IV Теодор

  Линия Зульцбаха
  Изображение	Имя	Начало	9022	Примечания	30 декабря 1777 г.	16 февраля 1799 г.	Титул и полномочия курфюрста Палатина были переданы электорату Баварии, Карл Теодор и его наследники сохранили только единоличный голос и преимущество баварского избирателя. .Они продолжали использовать титул «Граф Палатин Рейнский» (немецкий: Pfalzgraf bei Rhein , латинский: Comes Palatinus Rheni ).
  Линия Цвайбрюккена
  Изображение	Имя	Начало	Завершено	Примечания
  	Максимилиан Джозеф			Максимилиан Джозеф	2799 27 Герцог Цвайбрюккен (на французской границе) в 1799 году подчинил все территории Виттельсбаха единому правилу. Конле, Армин (2005). «Mittelalterliche Grundlagen; Pfalzgraftenamt, Territorialentwicklung und Kurwürde» (на немецком языке). Kleine Geschichte der Kurpfalz . Regionalgeschichte-fundiert und kompakt (Первое издание ред.). Карлсруэ: Г. Браун Бухверлаг. С. 17. ISBN 3-7650-8329-1. Древние бритты (кельты). Около 500600 г. до н. Э. в Британии появились новые люди — кельты. Они пересекли Ла-Манш с территории современной Франции.Это были высокие, сильные люди с длинными рыжими и песочными волосами, вооруженные железными мечами. Римляне называли этих людей британцами и остров Британия. Британцы были умелыми работниками. Могущественные кельтские племена, бритты, владели большей частью страны, и южная половина острова была названа в их честь Британией. Сегодня слова британец и британец относятся к жителям всех Британских островов. Кельтские племена, называемые пиктами, проникли в горы на севере. Некоторые пикты, а также племена шотландцев перешли в Ирландию и поселились там.Позже шотландцы вернулись на более крупный остров и поселились на севере рядом с пиктами. Их было так много, что со временем этой стране было присвоено имя Шотландия. У кельтов не было городов. Они жили в деревнях. Кельтские племена бриттов, населявшие юго-восточные части острова, были более цивилизованными, чем другие племена. Их одежда была сделана из шерсти, сотканной разного цвета, в то время как другие кельты носили шкуры. В военное время кельты носили шкуры и красили лица синей краской, чтобы выглядеть свирепыми.Кельты поклонялись природе. Кельты верили в другую жизнь после смерти. Их обучали жрецы, называемые друидами. Кельты верили в свою магическую силу. Друиды умели предсказывать будущее. Некоторых женщин сделали вождями племен и назвали царицами. 12. Римляне. В 1 гг. век до н. Э. Когда жители Британских островов еще жили в условиях первобытнообщинного строя, Римская империя стала самым сильным рабовладельческим государством в Средиземноморье.Это была последняя и величайшая из цивилизаций древнего мира. Римляне правили всем цивилизованным миром и в -х годах века нашей эры завоевали Британию. Британия была провинцией Римской империи около 4 веков. Две тысячи лет назад, когда кельты еще жили племенами, римляне были самым могущественным народом в мире. Римское общество сильно отличалось от кельтского. Это было рабское общество, разделенное на антагонистические классы.Основными классами были рабы и рабовладельцы. Система рабов достигла своего апогея в Римской империи. Ни в одной другой стране древнего мира не было столько рабов, как в Риме. В 55 г. до н. Э. римская армия в 10 000 человек пересекла пролив и вторглась в Британию. Кельты произвели на римлян большое впечатление. Кельты были сильны и победили римлян. В следующем году, 54 г. до н. Э. Цезарь снова прибыл в Британию, на этот раз с большими силами (25 000 человек). Кельты храбро боролись за свою независимость, но не смогли прогнать римлян. 13. Англосаксонская Англия. После того, как римские легионы покинули Британию, кельты оставались независимыми, но недолго. С середины 5 -х годов века им приходилось защищать страну от нападений германских племен с континента. В 5 -х годах века сначала юты, а затем и другие германские племена саксы и англы начали мигрировать в Британию. В 449 году Юты высадились в Кенте, и это было началом завоевания.Британские аборигены яростно сражались с захватчиками, и англам, саксам и ютам потребовалось более ста пятидесяти лет, чтобы завоевать страну. Юты, саксы и англы были очень похожи по речи и обычаям, и постепенно они слились в один народ. Название джут вскоре вымерло, и завоевателей принято называть англосаксами. Последним прибежищем кельтов были Корнуолл и Уэльс. Англосаксы называли кельтов валлийцами, что означает иностранцы, поскольку они не понимали кельтского языка, который был совершенно непохож на их собственный. 14 Христианство г. Христианство впервые проникло в Британию в 3 веке. Его привезли сюда из Рима беженцы-христиане, которых дома жестоко преследовали за веру. В 306 году римский император Константин Великий прекратил преследование христиан и сам стал христианином. Христианство превратилось в римскую национальную веру. Его завезли во все зависимые страны. Это стало официальной религией и в Великобритании.Друиды исчезли. Новую религию назвали католической церковью (католицизм означает универсальный). Греческий и латинский языки стали языками Церкви по всей Европе. Когда англосаксы, язычники, вторглись в Британию, большинство британских христиан было убито. Те, кто остались в живых, бежали в Уэльс и Ирландию, где они жили группами, названными Братенцами (братствами). Они построили церкви и посвятили себя поклонению. Они рассказывали людям истории о христианских мучениках и посещениях святых.Подобные рассказы были характерны для литературы того времени. К концу 6 века христианские монахи снова стали приезжать из Рима в Британию. Главой Римской церкви в то время был папа Григорий. Он хотел распространить свое влияние на Англию, обратив людей в христианство. Он послал монахов обратить англосаксов. Монахи высадились в Кенте, и первая церковь, которую они построили, была в городе Кентербери. По сей день Кентербери остается английским религиозным центром и резиденцией архиепископа Кентерберийского. 15 Рейды датчан, объединяющих страну. Датчане принадлежали к той же германской расе, что и сами англосаксы, и происходили из той же части континента. Но в отличие от англосаксов, образ жизни которых сильно изменился с тех пор, как они пришли в Британию, датчане по-прежнему жили племенами. Они по-прежнему были язычниками. В конце -х годов века они начали нападение на Британию. Датчане были хорошо вооружены мечом, копьем, луком. Их корабли были парусными лодками.Датчане были смелыми и умелыми моряками. В последующие годы большой датский флот привел большие армии, чтобы завоевать и поселиться на новых землях. Датские набеги были успешными, потому что у королевства Англии не было ни регулярной армии, ни флота в Северном море, чтобы встретить их. 16 АЛЬФРЕД ВЕЛИКИЙ Альфред, внук Эгберта, стал королем в 871 году, когда в Англии была величайшая опасность. Альфред собрал большую армию и дал датчанам поражение в этой битве, но все же они остались очень сильными и опасными.Датчане составляют большую часть Англии. Королевство, которое осталось во владении Альфреда, было Уэссексом. Альфред — единственный король Англии, получивший имя великого. Он перевел церковную историю и отрывки из Библии с Латиона на англосаксонский. Он начал знаменитую англосаксонскую хронику. Англосаксонская летопись продолжалась разными авторами 250 лет спустя после смерти Альфреда. 17 Англия после Альфреда Великого: Альфред Великий был сыном Этельвульфа, короля западных саксов.После того, как он сменил своего брата на посту короля и выиграл битвы с датчанами, он отклонил Англию в Данелаге — датскую территорию и северную часть. Когда он заключил мир с датчанами, он реорганизовал свою армию и построил оборону королевства; он выступал за справедливость и порядок, установил свод законов и реформировал чеканку монет. Он твердо верил в важность образования. После его смерти Англия была могущественной, потому что Альфед реорганизовал армию и придал важность образованию и законам, которые позволили миру и гармонии жить на этих землях. 18 Норманнское завоевание В конце -х годов г. и в начале -х годов века в Англии проживало около 1 500 000 человек. Церковь была центром села. Англосаксонская церковь была каменной с очень толстыми стенами и башней. Люди в эти дни не работали, и именно так святой день стал праздником. Церковь использовалась как склад, тюрьма и крепость (во времена опасности). Самые важные нормандские дворяне жили в замках, из которых они управляли деревней. Замок доминировал над жалкими жилищами крестьян. Это были грубые хижины с соломенными крышами. В них было темно, холодно и неудобно. Крестьяне, избы были очень задымлены, потому что у них не было труб. После норманнского завоевания в деревне в Англии произошло очень мало изменений. Крестьяне возделывали землю и держали овец и волов так же, как их отцы и деды. Но большинство из них больше не были свободными людьми. К этому времени деревня вошла в состав феодальной усадьбы. Теперь сельские земли и сами жители принадлежали хозяину поместья. 19 РИЧАРД 1 СЕРДЦЕ ЛЬВА (1189-1199) был вторым королем династии Плантагенетов. Современники описывали его как человека прекрасных манер, царя для своих друзей и жестокого и беспощадного по отношению к врагам.Ричарда редко видели в Англии, большую часть времени он проводил в крестовых походах в Палестину. Дома бароны, в отсутствие королей, укрепляли свои касты и действовали как маленькие короли, принц Иоанн. Простые люди были жестоко притеснены. Львиное сердце Ричард был убит в одном из сражений во Франции, а английский престол перешел к его брату Джону. Естественно, французским королям и вельможам это не нравилось, и они хотели вернуть эти земли, поэтому англичане и французы вели непрерывные войны во Франции.Наконец бароны организовали открытое восстание. В 1215 году короля заставили исполнить документ под названием Великая хартия. 20 Великая хартия вольностей была подписана в июне 1215 года между баронами средневековой Англии и королем Иоанном. Великая хартия вольностей на латыни означает Великая хартия . Великая хартия вольностей была одним из важнейших документов средневековой Англии. Он был подписан (королевской печатью) между феодальными баронами и королем Джоном в Раннимиде, недалеко от Виндзорского замка.Документ представлял собой серию письменных обещаний между королем и его подданными, что он, король, будет управлять Англией и обращаться с ее народом в соответствии с обычаями феодального права. Великая хартия вольностей была попыткой баронов остановить короля, в данном случае Иоанна злоупотребляющего своей властью с народом Англии, страдающим в г. Англия в течение нескольких лет владела землей во Франции. Бароны предоставили королю деньги и людей для защиты этой территории. Традиционно король всегда консультировался с баронами, прежде чем повышать налоги (поскольку они должны были собирать их) и требовать больше людей для военной службы (поскольку они должны были обеспечивать мужчин).Все это было частью феодальной системы. До тех пор, пока английские короли добивались военного успеха за границей, отношения с баронами оставались хорошими. Но Джон не имел больших успехов в своих военных походах за границу. Его постоянные требования денег и людей разозлили баронов. К 1204 году Иоанн потерял свою землю на севере Франции. В ответ на это Иоанн ввел высокие налоги, не спросив баронов. Это противоречило феодальному закону и общепринятым обычаям. Джон совершал ошибки и в других областях.Он рассердил Римско-католическую церковь. Папа, раздраженный поведением Джонса, запретил все церковные службы в Англии в 1207 году. Религия и страх перед адом были очень важны для людей, включая баронов. Католическая церковь учила людей, что они могут попасть на Небеса, только если католическая церковь считает, что они достаточно хороши, чтобы попасть туда. Как они могли показать свою доброту и любовь к Богу, если церкви были закрыты? Еще хуже для Иоанна было то, что папа отлучил его от церкви в 1209 году.Это означало, что Иоанн никогда не попадет на Небеса, пока Папа не отменит отлучение от церкви. Столкнувшись с этим, Иоанн спустился и принял власть католической церкви, предоставив ей множество привилегий в 1214 году. 1214 год был для Иоанна катастрофическим по другой причине. В очередной раз он потерпел военное поражение в попытке вернуть себе территорию на севере Франции. Он вернулся в Лондон, требуя еще денег от налогов. На этот раз бароны не захотели слушать. Они восстали против его власти.Бароны захватили Лондон. Однако они не победили Иоанна полностью, и к весне 1215 года обе стороны были готовы обсуждать дела. Результатом стала Великая хартия вольностей. 21 Первые университеты Оксфорд и Кембридж — старейшие университеты Англии. Оба этих университета очень красивы. У них одна из лучших архитектур в Великобритании. Некоторым из их колледжей, часовен и библиотек три, четыре и даже пятьсот лет, и они полны ценных книг и драгоценных картин. Мало что известно о ранней истории Кембриджа, но достаточно информации, чтобы проследить первые шаги, благодаря которым Оксфорд получил свою интеллектуальную славу. Первый колледж Оксфордского университета был основан в 1249 году. Сейчас в университете тридцать пять колледжей и около тринадцати тысяч студентов. В Оксфорде не было женщин-студенток до 1878 года, когда открылся первый женский колледж Lady Margaret Mall. Сейчас большинство колледжей открыто для мужчин и женщин. Оксфорд славится своим первоклассным образованием, а также красивыми зданиями.Многие студенты хотят там учиться. Получить место в Оксфордском университете для получения степени непросто. Но за пределами университета есть много небольших частных колледжей, которые предлагают менее сложные курсы и куда легко поступить. 22 Столетняя война Столетняя война года — это конфликт между Францией и Англией, продолжавшийся 116 лет с 1337 по 1453 год. Он велся в основном из-за притязаний английских королей на французский престол и прерывался несколькими короткими и двумя длительными периодами мира до в конце концов он закончился изгнанием англичан из Франции, за исключением Кале Пале.Таким образом, война фактически представляла собой серию конфликтов и обычно делится на три или четыре фазы: Эдуардианская война (1337-1360), Каролинская война (1369-1389), Ланкастерская война (1415-1429) и медленный упадок английских состояний после появления Жанны д’Арк (1429–1453). Термин «Столетняя война» был более поздним историческим термином, изобретенным историками для описания серии событий. Война обязана своим историческим значением ряду факторов. Хотя в первую очередь династический конфликт, война дала толчок идеям французской и английской национальности.В военном отношении было введено новое оружие и тактика, которые разрушили старую систему феодальных армий, в которых преобладала тяжелая кавалерия. Первые постоянные армии в Западной Европе со времен Западной Римской империи были введены для войны, что изменило роль крестьянства. Несмотря на все это, а также на его длительную продолжительность, он часто рассматривается как один из самых значительных конфликтов в истории средневековых войн. 23 Крестьянское восстание 1381 года — одно из самых драматических событий в английской истории.То, что началось как местное восстание в Эссексе, быстро распространилось по большей части юго-востока Англии, в то время как некоторые крестьяне выразили недовольство молодому королю Ричарду II в Лондоне. Восстание началось в Эссексе, когда местные жители Брентвуда отреагировали на чрезмерно рьяного сборщика подушных налогов. Крестьянское восстание 1381 года. Разорение Франции и последовавший за ней голод вызвали эпидемию чумы. Это было настолько заразительно, что от него не было выхода.Люди умирали в течение суток. Из Франции эпидемия была перенесена в Англию. Английские солдаты называли РТ Смертью Блаэ. К 1348 году погибла треть населения Англии. Положение крестьян было очень тяжелым. Они должны были отдать часть своего урожая господину. Им также приходилось регулярно работать на господских полях. После эпидемии «Черной смерти», когда население Англии уменьшилось на треть, не хватало рабочих для работы на полях лордов.Так что оставшихся в живых крестьян заставили работать на лорских полях гораздо больше. Им платили за работу, но очень мало. Шли годы, французские феодалы объединились против своего врага, и англичане начали терять свое преимущество. Поскольку королю нужны были деньги для войны, парламент проголосовал за дополнительные налоги, что сделало жизнь крестьян тяжелее. В 1381 г. восстали крестьяне. Шестьдесят тысяч человек из графств Эссекс и Кент двинулись в Лондон во главе с Уотом Тайлером2 и Джеком Строусом.В Лондоне они взломали тюрьмы, разрушили многие здания и убили многих королевских чиновников. Они пришли в королевский дворец и потребовали встречи с королем. Король Англии Ричард II был тогда 14-летним мальчиком. Он смело явился перед толпой повстанцев, выслушал их и пообещал выполнить их требования. Но царь не сдержал своего обещания. Уот Тайлер предательски погубил, и восстание было подавлено. 24 ВОЙНА РОЗ Когда в 1215 году была подписана Великая хартия вольностей, нормандские бароны объединились с саксонской знатью и растущей буржуазией больших городов, и они приняли участие в управлении страной.Крупные бароны образовали собственную небольшую группу. Осознавая опасность, которую представляют для короны эти большие бароны, Эдуард 3 попытался выдать своих сыновей за своих дочерей. Во время правления Ричарда 2 (1377-1399) династия Генри Болингброк, герцог Ланкастер, захватил корону и стал первым королем династии Ланкастеров Генрихом 4 (1399-1413). Феодальная борьба переросла в открытую войну между ланкастерцами и йоркистами. Почему война между ними поставила название войны роз. Который длился в течение 30 лет (1455-1485) превратилась в ожесточенную борьбу за корону.Война роз закончилась битвой при Босворте в 1485 году. Король Ричард 3 из дома Йорков был убит в битве и прямо в поле Генрих Тюдор, граф дома Ланкастерский. Related Posts Лечение простуды у детей: симптомы, профилактика и когда обращаться к врачу Питание детей от 1 до 2 лет: правила, рецепты, меню на неделю Умения малыша в 5 месяцев: развитие ребенка и основные навыки Post A Comment Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт