115 лет со дня смерти автора концепции Сверхчеловека – Москва 24, 25.08.2015

Фото: britannica.com

К 115 годовщине смерти великого Фридриха Ницше редакция m24.ru подготовила краткое и простое объяснение его философских концепций, а также объяснение того, почему он действительно стал знаком своего времени.

Ницше познакомился с творчеством Достоевского в 1887 году или даже раньше. К тому времени он уже был состоявшимся философом. Тем не менее в его философии есть определенные переклички с творчеством русского писателя. В философском романе «Так говорил Заратустра», увидевшем свет в 1883 году, есть небольшая часть «О бледном преступнике», которую традиционно связывают с философской концепцией романа «Преступление и наказание», вышедшего в 1866 году.

Философ пишет: «Недостаточно только примириться с тем, кого казните вы. Да будет скорбь ваша любовью к Сверхчеловеку: так оправдаете вы продление собственной жизни!» – вторя идиоматическому «тварь я дрожащая или право имею?» Родиона Раскольникова.

Ницше сам был плоть от плоти своего времени и не изобретал велосипед. Он органично вписывался в назревавшие в Европе умонастроения. В то же время сам философ, принимая во внимание критику своей философии и сближение с Достоевским, уже хорошо известным в Германии и Франции, считал, что мировоззрение литератора одинаково родственно его позициям, сколь и чуждо, оставляя за героями его произведений надежду на искупление и духовное обновление и утверждая тем самым гуманизм Достоевского.

Трактат Ницше «Рождение трагедии из духа музыки», 1972 год. Фото: wikimedia.org

Достоевский для него стал великим художником и «одним из величайших открытий его жизни». И именно искусство и культура должны, по его мнению, заполнить пропасть, образовавшуюся после преодоления религии.

«Бог мертв», – говорит Ницше. И не потому мертв, что допускает войны, голод, смерть и несправедливость жизни, а потому, что все христианство – лишь наркотик. «Возобладайте над завистью» и будьте теми, кем вы не являетесь, но теми, кем вы можете быть. Вы завидуете тем, кем сами хотели бы стать, но религия подавляет ваши желания и вашу зависть. «Признайте свои желания и стремитесь к их достижению». По мнению Ницше, зависть – не негативное, а позитивное начало, с которым необходимо работать, а не подавлять его. Истоки христианства Ницше выводит из морали древнеримских рабов, в среде которых оно зарождалось. В религии он видит оправдание собственного бесправия и слабости духа и обещание посмертной справедливости за земные унижения.

Ссылки по теме

«Христианская вера есть с самого начала жертвоприношение: принесение в жертву всей свободы, всей гордости, всей самоуверенности духа и в то же время отдание самого себя в рабство, самопоношение, самокалечение». И далее: «Лицемерное вероучение, обернувшее неспособность отомстить в прощение».

Для Ницше христианство становится огромной машиной по отказу от благ. Все это похоже на взгляд на ту же проблему, что лежит в основе марксистской теории, только через другие очки. Ницше не был философом абстракции. Он очень конкретный и остро реагирующий на реальную политическую, социальную и экономическую ситуацию рубежа веков. Вот почему так жадно впитал его философию Адольф Гитлер – оправдание своего нигилизма. Но по факту трактат «Воля к власти», причисляемый к основам нацизма, был всего лишь удачной компиляцией цитат философа.

Примерно на одну ступень с христианской моралью Ницше ставит алкоголь. Для него что одно, что другое – средство лишь временно притупить боль и осознание собственной немощи. И только Сверхчеловек сможет отринуть устаревшую мораль и перейти на новую ступень. Только он сможет дать четкий и однозначный ответ на вопрос – «тварь я дрожащая или право имею?» И поэтому только один герой христианского вероученья достоин внимания – Понтий Пилат. Он убивает Бога, и через это становится Сверхчеловеком.

Модель сверхчеловека по Ф. Ницше: основные предпосылки и их анализ



В данной статье описаны и проанализированы основные предпосылки модели сверхчеловека по Ф. Ницше

Ключевые слова: модель, сверхчеловек, предпосылки, self-made man.

В произведении Ф. Ницше «Так говорил Заратустра» сверхчеловек (нем. übermensch) представляет собой существо, которое смогло найти в себе силы подняться над толпой, существо, преодолевшее надуманные ограничения предрассудков и заскорузлых обычаев. Это великий гений, способный творить историю по своей воле, не оглядываясь на мнение толпы.

С точки зрения философа, «сверхчеловеки» еще не появились на свет, а именно их рождение — главная цель человечества, большей части которого предназначено стать субстратом для этого.

Ф. Ницше писал: «Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью… в человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель». [5, С.10]

Сверхчеловек займет место умершего бога, который много столетий подряд играл роль утешителя для слабых и обиженных.

Для философа сверхчеловек — образец подлинной гармонии, наделенный внешним благородством, «мрачной жизнерадостностью» и безумной волей к власти.

Ф. Ницше выбрал образ Зороастры (Заратуштры) для своего Заратустры неслучайно. На этот счет существуют две причины:

1. германские филологи проявляли растущий интерес к Авесте^[1];
2. Р. Вагнер заявлял, что его «Парсифаль»^{[2] был связан с традицией Зороастризма.}

Существование Зороастры (Заратуштры) выводится из судьбы парсов, пришедших из Персии, и которых можно найти сейчас только в Индии, также из Авесты. Зороастр (Заратуштра) в Персии:

– реорганизовывал сельское хозяйство — защищал домашних животных, сохранял чистоту воды от трупов;

– реорганизовывал общество — отражал атаки от надвигающихся кочевников, реконструировал кастовую систему;

– реорганизовывал религию — относил каждое искушение к злому духу (deva), подчинял Ахримана (дух зла и тьмы) богу-создателю (Mazda). [7]

Таким образом, к основным предпосылкам сверхчеловека можно отнести:

1. Стремление квласти

По мнению Ф. Ницше, воля — это главная составляющая жизни любого человека, и она делится на четыре вида:

Воля к жизни — это обладание в индивиде инстинктов самосохранения, которые начинают действие в непредвиденных обстоятельствах.

Внутренняя воля — это внутренняя установка («стержень»), который содержится в человеке. Благодаря этой установке («стержню») можно понять, чего по-настоящему хочет человек. При наличии этого качества человек полностью отрешен, непоколебим от чужого мнения, что напоминает состояние атараксии^[3].

Бессознательная воля — это все страсти, аффекты, неосознаваемые влечения, управляемые человеком.

Люди не всегда поступают разумно, часто их действия определяются нерациональными мотивами.

А. Шопенгауэр, создатель философии воли, в свое время оказавший сильное влияние на Ф. Ницше, утверждал, что человек имеет разум и интеллект, но, тем не менее, его жизнью движет воля, поэтому ничего хорошего от этого мира ждать не приходится. Как сорняки стремятся вырасти и заглушить культурные растения, как тигр пожирает антилопу, чтобы выжить, так и человек, в своих поступках руководствуется слепой волей к жизни. У человека, в отличие от животных, есть разум, есть совесть и должны быть моральные принципы. Но на самом деле жизнью правят вовсе не они. Все люди предельно эгоистичны и стремятся лишь к тому, чтобы сделать свое существование комфортным. Даже если нам кажется, что мы поступаем разумно, мы ошибаемся, в любом случае нами движет слепая воля. А интеллект — это только инструмент воли, который она использует для выживания.

Но в связи с этим, возникает вопрос, есть ли спасение от воли? А. Шопенгауэр видит это спасение в философии буддизма. Как и все буддисты, он проповедовал аскетический образ жизни, отказ от чувственных удовольствий и желаний. Но жизнь полная самоограничений не даст ощущения счастья, зато обеспечит покой — а это по А. Шопенгауэру единственное к чему нужно стремиться в этом несовершенном мире.

Но самым высшим проявлением воли является Воля к власти.

Понятию воля к власти он нигде не дает развернутого определения. Специфика этого понятия заключается в том, что оно несводимо к философским категориям становления, развития и бытия [1, С. 492]. Именно поэтому данная идея спровоцировала разнообразные интерпретации и легла в основу произведения «Воля к власти», которая представляет собой дневниковые и черновые заметки Ф. Ницше, изданные Элизабет Ферстер-Ницше, способствовавшие профашистской интерпретации его работ.

Первое правильное толкование понятию воля к власти дается М. Хайдеггером в статье: «Кто такой Заратустра у Ф. Ницше?», 8 мая 1953 г., где оно определено им как стремление к мощи (силе), к утверждению в жизни, а не к захвату власти. [8]

В этом и состоит принципиальное отличие понимания воли к власти по Ф. Ницше от понятия Ч. Дарвина — борьбы за существование. Если по Ч. Дарвину, это понятие интерпретируется как природная составляющая, то по Ф. Ницше, исключительно благодаря самоопределению: «И вот какую правду поведала мне сама жизнь. Я всегда должен преодолевать самое себя», пишет он. [5, С. 119]

2. Антихристианин

Особенностью философии Ф. Ницше является то, что она неразрывно связана с его жизнью. Поэтому немаловажную роль в формировании его философских воззрений играет то, что пять поколений его семьи были священниками (философия Ф. Ницше фактически представляет собой новую религию). Его дедушка по отцовской линии, Фридрих Август Людвиг (1756–1826) был выдающимся проповедником. В 1796 году ему присвоили звание почетного доктора Кенигсбергского университета за его защиту христианства в работе («Gamaliel»), которая была написана в попытке успокоить волнения, вызванные французской революцией. Ф. Ницше даже поступает на факультет теологии в Боннский университет и факультет филологии.

Поворотным моментом в его жизни можно считать ознакомление с трудом А. Шопенгауэра: «Жизнь как воля и представление»,1818г., который раз и навсегда поставил точку его пасторскому будущему.

Антихристианские идеи философа проскальзывают уже в его первом трактате «Рождение трагедии», 1872г., которое активно критиковалось образованными читателями. В ней он предложил решение проблемы, давно волновавшей филологов: источники греческой трагедии, высшими достижениями которой были произведения Эсхила, Софокла и Еврипида.

Основная мысль работы состояла в том, что некогда, на заре времен, «до Сократа и Платона», природное, почти дикое искусство, несло истинное знание, понимание мира через звуки музыки без посредства слова.

Он посягает на самого Сократа. Его слово и слово вообще своей рационалистичностью привнесло в искусство неестественность и формальность. Искусство стало утрачивать свою подлинность.

Философ подчеркивает, что время сократического человека миновало: возложите на себя венки из плюща, возьмите тирсы в руки ваши и не удивляйтесь, если тигр и пантера, ласкаясь, прильнут к вашим коленям. Имейте только мужество стать теперь трагическими людьми, ибо вас ждет искупление.

Это и есть то рождение трагедии, продолжающееся и в наше время. И вот что стало с людьми и миром в результате этой трагедии: «Мир отвратителен. Он жесток, как дисгармонирующий аккорд. Душа человека также дисгармонична, как и весь мир, сама в себе несущая страдания».

И в дальнейшем делается вывод о том, что люди, нагромождая вокруг себя противоестественные вещи вроде формальной религии, морали т. д. утратили Бога, убили его, заменив бессмысленными, но столь привычными суррогатами. Ф. Ницше на это указывает в трактате: «Так говорил Заратустра», в 4 главе: «Так говорил однажды мне дьявол: даже у Бога есть свой ад — это любовь его к людям. И недавно я слышал, как говорил он такие слова: Бог мертв; из-за сострадания своего к людям умер Бог».

Ф. Ницше выделял два вида морали: мораль рабов и мораль господ. Принципиальное отличие он видел в понимании добра и зла. Если мораль господ осуществляет переоценку ценностей, обладают могучей волей и властью, то мораль рабов успокаивают душу, делая добродетелью свои страхи, отбрасывая свои истинные желания.

Критика касается и главной заповеди христианства — о любви к ближнему, которая в практическом смысле воплощается в милосердии. Милосердие — это добродетельная, великодушная, заботливая любовь в отношении к человеку. Как этическое понятие свое наиболее полное выражение нашло в христианской заповеди любви: «Возлюби Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостью твоею, и всем благоразумием твоим, и ближнего твоего, как самого себя». [2]

«Так гласит моя великая любовь к самым дальним: не щади своего ближнего», — утверждает Ф. Ницше. А во 2 части книги «Так говорил Заратустра» — «О старых и новых скрижалях» и вовсе делает громкое заявление: «Что падает, то нужно еще толкнуть». Он объясняет свое безумное изречение довольно просто: «И кого вы не научите летать, того научите — быстрее падать!», то есть, самый лучший способ помочь своему ближнему, это дать ему упасть. Это не есть плохо, так как это позволит определить обладает ли человек «правом сильного», если обладает, то он обязательно поднимется (возобладает над собой).

Философ отмечает, что в любви к ближнему легко просматривается себялюбие, потворствование своим слабостям: «Но я говорю вам: ваша любовь к ближнему — это ваша дурная любовь к самим себе». П. А. Максимова приводит пример такого мнимого благодеяния с книги «Падение» А. Камю. Главный герой повести «специализировался на благородных делах»: бесплатно защищал в суде бедняков и никогда не выставлял этого напоказ — поступки, которые вызывают уважение. И только собственное признание героя открывает сущность этих «благодеяний». Внешняя сторона его добродетелей всегда имела менее привлекательную изнанку: свое великодушие герой объясняет природной ущербностью, которая делала его безразличным к людям, но не безразличным к самому себе. Не люди, которым он помогал, были его целью, собственное удовольствие от сознания своего совершенства и признание этого совершенства другими людьми. Их же самих он презирал, а больше всего тех, кому помогал чаще других. [2]

Таким образом, Ф. Ницше всячески презирает Христианство, но он не видел ничего примечательного в том, что люди теряют веру. Хоть его и считают основателем нигилизма, в то время, он, напротив, ужасается царству всеотрицания. Эти мысли он излагает в своем трактате «Человеческое, слишком человеческое», 1878г., в котором обвиняет людей в утрате духа жизни, в погружении в выдуманную самим себе мышиную возню, в текущей бессмысленности человеческого бытия. Но это удел ни всех. Кто- то обязательно должен прозреть, отбросить все эти иллюзии и подняться над неспособностью толпы видеть дальше своего носа. И этот кто-то — сверхчеловек.

3. Цель оправдывает средства (лат. Finis sanctificat mediа)

Нет разницы в том, как написано произведение (в какой атмосфере), но если оно достойно поклонения и восхищения, бросьте все предрассудки, утверждал Ф. Ницше.

В подтверждение его слов можно привести, например, сюжет книги «Рождение трагедии», 1872г. [4]

Если задаться вопросом: почему греческая трагедия достигла своего пика именно в 5 веке, что она значит и почему так быстро исчезла, то можно уловить вполне логическую связь.

Греко-персидская война^{[4](499 г. — 449 г. до н. э., с перерывами) привела к тому, что греки осознали ужас бытия. Под угрозой завоевания персами грекам пришлось выбирать из двух зол: милитаризм или поражение. Таким образом, им было нужно радикальное лекарство — трагедия предоставляла его. Это объясняется следующим: «Человеческий разум … тяготится вопросами, которые предписаны природой самого разума, которые он не может игнорировать, но на которые, в силу положенных ему границ, не может ответить». (Э. Кант, Критика чистого разума, 1781г.).}

В свою очередь А. Шопенгауэр радикализировал гносеологический пессимизм Э. Канта, его мысль заключалась в том, что все живые существа есть лишь внешнее проявление. Это и объясняет страдания. Живые существа лишь путники, обреченные на болезнь, ностальгию и смерть. Потому что мы только моменты в процессе, которые продолжаются после нашего уничтожения. А трагедия трансформирует состояние: песни и танцы раскрывают жестокость бытия человека, зрителям нравится это как откровение. И на вопрос, почему трагедия так быстро исчезла, тоже находится ответ. Потому что из нее изъяли музыку. Теперь диалог заменил музыку, а герой заменил хор. И исчезновение иррациональной правды человеческого состояния померкла. Трагедия потеряла смысл.

Смысл примера заключается в том, что страдания, пессимизм, сопровождавшие греков, дали миру прекрасный жанр художественного произведения — трагедию.

4. Проблема выбора

По Ф. Ницше перед сверхчеловеком стоит проблема выбора. Согласно его теории для человека характерны три ступени духовного развития:

1) «верблюд» — человек, нагруженный традициями и установками культуры и традициями предыдущих поколений;

2) «лев» — человек, отрицающий себя как «верблюда», то есть отказывающийся абсолютно от всего того, от чего он зависит;

3) «ребенок» — человек, открытый для всего нового, чистый лист, сам создающий себе законы и управляющий своей волей.

Таким образом, если провести аналогию с учением Санкхья[5], какая гунна будет превалировать в человеке: саттва, раджас или тамас, человек вправе решить сам. Только от его внутренней установки («стержня») зависит до какой ступени развития он дойдет.

Человек сам выбирает опуститься на уровень животного или же вознестись до существа богоподобного. Эти слова подтверждает итальянский философ эпохи Возрождения — Пико делла Мирандола в своей речи о достоинстве человека:

«… я создал тебя существом не небесным, но и не земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты … сам себе сделался творцом и сам выковал окончательный свой образ. Тебе дана возможность пасть на степень животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного — исключительно благодаря своей внутренней воле». [3]

Жизнь Ф. Ницше прошла в постоянной борьбе. Она состояла из болезненных ощущений и сомнений, депрессий и одиночества[6], постоянного стремления к идеалу и борьбы с внутренними демонами. Борьба с собственными демонами привела к безумию, а за бессмертие он расплатился жизнью. В тот момент, когда он решил, что приблизился к совершенству, его разум одолела болезнь.

5. Цель жизни— поиск истины, творческий исозидательный труд, преодоление себя

Сверхчеловек сам определяет моральные правила. Он преодолевает все преграды и стремится к вершине человеческого духа: «Навстречу своему высшему страданию и своей высшей надежде». Ф. Ницше предлагает быть свободным от морали, чтобы суметь «морально жить», то есть нужно обрести базовое свойство человека — свободу.

Философ твердит, что равенство не может существовать. Его мысль вполне оправдана. Главный принцип социализма: «От каждого — по способностям, каждому — по труду» оказался невоплотимым в жизнь.

Д. Оруэлл, в своем эссе «Писатели и Левиафан», отмечает, что люди верят благодаря социализму во всепобеждающую силу правды, в то, что подавлять — значит губить самих себя, и что по природе своей человек добр, и что злым его делает исключительно окружающие его условия. Эта перфекционистская доктрина глубоко укоренена почти во всех нас, и, движимые верой в нее, мы протестуем … но, сталкиваясь, всякий раз с реальностью, вера трещит по швам, и мы начинаем мучиться противоречиями, не желая в этом признаться. [6]

Ф. Ницше отмечает, что в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в людях они могут быть лучше или хуже. Поэтому навязанная нам справедливость — это ложь. Он также настаивает на том, что истинная справедливость заключается в том, что каждый имеет столько, сколько заслуживает. Уважения и поклонения достойны только лучшие, а альтруизм — это пустая трата времени и сил. Мораль не учитывает природных инстинктов человека и заставляет его идти против природы, разрушая единственную ценность бытия — жизнь.

В дальнейшем перед нами предстает концепция смерти. Смерть должна подчиняться целям человека, так как он сам должен управлять этим процессом[7]. Смерть должна быть наградой за то, что человек проходит свою жизнь достойно, выполнив свое предназначение в жизни.

Таким образом, мы определили фундаментальные характеристики сверхчеловека.

Идея сверхчеловека чаще всего проявляется в современном мире. В эпоху XXI века во многих странах преобладает принцип — self-made man (человек, который сам себя сделал). Современный self-made man — это человек, который поднялся с низов и достиг главенствующей позиции исключительно благодаря своей воле и упорной работе над собой.

Среди студентов 3 курса Дагестанского государственного университета было проведено исследовательское аналитическое интервью на тему: «Модель сверхчеловека как основа предпосылок современного сверхчеловека».

В результате исследования были получены следующие результаты:

Более 60% опрошенных ответили свобода на вопрос о главной черте сверхчеловека. В свою очередь 20% остановились на воле квласти (силе), а 10% из них, выбрали прочее (преодоление себя, создание новых ценностей) (см. Рис. 1).

Рис. 1

Среди студентов выявилось преобладание дионисийского начала, а именно, среди 90% опрошенных, а аполлоническое признали в себе лишь 10 % из них. См. Рис. 2

Рис. 2

Далее можно отметить, что среди опрошенных студентов почти все придерживаются идеализма— 90%, оставив позади философию воли— 10% иматериализм— 0%. См. Рис.3

Материализм не получил ни одного голоса, возможно, из-за неверного понимания глубинных основ, путая данное понятие с вульгарным материализмом.

Рис. 3

Далее исследовательское интервью выявило у опрошенных отсутствие твердых ценностей ипринципов — 90%, лишь 10% из них признались в их наличии (истина, справедливость). См. Рис.4

Рис. 4

Студенты 3 курса Дагестанского государственного университета отметили важность понятия «self-made man», которая проявляется не только в том, что предстоит через многое пройти, прежде чем занять привилегированное положение в обществе, но и иметь высочайший уровень ответственности за свои поступки.

Таким образом, мы описали и проанализировали основные предпосылки модели сверхчеловека. Данная модель характеризуется волей к власти (силе), переоценкой ценностей, вечному стремлению к совершенству и готовностью выбирать и отвечать за свой выбор. Но, не следует забывать о том, что хоть главными преимуществами моделирования являются абстракция и агрегирование, которые помогают отвлечься от несущественных сторон изучаемого явления и процесса, они также ссужают реальную ситуацию. Философия Ф. Ницше полна противоречий и иррациональна, но это не мешает каждому индивиду стремиться к тому совершенству и величию, к которому он нас призывает.

Литература:

1. История философии / Под ред. Васильева В. В., Бугая Д. В., Кротова А. А. — Академический проект: 2005. — 680 с.

2. Максимова П. А. Парадоксы христианского милосердия в философии Ф. Ницше и творчестве Л. Бунюэля. Вестник московского университета: философия, 2008. № 6. С. 39–59

3. Мирандола Д. Речь о достоинстве человека. Перевод Л.Брагиной

4. Ницше Ф. Рождение трагедии или Эллинство и пессимизм. Перевод Г. А. Рачинского, 1912

5. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Азбука — Аттикус; СПБ, 2014–348 с.

6. Оруэлл Д.: Эссе: [сборник: пер. с англ.]/ Москва: Изд. АСТ, 2017. — 256 с.

7. Соте М. Ницше для начинающих. Пер. с англ. А. А. Байчаров. — 2-е изд. — Мн.: ООО «Попурри», 2004. — 192 с.

8. Хайдеггер М. Кто такой Заратустра у Ницше? Перевод c нем. и прим. И. В. Жук. Топос. М., 2000. № 1. С. 50–65

---

[1]Авеста — собрание священных книг в зороастризме, древнеиранский религиозный литературный памятник

[2]Парсифаль – музыкальная драма Р. Вагнера в трех актах, на собственное либретто, которая повествует об истории, происходившей в один из пасхальных дней, вращающейся вокруг таинства причастия. Миссия Парсифаля – спасти мир, используя кубок с кровью Христа – чашу Грааля

[3]Атараксия — (греч. αταραξία — «невозмутимость, хладнокровие, спокойствие») в эпикуреизме это умение сосредоточиться на самом главном, отбрасывая все лишнее и наслаждаться простыми вещами. Духовное наслаждение, к которому стремились эпикурейцы, это более устойчивая вещь, чем наслаждение чувственное, так как оно не зависит от внешних обстоятельств

[4]В результате греко-персидских войн была остановлена территориальная экспансия Империи Ахеменидов, древнегреческая цивилизация вступила в полосу расцвета и своих высших культурных достижений

[5]Учение Санкхья – самая древняя из школ индуизма. Основана ведийским мудрецом Капилой. В соответствии с учением, во Вселенной существует два начала: пуруша и пракрити. Пуруша – это дух, сознание в чистом виде. Его невозможно увидеть или почувствовать. Пракрити – материя. Сама по себе мертва, но от соприкосновения с пурушей оживает и проявляет свой потенциал. Таким образом появляются все материальные объекты и души. У пракрити есть три качества (гуны), саттва – гунна разума и чистоты, раджас – гунна активности и страдания, тамас – гунна пассивности и инертности

[6]В житейском смысле слова он почти не испытывал одиночества – все время кто-то находился рядом, но почти всегда отсутствовало понимание

[7]Эпикур яркий пример сказанного. По преданию, чувствуя приближение своей кончины, он попросил приготовить себе теплую ванную и налить бокал вина. Он покинул этот мир в полном соответствии со своим учением, наслаждаясь каждым мгновением

Основные термины (генерируются автоматически): воля, жизнь, том, власть, образ, сверхчеловек, внутренняя воля, внутренняя установка, греческая трагедия, Дагестанский государственный университет.

Концепция сверхчеловека в философии Фридриха Ницше Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ

Концепция сверхчеловека в философии Фридриха Ницше

Рубцова А. А.

Рубцова Антонина Александровна /Rubtsova Antonina Aleksandrovna — специалист в области

международных отношений, кафедра международных отношений и мировой политики, Воронежский государственный университет, г. Воронеж

Аннотация: статья посвящена изучению работ Фридриха Ницше, формирующих учение о «сверхчеловеке». Концепция рассмотрена в контексте жизни автора и факторов, влияющих на становление его философских идей.

Ключевые слова: философия, нигилизм, Фридрих Ницше, сверхчеловек, немецкая философская мысль, Заратустра, «Так говорил Заратустра», Артур Шопенгауэр.

Философия Фридриха Ницше носит особенный характер и, вероятно, является наиболее эксцентричной ветвью европейской философской мысли. Скандальная и радикальная, она существенно отличается от классической немецкой философии, основу которой заложили И. Кант и Г. Гегель [1, с. 416]. Философия Ницше меняет вектор философии, разворачивая его от гуманистических устремлений и морального совершенствования личности в сторону нигилизма. Суровая, величественная и трагичная философия Ницше напрямую связана с испытаниями, через которые философу пришлось пройти: поиск себя, выбор между профессией и призванием, болезни, непризнание среди современников. Не будет преувеличением сказать, что Ницше отдал жизнь за своё запоздалое бессмертие.

Ницше воссоздал новую породу гения, которая не встречалась ранее в европейской цивилизации. Философия Ницше заставляет взглянуть на вещи под принципиально новым углом. Философия Ницше словно даёт новый орган для восприятия вещей. Даже первые работы Ницше отмечены критикой Бога (к которому он относил все проявления сверхчувственного в человеке), развенчанием догм церкви, переоценкой ценностей, сложившихся в обществе за тысячи лет. Ницше объявлял любую мораль относительной и ограниченной. Большое влияние на взгляды Ницше оказал А. Шопенгауэр: «Я принадлежу к тем читателям Шопенгауэра, которые, прочитав первую его страницу, вполне уверены, что они прочитают все страницы и вслушаются в каждое сказанное им слово… Я понял его как если бы он писал для меня» [2, с. 40]. В своих работах Ницше определял мир как беспорядочную систему, потому что им правит не разум, а воля. Есть нечто, что сможет преодолеть беспорядок и это — «сверхчеловек» [3]. Работа над этой темой номинально относится к третьему, заключительному этапу работы философа, который, собственно, окончательно сформировал «ницшеанство» [4].

Концепция сверхчеловека находит упоминание в ряде произведений Ницше и получает своё окончательное развитие в произведении «Так говорил Заратустра». В сочинении «Шопенгауэр, как воспитатель» Ницше, пишет: «Цель развития данного вида находится там, где этот вид дошел до крайних пределов своего развития и переходит в высший» [5] . Философ формирует свою эволюционную теорию с отсылкой к теории Дарвина. Согласно теории эволюции принято считать, что высшей ступенью развития является человек или homo sapiens. Ницше выводит эволюцию за привычные рамки и образует некий новый биологический вид — homo supersapiens. Книга «Так говорил Заратустра» писалась в июне -начале июля 1883 г. в Рапалло и в феврале 1884 г. в Сильсе [6, с. 383]. Поэма была завершена за 10 недель. Не смотря на условную принадлежность к третьему этапу творчества философа, следует оговориться, что данное произведение и концепция сверхчеловека занимают совершенно особое место в библиографии Ницше. «Заратустра» стоит особняком и в творчестве Ницше, и в мировом наследии литературы. Трактовать данную книгу, оперируя привычными канонами анализа, невозможно. Ее органическая

музыкальность требует не столько осмысления, сколько сопереживания. В этом произведении прослеживается пылкий темперамент Ницше. Он излагает свои идеи отрывочно, афористически, с помощью глубоких психологических ассоциаций. По мнению Ницше, человек — это «болезнь Земли», он мимолетен, он «в своей основе есть нечто ошибочное» [7, а 250]. Но нужно создать подлинного, нового человека — «сверхчеловека», который давал бы цель, был бы победителем «бытия и ничто» и являлся бы честным, в первую очередь перед самим собой. «Человек погибнет и придет на его место сверхчеловек» — писал Ницше [8].

Сверхчеловек Ницше — это результат морального и культурно-духовного совершенствования человека. Сверхчеловек превосходит обычного человека настолько, что он выходит за рамки человеческого и фактически образует новый биологический тип. Сверхчеловек осознаёт необходимость возвыситься над былым уровнем не ради господства и доминирования, а для совершенно иного уровня бытия, к которому обычный человек еще не пришёл в своем развитии. В соответствии с концепцией Ницше, человек — это мост между зверем и сверхчеловеком. В произведении «Так говорил Заратустра» находит отражение мысль о том, что человек может либо двигаться вперед — в сторону сверхчеловека, либо назад — к зверю. «До сих пор все существа создавали нечто, что превосходило их, а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее снова возвратиться к зверям, чем преодолеть человека? Что такое обезьяна для человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека, — посмешищем или мучительным позором» [9, с. 8].

Рассматривая данные эволюционные метаморфозы, Ницше выделяет ступени, по которым человек поднимается к сверхчеловеку. Первая ступень — это состояние верблюда, навьюченного навязываемой моралью. Это состояние сопровождают рабство души, иго «добрых нравов» общества и тяжелая ноша христианства. Следующая стадия — стадия льва характеризуется тем, что на ней человеческий дух сбрасывает с себя все эти моральные грузы и создает свободу для создания «новых ценностей». С момента превращения верблюда во льва и начинается эволюция человека в сверхчеловека. Эта стадия является в процессе эволюции предварительной ступенью и исчерпывается одним отрицанием. Следующая за ней стадия начинается с моментом превращения льва в ребенка. В процессе реализации сверхчеловека — это момент положительный, период творчества. Им и заканчивается весь процесс [10, а 6].

Оценки концепции сверхчеловека Ницше весьма вариативны. Критики находят в его мыслях массу противоречий, говорят об отсутствии концепта, как оного, обвиняют Ницше в создании конгломерата теорий и доктрин, находящихся в конфликте между собой, говорят об анархии мысли. Критики этических воззрений философа склонный осуждать его якобы отрицание морали и нигилизм.

Однако учение Ницше несёт в себе колоссальные новшества, позволяет глубже задуматься о мере человеческого в человеке, проанализировать путь от зверя к сверхчеловеку. Ницше ставит перед человеком чрезвычайно сложный выбор: мораль или свобода, ибо традиционная мораль, окружившая человека колючей проволокой запретов, могла утвердиться лишь на основе принудительности. Выбор Ницше был в пользу свободы, но не столько свободы от морали, сколько свободы для морали, новой и истинно свободной.

Литература

1. Гулыга А. В. Немецкая классическая философия // 2-е изд., испр. и доп. М.: Рольф, 2001. 416 с.

2. Ницше Ф. Несвоевременные размышления: Шопенгауэр как воспитатель // Полное собрание сочинений. Том 1. Часть 2. Москва, 1994. 40 с.

3. Знаменский С. П. «Сверхчеловек» Ницше. [Электронный ресурс]: Русский Христианский гуманитарный институт. Санкт-Петербург, 2015. Режим доступа: http://www.nietzsche.ru/look/century/znamenski/ (дата обращения: 05.06.2016).

4. Цендровский О. Ю. Система философии Ницше // Философия и культура, 2015. № 7. С. 1001.

5. Ницше Ф. Странник и его тень // Том 2. Часть 1. Москва, 1994. 20 с.

6. Beiner R. Civil Religion: A Dialogue in the History of Political Philosophy // Cambridge University Press, 2010. 383 с.

7. Ницше Ф. Сочинения в двух томах // Том 2. Москва, 1990. 250 с.

8. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. [Электронный ресурс]: Электронная библиотека. Режим доступа: http://lib.ru/NICSHE/zaratustra.txt. (дата обращения: 05.06.2016).

9. Hollingdale R. J. Nietzsche: The Man and His Philosophy // Cambridge University Press, 1999. 8 с.

10. Mencken H. The Philosophy of Friedrich Nietzsche // University of Michigan, 2006. 6 с.

Проблема сверхчеловека у Владимира Соловьева и Фридриха Ницше: Русская философия : Руниверс

Российские читатели Ницше искали прототипа сверхчеловека среди греческих героев, на страницах скандинавских саг и германских легенд. Преобладали два подхода к истолкованию образа сверхчеловека: «филологический» и «археологический». «Филологический» исходил из этимологии и словесной формы термина Üebermensch; «Археологический» складывался из исторических сведений об основателе религии зороастризма, герое иранской мифологии — Заратуштре (Зороастр (греч.), Зардушт (среднеиран.)), ставшим прототипом ницшевского пророка Заратустры, главного героя сочинения «Так говорил Заратустра», в уста которого Ницше вложил проповедь сверхчеловека. Заратустра представал провозвестником сверхчеловека, началом не столько порождающим сверхчеловека, сколько помогающим его рождению. Заратустра был призван создать условия, в которых человек преодолевает себя и оказывается преодолен: «Здесь в каждом мгновении преодолевается человек, понятие «сверхчеловека» становится здесь высшей реальностью, — в бесконечной дали лежит здесь все, что до сих пор называлось великим в человеке, лежит ниже его. О халкионическом начале, о легких ногах, о совмещении злобы и легкомыслия и обо всем, что вообще типично для типа Заратустры, никогда еще никто не мечтал как о существенном элементе величия. Заратустра именно в этой шири пространства, в этой доступности противоречиям чувствует себя наивысшим проявлением всего сущего…».Что же касается самого понятия Übermensch, то большинство отечественных исследователей полагало, что этот термин Üebermensch Ницше заимствовал из«Фауста» Гете, но если Гете произнес это слово иронически и вскользь, то Ницше вложил в него самостоятельное содержание.

Вопрос о соотношении автора, героя и прототипа героя знаменитой книги Ницше и по сей день остается одним из самых дискутируемых. Если относительно того, что Заратустра — это сам Ницше, практически никто не сомневается (и по собственному замыслу Ницше сомневаться не должен), то к единодушию относительно степени близости образа древнеиранского пророка и ницшевского героя, а, следовательно, и относительно русской транскрипции имени Zarathustra отечественные ницшеведы так и не пришли. Традиционно, «само собой разумеющимся» образом, мы произносим имя героя Ницше как «Заратустра», однако, если принять его прототипом древнего иранского пророка, то имя героя Ницше должно звучать для русского читателя как «Заратуштра». Современный переводчик Ницше Вадим Бакусев, проведя специальное исследование ««Заратустра» или «Заратуштра»? автор, герой и его прототип в «Also sprach Zarathustra» Ф. Ницше», пришел к выводу, что древнеиранский пророк Заратуштра носил для Ницше символический смысл и был нужен философу, прежде всего, для того, чтобы отменить свое учение о метафизической укорененности морали своим же учением о вечном возвращении: «Вроде бы основатель христианства и мог бы им [героем Ницше — Ю.С.] быть, и не хуже иранского пророка: пусть даже исторически не он был «учредителем» идеи добра и зла, но ведь и религия, которую так хотел победить Ницше и которая в его глазах была основой европейской цивилизации, — отнюдь не зороастризм, а именно христианство. Как было бы славно (с точки зрения Ницше), если бы христианство — конечно, устами автора, — ниспроверг сам его основатель! Я думаю, Иисус и не мог стать альтернативным Заратуштре героем Ницше именно по той причине, что у него нельзя было найти прототипа учения о вечном возвращении. Но в душе Ницше хотел Иисуса — поэтому его явный герой во многом пародирует тайного».

Тот факт, что на рубеже XIX-XX веков проблема сверхчеловека оказалась одной из самых обсуждаемых в России, явился не только следствием бума популярности произведений Ницше, но и был обусловлен творчеством Владимира Соловьева. Религиозный пафос философии Соловьева подготовил отечественных читателей к заинтересованному вниманию и конечному принятию именно «сверхчеловеческого» аспекта ницшеанской мысли.

В ортодоксально-религиозной среде и представителями старшего поколения философов-идеалистов сверхчеловек Ницше был воспринят как воплощение злого начала, как существо, которое стоит вне всякого нравственного порядка, действует на основании собственных инстинктов, в соответствии с основным своим влечением — «жаждой власти», и при этом не щадит ни себя, ни своих ближних. Автор «Богословского вестника» называл ницшевского сверхчеловека «отрицателем и противником как личной нравственности, заключающейся в укрощении влечений низшей природы, так и деятельности, основанной на любви и самоотвержении в интересах своих ближних». Таким образом, в ряде сочинений грядущий Üebermensch Ницше превращался в Niedermensch’a (Сергей Левитский), — который был приравнен к образу воплощенного зла: сатана по иудейским и христианским канонам, Ариман у персов, Шива в индуизме. Среди комплекса идей, как правило, относимых в девяностых годах XIX столетия к «дурным сторонам ницшеанства» (формулировка Владимира Соловьева), были: имморализм (следствие взгляда на добро и зло как относительные категории), презрение к слабому и больному человечеству, «языческий взгляд на красоту», упоение властью.

Ощущение угрозы ценностям «старой» декартово-кантовой парадигмы культуры, знамением которой стало появление на рубеже XIX-XX веков нового идеала — сверхчеловека Ницше, разделяли многие современники. Внимание Льва Толстого к творчеству Ницше было вызвано именно идеей сверхчеловека. Одно из первых упоминаний Толстым имени немецкого философа относится к 1898 году. Рассматривая сверхчеловека как, в сущности, старый идеал Нерона, Стеньки Разина, Чингисхана и Наполеона, писатель видел в нем характерную для своего времени и гневно осуждаемую им попытку замещения принципа нравственности принципом красоты. Отождествляя поклонение красоте с принципом наслаждения, Толстой воспринял философию Ницше как симптом «приближающегося краха той цивилизации, в которой мы живем, такого же, каково было падение египетской, вавилонской греческой, римской цивилизаций».

Легендарный библиотекарь Румянцевского музея философ-космист Николай Федоров посвятил Ницше почти треть своих сочинений. Его литературное наследие содержит детально проработанную позицию категорического отвержения ницшеанского идеала сверхчеловека, которого он не именовал иначе как «сатанинским пороком» или «антихристом». Многогранное творчество Ницше Федоров рассматривал сквозь призму собственного утопического проекта. Высшую цель — «общее дело» всего человечества, русский философ видел в избавлении людей от порабощения слепыми силами природы, победе над смертью и воскрешении предков («отцов»), посредством «регуляции природы» с помощью достижений науки и техники. Главным противником своего плана Федоров считал историческое христианство, с его отвлеченным догматизмом, приводящим к лицемерию и разрыву между действительностью и жизнью, а также с его идеей индивидуального спасения, противоположной делу всеобщего спасения. Творчество Ницше, ратующего, по убеждению Федорова, за истребление всего слабого, для выработки нового типа «сверхчеловека», тоже несло угрозу его учению. Концепция сверхчеловека отождествлялась Федоровым с проповедью эгоизма и нравственной распущенностью: «Эпигонам философии, ницшеанцам, верным девизу «знай только себя!» или, самое большее, «знай только живущих», даже не приходит мысль, что мощь (Macht) людей может быть употреблена на возвращение жизни нашим умершим отцам». Особенно сильное раздражение вызывала у русского утописта та часть учения Ницше, где речь шла о задаче формирования высшей генерации людей. Но в то же самое время Федоров усматривал в самом стремлении к сверхчеловеческому потенциальную добродетель. Абсолютным благом, даже «супраморализмом» (термин самого Николая Федорова) мечта о сверхчеловеке может стать лишь тогда, когда она будет состоять в исполнении «естественного долга» человеческого сообщества: в обращении слепой, неразумной силы природы, стихийно рождающей и умерщвляющей, в управляемую разумом: «Если бы Ницше под добром уразумел бы всеобщее воскрешение, то он понял бы, что оно хотя и не сверхъестественного происхождения, но, тем не менее, имеет ценность безусловную. Жизнь есть добро; смерть есть зло. Возвращение живущими жизни всем умершим для жизни бессмертной есть добро без зла. Сознание того, что всякое следующее поглощает предыдущее, создает для последующего категорический императив возвратить поглощенное». Несмотря на резкое отвержение русским философом взглядов Ницше и принципиальное расхождение их конечных устремлений, важно заметить, что сочинения этих столь несхожих мыслителей пронизывает единый пафос веры в возможность безграничного совершенствования человечества (вплоть до достижения, через реальную трудовую деятельность, бессмертия — у Федорова; и создания нового, более высокого типа человека и человеческой культуры — у Ницше).

Если представители академической науки и религиозные писатели на исходе XIX столетия в ужасе отпрянули от ницшевского сверхчеловека, усмотрев в нем порок сатанинского происхождения, воплощенную идею зла, а, порой, и самого антихриста, то молодое поколение философов-идеалистов, деятелей русского религиозного ренессанса, напротив, приветствовало ницшевский образ не как антропологический тип, а как нравственный идеал, как символ грядущего религиозного обновления культуры, как мистическую индивидуальность, символизирующую собой жизненную и творческую мощь — цель и суть человеческого созидания. Учение Ницше оказалось средством раскрепощения личности, помогавшим человеку стать самим собой в античном смысле этого слова, решить кто он, и каково его место в мире. Более того, идея сверхчеловека Ницше сыграла существенную роль в обращении новой формации идеалистов к религиозным основам культуры. Русские философы-неоидеалисты увидели в философии Ницше «миросозерцание, основанное на вере в абсолютные ценности духа и в необходимость борьбы за них». Общее настроение тех лет точно передал Дмитрий Мережковский: «Сверхчеловек — это последняя точка, самая острая вершина великого горного кряжа европейской философии, с ее вековыми корнями возмутившейся, уединенной и обособленной личности. Дальше некуда идти: обрыв и бездна, падение или полет: путь сверхчеловеческий — религия».

Николай Бердяев, создатель нового, проникнутого экстатическим восторгом творчества, направления в отечественной религиозной философии, видел в сверхчеловеке образ духовного совершенства познания и красоты. Ницшеанство, распространившееся в начале XX века в художественной среде, с его призывами к «эстетическому освобождению», поискам «нового религиозного сознания» и «духовного раскрепощения», приветствовало в сверхчеловеке Ницше символ воспеваемой культуры будущего. Черты образа ницшевского сверхчеловека было принято соотносить с переживаниями художника, вынашивающего в душе и созидающего в словах, звуках или красках произведение искусства. Русские поэты-декаденты Федор Сологуб, Зинаида Гиппиус, Николай Минский видели грядущего сверхчеловека прекрасным, свободным существом, демоническим воплощением языческой красоты. В стихотворениях декадентов часто присутствовали демонические мотивы:

О, мудрый Соблазнитель,

Злой дух, ужели ты —

Непонятый Учитель

Великой красоты?

(«Гризельда», Зинаида Гиппиус)

— писала Зинаида Гиппиус.

Другой ницшеанец, поэт-символист Андрей Белый, ценивший немецкого философа, прежде всего как художника, наиболее полно раскрывшего преимущества «телеологического символизма», в очерке, посвященном творчеству Ницше, утверждал: «Сомнительно видеть в биологической личности сверхчеловека; еще сомнительнее, чтобы это была коллективная личность человечества. Скорее это — принцип, слово, логос или норма развития, разрисованная всеми яркими атрибутами личности. Это — икона Ницше. Учение Ницше о личности — ни теория, ни психология; еще менее это — эстетика или наука. Всего более это — мораль, объяснимая в свете теории ценностей — теории символизма».

Яркие и смелые идеи Ницше дали мощный импульс к появлению многочисленной русскоязычной литературы о сверхчеловеческом начале. «Сверхчеловек» и «сверхчеловечество», «богочеловек» и «богочеловечество», «человекобог», «человек Христа» и «соборное человечество», «совершенный человек», «высший человек», «грядущий человек», «последний человек» и т.д., — перечень героев страниц литературно-философских журналов тех лет богат на символические имена для главной проблемы эпохи Серебряного века — поиска путей к религиозному обновлению личности и культуры. Парадоксально, но во многом именно благодаря увлечению философскими проповедями Соловьева ницшевская идея сверхчеловека сыграла существенную роль в обращении новой формации идеалистов к религиозным основам культуры. Широкий спектр российских концепций сверхчеловека, помимо влияния соловьевской мысли, был обусловлен рядом причин.

Прежде всего, в своеобразии осмысления россиянами этой проблемы выразился дух времени. Каждое культурное движение существует в контексте объективно заданных историей оппозиций. Российская мысль на заре XX века билась над разрешением в принципе неразрешимой антиномии иерархизма, признания иерархического начала в культуре, — и стихийности, понимания культуры как жизни, стихии. Феномен русского религиозного ренессанса вырос из стремления избавиться от двойственности сознания: преодолеть разорванность высокой культуры и повседневности; вернуть отчужденным ценностям духа утраченный за века истории живой смысл; заново пережить и тем самым возродить культуру, давлеющую тяжестью мертвых авторитетов над человеком.

Религиозные персонализм, экзистенциализм и антропологизм традиционно составляли ядро отечественного типа философствования, в центре внимания которого неизменно оставалась проблема смерти и воскресения. Именно эта специфика русской философской мысли нашла свое выражение в рассуждениях о сверхчеловеке писателей Серебряного века.

Наконец, существенно, что оригинальные концепции сверхчеловека, сложившиеся в русском религиозном ренессансе начала XX века, строились зачастую не прямо на ницшевском образе, а раскрывали и варьировали то семантическое значение, которое было заложено в самой форме русского слова. В русском «сверх», в отличие от немецкого über, заключена, прежде всего, качественная оценка: «сверх» – это высшая ступень качества, потому неслучайно в сознании русских интеллектуалов путь к сверхчеловеку мыслился как «возвышение», «улучшение» человеческого типа, независимо от того, будет ли это «возвышение» идти в плоскости биологической или духовной. Понятие «сверхчеловек» трансформировалось в идею совершенствования человека. Для чуткого филолога Ницше слово Übermensch, по значению префикса über – «за пределом», означало, главным образом, нечто находящееся за пределом понятия «человек», «человека преодоленного».

Существенно, что наряду с теми российскими критиками Ницше, которые познакомились с его трудами на языке оригинала (Владимир Соловьев, Вячеслав Иванов, Дмитрий Мережковский), были и те, кто читал произведения философа во французских и русских переводах (нередко и по смыслу, и эмоционально отклонявшихся от первоначального варианта). В связи с этим появилась проблема стандартизации терминологии. Примечательно, что начатая несколько лет назад Институтом философии РАН и издательством «Культурная революция» работа над изданием полного собрания сочинений Ницше, столкнулась с той же проблемой столетней давности — стандартизацией перевода терминов немецкого философа на русский язык. Речь идет не только об отдельных понятиях и образах, но и о смысловых блоках, переводе названий книг Ницше. Подобные сложности и смысловые искажения описаны в работе известной американской исследовательницы творчества Ницше Бернис Розенталь. Например, проблема выбора термина «superman» или «overman» для немецкого Übermensch в англоязычной литературе так и осталась открытой: каждый автор вправе воспользоваться подходящим на его вкус переводом.

Концепция сверхчеловека Ницше и учение о богочеловечестве Соловьева, содержащие в сжатом виде центральные идеи построений философов, занимают существенное место в их наследии.

В чем же заключается суть противоположности подходов Ницше и Соловьева к проблеме сверхчеловека?

Где следует искать исток принципиальной разнородности интуиций двух философов?

Возможен ли синтез их концепций?

С темой сверхчеловека в творчестве и Соловьева, и Ницше была неразрывно связана проблема жизни и бессмертия. Соловьев (вслед за Николаем Федоровым) видел главную задачу философии в подготовке человечества к реализации его конечной цели — победе над смертью. Ницше, напротив, категорически отрицал саму идею личного спасения, считая ее великой ложью христианства: «… из Евангелия вышло самое презренное из всех неисполнимых обещаний, — бесстыдное учение о личном бессмертии». Ницше попытался решить проблему принципиально иначе: «Теперь я расскажу историю Заратустры. Основная концепция этого произведения, мысль о вечном возвращении, эта высшая форма утверждения, которая вообще может быть достигнута…». В своем учении о вечном возвращении Ницше заглянул по ту сторону смерти, поставив проблему смысла существования перед человеческим родом, осознавшим свою вечность в кольце рождений и смертей. Соловьев видел цель человечества в преодолении смерти, Ницше — в преодолении вечности.

Особое переживание проблемы смерти и бессмертия — результат личного опыта, как для Ницше, так и для Соловьева. Оба философа на протяжении своих недолгих жизней не единожды оказывались перед лицом собственной гибели в результате тяжелых болезней. Оба несли груз неразделенной любви. Одним из самых сильных потрясений для каждого из них стала кончина отца (единственная выпавшая на их долю, но оставившая глубокий след в душе, потеря близкого человека). Несмотря на то, что Ницше пережил трагедию утраты в детстве, а Соловьев, будучи уже сложившимся молодым человеком, эти трагические события существенно определили систему ценностей философских учений каждого из них. Существенно, однако, что потрясения, вызванные жизненными кризисами и тяжелым экзистенциальным опытом, привели Ницше и Соловьева к диаметрально противоположным выводам.

Соловьев проникся страстной верой в реальность личного воскресения и необходимость сознательных усилий всего человечества для его скорейшего приближения. Мысли об умерших доминировали в его творчестве в последнее десятилетие жизни.

Лишь только тень живых, мелькнувши, исчезает,

Тень мертвых уж близка,

И радость горькая им снова отвечает

И сладкая тоска.

Что ж он пророчит мне, настойчивый и властный

Призыв родных теней?

Расцвет ли новых сил, торжественный и ясный,

Конец ли смертных дней?

Но чтоб ни значил он, привет ваш замогильный,

С ним сердце бьется в лад,

Оно за вами, к вам, и по дороге пыльной

Мне не идти назад.

(Владимир Соловьев)

Кончина отца и собственная борьба со смертью в 1883 году, дали Соловьеву мощный импульс к новому пробуждению мысли, к осознанию того, что в жизни есть глубокое неблагополучие, которое нельзя обойти, но нужно преодолеть.

Ницше, напротив, открыл в себе страшное знание о неизбежности вечного возвращения боли и мучений жизни, от которых нет спасения ни в Боге, ни в человеческих идеалах. Главной проблемой позднего творчества Ницше становится переживание бесконечности, вечности: «Все идет, все возвращается, вечно вращается колесо бытия. Все умирает, все вновь расцветает, вечно бежит год бытия.

Все погибает, все вновь складывается, вечно строится тот же дом бытия. Все разлучается, все снова друг друга приветствует, вечно остается верным себе кольцо бытия.

В каждый миг начинается бытие; вокруг каждого Здесь шаром катится Там. Центр повсюду. Кривая — путь вечности». Не случайным является то обстоятельство, что в своем зрелом творчестве Ницше пришел к мистическому учению о вечном повторении одного и того же в мире — очевидно, что болезнь стала для него важнейшим экзистенциальным источником знания: «Несколько раз спасенный от смерти у самого ее порога и преследуемый страшными страданиями — так я живу изо дня в день; каждый день имеет свою историю болезни».

По сути оба мыслителя подошли к одному выводу с разных сторон: богочеловеку Соловьева, на пути к воскресению, необходимо достичь совершенства; сверхчеловек Ницше обречен на вечное возвращение, поэтому должен стремиться к совершенству. Богочеловеческий идеал Соловьева, равно как и идеал сверхчеловека Ницше, основывался на признании безусловной ценности человеческой индивидуальности, необходимости возвышения и облагораживания личности, достижении возможно полного совершенства человеческого типа и человеческой культуры.

Подобно тому, как все жизненные силы, по Ницше, должны быть сконцентрированы на процессе восходящего формирования собственной личности (увеличении жизненной, творческой силы в индивидууме), усилия людей, по Соловьеву, должны быть направлены на восхождение к богочеловечеству, ради воскрешения всего смертного человечества.

Поскольку для Соловьева очевидно, что бессмертие несовместимо с повседневной пустотой жизни в нынешней ее форме, то воскресение может быть доступно лишь преображенному человечеству, достигшему абсолютной жизни в единстве Истины, Добра и Красоты. «…Для пустой и безнравственной невольной и бессознательной жизни — для такой жизни смерть не только неизбежна, но и крайне желательна: можно ли без ужасающей тоски даже представить себе бесконечно продолжающееся существование какой-нибудь светской дамы, или какого-нибудь спортсмена, или карточного игрока? Несовместимость бессмертия с таким существованием ясна с первого взгляда».В бессмертии нуждается лишь абсолютное, самодавлеющее содержание человеческой индивидуальности.

Учение Ницше о сверхчеловеке сформировалось под влиянием идеи вечного возвращения, из принятия истины о бесконечности повторения всего данного ныне и бывшего прежде. Ницше вынес из внутреннего мистического опыта и положил в основание бытия закон кольца, вечно приводящего все существующее в то положение, в каком оно было когда-то и в каком оно будет при следующем обороте колеса бесконечности. Сама жизнь мира заключается ни в чем ином, как постоянном вечном возвращении всех вещей к тому состоянию, в котором они находились ранее.

Образ круга — вечных изменений среди вечного повторения — является символом, таинственным знаком над входной дверью к учению Ницше о сверхчеловеке.

Человек, по Ницше, лишен возможности навсегда избавиться от жизни. Реальность вечного возвращения отнимает у него силу уничтожить себя самого. Без этого ресурса свободы, жизнь начинает казаться невыносимой. Когда смерть доступна, послушна и надежна, жизнь возможна, поскольку именно ее доступность дает воздух, свободу и радость существованию. Доверившись своей интуиции, утверждающей отсутствие смерти как безвозвратного уничтожения, Ницше построил практическую этику для реальности по ту сторону смерти, для мира, где перестают работать привычные ориентиры «добро» и «зло». Философ сделал попытку разработать новые ценности и законы морали, призванные помочь людям справится с жизнью в ситуации, когда человек остался один на один с безысходностью бесконечного переживания уже случившегося однажды, когда существование замкнуто на себе и нет силы ни божественной, ни человеческой, во власти которой было бы разорвать это кольцо бесконечности. Этика Ницше — это этика индивидуального спасения сильных личностей, способных к самосовершенствованию. Эти же правила работают и в мире творчества, где человеку легче справиться с вечностью, где он волен создавать бесконечное число раз себя самого и новые ценности. Его моральное учение не для мира, где властвует смерть и надежда на воскресение. Мартин Бубер проницательно заметил, что для Ницше проблема человека является предельной проблемой, «проблемой существа, которое из недр природы попало на самый ее предел, на опасный край естественного бытия, где начинается головокружительная бездна под названием Ничто».

Радостная, оптимистичная вера в воскресение, жизнь вечную, обратилась у Ницше адом вечного возвращения, из которого нет исхода. А концепция сверхчеловека стала ариадновой нитью для человечества в лабиринтах вечного возвращения, где человек обречен на бесконечное переживание одного и того же, не имея шанса вырваться из круга, раз и навсегда остановить череду повторяющихся событий. Замкнутость круга невозможно преодолеть, но можно найти смысл и в этом безутешном бесконечном хаосе. Этот смысл — выработка новых правил жизни во вновь открытой реальности: совершенствование человеческого типа: постоянное развертывание внутренней мощи, усложнение и углубление содержания духовной жизни, поднимающие личность все выше и выше к идеалу сверхчеловека. Каждый сам перед собой отвечает за свою жизнь, поэтому задача в том, чтобы стать настоящим кормчим своей жизни, не дать ей уподобиться бессмысленной случайности. Ницше призывает учеников стать своими собственными экспериментаторами и своими собственными творцами, цель которых: выработать из себя цельную законченную индивидуальность, дать стиль своему характеру, дать художественное проявление своей личности, посредством познания и любви, созерцания и поступков. Великое дело — стать самим собою и в себе самом найти себе удовлетворение, ведь, по убеждению Ницше, кто в себе самом не находит довольства, тот всегда готов отомстить за это другим.

Для научившегося жить по новым правилам в мире вечного возвращения сверхчеловека, реальность оборачивается бесконечной радостью: «О, как не стремиться мне страстно к Вечности и брачному кольцу колец — к кольцу возвращения!» — говорит Заратустра, и каждая строфа его «Песни о Да и Аминь» — заканчивается припевом: «Ибо я люблю тебя, Вечность!».

В ницшевском идеале сверхчеловека очевиден переход от индивидуализма к универсалистским тенденциям. В мире вечного возвращения стремление к сверхчеловеку эквивалентно утраченной вере в бога. Однако сам Ницше не отождествляет веру в сверхчеловека с религиозной верой. «Могли бы вы сотворить бога? — Так молчите о всяких богах! Но вы, несомненно, могли бы сотворить сверхчеловека

Быть может, не вы сами, братья мои! Но вы могли бы пересоздать себя в отцов и предков сверхчеловека, — и пусть это будет вашим лучшим творением!

Бог есть предположение, но я хочу, чтобы оно было ограничено тем, что можно помыслить». Человек в состоянии создать лишь имманентный себе идеал гения, человекобога, — и дальше этого подняться не может.

Именно отсутствие Бога в построениях Ницше и презрение к христианству как «лжи о «воскресшем» Иисусе» полностью обесценивает, более того, превращает во зло его концепцию сверхчеловека для религиозного мыслителя Соловьева. Отрицание существования надприродного абсолюта, с одновременным провозглашением на его месте человека, наделенного атрибутами бога, — представляет собой, для Соловьева, не что иное, как сатанизм. Ницшеанский же сверхчеловек оборачивается воплощением антихриста. В «Краткой повести об антихристе» философ доводит антиабсолютизм Ницше до конца, показывая, что идеал Ницше — простое обезбоженное человеческое «я». Соловьевский антихрист необыкновенно умен, велик, прекрасен, благороден и всемогущ и, благодаря своим достоинствам, видит себя полноправным преемником Христа, в силах которого облагодетельствовать человечество. Однако, как любой человек, он смертен, и не в силах оградить от смерти других. Следовательно, для Соловьева, сверхчеловек-антихрист с очевидностью принадлежит стану зла: лжепророкам, лжечудотворцам, лжеблагодетелям человечества.

Предмет будущих основных согласий и расхождений в полемике Соловьева с Ницше становится ясен уже из ранних произведений русского мыслителя: «Софии» (1875-76) и «Чтений о Богочеловечестве»(1878-81). Этика богочеловечества Соловьева — это этика скорейшего врастания человечества в Царство Божие, прихода к воскресению и бессмертию. Царство Божие сходит сверху, богочеловечество восходит навстречу. Здесь этика представляет собой не механизм индивидуального спасения, а способ ускоренной реализации исторического проекта. У Соловьева нет и быть не может сверхчеловека как представителя особой породы людей. У него любой человек причастен Божеству, а потому является бого(сверх)человеком. Человечество смертно, но подлежит непременному воскрешению из мертвых в полном объеме, без исключений — будь то грешник, или праведник.

Одно из названий соловьевского бого(сверх)человечества — София. Под мистическим именем Софии Соловьев понимает идеальное, совершенное человечество, вечно заключающееся в цельном божественном существе — Христе. «Каждое человеческое существо коренится и участвует в универсальном или абсолютном человеке. Все человеческие элементы образуют цельный, универсальный и индивидуальный организм — организм всечеловеческий — Софию, каждый из элементов которого — вечная необходимая составная часть вечного богочеловечества. Когда мы говорим о вечности человечества, то разумеем вечность каждой отдельной особи, составляющей человечество. Без этой вечности само человечество было бы призрачно. Признание того, что каждый человек своею глубочайшей сущностью коренится в вечном божественном мире, дает истинность человеческой свободе и человеческому бессмертию».

У Соловьева речь идет о воскресении не абстрактной личности, но тела, конкретного человеческого существа: «личность человеческая, не отвлеченное понятие, а действительное, живое лицо, каждый отдельный человек — имеет безусловное, божественное значение». Подобно Ницше, Соловьев провозглашает человека свободным от всякого внутреннего ограничения, способным переступать за любую конечную предельность. Эта безусловная способность каждой личности и составляет залог бесконечного развития человечества. Неудовлетворимость конечным содержанием, частично ограниченною действительностью переходит в требование полноты жизни и бессмертия.

В сочинениях и Ницше, и Соловьева очевидно различимы два варианта подхода к вопросу о сверхчеловеке. В своих более ранних построениях оба философа, рассуждающие подобно естествоиспытателям, ориентированны на появление «высшего» (у Ницше) и «преображенного» (у Соловьева) нового сверхчеловеческого типа. Соловьев (утверждая, что лишь полная победа над смертью сделает человека сверхчеловеком), усматривал путь к бессмертию в эволюции живых форм: «Закон тождества Диониса и Гадеса — родовой жизни и индивидуальной смерти, — или, что то же самое, закон противоборства между родом и особью, всего сильнее действует на низших ступенях органического мира, а с развитием высших форм все более ослабляется; а если это так, то, с появлением безусловно-высшей органической формы, облекающей индивидуальное существо самосознательное и самодеятельное, отделяющее себя от природы, относящееся к ней как к объекту, следовательно, способное к внутренней свободе от родовых требований, — с появлением этого существа не должен ли наступить конец этой тирании рода над особью? Если природа в биологическом процессе стремится все более и более ограничивать закон смерти, то не должен ли человек в историческом процессесовершенно отменить этот закон?»^.Восхождение к конечному преодолению смерти предполагает изменение внешней и внутренней формы человеческой организации, появление нового андрогинного типа. В работе «Смысл любви»Соловьев доказывает необходимость восстановления целостности (интеграции) человеческой формы как обязательного этапа на пути обретения вечной жизни или царствия Божьего. «В эмпирической действительности человека как такового вовсе нет — он существует лишь в определенной односторонности и ограниченности, как мужская и женская индивидуальность… Но истинный человек в полноте своей идеальной личности, очевидно, не может быть только мужчиной или только женщиной, а должен быть высшим единством обоих».

Ближайшую задачу восхождения к богочеловечеству на этом этапе философ видел в создании истинного целостного человека, являющего собой свободное единство мужского и женского начала.

Первый вариант концепции сверхчеловека у Ницше (представляющий собой начальные наброски и подходы к проблеме) создан еще до откровения о вечном возвращении и потому соответствует по духу эсхатологической логике Соловьева. Ницше практически повторяет структуру раннего соловьевского учения о восхождении собирательного человечества к богочеловечеству. По мысли Ницше, современное человечество, занимающее сегодня высшую ступень в иерархии мирового развития, со временем уступит место еще более совершенному виду, который уже не будет принадлежать к роду homo sapiens, а образует особый биологический вид homo supersapiens (в теории Соловьева это особый целостный андрогинный тип). Наброски этой концепции сверхчеловека угадываются еще в сочинении «Шопенгауэр как воспитатель». Свое полное раскрытие эволюционистическая версия сверхчеловека получает в «Заратустре»:«Вверх идет наш путь, от рода к сверхроду!» И далее: «Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя — а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к зверю, чем превзойти человека?

Что такое обезьяна для человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.

Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще от червя. Некогда были вы обезьяною, и даже теперь еще человек больше обезьяна, чем иная из обезьян.

Даже мудрейший среди вас есть только разлад и двойственность между растением и призраком. Но разве я призываю вас стать призраком или растением?

Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!»

В своих поздних версиях восхождения к сверхчеловечеству (Ницше) и богочеловечеству (Соловьев) оба мыслителя оставляют мысль о необходимости трансформации человеческого существа, и склоняются к идее, что совершенствование человечества может идти без фундаментальных изменений внешнего типа.

В очерке «Идея сверхчеловека»Соловьев подчеркивает, что суть восхождения к богочеловечеству состоит в продолжении улучшения морального и физического функционирования внутри нынешней формы человеческого рода. «Не создается историей и не требуется никакой новой, сверхчеловеческой формы организма, потому что форма человеческая может беспредельно совершенствоваться и внутренне и наружно, оставаясь при этом тою же: она способна по своему первообразу, или типу, вместить и связать в себе все, стать орудием и носителем всего, к чему только можно стремиться, — способна быть формою совершенного всеединства или божества». Стремление стать сверхчеловеком относится не к тем или иным формам человеческого существа, а лишь к способу функционирования этих форм. Каждый человек, по Соловьеву, — уже богочеловек. Философ не устает повторять, что божественная природа в каждой человеческой душе заставляет нас хотеть бесконечного совершенства. Людям по природе своей естественно тяготеть к идеалу сверхчеловека — хотеть быть лучше и больше, чем они есть в действительности. Но как невозможно для божества духовно-телесно переродить человека без участия самого человека, — это был бы путь не человеческий, точно так же невозможно, чтобы человек из самого себя создал себе сверхчеловечность. Человек может стать божественным лишь силой Бога.

В поздних сочинениях Ницше разрабатывает центральную для своей философии, версию сверхчеловека. Пограничной чертой между двумя концепциями сверхчеловека у Ницше является интуиция вечного возвращения. Вторая версия основывается на положении о том, что человек не может перейти в иное сущностное состояние, он — неизменный биологический венец природного мира. Уже в «Утренней заре»Ницше подчеркивал, что совершенствование возможно только в пределах существующего вида. В сочинении «Антихрист»Ницше еще более категоричен: «Моя проблема не в том, как завершает собою человечество последовательный ряд сменяющихся существ (человек — это конец)… ». Если в «Заратустре» Ницше утверждал, что никогда еще не было сверхчеловека, то в «Антихристе», напротив, речь идет о том, что люди сверхчеловеческого типа уже были: «Этот более ценный, более достойный жизни, будущности тип [сверхчеловеческий — Ю.С.] уже существовал нередко, но лишь как счастливая случайность, как исключение…»

Ницше выражает сожаление, что такой тип был доселе счастливой случайностью и никогда не являлся «продуктом намеренного созидания».

Итак, по второй концепции, которую можно назвать культурно-исторической, сверхчеловек только homo sapiens perfectus, — совершеннейший человеческий тип.

Однако будем ли мы рассматривать сверхчеловека как особый биологический вид, или же, как наиболее совершенный тип человека, — в любом случае, по Ницше, на пути к достижению совершенства, необходима трехкратная трансформация сущности человеческого существа в сверхчеловеческое начало. В речи «О трех превращениях»Заратустра указывает три стадии или метаморфозы человеческого духа, соответствующие трем этапам восходящего формирования человека в идеальный тип сверхчеловека.

На начальной ступени человеческий дух символизирует верблюд, навьюченный грузом из многочисленных выхолощенных заповедей, утративших смысл традиций и мертвых авторитетов. На второй стадии — превращения верблюда во льва — человек освобождается от пут, связывающих его на пути к сверхчеловеку, и завоевывает себе свободу для созидания «новых ценностей». С этого момента начинается превращение человека в сверхчеловека. Описание этого этапа можно найти уже на начальных страницах книги «Человеческое, слишком человеческое». В человеке пробуждается недовольство собой, стремление стать господином своих добродетелей. Заратустра называет это состояние «часом великого презрения»: «В чем то высшее, что можете вы пережить? Это час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным, как ваши разум и добродетель.

Час, когда вы говорите: «Что мне мое счастье! Оно бедность, и грязь, и жалкое довольство собою. А ведь ему следовало бы оправдывать само существование!

Час, когда вы говорите: Что мне мой разум! Жаждет ли он знания, как лев своей пищи? Он — бедность и грязь, и жалкое довольство собою!»

Час, когда вы говорите: «Что мне моя добродетель! Она еще не заставила меня безумствовать. Как устал я от добра моего и от зла моего! Все это бедность и грязь, и жалкое довольство собою!..»

Час, когда вы говорите: Что мне мое сострадание! Разве оно — не крест, к которому пригвождается тот, кто любит людей? Но мое сострадание не есть распятие». И далее: «Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу…».

В четвертой части «Так говорил Заратустра» Ницше выводит на сцену целый ряд типов людей великого презрения, «высших людей». В пещеру Заратустры приходят два короля, сбежавшие от «добрых нравов» и «хорошего общества», пессимист — прорицатель и провозвестник великого утомления, «честный мыслитель», посвятивший всю свою жизнь изучению одного только мозга пиявки, «чародей» — вечный актер, правдивый только в своей тоске по идеалу, «добровольный нищий», который чувствует отвращение к избытку цивилизации, «последний папа», «самый отвратительный человек». Всех этих людей объединяет неудовлетворенность теми идеалами, которые правят в их повседневной жизни.

Великое презрение, отказ от тех учений, которые мешают свободному развитию личности, проповедуя «равенство людей», и отрешение от пессимизма, — представляют собой последние шаги на пути восхождения к сверхчеловеку. Пессимизм Ницше трактует широко, имея в виду как метафизическую доктрину (утверждающую, что небытие лучше бытия), так и этическое учение (рассматривающее тело как начало злое и греховное по своей природе): «Я не следую вашим путем, вы, презирающие тело! Для меня вы не мосты, ведущие к сверхчеловеку!».

Высшие люди, порвавшие связь с идеалами современного им общества, еще не свободны от «духа тяжести» — меланхолии, гнетущей человека и убивающей в нем жажду жизни: «С тех пор, как существуют люди, человек слишком мало радовался; лишь это, братья мои, наш первородный грех!

И когда мы научимся больше радоваться, тогда мы тем лучше разучимся причинять другим боль и выдумывать ее».

Пессимизм или мировая скорбь предстает у Ницше в образе «огненного пса», которому противопоставлен другой пес, который «говорит действительно из сердца земли.

Он дышит золотом и золотым дождем: так хочет сердце его…

Смех выпархивает из него, как пестрое облако… Но золото и смех — их берет он из сердца земли, ибо… сердце земли из золота». Золото, смех и танцы, —символы бодрого, радостного состояния духа, неугнетенного настроения человека, который преодолел в себе дух тяжести.

Существенно, что тема оптимизма, бодрости духа занимает серьезное место в поздних размышлениях Соловьева. В знаменитой притче афонского странника Варсонофия из жизни древних отшельников в «Трех разговорах»он прямо говорит: «Грех один только и есть смертный — уныние, потому что из него рождается отчаяние, а отчаяние — это уже, собственно, и не грех, а сама смерть духовная».

Заключительная метаморфоза духа — превращение льва в ребенка, —представляет собой этап рождения сверхчеловеческого типа. Младенчество символизирует утверждение жизни: «Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, вечновращающееся колесо, первое движение, святое Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое Да…». Вступающий на путь сверхчеловека принимает жизнь и благословляет ее, и, в этом смысле, является искупителем земной действительности: «И вот мое благословение: над каждою вещью быть ее собственным небом, ее круглым куполом, ее лазурным колоколом и вечной уверенностью — и блажен, кто так благословляет!

Ибо все вещи крещены у родника вечности и по ту сторону добра и зла; а добро и зло суть только промельки теней, влажная скорбь и тянущееся облака».

Принятие и оправдание жизни — отправной пункт «пути созидающего». Ницше утверждает, что моральные нормы должны быть выводимы из внутренней природы человека. Подобно Соловьеву он основывает постулируемые им истины на личном опыте человека, опыте религиозном, мистическом, телесном.

Участие Соловьева в обсуждении ницшевских идей сыграло огромную роль в становлении русской ницшеаны. Он был первым отечественным мыслителем, взглянувшим на творчество Ницше с религиозной точки зрения: «если и не было перед нами действительного «сверхчеловека», то во всяком случае есть сверхчеловеческий путь, которым шли, идут и будут идти многие на благо всех, и, конечно, важнейший наш жизненный интерес — в том, чтобы побольше людей на этот путь вступали, прямее и дальше по нему проходили, потому что на конце его — полная и решительная победа над смертью».

Однако, несмотря на очевидные параллели и созвучия по многим проблемам, главным образом, в трактовке темы сверхчеловека, вопрос о том, читал ли Соловьев Ницше, или был знаком с его идеями лишь из вторых рук, до сих пор остается спорным. Так Сергей Соловьев, племянник мыслителя, замечает в своей авторитетной творческой биографии Соловьева: «Философу, выросшему на Канте и Гегеле, было трудно понять все значение Ницше, едва ли он даже прочел его внимательно и пробовал ограничиться в полемике с ним шуткой и иронией».

В обширной и хорошо сохранившейся переписке Соловьева 1890-х годов нет упоминаний о работе над текстами Ницше, а в его статьях отсутствуют специальные ссылки на произведения немецкого философа. Также следует признать, что зачастую суждения Соловьева касаются не столько взглядов самого Ницше, сколько идей, которые в то время было принято связывать с его именем (см., например, предисловие к «Оправданию добра»). Тем не менее, вероятно, что Соловьев все-таки был знаком с творчеством Ницше из первоисточников. Соловьев весьма серьезно относился к идеям немецкого философа и вряд ли мог оставить без внимания его работы. Примечательно также, что статья о Константине Леонтьеве, напечатанная, вскоре после смерти мыслителя, в первом номере журнала «Русское Обозрение» за 1892 год, то есть незадолго до публикации первой русскоязычной работы о философии Ницше Василия Преображенского, содержит, ставшее позже модным, сопоставление взглядов Леонтьева и Ницше. Соловьев утверждал, что в своем презрении к чистой этике и культе самоутверждения силы и красоты Леонтьев предвосхитил Ницше.

В эволюции восприятия Соловьевым Ницше можно выделить несколько моментов. Примечательно, что поначалу Соловьев относится к творчеству Ницше вполне нейтрально. Первые высказывания о его философии (см. статьи «К. Леонтьев»(1892) и «Первый шаг к положительной эстетике» (1894)) не содержат ни особого интереса к рассуждениям Ницше, в которых Соловьев (в отличие от первых русских ницшеанцев Василия Преображенского и Николая Михайловского) решительно отказывается видеть своеобразие и глубину; ни резкой критики идей немецкого мыслителя (как было принято в то время в академической среде). Соловьев далек и от позиции идеалистов старшего поколения (Льва Лопатина, Николая Грота) воспринявших ницшеанство как выражение морального упадка западной культуры. Философия Ницше для него — не более, чем незначительное вторичное явление, вряд ли имеющее какое-либо влияние на будущее человеческой культуры и развитие морали, ибо «воскрешение мертвых идей не страшно для живых». Внимание Соловьева в начале 1890-х сфокусировано по ту сторону ницшеанства: «Эти идеи [ницшеанство — Ю.С.] в которые некогда верили и которыми жили подданные египетских фараонов и царей ассирийских […] были встречены в нашей Европе как что-то оригинальное и свежее и в этом качестве имели grand succes de surprise. He доказывает ли это, что мы успели не только пережить, а даже забыть то, чем жили наши предки, так что их миросозерцание получило для нас уже прелесть новизны?».

Работа «Оправдание добра» — апогей славы Соловьева, которую имеет смысл читать как развернутый и обстоятельный ответ Ницше (несмотря на то, что имя немецкого философа упоминается в ней мимоходом и исключительно лишь в предисловиях к книге), уже содержит критику идей немецкого философа. Тем не менее, Соловьев не преминул заметить, что ницшеанство заключает в самом себе семена собственного разрушения и, следовательно, не представляет из себя никакой серьезной опасности и не требует какого-либо особого опровержения или серьезного внимания. Соловьев выступает против эстетизации жизни у Ницше, критикует ницшевский отрыв «красоты» и «власти» от религиозного контекста, настаивая на том, что истинная реализация ценностей Истины, Добра и Красоты возможна лишь как синтез этих трех сущностей в рамках религии, что именно христианство призвано сохранить красоту от уничтожения.

Переключение внимания Соловьева на ницшевскую идею сверхчеловека открыло новый этап в его отношении к Ницше. Тема сверхчеловека становится для Соловьева центральным объектом критики в творчестве немецкого мыслителя. В ницшевском сверхчеловеке — прообразе антихриста — религиозный философ видел величайшую опасность, грозящую христианской культуре. Соловьев в своих работах противопоставляет идеалу Ницше истинного Богочеловека — Иисуса Христа, победившего смерть телесным воскрешением.

В марте 1897, одновременно с завершением первого варианта «Оправдания добра», Соловьев публикует в газете «Русь» маленькую заметку «Словесность или истина?». В этом очерке, который, по признанию самого автора, дополняет и разъясняет главные мысли «Трех разговоров»,Соловьев впервые заявляет, что видит свою цель в борьбе с ницшеанской концепцией сверхчеловека как ключевым моментом философии немецкого мыслителя. К этому времени Соловьев начинает говорить открыто, что рост влияния идей Ницше в России представляет опасность для христианской мысли.

В последние годы жизни отношение Соловьева к Ницше приобрело новый оттенок. Оставаясь крайне настороженным, оно становиться глубоко заинтересованным и, одновременно, более рациональным. В статье «Идея сверхчеловека»,указывая на три модных направления европейской мысли конца XIX века: «экономический материализм» (Карл Маркс), «отвлеченный морализм» (Лев Толстой) и «демонизм сверхчеловека» (Фридрих Ницше), Соловьев отдает приоритет значимости учению Ницше, подчеркивая, что секрет его популярности в том, что оно несет в себе ответ на духовные запросы современных мыслящих людей. Сама по себе идея сверхчеловека актуальна и необходима, она верно отражает реальность: человеческое должно быть превзойдено. Однако для Соловьева абсолютно очевидно, что истинный сверхчеловеческий принцип уже был явлен в истории в лице Богочеловека Христа – «подлинного сверхчеловека», «действительного победителя смерти» и «первенца из мертвых».

Соловьев признает, что в концепции Ницше, несомненно, присутствует истина, но эта истина искажена. Для Соловьева важно показать, в чем именно заключается ошибка Ницше. Острие его критики направлено на «дурные стороны» ницшеанства: презрение к слабому и больному человечеству; языческий взгляд на силу и красоту; утверждение, что сверхчеловечество — удел немногих избранных натур. Истинная же цель сверхчеловечества, по мысли Соловьева, — победа над смертью, а путь к реализации этой задачи лежит через нравственный подвиг, подавление эгоизма и гордости.

Рассматривая ницшеанскую концепцию «ложного сверхчеловечества» сквозь призму собственного учения о богочеловечестве, Соловьев увлеченно искал предшественников Ницше в интеллектуальной истории. В лекции о Лермонтове, прочитанной в 1899 году, он назвал поэта предшественником Ницше — соблазненным демоном зла, жестокости, гордости и сладострастия. В этой речи Соловьев выстроил прежнюю антиницшеанскую аргументацию, указав что главная ошибка Лермонтова-Ницше заключается в презрении к человечеству, тогда как каждый человек на земле — потенциальный бого(сверх)человек.

В очерке 1898 года «Жизненная драма Платона», своеобразным предтечей Ницше, воплотившим идею сверхчеловека не в теории, а в своей личной судьбе, и доказавшим тем самым необходимость прихода «настоящего сверхчеловека» — Богочеловека, назван Сократ. Гибель Сократа, исчерпавшего своей благородной смертью нравственную силу чисто человеческой мудрости, стала для Соловьева свидетельством о невозможности для человека исполнить свое назначение, то есть стать действительным сверхчеловеком, одною лишь силой ума и нравственной воли. «После Сократа, и словом, и примером научающего достойной человека смерти, дальше и выше мог идти только тот, кто имеет силу воскресения для вечной жизни».

Заключительный «синтетический» период творчества Соловьева, верхней границей которого принято считать «Оправдание добра», а нижней – «Три разговора»,прошел под знаком «борьбы с Ницше». Соловьев был обеспокоен быстрым ростом популярности ницшеанской идеи сверхчеловека среди молодого поколения отечественных интеллектуалов — именно той части аудитории, которую он рассматривал как потенциально близкую и подготовленную для восприятия его собственных взглядов. Несмотря на то, что следы внутренней полемики с Ницше и ницшеанским культом сверхчеловека и сверхчеловеческой красоты, можно обнаружить практически во всех поздних произведениях Соловьева, он не оставил сколь-нибудь серьезного исследования творчества Ницше с исторической или метафизической точек зрения и, в отличии от большинства своих современников, никогда не пытался опровергать учение Ницше как философскую проблему.

В большинстве случаев Соловьев писал о взглядах немецкого философа исключительно как об эстетизме, не представляющем действительного интереса, называл Ницше «сверхфилологом», красивыми и громкими фразами стремящимся заставить читателя поверить не в действительного богочеловека Иисуса Христа, а в «мифического Üebermensch и его пророка Заратустру, в результате чего… вместо всех сил небесных, земных и преисподних, перед этим именем трепещут лишь и преклоняют колена психопатические декаденты и декадентки Германии и России». Соловьев не опубликовал ни одной своей работы о Ницше в философских журналах. Даже предисловие к «Оправданию добра»увидело свет в популярном литературном приложении «Книжки недели». И все же за высказываниями Соловьева о том, что сверхчеловек отнюдь не некое высшее существо, а «вновь учреждаемая кафедра на филологическом факультете», а сами идеи Ницше не больше чем «словесные упражнения, прекрасные по литературной форме, но лишенные всякого действительного содержания», неминуемо вставал вопрос: «Быть может, словесные упражнения базельского филолога были только бессильными выражениями действительного предчувствия?».

Вспоминая о своем последнем разговоре с Соловьевым (за несколько месяцев до его кончины), Андрей Белый записал: «Я заговорил с Владимиром Сергеевичем о Ницше, об отношении сверхчеловека и идее богочеловечества. Он сказал немного о Ницше, но была в его словах глубокая серьезность. Он говорил, что идеи Ницше — это единственное, с чем надо теперь считаться как с глубокой опасностью, грозящей религиозной культуре. Как я не расходился с ним во взглядах на Ницше, меня глубоко примирило серьезное отношение его к Ницше. Я понял, что называя Ницше «сверхфилологом», Владимир Сергеевич был только Тактиком, игнорирующим опасность, грозящую его чаяниям».

В «Идее сверхчеловека»Соловьев открыто объявил о своей готовности к серьезной полемике с ницшевской концепцией сверхчеловека: «ныне благодаря Ницше передовые люди заявляют себя так, что с ними логически возможен и требуется серьезный разговор — притом о делах сверхчеловеческих». Однако этот разговор так и не состоялся. Ему помешал сначала скорый разрыв Соловьева с кружком «Мира искусства», а потом подвела черту смерть философа.

Несмотря на очевидные несовпадения оценок и разные духовные пристрастия, чуждый мистический опыт и несхожесть интеллектуальных стилей Фридриха Ницше и Владимира Соловьева, этих мыслителей объединяют «созвучия и переклички» независимо друг от друга сформировавшихся философских идей. В исследовании «Мыслители России и философия Запада» Н.В.Мотрошилова в качестве таких точек пересечения выделяет прежде всего «убежденность обоих философов в том, что западная философия переживает глубокий кризис, обусловленный, прежде всего культом науки и научности, сведением человека к познающему субъекту («теоретическому человеку», по терминологии Ницше)» и критику ими позитивизма как одного из ярких проявлений этого кризиса. А также «поиск новых парадигм на пути философствования, опирающегося на принципы «жизни», «жизненности» и предполагающего мыслительное движение от осмысления процесса, потока жизни как космического, самодвижущегося целого к проявлению специфики человека как особого сосредоточения жизни».

Для деятелей русского религиозного ренессанса учителями и главными творческими ориентирами в заново открываемом и лично переживаемом культурном наследии, стали два современника — Фридрих Ницше и Владимир Соловьев. Именно Ницше и Соловьеву мы обязаны стремительным взлетом и крахом русской культуры начала XX столетия. Молодые мыслители рубежа веков попытались в реальной жизни соединить учения двух философов. Стремясь возродить православие и приблизить Богочеловеческий идеал Соловьева, они опирались на ценностную систему Ницше. Пытаясь совместить высокую культуру и повседневность, религиозную систему Соловьева с идеалами богооставленного мира вечного возвращения по ту строну добра и зла у Ницше, они надорвались, так и не сумев преодолеть двойственность сознания и жизни. Две половинки не состыковались в целое. Ведь они из разных миров, граница между которыми — преодоленная смерть. Отсюда изломанные личные судьбы, отсюда трагический исход духовного движения религиозного ренессанса в России. Философские системы Соловьева и Ницше — крылья Икара — Русского Серебряного века, который, устремившись ввысь, в силу своей огромной творческой мощи, поднялся над повседневностью, однако, не удержался (очевидно, что и не мог удержаться) от срыва в хаос революции, сектантства, юродства и дьявольщины.

Сверхчеловек Фридриха Ницше

Учение Ницше сыграло фатальную роль в истории прошлого века. Мировоззрение философа сформировалось под влиянием трагических событий жизни, тесно связанных с его воззрениями. Многие современники Ницше считали, что за свою дерзость и вольнодумство он заплатил безумием, сломившим его дух в последние годы жизни, погрузившим его в атмосферу одиночества и мучений. Мировоззрение, так возмущавшее многих современников и личная драма Ницше отразились в учении, потрясшем Европу и Россию в конце XIX – начале XX века.

До сих пор все существа создавали нечто, что превосходило их, а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее снова возвратиться к зверям, чем преодолеть человека? Что такое обезьяна для человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека, — посмешищем или мучительным позором.
Ф. Ницше «Так говорил Заратустра».

Пламя – вот моя душа

Упоминание имени Ницше вызывает неоднозначную реакцию: кто-то думает, что он гений и провидец, предсказавший катаклизмы ХХ века, другие считают его чудовищем, создавшим философскую идеологию, оправдавшую фашизм. Кто же Ницше на самом деле?

Фридрих Ницше родился в 1844 году в Саксонии в семье пастора. В детстве он обладал болезненным восприятием и остро переживал даже незначительные свои ошибки и несовершенства, поэтому стремился к саморазвитию и внутренней дисциплине. Еще в детстве он говорил сестре: «Когда умеешь владеть собой, то начинаешь владеть всем миром». Ницше был самолюбив, медленно сходился с незнакомыми людьми, потребность в стабильности лежит в основе его привязанности к месту. Он трепетно дорожил как счастливыми воспоминаниями, так и грустными.

Ницше окончил Пфортскую школу, которая давала прекрасное образование в области классических языков, и поступил в Боннский Университет, где изучал античную литературу, историю и искусство. Затем обучение в Лейпцигском Университете. Вскоре он получает степень доктора наук. Среди других студентов Фридрих Ницше выделялся способностями к языкам, глубоким интересом к филологии, к поэзии. В будущем филологическое, литературное начало наложит отпечаток на неповторимый стиль Ницше – философа. Ницше приглашают на кафедру Университета Базеля, где он проработает вплоть до 1879 года. Однако позже по состоянию здоровья ученый уходит из университета и посвящает себя философии.

Жизнь Ницше кажется настоящим подвигом – постоянным преодолением слабости и физических и нравственных страданий. Ему приходилось бороться с мучительными головными болями, спазмами желудка, а позднее он практически ослеп. В это время Ницше пишет свои самые известные произведения: «Человеческое, чересчур человеческое», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Антихрист».

Не просто в это поверить, но Ницше был скорее спокойным, мягким и сострадательным человеком, чем воплощением того холодного надчеловеческого начала, о котором столько писал. Распиная в себе человеческое, гуманистическое, подвергая его критике, противопоставляя восхищающему его антигуманизму, образ которого притягивает внимание читателей его книг, Ницше погружается в пучину глубочайших внутренних конфликтов. Что, возможно, было одной из причин его безумия. Выражаясь метафорически, Ницше сгорел в огне своих идей, воплощая в себе ненасытное искание невозможного и страстное стремление к совершенству.

Да, я знаю, знаю, кто я:
Я, как пламя, чужд покоя.
Жгу, сгорая и спеша.
Охвачу – сверканье чуда,
Отпущу – и пепла груда.
Пламя – вот моя душа.

Что мы ищем?

Серьезное влияние на мировоззрение Ф. Ницше оказали творчество А. Шопенгауэра, ставшего его учителем и вдохновителем, и теория эволюции Ч. Дарвина, упрощенное толкование которой стало основой для философии Ницше.

Чего мы ищем? Покоя, счастья? Нет, только одну истину, как бы ужасна и отвратительна она ни была [1].

Идеи борьбы видов были некритически поняты, перенесены на социальные отношения и вдохновили на создание образа идеального человека (Сверхчеловека). Ницше отрицает отождествление разума и жизни и критикует картезианское «Мыслю, следовательно существую». На первый план в его философии выходит воля, которая играет ведущую роль в борьбе противоборствующих сил. Сущностью жизни является воля к власти – это заложенное природой в человека творческое начало, активная деятельность, энергия, подчиняющая себе весь мир. Мироздание представляет собой беспорядок и череду случайностей, а воля (не разум) вносит смысл и порядок в этот хаос.

Воля к власти у истоков образа Сверхчеловека, занимающего главное место в трудах Ницше. Сверхчеловек – ключевой концепт, мифологема, вокруг которой и строится учение философа. Сверхчеловек – воплощенное отрицание. Он отрицает социально предустановленное, религию и этику, нормы и правила. Это воплощенный бунт против христианства, обвиняемого в ханжестве, насаждении рабской морали и замещении слабостью и состраданием истинно важного – силы и мужества одиночек, которым история обязана своим развитием. Сверхчеловек Ницше не признает стереотипов и отвергает идею бога, который придуман для слабых и трусливых. Он пришел для того чтобы уничтожить ложь, в все, что враждебно истинной жизни: «Бог умер, да здравствует сверхчеловек!»

Философ отходит от ценности образа смиренного, страдающего, влачащего жизнь в молитвах человека, созданного религией, как он считает, для управления людьми, и возвращается к идеалам античности и возрождения (интерпретируя эти идеалы в русле своих идей), в которых человек воспевается во всей силе и красоте. Позднее идея о сверхчеловеке, нашедшая множество последователей, привлекла внимание и сторонников германского фашизма, тоже в своей идеологии обращавшегося «к корням», минуя гуманистические идеалы христианства с его идеей всечеловечности и равенства, и провозглашавшего «право силы».

Сверхчеловек бросает вызов Богу

На смену Богу в новом учении Ницше может прийти только Сверхчеловек, так как человек обычный, по Ницше, не может взять на себя всю меру страданий и ответственности, которые раньше возлагались на Бога. Сущность Сверхчеловека описана в книге «Так говорил Заратустра». Именно в этом произведении Ницше раскрыл идею о Сверхчеловеке. Это существо, умеющее управлять своей волей и разумом и презирающее человеческий мир. Для совершенствования мыслей и поступков Сверхчеловек уходит в горы, где в одиночестве постигает суть жизни.

Предтечей Сверхчеловека Ницше считает древнего персидского пророка и основателя религии зороастризма Заратустру, который и становится главным героем книги. Ницше верит, что каждый, кто хочет приблизиться к идеалу, должен изменить мировоззрение и понять, что мир людей достоин только презрения «И многие, кто отвернулись от жизни, отвернулись только от отребья: они не хотели делить с отребьем ни источника, ни пламени, ни плода» («Так говорил Заратустра», глава «О людском отребье»). Отдалившись от мира, он сосредоточивается на своих мыслях и стремлении к совершенству. Дух человека, стремящегося к идеалу, по мнению Ницше, проходит этапы трансформации:

• «верблюд», тянущий за собой груз традиций, правил, культурных штампов;
• «лев», отрицающий в себе «верблюда» и отказывающийся от всего, что не позволяет ему возвыситься над толпой;
• «ребенок» — чистый лист, открытый для нового и готовый самостоятельно управлять своей жизнью и создавать законы бытия;

Ницше убежден, что человек – это «болезнь Земли», в нем заложено нечто ошибочное и неправильное. Поэтому рождается Сверхчеловек, который воплощает человеческий идеал, дает смысл жизни и побеждает бытие. Честность перед собой — одна из основных характеристик Сверхчеловека. Главная проблема человека заключается в слабости духа (это отвага, свобода, выносливость и утверждение своей воли). Человек должен стремиться к жизни, а не к удовольствиям или утешению в религии. Жизнь, в свою очередь, является волей к власти, а борьба проявляется в битве за превосходство, становление нового, идеального человека. «Человек — это канат, протянутый между животными и Сверхчеловеком» [5]. Воля к власти формирует стремление стать выше и лучше других, возвыситься за счет ума и таланта, и властвовать над ничтожной толпой. Воля к власти заставляет в борьбе доказывать превосходство, однако — это не естественный отбор, во время которого выживают приспособленцы (хитрые и подлые), а триумф железной воли и разума.

В «Антихристе» Ницше убеждает читателя в том, что нужно воспитывать силу воли и перестать сострадать слабым. Пытаясь противопоставить эту идею религиозной проповеди жалости и слабости.

Теперь обобщим основные черты Сверхчеловека:

1. Личность, самостоятельно управляющая своей судьбой. «Аристократ духа», человек, возвышающийся над серой массой. «Жизнь – это источник наслаждения,  но там, где пьет толпа, все источники отравлены».
2. Он стоит над понятиями добра и зла, самостоятельно определяя моральные правила. Сверхчеловек преодолевает все мелочное и прорывается к вершине человеческого духа: «навстречу своему высшему страданию и своей высшей надежде». Жизнь проходит в постоянной борьбе и надо с мужеством смотреть в лицо смерти.
3. Цель жизни – в поиске истины, творческом и созидательном труде, преодолении себя. На это способны только избранные, те, кто наделен «волей к мощи». Ницше призывает истребить «тварь внутри человека» и созидать в себе творца.

Не следует забывать также, что Заратустра не просто воплощение ницшеанского идеала, он – образ трагический.

Несмотря на то, что сама философия Ницше кажется органичной и словно отлитой из бронзы, на самом деле, это результат «работы» его почитателей и критиков. Случалось, что его труды противоречили один другому. Создавая восхищающий образ Человеко-Бога, он одновременно открывает перед читателем не только бездны его ума и понимания низости человеческой природы, но и бездны его одиночества.

Многие считают, что именно пламенная вера в собственные идеи привела к тому, что Ницше умер в одиночестве, бедности и болезни, без друзей и близких.

Герой Ницше, как и его создатель, оказывается противопоставлен не только общественной морали, насколько бы она, действительно, не была лжива и несправедлива в сущности своей, но и собственно социальному началу.

По мнению Ницше, люди делятся на слабых и сильных. Сильные ценят достоинство, несгибаемую волю и энергию в достижении целей. Слабые стремятся к состраданию, альтруизму, мягкосердечию. Было время, когда Хозяева правили миром, но потом их победили рабы, которых было намного больше, и навязали свою мораль. Ницше верил, что признанные ценности таковыми не являются, он ставил себя «по ту сторону добра и зла», стремился создать новую мораль.

Хозяева не отягощены моральными, бытовыми, религиозными ограничениями, они идут по жизни гордо и независимо. Объективной морали нет, каждый принимает ту, которая ему подходит, а правильная  — только мораль хозяев. Господствующая мораль, навязанная рабами, основывается на принципах равенства и свободы, а Ницше оспаривает данные тезисы. Свобода должна принадлежать сильному. Равенства тоже не существует: в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в людях они могут быть лучше или хуже. Поэтому навязанная нам справедливость – это ложь.

Ницше настаивает на том, что истинная справедливость заключается в том, что каждый имеет столько, сколько заслуживает. Изменяя качество самого понятия, которое исключается из системы ценностей, автор вступает в логические игры с читателем и, возможно, с сами собой. Ложным, по Ницше, является и понятие альтруизма, понятие полезности. Уважения и поклонения достойны только лучшие, а альтруизм – это эгоизм слабого, милосердие – пустая трата времени и сил. Господствующая мораль не учитывает природных инстинктов человека и заставляет его идти против природы, культивируя посредственность, разрушает единственную ценность бытия – жизнь: «Вокруг творцов новых ценностей вертится мир; он вращается неслышно».

Борьба и бессмертие

Жизнь Ницше состояла из болезненных ощущений и сомнений, депрессий и одиночества, взлетов и падений, постоянного стремления к идеалу, борьбы с существующими догмами, которым он противопоставлял свои, и утверждения высокого предназначения человека. Борьба с собственными демонами привела к безумию, а за бессмертие он заплатил жизнью. В тот момент, когда он решил, что приблизился к совершенству, его разум одолела болезнь. Перед тем как безумие поглотило философа, он видел себя спасителем Человечества, приравнивая себя к Христу, который терпел физические и моральные муки во имя людей.

К концу жизни Ницше лишился всякой поддержки: веры, друзей, семьи. Умер Фридрих Ницше в 1900 году.

 Литература:

1. Галеви Д. Жизнь Фр. Ницше.
2. Сумерки богов /Под ред. А. Яколева: перевод. М.,1989.
3. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла; к генеалогии морали. М., 1988.
4. Ницше Ф. Сочинение в 2 т. /Пер. с нем; Под ред. К. Сваскян. М.,1990.
5. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого. М.,1990.

 

Автор: Надежда Гашинская
писатель, преподаватель истории

Если вы заметили ошибку или опечатку в тексте, выделите ее курсором и нажмите Ctrl + Enter

Не понравилась статья? Напиши нам, почему, и мы постараемся сделать наши материалы лучше!

КАЗАНСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. А. Н. ТУПОЛЕВА

Фридрих Вильгельм Ницше — немецкий мыслитель, классический филолог, композитор, поэт, создатель самобытного философского учения, которое носит подчёркнуто неакадемический характер и получило распространение, выходящее далеко за пределы научно-философского сообщества.

Неакадемическое учение Фридриха Ницше получило широкое распространение не только в научно-философском сообществе, но и далеко за его пределами. Ницше поставил под сомнение ключевые принципы общепринятых в XIX-XX веках норм культуры и морали, общественных и политических отношений. Концепция философа и по сей день вызывает много споров и разногласий. Фундаментальная концепция Ницше включает в себя особые критерии оценки действительности, поставившие под сомнение базисные принципы действующих форм морали, религии, культуры и общественно-политических отношений и, впоследствии, отразившиеся в философии жизни. 

   

Практически через все сочинения философа проходит мораль о воли к власти как о базовой концепции его теории. По мнению Ницше, властвование представляет собой первопричинную природу, первооснову сущего, а также способ существования. Символ философии Ницше — сверхчеловек. По его словам, сверхчеловек — это то, чего нужно достичь, человек же — это мост между животным и сверхчеловеком. Сверхчеловек должен смотреть на человека так же, как и человек смотрит на животное, то есть с презрением.

Что делать? Философия Фридриха Ницше и теория сверхчеловека сегодня.

   

С литературой по теме, вы можете ознакомиться в научно-технической библиотеке им. Н.Г. Четаева КНИТУ-КАИ

	Ницше, Фридрих. О пользе и вреде истории для жизни; Сумерки кумиров; Утренняя заря [Текст] : сборник: пер. с нем. / Ф. Ницше. — Минск : ООО «Попурри», 1998. — 512 с. Аннотация: В сборник вошли три произведения из наследия немецкого философа Фридриха Ницше (1844—1900). Для широкого круга читателей.
	Ницше, Фридрих Вильгельм. Так говорил заратустра. рождение трагедии или эллинство и пессимизм [Электронный ресурс] / Ф. В. Ницше. — Электрон. дан. — М : Издательство Юрайт, 2018. — 314 с. Аннотация: В настоящее издание вошли две известные работы немецкого философа — «Так говорил Заратустра» и «Рождение трагедии, или Эллинство». «Так говорил Заратустра» — самое известное произведение Ницше, находящееся на стыке философии, поэзии и прозы. В нем раскрываются ключевые идеи философа, отразившиеся в учениях о сверхчеловеке и о вечном возвращении, т. е. цикличности любого развития. «Рождение трагедии, или Эллинство» — это эстетический трактат, в котором рассматривается сосуществование в искусстве аполлоничиского и дионисийского начал. Данное произведение оказало большое влияние на развитие искусства.
	Ницше, Фридрих Избранные произведения / Ницше, Фридрих. — М. : Просвещение, 1993. — 573с. Аннотация: В книгу включены четыре работы немецкого мыслителя Ф.Ницше, вошедшего в мировую культуру глубокой философией познания человеческого Я. В своих работах он анализировал привычки, привязанности, идеалы, ценности и стремления стать независимым. Он раскрывал коллизии совести, выступал против всего, во что верили, что требовали и считали священными другие, критиковал мещанские воззрения и обычаи.
	Ницше, Фридрих Стихотворения. Философская проза : Пер. с нем. / Ницше, Фридрих. — СПб. : Худож. лит., 1993. — 672с. Аннотация: Оригинальный подбор предложенных вниманию читателей произведений представляет Фридриха Ницше (1844 — 1900) не только как философа, но также как писателя и поэта. Сборник позволяет проследить и основной путь движения философский мысли Ницше, и то, как эволюционировала художественная форма в его произведениях.
	Ницше, Фридрих Вильгельм. Так говорил Заратустра / Ф. В. Ницше; пер. с нем. — М. : Издательство «Э», 2017. — 352 с.  Аннотация: «Так говорил Заратустра» — отчасти философский, отчасти поэтический трактат немецкого мыслителя Фридриха Ницше. Никогда не давая окончательных ответов, автор предоставляет возможность читателю разрешать нравственные и общечеловеческие вопросы. Центральная тема книги — образ сверхчеловека, человека-творца, обладающего могущественной волей изменить мир. Сверхчеловек превосходит человека настолько же, насколько человек превосходит обезьяну. Воспевая мысль о том, что каждый из нас должен идти своим путем, Ницше раскрывает в произведении свои мысли о том, какое место занимает человек в окружающем мире, обществе себе подобных и в отношениях с самим собой.

По материалам с сайта http://stuki-druki.com/authors/Nicshe.php

Материалы подготовлены: О.А. Кулябиной, главным библиотекарем сектора социокультурных коммуникаций НТБ им. Н.Г. Четаева

«Тот, кто владеет собой, владеет миром». Сверхчеловек в философии Ницше

Фридрих Ницше является, пожалуй, самым известным, и в то же время неоднозначным и противоречивым философом. Его называют «мучеником познания», «ниспровергателем идолов», а его имя стало эмблемой современной эпохи. Concepture начинает публикацию цикла статей, посвященных 5 концептам философии Ницше. В данной статье речь пойдет о знаменитой концепции Сверхчеловека.

Фигура или точнее образ сверхчеловека появляется в философии Ницше как своеобразная поэтическая альтернатива традиционным системам метафизики, которые так или иначе постулировали наличие некой трансцендентной реальности. Как известно, большая часть интеллектуальных выпадов Ницше были направлены против Платона, платоников и платонизма.

Поскольку по складу своей личности Ницше в большей степени был поэт, чем философ, весь характер его поэтической философии (или философской поэзии) был пронизан чрезмерной субъективностью. И если современникам Ницше эта субъективность казалась неоправданной эксцентрикой, то уже в философии XX века само понятие «субъективности» становится нормативным и чуть ли не центральным.

Если внимательно читать Ницше, можно заметить, что все его размышления представляют собой некий поток напряженных мыслей, строгим обоснованием которых Ницше себя не обременяет. В принципе, ему это и не нужно, так как он философ особого типа, профетического. Ницше возвещает истины, пророчествует. Как это делал, например, Парменид. Ключевые рубрики мысли Ницше – это своего рода откровения, снизошедшие на него в приступе поэтического экстаза. В дневниках и письмах он нередеко признавался, что мысли пронзали его будто молнии.

Стиль философствования Ницше был совершенно иным, нежели, скажем, у Канта, который работал как часы. К Ницше вполне применимы строки Пушкина «Восстань, пророк, и виждь, и внемли, исполнись волею моей, и, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей». Только в случае Ницше этот пророк оказался еще и богоборцом, а его образ сверхчеловека – это как раз символ исполненного великой волей, жгущего сердца других людей, но не боговдохновенного пророка.

Важно понять, что философию Ницше давно уже изучают в отрыве от своего создателя, беря в качестве контекстуального освещения не биографию автора, а, скажем, исторические обстоятельства эпохи, или социальную инфраструктуру и т. д. Поэтому образ «сверхчеловека» превратился в концепт, который активно исследуют и эксплуатируют различные современные философы. Причем подходов в изучении этого концепта успело наплодиться достаточно. Но общее между ними – это ограниченность взгляда. Сверхчеловека Ницше растащили по кускам и «всяк кулик хвалит свой подход». Перечислим основные из них.

Самым вопиющим искажением смысла образа сверхчеловека была расовая трактовка. Идеологи нацистской Германии, говоря об идеале арийской расы, указывали на сверхчеловека Ницше. Однако Ницше был далек от какой бы то ни было евгеники и дарвинизма. Тем более, что сверхчеловек по природе своей мыслился им как апофеоз индивидуальности, а «раса» – это понятие коллективистское.

Еще одним аргументом в пользу несоответствия сверхчеловека и породистой особи арийца является прямое указание Ницше на то, что «сверхчеловек придет на место погибшего человечества»; Гитлер же полагал, что уже существует сверхраса, которая является родоначальником человечества.

Поскольку мысль Ницше имела огромное влияние на умы русской интеллигенции, не могли по-своему отреагировать на образ сверхчеловека и русские философы. Самая яркая реакция последовала от Николая Федорова, который называл Ницше «философом тьмы», а его сверхчеловека – «воплощением умственной пустоты и нравственного бесплодия». Атеистическая позиция Ницше была неприемлема для Федорова как для мыслителя преимущественно религиозного. Другой русский философ Владимир Соловьев был более осторожен в своих выводах. Он указывал на принципиальную двойственность смысла, заложенного в слове «сверхчеловек».

Вот что Соловьев писал по этому поводу: «Различие между истиною и заблуждением не имеет здесь для себя даже двух отдельных слов. Одно и то же слово совмещает в себе и ложь и правду этой удивительной доктрины. Все дело в том, как мы понимаем, как мы произносим слово «сверхчеловек». Звучит в нем голос ограниченного и пустого притязания или голос глубокого самосознания, открытого для лучших возможностей и предваряющего бесконечную будущность?».

При этом под лучшими возможностями бесконечной будущности Соловьев понимал победу человека над смертью. Сверхчеловек же и есть победитель смерти. Свою точку зрения Соловьев аргументировал так: уже у Гомера смертный человек противопоставлялся бессмертным богам, сиречь слово «смертный» и слово «человек» – синонимы, следовательно, сверхчеловек – это тот, кто преодолевает собственную смертность.

Можно отметить, что в вышеупомянутых подходах образ сверхчеловека Ницше используется как подручный материал для обоснования своих взглядов. Это обоснование проводится либо в форме апологии, как у идеологов Третьего Рейха, либо в форме критики, как у Федорова. Соловьев же вообще просто отталкивается от ницшеанской философемы и начинает говорить уже о своем «сверхчеловеке». Помимо столь претенциозных попыток прочтения, существует и более умеренные оценки.

Например, Михаил Блюменкранц предлагает интерпретировать образ сверхчеловека в сугубо культурологическом ключе. По Блюменкранцу, сверхчеловек – не более чем «эстетизация волевого порыва», который никогда не будет воплощен фактически. Относится к сверхчеловеку следует исключительно как к художественному образу.

Если же говорить о собственно философском смысле образа сверхчеловека, можно сказать, что у Ницше он состоял в следующем: сверхчеловек – это метафорический концепт, обозначающий человека, в полной мере овладевшего всеми обуславливающими его силами (страстями, законами природы, влиянием общества и т. д.). «В истории человечества, – заявляет Ницше, – не было ни одного сверхчеловека».

Выдающиеся деятели, такие как Александр Македонский, Цезарь, Наполеон – всего лишь прототипы сверхчеловека. Великий Заратустра Ницше – всего лишь его провозвестник. Сверхчеловек – это символ самовысвобождения человека. Ницше, прекрасный знаток истории, отмечал, что в Античности над людьми довлел Рок, в Средние века – христианский Бог, в Новое время – Природа. Сверхчеловек – это человек, достигший качественно иного состояния, а именно – состояния свободы, которое заключается не в отказе от своей природы, а в подчинении ее своей воле.

Стоит отметить, что сегодня, в рамках новой постмодернистской парадигмы, концепт «сверхчеловек» используется в области трансгуманизма, приобретая принципиально иное значение. Сверхчеловек понимается уже как существо не только внутренне изменившее себя, но и как синтез человеческого тела и техники на внешнем физико-биологическом уровне (вживление чипов, бионическая кожа и т. д).

Супермен Ницше

Концепция Superman является одновременно самой известной из философии Ницше , но также и особенно более сложной. Эта концепция проходит через работы Ницше, но ярко проявляется в Так говорил Заратустра .

Действительно, благодаря Супермену можно получить доступ к мысли Ницше, все остальные темы (мораль, искусство, религия,…) должны быть поняты из Супермена.

Теория Супермена и генетическая интерпретация:

Перед тем, как представить, что такое Супермен Ницше, сначала встанет недопонимание, объяснив, чем не является Супермен.

«Все существа до сих пор создали за пределами себя нечто большее, чем они сами. Что обезьяна для человека? Именно таким должен быть человек для Супермена »

Этот отрывок не следует понимать буквально. Ницше не эволюционист, он использует этот аргумент как учение, как образ. Следовательно, сверхчеловек — это не новый вид, созданный в результате генетического отбора (обязательного или возникшего). Сверхчеловек — это превосходный человек. Человек, который превосходит.

Определение Супермена:

— Заратустра предстает как предвестник полного переворота, как пророк новой культуры.Это должно быть сделано для создания, спонтанности, искусства, включая игру, деятельность или детский танец — лучшая картина, в том числе Дионис, бог пьянства и танцев, а не Сократ.

— Заратустра — воплощение ясности, которая заставляет его понять состояние капитала: смерть Бога. Эта смерть была конечным результатом трансценденции. Земля теперь принадлежит мужчинам. И «презрение к земле теперь опаснее»

— Бог мертв, но еще нет иллюзий, которые порождает вера в него и религия.Итак, Заратустра хочет положить конец старому миру, дуалистической метафизике и морали, которые в результате. Столкнувшись с этой моральной реактивностью, человек, чтобы стать сверхчеловеком, должен практиковать «презрение», презрение к счастью (в смысле болезненного смирения стоиков), разум (понимаемый как моральное сознание у Канта), добродетель (т.е. , что есть подчинение религиозной морали), справедливость (эта мораль, защищающая слабых и сильных), сострадание (жаль, что эта тенденция в терминах фактически должна исчезнуть).

— Построение новой морали превзойдет старую, если она назовет, согласно Ницше, новых людей сверхлюдьми. Эта новая мораль и есть Воля к власти.

— Столкнувшись со смертью Бога, Супермен должен столкнуться с последними людьми, теми, кто думает, что смерть Бога означает нигилизм, чистое разрушение. Ницше борется с безнравственностью во имя безнравственности. Таким образом, пустой Ницше говорит нам, что смерти Бога недостаточно, чтобы вести мир в новой корпорации, без воли к власти, если она вдохновляется слабой волей, мораль может стать нигилизмом.

Супермен — франчайзер, борец за землю, существо воли, чистое действие, работа.

Статьи по теме теории Супермена

5 шагов к тому, чтобы стать сверхчеловеком Ницше

Фридрих Ницше был немецким философом и считается одним из самых важных и влиятельных философов в мире. Его философия была особенно характерна для западной философии.

Концепция Ницше о «сверхчеловеке» завораживает, и к тому же ее понимают неправильно.Впервые это было замечено в его книге 1883 года «Так говорил Заратустра».

Когда мы слышим об этом, мы не можем не думать о настоящем Супермене из комиксов DC. Однако супермен впервые появился в комиксе-боевике в 1938 году. Так что не смешивайте их вместе.

Неудивительно, что Ницше был недалеко от современной концепции сверхчеловека. Его версия была очень похожа на пуленепробиваемого, но в психологическом плане.

В своей книге «Так говорил Заратустра» Ницше утверждает, что эволюция еще не завершена и что ее еще нельзя предполагать.Предположительно, люди произошли от обезьян, но что такое обезьяны по сравнению с нами?

«Наш путь вверх, от вида к сверхвиду. Но выродившийся ум, который говорит: «Все для меня», для нас ужас ».

— Фридрих Ницше, Так говорил Заратустра

Мы думаем об обезьянах как о меньших существах, потому что мы намного умнее и эволюционировали с более практичным телом. Теперь, если обезьяны для нас так малы, кем мы станем для них в будущем?

Заратустра размышлял о сверхчеловеке Ницше, о том, каким будет этот человек, продвинутая и развитая версия нас.

По мнению Ницше, сверхчеловек не должен был быть ни физически сильным, ни сверхразумным. Предполагалось, что сверхчеловек должен быть выше психологически. Под этим я подразумеваю человека с (почти) нерушимой психикой (или разумом).

Чтобы визуализировать и осмыслить эту идею, Ницше определил человека, которым он восхищался больше всего, а затем проанализировал эти качества. Он был впечатлен Иоганном Вольгангом фон Гете, который, по его мнению, был самым близким человеком, который мог стать сверхчеловеком.

Что такое Ubermensch

Ubermensch — это глубокое решение Ницше против нигилизма . В своей книге «Бог мертв» Ницше указывает, что мы убили Бога, и это приведет к хаосу.

«Бог мертв, и мы убили его». ~ Фридрих Ницше

Согласно Ницше, смерть Бога также означала бы смерть моральных ценностей, а также божественной справедливости и цели. Осознание того, что Бог не нужен, приведет к тому, что мораль станет субъективной, и люди запутаются.

Ницше, как и многие великие философы, считал, что жизни присуще страдание.

«Жить — значит страдать, выжить — значит найти смысл в страданиях ». ~ Фридрих Ницше

Для Ницше единственный способ выжить — это найти смысл страдания, хотя это не означает меньшего страдания.

Его ответом на мир, полный несправедливости и боли, был, как вы уже догадались, сверхчеловек.

Быть сверхчеловеком означает осознавать тот факт, что жизнь страдает и не имеет внутреннего смысла, но при этом продолжать жить и находить свой собственный смысл.

Шаг 1. Создавайте собственные ценности

Считается, что сверхчеловек очень независим и психологически сильнее большинства. Он не будет спрашивать всех, что правильно, а что неправильно, и не будет идти по пути других людей; он должен построить свое собственное.

Ницше считал религиозных людей слабыми, потому что они следуют по стопам других людей вместо того, чтобы делать свои собственные. Он хотел, чтобы сверхчеловек реформировал человечество в направлении языческих ценностей, ценностей Гете.

Держите голову высоко и не подчиняйтесь навязанной идее, как это делает большинство. Вы, как сверхчеловек, лучше, чем это, вы делаете свое собственное и решаете, что правильно, а что нет.

Шаг 2: Примите то, что вы, возможно, должны причинить вред людям

Супермен знает, что ему, возможно, придется причинять боль другим во имя хорошего. Иногда он может быть эгоистичным в стратегическом отношении.

В определенных ситуациях мы должны позволить людям упасть, чтобы они могли узнать о своей ошибке.Иногда мы должны помочь им потерпеть неудачу, чтобы они могли стать лучшей версией самих себя. Сверхчеловек осознает это и принимает это вместо того, чтобы возмущаться миром.

Шаг 3. Примите страдание как компонент хороших вещей

Сверхчеловеку не следует завидовать другим. Он осознает, что жизнь подразумевает страдание, и принимает это. Вместо того чтобы обижаться на чужой успех, он делал свой собственный.

Терпеть нормально. Однако, как сказал Ницше, мы можем найти какой-то смысл в этих страданиях и выжить.Это само по себе , означающее жизни.

Безумие на мир, правительство и капитализм ни к чему не приведет. Сверхчеловек сам решает свою судьбу, он много работает ради того, чего хочет, и никогда не сдается, сколько бы раз он ни падал.

Шаг 4. Примите и поймите, что вы другой

Сверхчеловек также отличается от обычного Джо. Он отклонение от нормы, высшее человеческое существо; поэтому ему нет равных, что может привести к одиночеству.Тем не менее, он достаточно силен, чтобы понять и принять это.

«Подобно последнему указателю на другой путь, появился Наполеон, самый изолированный и поздно родившийся человек, который когда-либо был, и в нем проблема благородного идеала как такового стала плотью — можно было бы хорошо задуматься, что за проблема это; Наполеон — это синтез бесчеловечного и сверхчеловеческого »

— Фридрих Ницше, О генеалогии морали / Ecce Homo

Он также мягок по отношению к слабым. Джентльмен, непохожий на других, благодаря своей несравненной силе.Он не скромный, но гордится собой.

Шаг 5: Станьте преданным Земле

Сверхчеловек должен вкладывать средства в практическое применение культуры, чтобы поднять менталитет общества. Быть преданным этому — значит стать силой природы.

В наше время это означает принятие мер и осознание того, насколько мы, люди, опасны для планеты, чтобы стать «зелеными», как они теперь говорят.

Философия сверхчеловека очень похожа на философию стоиков , но на стероидах.Это крайность, которую Ницше считал единственным спасением для человечества.

Ubermensch Ницше: концепция и теория — видео и стенограмма урока

Качества Übermensch

Итак, что же делает Übermensch таким важным для Ницше? Может ли он перепрыгивать через высокие здания? Он быстрее, чем летящая пуля? Нет, но он может превзойти европейскую мораль XIX века.

Ницше был одним из первых крупных философов, исследовавших философию, которую мы называем нигилизмом.Нигилисты считали, что моральных истин не существует. Ницше считал, что едкие эффекты нигилизма в конечном итоге разрушат все моральные и религиозные убеждения, что вызовет самый глубокий кризис в истории человечества. Однако он также верил, что мир в конечном итоге преодолеет нигилизм и откроет правильный путь для человечества, хотя за это придется заплатить невероятную цену.

В этом мировоззрении Übermensch — это человек, способный вырваться из иллюзий.По сути, Übermensch признает, что определение морали в обществе является предвзятым и социально сконструированным. Итак, означает ли это, что Übermensch аморален или не имеет морального кодекса? Точно нет. Вместо того, чтобы принимать мораль, диктуемую такими институтами, как Церковь, Übermensch создает свою собственную мораль, основанную на собственном опыте, который основан на этом светском физическом мире (в отличие от какой-то неземной загробной жизни). Именно эта сверхспособность, способность видеть сквозь иллюзии, создает сверхчеловека и делает этого человека высшим существом.

Жизнь по своему собственному моральному кодексу дает уберменшу глубокое чувство морали и непоколебимую цель. В этом просвещенном положении Übermensch посвящен исключительно продвижению и улучшению человечества. Фактически, поскольку уберменш осознает страдания существования, он даже готов пожертвовать собой, чтобы помочь улучшить человечество. Со временем он поможет другим людям вырваться из оков институциональной морали и, таким образом, стать фигурой, навсегда влияющей на историю.Фактически, Ницше определил людей как связующее звено между животными и уберменшами. Человечество было захвачено постоянной борьбой между животными инстинктами и стремлением к более совершенному существованию.

В этой заметке мы должны помнить, что Übermensch еще не появился. Это пророческий элемент философии Ницше: Übermensch однажды появится, чтобы спасти мир, но еще не является человеком, который живет или жил среди нас. Это считается идеалом, к которому нужно стремиться, а не существующей моделью, которой можно подражать.

Заблуждения о Übermensch

Философия Ницше сложна и запутана, и он не всегда полностью объяснял их. В результате многие идеи Ницше были неправильно поняты и использованы неправильно, и Übermensch не исключение. Фактически, Ницше никогда не объяснял, кто или что такое Übermensch; это просто персонаж, который появляется в его произведениях и явно важен в его философском мировоззрении.

Ницше был немецким философом, писавшим о высшем человеке.Возможно, неудивительно, что уберменш был кооптирован другой, гораздо более зловещей группой, чем нигилисты. В 1930-х годах сестра Ницше представила Гитлеру концепцию Übermensch, и нацисты быстро приняли ее как символ своей так называемой «господствующей расы». европейских ценностей) нацистская версия была строго антисемитской и одержима завоеванием, в первую очередь на основе расовых предубеждений.

Уберменш Ницше никогда не был тираном или угнетателем.Создавая свой собственный моральный кодекс и отвергая нормы общества, он достаточно силен, чтобы стать тираном, но также достаточно дисциплинирован, чтобы полностью противостоять таким искушениям. Он разрушает существующую в мире мораль, но также прокладывает людям путь к созданию своих собственных моральных кодексов. Он страстный и сильный и беззаветно предан делу улучшения человечества. Он отстранен, но когда приходит время, он приходит сюда, чтобы спасти положение.

Резюме урока

Хорошо, давайте сделаем небольшой обзор того, что мы узнали.Немецкий интеллектуал и философ 19-го века Фридрих Ницше поставил под сомнение правдивость университетской морали, особенно той, которую поддерживали такие влиятельные институты, как христианская церковь. В своей книге 1883 года « Так говорил Заратустра », в которой рассматривались многие идеи Ницше об отношениях между моралью и человечностью, Ницше представляет персонажа, который способен вырваться из иллюзии институциональной морали и определить свой собственный моральный кодекс.Этот морально превосходящий человек, Übermensch , выступил как фольга Ницше на пути к нормам общества. Уберменш был способен создать свою собственную версию морали, но также был предан делу улучшения человечества. Это отличает Übermensch Ницше от версии, использованной нацистами для определения их концепции господствующей расы. В произведениях Ницше уберменш — не что иное, как спаситель человечества. Он супермен.

Последний человек и Супермен

Получите БЕСПЛАТНОЕ видео членства ! Подписывайтесь на нашу новостную рассылку.

Посмотреть искусство в видео

Ниже приводится стенограмма этого видео.

В «Так говорил Заратустра» главный герой покидает свой дом в возрасте 30 лет и уходит в горы в надежде найти просветление. Там, «на 6000 футов выше человека и времени», Заратустра пребывает в течение 10 лет, и в его уединении растет его дух, и он проникает в загадку человека и бытия. Однажды утром, устав от одиночества и преисполненный мудрости, он встает на рассвете и обращается к солнцу:

«Отличная звезда! Каким было бы ваше счастье, если бы у вас не было тех, кому вы светите!

Вы приходили сюда, в мою пещеру, на десять лет: вы бы устали от своего света и этого путешествия без меня, моего орла и моего змея…

Вот! Я устал от своей мудрости, как пчела, набравшая слишком много меда; Мне нужны протянутые руки, чтобы взять его.»(Ницше, Так говорил Заратустра)

Заратустра решает, что пора оторваться от своего возвышенного сознания и, подобно заходящему солнцу, спуститься со своей горы, чтобы излить свою мудрость в мир обычных людей.

«Я должен спуститься в глубины: как ты это делаешь вечером, когда ты уходишь за море и несешь свет и в преисподнюю, сверхизбыточная звезда!

Как и ты, я должен спуститься…

Вот! Эта чаша хочет снова стать пустой, а Заратустра снова хочет быть человеком.»(Ницше, Так говорил Заратустра)

Во время спуска Заратустры он встречает одинокого старика, который спрашивает Заратустру, какое у него дело с человечеством. Заратустра отвечает, что любит человечество и приносит им дар своей безграничной мудрости. Старик предупреждает Заратустру, что человечество не отнесется к его подношению с добротой, но ответит насмешками и ненавистью. Но Заратустра отмахивается от предупреждения старика и продолжает свою миссию.

Вскоре он приходит в город, где собралась толпа в ожидании выступления канатоходца.Воспользовавшись возможностью распространить свою мудрость, он начинает с обучения толпе своему космическому принципу творческой эволюции.

«Я учу вас Супермена. Человек — это то, что нужно преодолевать. Что ты сделал, чтобы победить его? Все существа до сих пор создали нечто большее, чем они сами: и вы хотите стать отливом этого великого прилива и вернуться к животным, а не победить человека? » (Ницше, Так говорил Заратустра)

Космический принцип творческой эволюции Заратустры, в отличие от дарвиновской эволюции, предполагает, что эволюция управляется не случайными мутациями и адаптациями, а телеологической силой, которая регулирует развитие жизни от низшего духовного состояния к высшему.Эта сила напрямую ощущается людьми как стремление, и, согласно Заратустре, человек может преодолеть себя и развиваться, приняв это стремление.

Учения христианской церкви подавляли это стремление, распространяя идею о том, что искать автономии и действовать в своих собственных интересах — это грех, в то время как жертвовать собой и признавать зависимость от Бога высшим благом. Таким образом, животные импульсы, такие как сексуальная похоть, гордость и стремление к власти, были заклеймены как элементы зла, которые необходимо приручить и искоренить.Христианская церковь учила человека не преодолевать себя, а отвергать себя и ослаблять свое тело ради души.

«Церковь борется со страстью посредством исключения во всех смыслах: ее практика, ее« лечение »- это кастратизм. Он никогда не спрашивает: «Как можно одухотворить, украсить, обожествить вожделение?» Он всегда делал упор на искоренении дисциплины (чувственности, гордости, жажды власти, алчности, мстительности). Но нападение на корни страсти означает нападение на корни жизни: практика церкви враждебна жизни.»(Ницше, Сумерки идолов)

Заратустра призывает толпу отказаться от учения церкви и вместо этого создать новое значение земли; тот, который охватывает стремление человека к актуализации и самоутверждению и способствует развитию сильного тела, в котором естественные природные инстинкты рассматриваются как источники энергии, которую нужно направлять и сублимировать для самопреодоления. Это новое значение Заратустра объявляет Сверхчеловеком.

«Однажды ты сказал« Бог », глядя на далекие моря; но теперь я научил вас говорить «Супермен» (Ницше, Так говорил Заратустра)

По окончании своей речи те, кто в толпе, полагая, что Заратустра был канатоходцем, которого они ждали, смеются и кричат: «Теперь мы достаточно наслушались канатоходца; давайте тоже его увидим! » (Ницше, «Так говорил Заратустра») Канатоходец, принимая эти крики толпы за реплику, выходит из своей башни и начинает свое представление.Не обеспокоенный их очевидным замешательством, Заратустра продолжает свою речь и использует внешность канатоходца как метафору отношения человека к Сверхчеловеку.

«Человек — это веревка, — взывает Заратустра к толпе, — привязанная между животным и Сверхчеловеком, веревка над бездной». (Ницше, Так говорил Заратустра)

Канатоходец опасен, так как ему приходится преодолевать веревку, подвешенную над глубокой пропастью. Точно так же, создавая Супермена, человек должен жить в опасности.Он должен идти на большой риск и никогда не оставаться в застое, но, несмотря на опасности, всегда жить ради самопреобразования. Как объясняет Заратустра, тем, кто живет таким образом, суждено стать предвестниками Сверхчеловека.

«Я люблю всех тех, кто подобен тяжелым каплям, падающим поодиночке из темного облака, нависшего над человечеством: они пророчествуют о приходе молнии и, как пророки, погибают.

Вот, я пророк молнии и тяжелой капли из облака: но эта молния называется Сверхчеловеком.»(Ницше, Так говорил Заратустра)

Когда Заратустра заканчивает свою речь, толпа снова разражается смехом. Полагая, что вина кроется в его подходе, он пробует другую тактику; он апеллирует к гордости толпы, предупреждая их, что западная культура находится в упадке, искалеченная неспособностью к ценностям. Он сообщает им, что этот упадок порождает «самого презренного человека», Последнего человека, противоположный идеалу Сверхчеловека.

«Пора человеку поставить свою цель.Пора человеку посеять семя своей высшей надежды.

Его почва еще достаточно богата для этого. Но однажды эта почва станет бедной и слабой; из него больше не вырастет высокое дерево…

«Я говорю вам: в одном должен быть хаос, чтобы родилась танцующая звезда. Я говорю вам: в вас по-прежнему царит хаос.

«Увы! Придет время, когда человек больше не будет рождать звезд….

Вот! Я покажу вам Последнего Человека… »(Ницше, Так говорил Заратустра)

Последний человек — это человек, который специализируется не на созидании, а на потреблении.Среди насыщающих низменных удовольствий он утверждает, что «открыл счастье» благодаря тому факту, что он живет в наиболее технологически продвинутую и материально роскошную эпоху в истории человечества.

Но за этим увлечением Последнего скрывается негодование и желание отомстить. На каком-то уровне Последний Человек знает, что, несмотря на свои удовольствия и утешения, он пуст и несчастен. Без стремления и никаких значимых целей, которые нужно преследовать, у него нет ничего, что он мог бы использовать, чтобы оправдать боль и борьбу, необходимые для преодоления себя и преобразования себя во что-то лучшее.Он застрял в своем уютном гнезде и из-за этого несчастен. Это страдание не делает его бездействующим, а, наоборот, заставляет искать жертв в этом мире. Он терпеть не может видеть тех, кто процветает и воплощает высшие ценности, и поэтому он безобидно поддерживает полную деиндивидуализацию каждого человека во имя равенства. Утопия Последнего Человека — это утопия, в которой полное равенство поддерживается не извне, деспотическим правящим классом, а изнутри, через «дурной глаз» зависти и насмешек.

«Нет пастуха и одно стадо. Все хотят одного и того же, все одинаковы: кто думает иначе, тот добровольно отправляется в сумасшедший дом ». (Ницше, Так говорил Заратустра) а)

По окончании его речи о Последнем человеке толпа кричит: «Сделайте нас этим Последним человеком! Вы можете получить Супермена! » (Ницше, «Так говорил Заратустра»). Услышав их насмешки, в голове Заратустры прозвучало предупреждение старика в лесу. Он пришел к человечеству из любви и с даром, но они ответили ему насмешками и презрением, как и предсказывал старик:

«А теперь они смотрят на меня и смеются: и смеясь, они все еще ненавидят меня.В их смехе есть лед ». (Ницше, Так говорил Заратустра)

Заратустра приходит к осознанию того, что масса людей неспособна понять значение его слов. И поэтому он формулирует новую миссию. Он собирается принести свой дар и любовь не человечеству, а нескольким избранным, способным подняться над стадом, и которые, по словам Заратустры, «следуют за мной, потому что они хотят следовать за собой — и которые хотят пойти туда, куда я хочу пойти.(Ницше, «Так говорил Заратустра») С обретенным оптимизмом и надеждой Заратустра покидает город в поисках новых товарищей, которым он может передать свою мудрость.

Отправляясь в путь, Заратустра становится свидетелем знамения в небе. Когда солнце находится в полуденном пике, он видит орла, парящего в воздухе, со змеей, обвивающейся вокруг его шеи, не как его добыча, а как его друг. Это странное зрелище, поскольку исторически орел, символ высших устремлений духа, изображался как враг змеи, символ животного желания и зла.Таким образом, союз орла и змеи представляет для Заратустры следующее предписание: для полного развития личности мы должны не только принять наши величайшие возможности, но также вывести нашу тень из ее психологических глубин и признать нашу способность ко злу. Как поясняет Заратустра в одной из своих более поздних речей к своим товарищам:

«То же самое с человеком, как с деревом. Чем выше они забираются в высоту и свет, тем сильнее устремляются их корни к земле, вниз, во тьму, глубину — во зло.»(Ницше, Так говорил Заратустра)

Дополнительная литература

Искусство, использованное в этом видео

Связанные

Ницше и супергерой

Фридрих Ницше, немецкий философ, однажды представил концепцию Übermensch. Что именно он имел в виду, не известно на 100%, но люди на протяжении десятилетий переводили это как «сверхчеловек», «сверхчеловек», а чаще — «сверхчеловек». «Так говорил Заратустра», одно из его письменных произведений, также включает в себя явление «Бог мертв», вечное возвращение и Übermensch.

Что именно имел в виду Ницше, неизвестно, но это грубый перевод того, что он сказал: «Все существа до сих пор создали что-то за пределами себя; и вы хотите быть отливом этого великого потопа и даже вернуться к звери, а не победить человека? Что обезьяна для человека? Посмешище или мучительное смущение. И человек будет именно этим для уберменша: посмешищем или мучительным затруднением … »

Обычно его считают большим существом; над средним человеком эта концепция была приписана идеям превосходства в силе.В этом разница между средним человеком и сверхчеловеком. Помимо евгеники и расового превосходства, эта идея очень сильна, после его сделки «Бог мертв, и мы убили Его», означающую, что идея «Бога» (религии и духовности) больше не может выступать в качестве источника какого-либо морального кодекса или телеология (учение, объясняющее их явления их целями).

Уберменш можно рассматривать как цель или предел, которого может достичь человечество. Создавать что-то помимо нас самих, быть сильнее, умнее, быстрее и т. Д. — просто лучше.Это высшее достижение человечества интерпретировалось по-разному, и поэтому его приписывают супергерою. Высшая раса Гитлера могла рассматриваться как его интерпретация Übermensch, к тому же он действительно восхищался Ницше. Ницше заявил, что не существует конкретной расы или индивидуума, который является Übermensch, но некоторые из них были близки, как Шекспир и Юлий Цезарь.

Супермен DC — это самая обычная параллель между Übermensch Ницше и современным суперменом. В его первом появлении перед экшен-комиксом «Власть сверхчеловека» его концепция была построена на этой идее Übermensch.Фактически, некоторые говорят, что именно отсюда и произошло название. Лично я не считаю Супермена этим уберменшем. Во-первых, он не человек, и его не следует рассматривать выше человечества. Его можно было рассматривать как инопланетного захватчика, пытающегося завоевать человечество, но он морален. Во-вторых, он родился сверхчеловеком; он не хотел становиться могущественным. Наконец, в своем первом появлении перед комиксами Action он был злым, морально лишенным и стремился завоевать мир, если это было первым намерением Сигеля.

Современный супергерой начинает рассматриваться как современный пересказ Übermensch.Я считаю других персонажей, таких как Бэтмен, Сорвиголова, даже Лексом Лютором, лучшими моделями идеи Ницше. Все они люди и превзошли человеческие возможности. Бэтмен тренировался до пика человеческого совершенства. Слепота Сорвиголовы не «отключила» его, а скорее позволила ему овладеть и улучшить другие человеческие навыки. Интеллект Лекса Лютора сделал его бесстрашным перед Суперменом, существом, способным его уничтожить.

Эти персонажи выходят за рамки доброй и злой морали, они борются с моральным выбором и человеческими ограничениями.В отличие от Супермена, который является моральным святым, невидимым, но послушным бойскаутом. По мере того, как персонажи комиксов развиваются, и наше общество становится более терпимым, жанр супергероев отражает серьезные проблемы.

Ницше никогда бы не подумал, что его концепцию Übermensch можно сравнить с Суперменом, но, опять же, он, возможно, никогда не подумал о том, чтобы кто-то вроде Гитлера делал то же самое. Я слышал от многих людей, что Супермен — идеальный пример теории «Супермена», я не согласен. Что вы ребята думаете? Он должен быть человеком? А как насчет растущего сравнения с супергероем? Могли ли все герои комиксов основываться на этой идее? Кто идеальный кандидат на Übermensch?

Как стать суперменом по Ницше

Разве наш образ Кларка Кента далек от Übermensch Ницше?

Ницше — философ, которого часто называют одним из величайших мыслителей новейшей истории.Он — писатель, которого на протяжении многих лет не раз неверно истолковывали и поносили, в результате чего его заклеймили как еретика, антихристианина, язвительного и болезненного. Не секрет, что нацистское прочтение «Так говорил Заратустра » запятнало репутацию Ницше.
Одна из его концепций, которая стала частью нашей повседневной жизни, — это Übermensch , или, как мы его называем, Супермен. Эта идея превратилась в образ героя комиксов и фильма, которого мы знаем сегодня.
В то время как Кларк Кент Шустера и Зигеля не слишком далеко отходит от ницшеанского дерева, мы не можем отрицать, что Супермен элитарен, непреклонен, а иногда и жесток. Итак, если мы отпустим все романтические представления, мы увидим, что чувак в синих колготках и красном нижнем белье изначально создавался как противоположность идеалам Ницше, и конечный результат был совершенно противоположным. Супермен воплощает идеи этого немецкого философа.

Родственная история Величайшие мифы о Ницше: как он был неправильно понят обществом и крайне правыми

Итак, как же тогда вы можете стать одним из суперсуществ Ницше, не превратившись в карикатуру или презренное существо?

1. Во-первых, вы должны осознать, что жизнь по своей природе жадна.Он жаждет больше жизни. Другими словами: борьба и боль приводят только к непреодолимому желанию добиться успеха.

2. Превосходство, предложенное Ницше Übermensch , заключалось в том, чтобы всегда держать голову высоко и никогда не подчиняться навязанной идее.

3. Супермен думает сам. Что правильно, а что неправильно, решает он и никто другой.

4. Он защищает свою независимость мысли и тела, не прибегая к чьей-либо идеологии.

4.Конвенционализм не играет определяющей роли в его личности или его действиях.

5. В героической интерпретации идеализированный Супермен несет ответственность за свои действия, в то время как оригинальная модель делает это, чтобы доказать свое превосходство.

6. Эти высшие существа не гнут стальные прутья и не останавливают движущиеся поезда. Однако они сильные, энергичные и одаренные личности.

7. Настоящий Супермен начинает с заявления о том, что Бог мертв. Это заявление не должно быть скандальным, это скорее подтверждение того, что мы существа, способные постоять за себя.

8. Один момент, который является продуктом социального и исторического контекста автора, заключается в том, что эти атрибуты кажутся исключительно мужскими. Мы считаем, что эти характеристики применимы к любому человеческому полу.

9. Одним из отрицательных аспектов этого Супермена является пренебрежение к слабым. Однако это можно переосмыслить как отношение, которое противостоит установленным условностям, любит жить на грани опасности, принимает вызовы, не уклоняется от конфронтации и стремится выйти за пределы того, что считается человеческим.

Связанные книги8 жизненных уроков, которые можно извлечь из важнейших работ Ницше

10. Ницше описывает ряд черт, которые являются не просто идеалом, а реальной возможностью. Наиболее важными характеристиками являются свобода духа, достижение цели в жизни, выделение среди остальных, сосредоточение внимания на ценности личности и создание собственных правил.
Настоящий Супермен принимает решение и не отступает от него, а принимает на себя все последствия, которые могут возникнуть из него.
Переведено Марией Суарес

Откуда на самом деле произошло имя «Супермен»?

Джерри Сигель и Джо Шустер создали Супермена в конце 1930-х годов, но на персонажа, возможно, повлиял роман Фридриха Ницше 1883 года.

DC Comics ‘ Superman — оригинальный супергерой из комиксов, и, возможно, величайший из них. С момента его премьеры в 1938 году «Человек из стали» стал культурной иконой, влияние которой распространилось от комиксов до газет, от радио до телевидения и даже на большом экране.По мере того, как Супермен занял свое законное место в американской мифологии, вопросы, касающиеся его раннего происхождения, стали столь же серьезными. Как два начинающих творца из Кливленда, штат Огайо, объединили свои знания научной фантастики и немецкой философии в одно из самых популярных художественных произведений всех времен? Ответ — это история о времени, трагедии и, в конечном счете, упорстве.

Книга Фридриха Ницше Так говорил Заратустра: книга для всех и никого была опубликована в 1883 году.Философский роман поддерживает смерть Бога и предлагает человека просто как мост между животными и уберменшами. Уберменш — это цель человеческого совершенства, к которой, по мнению Ницше, должно стремиться все человечество. В английском переводе Томаса Коммона 1909 года Übermensch свободно передается как «сверхчеловек» в стиле пьесы Джорджа Бернарда Шоу 1903 года «Человек и Супермен ». Хотя произведения Ницше не приобрели бы широкой популярности до его смерти, термин сверхчеловек прочно вошел в популярный лексикон.

Связанные: Супермен и Флэш только что воссоздали свою знаменитую гонку, чтобы спасти Землю

Джерри Сигел и Джо Шустер познакомились в 1932 году, когда учились в средней школе Гленвилля.Мальчики стали верными друзьями благодаря общему еврейскому наследию и любви к научной фантастике. Такие журналы, как Amazing Stories и Weird Tales вдохновили молодой дуэт, который начал выпускать свой собственный фанзин Science Fiction , еще будучи студентами. Впервые сверхчеловек появится в третьем выпуске этого недолговечного журнала. «Царствование Супермена» было опубликовано в 1933 году и повествует историю безумного ученого, который наделил бездомного телепатическими способностями.В свою очередь, бродяга-телепат убивает своего благодетеля и пытается захватить мир. Самый ранний супермен на самом деле был суперзлодеем.

К 1935 году Научная фантастика отошла на второй план, и Сигел и Шустер получили работу в National Allied Publications.Ранние творения, такие как «Доктор Оккультизм» и «Шлем Брэдли», помогали оплачивать счета, но идея сверхчеловека продолжала развиваться в их умах. В 1937 году Гарри Донненфельд и Джек Либовиц приобрели National Allied Publications и решили издать новый комикс в духе уже популярного Detective Comics . Сигель и Шустер переработали свою идею Übermensch и представили ее издателю. Персонаж стал героем вместо злодея и продемонстрировал силы и способности, превосходящие возможности смертных людей.Сигел и Шустер продали права на собственность за 130 долларов, и премьера Супермена состоялась в Action Comics # 1 в апреле 1938 года.

Современные ученые спорят о том, насколько влиятельным был Ницше на Зигеля и Шустера.Приход Гитлера к власти и использование термина Übermensch в нацистской пропаганде, возможно, испортили им теории Ницше. Более того, нет убедительных доказательств того, что Сигель и Шустер когда-либо читали Так говорил Заратустра . Научно-фантастический роман Филиппа Уайли 1930 года « Гладиатор » недавно был упомянут как возможный источник влияния. Или, возможно, Superman был создан как опровержение желания Ницше разрушить моральные конструкции и отказаться от религии. Человек завтрашнего дня стал маяком морали и для некоторых образ Христа.Независимо от фактического происхождения его имени, Супермен популяризировал архетип супергероя и навсегда изменил лицо поп-культуры.

Далее: Супермен доказывает, что его способности не делают его воином

Источник: Siegel & Shuster

Новейший Мастер Камня Бесконечности от Marvel более извращен, чем Танос

Об авторе Джаред Мейсон Мюррей (Опубликовано 65 статей)

Джаред Мейсон Мюррей — актер и писатель AEA / SAG-AFTRA из Нью-Йорка.После окончания Технологического института Вирджинии в 2008 году Джаред переехал в Вашингтон, округ Колумбия, где получил роль в фильме «Безумие сдвига» в Центре Кеннеди. Он выступал там более 1000 раз. Джаред также пишет для блогов The Good, the Bad и Movie. Когда он не играет и не пишет, ему нравятся комиксы, шахматы и классическое кино. Сейчас Джаред проживает на Манхэттене со своей женой, режиссером Рэйчел Мюррей. www.jaredmasonmurray.com www.thegoodbadmovie.com

Ещё от Jared Mason Murray .