Михаил Булгаков Мастер и Маргарита в списке 100 лучших книг всех времен

Увеличить Автор: Михаил Булгаков Оригинальное название: Мастер и Маргарита Метки: Философия, Сатира, Роман, Мистика, Магический реализм, Классика Язык оригинала: Русский Год: 1929-1940 Входит в основной список: Да Купить и скачать: Купить и скачать книгу >>> Скачать: Читать: Читать Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита» >>> Авторские права: Все права на все книги на этом сайте безусловно принадлежат их правообладателям. Если публикация книги на сайте нарушает чьи-либо авторские права, об этом и она будет немедленно убрана из публичного доступа Описание: «Мастер и Маргарита» — итоговое произведение выдающегося отечественного прозаика и драматурга Михаила Афанасьевича Булгакова. Обещание, содержащееся на страницах книги — «ваш роман вам принесет еще сюрпризы», — оправдалось вполне: написанный Мастером провидческий роман о дьяволе, пожалуй, явился одной из самых загадочных, удивительных и самых читаемых книг XX столетия! Многие слова и выражения из этого произведения вошли в современный лексикон, а персонажи своею реальностью затмили действительно существующих граждан. Цитата: « Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке — был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках. Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его — поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный. Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды». Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, — никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея. Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита» полный текст >>> »   Самое любимое произведение. Первый раз прочитала лет в 15. Очень нравится стиль Булгакова, его сатира, я бы даже сказала некоторая стебность. Пережила море эмоций в процессе чтения, иной раз смеялась до слез. Перечитывала раз 8, если не больше. Каждый раз открываются новые грани, отсылки к определенным истрическим событиям и личностям. Искренне завидую тем, кому предстоит прочитать этот роман в первый раз (конечно для тех, кто на той же волне и ощутит его так же как я). В моем окружении есть люди, которые пробовали читать, но не пошло. Они не понимают, что в нем такого интересного, а есть, те кто также как и я в полнейшем восторге, и для них этот роман — любимое произведение, чему я очень рада. Все отзывы >>> Добавить отзыв

Сообщить об ошибке Место в списке:  1 Баллы: 17138 Средний балл: 1. 75 Проголосовало: 9777 человек Голосов за удаление: 1039 4299 человек поставили 5 434 человека поставили 4 792 человека поставили 3 272 человека поставили 2 586 человек поставили 1 193 человека поставили -1 197 человек поставили -2 3004 человека поставили -3

Лев Толстой в списке 100 лучших книг всех времен

Об авторе: Биография Родился 28 августа 1828 года в Крапивенском уезде Тульской губернии, в наследственном имении матери — Ясной Поляне. Был 4-м ребёнком; его три старших брата: Николай (1823—1860), Сергей (1826—1904) и Дмитрий (1827—1856). В 1830 году родилась сестра Мария (1830—1912). Его мать умерла, когда ему не было ещё 2-х лет. Воспитанием осиротевших детей занялась дальняя родственница Т. А. Ергольская . В 1837 году семья переехала в Москву, поселившись на Плющихе, потому что старшему сыну надо было готовиться к поступлению в университет, но вскоре внезапно умер отец, оставив дела (в том числе некоторые связанные с имуществом семьи тяжбы) в незаконченном состоянии, и трое младших детей снова поселились в Ясной Поляне под наблюдением Ергольской и тётки по отцу, графини А. М. Остен-Сакен, назначенной опекуном детей. Здесь Лев Николаевич оставался до 1840 года, когда умерла графиня Остен-Сакен и дети переселились в Казань, к новой опекунше — сестре отца П. И. Юшковой. Дом Юшковых, несколько провинциального пошиба, но типично светский, принадлежал к числу самых весёлых в Казани; все члены семьи высоко ценили внешний блеск. «Добрая тётушка моя, — рассказывает Толстой, — чистейшее существо, всегда говорила, что она ничего не желала бы так для меня, как того, чтобы я имел связь с замужнею женщиною: rien ne forme un jeune homme comme une liaison avec une femme comme il faut» («Исповедь»). Ему хотелось блистать в обществе, заслужить репутацию молодого человека; но внешних данных для того у него не было: он был некрасив, как ему казалось, неловок, и, кроме того, ему мешала природная застенчивость. Всё то, что рассказано в «Отрочестве» и «Юности» о стремлениях Иртеньева и Нехлюдова к самоусовершенствованию, взято Толстым из истории собственных его аскетических попыток. Разнообразнейшие, как их определяет сам Толстой, «умствования» о главнейших вопросах нашего бытия — счастье, смерти, Боге, любви, вечности — болезненно мучили его в ту эпоху жизни, когда сверстники его и братья всецело отдавались весёлому, лёгкому и беззаботному времяпрепровождению богатых и знатных людей. Всё это привело к тому, что у Толстого создалась «привычка к постоянному моральному анализу», как ему казалось, «уничтожившему свежесть чувства и ясность рассудка» («Юность»). Образование Его образование шло сначала под руководством гувернёра-француза Сен-Тома́ (M-r Жером «Отрочества»), заменившего собою добродушного немца Ресельмана, которого он изобразил в «Детстве» под именем Карла Ивановича. 15-и лет, в 1843 году, вслед за братом Дмитрием, поступил в число студентов Казанского университета, где профессорствовали на математическом факультете Лобачевский, а на Восточном — Ковалевский. До 1847 года готовился здесь к поступлению на единственный в России того времени Восточный факультет по разряду арабско-турецкой словесности. На вступительных экзаменах он, в частности, показал отличные результаты по обязательному для поступления «турецко-татарскому языку». Из-за конфликта его домашних с преподавателем российской истории и немецкого, неким Ивановым, по результатам года, имел неуспеваемость по соответствующим предметам и должен был заново пройти программу первого курса. Во избежание полного повторения курса он перешёл на юридический факультет, где его проблемы с оценками по российской истории и немецкому продолжались. На последнем был выдающийся учёный-цивилист Мейер; Толстой одно время очень заинтересовался его лекциями и даже взял себе специальную тему для разработки — сравнение «Esprit des lois» Монтескьё и Екатерининского «Наказа». Из этого, однако, ничего не вышло. На юридическом факультете Лев Толстой пробыл менее двух лет: «всегда ему было трудно всякое навязанное другими образование, и всему, чему он в жизни выучился, — он выучился сам, вдруг, быстро, усиленным трудом», — пишет Толстая в своих «Материалах к биографии Л. Н. Толстого». Именно в это время, находясь в казанском госпитале, начал вести дневник, где, подражая Франклину, ставит себе цели и правила по самосовершенствованию и отмечает успехи и неудачи в выполнении этих заданий, анализирует свои недостатки и ход мыслей и мотивы своих поступков. В 1904 году вспоминал: «…я первый год … ничего не делал. На второй год я стал заниматься. .. там был профессор Мейер, который … дал мне работу — сравнение „Наказа“ Екатерины с „Esprit des lois“ Монтескье. … меня эта работа увлекла, я уехал в деревню, стал читать Монтескье, это чтение открыло мне бесконечные горизонты; я стал читать Руссо и бросил университет, именно потому, что захотел заниматься». Начало литературной деятельности Бросив университет, Толстой с весны 1847 года поселился в Ясной Поляне; его деятельность там отчасти описана в «Утро помещика»: Толстой пытался наладить по новому отношения с крестьянами. Весьма мало следил за журналистикой; хотя его попытка чем-нибудь сгладить вину барства перед народом относится к тому же году, когда появились «Антон Горемыка» Григоровича и начало «Записок охотника» Тургенева, но это простая случайность. Если и были тут литературные влияния, то гораздо более старого происхождения: Толстой очень увлекался Руссо, ненавистником цивилизации и проповедником возвращения к первобытной простоте. В своём дневнике Толстой ставит себе огромное количество целей и правил; удавалось следовать лишь небольшому числу их. Среди удавшихся — серьёзные занятия английским языком, музыкой, юриспруденцией. Кроме того, ни в дневнике, ни в письмах не отразилось начало занятия Толстым педагогикой и благотворительностью — в 1849 впервые открывает школу для крестьянских детей. Основным преподавателем был Фока Демидыч, крепостной, но и сам Л. Н. часто проводил занятия. Уехав в Петербург, весной 1848 года начал держать экзамен на кандидата прав; два экзамена, из уголовного права и уголовного судопроизводства, сдал благополучно, однако третий экзамен он сдавать не стал и уехал в деревню. Позднее наезжал в Москву, где часто поддавался страсти к игре, немало расстраивая этим свои денежные дела. В этот период жизни Толстой особенно страстно интересовался музыкой (он недурно играл на рояле и очень любил классических композиторов). Преувеличенное по отношению к большинству людей описание того действия, которое производит «страстная» музыка, автор «Крейцеровой сонаты» почерпнул из ощущений, возбуждаемых миром звуков в его собственной душе. Любимыми композиторами Толстого были Бах, Гендель и Шопен. В конце 1840-х годов Толстой в соавторстве со своим знакомым сочинил вальс, который в начале 1900-х годов исполнил при композиторе Танееве, который сделал нотную запись этого музыкального произведения (единственного, сочинённого Толстым). Развитию любви Толстого к музыке содействовало и то, что во время поездки в Петербург в 1848 г он встретился в весьма мало подходящей обстановке танцкласса с даровитым, но сбившимся с пути немцем-музыкантом, которого впоследствии описал в «Альберте». Толстому пришла мысль спасти его: он увёз его в Ясную Поляну и вместе с ним много играл. Много времени уходило также на кутежи, игру и охоту. Зимой 1850-1851 гг. начал писать «Детство». В марте 1851 года написал «Историю вчерашнего дня». Так прошло после оставления университета 4 года, когда в Ясную Поляну приехал служивший на Кавказе брат Толстого, Николай, и стал его звать туда. Толстой долго не сдавался на зов брата, пока крупный проигрыш в Москве не помог решению. Чтобы расплатиться, надо было сократить свои расходы до минимума — и весной 1851 года Толстой торопливо уехал из Москвы на Кавказ, сначала без всякой определённой цели. Вскоре он решил поступить на военную службу, но явились препятствия в виде отсутствия нужных бумаг, которые трудно было добыть, и Толстой прожил около 5 месяцев в полном уединении в Пятигорске, в простой избе. Значительную часть времени он проводил на охоте, в обществе казака Епишки, прототипа одного из героев повести «Казаки», фигурирующего там под именем Ерошки. Осенью 1851 года Толстой, сдав в Тифлисе экзамен, поступил юнкером в 4-ую батарею 20-й артиллерийской бригады, стоявшей в казацкой станице Старогладове, на берегу Терека, под Кизляром. С лёгким изменением подробностей она во всей своей полудикой оригинальности изображена в «Казаках». Те же «Казаки» дадут нам и картину внутренней жизни бежавшего из столичного омута Толстого. Настроения, которые переживал Толстой-Оленин, двойственного характера: тут и глубокая потребность стряхнуть с себя пыль и копоть цивилизации и жить на освежающем, ясном лоне природы, вне пустых условностей городского и, в особенности, великосветского быта, тут и желание залечить раны самолюбия, вынесенные из погони за успехом в этом «пустом» быту, тут и тяжкое сознание проступков против строгих требований истинной морали. В глухой станице Толстой стал писать и в 1852 году отослал в редакцию «Современника» первую часть будущей трилогии: «Детство». Сравнительно по́зднее начало поприща очень характерно для Толстого: он никогда не был профессиональным литератором, понимая профессиональность не в смысле профессии, дающей средства к жизни, а в менее узком смысле преобладания литературных интересов. Чисто литературные интересы всегда стояли у Толстого на втором плане: он писал, когда хотелось писать и вполне назревала потребность высказаться, а в обычное время он светский человек, офицер, помещик, педагог, мировой посредник, проповедник, учитель жизни и т. д. Он никогда не принимал близко к сердцу интересы литературных партий, далеко не охотно беседует о литературе, предпочитая разговоры о вопросах веры, морали, общественных отношений. Ни одно произведение его, говоря словами Тургенева, не «воняет литературою», то есть не вышло из книжных настроений, из литературной замкнутости. Военная карьера Получив рукопись «Детства», редактор «Современника» Некрасов сразу распознал её литературную ценность и написал автору любезное письмо, подействовавшее на него очень ободряющим образом. Он принимается за продолжение трилогии, а в голове его роятся планы «Утра помещика», «Набега», «Казаков». Напечатанное в «Современнике» 1852 г «Детство», подписанное скромными инициалами Л. Н. Т., имело чрезвычайный успех; автора сразу стали причислять к корифеям молодой литературной школы наряду с пользовавшимися уже тогда громкой литературною известностью Тургеневым, Гончаровым, Григоровичем, Островским. Критика — Аполлон Григорьев, Анненков, Дружинин, Чернышевский — оценила и глубину психологического анализа, и серьёзность авторских намерений, и яркую выпуклость реализма при всей правдивости ярко схваченных подробностей действительной жизни чуждого какой бы то ни было вульгарности. На Кавказе Толстой оставался два года, участвуя во многих стычках с горцами и подвергаясь всем опасностями боевой кавказской жизни. Он имел права и притязания на Георгиевский крест, но не получил его, чем, видимо, был огорчён. Когда в конце 1853 г вспыхнула Крымская война, Толстой перевёлся в Дунайскую армию, участвовал в сражении при Ольтенице и в осаде Силистрии, а с ноября 1854 г по конец августа 1855 г был в Севастополе. Толстой долго жил на страшном 4-м бастионе, командовал батареей в сражении при Чёрной, был при адской бомбардировке во время штурма Малахова Кургана. Несмотря на все ужасы осады, Толстой написал в это время боевой рассказ из кавказской жизни «Рубка леса» и первый из трёх «Севастопольских рассказов» «Севастополь в декабре 1854 г.». Этот последний рассказ он отправил в «Современник». Тотчас же напечатанный, рассказ был с жадностью прочитан всею Россией и произвёл потрясающее впечатление картиною ужасов, выпавших на долю защитников Севастополя. Рассказ был замечен императором Николаем; он велел беречь даровитого офицера, что, однако, было неисполнимо для Толстого, не хотевшего перейти в разряд ненавидимых им «штабных». Стела в память участника обороны Севастополя 1854—1855 гг. Л. Н. Толстого у четвёртого бастиона За оборону Севастополя Толстой был награждён орденом Св. Анны с надписью «За храбрость» и медалями «За защиту Севастополя 1854—1855» и «В память войны 1853—1856 гг.». Окружённый блеском известности и, пользуясь репутацией очень храброго офицера, Толстой имел все шансы на карьеру, но сам себе «испортил» её. Едва ли не единственный раз в жизни (если не считать сделанного для детей «Соединения разных вариантов былин в одну» в его педагогических сочинениях) он побаловался стихами: написал сатирическую песенку, на манер солдатских, по поводу несчастного дела 4 (16) августа 1855 года, когда генерал Реад, неправильно поняв приказание главнокомандующего, неблагоразумно атаковал Федюхинские высоты. Песенка (Как четвёртого числа, нас нелёгкая несла горы отбирать), задевавшая целый ряд важных генералов, имела огромный успех и, конечно, повредила автору. Тотчас после штурма 27 августа (8 сентября) Толстой был послан курьером в Петербург, где закончил «Севастополь в мае 1855 г.» и написал «Севастополь в августе 1855 г.». «Севастопольские рассказы», окончательно укрепили его репутацию как представителя нового литературного поколения. Путешествия по Европе В Петербурге его радушно встретили и в великосветских салонах, и в литературных кружках; особенно близко сошёлся он с Тургеневым, с которым одно время жил на одной квартире. Последний ввёл его в кружок «Современника» и других литературных корифеев: он стал в приятельских отношених с Некрасовым, Гончаровым, Панаевым, Григоровичем, Дружининым, Соллогубом. «После севастопольских лишений столичная жизнь имела двойную прелесть для богатого, жизнерадостного, впечатлительного и общительного молодого человека. На попойки и карты, кутежи с цыганами у Толстого уходили целые дни и даже ночи» (Левенфельд). В это время были написаны «Метель», «Два гусара», закончены «Севастополь в августе» и «Юность», продолжено написание будущих «Казаков». Весёлая жизнь не замедлила оставить горький осадок в душе Толстого тем более, что у него начался сильный разлад с близким ему кружком писателей. В результате «люди ему опротивели и сам он себе опротивел» — и в начале 1857 года Толстой без всякого сожаления оставил Петербург и отправился за границу. В первой поездке за границу посетил Париж, где его ужаснули культ Наполеона I («Обоготворение злодея, ужасно»), в то же время он посещает балы, музеи, его восхищает «чувство социальной свободы». Однако присутствие на гильотинировании произвело столь тяжкое впечатление, что Толстой покинул Париж и отправился в места, связанные с Руссо — на Женевское озеро. В это время пишет повесть Альберт и рассказ Люцерн. В промежутке между первой и второй поездками продолжает работу над «Казаками», написал Три смерти и Семейное счастие. Именно в это время на медвежьей охоте Толстой едва не погиб (22 декабря 1858). У него роман с крестьянкой Аксиньей, одновременно у него созревает потребность в женитьбе. В следующей поездке его интересовали в основном народное образование и учреждения, имеющие целью поднятие образовательного уровня рабочего населения. Вопросы народного образования он пристально изучал в Германии и Франции и теоретически, и практически, и путём бесед со специалистами. Из выдающихся людей Германии его больше всех заинтересовал Ауэрбах, как автор посвящённых народному быту «Шварцвальдских рассказов» и издатель народных календарей. Толстой сделал ему визит и постарался с ним сблизиться. Во время пребывания в Брюсселе Толстой познакомился с Прудоном и Лелевелем. В Лондоне посетил Герцена, был на лекции Диккенса. Серьёзному настроению Толстого во время второго путешествия по югу Франции содействовало ещё то, что на его руках умер от туберкулёза его любимый брат Николай. Смерть брата произвела на Толстого огромное впечатление. Педагогическая деятельность Вернулся в Россию вскоре по освобождении крестьян и стал мировым посредником. В то время смотрели на народ как на младшего брата, которого надо поднять на себя; Толстой думал, наоборот, что народ бесконечно выше культурных классов и что господам надо заимствовать высоты духа у мужиков. Он деятельно занялся устройством школ в своей Ясной Поляне и во всём Крапивенском уезде. Яснополянская школа принадлежит к числу оригинальных педагогических попыток: в эпоху безграничного преклонения перед новейшей немецкою педагогией Толстой решительно восстал против всякой регламентации и дисциплины в школе; единственный метод преподавания и воспитания, который он признавал, был тот, что никакого метода не надо. Всё в преподавании должно быть индивидуально — и учитель, и ученик, и их взаимные отношения. В яснополянской школе дети сидели, кто где хотел, кто сколько хотел и кто как хотел. Никакой определённой программы преподавания не было. Единственная задача учителя заключалась в том, чтобы заинтересовать класс. Занятия шли прекрасно. Их вёл сам Толстой при помощи нескольких постоянных учителей и нескольких случайных, из ближайших знакомых и приезжих. С 1862 года стал издавать педагогический журнал «Ясная Поляна», где главным сотрудником являлся опять-таки он сам. Сверх статей теоретических, Толстой написал также ряд рассказов, басен и переложений. Соединённые вместе, педагогические статьи Толстого составили целый том собрания его сочинений. Запрятанные в очень мало распространённый специальный журнал, они в своё время остались мало замеченными. На социологическую основу идей Толстого об образовании, на то, что Толстой в образованности, науке, искусстве и успехах техники видел только облегчённые и усовершенствованные способы эксплуатации народа высшими классами, никто не обратил внимания. Мало того: из нападок Толстого на европейскую образованность и на излюбленное в то время понятие о «прогрессе» многие не на шутку вывели заключение, что Толстой — «консерватор». Около 15 лет длилось это курьёзное недоразумение, сближавшее с Толстым такого, например, органически противоположного ему писателя, как Н. Н. Страхов. Только в 1875 году Н. К. Михайловский в статье «Десница и шуйца графа Толстого», поражающей блеском анализа и предугадыванием дальнейшей деятельности Толстого, обрисовал духовный облик оригинальнейшего из русских писателей в настоящем свете. Малое внимание, которое было уделено педагогическим статьям Толстого, объясняется отчасти тем, что им вообще мало тогда занимались. Аполлон Григорьев имел право назвать свою статью о Толстом («Время», 1862 г.) «Явления современной литературы, пропущенные нашей критикой». Чрезвычайно радушно встретив дебеты и кредиты Толстого и «Севастопольские сказки», признав в нём великую надежду русской литературы (Дружинин даже употребил по отношению к нему эпитет «гениальный»), критика затем лет на 10—12, до появления «Войны и мира», не то что перестаёт признавать его очень крупным писателем, а как-то охладевает к нему. К числу повестей и очерков, написанных им в конце 1850-х, относятся «Люцерн» и «Три смерти». Семья и потомство В конце 1850-х познакомился с Софьей Андреевной Берс (1844—1919), дочерью московского врача из остзейских немцев. Ему шёл уже четвёртый десяток, Софье Андреевне было всего 17 лет. 23 сентября 1862 года женился на ней, и на долю его выпала полнота семейного счастия. В лице своей жены он нашёл не только вернейшего и преданнейшего друга, но и незаменимую помощницу во всех делах, практических и литературных. Для Толстого наступает самый светлый период его жизни — упоения личным счастьем, очень значительного благодаря практичности Софьи Андреевны, материального благосостояния, выдающегося, легко дающегося напряжения литературного творчества и в связи с ним небывалой славы всероссийской, а затем и всемирной. Однако отношения Толстого с женой не были безоблачными. Между ними часто возникали ссоры, в том числе в связи с образом жизни, который Толстой избрал для себя. Дети: * Сергей (10 июля 1863 — 23 декабря 1947) * Татьяна (4 октября 1864 — 21 сентября 1950). С 1899 замужем за Михаилом Сергеевичем Сухотиным. В 1917—1923 была хранителем музея-усадьбы Ясная Поляна. В 1925 с дочерью эмигрировала. Дочь Татьяна Михайловна Сухотина-Альбертини 1905—1996 * Илья (22 мая 1866 — 11 декабря 1933) * Лев (1869—1945) * Мария (1871—1906) Похоронена в с. Кочеты Крапивенского уезда. С 1897 замужем за Николаем Леонидовичем Оболенским (1872—1934) * Пётр (1872—1873) * Николай (1874—1875) * Варвара (1875—1875) * Андрей (1877—1916) * Михаил (1879—1944) * Алексей (1881—1886) * Александра (1884—1979) * Иван (1888—1895) Расцвет творчества В течение первых 10—12 лет после женитьбы он создаёт «Войну и мир» и «Анну Каренину». На рубеже этой второй эпохи литературной жизни Толстого стоят задуманные ещё в 1852 г. и законченные в 1861—1862 гг. «Казаки», первое из произведений, в которых великий талант Толстого дошёл до размеров гения. Впервые во всемирной литературе с такою яркостью и определённостью была показана разница между изломанностью культурного человека, отсутствием в нём сильных, ясных настроений — и непосредственностью людей, близких к природе. Толстой показал, что вовсе не в том особенность людей, близких к природе, что они хороши или дурны. Нельзя назвать хорошими героев произведений Толстого лихого конокрада Лукашку, своего рода распутную девку Марьянку, пропойцу Ерошку. Но нельзя их назвать и дурными, потому что у них нет сознания зла; Ерошка прямо убеждён, что «ни в чём греха нет». Казаки Толстого — просто живые люди, у которых ни одно душевное движение не затуманено рефлексией. «Казаки» не были своевременно оценены. Слишком тогда все гордились «прогрессом» и успехом цивилизации, чтобы заинтересоваться тем, как представитель культуры спасовал пред силою непосредственных душевных движений каких-то полудикарей. Небывалый успех выпал на долю «Войны и мира». Отрывок из романа под названием «1805 г.» появился в «Русском вестнике» 1865 г.; в 1868 г. вышли три его части, за которыми вскоре последовали остальные две. Признанная критикой всего мира величайшим эпическим произведением новой европейской литературы, «Война и мир» поражает уже с чисто технической точки зрения размерами своего беллетристического полотна. Только в живописи можно найти некоторую параллель в огромных картинах Паоло Веронезе в венецианском Дворце дожей, где тоже сотни лиц выписаны с удивительной отчётливостью и индивидуальным выражением. В романе Толстого представлены все классы общества, от императоров и королей до последнего солдата, все возрасты, все темпераменты и на пространстве целого царствования Александра I. «Анна Каренина» Бесконечно радостного упоения блаженством бытия уже нет в «Анне Карениной», относящейся к 1873—1876 гг. Есть ещё много отрадного переживания в почти автобиографическом романе Лёвина и Кити, но уже столько горечи в изображении семейной жизни Долли, в несчастном завершении любви Анны Карениной и Вронского, столько тревоги в душевной жизни Лёвина, что в общем этот роман является уже переходом к третьему периоду литературной деятельности Толстого. В январе 1871 года Толстой отправил А. А. Фету письмо: «Как я счастлив… что писать дребедени многословной вроде „Войны“ я больше никогда не стану». Русские писатели круга журнала «Современник». И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович, А. В. Дружинин и А. Н. Островский (1856) 6 декабря 1908 года Толстой записал в дневнике: «Люди любят меня за те пустяки — „Война и мир“ и т. п., которые им кажутся очень важными» Летом 1909 года один из посетителей Ясной Поляны выражал свой восторг и благодарность за создание «Войны и мира» и «Анны Карениной». Толстой ответил: «Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: „Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку“. Я приписываю значение совсем другим своим книгам (религиозным!)». В сфере материальных интересов он стал говорить себе: «Ну, хорошо, у тебя будет 6000 десятин в Самарской губернии — 300 голов лошадей, а потом?»; в сфере литературной: «Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире, — ну и что ж!». Начиная думать о воспитании детей, он спрашивал себя: «зачем?»; рассуждая «о том, как народ может достигнуть благосостояния», он «вдруг говорил себе: а мне что за дело?» В общем, он «почувствовал, что то, на чём он стоял, подломилось, что того, чем он жил, уже нет». Естественным результатом была мысль о самоубийстве. «Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами в своей комнате, где я каждый день бывал один, раздеваясь, и перестал ходить с ружьём на охоту, чтобы не соблазниться слишком лёгким способом избавления себя от жизни. Я сам не знал, чего я хочу: я боялся жизни, стремился прочь от неё и, между тем, чего-то ещё надеялся от неё». Религиозные поиски Чтобы найти ответ на измучившие его вопросы и сомнения, Толстой прежде всего взялся за исследование богословия и написал и издал в 1891 году в Женеве своё «Исследование догматического богословия», в котором подверг критике «Православно-догматическое богословие» митрополита Макария (Булгакова). Вёл беседы со священниками и монахами, ходил к старцам в Оптину Пустынь, читал богословские трактаты. Чтобы в подлиннике познать первоисточники христианского учения изучал древнегреческий и древнееврейский языки (в изучении последнего ему помогал московский раввин Шломо Минор). Вместе с тем он присматривался к раскольникам, сблизился с вдумчивым крестьянином Сютаевым, беседовал с молоканами, штундистами. Также Толстой искал смысла жизни в изучении философии и в знакомстве с результатами точных наук. Он делал ряд попыток всё большего и большего опрощения, стремясь жить жизнью, близкой к природе и земледельческому быту. Постепенно он отказывается от прихотей и удобств богатой жизни, много занимается физическим трудом, одевается в простейшую одежду, становится вегетарианцем, отдаёт семье всё своё крупное состояние, отказывается от прав литературной собственности. На этой почве беспримесно чистого порыва и стремления к нравственному усовершенствованию создаётся третий период литературной деятельности Толстого, отличительною чертой которого является отрицание всех установившихся форм государственной, общественной и религиозной жизни. Значительная часть взглядов Толстого не могла получить открытого выражения в России и в полном виде изложена только в заграничных изданиях его религиозно-социальных трактатов. Сколько-нибудь единодушного отношения не установилось даже по отношению к беллетристическим произведениям Толстого, написанным в этот период. Так, в длинном ряде небольших повестей и легенд, предназначенных преимущественно для народного чтения («Чем люди живы» и др.), Толстой, по мнению своих безусловных поклонников, достиг вершины художественной силы — того стихийного мастерства, которое даётся только народным сказаниям, потому что в них воплощается творчество целого народа. Наоборот, по мнению людей, негодующих на Толстого за то, что он из художника превратился в проповедника, эти написанные с определённою целью художественные поучения грубо-тенденциозны. Высокая и страшная правда «Смерти Ивана Ильича», по мнению поклонников, ставящая это произведение наряду с главными произведениями гения Толстого, по мнению других, преднамеренно жёстка, преднамеренно резко подчёркивает бездушие высших слоёв общества, чтобы показать нравственное превосходство простого «кухонного мужика» Герасима. Взрыв самых противоположных чувств, вызванный анализом супружеских отношений и косвенным требованием воздержания от брачной жизни, в «Крейцеровой сонате» заставил забыть об удивительной яркости и страстности, с которою написана эта повесть. Народная драма «Власть тьмы», по мнению поклонников Толстого, есть великое проявление его художественной силы: в тесные рамки этнографического воспроизведения русского крестьянского быта Толстой сумел вместить столько общечеловеческих черт, что драма с колоссальным успехом обошла все сцены мира. В последнем крупном произведении романе «Воскресение» осуждал судебную практику и великосветский быт, карикатурно изображал духовенство и богослужение. Критики последнего фазиса литературно-проповеднической деятельности Толстого находят, что художественная сила его безусловно пострадала от преобладания теоретических интересов и что творчество теперь для того только и нужно Толстому, чтобы в общедоступной форме вести пропаганду его общественно-религиозных взглядов. В его эстетическом трактате («Об искусстве») можно найти достаточно материала, чтобы объявить Толстого врагом искусства: помимо того, что Толстой здесь частью совершенно отрицает, частью значительно умаляет художественное значение Данте, Рафаэля, Гёте, Шекспира (на представлении «Гамлета» он испытывал «особенное страдание» за это «фальшивое подобие произведений искусства»), Бетховена и др., он прямо приходит к тому выводу, что «чем больше мы отдаёмся красоте, тем больше мы отдаляемся от добра». Отлучение от церкви Принадлежа по рождению и крещению к православной церкви, он, как и большинство представителей образованного общества своего времени в юности и молодости был равнодушен к религиозным вопросам. В половине 1870-х проявлял повышенный интерес к учению и богослужению Православной церкви; поворотным, в сторону от учения Церкви и от участия в её таинствах, временем для него стала вторая половина 1879 года. В 1880-е он стал на позиции однозначно критического отношения к церковному вероучению, духовенству, казённой церковности. Публикация некоторых произведений Толстого была запрещена духовной и светской цензурой. В 1899 году вышел роман Толстого «Воскресение», в котором автор показывал жизнь различных социальных слоев современной ему России; духовенство было изображено механически и наскоро исполняющим обряды, а холодного и циничного Топорова некоторые приняли за карикатуру на К. П. Победоносцева, обер-прокурора Святейшего Синода. В феврале 1901 года Синод окончательно склонился к мысли о публичном осуждении Толстого и о объявлении его находящимся вне церкви. Активную роль в этом сыграл митрополит Антоний (Вадковский). Как значится в камер-фурьерских журналах, 22 февраля Победоносцев был у Николая II в Зимнем дворце и беседовал с ним около часа. Некоторые историки считают, что Победоносцев прибыл к царю прямо из Синода с готовым определением. 24 февраля (ст. ст.) 1901 года в официальном органе Синода «Церковныя Вѣдомости, издаваемыя при Святѣйшемъ Правительствующемъ Сѵнодѣ» было опубликовано «Определение Святейшего Синода от 20—22 февраля 1901 г. № 557, с посланием верным чадам Православныя Грекороссийския Церкви о графе Льве Толстом»: Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая. В своих сочинениях и письмах, в множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов православной Церкви и самой сущности веры христианской; отвергает личного живаго Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа — Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святаго Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию. Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем неприкровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию православною. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2Тим.2:25). Молимтися, милосердый Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь. В «Ответе синоду» Лев Толстой подтвердил свой разрыв с Церковью: «я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей, и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв». Синодальное определение вызвало возмущение определенной части общества; в адрес Толстого шли письма и телеграммы с выражением сочувствия, приходили приветствия от рабочих. В конце февраля 2001 года правнук графа Владимир Толстой, управляющий музеем-усадьбой писателя в Ясной Поляне, направил письмо к Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II с просьбой пересмотреть синодальное определение; в неофициальном интервью на телевидении Патриарх сказал: « Не можем мы сейчас пересматривать, потому что всё-таки пересматривать можно, если человек изменяет свою позицию». В марте 2009 года Вл. Толстой выразил своё мнение о значении синодального акта: « Я изучал документы, читал газеты того времени, знакомился с материалами общественных дискуссий вокруг отлучения. И у меня возникло ощущение, что этот акт дал сигнал к тотальному расколу российского общества. Раскололись и царствующая семья, и высшая аристократия, и поместное дворянство, и интеллигенция, и разночинские слои, и простой люд. Трещина прошла по телу всего русского, российского народа.» Последние годы жизни. Смерть и похороны В октябре 1910 года, выполняя своё решение прожить последние годы соответственно своим взглядам, тайно покинул Ясную Поляну. Своё последнее путешествие он начал на станции Козлова Засека; по дороге заболел воспалением лёгких и вынужден был сделать остановку на маленькой станции Астапово (ныне Лев Толстой, Липецкая область), где 7(20) ноября и умер. 10 (23) ноября 1910 года был похоронен в Ясной Поляне, на краю оврага в лесу, где в детстве он вместе с братом искал «зелёную палочку», хранившую «секрет», как сделать всех людей счастливыми. В январе 1913 года было опубликовано письмо графини Софьи Толстой от 22 декабря 1912 года[25], в котором она подтверждает известия в печати о том, что на могиле её супруга было совершено его отпевание неким священником (она опровергает слухи о том, что он был ненастоящим) в её присутствии. В частности графиня писала: «Заявляю ещё, что Лев Николаевич ни разу перед смертью не выразил желания не быть отпетым, а раньше писал в своём дневнике 1895 г., как бы завещание: „Если можно, то (хоронить) без священников и отпевания. Но если это будет неприятно тем, кто будет хоронить, то пускай хоронят, как обыкновенно, но как можно подешевле и попроще“.» Существует также неофициальная версия смерти Льва Толстого, изложенная в эмиграции И.К.Сурским со слов чиновника русской полиции. Согласно ей, писатель перед смертью хотел примириться с церковью и прибыл для этого в Оптину пустынь. Здесь он ожидал распоряжения Синода, но, плохо себя почувствовав, был увезен приехавшей дочерью и скончался на почтовой станции Астапово. Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Как полюбить читать классику

Что проходят по литературе в школе

На школьных уроках литературы, как правило, читают русскую классику. В разных классах знакомятся также с мифами и сказками народов мира, отдельными зарубежными произведениями.

Классическими считают те произведения, которые стали национальным достоянием. Это книги, которые волнуют людей во все времена и поднимают вечные темы — любовь и дружба, жизнь и смерть, вера, самоопределение человека. В русскую литературную классику входит творчество М. В. Ломоносова, А. С. Пушкина, Д. И. Фонвизина, В. А. Жуковского, Ф. М. Достоевского, Н. В. Гоголя и многих других замечательных писателей. 

Считается, что с классикой должен быть ознакомлен каждый образованный человек. Более того, классическая литература обязательна для изучения — это проверяют и на промежуточных, и государственных итоговых аттестациях. 

При этом книжная полка «Экстерната и домашней школы Фоксфорда» объёмнее и интереснее, чем в обычной школе. Кроме классики, ученикам предлагаются к обсуждению такие необычные для школьной программы произведения, как «Каникулы» Рэя Брэдбери, «Хроники Амбера» Роджера Желязны и другие. Посмотрите, к примеру, наш список литературы на лето.

Каждый урок литературы в домашней онлайн-школе «Фоксфорда» — это активное обсуждение. Преподаватели не просто знакомят учеников с теорией литературы, но стараются пробудить интерес к художественным текстам, даже таким непростым для понимания современного подростка, как классика. 

Зачем читать классиков 

• Человек, читающий классику, получает эмоциональный культурный опыт. Он переживает за героев, вместе с ними проживает все события. Это развивает чувство эмпатии, то есть способность к сопереживанию. 
• Классические произведения погружают нас в другую эпоху. С помощью чтения мы можем познакомиться с давними традициями и узнать, как жили люди столетия назад. 
• Чтение классики улучшает грамотность. Речь становится ярче, потому что обогащается литературными приёмами и средствами выразительности. 
• Классические книги развивают мышление. Так, выпускница «Домашней школы Фоксфорда» Варвара Королёва читает классику для тренировки мозга. 
  

«Гаджеты — это круто, интернет — это огромные возможности. Однако если бесконечно залипать в ленты соцсетей, то проблема клипового мышления и прочие когнитивные искажения неизбежны. Для тренировки мозга читайте классику — Толстого, Бунина или каких-нибудь философов. Не нравится русская классика? Читайте французскую, английскую, какую угодно. Даже если трудно, непонятно и засыпаешь на третьей странице. Я вообще аудиал, но заставляю себя читать классические произведения, потому что не хочу, чтобы мозг высох».

Как читать произведения классиков

Для чтения серьёзных произведений нужен большой читательский опыт и желание. Если вам трудно разобраться с такой литературой, воспользуйтесь нашими советами. Возможно, они помогут полюбить школьную классическую литературу. 

1. Узнайте исторический контекст

Каждая книга — это определённый период в истории. На людей того времени влияли политические и социальные события, культура и другие факторы. Достаточно главы из учебника истории, чтобы освежить в памяти устройство государства и общества периода, описанного в книге. Со знанием исторического контекста произведение станет для вас интереснее, вы будете лучше понимать речь, настроения и поступки героев. 

2. Начните с небольших книг

Классику тяжело усваивать, если вы мало читаете. Для накопления читательского опыта попробуйте начать с чего-нибудь попроще. Например, рассказов и поэм, психологически к ним проще подступиться, чем к длинным литературным формам.  

3. Исследуйте книгу

Быстрое чтение — это не вариант для классики. Такую литературу необходимо читать вдумчиво, помечая карандашом (или закладкой в приложении) интересные или непонятные моменты. Важно находить ответы на свои вопросы сразу же, иначе забудется контекст. При чтении романов можно делать схемы отношений между героями и основных событий.  

4. Читайте вслух

Язык классической литературы красивый и живописный. Большинство таких произведений зачитывались современниками писателей в салонах или кругу семьи. Но современному человеку читать её довольно тяжело, много незнакомых слов и сложные предложения. Зато так легче сконцентрироваться на книге и вникнуть в смысл произведения. 

5. Смотрите экранизации

Фильмы и театральные постановки, конечно, не заменят оригиналов. В них порой отсутствуют важные сюжетные линии, могут быть искажены факты, даже финал может отличаться. Но воспринимаются они легче и могут заинтересовать произведением. 

6. Заведите читательский дневник

Читательский дневник поможет обдумать и лучше запомнить прочитанную информацию. К нему можно обратиться спустя время и вспомнить содержание книги. Одна из форм такого дневника — commanplace book. Это отдельный ежедневник для записи цитат, интересных идей и выдержек из книг. 

Читайте и любите классику. Удачи!

Классическая литература на английском языке

Один из лучших способов выучить иностранный язык — чтение классической художественной литературы. Богатство образов, лингвистические каламбуры, устаревшие выражения, которые отлично характеризуют свое время, — все это незаменимо для погружения в языковую и историческую среду.

Вот почему классическая литература на английском языке всегда вызывает неподдельный читательский интерес и становится отличным вариантом для подарка себе или близкому человеку. В соответствующем разделе на нашем сайте вы сможете выбрать и купить самые разные жемчужины британской и американской литературы.

«Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда, «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери, «Белый клык» Джека Лондона, «Франкенштейн» Мэри Шелли — список «золотого» мирового наследия можно продолжать долго. Эти и другие издания представлены в нашем магазине без перевода, в «первозданном» виде.

Однако если вы сомневаетесь в своих возможностях, но любите литературу, обратите внимание на адаптированные издания — они доступны даже для людей с уровнем Elementary. Например, роман «Трое в лодке, не считая собаки» Дж. К. Джерома можно не просто прочитать, но заодно и пройти обучение по уникальной методике: на полях есть важные комментарии по лексике и грамматике — даются отсылки на то или иное правило. Издание также содержит полный грамматический справочник и англо-русский словарь.

Также интересна серия Ильи Франка. Уникальность его метода заключается в том, что запоминание слов и выражений происходит за счёт их повторяемости, без заучивания и необходимости использовать словарь.

Можно дополнить свое самообразование и аудированием: по совершенно доступной цене в магазине представлена эта же книга (ее лучшие главы), дополнением к которой идет диск. Он поможет вам лучше понимать шутки этого искрометного романа и даже «непереводимую игру слов».

Не упустите возможность повысить свою самооценку: перевернуть последнюю страницу книги на иностранном языке — это невероятно приятное чувство! Вы сможете не кривя душой говорить, что читаете Джейн Остин и Джорджа Оруэлла в оригинале.

Читать дальше…

Книги Классика читать онлайн

Жанр классика – это произведения, которые считаются образцовыми для некоторой эпохи. В литературе понятие классики складывалось в 3 последние века античности. В то время классикой называли тех писателей, которые по некоторым причинам считались наставниками во всем, что касалось получения знаний и владения словом.

Гомер был первым классическим автором. Его произведения «Илиада» и «Одиссея» в классический период развития Греции считали вершиной драматических произведений. Для древних греков драма практически значила то же, что и литература. В 5-8 веке был создан канонический список авторов, которые обладали текстами, где были определены теории и нормы, что передавались во время обучения. Список классических авторов со временем становился все больше.

Читать классику онлайн в наше время очень просто, многие произведение уже давно появились в Интернете. Одно из таких произведений – «Лолита» В. Набокова. Владимир Набоков – первый русский писатель, который стал очень популярным за границей. «Лолита» — далеко не самое лучшее произведения Набокова, но оно стало знаковым в его карьере. «Лолита» сделала Набокова известным во всем мире. Роман был запрещен в России. Тема произведения – история взрослого мужчины, который влюбился в 12-летную девочку.

Джордж Элиот на самом деле девушка, которую на самом деле зовут Мери. В начале карьеры многие девушки писали под мужскими именами, чтобы к их творчеству отношение было серьезным. Здравомыслию Мери Элиот могут позавидовать все мужчины. Ее книги читать стоит всем, но роман «Милдмарч» женщинам, которые собрались выходить замуж, прочитать просто необходимо. Произведение называют предисловием к брачному договору. В центре романа – городок Мидлмарч, в котором кипят страсти. Этот роман – собрание счастливых браков и неудачных супружеских союзов.

Марсель Пруст – автор достаточно длинных романов. В интеллектуальном обществе часто шутят о том, что Пруста нужно наградить премией за то, что одну и ту же мысль можно затягивать очень долго. Роман «В поисках утраченного времени» Пруст написал во время, когда глубоко анализировал прошлое: плотские связи, влюбленности, смерть родителей и бурную молодость. Пруст говорит о том, что в романе он пытался познать собственную психику, основываясь на случайных всплесках эмоций и воспоминаний.

Неотъемлемой частью всей мировой литературы, несомненно, является классическая литература. Книги классики читать онлайн сегодня очень актуально. Ведь интернет предлагает легкий доступ к истинным шедеврам литературы.

6 доказательств того, что литература полезна в обычной жизни • Arzamas

На примере шести понятий из теории литературы

Рассказал Сергей Зенкин

Чтение. Жена художника. Картина Карла Холсё. Дания, до 1935 года© Fine Art Images / Diomedia

1. Литература учит нас говорить так, чтобы все слушали

Каким образом: учитесь у писателей и поэтов — речь должна быть странной, необычной, нарушать привычные ожидания.

Термин из теории литературы, который это объясняет: остранение.

Кто придумал термин: Виктор Шклов­ский — в статье, опубликованной в 1917 году. В отличие от многих других терминов тео­рии литературы, слово было не взято из обы­денного языка, а придумано специально. 

Что это значит: остранить — значит сделать странным. Мы привыкаем к сло­вам, ситуациям и прочим фактам нашего опыта, а писатель с помощью спе­циальных приемов делает привычные вещи необычными, заставляет нас увидеть их как в первый раз, по-новому на них посмотреть и по-новому осмыслить.

Остранение может быть двух типов. В пер­вом случае остраняются слова. Вместо того чтобы назвать вещь прямо, поэт называет ее иноска­зательно: не «в Санкт-Петербурге», а «на брегах Невы». Вместо того чтобы излагать коротко и просто, автор неэкономно расходует слова, например повторяет синонимы или же созвучные слова: «…уж он эту свою бочку поворачивал, переворачивал, чинил, грязнил, наливал, выливал, забивал, скоблил, смолил, белил, катал, шатал, мотал, метал, латал, хомутал…» (Франсуа Рабле в переводе Николая Люби­мова). Все, что расска­зывают в школе о метафорах, сравнениях и прочих фигурах речи, — это примеры остранения слов. Остранением речи являются стихи: в обычной жизни мы смущаемся, сказав что-то случайно в рифму, а в поэзии это обычно достоинство.

Второе применение остранения — к вещам. Вместо того чтобы назвать при­вычную нам вещь одним словом, писатель рисует целую картину, как если бы эту вещь кто-то увидел впервые, например ребенок, дикарь или ино­странец. В обычной жизни восприятие вещей автомати­зиру­ется, мы перестаем ощущать окружающие нас объекты, сводим их к стан­дарт­ным функциям и смыслам. Шкловский писал, что автоматизация «съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны», а цель хорошего писателя — сделать восприятие не автоматическим, а живым.

Толстой в романе «Воскресение» описывает церковную службу — это всем привычная, по крайней мере в его эпоху, церемония, а он до­тошно, с необыч­ным богатством деталей рассказывает, какие жесты произво­дит священ­ник, изображая дело так, как буд­то это видит человек со стороны, не знаю­щий, что такое церковь. В результате изобра­жение службы становится критическим: нас приглашают задуматься над тем, насколько «естествен» и насколько праведен официаль­ный культ, сколько лицемерия может скрываться за его условными обрядами.

Остранение, по Шкловскому, — базовое качество любого художественного творче­ства. Всякое искусство должно как-то остранять свой материал (например, лите­ратура остраняет и язык, и свою тему — то, о чем в произ­ведении написано). Нет остранения — нет искусства    Почему иногда мы не замечаем никакого остранения? Понятно, что язык Хлебникова необычный, но что странного в «скучных» описаниях природы у Тургенева? Тут важно помнить: то, что нам сейчас кажется обыч­ным, нейтральным, некогда могло быть очень непривычным: например, те же описания пейзажа, да еще и согласованные с пережи­ваниями персонажей, не были общеприня­тыми еще в европейской литературе XVIII ве­ка, до романтизма с его культом природы. Это значит, что с течением времени слово и произведение искусства сами подвержены автоматизации, могут стереться от упот­ребле­ния. Почему школьник скучает над клас­сическим текстом? Потому что этот текст не кажется ему чем-то новым, неиз­вестным, ему этот текст уже заранее знаком из позднейшей литературы, исполь­зующей те же сюжеты, те же приемы и фи­гуры речи. Более современное произ­ведение покажется ему и более ощутимым. .

Чем это полезно в обычной жизни?

Понять, как работает остранение, — значит научиться, во-первых, самому высказываться эффектно и действенно, так, чтобы тебя не слушали вполуха, а прислушивались внимательно. Во-вторых, это позволяет не только в искус­стве, но и в жизни смотреть на многие вещи остраненно, а значит, и крити­­чески, заново переживать их моральную и общественную неодно­знач­ность. Как писал Шкловский примени­тельно к Толстому, остранение — это «способ добраться до совести».

2. Литература учит видеть за частным — общее

Каким образом: у всего на свете есть структура, и ее надо разглядеть. А на книжках можно потренироваться.

Термин из теории литературы, который это объясняет: структура.

Кто придумал термин: «структура» — слово общенаучного языка, получившее специфи­ческое значение в структуралистской теории литера­туры, например у Юрия Лотмана в 1960-е годы.

Что это значит: допустим, мы читаем роман, где действуют люди, с которыми мы никогда не встречались. И эти люди произносят фразы, которые мы слы­шим в пер­вый раз. Тем не менее мы каким-то образом быстро понимаем, кто является главным героем, а кто — второсте­пенным, какая фраза является остроумной шуткой, а какая — горьким парадоксом. Конкрет­ные персонажи (с их внеш­ностью и биографией) или конкретные фразы в разных романах различ­ные, но мы понимаем, как к ним относиться, потому что привыкли к смысло­вым оппозициям, в которые они включены (в данном случае — «главное — второ­сте­­пенное», «забавное — печальное» и так далее). 

Это значит, что у каждого произведения есть структура — абстрактный каркас, состоящий из отношений между элементами; чтобы его увидеть, надо усилием ума опустошить, «выпо­трошить» из текста все конкретное и оставить только те роли, которые тот или другой элемент играет в процессе изложения. 

Структуры могут быть уникальными, а могут быть и повторяющимися. Многие произве­дения имеют одну и ту же структуру: все волшебные сказки, все детек­тивы, все торжественные оды. Такие однородные тексты являются нормой в традиционных культурах (таких как фольклор), а то, что нарушает эту норму, отбраковывается. В современной культуре все наоборот: повторя­емость струк­тур характерна для мас­совой словесности (тех же детективов), а выше всего ценятся необычные произведе­ния, структура которых сложна и уникаль­на. Они, конечно, складыва­ются из структур, существующих ранее (в конце концов, просто из стандартных конструкций языка), но в сложном и самобыт­ном тексте эти структуры соединяются и сталкиваются небывалым и уникаль­ным способом. 

Например, в «Преступлении и наказании» использованы две жанровые струк­туры: структура криминального романа и структура философского эссе. Читатель должен выделить эти две общие структуры и мысленно создать из них одну новую — вот какую работу на дом задает нам Достоев­ский. Для этого приходится приподняться над конкретным криминальным сюжетом и понять его не как «реальную», то есть уникальную историю убийцы, а как ти­пичную литературную историю, которую он уже встречал в других рома­нах. И припод­няться над философ­ским содержанием и воспринять его не как пря­мое, то есть уникальное обращение к себе, а как новую разработку идейных структур, которые пришли к Достоевскому из предше­ствую­щей литературной традиции. 

Чем это полезно в обычной жизни?

Во-первых, умение понять (хотя бы интуи­тивно) структуру произведения необходимо для чтения сложных текстов. Если не пони­маешь, что тебе рассказывают и зачем, попробуй разобраться, как это устроено, — может быть, на основе структуры текста откроется и смысл сообщения. 

Во-вторых, знание структур позволяет типи­зировать серийные произведения. В массо­вой культуре, как уже сказано, структуры постоянно повторяются. Если ты усвоил устройство одного такого текста, ты сэконо­мишь время, потому что тебе не надо будет читать другие тексты: ты уже заранее знаешь примерно, как они устроены. Например, если ты прочитал достаточно детективов, то уже в следующем можешь сам быстро вычислить убийцу — не потому, что ты ве­ликий сыщик (реальный сыщик, возможно, будет вести расследование совсем по-другому), а потому что опытный читатель.

И в-третьих, структуры есть не только в литера­туре, а вообще везде. В социаль­ной жизни, в экономике, в политике отношения тоже важнее, чем элементы, которыми они связы­ваются: например, сменяются поколе­ния поли­тиков, но остаются примерно одинаковыми отношения между партиями, которые они представляли. Даже если литература прямо не описывает эти отноше­ния, то она все равно тренирует своего чита­теля в расшифровке структур, а значит, учит его ориентироваться в жизни. 

Женщина с книгой. Картина Карла Холсё. Дания, до 1935 годаWikimedia Commons

3. Литература учит отличать важное от неважного, ценное — от мусора

Каким образом: если мы понимаем, чем классика ценнее и сложнее попсы, то и в жизни будем лучше разбираться.

Термин из теории литературы, который это объясняет: текст.

Кто придумал термин: это еще одно слово обще­научного языка, которое по-новому проблемати­зировано в структуральной теории литературы, напри­мер Юрием Лотманом в 1970-е годы.

Что это значит: в теории литературы слово «текст» употребляется иначе, чем в языко­знании. Для лингвистики любой осмыслен­ный фрагмент речи является текстом: эсэмэска, обрывочная фраза или роман Джойса «Улисс» — все это тексты. 

Иначе обстоит дело в теории литературы: не все написанное (и тем более не все сказанное) признается текстом. Текст — это особо ценное высказывание, кото­рое, в отличие от массы бросовых высказываний, мы считаем нужным сохра­нять, увекове­чивать, постоянно истолковывать (нередко противоположным образом), преподавать в школе. Даже черновик какого-нибудь романа обычно не называется текстом, хотя его тоже могут сохранять и изучать (чтобы лучше понять настоящий текст, то есть роман).

Конечно, сохраняются и толкуются не только художественные тексты — например, юриди­ческие тоже. Но у художественных произведений, по мысли Лотмана, есть еще специфическое качество: они особо сложны по своему устрой­ству. Это потому, что худо­же­ственный текст должен быть написан по крайней мере на двух разных языках — или, в терминах семиотики, он зашифрован как минимум двумя кодами. 

Первый из этих кодов — это наш естествен­ный язык. Чтобы прочитать «Пре­ступление и нака­зание», надо знать русский язык (а еще лучше — пони­мать, чем язык середины XIX века отли­чается от того языка, на кото­ром мы говорим сейчас). Вторым кодом могут быть, например, законы литератур­ного жанра: романа, новеллы, поэмы. В случае «Преступления и наказания» это, как мы уже говорили, законы криминального романа и законы философского эссе, которые находятся в динамическом взаимодействии.

Почему важно, чтобы кодов было несколько? Потому что текст, зашифрован­ный одним кодом, можно расшифровать и после этого резюми­ровать, кратко пересказать; его смысл можно зафиксировать, а само высказывание отбросить. Высказывания, стоящие того, чтобы их перечиты­вали и переосмысливали, содержат что-то еще, кроме элементарного одного смысла. Многознач­ность, которую мы ощущаем в литературных текстах, связана с тем, что в них взаимо­действуют несколько разных языков. Иногда каждому из языков соответствует свой персонаж произве­дения: это то, что Михаил Бахтин называл «полифо­нией», равноправным диалогом языков и идей в художественном тексте.

Чем это полезно в обычной жизни?

Во-первых, читая художественные тексты, мы учимся делать различие между куль­турно ценным высказыванием, которое заслуживает подробного истолко­вания и изучения, и теми ненастоящими, неполноценными «текстами», кото­рые можно просто опознать и отложить в сторону или даже сразу выбро­сить, не читая. 

Во-вторых, идея текста как особо сложного высказывания, совмещающего в себе разные языки культуры, позволяет понять слож­ность самой культуры, где сосуществуют, взаимодей­ствуют, а часто и конфликтуют между собой разные коды, разные дискурсы, то есть способы языкового осмысления реаль­ности: дискурсы профессиональные, научные (причем разных дисциплин и раз­ных школ), общественно-политические (опять-таки принадлежащие к разным идеологиям) и так далее. А художе­ственный текст является сжатой, компактной моделью такого устройства культуры — на его примере мы на­учаемся распутывать реальное многоязычие социальной жизни, в которой мы живем.

4. Литература учит понимать, когда нас обманывают, — и не поддаваться

Каким образом: нам часто внушают в разных целях, что наша жизнь предопре­делена, — но на самом деле такая предре­шенность есть не в реаль­ности, а только в повествовании о ней. Литература — не жизнь, и об этом важно помнить.

Термин из теории литературы, который это объясняет: повествование/нарратив.

Кто придумал термин: «повествование» — неспециальное и ничейное понятие. Все мы вроде бы знаем, что это такое, но более или менее точное определение выработано только в ХХ веке благодаря таким теорети­кам, как Ролан Барт и Жерар Женетт.

Что это значит: по-английскиnarrative — это любое связное изложение чего-либо. В русской терминологии не всякий такой «нарратив» счи­тается повествованием. Повествование — это, во-первых, рассказ о событиях (а не о чувствах, идеях и тому подобном). Во-вторых, этот рассказ должен вестись, когда события уже прошли: рассказчик мог быть раньше их участником, но теперь все равно говорит о них немного со стороны. 

Американский философ Артур Данто приводил такой пример. В повествовании историка может быть фраза «В 1618 году началась Тридцатилетняя война». А вот современник этого события (например, летописец, который заносит начало войны в свою хронику) не мог бы написать такую фразу — потому что не знал, сколько война продлится и как ее потом назовут. Поэтому хро­ника — летопись, бортовой журнал или днев­ник — не является настоя­щим повество­ватель­ным текстом, хотя в ней есть рассказчик и сообщается о цепи собы­тий.

Повествование — это взгляд из будущего, который устанавливает связи между событиями, следующими друг за другом. И такая связь, установленная задним числом и вытянутая в одну линию (из события А вытекает событие В, из собы­тия В — собы­тие С…), дает более схематичную картину, чем в действитель­ности. 

Логика повествования отлична от логики реальности. Как объяснял Барт, эта логика основывается на принципе «после этого — значит, вследствие этого», то есть причиной события по умолчанию считается другое событие, о котором нам сообщили раньше. Разумеется, в жизни это не так: у события могут быть многие другие причины, которые нам неизвестны и не прямо ему предшество­вали. Но повество­вательный дискурс это игнорирует. 

Благодаря этому в художественном повествова­нии меньше сюрпризов, чем в реальной жизни, — и мы можем легче, чем в жизни, предсказывать следую­щие события. Например, мы знаем, что главный герой романа если и умрет, то лишь незадолго до конца книги, а если попадет в смер­тель­ную опасность в середине книги, то наверня­ка спасется. Это обусловлено не его волшеб­ной неуязвимостью, а просто тем, что повествование так устроено. 

Литература сама иногда критикует и высмеивает такую повествовательную логику. Есть, например, знаменитое предание из древнеримской истории: царь Тарквиний обесчестил добродетельную Лукрецию, она покончила с собой, народ возмутился, изгнал Тарквиния, и с тех пор в Риме вместо царской власти стала республика. Это сильный, убедительный нарратив, где одно событие вроде бы с необходимостью следует за другим, вплоть до смены политического режима. Но вот Пушкин задался вопросом: а что, если бы Лукреция в реши­тель­ный момент дала Тарквинию пощечину? И написал поэму «Граф Нулин», где сельская помещица именно таким способом дает от ворот поворот назой­ливому столичному ухажеру. Получилось, конечно, опять-таки повествование, тоже по-своему логичное — но другое, пародирующее и деконструи­рующее логику предания.

Чем это полезно в обычной жизни?

Логика жизни отличается от нарративной логики, однако мы склонны об этом забывать. В резуль­тате мы начинаем осмыслять свою реальную жизнь как не­кое повествование. Например, мы мысленно выстраиваем цепочку причин и следствий и убеждаем себя, что то, что с нами происходит, фатально неиз­бежно. Мы гово­рим «полоса везения» или «невезения», как будто однажды выпавшая удача или неудача тянет за собой другие. На самом деле это иллю­зия: мы подчиняем сложную многофакторную действительность простой линейной повествовательной схеме. 

Эта иллюзия может быть и следствием сознательного, корыстного обмана: по той же схеме строятся так называемые политические и идеологические нарративы, когда целому народу внушают безальтерна­тивную версию его истории. Иногда говорят: «История не знает сослагательного наклоне­ния». Нужно правильно понимать эту фразу: «история» здесь значит «повествование об исторических событиях», которое ведется задним числом и выстроено в одну прямую линию. А настоящая история (процесс совершающихся событий и поступков) всегда могла пойти по-другому, и историки это знают, исследуя несбывшиеся варианты ее развития. «История», где все предрешено и не могло случиться иначе, нужна не историкам, а политикам, которые любят с помощью такой идеологии оправдывать свои ошибки и преступления. 

Литература и наука о ней дают нам инстру­менты, позволяющие замечать такие уловки и не попадаться на удочку нарративных иллюзий в реальной жизни. Что эффектно и изящно в романе, может быть грубым обманом или самообма­ном в действитель­ности, в политике и обществе.

Интерьер с читающей женщиной. Картина Карла Холсё. Дания, до 1935 года© Fine Art Images / Diomedia

5. Литература воспитывает в нас свободных людей, совершающих самостоятельный выбор 

Каким образом: когда мы читаем, мы не просто впитываем те смыслы, которые заложил в произ­ведение автор, — на самом деле мы постоянно совершаем выбор.

Термин из теории литературы, который это объясняет: чтение.

Кто придумал термин: все мы что-то читаем и вроде бы знаем, что это за занятие. Теория ХХ века — Ролан Барт, Ханс Роберт Яусс, Вольфганг Изер, Умберто Эко и другие ученые — сделала чтение проблемой и развернула к этой проблеме научные исследования.

Что это значит: литературоведение XIX века в основном изучало, как лите­ратура пишется, — сейчас больше думают о том, как она читается, насколько устройство литературного текста программирует тот или иной способ его чтения. Иными словами, у чтения, как и у текста, есть своя структура, и она лишь отчасти предопреде­ляется структурой текста. Чтение — творче­ский процесс: не усвоение однозначно заданного смысла, а свободная деятельность, в ходе которой читатель совершает множе­ство выборов, начиная с выбора, читать ли вообще данное произведение или не читать. А наука о литературе ищет в текстах момен­ты неопределенности, которые позволяют читателю выбирать между разными интерпретациями.

Что значит, что читатель выбирает? Он может читать произведение крити­чески или некри­тически, в разные моменты чтения применять к тексту разные способы дешифровки, опираясь на разные языки культуры. (Уже говорилось о двойственной структуре «Преступления и нака­зания»; так же и роман Умберто Эко, который был и ученым, и писателем, «Имя розы», можно читать как детектив, а можно — как фило­софское размышление о культуре.) В самом творческом случае читатель может даже пересочинять текст, например, сказать себе: «Я хочу, чтобы герои выжили и пожени­лись», и воображать такой финал, противо­речащий авторскому; или на­писать собственный вариант текста, его сиквел или приквел, как делают сочинители фанфиков.

Мы можем читать текст на общем с автором родном языке, на чужом языке оригинала, в переводе. Мы можем читать впервые или перечитывать, и наша реакция будет отличаться от первого чтения — мы ведь уже знаем, чем все кончилось. Мы можем читать с разными намерениями: отождествиться с геро­ем и через его судьбу что-то узнать об отношениях между людьми; или погру­зиться в язык / культурный код текста и освоить его сложные смыслы и спо­собы их выражения; или, скажем, испытать шок от нарушения эстетиче­ских или моральных традиций — типичное удовольствие совре­мен­ного читателя, которому недаром так и рекламируют книги: «сногсши­бательное произ­ведение».  

Способы чтения бывают не только индиви­дуальными, но и коллективными, то есть разделяются многими людьми и историче­ски изменяются. Например, Ханс Роберт Яусс показал, как менялось на протяжении короткого времени — жизни одного-двух поколений — восприятие французской публикой романа Флобера «Госпожа Бовари»: сначала в книге увидели лишь шокирующе «неприличное» описание адюльтеров (автора даже привлекли было за это к суду), но постепен­но возобладала другая точка зрения: в судьбе флоберовской героини стали читать критику противоречий буржуазного брака и даже, еще шире, универ­сальную склонность человека считать себя не таким, как он есть в действитель­ности (один из критиков так и назвал эту склонность — «боваризм»).

Чем это полезно в обычной жизни?

Все это значит, что литература формирует читателя как свободного человека, который самостоятельно вырабатывает свою пози­цию. Вместе с тем задача теории литературы — признавая за читателем свободу интерпретации, показать, что не все интерпретации равноценны. Какие-то из них могут быть более успешными, а какие-то — напрасными, не приносить никакого прира­щения смысла — когда читатель вчитывает в текст только то, что заранее знает сам и хочет в нем видеть. Иными словами, чтение следует изучать как ответст­венную свободу. Нет неиз­менной и однозначной «канонической» интерпре­тации текста, но разные возможные интерпре­тации подлежат сравнению и оценке, у них есть свои достоинства и недостатки.

Теорию чтения очень легко перенести с художественного текста на любую смысловую продукцию, с которой встречается человек, — на рекламу, пропа­ганду политической идеологии. Разбираясь в структурах чтения, мы лучше понимаем непредзаданность мира: мир открыт для разных смыслов, мы должны сами ответ­ственно осмыслять его. Здесь теория литературы практически перетекает в общую проблематику морали.

6. Литература позволяет, не рискуя ничем, испытать сильные ощущения — и быть готовым к ним в реальной жизни

Каким образом: мы проецируем свои пережива­ния на героев книг.

Термин из теории литературы, который это объясняет: мимесис.

Кто придумал термин: это понятие, в отли­чие от предыдущих, очень специальное, малоиз­вестное широкой публике. Термин «мимесис» унаследован от Платона и Аристотеля, но в современной теории существенно переосмыс­лен. Слово означает по-гречески «подражание»; в современном понимании имеется в виду не изображение какого-то внешнего объекта (например, худож­ник рисует цветок), а комму­никация (например, письмо или чтение), в ходе которой один субъект подражает другому. В теории литературы это понятие применяли, обычно не называя этим словом, члены русской формаль­ной школы 1910–20-х годов; сегодня его использует в числе других Михаил Ямпольский.

Что это значит: изучая мимесис, наука о литературе отвечает не на вопрос «Что значит текст?», а на вопрос «Что он делает?», какое воздействие он должен оказывать на читателя. 

Мимесис начинается там, где читатель начинает телесно сопереживать тому, кто говорит: автору произведения или рассказ­чику, иногда и герою. Такое бывает не только в литературе: например, на фильмах ужасов зрители инстин­ктивно вздрагивают и закрывают глаза, когда происходит что-то страшное; на комических спектаклях они заразительно смеются, подражая друг другу. Любовная проза навевает эротическое томление, а поэзия заставляет физи­чески переживать свой ритм — все это физиологи­ческая сторона миме­сиса. 

Подражать можно не только чувствам, эмоциям и физиологическим реакциям, но и словам. Сравнительно простой пример мимесиса — литератур­ное письмо, которое подражает чужой устной речи (в русской теории литера­туры такой прием называют сказом). Сто лет назад Борис Эйхенбаум разобрал с такой точки зрения «Шинель» Гоголя. Эффект этого произведения, как выясняется, обусловлен не столько смешной или трогательной историей мелкого чинов­ника Акакия Акакиевича, сколько тем, что автор на протяжении всего текста комически имити­рует, передразни­вает устную речь какого-то рассказчика — сбивчивую, неумелую, запинаю­щуюся. Такое подражание чужой речи нам предлагается внутренне переживать, чуть ли не прогова­ривать про себя — вплоть до беззвуч­ного шевеления губами. Если же это будет речь не сбивчивая, а, наоборот, благозвучная, нам, может быть, захочется ее петь. 

Более сложный мимесис — подражание процессу познания. Во многих жанрах литературы по ходу действия или рассказа происходит познание чего-то такого, что раньше было неизвестно: герой романа воспитания узнает, как устроена жизнь; сыщик в детективе выясняет, кто совершил преступление. Одновременно с ними все это постигает, проживая процесс узнавания, и чита­тель: весь процесс познания происхо­дит в его сознании. Литература — это в опре­деленном смысле и есть движение от незна­ния к знанию. 

Литературный герой есть миметическая фигура: в нем важна не столько биография (мы можем ее не знать или почти не знать) или характер (он может быть очень схематичным), сколько то, что мы проеци­руем на него свое пере­жи­вание. Мы сочув­ствуем герою (бывает, даже отрицатель­ному), пытаемся разгадать за него загадку, с которой он сталкивается; мы радуемся, когда он на­ходит успешное решение, беспокоимся и жалеем, когда он не может понять что-то такое, что уже поняли мы. На этом построен такой литератур­ный и театральный прием, как перипе­тия, — резкое изменение ситуации, когда выясняется что-то новое. Эдип жил себе, правил Фивами и вдруг узнал, что он по неведению совершил страшные преступления. Спраши­вается: какое нам дело до древнего мифического Эдипа? А дело в том, что нас заставляют пере­жить вчуже сам процесс резкого узнавания чего-то нового. 

Чем это полезно в обычной жизни?

Мимесис вообще — это психологическая разведка. Посредством условного худо­жественного сопереживания читатель может как бы задешево, понарошку пережить силь­ные эмоции, которые трудно найти в реаль­ной жизни (опасные, захватывающие приключения), а то и лучше вообще избегать (погибельный, трагический опыт).

Мимесис познания, если говорить конкретно о нем, — это упражнение в позна­нии мира. Литература в принципе говорит обо всем, что интересно человеку: она может по-своему рассказывать и о современной жизни, и об истории, и о фи­лософии, и об экономике. В отличие от науки, все это она представляет человеку не как готовые сведения, а как процесс; читая, нужно заново пере­жить добычу этих сведений, нередко сложную и драматичную.  

Рейтинг русской литературы в мире упал до исторического минимума

Русские книги опускаются все ниже во всемирном спросе на литературные произведения

Когда-то, когда я училась на филфаке университете, преподаватели нам внушали, что самыми читаемыми писатели в мире – это наши великие соотечественники: Толстой, Достоевский и Чехов, а все остальные идут уже за ними.

Ирина Зиганшина

Спору нет, Россия может и должна гордиться своей литературной классикой, это, пожалуй, единственное, чем она может гордиться по праву. Однако, если изучить этот вопрос внимательнее, то картина мировых предпочтений будет выглядеть совсем иначе.

Начнем с азов. Еще в 2003 году знаменитая британская корпорация ВВС составила список 200 лучших романов всех времен и народов, опросив около 1 миллиона человек!

Первое место ожидаемо заняла эпопея Джона Толкина «Властелин колец», а второе – «Гордость и предубеждение» Джейн Остин. Забавно, что в первой десятке соседствуют и «1984» Оруэлла и «Винни Пух» Милна. Тогда как первым из великих русских романов оказалась «Анна Каренина» Толстого – на 54 месте… Достоевский же еще ниже, а Чехова и вовсе нет, поскольку он романов не писал.

Понятно, что это британский список, но мы-то ведем речь о роли нашей классики в мировом масштабе.

Взглянем, как происходит дело у французов. Влиятельная газета Le Monde составила свой список 100 лучших романов ХХ века, правда, в опросе приняли участие уже только 17 тысяч человек. Предсказуемо победил французы – Альбер Камю с романом «Посторонний» и Марсель Пруст с «Поиском утраченного времени». Но в отличие от британского, францзуский рейтинг оказался гораздо более интернациональным, в нем фигурируют писатели из многих других стран. Понятно, что в ХХ веке русская литература потеряла свои позиции в общественном мнении, однако в этом списке «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына стоит на почетном 15-м месте, сразу после «Имени розы» итальянца Умберто Эко. Кроме того, в сотню попали набоковская «Лолита» и булгаковский «Мастер и Маргарита»…

Заметили, как сместились акценты? Вместо «диалектики души» Толстого, в так называемом русском мире зарубежные читатели выделяют сталинские репрессии, описанные Солженицыным!

Можно назвать и еще один интересный рейтинг, составленный Норвежским книжным клубом, который опросил уже не читателей, а самих писателей, каждый из которых предоставил свой список из 10 книг, которые он считает лучшими за всю человеческую историю. Россию в 2002 году представлял знаменитый «деревенщик» Валентин Распутин. А всего в составлении списка приняли участие сто писателей из пятидесяти четырёх стран мира. Они и отобрали наиболее значимые произведения мировой литературы из разных стран, культур и времён. Одиннадцать произведений, включённых в список, написаны женщинами, восемьдесят пять — мужчинами, авторы четырёх произведений неизвестны. Понятно, что в этом списке нет никаких мест, это просто лучшие из лучших. По мнению лучших…

А теперь мы подходим к самому главному. Все перечисленные списки, конечно, по-своему хороши (а кроме них существует еще множество подобных), но ни один из них не дает реальной картины литературных предпочтений мирового читателя.

Зато такую картину попытался дать в своем весьма поучительном подсчете обращений к литературным произведениям в сетевых поисковиках журналист Юрий Кирпичев в журнал-газете «Мастерская». Тут не найти никакого высоколобого гамбургского счета, тут счет исключительно рыночный, а вот охвачены этим списком миллиарды.

Вообще-то Кирпичев составляет рейтинг 50 самых востребованных писателей мира всех времен и народов каждый год в июне. Но на этот раз он сделал это в апреле, поскольку в связи с пожаром Нотр-Дама, взлетели продажи великого одноименного романа Виктора Гюго, и Кирпичеву стало интересно, как высоко поднялся этот классик. Оказалось, что Гюго переместился сразу на 6-е место, потеснив на 7-е самого Шекспира. Впереди же по-прежнему Дэн Браун. Увы, русских книг и авторов ни в первом, ни во втором, ни в третьем, ни даже в четвертом десятке не оказалось. «Наше все» Александр Пушкин занял только 61-е место… «Что же надо сжечь, чтобы поднять рейтинг Пушкина? Кремль?» – вопрошает автор.

Вот как объясняет свой принцип сам автор:

«Лет десять назад, в который раз услыхав о необыкновенном величии русской литературы, я задумался, а нельзя ли объективно измерить её величину? Априори ясно, что рейтинги писателей и книг, составляемые журналами, критиками и гуру от литературы отражают в первую очередь предпочтения составителей. Но ведь люди разные. Мне импонирует Одри Хепберн, а Трамп клюнул на Сторми Дэниелс, Бред Питт вряд ли польстится на рубенсовские формы, но и Рубенс не вдохновился бы Анжелиной Джоли, кому-то Хармс по душе, а кому-то Рабле или Пруст. Одни очарованы замысловатым Пелевиным, а другие поднимают на щит Прилепина, простого, как автомат оккупанта.

Поэтому можно гарантировать, что Топ-50 писателей мира, составленный редактором журнала «Литературное обозрение» будет отличаться от списка редактора «Нового литературного обозрения». А ваш собственный — от списка вашей супруги.

Известен, к примеру, список Бродского — в нем как худлит, так и вообще тексты, обязательные, по его мнению, к прочтению: «Просто чтобы с вами было о чем разговаривать». Он составил его для американской молодежи, будучи поражен ее невежеством, но сейчас список поразил бы российскую молодежь, вряд ли слыхавшую о большинстве его позиций. Я, кстати, воспользовался им при составлении своей таблицы лишь в этом году — перечень Бродского стал все более отражать современные вкусы. Далеко глядел поэт! Но лидерства лидеров он не пошатнул, хотя и добавил к ним пару имен.

В общем, в мире вкусов царит субъективизм, поэтому о них и спорят, мы же ищем точности и репрезентативности. Видя же, что мир становится всё более виртуальным и это позволяет работать с цифрами и большими массивами информации, я периодически составляю рейтинг писателей по числу обращений к ним поисковой системы Гугл. Более объективного метода оценки величия авторов и литератур не найти.

Выбор Google, причем именно англоязычного его сегмента обусловлен тем, что на него приходится три четверти всех обращений в мире (у ближайших конкурентов всего по 6—8%) и две трети их — на английском, языке международного общения. В итоге в случае писателей речь идет о десятках, о сотнях миллионов обращений и даже о миллиардах! Вы можете предложить более репрезентативную статистику?

Да, речь идет не о мере литературного дара, а о степени влияния автора на окружающий мир, о его востребованности, а эти факторы не всегда коррелируют. Так, литературное мастерство Набокова было исключительным, его язык великолепен, но в Топ-50 лучших писателей он не вошел.

Да, метод не идеален и данные будут зависеть от места вашего проживания, от местоположения сервера и даже от времени суток. Сеть живет, растет, дышит и когда в больших читающих странах наступает день, растёт число обращений к ней, в том числе и к писателям, так что данные могут значительно различаться. Но соотношение по авторам остаётся достаточно стабильным и позволяет провести оценку сравнительной популярности.

Проверял неоднократно, однажды даже сравнив данные по Монреалю, Нью-Йорку, Бостону, Москве, Сиднею и еще какому-то немецкому городу — коллеги помогли составить таблицу. Абсолютные цифры давали максимальный разброс раза в два, что вполне приемлемо в такого рода подсчетах, но относительные места писателей оставались примерно одинаковыми, разве что австралийцы отличались некоторой эксцентричностью в выборе любимых авторов.

Вы скажете, что такой подход также не вполне объективен, ибо на рейтинг будут влиять множество технических, политических и социальных факторов. Такие, как мода и вкусы читающей публики, её интеллектуальный и культурный уровень, ситуации в стране, в том числе и степень развития гражданского общества, уровень урбанизации и полиграфии, распространенность интернета и свобода доступа к нему, количество университетов и качество преподавания и пр. и пр.

Да, это так. Конечно, рейтинг будет зависеть от этого. Но ведь и все, связанное с человеком, точно так же субъективно. Но не будете же вы отрицать, что студентов и образованных людей сейчас намного больше, чем век назад, что с появлением электронных и аудиокниг аудитория потребителей литературного продукта расширилась, а вкусы и нравы если и упали, то незначительно. Они, как известно, падают со времён Шумера, но мир пока стоит. В любом случае метод позволяет дать именно интегральную оценку с учётом всех перечисленных факторов. Более того, в зеркале литературных предпочтений он отражает степень развитости социума планеты Земля и его вкусов. Или вам нужна некая независимая оценка? Но кто её способен дать? Академия наук? Инопланетяне? Господь бог? В общем, как говорил один корифей языкознания, иной объективности у меня для вас нет…»

Вот что у него получилось.

Первое место уже несколько лет с фантастическим результатом занимает Дэн Браун («Код да Винчи») — 5020 млн. обращений! За ним следует конгениальная Эрика Джеймс («Пятьдесят оттенков серого») — 1630 млн. А третье Стивен Кинг — 460 млн., причем его популярность постепенно затухает, поскольку в прошлом году обращений было почти на 200 млн. больше

Как видите, уже при составлении списка кандидатов в лауреаты сказываются предпочтения составителя, недаром незабвенный директор пробирной палатки заметил, что многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Поэтому вполне возможно и даже весьма вероятно, что мой список можно дополнить блестящими именами с высоким рейтингом. Хочу лишь предупредить, что в таком случае титаны русской литературы опустятся еще ниже…

В 50 лучших не попал ни один русский автор. У Пушкина— 18 млн. обращений, у Толстого — 15,2 млн., у Достоевского — 12,7…

Таково истинное положение классиков русской литературы. Кстати, американский журнал Foreign Policy сообщил, что в США только около 4,6% переводимых на английский язык книг написаны на русском, да и те не принадлежат перу новых авторов. А это, по мнению журнала, означает только одно: смерть русской литературы…

Стоит отметим еще и то, в Топ-50 30 англоязычных авторов, 8 франкофонов, 6 писавших по-немецки, два испаноязычных, один итальянец и три эллина.

Далее автор делает неизбежное обобщение:

«Величие любой литературы есть величина суммарная и вполне объективно оценивается плеядой её писателей — высота пирамиды зависит от количества и величины камней. Наш список наглядно подтверждает давно известный факт — современная цивилизация создана в первую очередь англосаксами, французами и немцами, стоявшими на плечах эллинов и римлян. Что касается русской литературы, то место её писателей вполне соответствует заслугам. И, похоже, интерес к ним угасает вместе с падением привлекательности самой России…»

А ведь так все хорошо начиналось…

Материалы по теме:

Нашли опечатку в тексте? Выделите её и нажмите ctrl+enter

Книги, обязательные к прочтению в 2021 году

Художественная литература

Project Hail Mary Энди Вейр (4 мая)

Третье приключение автора Martian в космосе повествует о Риланде Грейс, единственной выжившей в отчаянной миссии последнего шанса. Грейс не помнит своего имени, своего задания или того, как его выполнить, и он определенно не знает, что, если он потерпит неудачу, человечество и земля погибнут. Захватывающий рассказ о выживании.

Большой круг Мэгги Шипстед (4 мая)

Большой круг — это история двух женщин: Мэриан Грейвс и Хэдли Бакстер. В 1950 году Мэриан воплощает в жизнь мечту своей жизни — облететь земной шар. Но после аварийной посадки она делает последнюю запись в своем бортовом журнале. Полвека спустя обеспокоенная голливудская звездочка Хэдли Бакстер непреодолимо тянется заплатить Мэриан за фильм, роль, которая приведет ее к самым глубоким загадкам в жизни пропавшего пилота.

Sorrorwland у реки Соломон (6 мая)

Rivers Необычайно готический рассказ о метаморфозах Соломона уже получил похвалу от Марлона Джеймса, который назвал его «фантастическим и пугающим». В центре книги — Верн, чернокожая женщина с альбинизмом, которая сбежала из религиозного лагеря и обнаружила, что ее тело меняется и у нее развиваются экстрасенсорные способности. Одна в лесу и родив близнецов, Верн должна исследовать уединенное место, из которого она сбежала, и жестокую историю дегуманизации, медицинских экспериментов и геноцида, которые привели к этому, чтобы понять, почему она меняется.

Китайская комната , Сунджив Сахота (6 мая)

Сунджив Сахота, вошедший в шорт-лист Букеровской премии в 2015 году за свой роман Год беглецов , в своей новой книге рассказывает историю любви, травм и поисков свободы, охватывающую несколько поколений. China Room следует за Мехар, молодой невестой из сельской Индии в 1929 году, которая пытается выяснить личность своего мужа, будучи изолированной от контактов с мужчинами в «фарфоровой комнате» своей семьи, и за молодым человеком в 1999 году, который путешествует из Англии в теперь заброшенная ферма, где жил Мехар.

Восстание Малибу Тейлор Дженкинс Рид (27 мая)

Первый роман Тейлора Дженкинса Рида Дейзи Джонс и Шесть был рассказом о взлетах и ​​падениях певицы и ее группы. В «Малибу Райзинг» Рид по-другому смотрит на славу, богатство и семью. Братья и сестры Нина, Джей, Хад и Кит обожаются и являются источником большого восхищения в Малибу и во всем мире, благодаря их отцу, легендарному певцу Мику Риве. В 1983 году Нина проводит свою ежегодную вечеринку в честь конца лета, но к утру особняк Ривы загорелся.Что случилось на вечеринке? А какие секреты скрывают хозяева и гости вечеринки?

The Fortune Men Надифа Мохамед (27 мая)

Действие происходит в 1952 году, The Fortune Men следует за Махмудом Маттаном, игрой в Кардиффском заливе Тайгер. Умный оратор и мелкий преступник, Махмуд обвиняется в убийстве лавочника. Махмуд знает, что он невиновен, но по мере приближения суда он понимает, что на фоне заговора, предрассудков и жестокости правды может быть недостаточно, чтобы спасти его.

Официант Аджай Чоудхури (27 мая)

Аджай Чоудхури выиграл первое соревнование по борьбе с преступностью Harvill Secker и Bloody Scotland BAME с The Waiter . Роман повествует о опальном детективе Камиле Рахмане, который переезжает из Калькутты в Лондон, чтобы начать заново официантом в индийском ресторане. Но во время празднования дня рождения богатого друга своего босса хозяин Ракеш был найден мертвым, и его новая жена Неха была отстранена от наказания. Камил оказывается втянутым в свою старую жизнь, когда он расследует, что случилось с Ракешем, с помощью дочери своего босса Анджоли.

21 лучшая книга классической литературы всех времен

Вот мой список 21 лучших книг классической литературы всех времен в произвольном порядке.

• «Война и мир» Льва Толстого — Часто называют лучшим романом из когда-либо написанных. Десятки персонажей, от московских крестьян до самого Наполеона. Современный эпос.
• «Анна Каренина» Льва Толстого — На сто лет опередив свое время, Толстым исследование тихой душной жизни женщин — величайшее достижение на все времена.
• «Мадам Бовари» — Гюстав Флобер — классик реализма XIX века. Поучительная сказка о романтизме.
• «Илиада» Гомера — классический греческий эпос и, возможно, самый старый рассказ западной цивилизации.
• Одиссея Гомера — Самесиес.
• Преступление и наказание Федора Достоевского — Этюд человека, которого довели до убийства без разумной причины и после. Русские романисты склонны быть психологами, и это может быть самым психологическим из всех русских классиков.
• «Братья Карамазовы» Федора Достоевского — величественный и красивый портрет потрепанной семьи — трех братьев, изо всех сил пытающихся понять и принять друг друга.
• «Дон Кихот» Мигеля Сервантеса — считается первым когда-либо написанным романом. Классическая история Сервантеса рассказывает о человеке, который воображает себя ночью, героически защищающим землю.
• «Большие надежды» Чарльза Диккенса. Один из самых популярных романов на английском языке, он почитается до сих пор.
• Повесть о двух городах Чарльза Диккенса — самый продаваемый англоязычный роман всех времен и историческая фантастика об английском докторе, который оказался втянутым во Французскую революцию и царство террора.
• «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. «Достижение совершеннолетия молодой женщины» считается первой книгой, в которой рассказывается о психологическом и духовном росте одного человека на протяжении всей его жизни от первого лица.
• Гордость и предубеждение Джейн Остин — вечная классика о любви, романтике, деньгах, классе и семье.По-прежнему актуален как никогда.
• Грозовой перевал Эмили Бронте — шокирующе мрачная и запутанная книга, критикующая удушающие нравы Англии XIX века. Опубликованная посмертно, книга в то время подверглась серьезным нападкам, но теперь считается пророческой.
• В поисках утраченного времени Марселя Пруста — Самый длинный роман из когда-либо написанных, объемом в 4200 страниц. Вы действительно будете искать потерянное время, если пройдете через все это.
• Гекльберри Финн от Марка Твена — Еще один кандидат на роль «Великого американского романа», Гек Финн — о бездомном мальчике, который оказывает поддержку сбежавшему рабу.Возникает странная, но крепкая дружба.
• К маяку Вирджинии Вульф — Роман, который бросил вызов и сломал все традиционные формы и ожидания того, каким должен быть роман. Отчасти философские размышления, отчасти эмоциональные блуждания, отчасти рассказ, книга определила свой собственный стиль.
• Метаморфоза Франца Кафки — Расследование абсурда. Однажды утром человек просыпается и обнаруживает, что превратился в гигантского жука. Его семья… не поддерживает.
• Кандид Вольтера — сатирическая классика богатого молодого человека, воспитанного наивным и оптимистичным по отношению к миру, постоянно сталкивается с суровой правдой за суровой правдой.
• «Отверженные» Виктора Гюго. До того, как Хью Джекман танцевал с ее пением, классика Гюго была задумчивым исследованием природы закона, общества, любви и семьи.
• Граф Монте-Кристо Александра Дюма — современная приключенческая эпопея, написанная в масштабе одного из древнегреческих или римских стихотворений. Он не только читабелен, но и временами от него невозможно оторваться.
• Царь Эдип — Софокл — Самая известная греческая трагедия. Даже сегодня читать его незабываемо.

Подпишитесь, чтобы получать три большие идеи каждую неделю

Подпишитесь на мой информационный бюллетень, любовно названный «Mindf * ck Monday», потому что, ну, нам всем нужно немного настроиться в понедельник утром. Это способ начать свободную неделю и наполнить себя идеями, которые потенциально могут все изменить.

Примечание. Ваша информация защищена, и я никогда не спамлю. Вы можете просмотреть мою политику конфиденциальности здесь.

Вернуться ко всем спискам книг

15 классических книг, которые необходимо прочитать для начинающих

Я ни в коем случае не книжный сноб — и под этим я имею в виду, что читаю широкий спектр жанров, в основном фокусируясь на юношеской публике и детективах / триллерах.Но я верю, что должна быть причина, по которой классику так уважают и так хорошо выдержали испытание временем, и что, закончив одну, испытываю чувство гордости. Однако их часто труднее читать, чем обычную художественную книгу, поэтому вот список из 15 классических произведений, идеально подходящих для начинающих.

Великий Гэтсби — Ф. Скотт Фицджеральд,

«Великий Гэтсби, третья книга Ф. Скотта Фицджеральда, является высшим достижением его карьеры.Этот образцовый роман эпохи джаза получил признание многих поколений читателей. История сказочно богатого Джея Гэтсби и его новой любви к прекрасной Дейзи Бьюкенен, роскошных вечеринок на Лонг-Айленде в то время, когда The New York Times отметила, что «джин был национальным напитком, а секс — национальной одержимостью». изысканно созданная сказка об Америке 1920-х годов ».

Великий Гэтсби — одна из моих любимых книг на все времена, поэтому мне пришлось поставить ее на первое место в этом списке. Это очень трагично и загадочно, и в нем всего около 100 страниц, поэтому, даже если вы сочтете эту прозу сложной, вам не понадобится много времени, чтобы ее разобрать.

Картина Дориана Грея — Оскар Уайльд,

«Написанная в ослепительной манере Оскара Уайльда о модном молодом человеке, который продает свою душу за вечную молодость и красоту, является самым популярным произведением автора. Повесть о моральном распаде Дориана Грея вызвала скандал, когда впервые появилась в 1890 году. но хотя Уайльд подвергся нападкам за развращающее влияние романа, он ответил, что на самом деле в Дориане Грее есть «ужасная мораль».«Всего несколько лет спустя книга и представленная в ней эстетическая / моральная дилемма стали предметом судебных разбирательств, вызванных гомосексуальными связями Уайльда, которые привели к его тюремному заключению».

Еще одна короткая классика, эта книга — шедевр тщеславия, написанный в таком красивом стиле, что вы не захотите оторваться.

Франкенштейн — Мэри Шелли

«Франкенштейн» рассказывает историю преданного студента-естествоиспытателя Виктора Франкенштейна.Одержимый поиском причины зарождения и жизни и одушевлением безжизненной материи, Франкенштейн собирает человека из украденных частей тела, но; вернув его к жизни, он в ужасе отшатнулся от ужасности этого существа. Измученное изоляцией и одиночеством, некогда невинное существо обращается ко злу и развязывает кампанию кровавой мести своему создателю Франкенштейну ».

Я думаю, что это отличный вариант для новичков, потому что он показывает, как много классических произведений искажено в бесчисленных их адаптациях, появившихся сверхурочно.Франкенштейн — это не просто страшная история о чудовище, а очень сложное повествование о том, что происходит, когда наука развивается без моральных ограничений, а также о трагедиях и горе, к которым это может привести. Это намного трогательнее, чем думают люди!

Ребекка — Дафна дю Морье

«Роман начинается в Монте-Карло, где нашу героиню сметает с ног отважный вдовец Максим де Винтер и его внезапное предложение руки и сердца. Осиротев и работая горничной, она не может поверить в свое счастье.Только когда они прибывают в его массивное загородное поместье, она понимает, насколько большую тень его покойная жена бросит на их жизни, представляя ей сохраняющееся зло, которое угрожает разрушить их брак из загробного мира. «

Я впервые прочитал эту книгу в прошлом году, и она мне очень понравилась. Я рекомендовал ее в очень многих сообщениях в блогах раньше, но я просто скажу, что проза очень проста для чтения, она в точках очень пугающий, и он несет важные моральные послания, которые найдут отклик у любого читателя.

Над пропастью во ржи — Дж.Д. Сэлинджер,

«Герой-рассказчик » Над пропастью во ржи «- древний шестнадцатилетний ребенок, уроженец Нью-Йорка по имени Холден Колфилд. Из-за обстоятельств, которые, как правило, исключают взрослое, второстепенное описание, он бросает свою подготовительную школу в Пенсильвании и уходит в подполье. в Нью-Йорке на три дня.Сам мальчик одновременно и слишком прост, и слишком сложен, чтобы мы могли сделать какие-либо последние комментарии о нем или его истории.Возможно, самое безопасное, что мы можем сказать о Холдене, — это то, что он родился в этом мире, который не только сильно увлекался красотой, но почти безнадежно пронзил ее ».

Эта книга не является моим личным фаворитом, но я определенно в меньшинстве с моим мнением и действительно хочу перечитать эту книгу, чтобы увидеть, изменились ли мои чувства к ней годы спустя. Хотя мне он не понравился так сильно, как другим, это определенно хорошая стартовая классика из-за его короткой длины и легкого для понимания повествования.

Я захватываю замок — Доди Смит

«В течение шести бурных месяцев 1934 года 17-летняя Кассандра Мортмейн ведет дневник, заполняя три блокнота остро смешными, но острыми записями о своем доме, разрушенном замке Саффолк и ее эксцентричной и нищей семье. дневник закрывается, в семье Мортмэйнов произошли большие изменения, не последним из которых является то, что Кассандра глубоко, безнадежно влюблена «.

Мне очень понравилась эта, и это определенно одна из самых легких для чтения книг в этом списке.Я бы сказал, будьте осторожны, он становится немного медленнее в середине книги, но увеличивается к концу.

О мышах и людях (Джон Стейнбек,

)

«Захватывающая история о двух посторонних, стремящихся найти свое место в безжалостном мире. Бродяги в поисках работы, Джордж и его простодушный друг Ленни не имеют ничего в этом мире, кроме друг друга и мечты — мечты, которая однажды у них будет своя земля.В конце концов они находят работу на ранчо в калифорнийской долине Салинас, но их надежды обречены, поскольку Ленни, борющийся с крайней жестокостью, непониманием и чувством ревности, становится жертвой собственной силы.»

Я большой поклонник Джона Стейнбека, особенно к востоку от Эдема, но «О мышах и людях» — хорошее место, чтобы начать прочувствовать его работу и стиль, потому что это всего лишь короткая новелла.

Скотный двор — Джордж Оруэлл

«Ферма захвачена ее перегруженными работой, с жестоким обращением животными. Пламенным идеализмом и волнующими лозунгами они намеревались создать рай прогресса, справедливости и равенства. Таким образом, все готово для одной из самых красноречивых сатирических басен. сочиненный — сказка для взрослых с острой кромкой лезвия, в которой описывается эволюция от революции против тирании к столь же ужасному тоталитаризму.»

Лично я не большой поклонник Джорджа Оруэлла, но «Скотный двор» — еще одна быстрая новелла, которую стоит прочувствовать, если вы ищете социально-политическую работу.

Завтрак у Тиффани — Трумэн Капоте

«Это Нью-Йорк 1940-х годов, где мартини текут от коктейля до завтрака у Тиффани. А милые девушки — нет, за исключением, конечно, Холли Голайтли. Преследуемая мафиозными гангстерами и миллионерами-плейбоями, Холли хрупкий глаз рыжеватые волосы и вздернутый нос — сердцеед, озадаченный, путешественник, дразня.Она неудержимо «лучший банан в шоковом отделе» и один из ярких цветов американской фантастики ».

Как и Гэтсби, эта книга полна очарования, но гораздо глубже, чем та

.

Убить пересмешника — Харпер Ли

«‘Стреляйте всех голубых сойек, если можете, но помните, что убивать пересмешника — грех.’

Совет юриста своим детям, когда он защищает настоящего пересмешника из классического романа Харпера Ли — чернокожего мужчину, обвиненного в изнасиловании белой девушки.Юными глазами Скаута и Джема Финча Харпер Ли исследует иррациональность отношения взрослых к расе и классу на юге тридцатых годов. Совесть города, пропитанного предрассудками, насилием и лицемерием, утомлена стойкостью борьбы одного человека за справедливость. Но тяжесть истории выдержит лишь столько ».

Это одна из немногих книг, которые меня заставили читать в школе, которые мне искренне понравились и которые запомнились мне в долгосрочной перспективе. Это такое умное разоблачение предубеждений отношения с точки зрения невинных детей.

Граф Монте-Кристо — Александра Дюма

«В 1815 году Эдмон Дантес, молодой и успешный моряк торгового флота, который только недавно получил преемственность своего бывшего капитана Леклера, возвращается в Марсель, чтобы жениться на своей каталонской невесте Мерседес. Брошенный в тюрьму за преступление, которого он не совершал, Эдмон Дантес заключен в мрачную крепость Иф. Там он узнает об огромном кладе сокровищ, спрятанных на острове Монте-Кристо, и решает не только сбежать, но и выкопать сокровище и использовать его для замысла уничтожения трех люди, ответственные за его заключение.»

Если вы видели размер этой книги, возможно, вы подумали, что я злюсь, если рекомендую ее как классику для начинающих. Однако, несмотря на свою длину, «Граф Монте-Кристо» динамичен, увлекателен и относительно легко читается.

Война и мир — Лев Толстой

«В борьбе России с Наполеоном Толстой увидел трагедию, затронувшую все человечество.« Война и мир »- это больше, чем историческая хроника,« Война и мир »- это утверждение самой жизни,« целостная картина », как выразился современный рецензент,« всего сущего. в которых люди находят свое счастье и величие, свое горе и унижение ».Толстой лично одобрил этот перевод, опубликованный здесь в новом однотомном издании, которое включает введение Генри Гиффорда и важное эссе Толстого «Несколько слов о войне и мире» ».

Подобно «Графу Монте-Кристо», «Война и мир» — одна из тех книг, которые выглядят намного более устрашающими, чем есть на самом деле. Как только вы погрузитесь в историю, вам не захочется от нее отказываться.

Приключения Шерлока Холмса — Артур Конан Дойл,

Шерлок Холмс идеален, если вы новичок в классике, особенно в рассказах, которые, по сути, представляют собой мини-загадки, через которые вы легко пролетите в кратчайшие сроки.Я бы рекомендовал начать с рассказов, а потом переходить к романам!

Джейн Эйр — Шарлотта Бронте
«Осиротевшая в детстве, Джейн всю свою молодую жизнь чувствовала себя изгоем. Ее мужество снова подвергается испытанию, когда она приезжает в Торнфилд-холл, где ее нанял задумчивый и гордый Эдвард Рочестер для ухода за своей подопечной Адель. Джейн ее тянет к его беспокойному, но доброму духу. Она влюбляется. Тяжело. Но внутри мрачного, запретного Торнфилд-холла есть страшная тайна.Рочестер прячется от Джейн? Будет ли Джейн снова убита горем и изгнана? »

Вероятно, это одна из самых сложных классических работ в этом списке, но она того стоит. Как только вы попадаете в историю, она становится очень загадочной и увлекательной, и определенно заслуживает внимания более сложной прозы.

Гордость и предубеждение — Джейн Остин,

«С момента немедленного успеха в 1813 году« Гордость и предубеждение »остается одним из самых популярных романов на английском языке.Джейн Остин назвала эту блестящую работу «ее любимое дитя», а ее жизнерадостную героиню Элизабет Беннет «самым восхитительным созданием, которое когда-либо появлялось в печати». Романтическая схватка между самоуверенной Элизабет и ее гордым кавалером, мистером Дарси, — это великолепный спектакль цивилизованного спарринга. И сияющий остроумие Джейн Остин искрится, когда ее персонажи танцуют изящную кадриль флирта и интриги, что делает эту книгу самой великолепной комедией манер в Англии времен Регентства ».

Эта классика — хорошее место для начала, потому что состав персонажей очень разнообразен, и есть много остроумных / увлекательных диалогов, которые вовлекут вас в их развивающиеся отношения.

Итак, у вас есть 15 лучших классических игр для начинающих. Вы читали какую-нибудь из этих книг? Будете ли вы добавлять что-нибудь в свой TBR?

10 лучших классических книг 2021 года

Основные темы этой статьи касаются классических книг, современной классики, лучших авторов всех времен и лучших классических книг .

Когда вы слышите, как люди говорят о классической литературе , задумывались ли вы когда-нибудь, что они на самом деле имеют в виду под этим термином? Эти бестселлеров , о которых они говорят? А может книги, написанные очень давно? Мы решили прояснить это для вас здесь. Классические книги — это книги, которые были приняты и считаются образцовыми и заслуживающими внимания с точки зрения их литературной и социальной ценности для мира. Обычно этот термин применяется к западной канонической литературе, но может в равной степени относиться к китайской классике и индийским Ведам .

Теперь мы обсудим, что позволяет той или иной книге попасть в список классической литературы. Это беспокойство занимало многих авторов, от Italo Calvino до Mark Twain : они искали в своих эссе ответы на вопросы типа «Почему мы должны читать the Classics ?» и «Что такое Classics ?» В процессе размышлений они пришли к выводу, что классических книг могут быть переосмыслены и обновлены для интересов поколений читателей, пришедших на смену тем временам, когда была написана книга.Это просто означает, что проблемы, поднятые в лучших образцах классических книг , вечны, т.е. всегда подходят для обществ разных стадий развития и сознания. Такие темы, как отношения между людьми разных поколений, между женщинами и мужчинами, поиск истины и жизненного предназначения, занимали людей в самом начале человеческой цивилизации и продолжают занимать умы наших современников. Например, если мы возьмем отрывок из эссе Italo Calvino «Зачем читать the Classics », мы найдем следующую идею, которую он выразил о классической литературе :

---

« Классика — это книга, которая так и не закончила говорить то, что она должна сказать »

— Итало Кальвино

---

По мнению классиков , их книги вызывают у людей такие эмоции, что они не могут оставаться равнодушными.Вопросы, которые задают такие писатели, помогают читателям определиться, даже если читатель оказывается в споре с писателем. Таким образом, это скорее личный выбор, и каждый человек может иметь свои собственные библиотеки из классических книг . Однако довольно часто классическая литература — не ваша чашка чая: тогда вы, вероятно, найдете недавние научно-популярные книги гораздо более увлекательными.

Идея «классики» важна для общества, потому что она формулирует общий социальный и культурный фон, к которому люди могут относиться.Так что, если вы слышите, как ваш дедушка выражает высокое мнение об определенной книге и советует вам ее прочитать, скорее всего, это будет классическая книга , поскольку он считает ее достойной того, чтобы ее прочитал человек другого поколения с возможностью обогатите свой культурный фон. Вы также можете задаться вопросом, где взять эти классические книги: вы можете получить бумажные копии с помощью BooksRun. Если вы рассмотрели все плюсы и минусы электронных книг и предпочитаете цифровые издания, некоторые из классических книг на самом деле легко доступны в Интернете.

Список классических книг
Разработано Freepik

В этой статье мы рассмотрим книги, которые обычно считаются классическими книгами , а также современной классикой . Сочетание «современного» и «классического» может показаться немного противоречивым, но в данном случае это имеет смысл, поскольку это означает книги, получившие бешеную популярность и признание совсем недавно, обычно начиная с 1950-х годов и позже. Это книги, которые выдержали испытание временем и относятся к категории « книг, которые стоит прочитать перед смертью, ».Сегодня люди находят одинаково интересным читать о Илиаде Гомера , а также о проблемах расовой сегрегации в этой небывалой американской классике « Убить пересмешника, ». Ниже мы подготовили наш список BooksRun из 10 классических книг для чтения . Мы разделили наш список на следующие подкатегории, чтобы сделать навигацию для вас максимально простой:

• Древняя классика : книги античных авторов.
• Классики мировой литературы : книги, которые изучались и упоминались во всем мире, которые помогают задавать вопросы и понимать человеческие и социальные проблемы.
• Современная классика : книги 1950-х годов и последующих годов, представляющие культурную ценность и неизменно ценимые новыми поколениями читателей.

Древняя классика

Илиада, Гомер

Одна из античных классических краеугольных камней, эта древнегреческая эпическая поэма происходит во время Троянской войны и рассказывает историю десятилетней осады города Трои.История охватывает всего несколько недель последнего года войны и описывает битвы и события того времени, когда царь Агамемнон был в ссоре с воином Ахиллом. Это литературное произведение особенно ценно, потому что в нем упоминаются многие греческие легенды об осаде, а также пророчества на будущее после окончания Троянской войны. Илиаду часто считают продолжением Одиссеи .

⠀

Республика, Платон

Написанная Платоном около 380 г. до н.э., эта классическая книга посвящена правосудию и порядку в греческих городах-государствах.Это самая известная работа Платона, ставшая одной из самых влиятельных работ в философии и политической теории. Книга представляет собой диалог Сократа, который обсуждает с разными афинянами значение справедливости и счастья справедливого человека.

⠀

⠀

Летописи и истории, Тацит

Это шедевров римской литературы, шедевров, летописей, написаны римским историком и сенатором Тацитом.Он предлагает историю Римской империи от правления Тиберия до времен Нерона в 14-68 годах нашей эры. Эта книга представляет собой вершину римского исторического письма.

Классика мировой литературы

Великий Гэтсби , Ф. Скотт Фицджеральд

Написанный одним из лучших и самых известных авторов Америки, этот роман описывает события лета 1922 года, произошедшие в жизни Джея Гэтсби , молодого миллионера с экзотическими привычками.Через одержимость главной героини красивой дебютанткой Дейзи Бьюкенен автор исследует такие важные темы, как идеализм, сопротивление переменам и эксцессы. Это одно из лучших литературных изображений общества бурных двадцатых в Америке, часто описываемое как Американская мечта .

⠀

⠀

Моби Дик , Герман Мелвилл

Это классическое литературное произведение американского писателя Германа Мелвилла также известно под другим названием «Кит».Это история, рассказанная моряком Измаилом о навязчивом стремлении капитана Ахава отомстить киту Моби Дику. После предыдущего рейса Ахав остался с протезом ноги, потому что Моби Дик откусил капитану ногу. Эта книга широко известна как лучший образец «Великого американского романа ».

⠀

⠀

Война и мир , Лев Толстой

Наверное, один из самых длинных из когда-либо написанных романов, эта книга русского классика Льва Толстого должна быть прочитана каждым хотя бы раз в жизни.Он считается центральным произведением мировой литературы и одним из лучших литературных достижений писателя. Он представляет собой хронику реальных исторических событий французского вторжения в Россию и его влияния на царское общество.

⠀

⠀

Современная классика

Убить пересмешника, Харпер Ли

Постоянно включенная в бестселлеров New York Times, эта книга является ярким примером всех американских классических произведений .Роман был опубликован в 1960 году и сразу же познакомил автора с жалобой авторов бестселлеров за все время. Книга приобрела мгновенный успех, и более 50 лет спустя ее изучают в средних и средних школах по всей территории Соединенных Штатов. Этот роман получил Пулитцеровскую премию и основан на наблюдениях семьи Харпер Ли и ее соседей недалеко от ее родного города Монровилля в Алабаме, когда ей было 10 лет.

Роман полон тепла и юмора, несмотря на сложные темы, которые поднимаются в книге — проблемы изнасилования и расовое неравенство . Аттикус Финч , отец рассказчика, был провозглашен многими читателями образцом честности и нравственным героем.

---

«В двадцатом веке« Убить пересмешника », вероятно, является самой читаемой книгой о расе в Америке, а ее главный герой Аттикус Финч — наиболее устойчивый вымышленный образ расового героизма».

— Дж. Креспино

---

Расовая несправедливость является ведущей темой этого классического романа , но автор с равной интенсивностью ставит под сомнение статус-кво в вопросах класса, храбрости, гендерных ролей, как они традиционно рассматривались в американском Глубоком Юге.Книга преподает уроки терпимости и устранения предрассудков из нашей жизни. Неудивительно, что книга всегда есть в списках для чтения, таких как « 100 книг, каждый должен прочитать » и « классических книг, каждый должен прочитать ». В 2006 году книга была оценена британскими библиотекарями перед Библией как «на прочитанных перед смертью на ».

Один из лучших фильмов всех времен — это успешная экранизация классического романа с легендарным Грегори Пеком в главной роли.Это самый важный фильм в его карьере, и он играет морального персонажа — Аттикуса Финча. Посмотрите, как он полностью погрузился в свою роль в этой заключительной речи:

Над пропастью во ржи, Дж. Д. Сэлинджера

Еще один замечательный классический бестселлер , эта история была частично опубликована в серийной форме в 1945 году и как полный роман в 1951. Эта классическая книга первоначально была издана для взрослых, но со временем стала одной из основных классических книг для подростков. читателей.Темы, затронутые в книге, касаются тревоги, отчуждения и поверхностности в обществе, которые всегда были важными темами для размышлений. Другие темы, обсуждаемые на страницах этого небывалой классики , — это вопросы невиновности, идентичности, потери и связи. Книга пережила множество изданий, ежегодно продается около миллиона экземпляров. Холден Колфилд , главный герой романа, стал широко упоминаемым образцом для подражания подросткового бунта.

по Фаренгейту 451, Рэй Брэдбери

Классический роман-антиутопия одного из лучших авторов всех времен — Рэй Брэдбери занимает важное место в американской классической литературе .Его часто считают лучшим романом этого автора. Он проецирует будущее американское общество, в котором книги станут незаконными и будут сожжены «пожарными». Это объясняет название книги, поскольку книжная бумага горит при температуре 451 по Фаренгейту. Гай Монтэг , главный герой книги, работает пожарным, который постепенно разочаровывается в своей роли цензуры. Он больше не хочет разрушать знания, он решает бросить работу и посвятить себя сохранению литературного наследия.

На дороге, Джек Керуак

Это одна из лучших книг всех времен , которая была написана сравнительно недавно — в середине 20-х, ^{-х годов,} веках. Список бестселлеров NY Times «» является фаворитом. Он основан на путешествиях Джека Керуака и его друзей по Соединенным Штатам. Он открыл новый литературный жанр — Beat и Counterculture Generations . Главные герои этих литературных произведений живут на грани крайностей на фоне джаза, поэзии и употребления наркотиков.Эта книга написана как roman à clef с множеством реальных ключевых фигур из движений битников, скрывающихся за вымышленными именами персонажей книги, включая самого Джека Керуака, которого называют рассказчиком Сал Парадайз. Это недавняя экранизация, сделанная в 2012 году, которая удачно сочетает волшебную атмосферу книги с игрой талантливых актеров, включая Сэма Райли и Кристен Стюарт:

10 классических произведений, которые необходимо прочитать для начинающих

• Классическая литература представляет собой заметное произведение, качество которого на протяжении многих лет остается неизменным.
• В ряды классиков входит небольшое количество произведений на многих языках.
• Эти работы доступны и неподвластны времени.

---

Классическая литература обычно не входит в список читателей-любителей. Классика, как правило, вызывает взгляды пыльных фолиантов, неприступных текстов или простых украшений в какой-нибудь эрзац-библиотеке. Упомяните кому-нибудь, что вы читаете Moby Dick , Brave New World, или какую-нибудь другую известную классику, и вы обязательно услышите сожаления об их опыте чтения указанной книги в школе.

В значительной степени потраченные на старшеклассников без реального жизненного опыта и в продленном подростковом возрасте через колледж, классика для многих остается неиспользованным источником роста, знаний и, как правило, просто хорошего чтения.

Многие из этих романов по-настоящему веселые, заставляют задуматься и содержат комментарии, которые вы не ожидали бы выйти за пределы временных периодов, иногда за десятилетия, столетия или даже тысячелетия до нашего современного мира.

Урок профессора Джеффри Брензеля

Это далеко не полный список.Классика изобилует многими жанрами и эпохами. Вы можете провести всю свою жизнь, читая только великие произведения на латинском и древнегреческом языках или пробираясь через резервуар золотого века плодотворных научно-фантастических произведений в этом отношении. Просто взяв в руки одну из этих книг, вы начнете читать что-то классическое. И что самое приятное, на этот раз все по вашей воле!

Вот 10 классических романов, которые, мы надеемся, начнут вас в бесконечном путешествии в самое сердце литературного мастерства.

Эрнест Хемингуэй однажды заметил по поводу Гекльберри Финна , что: « Вся современная американская литература происходит из одной книги Марка Твена под названием Гекльберри Финн . Американское письмо происходит от этого. Раньше не было ничего. . »

В самом известном романе Твена «Tour de Force» затрагивается ряд вопросов. Книга, изучающая расизм, войну, религию и многое другое, является каноном Америки. Нетрудно сказать, что Huckleberry Finn является синонимом американской литературы.Следуя за мальчиком-сиротой и беглым рабом на юге Соединенных Штатов, Твен вникла в суть многих важных моральных вопросов. С множеством поэтических описаний и очарованием того, что когда-то книга была запрещена и подвергнута цензуре, Huckleberry Finn является фундаментальной классикой.

Опубликованный всего через год после смерти Эмили Бронте, Грозовой перевал стал архетипом обреченного романа. Продолжая и восходя мимо самого темного принца, лорда Байрона, Бронте сплела потрясающую классику в готической литературе.Мучительная любовь и горе между Хитклиффом и Кэтрин Ирншоу с тех пор стали образцом для многих великих произведений.

Написанная в викторианскую эпоху, персонажи и авторство этой книги исследуют поведение, которое наверняка заставило бы викторианца покраснеть, мягко говоря. Бронте создала жуткую и навязчивую историю любви, которая вышла за рамки своего времени и жанра.

Написанный с умом и остроумием, Moby Dick — это глубокая медитация о состоянии человека.Эпопея Германа Мелвилла, наполненная историями о китобойном промысле XIX века и другими периодическими культурными артефактами и обычаями, не имеет себе равных. Проза плотная, многозначная и хитро архаичная. Моби Дик — это не книга, которую нужно читать, это опыт, который нужно получить. Не позволяйте недоброжелателям мешать вам нырять из-за предполагаемой утомительности глав, посвященных китобойному промыслу. В нескончаемых трактатах о китобойных промыслах, этологических исследованиях и мельчайших наблюдениях есть блестящие строки философских наблюдений и неподвластный времени юмор.

Литературное превосходство, казалось, было в семье Бронте. Джейн Эйр был невероятным прорывом для английского романа того времени. Сразу читатель получает очень личный рассказ об истории. Многие литературные критики считают, что это предвестник романов, которые сильно вкладывают в нас внутренние монологи и осознание персонажа как основной прозаической мысли. Джейн Эйр имеет все элементы викторианского романа, поскольку роман между Джейн и Рочестером рассказывается через очаровательный готический элемент.

Гордость и предубеждение сосредотачивается вокруг семьи с пятью незамужними дочерьми, и их семейное наследство было обещано потомку семьи по мужской линии. Когда в город приходит появление богатого мистера Дарси, начинается действие, и мы остаемся с этой чудесной сказкой.

«Это общепризнанная истина, что одинокий мужчина, имеющий хорошее состояние, должен нуждаться в жене. Как бы мало ни были известны чувства или взгляды такого человека, когда он впервые попадает в район, эта истина настолько прочно закрепилась в умах окружающих семей, что он считается законной собственностью той или иной из их дочерей.»

Колин Ферт и многие отличные и так себе адаптации этой книги в сторону, Гордость и предубеждение оказывается литературным шедевром.

Мэри Шелли было 18 лет на момент написания этого романа, и в то время она была в довольно литературной среде. Как гласит печально известная история, она написала книгу на пари с рядом известных литературных деятелей. Она определенно выиграла эту ставку. Готический триллер и поучительный рассказ о безграничных силах науки, Frankenstein проложили путь для будущих поколений писателей.Опираясь на библейские отсылки, такие как еврейский Голем 16-го века, в Франкенштейн, Шелли демонстрирует свое писательское мастерство и исторические знания.

Книга страстных фантазий и фантазий испанского писателя Мигеля де Сервантеса Сааведра рассказала вполне современную сказку через Дон Кихот . Реальное и иллюзорное смешиваются и смешиваются до совершенства. Дон Кихот на протяжении многих лет оказал огромное влияние на многих писателей. Уильям Фолкнер однажды заметил, что он будет перечитывать ее раз в год, язвительно заметив, что читал ее, «точно так же, как некоторые люди читают Библию.»

Исключительный из нашего списка классики, Odyssey заслуживает особого упоминания. Эта греческая речь, которую многие считают первым романом всех времен, выдержала испытание тысячелетиями. Это типичная эпическая сага. Все великие произведения должны оплачиваться оригиналом. Перевод Латтимора — это то, что принесло эту книгу современной мировой аудитории. Технически озвученная (или написанная) в виде длинного стихотворения, Одиссея после всех этих лет является отличным и захватывающим чтением.

Незабываемый роман, который легко прочитать многим, только увлекающимся классикой. Отнюдь не беззаботная книга To Kill a Mockingbird затрагивает некоторые тяжелые темы, такие как расовое неравенство, изнасилование и моральная этика. Первый роман Харпера Ли мгновенно стал бестселлером и получил множество наград. Он получил Пулитцеровскую премию в 1961 году после того, как был опубликован в 1960 году. Позже была снята захватывающая адаптация и не менее интересный классический фильм, снятый несколькими годами позже — редкость, когда речь идет о некоторых классических произведениях.

Одно из самых важных произведений 20-го века, 1984 внесло много слов в культурный обиход. Большой брат, двусмысленность и печально известный лозунг «Война — это мир». Шедевр Джорджа Оруэлла становится все более захватывающим и актуальным по мере того, как мы движемся в будущее. Политическая сатира никогда не была такой реальной.

Когда наш главный герой Уинстон Смит теряется в бюрократическом кошмаре Ingsoc, мы смотрим на него с ужасом и презрением. Тем не менее, если взглянуть на наш мир сегодня, когда деспотические режимы внедряют системы социального капитала, а политика английского языка деградирует во многих отношениях, 1984 начинает приобретать обескураживающее предвидение.

Статьи с вашего сайта

Статьи по теме в Интернете

100 книг современной классики, которые необходимо прочитать

Этот пост содержит партнерские ссылки. Когда вы покупаете по этим ссылкам, Book Riot может получать комиссию.

Этот список современных классических книг спонсируется «Войной роз», современной классикой, синонимом любви, которая пошла не так.

Джонатан и Барбара Роуз, на первый взгляд, идеальная пара. У Джонатана стабильная карьера юриста; Барбара — амбициозный предприниматель-гурман с многообещающим рецептом паштета.В их экстравагантном доме хранится богатая коллекция антиквариата, которая изначально свела их вместе, а также любовь, которую они разделяют со своими детьми Эви и Джошем.

Но когда Джонатан внезапно оказывается охвачен тем, что предположительно является сердечным приступом, и Барбара противостоит заклинанию без любви между ними, все быстро портится. Их взаимная ненависть становится оружием в домашней войне, которая разрастается дикими и извращенными способами, пока жизнь, которую они знают, не разрушится навсегда.

Получите The War of the Roses за 1 доллар.99 исключительно через Book Riot по этой ссылке: http://amzn.to/2kJsEry

---

Что такое современные классические книги?

Термин «современная классика» часто используется, но что он означает на самом деле? Я видел списки современной классики, в которые входят книги еще девятнадцатого века и всего пять лет назад. Но разве книги XIX века не просто классика? И разве книги пятилетней давности не слишком молоды, чтобы их вообще называть классикой?

Отчасти проблема в том, что мы не знаем, что такое классика, и добавление перед ней слова «современный» только сбивает с толку.Но этот термин, похоже, означает что-то вроде «книги, которые мы считаем великими и которые, вероятно, когда-нибудь станут классикой, но об этом еще рано говорить, поэтому мы просто сделаем хорошее предположение и, возможно, присвоив им такой ярлык, мы сможем помочь им оставаться популярными. и заставлять людей читать их, чтобы они оставались достаточно долго, чтобы стать классикой сами по себе ».

Иными словами, литературные классификации произвольны. И в этом духе вот мои произвольные правила того, что такое современная классика: все книги ниже были опубликованы после 1950 года, но им не менее 20 лет, так что ничего после 1997 года.

Лучшие современные классические книги

Этот список современных классических книг — мое лучшее предположение о книгах, имеющих значение для периода не совсем 50 лет во второй половине двадцатого века.

Кто-нибудь другой мог бы составить свой собственный список из 100 современных классических произведений, которые необходимо прочитать, которые абсолютно не пересекаются с моей, и, вероятно, это был бы тоже хороший список. Так что проверьте мой выбор и скажите, что бы вы добавили или убрали!

Превосходные женщины Барбара Пим (1952): «Милдред Лэтбери — дочь священника и кроткая дева в Англии 1950-х годов.Она одна из тех «прекрасных женщин», умных, отзывчивых, подавленных женщин, которых мужчины принимают как должное ».

Человек-невидимка Ральф Эллисон (1952): «Потому что кошмарное путешествие Ральфа Эллисона через расовую пропасть не только говорит беспрецедентную правду о природе фанатизма и его влиянии на умы как жертв, так и преступников, но и дает нам совершенно новая модель того, каким может быть роман ».

Горнило Артура Миллера (1953): «Классическая пьеса Артура Миллера об охоте на ведьм и испытаниях в Салеме 17-го века — это жгучий портрет сообщества, охваченного истерией.”

по Фаренгейту 451 Рэя Брэдбери (1953): «Классический роман-антиутопия постграмотного будущего, по Фаренгейту 451 , стоит рядом с 1984 Оруэлла и Хаксли, описывающим« Дивный новый мир »западной цивилизации, как пророческое описание западной цивилизации. порабощение средствами массовой информации, наркотиками и конформизмом ».

Поцелуй перед смертью Ира Левин (1953): «Современная классика, столь же захватывающая в своем напряженном сюжетном действии, сколь и проницательная в своем исследовании ума преступника, рассказывает шокирующую историю молодого человека. который не остановится ни перед чем — даже перед убийством — чтобы добраться туда, куда он хочет.”

В ожидании Годо Сэмюэл Беккет (1953): «Владимир и Эстрагон ждут возле дерева, населяя драму, вращающуюся в их собственном сознании. Результатом стала комичная игра слов из поэзии, сновидений и бессмыслицы, которая была истолкована как неиссякаемый поиск смысла человечеством ».

Кто изменился и кто умер Барбара Коминс (1954): «Это история семьи Уиллоуид и английской деревни, в которой они живут.Он начинается в середине наводнения, утки плавают в окнах гостиной, «крякая одобрение», когда плывут по комнате ».

Хорошего человека трудно найти Фланнери О’Коннор (1955): «Эта ставшая уже классикой книга раскрыла Фланнери О’Коннор как одного из самых оригинальных и провокационных писателей, пришедших с Юга. Ее апокалиптическое видение жизни выражается через гротескные, часто комические ситуации, в которых главный герой сталкивается с проблемой спасения ».

Талантливый мистерРипли Патрисии Хайсмит (1955): «С момента своего дебюта в 1955 году Том Рипли превратился в идеального социопата плохих парней, оказав влияние на бесчисленное количество романистов и режиссеров. В этом первом романе мы знакомимся с учтивым красавцем Томом Рипли: молодым борцом, недавно прибывшим в пьянящий мир Манхэттена в 1950-х годах ».

Перелива фонтана Ребекка Уэст (1956): «Это неприкрашенная, но нежная картина необычной семьи, в которой замечательный стилист и мощный интеллект исследуют неуловимые границы детства и взрослости, свободы и зависимости, обычное и оккультное.”

Night Эли Визель (1956): « Night — это шедевр Эли Визеля, откровенный, ужасающий и глубоко пронзительный автобиографический рассказ о его выживании подростком в нацистских лагерях смерти».

Дворцовая прогулка Нагиб Мафуз (1956): «Том I мастерской Каирской трилогии . Этот национальный бестселлер в твердом и мягком переплете представляет увлекательную сагу о мусульманской семье в Каире во время оккупации Египта британскими войсками в начале 1900-х годов.”

Помощник Бернарда Маламуда (1957): «Как и лучшие рассказы Маламуда, этот роман безошибочно вызывает у иммигрантов мир стесненных обстоятельств и больших ожиданий. Маламуд определил опыт иммигрантов таким образом, который оказался жизненно важным для нескольких поколений писателей ».

Воспоминания о католическом девичестве Мэри Маккарти (1957): «Смешивая воспоминания и семейные мифы, Мэри Маккарти возвращает нас в 20-е годы, когда она осталась сиротой в мире отношений, столь же ярких, могущественных и загадочных, как Католическая религия.”

On the Road Джек Керуак (1957): « On the Road » — это хроника лет Джека Керуака, путешествуя по североамериканскому континенту со своим другом Нилом Кэссиди, «никудышным героем снежного Запада». »и« Дин Мориарти », двое странствуют по стране в поисках самопознания и опыта».

Вещи разваливаются Чинуа Ачебе (1958): « Вещи разваливаются» рассказывает две пересекающиеся, переплетающиеся истории, каждая из которых сосредоточена вокруг Оконкво, «сильного человека» из деревни Ибо в Нигерии.”

Призраки Хилл Хаус Ширли Джексон (1959): «Это история о четырех искателях, которые достигают заведомо недружелюбной груды под названием Хилл Хаус: доктор Монтегю, оккультный ученый, ищущий веские доказательства существования». преследующий ‘; Теодора, его беззаботная помощница; Элеонора, хрупкая молодая женщина без друзей, хорошо знакомая с полтергейстами; и Люк, будущий наследник Хилл Хаус ».

Изюм на солнце Лоррейн Хэнсберри (1959): «Действие происходит в южной части Чикаго, сюжет вращается вокруг расходящихся мечтаний и конфликтов в трех поколениях семьи Младших: сына Уолтера Ли, его жены Рут, его сестру Бенеату, его сына Трэвиса и матриарх Лену звали Мамой.”

Убить пересмешника Харпер Ли (1960): «Незабываемый роман детства в сонном южном городке и потрясший его кризис совести, Убить пересмешника мгновенно стал бестселлером и критический успех, когда он был впервые опубликован в 1960 году ».

Catch-22 Джозеф Хеллер: (1961): «В основе Catch-22 находится несравненный симулятивный бомбардир Йоссариан, герой, бесконечно изобретательный в своих планах спасти свою кожу от ужасных шансов. войны.”

Расцвет мисс Джин Броди Мюриэль Спарк (1961): «Элегантно оформленная классическая история молодой неортодоксальной учительницы и ее особых — и в конечном итоге опасных — отношений с шестью ее учениками»

Revolutionary Road Ричард Йейтс (1961): «В обнадеживающих 1950-х Фрэнк и Эйприл Уиллер кажутся образцовой парой: яркой, красивой, талантливой, с двумя маленькими детьми и домом для первых детей в пригороде.Возможно, они слишком рано поженились и слишком рано завели семью … Тем не менее, они всегда считали, что величие не за горами ».

Кассандра на свадьбе Дороти Бейкер (1962): «Захватывающая трагикомическая новелла Дороти Бейкер следует за непредсказуемым ходом событий, в которых ее героиня появляется по-разному как попустительская, самосознательная, жалкая, неистовая, абсурдная и убитая горем — одновременно совершенно невозможно и чрезвычайно сочувственно.”

Золотая тетрадь Дорис Лессинг (1962): «Смелая и яркая, объединяющая секс, политику, безумие и материнство,« Золотая тетрадь »представляет собой одновременно кривую и проницательную картину интеллектуального и морального климата 1950-х годов — общество на грани феминизма — и мощный и разоблачающий рассказ о женщине, ищущей свою личную и политическую идентичность ».

Pale Fire Владимир Набоков (1962): «Гениально созданная пародия на детективную литературу и научный комментарий, Pale Fire предлагает рог изобилия обманчивых удовольствий, в центре которого находится стихотворение из 999 строк, написанное Дж. литературный гений Джон Шейд незадолго до своей смерти.”

The Bell Jar Сильвии Плат (1963): «Шокирующий, реалистичный и чрезвычайно эмоциональный роман Сильвии Плат о женщине, впавшей в безумие. Эстер Гринвуд блестящая, красивая, невероятно талантливая и успешная, но постепенно уходит из жизни — возможно, в последний раз ».

Огонь в следующий раз Джеймса Болдуина (1963): «Книга является одновременно мощным воспоминанием о ранней жизни Джеймса Болдуина в Гарлеме и тревожным исследованием последствий расовой несправедливости. Книга представляет собой очень личный и провокационный документ.”

Hopscotch Хулио Кортасар (1963): «Орасио Оливейра — аргентинский писатель, который живет в Париже со своей любовницей Ла Мага в окружении сплоченного круга богемных друзей, которые называют себя« Клубом ». Hopscotch — это великолепный, свободный рассказ об удивительных приключениях Оливейры ».

Моряк, упавший из-под благодати с морем Юкио Мисима (1963): « Моряк, упавший с моря из-за благодати » рассказывает историю группы диких тринадцатилетних мальчиков, которые отвергают взрослый мир как иллюзорный, лицемерный и сентиментальный, и тренируют себя в жестокой бессердечности, которую они называют «объективностью».’”

Шпион, пришедший с холода Джона ле Карре (1963): «Обладая непревзойденными знаниями, накопленными за годы работы в британской разведке, Ле Карре проливает свет на призрачные дела международного шпионажа в рассказе о британце. агент, который хочет завершить карьеру, но выполняет последнее, леденящее кровь задание ».

Личное дело Кензабуро (1964): « Личное дело — это история Птицы, разочаровавшегося интеллектуала в несостоявшемся браке, чья утопическая мечта разбивается, когда его жена рожает ребенка с повреждением мозга. .”

Женщина в дюнах Кобо Абэ (1964): «После однодневной поездки к морю энтомологу-любителю предлагают ночлег на дне огромной песчаной ямы, после того, как он пропустил последний автобус домой. Но когда он пытается уехать на следующее утро, он быстро обнаруживает, что у местных жителей другие планы ».

Автобиография Малькольма Икс Малкольма Икс, Алекс Хейли (1965): «На обжигающих страницах этой классической автобиографии, первоначально опубликованной в 1964 году, Малкольм Икс, мусульманский лидер, головорез и анти-интеграционист, рассказывает необыкновенная история его жизни и рост движения чернокожих мусульман до писателя-ветерана и журналиста Алекса Хейли.”

The Crying of Lot 49 Томаса Пинчона (1965): «В высшей степени оригинальная сатира об Эдипе Маас, женщине, которая оказывается вовлеченной во всемирный заговор, встречает некоторых чрезвычайно интересных персонажей и достигает немалого количества самопознание ».

Стоунер Джона Уильямса (1965): «Уильям Стоунер родился в конце девятнадцатого века в бедной фермерской семье в штате Миссури. Отправленный в государственный университет изучать агрономию, он вместо этого влюбляется в английскую литературу и принимает жизнь ученого, настолько отличную от той суровой жизни, которую он знал.”

Хладнокровно Трумэн Капоте (1966): «15 ноября 1959 года в маленьком городке Холкомб, штат Канзас, четыре члена семьи Клаттеров были зверски убиты выстрелами из дробовика в нескольких дюймах от их лица … По мере того, как Трумэн Капоте реконструирует убийство и расследование, которое привело к поимке, суду и казни убийц, он вызывает как завораживающее ожидание, так и удивительное сочувствие ».

Широкое Саргассово море Джин Рис (1966): «Эта завораживающая работа знакомит нас с Антуанеттой Косуэй, чувственной и защищенной молодой женщиной, которую продают замуж за гордого г-наРочестер. Рис изображает Косуэя в обществе, движимом ненавистью и настолько искаженным в сексуальных отношениях, что это может буквально свести женщину с ума ».

Сто лет одиночества Габриэль Гарсиа Маркес (1967): «Роман рассказывает историю взлета и падения мифического города Макондо в истории семьи. В благородной, смешной, красивой и безвкусной истории семьи можно увидеть все человечество, так же как в истории, мифах, росте и упадке Макондо можно увидеть всю Латинскую Америку.”

Спорт и развлечение Джеймса Солтера (1967): «Действие происходит в провинциальной Франции в 1960-х годах [ A Sport and a Pastime ] — это глубоко плотская история — отчасти шокирующая реальность, отчасти лихорадочная мечта — о роман между распущенным бросившим школу Йельским университетом и молодой француженкой.

Мечтают ли андроиды об электрических овцах Филип К. Дик (1968): «Это был январь 2021 года, и у Рика Декарда была лицензия на убийство. Где-то среди полчищ людей прятались несколько бродячих андроидов.Задание Декарда — найти их, а затем… «уволить» их. Проблема была в том, что все андроиды выглядели в точности как люди, и они не хотели, чтобы их находили! »

Ссутулившись к Вифлеему Джоан Дидион (1968): «[ Ссутулившись к Вифлеему, ] сфокусирован на таких предметах, как Джон Уэйн и Говард Хьюз, растущие девочкой в ​​Калифорнии, размышляющие о природе добра и зла в номер в мотеле «Долина Смерти» и, особенно, суть Хейт-Эшбери в Сан-Франциско, сердца контркультуры.”

Я знаю, почему птица в клетке поет Майи Анджелоу (1969): «Это книга, такая же радостная и болезненная, таинственная и запоминающаяся, как само детство. Я знаю, почему поет птица в клетке отражает тоску одиноких детей, грубое оскорбление фанатизма и чудо слов, которые могут сделать мир правильным ».

Левая рука тьмы Урсула К. Ле Гуин (1969): «Новаторское произведение научной фантастики Левая рука тьмы рассказывает историю одинокого человека-эмиссара в Винтер, инопланетный мир, чей жители могут выбирать и менять свой пол.”

Бойня номер 5 Курт Воннегут (1969): «В виртуозном сюжете демонстрации виртуозности мы следуем за [Билли] Пилигримом одновременно на всех этапах его жизни, концентрируясь на его (и Воннегуте) потрясающем опыте как на собственном опыте. Американский военнопленный, который стал свидетелем бомбардировки Дрездена.

84, Charing Cross Road , Helene Hanff (1970): «Все началось с письма с вопросом о подержанных книгах, написанного Хелен Ханфф в Нью-Йорке и отправленного в книжный магазин по адресу: Charing Cross Road, 84. В Лондоне.”

Жизни девочек и женщин Элис Манро (1971): «Через этих невольных наставников и в ее собственных столкновениях с сексом, рождением и смертью Дел исследует темные и светлые стороны женственности. Все это время она остается мудрым, остроумным наблюдателем и фиксатором истины в жизни маленького городка. В результате получилась мощная, трогательная и юмористическая демонстрация беспрецедентного понимания Элис Манро жизни девочек и женщин ».

Bless Me, Ultima Рудольфо Анайя (1972): «Антонио Маресу шесть лет, когда Ультима приезжает к своей семье в Нью-Мексико.Она курандера, тот, кто лечит травами и магией. Под ее мудрым крылом Тони проверит узы, которые связывают его с его народом, и откроет для себя языческое прошлое, мудрость своего отца и католицизм своей матери ».

Летняя книга Туве Янссон (1972): «Пожилая художница и ее шестилетняя внучка вместе проводят лето на крошечном острове в Финском заливе. Постепенно они учатся приспосабливаться к страхам, прихотям и стремлению друг друга к независимости, и возникает жестокая, но сдержанная любовь.”

Неподходящая работа для женщины П. Д. Джеймс (1972): «Красивый бросивший Кембридж Марк Каллендер умер, повиснув за шею, со слабым следом помады на губах. Когда официальный приговор — самоубийство, его богатый отец нанимает молодого частного сыщика Корделию Грей, чтобы выяснить, что привело его к самоуничтожению ».

Архипелаг ГУЛАГ Александр Солженицын (1973): «Опираясь на собственное заключение и ссылку, а также на свидетельства из более чем 200 сокамерников и советских архивов, Александр I.Солженицын раскрывает весь аппарат советских репрессий — государство в государстве, которое всемогуще правит ».

Паломник в Тинкер-Крик Энни Диллард (1974): «Захватывающая медитация о природе и ее временах года — личное повествование, посвященное одному году пешего исследования в собственном районе автора в Тинкер-Крик, штат Вирджиния».

Женщина-воин Максин Хонг Кингстон (1976): «Американка китайского происхождения рассказывает о китайских мифах, семейных историях и событиях своего калифорнийского детства, которые сформировали ее личность.Это деликатный рассказ о взрослении женщины и американки китайского происхождения в калифорнийской прачечной ».

Too Loud a Solitude Богумила Грабала (1976): « Too Loud a Solitude — нежная и забавная история о Hant’a — человеке, который жил в чешском полицейском государстве — 35 лет, работая как уплотнитель макулатуры и книг ».

Ceremony Лесли Мармон Силко (1977): «Тайо, молодой индеец, был пленником японцев во время Второй мировой войны, и ужасы плена почти подорвали его волю к выживанию.Его возвращение в резервацию Лагуна Пуэбло только усиливает его чувство отчуждения и отчуждения ».

Час звезды Кларис Леспектор (1977): «Эта краткая, странная и запоминающаяся история, рассказанная космополитом Родриго С.М., представляет собой историю Макабеи, одного из несчастных в жизни».

The Shining Стивен Кинг (1977): «Дэнни было всего пять лет, но, по словам старого мистера Холлорана, он был« сияющим », сияющим психическим напряжением.Когда его отец стал смотрителем отеля «Оверлук», его видения пугающе вышли из-под контроля ».

Море, море Айрис Мердок (1978): «Впервые опубликованная в 1978 году, это история Чарльза Эрроуби, который, покинув свой блестящий лондонский мир, чтобы отказаться от магии и стать отшельником, обращается к море: бурное и свинцовое, прозрачное и непрозрачное, волшебница и мать ».

Если в зимнюю ночь путешественник Итало Кальвино (1979): «Шедевр Итало Кальвино объединяет любовную историю и детективную историю в волнующую аллегорию чтения, в которой читатель книги становится центральным персонажем книги. .”

Kindred Октавия Батлер (1979): «Только что отпраздновавшая свое 26-летие в 1976 году в Калифорнии, Дана, афроамериканка, внезапно и необъяснимым образом попадает в довоенный Мэриленд».

Выбор Софи Уильям Стайрон (1979): «Рассказываются три истории: молодой южанин хочет стать писателем; бурный роман любви-ненависти между выдающимся евреем и красивой польской женщиной; и ужасной раны в прошлом этой женщины, которая толкает Софи и Натана к гибели.”

Ясный свет дня Аниты Десаи (1980): «Действие Ясный свет дня происходит в индийском Старом Дели, нежный, теплый и сострадательный роман Аниты Десаи о семейных шрамах, способности прощать и забывать и испытания и невзгоды семейной любви ».

Домашнее хозяйство Мэрилин Робинсон (1980): « Домашнее хозяйство — это история Рут и ее младшей сестры Люсиль, которые выросли случайно, сначала под опекой своей компетентной бабушки, а затем двух комично неуклюжих великих родителей. тети и, наконец, Сильви, их эксцентричная и далекая тетя.”

Прохождение Венеры Ширли Хаззард: (1980): «Кэролайн и Грейс Белл, две прекрасные сестры-сироты, стремящиеся начать свою жизнь на новой земле, путешествие в Англию из Австралии».

Дети полуночи Салмана Рушди (1981): «Рожденный ровно в полночь, именно в момент обретения Индией независимости, Салим Синай с рождения предназначен быть особенным. Потому что он один из 1001 ребенка, рожденного в полночь, детей, у всех есть особые дары, детей, с которыми Салим телепатически связан.”

So Long a Letter by Mariama Bâ (1981): «Этот роман — наглядное свидетельство тяжелого положения женщин, которые живут в социальной среде, где доминируют взгляды и ценности, которые лишают их должного места. Это последовательность воспоминаний, некоторые грустные, некоторые горькие, рассказанные недавно овдовевшей школьной учительницей из Сенегала ».

О чем мы говорим, когда говорим о любви Раймонд Карвер (1981): «В своем втором сборнике Карвер устанавливает свою репутацию одного из самых знаменитых новеллеров в американской литературе — навязчивой медитации на любви. , потеря и товарищество, и поиск пути сквозь тьму.”

Фиолетовый цвет Элис Уокер (1982): «Сели — бедная чернокожая женщина, в письмах которой рассказывается история 20 лет ее жизни, начиная с 14-летнего возраста, когда она подвергалась жестокому обращению и изнасилованию со стороны своего отца и пыталась чтобы защитить свою сестру от той же участи, и продолжая ее замужество с «Мистером», жестоким человеком, который терроризирует ее ».

Дом духов Изабель Альенде (1982): «В одном из самых важных и любимых латиноамериканских произведений двадцатого века Изабель Альенде ткет светящийся гобелен трех поколений семьи Труба, раскрывая и то, и другое. триумфы и трагедии.”

Look at Me Анита Брукнер (1983): «Одинокий историк искусства, поглощенный своим исследованием, пользуется возможностью разделить радости и удовольствия жизни блестящей пары только для того, чтобы найти ее надежды на дружеское общение и счастье разбито ».

Имя розы Умберто Эко (1983): «Год 1327. Францисканцев из богатого итальянского аббатства подозревают в ереси, и брат Вильгельм Баскервильский прибывает для расследования.Когда его деликатная миссия внезапно омрачена семью причудливыми смертельными случаями, брат Уильям превращается в детектива ».

Дом на Манго-стрит Сандры Сиснерос (1984): «Рассказанная в серии виньеток — иногда душераздирающих, иногда глубоко радостных — это история молодой латиноамериканской девушки, выросшей в Чикаго и изобретающей для себя, кто и кем она станет ».

Лекарство любви Луизы Эрдрих (1984): «Написанный в уникальном поэтическом, мощном стиле Эрдриха, это портрет сильных мужчин и женщин из разных поколений, попавших в незабываемую драму гнева, желания и исцеляющей силы. люблю медицину.”

The Lover Маргариты Дюрас (1984): «Действие происходит в довоенном Индокитае, в детстве Маргариты Дюрас, это навязчивая история бурного романа между юной французской девушкой и ее китайским любовником».

Ночей в цирке Анжелы Картер (1984): «Софи Февверс, тост за столицы Европы, наполовину лебедь… или все подделка? Ухаживая за принцем Уэльским и нарисованная Тулуз-Лотреком, она является экстраординарным Aerialiste и звездой цирка полковника Кирни.”

Невыносимая легкость бытия Милан Кундера (1984): «В Невыносимая легкость бытия Милан Кундера рассказывает историю молодой женщины, влюбленной в мужчину, разрывающегося между его любовью к ней и его неисправимым распутница, одна из его любовниц и ее смиренно верный любовник.

Кровавый меридиан Кормака Маккарти (1985): «Эпический роман о насилии и разврате, сопровождавшем экспансию Америки на запад, Кровавый меридиан блестяще ниспровергает условности западного романа и мифологию дикой природы Запад.’”

Рассказ служанки Маргарет Этвуд (1985): «В Республике Галаад мы видим мир, опустошенный токсичными химикатами и ядерными осадками и во власти репрессивного христианского фундаментализма».

Апельсины — не единственный фрукт (1985): «Этот потрясающий роман описывает юность яркой и непокорной сироты, принятой в пятидесятническую семью в суровом индустриальном Мидлендсе, и ее примирение со своей неортодоксальной сексуальностью.”

Анаграммы Лорри Мур (1986): «Разочарованная и лишенная любви, постоянно курящая профессор истории искусств, которая в свободное время проводит пение в ночных клубах и ухаживает за своей маленькой дочерью, ее преследует неуравновешенный потенциальный либреттист. . »

Возлюбленная Тони Моррисон (1987): «Сете родилась рабыней и сбежала в Огайо, но восемнадцать лет спустя она все еще несвободна. У нее слишком много воспоминаний о Sweet Home, красивой ферме, где происходило столько ужасных вещей.”

Borderlands / La Frontera: The New Mestiza Глория Анзалдуа (1987): «Анзалдуа, уроженка Чикана из Техаса, исследует в прозе и поэзии мрачное и опасное существование тех, кто живет на границе между культурами и языками. ”

Маленькое местечко Ямайка Кинкейд (1988): «В обширном эссе Ямайки Кинкейд откровенно оценивается остров размером десять на двенадцать миль в Британской Вест-Индии, где она выросла, и делается ощутимым влияние европейской колонизации и туризм.”

Клуб радости и удачи Эми Тан (1989): «В 1949 году четыре китаянки, недавние иммигранты в Сан-Франциско, начали встречаться, чтобы поесть димсам, поиграть в маджонг и поговорить. Объединенные общей потерей и надеждой, они называют себя Клубом радости и удачи ».

Остатки дня Кадзуо Исигуро (1989): «В 1956 году Стивенс, долгое время служивший дворецким в Дарлингтон-холле, решает совершить автомобильную поездку по Западной стране. Шестидневная экскурсия превращается в путешествие в прошлое Стивенса и Англии, прошлое, которое включает фашизм, две мировые войны и нереализованную любовь между дворецким и его домработницей.”

Animal Dreams Барбары Кингсолвер (1990): « Animal Dreams , объединяющий воспоминания, мечты и легенды коренных американцев, представляет собой захватывающую историю любви и волнующее исследование важнейших жизненных обязательств».

Вещи, которые они несли Тим О’Брайен (1990): «С момента своей первой публикации, Вещи они несли стали беспрецедентным вьетнамским заветом, классическим произведением американской литературы и глубоким исследованием людей. в войне, которая освещает возможности и пределы человеческого сердца и души.”

Possession A. S. Byatt (1990): « Possession — это волнующий роман, наполненный остроумием и романтикой, одновременно интеллектуальная тайна и триумфальная история любви. Это рассказ о паре молодых ученых, изучающих жизнь двух викторианских поэтов ».

Как девочки Гарсиа потеряли свой акцент Джулия Альварес (1991): «Вырванные из семейного дома в Доминиканской Республике, четыре сестры Гарсиа — Карла, Сандра, Иоланда и София — прибывают в Нью-Йорк в 1960, чтобы найти жизнь, совершенно отличную от благородного существования горничных, маникюра и большой семьи, которую они оставили.”

Английский пациент Майкла Ондатье (1992): «Роман Майкла Ондатье, получивший Букеровскую премию, прослеживает пересечение четырех пострадавших жизней на итальянской вилле в конце Второй мировой войны».

Сын Иисуса Денис Джонсон (1992): «По интенсивности восприятия, их неоновому восприятию странный мир неприятно сблизился с нашим собственным, истории в Сыне Иисуса предлагают тревожные еще устрашающе красивое изображение американского одиночества и надежды.”

Тайная история Донна Тартт (1992): «Под влиянием своего харизматичного профессора классической литературы, группа умных, эксцентричных неудачников в элитном колледже Новой Англии открыла для себя образ мышления и жизни, который находится в другом мире от будничного существования современников ».

Одинокий рейнджер и Тонто Кулачный бой на небесах Шерман Алекси (1993): «В этом мрачном сборнике рассказов Шерман Алекси, индеец Спокан / Кер д’Ален, блестяще переплетает воспоминания, фантазию и абсолютный реализм. нарисовать сложный, мрачно-ироничный портрет жизни в резервации спикских индейцев и вокруг нее.”

Подходящий мальчик Викрам Сет (1993): «Широкий панорамный портрет сложного многонационального общества в движении, Подходящий мальчик остается историей обычных людей, попавших в паутину любви и амбиций. , юмор и грусть, предрассудки и примирение, самый тонкий социальный этикет и самое ужасное насилие ».

Дыхание, глаза, воспоминания Эдвидж Дантикат (1994): «В возрасте двенадцати лет Софи Како отправляют из своей бедной деревни Круа-де-Розетс в Нью-Йорк, чтобы она воссоединилась с матерью, которой она едва ли. помнит.”

Слепота Хосе Сарамаго (1995): «Поскольку Слепота восстанавливает вековую историю чумы, она вызывает яркие и трепетные ужасы двадцатого века, оставляя читателям мощное видение человеческого духа. это связано как слабостью, так и бодрящей силой ».

Кольца Сатурна В. Г. Себальд (1995): «В августе 1992 г. В. Г. Себальд отправился в пешеходную экскурсию по Саффолку, одному из наименее населенных и самых ярких графств Англии… Кольца Сатурна это его отчет об этих путешествиях, фантасмагория фрагментов и воспоминаний, полная головокружительных знаний и отчаяния и омраченная смертностью.”

Infinite Jest Дэвида Фостера Уоллеса (1996): « Infinite Jest исследует важные вопросы о том, что такое развлечение и почему оно стало доминировать в нашей жизни; о том, как наше стремление к развлечениям влияет на нашу потребность в общении с другими людьми; и о том, что выбираемые нами удовольствия говорят о том, кто мы есть ».

Бог мелочей Арундати Рой (1997): «В равной степени мощная семейная сага, запретная история любви и пронзительная политическая драма — это история богатой индийской семьи, навсегда изменившаяся одним роковым днем ​​1969 года. .”

Я люблю Дика Криса Крауса (1997): « Я люблю Дика — это манифест для феминистки нового типа, которая не боится прожечь свой собственный нарциссизм, чтобы взять на себя ответственность за себя и за себя. несправедливость в мире, и эту книгу вы не отложите до последнего, героического акта саморазоблачения и трансформации автора ».

Другой мир Дона Делилло (1997): «Посредством фрагментов и переплетенных историй, включая рассказы об убийцах с дороги, артистах, знаменитостях, заговорщиках, гангстерах, монахинях и многих других, Делилло создает хрупкую сеть взаимосвязанного опыта, коммунальный дух времени, охватывающий все беспорядочные пять десятилетий американской жизни, прекрасно очищенный.”

---

Мы раздаем стопку наших 20 любимых книг года. Нажмите здесь, чтобы войти, или просто нажмите на изображение ниже.

28 книг современной классики, которые необходимо прочитать — TCK Publishing

Мастерски созданная проза, неподвластные времени темы и незабываемые персонажи — вот почему классические литературные произведения остаются неизменными из поколения в поколение. Они пробуждают воображение и позволяют нам познать разные места, периоды времени, победы и битвы через призму целого ряда персонажей.

Но самые прекрасные книги не ограничиваются старыми классиками Данте или Гомера. Снова и снова книга поднимается в список бестселлеров и считается наравне с классикой прошлого века. Это удачно названо современной классикой.

Что такое современная классическая книга?

Современные классические книги обычно пишутся после Первой мировой войны и, возможно, после Второй мировой войны. Это потому, что эти два события ознаменовали появление новых идей и способов мышления, таких как идеологии о гендере, расе и классе.

Что делает книгу классикой? Классика обычно обладает высоким качеством художественного выражения и обычно служит представлением периода времени, о котором пишет, даже если его темы остаются «вневременными», что делает его достойным прочного признания.

Современная классика, которую необходимо прочитать

С учетом сказанного, вот некоторые из современных классических произведений, которые необходимо прочитать, чтобы добавить в свою коллекцию:

1.

Миссис Дэллоуэй Вирджиния Вульф (1925)

Книга, которую часто называют лучшим романом Вирджинии Вульф, рассказывает историю одного дня, проведенного миссис Вулф.Жизнь Клариссы Дэллоуэй: она в самый последний момент готовится к вечеринке, размышляя о годах своей жизни.

2.

Великий Гэтсби Ф. Скотт Фицджеральд (1925)

Действие происходит в эпоху джаза. Эта история следует за богатым Джеем Гэтсби и его любовной интрижкой с Дейзи Бьюкенен во время бурных двадцатых, когда на Лонг-Айленде преобладали роскошные вечеринки, выпивка и секс.

3.

О дивный новый мир Олдос Хаксли (1932)

Действие этого романа-антиутопии происходит в будущем Мировом Государстве, где граждане генетически модифицированы, а социальная иерархия основана на интеллекте.Ужасно пророческая книга представляет собой скачки в научном прогрессе, особенно в областях репродукции, психологии и классической обусловленности.

4.

О мышах и людях Джона Стейнбека (1937)

Джордж и Ленни — два друга, ищущие работу. У них нет ничего, кроме друг друга и их мечты о том, чтобы однажды получить свою землю. Оба находят работу на ранчо, но Ленни в конечном итоге борется с противоречивыми эмоциями и жестокостью, показывая глубокий взгляд на дружбу и общие взгляды.

5.

Гроздья гнева Джона Стейнбека (1939)

Этот современный классический фильм, действие которого происходит во время Великой депрессии, следует за переселением семьи Джоад из Пыльной чаши в 1930-е годы. Изгнанные из своей усадьбы в Оклахоме, они вынуждены переехать на запад, в Калифорнию.

6.

Маленький принц Антуан де Сент-Экзюпери (1943)

Эта небольшая иллюстрированная книга рассматривает философские вопросы в невинной детской манере, рассказывая о маленьком мальчике, который покидает свою крошечную планету, чтобы путешествовать по вселенной.

7.

Животноводческая ферма Джорджа Оруэлла (1945)

Когда группа перегруженных работой животных восстает против своего фермера и захватывает ферму, они думают, что с этого момента все будет идеально. Мало ли они знают, что пока они представляют себе свой рай, другая группа лидеров — в виде бессердечных свиней — медленно берет на себя управление.

8.

1984 Джордж Оруэлл (1949)

Этот роман-антиутопия достиг статуса современной классики с его наводящей на размышления предпосылкой и сверхточными предсказаниями будущего мира, в котором господствует тоталитаризм.

9.

Над пропастью во ржи Дж.Д. Сэлинджер (1951)

Рассказчик этой современной классики — 16-летний житель Нью-Йорка Холден Колфилд, который бросает свою подготовительную школу в Пенсильвании и проводит три дня в подземном Нью-Йорке.

10.

Старик и море Эрнест Хемингуэй (1952)

Эта короткая современная классика рассказывает трагическую историю кубинского рыбака, который ловит гигантского марлина, но теряет его. В 1954 году Хемингуэй получил за эту работу Нобелевскую премию по литературе.

11.

Человек-невидимка Ральф Эллисон (1952)

Вдохновленный борьбой самого Ральфа Эллисона с расовым неравенством, Invisible Man пристально рассматривает фанатизм и то, как он влияет как на жертв, так и на преступников.

12.

Отличные женщины Барбара Пим (1952)

История рассказывает о дочери священника Милдред Латбери, которая живет нежной старой девой в Англии в 1950-х годах. Автор изображает ее как одну из «прекрасных женщин», умных и отзывчивых, но крайне подавленных и воспринимаемых окружающими мужчинами как должное.

13.

Фаренгейт 451 Рэй Брэдбери (1953)

Классический роман-антиутопия рассказывает о том, как выглядит мир после грамотности, когда пожарному поручено сжечь все книги.

14.

Горнило Артур Миллер (1953)

Эта классическая пьеса, рассказывающая об охоте на ведьм и судебных процессах над ведьмами в Салеме в 17 веке, рисует душераздирающую картину того, что происходит, когда общиной движет нелогичная истерия.

15.

Хорошего человека трудно найти Фланнери О’Коннор (1953)

В книге представлен апокалиптический взгляд автора на жизнь с использованием гротескных, но часто забавных сцен, в которых главный герой борется с проблемой спасения.

16.

Повелитель мух Уильям Голдинг (1954)

Группа детей выжила в авиакатастрофе и оказалась на безлюдном острове. Первоначальная свобода радует, но вскоре их борьба за выживание показывает острый взгляд на склонность человеческой природы ко греху и злу.

17.

Убить пересмешника Харпер Ли (1960)

Эта книга исследует проблемы расовой несправедливости глазами молодой девушки-скаута и принесла Харпер Ли место среди великих. Опубликованный в 1960 году, он часто требуется для чтения в средних и старших классах школ в Соединенных Штатах.

18.

Уловка-22 Джозеф Хеллер (1961)

Эта книга, действие которой происходит во время Второй мировой войны, рассказывает историю капитана Джона Йоссариана, бомбардира, изо всех сил пытающегося сохранить рассудок во время выполнения задания, чтобы благополучно вернуться домой.

19.

Широкое Саргассово море Джин Рис (1966)

Следуйте душераздирающей истории Антуанетты Косуэй, молодой женщины, которая выросла под защитой, а затем продала ее, чтобы выйти замуж за мистера Рочестера, очень гордого человека. История эффективно показывает борьбу женщины в обществе с искаженной картиной сексуальных отношений.

20.

Сто лет одиночества Габриэль Гарсиа Маркес (1967)

Роман рассказывает об истории одной семьи в вымышленном городе Макандо, давая нам представление о Латинской Америке через историю и мифы, рост и упадок, которые изображены в книге.

21.

Я знаю, почему птица в клетке поет Майя Анджелоу (1969)

Эта современная классика эффективно передает крик сердца детей, одиноких из-за несправедливости фанатизма, и силу, которую имеют правильные слова, чтобы все исправить.

22.

Bless Me, Ultima Рудольфо Анайя (1972)

Ультима, женщина, обладающая силой исцелять других с помощью магии и трав, приезжает к шестилетнему Антонио Марезу и его семье.Под ее опекой Тони пробует свои узы со своим народом и оказывается среди их языческого прошлого и католицизма.

23.

Паломник в ручье Тинкер Энни Диллард (1974)

Это личное повествование освещает год исследования автором Тинкер-Крик, штат Вирджиния, наслаждения природой во всей ее полноте в разные времена года.

24.

Раскат грома, услышь мой крик Милдред Тейлор (1976)

Этот беспрецедентный взгляд на расовое неравенство на Юге во время Великой депрессии немного облегчен тем фактом, что его рассказчиком является Кэсси, девочка младшего возраста, чье совершеннолетие также подробно описано в книге и ее продолжениях.

25.

Имя розы Умберто Эко (1983)

Действие этой истории происходит в 1327 году, когда в богатом итальянском аббатстве некоторые францисканцы обвиняются в ереси. Брат Уильям приходит разобраться в этом деле, но странная смерть внезапно вынуждает его играть роль детектива.

26.

Рассказ служанки Маргарет Этвуд (1985)

Этот шедевр-антиутопия рассказывает о мире, где женщины действуют как служанки в библейском смысле — где они рожают детей, чтобы принадлежать другим женщинам — в результате господства христианского фундаментализма.

27.

Алхимик Пауло Коэльо (1988)

Главный герой — Сантьяго, мальчик-пастух, путешествующий из своего дома в Испании в пустыни Египта в поисках сокровищ. По пути он встречает интересных людей, которые указывают ему верное направление.

28.

Клуб радости и удачи Эми Тан (1989)

Действие происходит в конце 1940-х годов, четыре китаянки, недавно переехавшие в Сан-Франциско, начинают регулярно встречаться, чтобы играть в маджонг, есть дим-сам и делиться своими жизнями, надеждами и потерями.

Чтение современной классики

Если вы хотите бросить вызов своему уму, время от времени попробуйте современные классические книги, а не более легкие чтения: идеи, которые они представляют, дадут вам пищу для размышлений и расширит ваши взгляды на мир.