Лотерея кристофер прист: Кристофер Прист «Лотерея»

by

Содержание

Кристофер Прист «Лотерея»

В реальном мире Питер Синклер — человек гибкого ума и сообразительности, но подвержен чрезмерному самокопанию и под гнётом обстоятельств может уйти в себя. Так случается, что обстоятельства, в которых он оказался, были чрезмерными и он решает сбежать на время из мегаполиса и поселиться в деревушке, побыть наедине с природой и самим собой. Главным утешением, которое он находит в этом месте, является рукопись — история его жизни.

Налицо главная черта Питера — эгоизм, сосредоточенность на себе. Этот эффект усиливается повествованием, которое ведётся от первого лица. Роман можно считать поучительным, потому что на примере главного героя, для которого собственное «я» гораздо важнее всего остального мира, мы видим, как не нужно себя вести. Потому что такой эгоизм приводит к тому, что все отворачиваются от человека. Герой высокомерен, презрителен, принимает помощь как должное, и не способен на благодарность. Даже если он признает, что кому-то чем-то обязан, то эта благодарность будет приправлена презрением и высокомерием.

От реальности он сбегает в мир грёз, выдуманное место, которое живёт по другим законам.

В вымышленной истории Питер повествует о самом себе, который путешествует в ином мире, где существует Архипелаг Грёз — государство со множеством островов, на которых находятся деревушки, мегаполисы и прочие блага цивилизации. Описание очень живые и красочные, и достаточно подробные. Это место, в котором интересно путешествовать, и в какой-то момент становится неважно — вымышленное оно или реальное. В конечном итоге реальность и вымысел переплетаются настолько тесно, что это нивелирует границу между явью и миром грёз. Словно две параллельные реальности, которые тесно переплетаются между собою, но остаются разными. Словно две личности, истинность каждой из которых сложно опровергнуть:

«Оба варианта его личности истинны, только истины у них разные. Одна из них убога, неприятна и окончательна, в то время как другая обладает, в моей личной терминологии, фантазийной достоверностью, не говоря уж о том весьма привлекательном обстоятельстве, что она позволяет дважды вернуться»

Автор умело показывает творческий процесс, и его издержки — потерю вдохновения, трудности самокопания и аспектов реального мира, которые могут помешать творчеству.

И того, как далеко можно зайти в попытке ухода от реальности, когда создание чего-то прекрасного, но ненастоящего приводит к саморазрушению не только физическому, но и моральному. Это противоречие, диссонанс, который не чужд любому творчеству, наверное. Слог повествования очень красивый, правда автор тяготеет к запутанному канцеляриту, но словесные конструкции получаются достаточно изящные. И, в какой-то момент начинает казаться, что книга носит автобиографический характер, уж очень правдоподобно воссоздана личность главного героя.

Помимо творческих потуг главного героя автор актуализирует вопрос смерти и бессмертия, того, что остаётся после нас и что делает человека личностью. Что бы вы выбрали, бесконечную жизнь, когда ты знаешь, что переживёшь всех своих знакомых и родных, или предстоящий упадок, страдания, окончательную смерть, будучи таким же, как и все остальные? Вот и Питер размышляет над этими вопросами, и в конечном итоге принимает окончательное решение. Конечно, все эти путешествия внутри себя имеют метафоричное значение, но не могут не отразиться в реальности.

«Я наблюдал за всем этим молча, прижимая рукопись к груди. Теперь она испорчена навсегда, безвозвратно. Слова останутся ненаписанными, мысли незаконченными. Я различал никому не слышную музыку: доминантная септима отзвучала в вечном поиске каденции. Затем она стихла, как доигравшая пластинка, и музыка сменилась бессмысленным потрескиванием. Скоро иголка в моём мозгу дойдёт до последней центральной дорожки, застрянет там на неопределённо долгое время и будет многозначительно отщёлкивать тёмного смысла ритм, тридцать три раза в минуту. В конце концов кому-нибудь придётся поднять звукосниматель, и тогда наступит тишина»

Книга увлекательная, немного противоречивая, и в какой-то степени даже личная. Потому что некоторые аспекты этого романа можно экстраполировать на собственную жизнь, и сделать определённые выводы, так что здесь даже поучительный посыл наблюдается. В частности, что не стоит быть чрезмерно эгоистичным и зацикленным только на себе, и как сильно эта зацикленность может ранить рядом находящихся людей.

Книга не о внешнем, а о внутреннем, о человеке, внутри которого находится целый космос, и как он может поглотить личность, растворить её в своих бескрайних просторах. Вдумчивая и стремительная история, которая радует содержанием и даёт пищу для ума.

Читать Прист Кристофер онлайн, 24 книги

Читать Прист Кристофер онлайн, 24 книги Лотерея Посвящается М Л и Л М. 1 Нижеследующее я знаю точно. Мое имя Питер Синклер Я англичанин, мне двадцать девять лет, во всяком случае — было двадцать девять, здесь уже вкрадывается некая неопределенность Возраст подвержен Сближение В недалеком будущем Тибор Тарент, житель ИРВБ, Исламской Республики Великобритании, привлекает к себе внимание спецслужб после того, как его жена становится жертвой странного оружия Оно уничтожает все, что попадает под его воздействие, оставляя после Приговор в двоичном коде Есливамопостылелособственноетело,отправляйтесьв Институтисправительной терапии для таких случаевэтосамоеподходящееместо.
Именно там Джозеф Туратски лишился телесной оболочки. В предварительном заключении его пр В перигелии Кристофер Прист1 В кондиционируемой тишине кабинета Джейсон Фаррелл ощущал звон пружины гдето в спинке своего вращающегося кресла из черной кожи В болезненной ясности утреннего похмелья Фаррелл слишком остро чувств Разрядка Comme tous les songe‑creux, je confondis le dйsenchantement avec la vйritй. Jean‑ Paul Sartre Как и вы, мечтатели, я смущен и разочарован правдой. Жан‑ Поль Сартр Память о жизни всплыла во мне в возрасте двадцати лет Я был недавно вышедшим из учебки солдатом и м Экстрим Глава 1 Ее зовут Тереза Энн Граватт, ей семь лет У нее есть зеркало, сквозь которое можно заглянуть в другой мир. Реальный мир представляется Терезе маленьким и неинтересным, она грезит о вещах более увлекательных, о мир Островитяне Архипелаг Грез – обширная сеть островов В разных странах их называют поразному, и даже их расположение, кажется, весьма непостоянно Одни острова напоминают громадные музыкальные инструменты, другие являются родиной смертельных созданий, третьи – Лотерея [Подтверждение] Кристофер Прист« Лотерея» О мудрые, из пламени святого, Как со златых мозаик на стене, К душе моей придите и сурово Науку пенья преподайте мне, Мое убейте сердце: не готово Отречься тела бренного, зане В неведеньи оно бы не вз Машина пространства Научно — фантастический роман ` Машина пространства` посвящен Герберту Уэллсу и сюжетно опирается на два его всемирно известных романа — ` Машину времени` и ` Войну миров` Присту удалось сохранить в своей книге дух Уэллса — стилистика уэллсовских произведений воспроизведена им настолько достоверно, Бесконечное лето Кристофер Прист Август 1940 года Шла война, однако для Томаса Джеймса Ллойда это ничего не меняло Война была неудобством, стеснявшим его свободу, но сама по себе она его почти не заботила В этот ве Фуга для темной земли У меня белая кожа Светло‑каштановые волосы Голубые глаза Я высок ростом – 180 см В одежде немного консервативен: спортивная куртка, вельветовые брюки, галстук с узлом У меня есть очки для чтения, хотя я надеваю их б Престиж Глава 1 Все началось в поезде, следовавшем на север Англии, но вскоре мне стало ясно, что в действительности эта история тянется уже более ста лет.
Между тем в дороге мои мысли были заняты другим: я ехал в командировку, что Пересадка сердца Кристофер Прист Пер с англ Р Галимова Улица была длинной и прямой Беглый взгляд стороннего наблюдателя увидел бы два ряда примыкающих друг к другу домов, грязные машины по обеим сторонам дороги, воплощ Обнаженная Кристофер Прист Пер с англ Р Галимова Половая свобода была преступлением, наказанием Позор И вот средь бела дня нагая женщина шла в суд, где должны рассмотреть ее апелляцию. Улицы большого города были Архипелаг Грез (сборник) Солдаты, на чью долю выпали тяготы войны, мечтают лишь об одном: избегнуть ее И пролетая над нейтральной зоной – Архипелагом Грез, они мечтают, как закончится война, и не будет больше врага, и можно будет пуститься в плавание с одного острова на другой, Голова и рука Кристофер Прист Тем утром, как обычно, мы гуляли в парке Побелевшая после ночных заморозков трава хрустела под ногами Над головой раскинулось чистое, без единого облачка, небо; длинные голубые тени лежали на нашем пути

Кристофер Прист, Лотерея – читать онлайн полностью – ЛитРес, страница 4

Я вспомнил реальную ссору. Мы стояли на углу Мэрилебон-роуд и Бейкер-стрит. Накрапывал дождь. Ссора вспыхнула буквально на пустом месте, вроде бы из мелкого разногласия, сходить ли нам в кино или провести этот вечер в моей квартире, но в действительности напряжение нарастало уже несколько дней. Я замерз, я злился, я обращал ненормально большое внимание на шум машин, раз за разом срывавшихся с места на зеленый свет. Паб у станции метро уже открылся, но чтобы туда попасть, нужно было пересечь улицу по подземному переходу, а Грация страдала клаустрофобией. Шел дождь, мы начали кричать друг на друга. Я оставил ее на этом углу и больше никогда не увидел.

Так что же я думал делать с этой сценой? И ведь раньше, до появления Фелисити, я это знал; все в моем тексте свидетельствовало о его продуманном, заранее выстроенном характере.

Появление Фелисити было вдвойне неприятным, она не только сбила меня на полуфразе, но и заставила еще раз задуматься о постижении истины.

К примеру, она принесла новые сведения о Грации. Ну да, я, конечно же, знал, что Грация после ссоры перебрала снотворного, но это не было чем-то таким особо важным. За время нашего знакомства был уже случай, когда Грация после ссоры немного перебрала, но позднее она и сама говорила, что просто хотела привлечь к себе побольше внимания. Ну а в последний раз ее напарница по квартире не только не пустила меня дальше порога и облаяла почем зря, но еще и снизила, преуменьшила значение случившегося, скорее всего – ненамеренно. В бурном порыве антипатии, даже презрения ко мне она подала горькую информацию как нечто малосущественное, о чем я не должен беспокоиться; я же принял ее слова за чистую монету. А вполне ведь возможно, что Грация как раз лежала в больнице. Если верить Фелисити, ее тогда едва откачали.

Но правда, высшая правда состояла в том, что я намеренно увильнул от понимания фактов. Я не хотел их знать. А Фелисити меня заставила. То, что сделала Грация, было вполне серьезной попыткой самоубийства.

Я мог описать в своей рукописи Грацию, которая стремилась привлечь к себе внимание, но я не знал Грации, способной всерьез покуситься на свою жизнь.

А если Фелисити раскрыла мне глаза на черты в характере Грации, никогда мною прежде не замечавшиеся, не значит ли это, что я могу точно так же заблуждаться относительно многого другого? Я хочу рассказать правду, но так ли уж много я ее вижу?

Не так-то было все просто и с источником сведений, с самой Фелисити. Она занимала в моей жизни немаловажное место. Сегодня она по своему всегдашнему обычаю представила себя особой зрелой, умудренной, здравомыслящей, обладающей большим, чем у меня, жизненным опытом. Со времени, когда мы вместе с ней играли, она всегда старалась главенствовать надо мной, будь это в силу столь временного преимущества, как несколько больший рост или многознание, наигранное или настоящее, чуть более взрослой, более опытной личности. Фелисити постоянно претендовала на высшее по отношению ко мне положение. В то время как я оставался холостым и снимал квартиру за неимением собственной, у нее были и дом, и семья, и буржуазная респектабельность. Ее образ жизни был мне чужд, однако она ничуть не сомневалась, что я мечтаю о таком же, а так как все еще его не достиг, она имеет законное право относиться ко мне критически и высокомерно.

Вот и сегодня Фелисити вела себя в том же, давно мне опостылевшем ключе: заботливо и неодобрительно, проявляя полное непонимание не только меня, но и того, что я пытаюсь сделать со своей жизнью.

Вся эта ее жалкая фанаберия была здесь, в главе четвертой, занесенная на бумагу и тем, как мне думалось, надежно отринутая. Но Фелисити снова все испортила, и конец моей рукописи так и повис недописанным.

Она поставила под вопрос все, что я пытался сделать, неумолимым свидетельством чего были последние напечатанные мною слова. С еле начатой страницы на меня глядела незавершенная фраза: «…но когда я оглянулся…»

Но – что? Я напечатал «Сери так и стояла на том же месте» и тут же схватился за карандаш, которым вычеркивал неудачные пассажи. Это были совсем не те слова, какие мне требовались, пусть даже, словно в насмешку надо мной, именно их я прежде собирался напечатать. Теперь их мотивация безнадежно погибла, исчезла.

Я взял рукопись со стола и взвесил ее в руке. Приятная солидная пачка, свыше двухсот страниц машинописного текста, неоспоримое доказательство моего существования.

Неоспоримое? Но теперь на все, что я сделал, брошена тень сомнения. Я стремился к истине, но Фелисити заставила меня вспомнить, насколько призрачно это понятие. Одним уже тем, что не смогла увидеть мою белую комнату.

Ну а что, если кто-нибудь не поверит моей истине?

Фелисити уж точно не поверит, если я ни с того ни с сего покажу ей свою рукопись. А судя по тому, что она рассказала, скорее всего, и Грация помнит эти события совершенно иначе. А будь еще живы мои родители, их бы несомненно шокировало многое из того, что я рассказал о своем детстве.

Истина субъективна, но разве я утверждаю обратное? Эта рукопись есть не что иное как честный рассказ о моей жизни. Я нимало не претендую на какую-нибудь оригинальность или многозначимость этой жизни. Для всех, кроме меня самого, в ней не было ничего необычного. Рукопись – это все, что я знаю о себе, все, что есть у меня в этом мире. Нет смысла спорить с нею и не соглашаться, потому что все описанные в ней события описаны так, как вижу их я и никто другой.

Я еще раз перечитал последнюю законченную страницу плюс все те же две с половиной строчки. Передо мной начинало смутно вырисовываться, что будет дальше. Грация в обличье Сери стояла на углу потому, что…

Наружная дверь громыхнула, словно ее не открыли за ручку, а вышибли ударом плеча; секунду спустя в комнату ввалилась Фелисити в обнимку с двумя большими, насквозь промокшими бумажными пакетами.

– Я приготовлю обед, но потом ты сразу собирайся. Джеймс говорит, что лучше бы мы вернулись в Шеффилд прямо сегодня.

Вот и говори, что снаряд никогда не попадает в воронку от предыдущего; каким-то чудом Фелисити умудрилась дважды прервать меня на одном и том же месте.

Медленно и неохотно я вытащил из машинки лист, точно такой же, как в предыдущий раз, и положил его в самый низ рукописи.

Тем временем Фелисити суетилась на кухне. Повязав купленный в поселке передник, она перемыла грязную посуду и поставила жариться отбивные.

Пока мы ели, я молчал, словно это могло отгородить меня от драгоценной сестрицы со всеми ее планами, заботами и соображениями. Ее нормальность вторгалась в мою жизнь мутным потоком безумия, бреда.

Меня отмоют, накормят и оздоровят. Причиной всему стала смерть отца. Я сорвался. Не то чтобы слишком, по мнению Фелисити, но все же сорвался. Я утратил способность следить за собой, и поэтому этим займется она. Я увижу на ее примере, чего себя лишаю. По выходным мы будем устраивать набеги на Эдвинов коттедж (мы – это и я, и она, и Джеймс, и даже дети), будем орудовать швабрами и кистями, и мы с Джеймсом расчистим заросший сад, и буквально в считаные недели мы сделаем этот дом не только пригодным для жизни, но даже уютным, а затем пригласим Эдвина и Мардж приехать и полюбоваться. Когда я заметно оправлюсь, мы съездим в Лондон в том же составе, но, скорее всего, без детей, и мы навестим Грацию, и нас с ней оставят одних, чтобы мы сделали то, что нам нужно сделать, и мне не позволят сорваться вторично. Раза два в месяц я буду заезжать к ним в Шеффилд, и мы будем устраивать долгие прогулки по вересковым пустошам, а потом, вполне возможно, я даже съезжу за границу. Мне ведь понравилось в Греции, верно? Джеймс подыщет мне работу в Шеффилде – или в Лондоне, если уж мне так этого хочется, – и мы с Грацией будем счастливы, и поженимся, и у нас будут…

– Так о чем ты там говорила? – спросил я.

– Так ты слушал меня или не слушал?

– Смотри, а дождь-то совсем кончился.

– Ох, господи. С тобой просто невозможно.

Фелисити закурила сигарету. Я представлял себе, как табачный дым разносится по моей белой комнате и грязной желтизной оседает на свежевыбеленных стенах. Он просочится и в мою рукопись, выжелтит ее листы вечным напоминанием о внезапном, как катастрофа, появлении Фелисити.

Рукопись была подобна незавершенной музыкальной пьесе, факт незавершенности был даже важнее ее существования. Подобно доминантному септаккорду, она искала разрешения, финальной тонической гармонии.

Фелисити начала убирать со стола, складывая тарелки в кухонную раковину, я же, воспользовавшись моментом, взял свою рукопись и направился к лестнице.

– Ты пошел собираться?

– Нет, – сказал я, – я не поеду с тобой. Мне нужно докончить то, что я делаю.

Фелисити оставила посуду и вернулась в комнату. На ее руках висела пена от фирменного детергента.

– Питер, здесь уже не о чем спорить. Ты едешь со мной.

– У меня работа, я должен ее закончить.

– Да что же ты там такое пишешь?

– Я уже раз тебе говорил.

– Ну-ка дай посмотреть.

Фелисити требовательно протянула мокрую, сплошь в ошметках пены, руку, заставив меня еще крепче обнять свою рукопись.

– Этого никто никогда не увидит.

На этот раз сестрица отреагировала точно так, как я и ожидал: презрительно прищелкнула языком и резким движением вскинула голову. Что бы я там ни делал, все это ерунда, не стоящая даже обсуждения.

Я сидел на скомканном спальнике, прижимал к себе рукопись и чуть не плакал. Снизу доносились крики Фелисити: она обнаружила мои пустые бутылки и теперь в чем-то там меня обвиняла.

Никто и никогда не прочитает мою рукопись, ведь это самая личная в мире вещь, квинтэссенция меня. Я написал повесть, прикладывая массу усилий, чтобы сделать ее достойной чтения, но вся моя намеченная читательская аудитория состояла из одного лишь меня самого.

В конце концов я спустился вниз и увидел, что Фелисити аккуратно, ровными рядами, выстроила пустые бутылки прямо перед лестницей. Бутылок было так много, что я с трудом через них перешагнул. Фелисити меня ждала.

 

– Что это такое? – спросил я. – Зачем ты их сюда притащила?

– Нельзя же оставить их валяться в саду. Что ты тут делал, Питер? Пил не просыхая? Ведь так и до белой горячки недалеко.

– Я живу здесь уже много месяцев.

– Нужно попросить кого-нибудь, чтобы эту пакость забрали. В следующий приезд мы так и сделаем.

– В следующий приезд? – переспросил я. – Я пока что никуда не уезжаю.

– У нас есть свободная комната. Дети дома считай что только ночуют, и я тоже оставлю тебя в покое.

– Странно, ведь прежде ты никогда этого не умела. С чего бы вдруг сейчас?

Но Фелисити уже перетащила часть моих вещей в машину, а теперь закрывала окна, закручивала потуже краны, отключала электричество. Я наблюдал за всем этим молча, прижимая рукопись к груди. Теперь она испорчена навсегда, безвозвратно. Слова останутся ненаписанными, мысли незаконченными. Я различал никому не слышную музыку: доминантная септима отзвучала в вечном поиске каденции. Затем она стихла, как доигравшая пластинка, и музыка сменилась бессмысленным потрескиванием. Скоро иголка в моем мозгу дойдет до последней центральной дорожки, застрянет там на неопределенно долгое время и будет многозначительно отщелкивать темного смысла ритм, тридцать три раза в минуту. В конце концов кому-нибудь придется поднять звукосниматель, и тогда наступит тишина.

5

Неожиданно корабль вырвался из тени на солнце, и это было словно я резко порвал со всем, что осталось позади.

Я прищурился, вглядываясь в ослепительно-синее небо, и увидел, что облако явным, пусть и непонятным образом связано с землей, потому что оно тянулось точно по направлению восток – запад. Впереди прозрачная голубизна манила обещанием теплой, тихой погоды. Мы направлялись прямо на юг, словно подгоняемые холодным ветром, дующим в корму.

Мое восприятие расширилось, оно раскинулось вокруг меня подобно вбирающей ощущения сети нервных клеток. Я воспринимал и сознавал. Я раскрылся.

В воздухе мешались запахи солярки, соли и рыбы. Хоть я и был отчасти защищен корабельными надстройками, холодный ветер продувал меня насквозь; моя городская одежда казалась жалкой и никуда не годной. Я дышал всей грудью, задерживая воздух в легких на несколько секунд, словно в нем содержались некие целительные эманации, которые должны были промыть мой организм, освежить мой мозг, обновить меня и наново вдохновить. Палуба под ногами мелко вибрировала от работающих где-то внизу двигателей. Волны мягко раскачивали корабль с носа на корму и обратно, и мое тело двигалось в дружном соответствии с этим ритмом.

Я прошел вперед, на самый нос, и там повернулся назад и взглянул на то, что было позади.

Единственными людьми в поле моего зрения были другие, вроде меня, пассажиры, вылезшие погулять на верхнюю палубу. Яркие ветровки, пластиковые дождевики. Много пожилых супружеских пар, а вернее – пожилых людей, державшихся парочками, он и она. И все эти люди не смотрели, как мне показалось, ни вперед, ни назад, а словно внутрь самих себя. А дальше, за надстройками и трубой, я увидел больших, безымянных по причине моего невежества морских птиц, плавно и словно совсем без усилий уносившихся к оставленному нами берегу. После выхода из гавани корабль слегка отвернул в сторону, и потому мне была видна значительная часть Джетры. Город расползся вдоль берега, прячась за портовыми кранами и складами, без остатка заполняя широкую речную долину. Я попытался представить себе, как продолжится его жизнь, когда не будет рядом меня, за ним наблюдающего, словно опасаясь, что в мое отсутствие все может исчезнуть. Джетра уже становилась абстрактной идеей.

А впереди громоздился Сивл, ближайший к Джетре из островов Архипелага Грёз, бывший, однако, недоступным для всех джетрианцев, кроме немногих, у кого там имелись близкие родственники. Впрочем, точно так же были закрыты для нас и все остальные острова, входившие в Союз Архипелага; война все еще продолжалась, и территории, не принимавшие в ней участия, очень дорожили своим нейтралитетом. Мало удивительного, что я тоже никогда не бывал на Сивле и воспринимал его просто как некий элемент пейзажа, темную громаду, встававшую из моря прямо к югу от Джетры.

А теперь этот остров был первым пунктом стоянки на нашем маршруте, и мне очень хотелось, чтобы корабль шел побыстрее, ведь пока за кормою маячила Джетра, мне продолжало казаться, что путешествие все еще не началось. К сожалению, речная дельта изобиловала мелями, и кораблю приходилось двигаться осторожно, часто меняя свой курс; медленно, очень медленно он приближался к Рваному Носу – иззубренному каменному массиву на западной оконечности Сивла, обогнув который мы должны были вступить в царство неведомого.

Я расшагивал по палубе, тихо ярясь на черепаший темп путешествия, на пронизывающе холодный ветер и на малоудачных компаньонов. Не знаю уж почему, но, вступая на борт корабля, я думал оказаться в обществе людей более-менее молодых и был весьма удручен, обнаружив, что едва ли не все пассажиры либо уже перешагнули пенсионный рубеж, либо вот-вот перешагнут. А неестественная самоуглубленность этих господ объяснялась тем, что они направлялись в свои новые дома; одним из немногих легальных методов переселения на Архипелаг была покупка квартиры или дома на одном из дюжины, что ли, островов, где не было на этот счет никаких запретов.

В конце концов мы все же обогнули Нос и вошли в бухту, на берегу которой стоял Сивл-Таун; Джетра исчезла из виду.

Я сгорал от нетерпения увидеть первый в моей жизни островной городок и, возможно, составить по нему представление, как могут выглядеть другие городки на других островах, однако Сивл-Таун сильно меня разочаровал. Серые, дикого камня дома, стоявшие неровными уступами на склонах стиснувших бухту гор, смотрелись уныло и неухоженно. Было очень легко представить себе, как выглядит это место зимой, когда все двери и ставни закрыты, по крышам и улицам лупит дождь, дующий с моря ветер едва не сбивает людей с ног и нигде ни огонька. Я крайне сомневался, есть ли на Сивле электричество, или водопровод, или автомобили. Ни на одной из узких улочек, выходивших к гавани, не было и признаков уличного движения, зато были вполне приличные каменные мостовые. В целом Сивл-Таун напоминал некоторые из глухих горных деревушек на севере Файандленда, единственной видимой разницей был дым, струившийся здесь из большинства печных труб; я никак не ожидал увидеть ничего подобного, потому что в Джетре, как и на всей остальной территории Файандленда, к экологии относились более чем трепетно.

Никто из пассажиров не собирался сходить в Сивл-Тауне, и наше прибытие было встречено городом совершенно равнодушно. Мы причалили, сбросили трап и начали ждать; прошло несколько минут, и на борт к нам поднялись два человека в форме. Это были архипелагские таможенники – факт, ставший ясным, когда всех нас попросили собраться на палубе номер один. Поглядев на пассажиров, я лишний раз убедился, что почти все они – люди весьма пожилые. До Мьюриси, куда я направлялся, было девять дней хода, и вот сейчас, стоя в очереди на паспортный контроль, я терзал себя мыслью, какими, по всей видимости, тоскливыми будут эти девять дней. Сразу за мной в очереди стояла довольно молодая – лет тридцати с небольшим – женщина, но она увлеченно читала какую-то книгу и ничем другим вроде бы не интересовалась.

Я видел в своем путешествии на Архипелаг Грёз полный разрыв с прошлым, начало с чистого листа и был весьма обескуражен перспективой провести первые (а может, и не только первые) его дни в примерно такой же полуизоляции, к какой я давно уже привык на Джетре.

Мне очень повезло. Так говорили все мои знакомые, и говорили так часто, что под конец я и сам в это поверил. Первое время были сплошные вечеринки и на лужайке детский смех, но по мере того, как мы все осознавали, что же такое в действительности со мною случилось, я все больше ощущал встающую между мною и ими стену. Мало удивительного, что я считал дни, когда нужно будет покинуть Джетру и плыть на Архипелаг Грёз, плыть, чтобы получить свой выигрыш. Я мечтал о путешествии, о тропической жаре, мечтал услышать незнакомые языки и увидеть диковинные обычаи. И вот сейчас, сразу же после старта, я с удивлением понял, что одному, без компании, все эти радости вряд ли будут мне в радость.

Я обратился к стоявшей за мною женщине с каким-то вопросом, но разговора не вышло: она коротко, по существу, ответила, сверкнула вежливой улыбкой и снова углубилась в книгу.

В конце концов подошла моя очередь. Я заранее открыл паспорт на той странице, где Верховное представительство Архипелага в Джетре поставило свою визу, однако таможенник визой не заинтересовался, зато начал внимательнейшим образом изучать первую страницу, где были моя фотография и описание особых примет. Его напарник уставился мне в лицо.

– Роберт Питер Синклер, – сказал тот, что разглядывал мой паспорт, впервые поднимая на меня глаза.

– Именно так, – кивнул я, стараясь не улыбнуться.

Дело в том, что он говорил с самым настоящим островным акцентом, к примеру – произносил мое имя как «Пийтер», сильно растягивая гласную. С таким акцентом говорили некоторые персонажи кинофильмов, чаще всего комические, и сейчас у меня возникло странное чувство, что таможенник изображает его нарочно, дабы меня позабавить.

– Куда вы направляетесь, мистер Синклер?

– Для начала на Мьюриси.

– А потом?

– Коллаго, – сказал я, с интересом ожидая его реакции.

Никакой реакции не последовало.

– Мистер Синклер, – продолжил таможенник, – разрешите, пожалуйста, взглянуть на ваш билет.

Я извлек из внутреннего кармана всю пачку бумажек, выданных мне агентом судоходной компании, но он и смотреть на них не захотел.

– Не эти. Лотерейный билет.

– А-а, ну конечно, – сказал я, слегка смущенный, что неверно его понял, хотя ошибка моя была вполне естественна. Спрятав билеты в карман, я достал бумажник. – В общем-то, его номер напечатан прямо на визе.

– Я хочу взглянуть на сам билет.

Билет лежал в конверте, запрятанном в самое дальнее отделение бумажника, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы его извлечь. Я хранил это свидетельство своей удачливости просто как сувенир, отнюдь не думая, что кто-то вдруг захочет с ним ознакомиться.

Получив от меня билет, эмиграционные офицеры минуты две скрупулезно, цифра за цифрой, сравнивали его номер с тем, что был занесен в мой паспорт. После этой абсолютно излишней проверки они вернули билет мне, а я вернул его на прежнее место, в бумажник.

– А чем вы намерены заняться, покинув Коллаго?

– Не знаю. Насколько мне известно, выздоровление будет довольно долгим. Вот тогда-то я и буду строить планы на будущее.

– Вы думаете вернуться в Джетру?

– Не знаю, как получится.

– Не знаете так не знаете. – Таможенник оттиснул под визой штамп с датой, закрыл паспорт и подтолкнул его ко мне. – Вам очень повезло.

– Я знаю, – сказал я привычно бодрым голосом, хотя это везение уже начинало казаться мне несколько сомнительным.

К столу подошла стоявшая за мной женщина, а я направился в бар, удобно расположенный на той же самой палубе. Чуть ли не все пассажиры, стоявшие впереди меня в очереди, были уже там. Я купил себе большой виски, отошел от стойки и вскоре уже перебрасывался вежливостями с пожилыми супругами, решившими провести остаток своей жизни на Мьюриси. Их звали Торрин и Деллида Сайнхем. Прежде они жили на севере Файандленда, в университетском городе по имени Олд-Хайдл. Они купили квартиру люкс с видом на море, в деревушке, от которой пять минут пешком до Мьюриси-Тауна, и непременно в следующий раз захватят в каюте снимки этой деревушки, чтобы я взглянул, какая это прелесть.

Приятные и бесхитростные, они старательно мне объясняли, что квартира люкс на Архипелаге стоит ничуть не больше, чем маленький домик в их родных местах.

Разговор постепенно увядал за отсутствием новых тем, и тут в бар вошла та самая женщина из очереди на паспортный контроль. Она мельком взглянула в мою сторону, а затем купила себе коктейль и встала со стаканом в руке шагах в двух от меня; когда же Сайнхемы откланялись и ушли в свою каюту, женщина повернулась и взглянула на меня.

– Простите, ради бога, – сказала она, – но я невольно подслушала ваш разговор с таможенниками. Вы действительно выиграли в Лотерею?

– Да, – кивнул я, чувствуя себя несколько не в своей тарелке.

– Я никогда еще не видела никого, кто бы в нее выиграл.

– Я тоже.

– Мне начинало казаться, что все это сплошное жульничество. Я покупаю билеты и покупаю, год за годом, и каждый раз выигрывают какие-то другие номера.

– А я купил билет впервые, один-единственный, и сразу же выиграл. Я глазам своим не поверил.

 

– А вы разрешите мне взглянуть на этот билет?

За недели, прошедшие после того, как я узнал про свой выигрыш, все, с кем бы я ни общался, просили показать им этот билет, словно надеясь заразиться от него моей удачливостью.

– Пожалуйста, – сказал я, беспрекословно вынимая из бумажника потертый и даже чуть засаленный билет.

– И вы купили его самым обычным образом?

– В самом обычном киоске, в парке.

Ранняя осень, на редкость погожий день. Я договорился с одним из друзей о встрече в Сеньорити-парке и пришел немного раньше назначенного времени; неспешно прогуливаясь по дорожке, я вижу киоск Лотереи Коллаго. Эти маленькие фанерные будки стали обычнейшим зрелищем и в Джетре, и в прочих больших городах Файандленда, и, надо думать, по всему миру. Как правило, лицензии предоставлялись инвалидам или изувеченным на войне солдатам. Странное дело, хотя билеты продавались сотнями тысяч, увидеть, как кто-нибудь подходит за билетом к киоску, можно было крайне редко. Покупка лотерейных билетов никогда не обсуждалась прилюдно, хотя практически каждый мой знакомый время от времени их покупал, а в те дни, когда объявляли списки выигравших, на улицах можно было видеть множество людей, сверявших свои номера с напечатанной в газетах таблицей.

Как и каждый другой человек, я мог иногда помечтать о главном призе, хотя крайне низкая вероятность выигрыша неизменно удерживала меня от участия в Лотерее. А вот в этот день я обратил внимание на одного из торговцев билетами – совсем еще молодого, лет на десять младше меня солдата, одетого в парадную форму. При всей кошмарности своих ран – вытекший глаз, культяпка вместо правой руки, шея в жестко фиксирующем ошейнике – он выглядел гордо и независимо. Охваченный состраданием – смущенным, беспомощным состраданием штатского, который удачно избежал призыва, – я подошел к солдату и купил у него лотерейный билет. Эта операция была осуществлена быстро и, по моим ощущениям, словно украдкой, будто я покупал какую-нибудь порнографию или наркотики.

Две недели спустя я нашел в лотерейной таблице номер своего билета, на него выпал главный выигрыш. Я получал возможность пройти курс атаназии и жить потом вечно. Нужно ли говорить, как я был потрясен, как проверял и перепроверял свой выигрыш, не в силах поверить в такое счастье, и как буйно ликовал, наконец поверив… Даже сейчас, по прошествии нескольких недель, я не вправе сказать, что полностью осознал раскрывшиеся передо мной перспективы.

Давно установился обычай, по которому каждый, кто выиграл в Лотерею, пусть даже на его долю достался всего лишь один из утешительных денежных выигрышей, возвращался туда, где купил свой счастливый билет, чтобы так или иначе отблагодарить распространителя. Я сделал это без промедления, не успев еще даже зарегистрировать свой выигрыш, но киоска на прежнем месте не оказалось, и другие распространители знать не знали, что случилось с сидевшим в нем инвалидом. Позднее я навел справки в администрации Лотереи и узнал, что он умер спустя несколько дней после того, как продал мне билет: вытекший глаз, ампутированная рука и сломанная шея были всего лишь внешней, видимой со стороны, частью его травм.

Если верить организаторам Лотереи, каждый месяц разыгрывается двадцать главных выигрышей, однако информации о тех, кому доставались эти выигрыши, в газетах практически не было. Причины такого положения вещей оказались вполне простыми и естественными. В конторе, где я регистрировал выигрыш, мне посоветовали говорить о нем как можно меньше и уж во всяком случае не общаться с прессой. Администрация Лотереи была отнюдь не против широкой публичности, однако имела на сей счет весьма печальный опыт. Мне рассказали о нескольких случаях, когда победители, чьи имена стали известны, подвергались нападению, трое из них были убиты.

Кроме того, эта лотерея была международной, так что на долю Файандленда выпадала лишь малая часть выигрышей. Лотерейные билеты продавались во всех странах северного континента и по всему Архипелагу Грёз.

Администраторы Лотереи завалили меня документами и указаниями, а затем, когда я начал впадать в прострацию, настоятельно рекомендовали положиться во всем на них. Поразмыслив дня два или три, я решил, что самому мне всю эту гору дел никак не переделать, и сдался на милость лотерейщиков. Они помогли мне быстренько разобраться со всеми моими делами, с моей работой, квартирой и более чем скромными капиталовложениями, а затем получили для меня визу и зарезервировали место на корабле. Можете, сказали они мне, ни о чем не беспокоиться, мы позаботимся обо всех ваших делах вплоть до вашего возвращения. Я стал беспомощным элементом их организации, щепкой, попавшей в водоворот, неумолимо затягивавший ее в одном и только одном направлении – на остров Коллаго, в атаназийный клинический центр.

Молодая женщина вернула мне билет, и я снова спрятал его в бумажник.

– И когда же вы ляжете в клинику? – спросила она.

– Не знаю. Скорее всего, сразу, как только попаду на Коллаго, но точно я еще не решил.

– Но ведь… ведь вы же не откажетесь?

– Нет, конечно, но про сроки надо еще подумать.

Мне было несколько неловко обсуждать этот вопрос в переполненном баре с абсолютно незнакомой мне женщиной. За последние недели я очень устал от соображений о моем выигрыше, уверенно высказывавшихся каждым встречным и поперечным, а так как у самого меня такой уверенности не было, я еще больше устал от необходимости то ли спорить с этими людьми, то ли соглашаться.

Я видел в мечтах, как долгое неспешное плавание по Архипелагу даст мне достаточно одиночества, чтобы несколько прийти в себя, и достаточно времени, чтобы спокойно подумать. Но пока что корабль стоял в порту Сивл-Тауна, а Джетра если и скрылась из виду, то только из-за окружавших бухту гор.

Почувствовав, надо думать, мою скованность, женщина поспешила представиться. Ее звали Матильда Инглен, и она имела докторскую степень по биохимии. Она подписала двухлетний контракт и направлялась теперь на остров Семелл, чтобы работать в сельскохозяйственном исследовательском центре. Ее очень волновала нехватка продовольствия, возникшая из-за войны в некоторых частях Архипелага. Чтобы разрешить эту проблему, взялись за колонизацию самых крупных из пустовавших прежде островов – расчищают их от диких зарослей, организуют фермы. Конечно, там еще многого не хватает: семян, сельскохозяйственной техники да и просто работников. Она специализируется на гибридизации зерновых культур и будет теперь выводить сорта, специально предназначенные для использования на островах. Очень сомнительно, чтобы ей удалось сделать за два года что-нибудь мал-мала серьезное, но по условиям контракта его можно будет продлить еще на два года.

Людей в баре все прибавлялось и прибавлялось, а так как и Матильда допила свой коктейль, и я допил свой виски, я предложил ей пообедать. Мы пришли в корабельную столовую первыми и первыми же убедились, что обслуживание там крайне медлительное, а еда скучная. Главным блюдом были колбаски из сильно наперченного фарша в завертке из листьев паквы, обжигающе острые на вкус и еле-еле тепловатые по температуре. Мне уже случалось бывать в архипелагских ресторанах, так что пища меня не удивила, однако в Джетре конкуренция вынуждала рестораны предлагать клиентам достаточно широкий выбор, а здесь, на корабле, о конкуренции не шло и речи. Мы с Матильдой были несколько раздосадованы, однако решили, что нет никакого смысла трепать себе нервы жалобами, и мирно продолжили нашу беседу.

К тому времени, как мы встали из-за стола, корабль уже отчалил. Я прошел на корму и некоторое время смотрел, как тают вдали туманные очертания далекой Джетры и темная громада Сивла.

Ночью мне приснилась Матильда, и по этой, может быть, причине уже с утра я стал смотреть на нее несколько иными глазами.

Книга «Подтверждение (Лотерея)» автора Прист Кристофер

Toggle navigation
  • Главная
  • Книги
  • Жанры
    • Деловая литература
      • Деловая литература
      • Банковское дело
      • Бизнес
      • Бухучет
      • Другая деловая литература
      • Малый бизнес
      • Маркетинг и реклама
      • Менеджмент
      • Ценные бумаги и инвестиции
      • Экономика
    • Детективы
      • Детективы
      • Другие детективы
      • Иронические детективы
      • Исторические детективы
      • Классические детективы
      • Криминальные детективы
      • Крутой детектив
      • Политические детективы
      • Полицейские детективы
      • Советский детектив
      • Шпионские детективы
    • Детские
      • Детские
      • Детская проза
      • Детская фантастика
      • Детские образовательные
      • Детские остросюжетные
      • Детские приключения
      • Детские стихи
      • Другие детские
      • Зарубежная литература для детей
      • Игры, упражнения для детей
      • Классическая детская литература
      • Книга-игра
      • Русские сказки
      • Сказки народов мира
    • Документальные
      • Документальные
      • Биографии и мемуары
      • Военная документалистика и аналитика
      • Военное дело
      • География, путевые заметки
      • Другие документальные
      • Критика
      • Публицистика
    • Дом и Семья
      • Дом и Семья
      • Автомобили и ПДД
      • Домашние животные
      • Другое домоводство
      • Здоровье
      • Коллекционирование
      • Кулинария
      • Любовь и отношения
      • Развлечения
      • Сад и Огород
      • Сделай сам
      • Спорт
      • Хобби и ремесла
    • Драматургия
      • Драматургия
      • Античная драма
      • Драма
      • Другая драматургия
      • Мистерия, буффонада, водевиль
      • Сценарий
      • Трагедия
    • Другие
      • Другие
      • Подростковая литература
      • Самиздат
      • Фанфик
    • Журналы, газеты
    • Искусство, Культура, Дизайн
      • Искусство, Культура, Дизайн
      • Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
      • Изобразительное искусство, фотография
      • Искусство и Дизайн
      • Искусствоведение
      • Кино
      • Культурология
      • Мировая художественная культура
      • Музыка
      • Партитуры
      • Скульптура и архитектура
      • Театр
    • Компьютеры и Интернет
      • Компьютеры и Интернет
      • Базы данных
      • Другая компьютерная литература
      • Интернет
      • Компьютерное железо
      • ОС и Сети
      • Программирование
      • Программы
    • Любовные романы
      • Любовные романы
      • Дамский детективный роман
      • Другие любовные романы
      • Исторические любовные романы
      • Короткие любовные романы
      • Любовно-фантастические романы
      • Остросюжетные любовные романы
      • Романы для взрослых
      • Слеш
      • Современные любовные романы
    • Научные
      • Научные
      • Альтернативная медицина
      • Альтернативные науки и научные теории
      • Астрономия
      • Биология
      • Ботаника
      • Ветеринария
      • Военная история
      • Востоковедение
      • Геология и география
      • Деловые
      • Другие научные
      • Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная
      • Зоология
      • История
      • Лингвистика
      • Литературоведение
      • Математика
      • Медицина
      • Обществознание, социология
      • Педагогика
      • Политика
      • Право
      • Психология
      • Физика
      • Филология
      • Философия
      • Химия
      • Экология
    • Поэзия
      • Поэзия
      • Визуальная и экспериментальная поэзия, верлибры, палиндромы
      • Другая поэзия
      • Классическая зарубежная поэзия
      • Классическая поэзия
      • Классическая русская поэзия
      • Лирика
      • Песенная поэзия
      • Поэзия Востока
      • Поэма, эпическая поэзия
      • Современная зарубежная поэзия
      • Современная поэзия
      • Современная русская поэзия
    • Приключения
      • Приключения
      • Авантюрный роман
      • Вестерны
      • Другие приключения
      • Исторические приключения
      • Морские приключения
      • Приключения в современном мире
      • Приключения про индейцев
      • Природа и животные
      • Путешествия и география
      • Рыцарский роман
    • Проза
      • Проза
      • Афоризмы, цитаты
      • Военная проза
      • Готический роман
      • Другая проза
      • Зарубежная классическая проза
      • Историческая проза
      • Классическая проза
      • Классическая проза XVII-XVIII веков
      • Классическая проза ХIX века
      • Классическая проза ХX века
      • Комиксы
      • Контркультура
      • Магический реализм
      • Малые литературные формы прозы
      • Рассказ
      • Роман, повесть
      • Русская классическая проза
      • Советская классическая проза
      • Современная русская и зарубежная проза
      • Средневековая классическая проза
      • Фантасмагория, абсурдистская проза
      • Экспериментальная, неформатная проза
      • Эпистолярная проза
      • Эссе, очерк, этюд, набросок
    • Религия и духовность
      • Религия и духовность
      • Астрология
      • Буддизм
      • Другая религиозная литература
      • Индуизм
      • Ислам
      • Иудаизм
      • Католицизм
      • Православие
      • Протестантизм
      • Религиоведение
      • Самосовершенствование
      • Христианство
      • Эзотерика
      • Язычество
    • Справочная литература
      • Справочная литература
      • Другие справочники
      • Путеводители, карты, атласы
      • Руководства
      • Словари
      • Справочники
      • Энциклопедии
    • Старинная литература
      • Старинная литература
      • Античная литература
      • Древневосточная литература
      • Древнерусская литература
      • Другая старинная литература
      • Европейская старинная литература
    • Техника
      • Техника
      • Автодело
      • Военное дело, военная техника и вооружение
      • Другие технические
      • История техники
      • Металлургия
      • Радиоэлектроника
      • Строительство и сопромат
      • Транспорт и авиация
    • Триллеры
      • Триллеры
      • Боевики
      • Маньяки
      • Медицинский триллер
      • Техно триллер
      • Триллер
      • Юридический триллер
    • Учебники и пособия
      • Учебники и пособия
      • Другие учебники и пособия
      • Учебники и пособия ВУЗов
      • Учебники и пособия для среднего и специального образования
      • Школьные учебники и пособия, рефераты, шпаргалки
    • Фантастика
      • Фантастика
      • Альтернативная история
      • Боевая фантастика
      • Героическая фантастика
      • Городское фэнтези
      • Детективная фантастика
      • Другая фантастика
      • Ироническое фэнтези
      • Историческое фэнтези
      • Киберпанк
      • Космическая фантастика
      • Космоопера
      • ЛитРПГ
      • Мистика
      • Мифологическое фэнтези
      • Научная фантастика
      • Попаданцы
      • Постапокалипсис
      • Славянское фэнтези
      • Современная сказка
      • Социально-философская фантастика
      • Стимпанк
      • Технофэнтези
      • Ужасы
      • Фэнтези
      • Хроноопера
      • Эпическая фантастика
      • Юмористическая фантастика
    • Фольклор
      • Фольклор
      • Былины, эпопея
      • Детский фольклор
      • Другой фольклор
      • Мифы. Легенды. Эпос
      • Народные песни
      • Народные сказки
      • Пословицы, поговорки
      • Частушки, прибаутки, потешки
    • Юмор
      • Юмор
      • Анекдоты
      • Другие юмористические
      • Комедия
      • Сатира
      • Юмористическая проза
      • Юмористические стихи
  • Авторы
  • Серии
  • Добавить книгу
  • Форум
  • Контакты

Авторизация

Зайти

или

Регистрация Забыли пароль?
  1. Главная
  2. Книги
  3. Прист Кристофер
  4. Подтверждение (Лотерея)

5 лучших книг Кристофера Приста

Семьдесят пять лет назад родился британский писатель Кристофер Прист, больше всего известный благодаря роману «Престиж» и его экранизации. Василий Владимирский рассказывает, что еще стоит читать у мастера британской «новой волны».

Кристофер Прист — запоздалая звезда британской New Wave, «фантастики новой волны». Пока его старшие соратники азартно рвали шаблоны, нарушали табу и эпатировали автохтонное население фантастического гетто, он служил скромным клерком и сочинял «в стол» первые рассказы, которые рискнул предъявить городу и миру только много лет спустя, после радикальной доработки. Зато дебютировал сразу на страницах культового журнала: первая новелла Приста «Conjugation» вышла в 1966 году в «Новых мирах» (New Worlds), которые стали к тому времени главным рупором революционной группы во главе с Майклом Муркоком.

Может показаться, что британские авторы жанровой литературы шестидесятых-семидесятых наперегонки спешили подтвердить тезис братьев Стругацких «Фантастика — это литература» и Кристофер Прист быстро оказался в первых рядах. Его дебютный роман «Тиски доктринерства» (1970) публика встретила без восторга, зато уже во втором, «Фуге для темной земли» (1972), критика обнаружила следы влияния не только Джеймса Грэма Балларда но и, на минуточку, Франца Кафки. Третья книга, «Опрокинутый мир», принесла автору премию Британской ассоциации научной фантастики и славу одного из самых многообещающих английских беллетристов.

Прист честно отработал щедрый аванс в следующих романах, все сильнее отступая от научно-фантастического канона — и одновременно меняя его своими текстами. В то же время он не спешил окончательно порвать с англо-американским фэндомом. В разные годы писатель входил в редакцию академического журнала Foundation: The Review of Science Fiction, был вице-президентом международного общества Г.Уэллса, публиковался в научно-фантастических журналах, посещал конвенты и с благодарностью принимал цеховые премии.

Кадр из фильма «Престиж», режиссер Кристофер Нолан

В большинстве своих книг Прист прицельно бьет по чувствам читателей, в какой-то момент резко выворачивая реальность наизнанку, опровергая трактовку событий, в которую те уже успели поверить. Эта стратегия работает не только в его оригинальных романах, но и, например, в новеллизации кроненберговской «Экзистенции» или рассказах о Докторе Кто. Эти тексты, впрочем, подписаны псевдонимами, — и сам автор настоятельно просит не путать их с книгами Кристофера Приста.

Другая сквозная тема в его творчестве — смешение, взаимопроникновение вымысла и реальности. Книги диктуют судьбу: разменяв седьмой десяток и расставшись с очередной спутницей жизни, Прист покинул уютную квартиру в Девоне, чтобы поселиться на шотландском острове Бьют, где обитает по сей день. Эффектный и символичный жест — особенно если вспомнить, что отдельное место в библиографии писателя занимает цикл «Архипелаг Грез».

5 самых важных книг Кристофера Приста

Машина пространства (1976)

Кристоферу Присту в Советском Союзе повезло как ни одному другому автору британской новой волны. Главного горлана-бунтаря New Wave Майкла Муркока у нас не печатали вплоть до появления первых кооперативных издательств, а Дж. Г.Балларда и Брайана Олдиса — дозировано и только рассказы, в которых с особым задором обличался звериный оскал капитализма. Зато роман «Машина пространства» вышел в СССР отдельной книгой в 1979 году, всего через три года после появления на языке оригинала; по меркам эпохи — мигом.

Визу в страну победившего социализма тридцатитрехлетнему хулигану пробила любовь советских издателей к Герберту Дж.Уэллсу. «Машина пространства» — натуральный гоголь-моголь из «Машины времени» и «Войны миров». Двое англичан конца девятнадцатого века — для пущего романтизма он и она — переносились на перенастроенной машине времени на Марс, потом возвращались домой на борту корабля захватчиков и вместе с самим Уэллсом беспощадно били врага, посягнувшего на родной Альбион.

История умалчивает, каким чудом издателям удалось выдать это постмодернистское обыгрывание за искренний оммаж классику. Но факт остается фактом: благодаря «Машине пространства» советские любители фантастики познакомились с настоящим стимпанком, — почти за десять лет до рождения этого термина.

Издатель АСТ, Москва, 2018, пер. О.Битова

Опрокинутый мир (1974)

«Опрокинутый мир» написан раньше «Машины пространства», но в СССР появился четырьмя годами позже, зато сразу на страницах остродефицитного журнала «Иностранная литература», — там же, где через несколько лет выйдет первый полный русский перевод «Улисса».

В романе Прист снова играет с пространством и временем — точнее, размашистым жестом меняет их местами. Гигантский город под названием «Земля», мегаполис на колесах, тупо прет по бескрайней равнине. Впереди лежит Будущее, позади Прошлое — надо только вовремя разобрать рельсы на пройденном маршруте и проложить новую колею. В этом вывернутом наизнанку мире расстояние измеряют в часах и минутах, а любая вылазка за пределы города превращается в натуральное путешествие во времени. Отличный фон для утопии, дистопии или притчи — но Прист делает ловкий финт и от кафкианской буквализации метафор незаметно переходит к теме субъективности человеческого восприятия.

Все мы пленники привычных интерпретаций, мы смотрим на мир сквозь узкую амбразуру — и понятия не имеем, каков на самом деле пейзаж снаружи. Прист не берется описать истинное устройство вселенной, ему достаточно заронить семена сомнений и намекнуть, что неплохо было бы расширить восприятие. На этом месте классическая логика НФ дает сбой, что безмерно раздражает любителей фантастики. Но зато выводит роман на другой уровень, за пределы жанрового гетто, где к вопросам без ответов относятся гораздо либеральнее и терпимее.

Издатель АСТ, Москва, 2018, пер. О.Битова

Лотерея (1981)

«Лотерея» — первая книга из самого долгоиграющего (точнее, единственного) цикла Приста «Архипелаг Грез». Несколько рассказов об этой цепочке островов Кристофер написал еще в семидесятых, но связал общим местом действия и объединил под одной обложкой гораздо позже. С «Лотереей» другая история.

Главный герой романа Питер Синклер — классический лузер. Он профукал работу, квартиру, девушку и теперь, забившись в глушь, пытается в чужом загородном доме написать мемуары, чтобы разобраться, в какой момент жизнь пошла наперекосяк и дала трещину. Между тем в альтернативной вселенной его двойнику выпала удача, о которой только мечтают миллионы его соотечественников. В этом мире две материковые сверхдержавы бесконечно воюют, молодежь бежит от призыва на острова архипелага Грез, многие из которых даже не нанесены на карту, чтобы затеряться среди романтических рифов, атоллов и пальм. Но Синклер покидает материк не как дезертир: он выиграл право стать бессмертным в интернациональной лотерее и сложным маршрутом добирается до острова, где бьет родник вечной жизни.

Но это только начало: как часто бывает в романах Приста, тихая пасторальная Англия и полный чудес архипелаг постепенно сближаются, просачиваются друг сквозь друга, и вот уже невозможно разобрать, какой из миров реален, а какой порожден фантазией человека, измученного необходимостью сложного жизненного выбора. Скорее всего, вымышлены оба, — но до этой мысли читателю предстоит дойти без подсказок, своей головой.

Издатель Эксмо, Москва, 2016, пер. М.Пчелинцева

Престиж (1995)

«Престиж» — тот самый роман, который наконец прославил пятидесятидвухлетнего британского писателя на весь мир. Правда, не сам по себе, а благодаря одноименной экранизации Нолана. Два Кристофера неплохо спелись: Прист даже приостановил американское издание «Престижа», чтобы не испортить спойлерами прокатную судьбу картины. Нолан изрядно перелопатил фабулу романа, щедро плеснул на экран мелодраматизма, но сохранил в неприкосновенности общую сюжетную канву и дорогие сердцу писателя детали.

В привычной суховатой манере Прист рассказывает о соперничестве двух британских фокусников-престидижитаторов конца XIX века: они по очереди отбивают друг у друга девушку, подкупают лучшего английского инженера, воруют самые эффектные трюки, переманивают публику. Они готовы хоть в петлю головой, лишь бы утереть нос конкуренту. Зеркала, двойники, призраки, шекспировские страсти, чудеса науки и ловкость рук — все любимые образы Приста собраны на этих страницах в плотный пучок. Между делом автор подводит нас к нехитрой мысли, что между блестящей манипуляцией и настоящим чудом нет принципиальной разницы. Неважно, что происходит за кулисами и какие тайные пустоты зияют под театральной сценой, — смысл имеет только то, что видит, чувствует, осязает недоверчивый зритель. Цена — ничто, престиж — все. Не откровение, конечно, однако исполнено виртуозно.

Издатель АСТ, Москва, 2018, пер. Е.Петровой

Сближение (2013)

«Сближение» — один из самых свежих романов об архипелаге Грез. Экзотические острова появляются в этой книге далеко не сразу и играют роль сугубо эпизодическую: основное место действия — Англия, Англия и еще раз Англия. Воюющая империя времен Первой мировой, осажденный Альбион Второй мировой, исламизированная, расколотая, переполненная террористами и городскими партизанами Британия недалекого будущего, воюющая сама с собой и со взбунтовавшимися силами природы.

Собственно, в первую очередь это роман об истории (как частной, семейной, так и Истории с большой буквы), в которой Кристофер Прист видит бесконечную серию паттернов, повторяющихся с небольшими вариациями. Неуловимо схожие герои, знакомая последовательность событий, одни и те же слова, которые звучат из разных уст с промежутком в полвека, — если поискать аналог в отечественной литературе, то ближе всего к этому роману, наверное, «Калейдоскоп» Сергея Кузнецова. Ну а еще в «Сближении» Прист, рискуя нарваться на обвинение в автоплагиате, бьет все рекорды по самоцитированию и неявным отсылкам к другим своим книгам, включая «Машину пространства», «Лотерею» и «Престиж». Радикальный пример авторской саморефлексии — не каждый трюкач рискнет исполнить такой номер на пороге семидесятилетия.

Издатель АСТ, Москва, 2017, пер. Н.Власовой

Лотерея — Прист Кристофер » Онлайн библиотека книг читать онлайн бесплатно и полностью

Кристофер Прист

Лотерея

Christopher Priest

The Affirmation

© М. Пчелинцев, наследники, перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Э“», 2016

***

Посвящается М. Л. и Л. М.

О мудрые, из пламени святого,

Как со златых мозаик на стене,

К душе моей придите и сурово

Науку пенья преподайте мне,

Мое убейте сердце: не готово

Отречься тела бренного, зане

В неведеньи оно бы не взалкало

Искомого бессмертного вокала.

Мне не дает неверный глазомер

Природе вторить с должною сноровкой;

Но способ есть – на эллинский манер

Птах создавать литьем и тонкой ковкой

Во злате и финифти, например,

Что с древа рукотворного так ловко

Умеют сладко василевсам петь

О том, что было, есть и будет впредь.

У. Б. Йейтс, «Плавание в Византий»

(Пер. Е. Витковского)

1

Нижеследующее я знаю точно.

Мое имя Питер Синклер. Я англичанин, мне двадцать девять лет, во всяком случае – было двадцать девять, здесь уже вкрадывается некая неопределенность. Возраст подвержен изменениям, сейчас мне уже не двадцать девять лет.

Когда-то я верил, что категоричность слов является верной гарантией истинности сказанного. Имея соответствующее желание и подобрав правильные слова, я смогу, в силу самих уже этих обстоятельств, писать правду и только правду. С того времени я успел узнать, что слова надежны не сами по себе, а лишь в той степени, в какой надежен разум, их отбирающий, а потому в основе любого повествования лежит своего рода обман. Тот, кто проводит отбор чересчур скрупулезно, становится сухим педантом, зашоривает свою фантазию от более широких, ярких видений, однако тот, кто перегибает палку в другую сторону, приучает свой разум к анархии и вседозволенности. Что же до меня, я скорее предпочту рассказывать о себе, опираясь на свой сознательный выбор, чем на игру случая. Могут сказать, что эта «игра» порождается моим сознанием и тем уже интересна, однако я по необходимости пишу с постоянной оглядкой на дальнейшее развитие событий. Многое в них еще не ясно. Сейчас, на старте, мне никак не обойтись без занудного педантизма. Я обязан выбирать слова с предельной осторожностью. В моем повествовании не должно быть места для ошибок.

А потому я начну его заново. Летом 1976 года, когда я поселился в коттедже Эдвина Миллера, мне было двадцать девять лет.

Как этот факт, так и мое имя можно считать установленными точно, потому что они получены из объективных, независимых от меня источников. Имя я получил от своих родителей, год был написан в календаре, так что спорить здесь не о чем.

Весной того самого года, когда мне было еще двадцать восемь, моя жизнь достигла поворотной точки. Это выразилось в сплошной полосе несчастий, вызванных обстоятельствами чисто внешними, мне не подвластными. Упомянутые несчастья никак друг от друга не зависели, однако они свалились на меня почти одновременно на протяжении немногих недель, а потому казались результатом некоего зловещего заговора.

Первое и главное, умер мой отец. Совершенно неожиданная смерть – его убила церебральная аневризма, никак до того не проявлявшаяся. У нас с отцом были хорошие отношения – и близкие, и достаточно отстраненные; после смерти матери, наступившей двенадцатью годами раньше, я и моя сестра Фелисити тесно с ним сблизились, хотя и находились в том возрасте, когда подростки, как правило, бунтуют против своих родителей. Года через два или три, частично из-за того, что я поступил в университет, частично из-за моих расхождений с Фелисити, эта близость нарушилась. Мы трое жили теперь в разных частях страны и сходились вместе лишь по очень редким оказиям. Однако воспоминания о том коротком периоде создавали между мной и отцом прочную, никогда не обсуждавшуюся нами связь, и мы оба ее ценили.

Отец умер человеком состоятельным, но никак не богатым. К тому же он не оставил завещания, что означало для меня ряд скучнейших встреч с его юристом. В конечном итоге мы с Фелисити получили по половине его денег. Сумма не была достаточно большой, чтобы заметно изменить нашу жизнь, однако в моем случае ее хватило, чтобы смягчить то, что вскоре последовало.

Дело в том, что через несколько дней после смерти отца я узнал, что меня увольняют.

Страна вошла в полосу экономического упадка со всеми его радостями: ростом цен, забастовками, безработицей и нехваткой капитала. Полный мелкобуржуазного гонора, я считал самоочевидным, что университетский диплом надежно защитит меня от всего этого. Я работал химиком в фирме, производившей ароматические вещества для большой фармацевтической компании, ну а там произошло слияние с другой группой, изменение рыночной политики, и в итоге наша фирма была вынуждена закрыть мой отдел. Сперва я решил, что поиски новой работы будут несложной, чисто технической задачей – на моей стороне были опыт, образование и готовность быстро переквалифицироваться. К сожалению, скоро выяснилось, что я далеко не единственный дипломированный химик, попавший под сокращение, а количество подходящих вакансий исчезающе мало.

Затем мне было отказано от квартиры. Государственное законодательство, частично защищавшее арендаторов за счет ущемления прав домовладельцев, изуродовало всю механику спроса и предложения. Покупка и перепродажа недвижимости стала более выгодной, чем сдача ее внаем. Что касается меня, я снимал квартиру в Килбурне, на первом этаже большого старого дома, и жил там уже несколько лет. Теперь этот дом был продан риелторской фирме, и мне предложили съехать. Для таких случаев была предусмотрена возможность обжалования, однако действовать следовало быстро и энергично, а я был полностью поглощен прочими своими бедами. Вскоре стало ясно, что съехать все-таки придется. Но куда, если покидать Лондон не хочется? Мою ситуацию никак нельзя было назвать атипичной, спрос на квартиры непрерывно рос, а предложение падало. Арендная плата стремилась куда-то в заоблачные выси. Люди, имевшие квартиры в долгосрочной аренде, держались за них обеими руками, а уж если куда-нибудь переезжали, передавали арендные права своим друзьям. Я делал все возможное: зарегистрировался в уйме агентств, звонил по объявлениям, просил всех моих знакомых, чтобы они сразу же мне сообщали, если услышат об освобождающейся где-нибудь квартире, однако за все то время, когда надо мной висела угроза выселения, мне ни разу не представилось случая хотя бы осмотреть предлагаемое жилище, не говоря уж о том, чтобы найти что-нибудь подходящее.

А для полной, видимо, радости в это же самое время мы с Грацией напрочь разругались. И если все прочие проблемы свалились на меня извне, то здесь я сам был отчасти виноват и не имею права складывать с себя ответственность.

Я любил Грацию, и она меня вроде бы тоже. Мы были знакомы довольно давно и прошли через все обычные стадии: новизны, приятия, крепнущей страсти, временного разочарования, обретения наново, привычки. Она была сексуально неотразима, во всяком случае – для меня. Мы могли быть друг другу хорошей компанией, удачно дополняли настроения друг друга и в то же время сохраняли достаточно различий, чтобы время от времени друг друга удивлять.

Вот в этом и крылся будущий наш разлад. Мы с Грацией возбуждали друг в друге несексуальные страсти, которых ни я, ни она не испытывали в чьем-либо еще обществе. Она вызывала во мне, человеке довольно спокойном, приступы ярости, любви и горечи, почти ужасавшие меня своей силой. В присутствии и при участии Грации все бесконечно обострялось, все приобретало тревожную, разрушительную буквальность и значимость. Легкость, с какой у Грации менялись намерения и настроения, приводила меня в бешенство, к тому же она была сплошь нашпигована неврозами и фобиями, что казалось мне поначалу весьма трогательным, а потом стало заслонять все остальное. Неустойчивая психика делала ее одновременно и хищной, и легкоуязвимой, в равной степени – хотя и в разные моменты – способной страдать и причинять страдание. С ней было трудно, и даже долгая привычка ничуть не смягчала эту трудность.

Кристофер священник (историиста) — Википедия, la enciclopedia libre

Википедия todavía no tiene una página llamada «Христофор священник (историтиста)».

Busca Christopher priest (Historietista) en otros proyectos hermanos de Wikipedia:
Wikcionario (diccionario)
Wikilibros (обучающие / руководства)
Викицитатник (цитаты)
Wikisource (biblioteca)
Викинотики (нотиции)
Wikiversidad (contenido académico)
Commons (изображения и мультимедиа)
Wikiviajes (viajes)
Викиданные (данные)
Викивиды (особые)
  • Comprueba si имеет кодовое обозначение правильного художественного оформления, в Википедии, на котором размещена информация о автобусах.Si el título es righto, a la derecha figuran otros proyectos Wikimedia donde quizás podrías encontrarla.
  • Буска «Священник Христофора (историтиста)» en el texto de otras páginas de Wikipedia que ya existen.
  • Проконсультируйтесь по списку произведений искусства в комиензане «Христофор священник (историст)».
  • Busca las páginas de Wikipedia que tienen объединяет «священника Христофора (историтиста)».
  • Si ya habías creado la página con este nombre, limpia la caché de tu navegador.
  • También puede que la página que buscas haya sido borrada.

Si el artículo incluso así no existe:

  • Crea el artículo utilizando nuestro asistente o solicita su creación.
  • Puedes traducir este artículo de otras Wikipedias.
  • En Wikipedia únicamente pueden include eniclopédicos y que tengan derechos de autor Совместимые с Licencia Creative Commons Compartir-Igual 3.0. Никаких текстовых текстов, которые вы не можете найти в Интернете, о том, что вы не хотите, чтобы все было в порядке.
  • Ten en cuenta también que:
    • Artículos vacíos o con información minima serán borrados —véase «Википедия: Esbozo» -.
    • Artículos de publicidad y autopromoción serán borrados —véase «Википедия: Lo que Wikipedia no es» -.

Кристофер Прист — Википедия, свободная энциклопедия

Википедия todavía no tiene una página llamada «Христофор священник».

Busca Christopher priest en otros proyectos hermanos de Wikipedia:
Wikcionario (diccionario)
Wikilibros (обучающие / руководства)
Викицитатник (цитаты)
Wikisource (biblioteca)
Викинотики (нотиции)
Wikiversidad (contenido académico)
Commons (изображения и мультимедиа)
Wikiviajes (viajes)
Викиданные (данные)
Викивиды (особые)
  • Comprueba si имеет кодовое обозначение правильного художественного оформления, в Википедии, на котором размещена информация о автобусах.Si el título es righto, a la derecha figuran otros proyectos Wikimedia donde quizás podrías encontrarla.
  • Busca «Christopher priest» en el texto de otras páginas de Wikipedia que ya existen.
  • Проконсультируйтесь по списку произведений искусства, написанному для «Священника Христофора».
  • Busca las páginas de Wikipedia que tienen объединила «священника Христофора».
  • Si ya habías creado la página con este nombre, limpia la caché de tu navegador.
  • También puede que la página que buscas haya sido borrada.

Si el artículo incluso así no existe:

  • Crea el artículo utilizando nuestro asistente o solicita su creación.
  • Puedes traducir este artículo de otras Wikipedias.
  • En Wikipedia únicamente pueden include enciclopédicos y que tengan derechos de autor Совместимые с лицензией Creative Commons Compartir-Igual 3.0. No son válidos textos tomados de otros sitios web o escritos que no cumplan alguna de esas condiciones.
  • Ten en cuenta también que:
    • Artículos vacíos o con información minima serán borrados —véase «Википедия: Esbozo» -.
    • Artículos de publicidad y autopromoción serán borrados —véase «Википедия: Lo que Wikipedia no es» -.

5 чудесных молитв, чтобы выиграть джекпот лотереи

В этом посте вы найдете несколько чудесных молитв о выигрыше в лотерею. Бог сказал, что если что-то хочешь, «проси, и дано будет» (Матфея 7: 7).

Фактически:

Многие люди получили ответ на свои лотерейные молитвы после того, как Бог благословил их джекпотом Mega Millions или выигрышными числами Powerball.

Готовы выучить молитву, чтобы выиграть большие деньги?

Приступим!

Какой процент победителей лотереи разоряется?

Молитва, чтобы выиграть джекпот лотереи

Господь,
Ты главный.
Вы можете делать все, что хотите.
Я ваш самый верный слуга,
добрый и верный.
Готов к новой задаче.
Готов позаботиться о вашем богатстве.
Готов выращивать.
Дай по моим способностям.
В некоторых вещах я был верен.
Сделай меня правителем многих вещей.
Оставьте мне 5 мешков золота.
Я превращу его в 10.
Покажи мне свое доверие.
Покажите мне знак.
Позвольте мне выиграть в лотерею.
Позвольте мне доказать, что я достоин.
Позвольте мне принести вам славу.
Вы говорите, что кто имеет,
получит больше.
У кого нет,
заберут.
У меня есть все, что мне нужно в Иисусе Христе.
Пожалуйста, дайте мне больше.
Я молюсь твоим именем.
Аминь.

Молитва о выигрыше в лотерею Mega Millions

Наш Небесный Отец, Ты всегда был рядом со мной, и я должен снова попросить твоей помощи. Каждый вторник и пятницу вечером вы благословляете кого-нибудь джекпотом Mega Millions. Я потрясен вашей щедростью и изобилием в этом мире. Я прошу вас послать ангела в студию WSB-TV в Атланте, штат Джорджия, где проводится розыгрыш Mega Millions.Пусть ангел начертит эти 5 чисел и Megaball:

.

[Прочтите вслух номера лотерейных билетов]

Знайте, что я намерен поделиться выигрышем с теми, кто больше всего в нем нуждается. Я воспользуюсь джекпотом, чтобы прославить вас во всех смыслах. Я молюсь твоим именем. Аминь.

Молитва лотереи Powerball

Господь, сегодня я хотел бы помолиться по Матфея, глава 25, стихи с 14 по 30. Я твой верный слуга, готовый позаботиться о твоем богатстве. Каждую среду и субботу вы вручаете кому-нибудь джекпот Powerball.Как ты великодушен! Я был верен в отношении той небольшой суммы денег, которую зарабатываю на своей работе. Я готов стать ответственным за большее богатство. Пожалуйста, выберите эти числа во время розыгрыша Powerball:

[Прочтите вслух номера лотерейных билетов]

Господи, прошу тебя давать по моим способностям. Дайте мне 1 мешок золота, и я превращу его в 2 мешка. Дайте мне 5 пакетов, и я принесу вам еще 5. Я молюсь во имя Иисуса. Аминь.

Молитва лотереи Господня

Отче наш, Сущий на небесах,
да святится имя Твое,
Царство Твое придет,
да будет воля Твоя,
на земле, как на небе.
Дайте нам этот лотерейный джекпот .
И прости нам долги наши,
как мы прощаем должникам нашим.
и не введи нас в искушение,
но избавь нас от лукавого.
Ибо Твое есть царство,
и сила, и слава,
вовек. Аминь.

Молитва о выигрыше больших денег

Небесный Отец,
ты такой щедрый.
Ты наполняешь мое сердце
и душу полностью.
Я переполняю твоей любовью,
добротой и благодатью.
Я много работаю каждый день, чтобы принести вам славу.
Я отдаю всю свою энергию другим
, не ожидая ничего взамен.
Но мой банковский счет пуст.
Пожалуйста, поделитесь крупной суммой
со мной и моей семьей.
Ваши деньги помогут многим людям
и снимут стресс, который я чувствую каждый месяц.
Знай, что я твой
добрый и верный слуга.
Во имя Иисуса.
Аминь.

N

Christopher Priest должен был напомнить DC Детстроук — злодей

Кристофер Прист рассказал, что во время прохождения Deathstroke редакционной статье DC нужно было напомнить, что Слейд Уилсон был злодеем, а не антигероем.

Deathstroke Писатель Кристофер Прист недавно обсудил свою позицию, назвав Слейда Уилсона суперзлодеем, показывая, как это привело к некоторым разногласиям с редакционной статьей DC.

В интервью Newsarama Прист говорил о необходимости напоминать редакторам DC, что Слейд Уилсон — злодей.Прист далее объяснил: «Он засранец. Слэйд Уилсон — нехороший человек. Он никогда не был хорошим человеком с самого начала. Инстинкт DC состоит в том, чтобы защитить своих персонажей, и мы изо всех сил стараемся защищать Дезстроука, что является Что сделало финал таким приятным для меня, когда я, наконец, смог изобразить Дефстроука таким, каким он должен был всегда быть: безжалостным, смертоносным и совершенно непривлекательным. Но как долго вы сможете выдерживать сериал о таком презренном человеке? »

Продолжайте прокручивать, чтобы продолжить чтение Нажмите кнопку ниже, чтобы начать эту статью в режиме быстрого просмотра.

СВЯЗАННЫЙ: Жрец намеревался раскрыть Дамиана Уэйна как сына Детстроука

Priest продолжал говорить о том, что Slade мог быть невероятно мерзким, время от времени получая отпор от редакционной статьи DC.Он упомянул один анекдот: Дезстроук спал с невестой своего сына за его спиной.

Однако по большей части DC позволял Присту идти своим путем. Он объяснил: «О, они позволили мне сделать большинство из этих вещей, но только после того, как я напомнил, что Дезстроук — злодей.Ни наемник, ни антигерой. Он полный придурок и, пожалуйста, запишите это где-нибудь, суперзлодей «.

Детстроук начался в 2016 году и завершился выпуском №50, который также завершил сюжетную арку Детстроук: RIP.

ПРОДОЛЖАЙТЕ ЧИТАТЬ: Детстроук Лиги справедливости не особо заботится о ране Снайдера

Люди Икс раскрывают, кто на самом деле являются самыми большими неудачниками Икс Мечей

Об авторе Чад Дентон (Опубликована 161 статья)

Чад — писатель-фрилансер и историк, живущий в районе Питтсбурга.Если вы можете знать слишком много неясных подробностей о преемственности «Доктора Кто», он это доказал.

Ещё от Chad Denton

Кристофер Прист об убийстве Детстроука и прочного наследия злодея

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Следующая статья содержит спойлеры на Детстроук № 44 Кристофера Приста, Фернандо Пасарина, Райана Винна, Джероми Кокса и Вилли Шуберта, которые уже в продаже.

Дезстроук — самый успешный убийца по контракту во вселенной DC, но теперь он оказался на противоположном конце спектра в кроссовере «The Terminus Agenda» между Teen Titans и Deathstroke .Хотя удар не был нанесен ему, продолжающаяся игла Слэйда Уилсона Дэмиана Уэйна привела к тому, что его товарищ по команде Teen Titans, Красная Стрела, убил его, пустив стрелу в его здоровый глаз.

Последствия смерти Слэйда начинаются на этой неделе в Deathstroke # 44, первой части «Deathstroke: RIP», когда злодеи со всей вселенной DC приезжают, чтобы отдать дань уважения павшему Терминатору.Собственные дети Слейда, Роуз и Джерико, также играют важную роль в «RIP», поскольку они по-разному справляются с его убийством.

СВЯЗАННЫЙ: Юные Титаны убивают главного злодея DC — но кто убийца?

Детстроук Писатель Кристофер Прист поговорил с CBR об убийстве популярного персонажа DC, сравнении Джерико с персонажем Джека Кирби из Четвертого мира, интересе Легиона Судьбы к Детстроуку и о том, как он планирует закончить свой сериал «Возрождение» выпуском двойного размера # 50.

CBR: Читатели видели, как Дефстроук встретил конец стрелы в глаз в финале кроссовера Teen Titans / Deathstroke . С Deathstroke # 44, начинающим «R.I.P », сталкивались ли вы с какими-либо преимуществами или недостатками в том, чтобы начать рассказ, когда главный герой уже умер?

Кристофер Прист: Ну, главный недостаток в том, что никто не поверит, что он мертв.Или, если он действительно мертв, он останется мертвым. Слэйд — очень популярный персонаж даже среди маленьких детей ( Teen Titans Go! ), и даже мои «гражданские» друзья (то есть не фанаты комиксов) слышали о нем. Драматическое появление Детстроука было одним из ярких моментов Лига Справедливости (фильм), и в разработке находится мультсериал для персонажа. Так кого мы здесь на самом деле обманываем?

Карло Пагулаян / Джейсон Паз из Детстроук # 43

Как и все «смерти» главных героев популярных комиксов, самое интересное — это путешествие, которое берет читатель, и уроки, которым нас учат рассказы.Rebirth Deathstroke всегда был о семье, о чем многие фанаты, которые предпочли не читать книгу, могут не осознавать. Недавно я сравнил ее с серией HBO Six Feet Under с точки зрения того, насколько неправильно была понята книга из-за ее названия. Обе серии рассказывают о неблагополучных семьях, которые пытаются найти способы полюбить друг друга. С точки зрения передачи того, о чем идет речь в сериале, самое близкое сравнение, которое я могу сделать, — это сериал Хью Лори Fox, House, M.D. , который был как о глубоко эмоционально искалеченном человеке, так и о медицине.Я описал Deathstroke как « House, M.D. With A Machinegun».

У меня есть роман на Amazon, Dual , который представляет собой тайну убийства, рассказанную жертвой.Мне было трудно найти для нее издателя, потому что редакторы, которые ее читали, хотя и любили книгу, не любили повествовательный прием, а главный герой мертв из главы 1. Так что да, написать — уникальная задача. Дезстроук без Дефстроука. Но, как я уже сказал, самое интересное — это жизнь в мире без Детстроука, что было негласной целью многих героев DC. Но действительно ли все становится лучше или хуже?

Не могли бы вы немного рассказать о том, как Иерихон и Роза переживают смерть своего отца? С одной стороны, мы видим, как Джерико обвиняет себя в предательстве Слейда, а Роуз просто хочет, чтобы все уважали имя Дезстроука.Как будут развиваться их противоположные точки зрения по мере развития сюжета?

И Роуз, и ее брат Джозеф (Иерихон) Уилсон во многих отношениях являются взрослыми, пережившими жестокое обращение с детьми.Слейд Уилсон даже не подозревал, что у него есть дочь, пока ей не исполнилось десять лет, и игнорировал ее, пока ее мать не умерла много лет спустя. На протяжении всей своей жизни Слэйд делал с ней очень жуткие, если не откровенно злые поступки (вводил ей сыворотку, которая сводила ее с ума, наносила удары по ней, чтобы он мог проводить с ней время), поэтому я всегда видел Роуз как несколько менее чем рациональный и всегда борющийся за одобрение отца.

Джозеф, с другой стороны, изо всех сил пытается не стать своим отцом.Не желая одобрения Детстроука, он отвернулся, став героем или, по крайней мере, стремясь им стать. Я явно сделал Иерихон по образцу полубога из Четвертого мира Джека Кирби, Лайтрея, включая белый костюм и способность летать. Джерико — ангел света, возможно, единственная чистая вещь, которую когда-либо делал Дезстроук. Но тьма внутри него, и он это знает. Он похож на алкоголика, который живет с болезнью, которая может погрузить его во тьму, если он когда-нибудь ослабит бдительность.

Первый полет Джерико из Детстроука №7 | Карло Пагулаян / Джейсон Паз

Оба ребенка глубоко расстроены, что их отец ушел, но для Джозефа это был неизбежный конец образа жизни, который выбрал его отец.Роуз, с другой стороны, краснолицая и жаждет мести, клянется убить того, кто убил ее отца.

Их неизбежный конфликт возникает, когда Роуз наконец узнает, что виноват подросток-лучник Красная Стрела, и Джозеф вынужден защищать девушку, убившую его отца.Все в «Deathstroke: RIP» рождается из столкновения братьев и сестер.

Легион Судьбы останавливается у мемориала, чтобы подтвердить, действительно ли Дезстроук мертв, и сослаться на очевидное самоубийство Лекса Лютора в Году Злодея.Как прошли дискуссии с архитекторами, стоящими за Годом Злодея, по поводу связи истории Детстроука с более крупной историей DC Universe?

[Смеется] Спросите моего редактора Алекса Антоне.Каждый месяц я заставляю его проходить клингонский обряд вознесения между двумя рядами редакторов DC, несущих палки от боли. Чего я действительно не понимал, когда выступал на этом концерте, так это то, что враги Дефстроука — герои DC. А это означает, что месяц за месяцем бедняга Алекс должен ходить со шляпой в руке по коридорам, прося милостыню от моего имени. И я действительно никогда не облегчал его работу.

СВЯЗАННЫЙ: CW объявляет о сериале «Детстроук»

Что касается Года Злодея, я был готов поговорить о том, какие мы гении, но, полное раскрытие, мы все равно шли сюда.Сценарии были написаны, страницы нарисованы, когда мне позвонил Алекс и объявил о YOTV. Так что это было счастливым совпадением, что наши планы более или менее совпали (и, если говорить о похоронах Слейда), аккуратно предшествовавшего эпическому кроссоверу DC. Хотелось бы, чтобы брендинг YOTV появился на обложке похоронного номера ( Deathstroke # 44), но я уверен, что были веские причины не использовать этот фирменный стиль до начала мероприятия.

Мне понравилось наблюдать, как убийство Слейда Уилсона повлияло на самых близких ему людей, от его детей до Дэмиана Уэйна из «Юных титанов» и, конечно же, на Легион Судьбы.Если бы Слейд вернулся к жизни, как вы думаете, как он отнесется к тому вниманию, которое ему уделяется? Я полагаю, что наемный киллер ценил бы сдержанность и не был бы поклонником того, чтобы на него смотрели все эти любопытные взгляды.

Комиссар полиции Готэм-сити Гордон попытался помешать Дефстроуку, что я счел умным и уникальным шагом с его стороны, подняв профиль убийцы, разместив лицо Слейда Уилсона на огромных рекламных щитах по всему центру Готэма (выпуск № 41).Это нисколько не замедлило Дефстроука. Фактически, он прятался у всех на виду на Готэм-сквер среди сонма смехотворных попрошайничеств подражателей Детстроука.

День и ночь: Роуз и Джозеф Уилсон из Детстроука № 7 | Пагулаян / Пас

Подлинная человеческая привязанность — это криптонит Детстроука.Он просто не может с этим справиться, не знает, как с этим справиться. В конце концов, он человек, который глубоко любит и желает быть любимым, но не способен ни на что. Он не может обнять своих детей. Он не может сказать своей (теперь уже бывшей) жене, что любит ее. Между Слейдом и его человечностью есть стена, и, если бы герои DCU действительно это понимали, они бы знали, как победить его. Кулаки и зап-лучи — пустая трата времени. В его самой низкой точке, сильно избитой, зарезанной и ослепшей (выпуск №14), черная девочка-подросток спасает его и в конечном итоге привязывается к нему, усыновляя его как домашнее животное.Любовь (да, любовь), которую развил Слэйд к ней, поставила под угрозу весь его образ жизни, что заставило его пойти на крайние меры, чтобы настроить ее против себя.

Джерико и Роуз имеют свои собственные идеи о том, как лучше всего чтить наследие Детстроука.Это напоминает мне «Битву за капюшон» Бэтмена, где DC дразнил многих персонажей, поднимающих мантию Летучей мыши. К тому времени, когда «Р.И.П.» подходит к концу, будет ли еще «Детстроук» во вселенной DC?

Нет, не думаю.И DC отзовет лицензию на фильм, анимацию и новую потоковую драму Titans (смеется). Однако в «Deathstroke: RIP» будет по крайней мере одна постоянная жертва — я. Сюжетная арка будет моей последней для Rebirth Deathstroke, так как я беру лук с выпуском вдвое размера # 50.

ПРОДОЛЖАЙТЕ ЧИТАТЬ: Детстроук подсказывает свою шляпу Слейду Уилсону из DCEU, Джо Манганьелло

Люди Икс раскрывают, кто на самом деле являются самыми большими неудачниками Икс Мечей

Об авторе Тим Адамс (Опубликовано 3001 статья)

Тим Адамс — помощник редактора CBR, специализирующийся на тематических и новостных статьях, предварительных обзорах и запросах.Он был фанатом комиксов с 90-х, когда его старший брат познакомил его с медиумом. Некоторые из его первых воспоминаний включают получение ежемесячной подписки на Amazing Spider-Man # 353, первую часть «Round Robin: The Sidekick’s Revenge», а также очень успешные запуски X-Men # 1 и X-Force # 1. Он ведет еженедельный видеоподкаст по комиксам под названием «Хроники комиксов», и вы можете следить за Тимом в Twitter @ timdogg98, где вы можете прочитать его рассказы о комиксах, телевидении, фильмах, спорте и борьбе.

Ещё от Tim Adams

Кристофер Прист против «голубятня»

Писатель «Черной пантеры» Кристофер Прист предлагает веский аргумент в пользу того, почему компании, выпускающие комиксы, не должны нанимать авторов по признаку расы.

В индустрии комиксов растет тенденция к тому, что такие компании, как Marvel и DC, нанимают цветных писателей для работы с персонажами одной расы.Идея практики состоит в том, чтобы служить цели представления. Некоторые считают, что только черный писатель может полностью понять чернокожего персонажа. Celebrated Black Panther Автор комиксов Кристофер Прист имеет совершенно иную точку зрения, когда дело касается « классифицирующих » цветных людей. Прист против того, чтобы компании использовали расу как основу для найма писателей.

Кристофер Прист стал писателем комиксов Marvel, когда начал работать над The Falcon .Прист стал полноправным редактором The Amazing Spider-Man в течение 1980-х годов, а также на время взял на себя руководство Power Man и Iron Fist . Он также работал над Conan the Barbarian , Deadpool , The Ray и Justice League . Хотя у Приста длинный список заслуг в бизнесе комиксов, его самая запоминающаяся работа была на «Черной пантере», которую он писал с 1998 по 2003 год. Прист вернулся, чтобы написать историю о Черной пантере в выпуске Black Panther Annual # 1 на этой неделе.Его работа над Black Panther в значительной степени считается фанатами одной из лучших историй персонажа. Эпоха Кристофера Приста Черная пантера была основным источником вдохновения для фильма.

Связанный: Черная пантера подталкивает MCU к прошлому 14 миллиардов долларов во всем мире

В интервью изданию Comic Book Кристофер Прист рассказывает о своем опыте работы в индустрии комиксов и о том, как чернокожий писатель сделал его типажем.Прист сказал, что в течение многих лет ему время от времени звонили из Marvel или DC с предложением написать комикс о черном или латиноамериканском герое. Прист описал время, когда DC попросил его написать Cyborg . Прист всегда отклонял эти предложения, понимая, что он был « с типом » из-за его работы над Black Panther , несмотря на его опыт написания белых персонажей, таких как Человек-паук.

Итак, мне позвонили из Вашингтона, и они хотели поговорить со мной о Киборге.Я произнес им стандартную непонятную речь. Я не хочу быть «черным писателем». Когда я стал черным писателем? Раньше я писал про Человека-паука, Дэдпула и Бэтмена. Почему я больше не могу писать эти символы?

Прист чувствовал, что он был « классифицирован как » как человек, который может писать только черных персонажей, и указывает, что его серия Black Panther даже не про Т’Чаллу, а про Эверетта Росса, белого персонажа.История была рассказана с точки зрения Росса. Прист говорит, что большая часть проблемы отрасли заключается в том, что компании прислушиваются к болтовне в Твиттере о том, что только люди определенного пола, расы или сексуальной ориентации могут написать конкретного персонажа. Прист не согласен с этой логикой и использует пример Тома Клэнси, который « мог написать все, что угодно, ». Прист сильно возмущался, что компании полагали, что он может писать только о персонажах, похожих на него.

Priest считает, что талантливые писатели могут писать все, что угодно, независимо от их опыта.Прист говорит, что писатель может стать хозяином своей собственной вселенной, исследуя и разговаривая с людьми. Он считает, что корень проблемы в том, что в высшем руководстве не хватает цветных людей. Он надеется, что компании, выпускающие комиксы, дадут писателям возможность рассказывать хорошие истории, не обращая внимания на цвет их кожи.

Подробнее: Черная пантера: 15 фактов, которые вы не знали о Klaw

Источник: комикс

Самый смертоносный убийца Людей Икс, возможно, неправильно написал свое имя

Об авторе Николас Раймонд (Опубликованные статьи за 2003 г.)

Николас Рэймонд (Nicholas Raymond) — автор штатных расписаний Screen Rant.Он имеет степень в области журналистики Университета Монтевалло. Он является автором психологического триллера и романа о путешествиях во времени «Человек против мира». Любовь Николаса к рассказу историй вдохновлена ​​его любовью к фильмам нуар, вестернам, супергероям, классическим фильмам, зарубежному кино и уся. Он также интересуется древней историей. Его любимые актеры — Тайрон Пауэр, Чарльтон Хестон и Элеонора Паркер. Его любимый фильм — «Касабланка», а любимый режиссер — Альфред Хичкок.С ним можно связаться по электронной почте [email protected] и в Twitter по адресу @ cnraymond91.

Ещё от Nicholas Raymond .

Post A Comment

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *