Черная линия читать онлайн — Жан-Кристоф Гранже

Жан-Кристоф Гранже

Черная линия

Контакт

1

Заросли бамбука.

Благодаря им он нашел тропинку в шелестящем море зелени и добрался сюда. Растения подсказывали ему путь, — нашептывали ему, как следует поступать. Так было всегда. В Камбодже. В Таиланде. И здесь, в Малайзии. Листья касались его лица, звали его, подавали ему сигнал…

Но сейчас эти друзья обернулись врагами.

Сейчас они поймали его в ловушку. Он не знал, как это случилось, но бамбуковые стебли приблизились, сомкнулись, превратились в герметичную камеру.

Он попытался просунуть пальцы в дверную щель. Невозможно. Он стал царапать пол, чтобы раздвинуть доски. Напрасно. Он поднял глаза и не увидел на потолке ничего, кроме тщательно пригнанных пальмовых листьев. Сколько же времени он не дышал? Минуту? Две минуты?

Кругом было жарко, как в парилке. Пот тек по его лицу. Он сосредоточился на стене: каждая щель была заполнена волокнами ротанга. Если ему удастся распутать одну из этих нитей, может быть, сюда проникнет воздух. Он попытался сделать это двумя пальцами — бесполезно. Через несколько секунд он принялся царапать стену, ломая ногти. Он с бешенством ударил по стене и упал на колени. Он сдохнет. Он, мастер апноэ, сдохнет в этой хижине из-за нехватки кислорода.

Тогда он вспомнил о настоящей угрозе. Он бросил взгляд через плечо: к нему тянулись темные полосы — медленно, тяжело, как потеки гудрона. Кровь. Она вот-вот настигнет его, поглотит, удушит…

Он со стоном вжался в стену. Чем больше движений он совершал, тем сильнее ощущал, как в нем нарастает желание сделать вдох, — нехватка воздуха терзала его легкие, поднималась к горлу, словно пропитанный ядом комок.

Он опустился на четвереньки и пополз вдоль стены, надеясь найти хоть маленький зазор между ней и полом. Так он прополз немного, словно животное, а потом снова обернулся. Кровь была всего в нескольких сантиметрах. Он взвыл, прижавшись спиной к стене, вдавив пятки в пол, отчаянно пытаясь отодвинуться.

Под нажимом его спины стена поддалась. В камеру белой струей хлынула смесь пыли и соломы. Чьи-то руки оторвали его от пола. Он услышал голоса, крики, приказы на малайском языке. Он увидел перед собой пальмы, серый песок пляжа, ярко-синее море. Он вдохнул полной грудью. В воздухе пахло рыбой. В его мозгу вспыхнули два слова: Папан, Китайское море…

Чьи-то руки уносили его, какие-то люди заглядывали в хижину. Удары кулаков, уколы гарпунов. Он безразлично сносил все. Он думал только об одном: теперь, когда его освободили, он хочет увидеть ее.

Источник крови.

Обитательницу полумрака.

Он посмотрел в сторону сорванной двери. В глубине хижины к позорному столбу была привязана обнаженная молодая женщина. Десятки ран покрывали ее тело — бедра, руки, торс, лицо. Из ее тела выпустили кровь. Его вспороли, искололи, изрезали, чтобы кровь изливалась на землю медленным и непрерывным потоком.

В этот момент он понял истину: эта мерзость была делом его рук. Ни крики, ни удары, сыпавшиеся на его лицо, не мешали ему сознавать ужасающую реальность.

Это он убийца.

Тот, кто учинил эту резню.

Он отвел глаза. Озлобленная толпа рыбаков спускалась к пляжу, волоча его за собой.

Сквозь слезы он увидел веревку, качавшуюся на ветке дерева.

2

[Специальный репортаж]

СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА В ТРОПИКАХ?

«7 февраля 2003 года. Одиннадцать часов утра по местному времени. В Папане, маленькой деревушке на юго-восточном побережье Малайзии, в этот день все идет, как обычно. На дороге, тянущейся вдоль широкого песчаного пляжа, можно увидеть туристов, торговцев, моряков. Внезапно раздаются крики. Под пальмами появляются возбужденные рыбаки. Некоторые из них вооружены: палки, гарпуны, крючья…

Они бегут по кромке пляжа и поднимаются в лес на склоне холма. В их глазах читается ненависть. Их лица пышут яростью, жаждой убийства. Вскоре они достигают еще одного холма, где обычные джунгли переходят в бамбуковую рощу. Тут они сдерживают себя, идут молча. Они только что обнаружили то, что искали: замаскированную крышу хижины. В полной тишине они приближаются. Дверь закрыта. Без малейшего колебания они всаживают свои гарпуны в стену и выламывают дверь.

То, что они видят, похоже на ад. Мужчина, mat salleh (белый), обнаженный до пояса, в состоянии транса скорчился возле порога. В глубине хижины к столбу привязана женщина. Ее тело — одна сплошная рана. У ее ног лежит орудие преступления: нож ныряльщика.

Рыбаки хватают преступника и волокут его к пляжу. Они уже приготовили виселицу. Именно в этот момент ситуация резко меняется: появляются полицейские из Мерсинга, города, расположенного в десяти километрах к северу от Папана. Получив сигнал от свидетелей, они прибыли на место вовремя, чтобы помешать линчеванию. Человека спасают и сажают в камеру в центральном комиссариате Мерсинга.

Эта невероятная история произошла три дня назад недалеко от границы с Сингапуром. Надо заметить, что она не так необычна, как это, может, кажется на первый взгляд. Случаи самосуда до сих пор нередки в Юго-Восточной Азии. Но на сей раз главной неожиданностью стала личность подозреваемого. Это француз. Его зовут Жак Реверди, и человек он не простой. Бывший спортсмен, пользовавшийся всемирной известностью, в 1977—1984 годах он неоднократно устанавливал мировые рекорды по глубоководному погружению без акваланга в категориях «без границ» и «постоянный вес».

С середины восьмидесятых он ушел из большого спорта и уже более пятнадцати лет живет в Юго-Восточной Азии. Сейчас ему сорок девять лет, он работает тренером по дайвингу и разъезжает между Малайзией, Таиландом и Камбоджей. По свидетельствам знакомых с ним людей, это улыбчивый и приветливый, но в то же время одинокий человек, предпочитающий жизнь в стиле Робинзона Крузо в отдаленных бухтах. Что же произошло седьмого февраля 2003 года? Каким образом в хижине, где он жил уже несколько месяцев, оказался труп молодой женщины? И почему малайские рыбаки готовы были немедленно расправиться с ним?

В 1997 году Жака Реверди уже задерживали в Камбодже за убийство молодой немецкой туристки Линды Кройц. За недостаточностью улик его отпустили. Но это дело получило громкую огласку в Юго-Восточной Азии, и когда он обосновался в Папане, местные жители узнали его. И постоянно наблюдали за ним. Когда люди заметили, что он приглашает в свою хижину датчанку по имени Пернилла Мозенсен, их мгновенно охватили беспокойство и страх. В течение нескольких дней молодая европейка не показывалась в деревне. Этого было достаточно, чтобы возникли подозрения и разыгралось воображение…

Согласно первым сообщениям, врачи Клинического госпиталя в Джохор-Бахру насчитали на теле Перниллы Мозенсен двадцать семь ран, нанесенных «холодным режущим и колющим оружием». Раны покрывали ее конечности, лицо, горло — и область половых органов. На пресс-конференции девятого февраля эксперты отмечали «патологическую жестокость».

Журналисты в Малайзии уже говорят об «амоке», убийственном безумии магического происхождения, поражающем людей в этих краях.

Проведя ночь в Мерсинге, Реверди был переведен в психиатрическую клинику в Ипохе, самый известный центр такого рода в Малайзии. С момента задержания он не произнес ни слова: судя по всему, он пребывает в шоке. По словам медиков, такое посттравматическое оцепенение не должно продлиться долго. Сознается ли он в содеянном, когда придет в себя? Или, наоборот, будет пытаться снять с себя вину?

Мы, сотрудники «Сыщика», дали себе слово, что прольем свет на это дело. На следующий день после ареста Жака Реверди мы отправились в Куала-Лумпур, где намереваемся пройти по его следам. Наша команда надеется понять, действительно ли человек превратил этот изумрудно-бирюзовый рай в территорию охоты. Мы хотим проследить его маршрут и выяснить, не было ли на его пути других смертей…

В данный момент мы уже имеем информацию из эксклюзивных источников, дающих понять, что разоблачения только начинаются. Уже в следующем номере вы узнаете гораздо больше о том, что скрывалось за обликом этого зловещего «короля волн».

Марк Дюпейра,специальный корреспондент «Сыщика» в Куала-Лумпуре

3

Прочитав последние строки своей статьи, Марк Дюпейра улыбнулся.

«Команда», которую он упомянул, состояла из него одного, а «путешествие» не вывело его за пределы Девятого округа. Что касается «эксклюзивных источников», то за них сошли несколько звонков в агентство «Франс Пресс» в Куала-Лумпуре и малайские ежедневные издания. Вот уж действительно, было бы из-за чего перья ломать! Он открыл свою электронную почту, написал несколько строчек главному редактору, Вергенсу, и прикрепил к этому тексту свою статью. Потом подключил ноутбук к первой попавшейся телефонной розетке и отправил письмо.

Глядя на уведомление об отправке сообщения, появившееся на экране, он погрузился в размышления. Все эти мелкие погрешности против истины были самым обычным делом. «Сыщик» никогда не отличался особой щепетильностью. Однако Вергенс потребует большего: его журнал, специализирующийся на чрезвычайных происшествиях, обязан намного опережать другие издания. Так что Марк, скорее всего, не успел вскочить в отходящий поезд…

Он потянулся и вгляделся в окружающий его золотистый полумрак: кожаные кресла и начищенная медь. Уже много лет назад Марк облюбовал в качестве своей штаб-квартиры бар роскошного отеля возле площади Сен-Жорж. Он выбрал это место, потому что оно находилось в нескольких сотнях метров от его офиса, он обожал царившую в нем атмосферу английского паба, где запах кофе мешался с дымом сигар, куда приходили звезды, чтобы спокойно ответить на вопросы интервьюеров.

Существовала и более глубокая причина такого выбора: он не мог работать в одиночестве. Еще в студенческие, даже в школьные годы он писал сочинения, устроившись в уголке переполненного кафе, среди шума, под облаками пара, вырывавшегося из кофеварок. Эта атмосфера помогала ему преодолеть страх перед писанием. И перед самим собой. Марк побаивался одиночества. Пустого дома, куда может пробраться незнакомец, замысливший убийство. Внезапно его пробрал холод; словно озноб пробежал по телу. Ему сорок четыре года, а он никак не расстанется с мальчишескими страхами.

— Будете еще что-то заказывать?

Официант в белой куртке обратился к нему снисходительно, окинув недовольным взглядом документы, разложенные на двух столах.

— Это бар, мсье, а не библиотека.

Марк порылся в кармане, но нашел там всего несколько монет. Официант добавил с иронией:

— Может быть, кофе? И стакан воды?

— И стакан воды. Обязательно.

Официант отошел. Марк посмотрел на лежащие на ладони монетки евроцентов. Они слабо поблескивали под лампами, красноречиво свидетельствуя о его финансовой ситуации. Он провел в уме ревизию своих личных ресурсов и не выявил ничего. Ни в банке, ни в загашнике. Как он дошел до такого? Он, еще лет десять назад один из самых высокооплачиваемых парижских репортеров?

Он поставил одну монету ребром на стол и щелчком закрутил ее. Верчение навело его на мысль о волшебном фонаре, который мог бы показать его жизнь в виде фильма. Как назвать этот фильм? Подумав несколько секунд, он сделал выбор: «История наваждения».

Преступного наваждения.

А между тем все началось с невинности.

С фортепьяно. Подростком Марк испытывал твердую уверенность: его существование будет расписано как по нотам. Занятия музыкой в лицее. Парижская консерватория. Концерты и записи пластинок. Но, будучи пианистом, Марк в то же время стремился быть и прагматиком. Он отвергал любой пафос, любые романтические отклонения. Играя «Гольдберг-вариации» Иоганна Себастьяна Баха, он никогда не пользовался педалью, подчеркивая механический, математический характер музыки, ее контрапункты. Исполняя Шопена, он старался не преувеличивать «рубато» левой руки, из-за которого отрывок мог начать раскачиваться, словно старая лодка, зачерпнувшая воды. А когда дело доходило до Рахманинова, ему нравилось выделять напряженную, прямолинейную дуольную мелодию на фоне триолей аккомпанемента.

Тогда под его пальцами рождалась уверенность. Он не предвидел ни единой фальшивой ноты в своей судьбе. И тем не менее она прозвучала. С разрушительной жестокостью, весной 1975 года. Смерть д’Амико, ближайшего друга, с которым он делил свои лучшие лицейские годы, превратила его существование в хаос. Впрочем, сознание Марка отказалось воспринимать случившееся. Он впал в кому и пришел в себя только через шесть дней. Очнувшись, он ничего не помнил. Ни как нашли тело, ни часы, предшествовавшие этому.

Очень быстро он осознал, что происшествие не просто потрясло его. Последствия драмы были не явными, но ужасными. Его восприятие музыки изменилось. Теперь он испытывал к роялю болезненную неприязнь, отвращение, мешавшее ему — нет, не играть, а вкладывать душу в исполнение. Внутренний надлом все усиливался. И образовавшаяся расщелина поглощала все надежды. Консерватория, конкурсы, концерты… Он ничего не сказал ни родителям, ни психиатру, наблюдавшему его с момента потери сознания. Кое-как он сдал экзамен на степень бакалавра музыки. Но какой-то механизм в нем сломался. Он больше не мог надеяться, что будет отличаться от других виртуозов, сможет внести что-то новое в великую историю исполнительского искусства. За неимением лучшего, он выбрал литературу и поступил в Сорбонну.

Он учился в магистратуре, когда умерли его родители. Один за другим. Оба от рака. Марк, еще не опомнившийся от собственной травмы, наблюдал за этой трагедией отстраненно. По правде говоря, он никогда не испытывал особенной привязанности к двум фармацевтам из Нантера, не понимавшим его амбиций. Мысль о родителях неизменно вызывала у него ассоциацию с пачкой денег, схваченной двумя пластмассовыми скрепками. Ничего общего с его мечтами музыканта-бессребреника. Кроме того, у Марка имелась сестра, воспитанная в тех же мелкобуржуазных традициях, которая и поспешила взять аптеку в свои руки. Передача эстафеты, передача денег.

Марк дописал свою диссертацию на соискание степени магистра «Апулей или метаморфозы глагола», потом начал искать работу. Он как следует поработал, составляя свое резюме. Он казался самому себе потерпевшим кораблекрушение, рассылающим по морю бутылки — только не с записками, а с броскими этикетками внутри. Кому в современном профессиональном мире мог быть нужен специалист по неоплатонизму? Он перебрал все области, где могло бы пригодиться его перо: журналистику, рекламу, издательское дело… Все они оставляли его глубоко равнодушным: он по-прежнему страдал от своей раны. От разлуки с фортепьяно.

Случилось чудо. Ему пришел положительный ответ из провинции. Скромная газетенка в Ниме, но главное заключалось в другом: ему собирались платить за написанное! Он целиком отдался новой работе. Он полюбил юг Франции и обнаружил, что все яркие клише, относившиеся к этому региону, соответствуют действительности. Солнце, золото равнин, пастельные тона цветущей лаванды или розмарина. Подобно тому, как белье пропитывается ароматом от маленького саше из сухих трав, положенного в ящик, он проникался новыми ощущениями от окружающего. Он вдыхал запахи; приглушенная, потаенная мягкость достигала самых глубин его существа.

Шли годы. Он добился успеха, стал больше зарабатывать. Он продал сестре принадлежавшую ему долю родительской аптеки и купил дом в окрестностях Соммьера. Там у него сложился круг друзей, круг привычек, круг «невест». В тридцать лет он уже ощущал себя стопроцентно «местным». Драма с д’Амико казалась такой далекой, литературная работа занимала всю его жизнь, и теперь, разумеется, он вынашивал проект романа. Каждое утро он просыпался пораньше, чтобы поработать над «шедевром». Но самое главное, терзания почти оставили его. Он по-прежнему посещал психотерапевта в Ниме, и кошмары отступали. Красное, то красное, что временами заполняло все уголки его мозга, размылось настолько, что казалось, вот-вот растворится в сиянии утреннего света.

Незаметно для него самого новый яд начал отравлять его жизнь: рутина. Обыденность, сужая свои концентрические кольца, грозила задушить его. С каждым днем он увязал в ней все глубже. Он стал просыпаться позже — только-только к утренней «летучке». По вечерам он включал телевизор, оправдывая себя тем, что весь день «вкалывал как проклятый». Мало-помалу мелкие, но вполне насущные заботы профессиональной жизни возобладали над мечтами о писательской славе. Он привык больше есть, располнел, полюбил бездельничать. Он даже начал снова играть на рояле, но исключительно забавы ради.

И тогда он встретил ее.

Вначале он ее попросту не заметил. Так бывает при психологических тестах, когда испытуемому дают «неправильные» игральные карты — красный пиковый туз, черную бубновую десятку, а он не замечает этого и принимает их за обычные карты. Марк воспринял Софи как часть окружающего мира и не сумел заметить ее «особость».

Она была «неправильной» картой, вот и все.

Он познакомился с ней в Сеньоне, в природном парке Люберона, на открытии археологического заповедника. Там в меловом гроте нашли окаменевшие останки доисторических животных. В тот день Софи заговорила с ним: она отвечала за связи с общественностью в фонде, финансировавшем мероприятие. Он ее не заметил. Красная дама треф. Черная дама червей. Ей пришлось проявить настойчивость, пригласить его несколько раз на другие предприятия, финансировавшиеся ее фондом, чтобы он наконец понял.

Софи в точности соответствовала его идеалу женщины.

Именно ее образ всегда витал в его подсознании. Тайная мечта, которую он не осмеливался конкретизировать, опасаясь, как бы она не исчезла при соприкосновении с его мыслями. Даже сегодня он не мог бы описать ее. Высокая, темноволосая, четкая и призрачная одновременно. Он помнил только идеальную уравновешенность. Совершенную грацию. Он всегда думал (а теперь получил подтверждение своим мыслям), что ни цвет волос, ни оттенок и фактура кожи не играют никакой роли. Значение имеет только гармония целого. Чистота линий, четкость рисунка. Подобно чуду мелодии, которую можно сыграть на любом инструменте, не потеряв при этом выраженных в ней чувств.

Невозможно сказать, что покорило его: ее ум или ее личность, потому что все, абсолютно все в ней — ее замечания, ее решения, ее поведение — было пронизано все той же невыразимой грацией. Он не слушал ее: он парил. Он не любил ее: он ей поклонялся. У него осталось лишь одно желание: жить возле нее, следовать за этой красотой до конца, подобно паломнику, идущему к своей святыне. Он хотел видеть, как у нее появятся морщинки, он хотел приручить ее красоту, не пытаясь ни понять ее, ни познать ее тайну. Он просто надеялся приобщиться к ее истории, как священник приобщается к вере через молитвы, не пытаясь проникнуть в промысл Божий.

Он кинулся работать с удвоенной энергией. Уже два года он был корреспондентом крупного парижского фотоагентства. Как только в его регионе назревало «событие», способное приобрести общенациональное значение, он сразу предупреждал центральный офис, и к нему высылали фотографа. Благодаря этой работе он свел знакомство с лучшими фотомастерами. Людьми, которые постоянно путешествовали, которые жили в ином масштабе реальности. Теперь Марк предложил им сотрудничество — пресловутый тандем журналиста и фотографа — на международной арене.

Ему оказали доверие. Он стал ездить, писать на самые разные темы. Народы далеких стран, безумные миллиардеры, войны между преступными группировками: ему подходило все. С одним условием: глянцевая бумага должна гарантировать новизну, нечто невероятное, выброс адреналина. Он получал все больше. И все больше рисковал. Он продал дом в Соммьере и вернулся в Париж. Конечно, Софи поехала с ним — впрочем, все это было ему предначертано судьбой. Как ни странно, он нуждался в командировках, чтобы приблизиться к ней, чтобы добавить огня в их повседневную жизнь, чтобы возвысить их близость. Перед ее красотой ему оставалось только стать героем. Равновесие прежде всего.

Жан-Кристоф Гранже — Черная линия читать онлайн бесплатно

• Главная
• Библиотека
• Жанры
• Топ100
• Новинки
• Журналы

Все жанры

Все жанры

• Любовные романы
  • Эротика
  • Современные любовные романы
  • Исторические любовные романы
  • Остросюжетные любовные романы
  • Любовно-фантастические романы
  • Короткие любовные романы
  • love
  • Зарубежные любовные романы
  • Роман
  • Порно
  • Прочие любовные романы
  • Слеш
  • Фемслеш
• Фантастика и фэнтези
  • Научная Фантастика
  • Фэнтези
  • Боевая фантастика
  • Альтернативная история
  • Космическая фантастика
  • Героическая фантастика
  • Детективная фантастика
  • Социально-психологическая
  • Эпическая фантастика
  • Ужасы и Мистика
  • Городское фентези
  • Киберпанк
  • Юмористическая фантастика
  • Боевое фэнтези
  • Историческое фэнтези
  • Иностранное фэнтези
  • Мистика
  • Книги магов
  • Романтическая фантастика
  • Попаданцы
  • Разная фантастика
  • Разное фэнтези
  • LitRPG
  • Любовное фэнтези
  • Зарубежная фантастика
  • Постапокалипсис
  • Романтическое фэнтези
  • Историческая фантастика
  • Русское фэнтези
  • Городская фантастика
  • Готический роман
  • Ироническая фантастика
  • Ироническое фэнтези
  • Космоопера
  • Ненаучная фантастика
  • Сказочная фантастика
  • Социально-философская фантастика 
  • Стимпанк
  • Технофэнтези
• Документальные книги
  • Биографии и Мемуары
  • Прочая документальная литература
  • Публицистика
  • Критика
  • Искусство и Дизайн
  • Военная документалистика
• Приключения
  • Исторические приключения
  • Прочие приключения
  • Морские приключения
  • Путешествия и география
  • Природа и животные
  • Вестерн
  • Приключения про индейцев
  • Зарубежные приключения
• Проза
  • Классическая проза
  • Современная проза
  • Советская классическая проза
  • Русская классическая проза
  • Историческая проза
  • Зарубежная классика
  • Проза
  • О войне
  • Контркультура
  • Сентиментальная проза
  • Русская современная проза
  • Зарубежная современная проза
  • Рассказы
  • Повести

Читать Черная линия — Гранже Жан-Кристоф — Страница 1

Жан-Кристоф Гранже

Черная линия

Контакт

1

Заросли бамбука.

Благодаря им он нашел тропинку в шелестящем море зелени и добрался сюда. Растения подсказывали ему путь, — нашептывали ему, как следует поступать. Так было всегда. В Камбодже. В Таиланде. И здесь, в Малайзии. Листья касались его лица, звали его, подавали ему сигнал…

Но сейчас эти друзья обернулись врагами.

Сейчас они поймали его в ловушку. Он не знал, как это случилось, но бамбуковые стебли приблизились, сомкнулись, превратились в герметичную камеру.

Он попытался просунуть пальцы в дверную щель. Невозможно. Он стал царапать пол, чтобы раздвинуть доски. Напрасно. Он поднял глаза и не увидел на потолке ничего, кроме тщательно пригнанных пальмовых листьев. Сколько же времени он не дышал? Минуту? Две минуты?

Кругом было жарко, как в парилке. Пот тек по его лицу. Он сосредоточился на стене: каждая щель была заполнена волокнами ротанга. Если ему удастся распутать одну из этих нитей, может быть, сюда проникнет воздух. Он попытался сделать это двумя пальцами — бесполезно. Через несколько секунд он принялся царапать стену, ломая ногти. Он с бешенством ударил по стене и упал на колени. Он здохнет. Он, мастер апноэ, сдохнет в этой хижине из-за нехватки кислорода.

Тогда он вспомнил о настоящей угрозе. Он бросил взгляд через плечо: к нему тянулись темные полосы—медленно, тяжело, как потеки гудрона. Кровь. Она вот-вот настигнет его, поглотит, удушит…

Он со стоном вжался в стену. Чем больше движений он совершал, тем сильнее ощущал, как в нем нарастает желание сделать вдох, — нехватка воздуха терзала его легкие, поднималась к горлу, словно пропитанный ядом комок.

Он опустился на четвереньки и пополз вдоль стены, надеясь найти хоть маленький зазор между ней и полом. Так он прополз немного, словно животное, а потом снова обернулся. Кровь была всего в нескольких сантиметрах. Он взвыл, прижавшись спиной к стене, вдавив пятки в пол, отчаянно пытаясь отодвинуться.

Под нажимом его спины стена поддалась. В камеру белой струей хлынула смесь пыли и соломы. Чьи-то руки оторвали его от пола. Он услышал голоса, крики, приказы на малайском языке. Он увидел перед собой пальмы, серый песок пляжа, ярко-синее море. Он вдохнул полной грудью. В воздухе пахло рыбой. В его мозгу вспыхнули два слова: Папан, Китайское море…

Чьи-то руки уносили его, какие-то люди заглядывали в хижину. Удары кулаков, уколы гарпунов.

Он безразлично сносил все. Он думал только об одном: теперь, когда его освободили, он хочет увидеть ее.

Источник крови.

Обитательницу полумрака.

Он посмотрел в сторону сорванной двери. В глубине хижины к позорному столбу была привязана обнаженная молодая женщина. Десятки ран покрывали ее тело — бедра, руки, торс, лицо. Из ее тела выпустили кровь. Его вспороли, искололи, изрезали, чтобы кровь изливалась на землю медленным и непрерывным потоком.

В этот момент он понял истину: эта мерзость была делом его рук. Ни крики, ни удары, сыпавшиеся на его лицо, не мешали ему сознавать ужасающую реальность.

Это он убийца.

Тот, кто учинил эту резню.

Он отвел глаза. Озлобленная толпа рыбаков спускалась к пляжу, волоча его за собой.

Сквозь слезы он увидел веревку, качавшуюся на ветке дерева.

2

(Специальный репортаж)

СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА В ТРОПИКАХ?

7 февраля 2003 года. Одиннадцать часов утра по местному времени. В Папане, маленькой деревушке на юго-восточном побережье Малайзии, в этот день все идет, как обычно. На дороге, тянущейся вдоль широкого песчаного пляжа, можно увидеть туристов, торговцев, моряков. Внезапно раздаются крики. Под пальмами появляются возбужденные рыбаки. Некоторые из них вооружены: палки, гарпуны, крючья…

Они бегут по кромке пляжа и поднимаются в лес на склоне холма. В их глазах читается ненависть. Их лица пышут яростью, жаждой убийства. Вскоре они достигают еще одного холма, где обычные джунгли переходят в бамбуковую рощу. Тут они сдерживают себя, идут молча. Они только что обнаружили то, что искали: замаскированную крышу хижины. В полной тишине они приближаются. Дверь закрыта. Без малейшего колебания они всаживают свои гарпуны в стену и выламывают дверь.

То, что они видят, похоже на ад. Мужчина, mat salleh (белый), обнаженный до пояса, в состоянии транса скорчился возле порога. В глубине хижины к столбу привязана женщина. Ее тело — одна сплошная рана. У ее ног лежит орудие преступления: нож ныряльщика.

Рыбаки хватают преступника и волокут его к пляжу. Они уже приготовили виселицу. Именно в этот момент ситуация резко меняется: появляются полицейские из Мерсинга, города, расположенного в десяти километрах к северу от Папана, Получив сигнал от свидетелей, они прибыли на место вовремя, чтобы помешать линчеванию. Человека спасают и сажают в камеру в центральном комиссариате Мерсинга.

Эта невероятная история произошла три дня назад недалеко от границы с Сингапуром. Надо заметить, что она не так необычна, как это, может, кажется на первый взгляд. Случаи самосуда до сих пор нередки в Юго-Восточной Азии. Но на сей раз главной неожиданностью стала личность подозреваемого. Это француз. Его зовут Жак Реверди, и человек он не простой. Бывший спортсмен, пользовавшийся всемирной известностью, в 1977-1984 годах он неоднократно устанавливал мировые рекорды по глубоководному погружению без акваланга в категориях «без границ» и «постоянный вес».

С середины восьмидесятых он ушел из большого спорта и уже более пятнадцати лет живет в Юго-Восточной Азии. Сейчас ему сорок девять лет, он работает тренером по дайвингу и разъезжает между Малайзией, Таиландом и Камбоджей. По свидетельствам знакомых с ним людей, это улыбчивый и приветливый, но в то же время одинокий человек, предпочитающий жизнь в стиле Робинзона Крузо в отдаленных бухтах. Что же произошло седьмого февраля 2003 года? Каким образом в хижине, где он жил уже несколько месяцев, оказался труп молодой женщины? И почему малайские рыбаки готовы были немедленно расправиться с ним?

В 1997 году Жака Реверди уже задерживали в Камбодже за убийство молодой немецкой туристки Линды Кройц. За недостаточностью улик его отпустили. Но это дело получило громкую огласку в Юго-Восточной Азии, и когда он обосновался в Папане, местные жители узнали его. И постоянно наблюдали за ним. Когда люди заметили, что он приглашает в свою хижину датчанку по имени Пернилла Мозенсен, их мгновенно охватили беспокойство и страх. В течение нескольких дней молодая европейка не показывалась в деревне. Этого было достаточно, чтобы возникли подозрения и разыгралось воображение…

Согласно первым сообщениям, врачи Клинического госпиталя в Джохор-Бахру насчитали на теле Перниллы Мозенсен двадцать семь ран, нанесенных «холодным режущим и колющим оружием». Раны покрывали ее конечности, лицо, горло — и область половых органов. На пресс-конференции девятого февраля эксперты отмечали «патологическую жестокость».

Журналисты в Малайзии уже говорят об «амоке», убийственном безумии магического происхождения, поражающем людей в этих краях.

Проведя ночь в Мерсинге, Реверди был переведен в психиатрическую клинику в Ипохе, самый известный центр такого рода в Малайзии. С момента задержания он не произнес ни слова: судя по всему, он пребывает в шоке. По словам медиков, такое посттравматическое оцепенение не должно продлиться долго. Сознается ли он в содеянном, когда придет в себя? Или, наоборот, будет пытаться снять с себя вину?

Мы, сотрудники «Сыщика», дали себе слово, что прольем свет на это дело. На следующий день после ареста Жака Реверди мы отправились в Куала-Лумпур, где намереваемся пройти по его следам. Наша команда надеется понять, действительно ли человек превратил этот изумрудно-бирюзовый рай в территорию охоты. Мы хотим проследить его маршрут и выяснить, не было ли на его пути других смертей…

«Черная линия» Жан-Кристоф Гранже — Aва знает

Жан-Кристоф Гранже

Марк обожал спать на полу. Он чувствовал себя солдатом, устроившимся на земле, чтобы получше прицелиться. Такая позиция соответствовала его образу жизни: всегда быть в засаде, в убежище.

Он считал серийных убийц алмазами чистой воды. Их внешность не свидетельствовала ни о чем особенном. Их секрет, их бездна крылась в глубине их душ. Он смотрел на фотографию Жака Реверди: узкое лицо в буграх мышц, уголки губ изогнуты в мрачную гримасу. В черных глазах нельзя прочесть ничего. Жестокий зверь. Соблазнитель. Кто-то еще. В двух известных случаях он исступленно, хаотично кромсал своих жертв, однако Марк подозревал, что за этим исступлением скрывался план. Жестокий зверь. Соблазнитель… И тут его осенило: «Мужчина, изнывающий от скуки и одиночества в малайзийской тюрьме!». Элизабет. Это имя он и выберет.

На кастингах Хадиджу поддерживало одно: философия. Три ступени познания Спинозы, диалектика «хозяина и раба» Гегеля, Ницше, главы ее диссертации. Она с детства приучила себя ко всему, но многолетняя привычка не защищала ее от кошмаров. Насилие. Наркотики. Пожар. Обугленные руки сгоревших заживо родителей. Оставленные в детдоме младший брат и сестры… Какого черта она тут делает? Деньги. Если тебе двадцать два года, ты происходишь из семьи алжирских арабов, живущей в квартале «Банан» в Женневилье, и красива смуглой, ломаной, особой красотой, такие шансы грех не использовать. Директор кастинга лениво посоветовал ей сделать новое портфолио. Ничего, скоро их отношение изменится. Она завоюет Париж. Их тела превратятся в горящий факел.

Марк несколько раз переписывал текст, лихорадочно, изо всех сил сжимая ручку. Письмо от Элизабет было готово. В нем было все: особый почерк, спонтанность, патетика, сентиментальность. Реверди, безусловно, искушен, но должен угодить в его ловушку. Начать с ним, Марком, переписку, впустить его в свой темный мир. Оставалась лишь одна деталь: ему требовалась фотография Элизабет. Он нашел ее у знакомого фотографа в стопке первых пробных снимков какой-то девушки. Молодой, еще без косметики.

Пока он рассматривал снимки, Хадиджа рассматривала его. Неказистая «британская» наружность. Жесткая проступающая суть. И в то же время она, настроенная на добро, словно Мать Тереза, ощущала в нем какую-то уязвимость, какую-то рану. Ей виделись также признаки некоей зависимости, и ей это не нравилось. Этот тип сидел на наркотиках — но не на героине или кокаине. Тут что-то другое… Венсан представил ее как будущую «звезду-однодневку», его — как лучшего журналиста из ему известных. Марк, укравший ее снимок, забыл Хадиджу сразу же, как вышел за порог. А она, как это часто бывает с одинокими детьми, — стремительно в него влюбилась.

Жан Реверди ответил Элизабет. Пообещал впустить в свой лабиринт и сдержал своё слово. Несколько следующих недель, ведомый его подсказками, — «медом, кровью и черной линией», — Марк путешествовал по Азии, открывая для себя всё новые и новые грани своего «возлюбленного». К концу этого вояжа он открыл для себя его истинный лик и едва не лишился рассудка. Его преследовал образ женщины, бившейся в путах. Погруженная в полумрак, она напоминала куколку боли, извивающуюся в муках, чтобы выпустить из себя кровавую бабочку. Ему казалось, что он слышит стоны, вырывающиеся из ее заткнутого рта…

Он смутно догадывался, что и Реверди бродил по этим улицам. Марк думал о Линде Кройц, о Пернилле Мозенсен. О двух предполагаемых жертвах Реверди в Таиланде. Никаких сомнений: хищник охотился тут. На этих улицах. Такими же ночами. Этот квартал тоже был лесом, куда более диким, более непроходимым, чем леса Камерон-Хайлэндс или Ангкора. Марк представил себе, как убийца подбадривал своих молодых подружек, уводил их подальше от этого ада, объяснял им уверенным тоном, что «это Азия, тут всегда так». И одновременно соблазнял, гипнотизировал их своим низким, успокаивающим голосом… 

Марк поплелся в ванную и встал под душ. Вода в раскаленных трубах не остывала. Он посмотрелся в зеркало над раковиной. Загорелый, худой, заросший: путешественник, слишком долго остававшийся на солнце, утративший всякую связь с действительностью. Кем был он на самом деле? Он вспомнил свою ритуальную формулу: на пятьдесят процентов Элизабет, на пятьдесят процентов Реверди; на сто процентов — обманщик.

Когда его нож снова наткнулся на кость, Марк открыл глаза. Два часа утра. Он спал меньше трех часов. И конечно, ему снилось убийство. Сладкая корка на ранах. Плоть, искромсанная хромированным лезвием. Его пронизывали реальные физические ощущения. Он больше не представлял себе преступления, он переживал их. Что с ним происходило? Марк не мог найти объяснения. Он решил воспользоваться моментом, пока сон еще не прошел окончательно, и набросать кусок своего романа. Записать точные, жестокие, патологические ощущения убийцы. Теперь он знал его, как самого себя. Но внезапно сделанное открытие заставило его похолодеть: описание сцены убийства вызвало у него эрекцию. Всё, пора возвращаться в Париж и издавать свою книгу.

Его роман и Жак Реверди. Элизабет с лицом Хадиджи и Жак.

Жану-Кристофу Гранже чудесно удается сам детективный жанр, мужские образы и задний план, такой живой, что воспринимается отдельным персонажем. Но одновременно его слабые места — жанр «боевик», женские характеры и финал, который у него традиционно слабее середины и не оригинален даже в рамках собственного творчества. Ну и конечно, Гранже подчас теряет чувство меры. Всё это есть и здесь с одним отличием. Хадиджа.

В героинях автора всегда присутствует некая ненатуральность, заметная лишь женщине. Но — удивительно — не в этом случае. Его Хадиджа не просто естественна, она невероятна. Кварц. Песчаная роза. Чистая индивидуальность.

Черная линия — Жан-Кристоф Гранже » 📚 Книгомир — Бесплатная Онлайн Библиотека

1

Заросли бамбука.

Благодаря им он нашел тропинку в шелестящем море зелени и добрался сюда. Растения подсказывали ему путь, — нашептывали ему, как следует поступать. Так было всегда. В Камбодже. В Таиланде. И здесь, в Малайзии. Листья касались его лица, звали его, подавали ему сигнал…

Но сейчас эти друзья обернулись врагами.

Сейчас они поймали его в ловушку. Он не знал, как это случилось, но бамбуковые стебли приблизились, сомкнулись, превратились в герметичную камеру.

Он попытался просунуть пальцы в дверную щель. Невозможно. Он стал царапать пол, чтобы раздвинуть доски. Напрасно. Он поднял глаза и не увидел на потолке ничего, кроме тщательно пригнанных пальмовых листьев. Сколько же времени он не дышал? Минуту? Две минуты?

Кругом было жарко, как в парилке. Пот тек по его лицу. Он сосредоточился на стене: каждая щель была заполнена волокнами ротанга. Если ему удастся распутать одну из этих нитей, может быть, сюда проникнет воздух. Он попытался сделать это двумя пальцами — бесполезно. Через несколько секунд он принялся царапать стену, ломая ногти. Он с бешенством ударил по стене и упал на колени. Он сдохнет. Он, мастер апноэ, сдохнет в этой хижине из-за нехватки кислорода.

Тогда он вспомнил о настоящей угрозе. Он бросил взгляд через плечо: к нему тянулись темные полосы — медленно, тяжело, как потеки гудрона. Кровь. Она вот-вот настигнет его, поглотит, удушит…

Он со стоном вжался в стену. Чем больше движений он совершал, тем сильнее ощущал, как в нем нарастает желание сделать вдох, — нехватка воздуха терзала его легкие, поднималась к горлу, словно пропитанный ядом комок.

Он опустился на четвереньки и пополз вдоль стены, надеясь найти хоть маленький зазор между ней и полом. Так он прополз немного, словно животное, а потом снова обернулся. Кровь была всего в нескольких сантиметрах. Он взвыл, прижавшись спиной к стене, вдавив пятки в пол, отчаянно пытаясь отодвинуться.

Под нажимом его спины стена поддалась. В камеру белой струей хлынула смесь пыли и соломы. Чьи-то руки оторвали его от пола. Он услышал голоса, крики, приказы на малайском языке. Он увидел перед собой пальмы, серый песок пляжа, ярко-синее море. Он вдохнул полной грудью. В воздухе пахло рыбой. В его мозгу вспыхнули два слова: Папан, Китайское море…

Чьи-то руки уносили его, какие-то люди заглядывали в хижину. Удары кулаков, уколы гарпунов.

Он безразлично сносил все. Он думал только об одном: теперь, когда его освободили, он хочет увидеть ее.

Источник крови.

Обитательницу полумрака.

Он посмотрел в сторону сорванной двери. В глубине хижины к позорному столбу была привязана обнаженная молодая женщина. Десятки ран покрывали ее тело — бедра, руки, торс, лицо. Из ее тела выпустили кровь. Его вспороли, искололи, изрезали, чтобы кровь изливалась на землю медленным и непрерывным потоком.

В этот момент он понял истину: эта мерзость была делом его рук. Ни крики, ни удары, сыпавшиеся на его лицо, не мешали ему сознавать ужасающую реальность.

Это он убийца.

Тот, кто учинил эту резню.

Он отвел глаза. Озлобленная толпа рыбаков спускалась к пляжу, волоча его за собой.

Сквозь слезы он увидел веревку, качавшуюся на ветке дерева.

2

(Специальный репортаж)

СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА В ТРОПИКАХ?

7 февраля 2003 года. Одиннадцать часов утра по местному времени. В Папане, маленькой деревушке на юго-восточном побережье Малайзии, в этот день все идет, как обычно. На дороге, тянущейся вдоль широкого песчаного пляжа, можно увидеть туристов, торговцев, моряков. Внезапно раздаются крики. Под пальмами появляются возбужденные рыбаки. Некоторые из них вооружены: палки, гарпуны, крючья…

Они бегут по кромке пляжа и поднимаются в лес на склоне холма. В их глазах читается ненависть. Их лица пышут яростью, жаждой убийства. Вскоре они достигают еще одного холма, где обычные джунгли переходят в бамбуковую рощу. Тут они сдерживают себя, идут молча. Они только что обнаружили то, что искали: замаскированную крышу хижины. В полной тишине они приближаются. Дверь закрыта. Без малейшего колебания они всаживают свои гарпуны в стену и выламывают дверь.

То, что они видят, похоже на ад. Мужчина, mat salleh (белый), обнаженный до пояса, в состоянии транса скорчился возле порога. В глубине хижины к столбу привязана женщина. Ее тело — одна сплошная рана. У ее ног лежит орудие преступления: нож ныряльщика.

Рыбаки хватают преступника и волокут его к пляжу. Они уже приготовили виселицу. Именно в этот момент ситуация резко меняется: появляются полицейские из Мерсинга, города, расположенного в десяти километрах к северу от Папана, Получив сигнал от свидетелей, они прибыли на место вовремя, чтобы помешать линчеванию. Человека спасают и сажают в камеру в центральном комиссариате Мерсинга.

Эта невероятная история произошла три дня назад недалеко от границы с Сингапуром. Надо заметить, что она не так необычна, как это, может, кажется на первый взгляд. Случаи самосуда до сих пор нередки в Юго-Восточной Азии. Но на сей раз главной неожиданностью стала личность подозреваемого. Это француз. Его зовут Жак Реверди, и человек он не простой. Бывший спортсмен, пользовавшийся всемирной известностью, в 1977–1984 годах он неоднократно устанавливал мировые рекорды по глубоководному погружению без акваланга в категориях «без границ» и «постоянный вес».

С середины восьмидесятых он ушел из большого спорта и уже более пятнадцати лет живет в Юго-Восточной Азии. Сейчас ему сорок девять лет, он работает тренером по дайвингу и разъезжает между Малайзией, Таиландом и Камбоджей. По свидетельствам знакомых с ним людей, это улыбчивый и приветливый, но в то же время одинокий человек, предпочитающий жизнь в стиле Робинзона Крузо в отдаленных бухтах. Что же произошло седьмого февраля 2003 года? Каким образом в хижине, где он жил уже несколько месяцев, оказался труп молодой женщины? И почему малайские рыбаки готовы были немедленно расправиться с ним?

В 1997 году Жака Реверди уже задерживали в Камбодже за убийство молодой немецкой туристки Линды Кройц. За недостаточностью улик его отпустили. Но это дело получило громкую огласку в Юго-Восточной Азии, и когда он обосновался в Папане, местные жители узнали его. И постоянно наблюдали за ним. Когда люди заметили, что он приглашает в свою хижину датчанку по имени Пернилла Мозенсен, их мгновенно охватили беспокойство и страх. В течение нескольких дней молодая европейка не показывалась в деревне. Этого было достаточно, чтобы возникли подозрения и разыгралось воображение…

Согласно первым сообщениям, врачи Клинического госпиталя в Джохор-Бахру насчитали на теле Перниллы Мозенсен двадцать семь ран, нанесенных «холодным режущим и колющим оружием». Раны покрывали ее конечности, лицо, горло — и область половых органов. На пресс-конференции девятого февраля эксперты отмечали «патологическую жестокость».

Книга Чёрная линия читать онлайн Жан-Кристоф Гранже

Жан Кристоф Гранже. Чёрная линия

 

Контакт

 

1

 

Заросли бамбука.

Благодаря им он нашел тропинку в шелестящем море зелени и добрался сюда. Растения подсказывали ему путь, – нашептывали ему, как следует поступать. Так было всегда. В Камбодже. В Таиланде. И здесь, в Малайзии. Листья касались его лица, звали его, подавали ему сигнал…

Но сейчас эти друзья обернулись врагами.

Сейчас они поймали его в ловушку. Он не знал, как это случилось, но бамбуковые стебли приблизились, сомкнулись, превратились в герметичную камеру.

Он попытался просунуть пальцы в дверную щель. Невозможно. Он стал царапать пол, чтобы раздвинуть доски. Напрасно. Он поднял глаза и не увидел на потолке ничего, кроме тщательно пригнанных пальмовых листьев. Сколько же времени он не дышал? Минуту? Две минуты?

Кругом было жарко, как в парилке. Пот тек по его лицу. Он сосредоточился на стене: каждая щель была заполнена волокнами ротанга. Если ему удастся распутать одну из этих нитей, может быть, сюда проникнет воздух. Он попытался сделать это двумя пальцами – бесполезно. Через несколько секунд он принялся царапать стену, ломая ногти. Он с бешенством ударил по стене и упал на колени. Он здохнет. Он, мастер апноэ, сдохнет в этой хижине из‑за нехватки кислорода.

Тогда он вспомнил о настоящей угрозе. Он бросил взгляд через плечо: к нему тянулись темные полосы–медленно, тяжело, как потеки гудрона. Кровь. Она вот‑вот настигнет его, поглотит, удушит…

Он со стоном вжался в стену. Чем больше движений он совершал, тем сильнее ощущал, как в нем нарастает желание сделать вдох, – нехватка воздуха терзала его легкие, поднималась к горлу, словно пропитанный ядом комок.

Он опустился на четвереньки и пополз вдоль стены, надеясь найти хоть маленький зазор между ней и полом. Так он прополз немного, словно животное, а потом снова обернулся. Кровь была всего в нескольких сантиметрах. Он взвыл, прижавшись спиной к стене, вдавив пятки в пол, отчаянно пытаясь отодвинуться.

Под нажимом его спины стена поддалась. В камеру белой струей хлынула смесь пыли и соломы. Чьи‑то руки оторвали его от пола. Он услышал голоса, крики, приказы на малайском языке. Он увидел перед собой пальмы, серый песок пляжа, ярко‑синее море. Он вдохнул полной грудью. В воздухе пахло рыбой. В его мозгу вспыхнули два слова: Папан, Китайское море…

Чьи‑то руки уносили его, какие‑то люди заглядывали в хижину. Удары кулаков, уколы гарпунов.

Он безразлично сносил все. Он думал только об одном: теперь, когда его освободили, он хочет увидеть ее.

Источник крови.

Обитательницу полумрака.

Он посмотрел в сторону сорванной двери. В глубине хижины к позорному столбу была привязана обнаженная молодая женщина. Десятки ран покрывали ее тело – бедра, руки, торс, лицо. Из ее тела выпустили кровь. Его вспороли, искололи, изрезали, чтобы кровь изливалась на землю медленным и непрерывным потоком.

В этот момент он понял истину: эта мерзость была делом его рук. Ни крики, ни удары, сыпавшиеся на его лицо, не мешали ему сознавать ужасающую реальность.

Это он убийца.

Тот, кто учинил эту резню.

Он отвел глаза. Озлобленная толпа рыбаков спускалась к пляжу, волоча его за собой.

Сквозь слезы он увидел веревку, качавшуюся на ветке дерева.

 

2

 

(Специальный репортаж)

СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА В ТРОПИКАХ?

7 февраля 2003 года. Одиннадцать часов утра по местному времени. В Папане, маленькой деревушке на юго‑восточном побережье Малайзии, в этот день все идет, как обычно. На дороге, тянущейся вдоль широкого песчаного пляжа, можно увидеть туристов, торговцев, моряков. Внезапно раздаются крики. Под пальмами появляются возбужденные рыбаки. Некоторые из них вооружены: палки, гарпуны, крючья…

Они бегут по кромке пляжа и поднимаются в лес на склоне холма.

«Черная линия» читать онлайн книгу автора Жан-Кристоф Гранже на MyBook.ru

В этот раз Гранже меня удивил тем, что совсем не удивил. Человек с дичайшей маниакальной фантазией, способен придумать многоходовые полудетективные выверты, психологические извращения и может следовать логике маньяка… И тут его на последних страницах кусает в творческую шишку демон банальности. Поверьте, друзья, самое банальное решение загадки главного героя, которое придёт вам в голову во время прочтения, и есть правильное.

Понравилась основная линия «детектива» (в данном случае — журналиста, увлечённого серийным маньяком и притворяющегося с ним по переписке женщиной, потому что тот интервью не даёт) и «маньяка». Пусть в ней и множество логических несостыковок, зато сами маньячные детали выписаны с истинной любовью: все эти оды крови и удушью, картины оттенков травм, оттенки, страсть. Ну и фиг с ним, что главному герою просто нечеловечески и неправдоподобно везёт — всё-таки туманные инструкции маньяка, который пытается провести его по своему пути, уж слишком размыты: «Найди». Вот ни черта ты в реальной жизни не поймёшь, что нашёл ту самую фреску в огромном городе, где их тысячи. Да ты под свою кровавую теорию сотню фресок сможешь подогнать. Большая часть советов — это «пойди туда, не знаю куда, ароматы мускуса, на стене висит, селёдкой воняет». Правильный ответ главный герой всё равно найдёт, потому что везучий и настырный, но будь на его месте девушка, которой он и представляется, то фига с два она смогла бы накопать столько информации у разного рода судмедэкспертов и прочих околосиловых товарищей.

Интересно, как Гранже исследует саму первопричину появления зла в человека. Даже не зла, а Зла. Поначалу кажется, что он пришёл к банальному выводу, будто оно дремлет в каждом человеке, а какая-то психологическая травма способна выплеснуть его наружу так, что личность деформируется и не может уже больше думать о каких-то менее интенсивных ощущениях, чем острые укусы порока. Однако финал романа показывает нам, что это не так. Да и история Хадиджы, которая тоже весьма психологически травмирована, это опровергает — я всё ждала, когда же её психологические травмы «выстрелят», но они так и не появились. Так получается, что одних ужасы жизни ломают, других делают крепче, а третьи — просто чудовища без причины? Странноватые выводы, но других я на основании текста сделать не могу. Кстати, Хадиджа вообще получилась недостаточным персонажем, сначала всё было красочно и многообещающе: умная, пишущая диссертации фотомодель из бедного райончика, у которой мама и папа — наркоманы, заживо сгоревшие после дозы, а братья и сёстры раскиданы по детдомам… И всё. Больше никакого развития. Кроме того, для того уровня интеллекта и сообразительности, который заявил автор, она потрясающе глупо себя ведёт. «За тобой охотится маньяк». «Ой, давай тогда зайдём в самый густонаселённый участок полиции, где ошиваются все, кому не лень, ты будешь сидеть вот тут здесь, а я совершенно одна без сопровождения пойду в туалет по людным коридорам». Это практически: «Кто-то загадочно и мучительно убивает всех в этом доме. Как, уже полночь? Пойду-ка я без фонарика спущусь в тёмный подвал, где у нас раньше было древнее индийское кладбище, пока играет страшная и тревожная музыка». Было бы очень интересно почитать про неё после того, как на неё маньяк напал, но этот момент автор вообще скомкал в один абзац. Да и вообще весь конец какой-то жалкий, как будто он очень торопился: нелепость на банальности и пошлостью погоняет. Ну и кровь, конечно. Её настолько много, что устаёшь, перестаёшь бояться (даже если и боялся изначально), как в дешёвых слэшерах или в аниме, когда она злещет на несколько метров вокруг.

Как итог: жанр далеко не мой любимый, хотя это скорее психологический триллер, а вовсе не детектив. Большая часть неплоха, но к концу прелесть увядает. Зато эта книжка научила меня кое-чему.

Наклонные гранж черные линии векторного. Иллюстрация золотой

Другие стоковые иллюстрации

Набор рисованной гранж косые мазки в перспективе. Кисть летающие мазки. Черные акварельные линии. Вектор

Неравномерная оптическая иллюзия из косых линий на черном фоне.

Черно-желтые диагональные линии — предупреждающие линии — соотношение 16: 9

Черно-белый Абстрактные горизонтальные линии полосатый узор

Синий абстрактный фон с серыми наклонными линиями

Текстура с параллельными линиями бесшовные разной длины и толщины, абстрактный геометрический узор.Черно-белый вектор

Баннер с золотой лентой на красном фоне с рисунком из косых линий с темной надписью 2018 dog. Золотая рамка. Реалистичная g

Вектор бесшовные черно-белые неправильные закругленные тире диагональные линии узор

Фон с косыми штрихами

Абстрактный узор. Текстура с волнистыми волнистыми линиями.Фон оптического искусства. Волновой дизайн черно-белый.

Короткие диагональные линии рисованной бесшовные модели.

Векторный узор с наклонными диагональными линиями. Минималистский геометрический фон.

Гранж с волнистой подкладкой

Волнистый, зигзагообразный узор искаженных линий. Вектор

.

Line Grunge Black Metal Texture. Векторного

Дизайнеры также выбрали эти стоковые иллюстрации

Блестящий матовый металлический фон. Полированная металлическая стальная пластина листовой металл глянцевый блестящий серебристый

Карбоновый фон, черная текстура

Черный сотовый Фон из углеродного волокна

Абстрактный градиент черный фон.черный фон текстуры.

Линия гранж-фон. Серая металлическая текстура.

Абстрактная металлическая текстура в качестве фона

Абстрактный узор линии гранж. Хаотическая структура

Металлическая текстура в качестве фона

Черный фон — металл, узор, алюминий

Металлическая текстура черный гранж.Железный фон

Абстракция темно-черного металлического фона с наклонными линиями мягкого полосатого узора.

Абстрактный металлический шаблон гриль треугольники узор на черном фоне и текстура

Красный сотовый узор

Черная металлическая текстура фон

Другие стоковые иллюстрации

Элегантный черно-золотой фон с линиями или лентой с блестящей металлической текстурой на боковой панели с винтажной гранжевой краской

Черная металлическая фоновая текстура

Металлический гранж-фон.металлическая пластина на черной решетке.

Квадратный узор в виде металлической сетки на черно-белом точечном фоне. Квадратная сетка в стиле гранж текстуры.

Промышленный фон предупреждение рамка гранж желтый черный диагональные полосы, вектор гранж текстуры предупреждают осторожно

Абстрактный черный металлический фон текстуры

Векторная иллюстрация металлические обои из нержавеющей стали — абстрактный фон с геометрическими полигонами из черной металлической сетки

серая линия бесшовные модели.Монохромная акварель, мягкая размытая. Текстильный дизайн гранж. Бесконечный черно-белый металлический фон с текстурой

Черная, белая, красная акриловая краска на металлической поверхности. Мазок

Гранж алмазный металл

Роскошный черный металлический градиентный фон с потрепанной текстурой металлической пластины

Грязная металлическая текстура — Промышленное — Предупреждение

Металлическая сетка гранж-фон.

Фон текстура гранж металл

.

горизонтальных черных линий гранж векторного

Другие стоковые иллюстрации

Волнистый черно-белый фон гранж. Горизонтальный шаблон с изогнутыми линиями, нарисованный грубой кистью.

Strip.Stripes.Изогнутые линии разделяют межстрочный интервал, черно-белые горизонтальные линии и полосы бесшовные.

Набор рисованной абстрактный узор с рисованной линий, штрихов.Кисти гранж, волнистые полосы. Сетка черно-белая текстура.

Бесшовные белый черный горизонтальные линии мелом сетка дизайн абстрактный простой скандинавский стиль фон гранж текстуры.

Горизонтальные разбитые гранж линии бесшовные векторные шаблон фона. Плотные параллельные полосы геометрического трайбл-дизайна

Абстрактный узор с черными линиями гранж

Горизонтальный черно-белый переплетенный гранж-фон текстуры

Гранж бесшовные модели линий

Черные горизонтальные линии рисованной бесшовные модели.Векторный орнамент чернил для оберточной бумаги.

Черный фон линии гранж брызги на белом

Глюк абстрактного фона. Фон с искажениями, бесшовные модели со случайными горизонтальными черными и белыми линиями.

Большой черный набор мазков кисти гранж. Коллекция чернил кисти, линии гранж, кольца, полосы, разделители, этикетки, шаблоны.

Черные точки в узор из горизонтальных линий, темные точки на белом фоне,

Черный гранж полосатый горизонтальный узор

.

вектор черная линия, краска мазки кистью гранж, изолированные на белом фоне векторного

Набор векторных мазков текстуры толстый черный

Набор мазков кистью черный гранж, изолированные на белом прозрачном фоне. Живопись тушью. Векторные иллюстрации. Краска для художественного оформления грязная

Набор мазков кистью на белом фоне. Кисть черная.Линия обводки текстуры гранж. Художественный дизайн туши. Граница

Большой набор векторных гранж мазки кистью чернил. Черная художественная краска, нарисованная от руки. Коллекция Dry Brush Stroke elements

Черная линия, мазки кисти гранж чернила краска изолированные

Набор круглых форм черный гранж, изолированные на белом фоне. Круг рисованной рамки, мазки кистью чернила логотип

Черные векторные мазки кистью краски на белом фоне.Установите линию сбора или текстуру. Набор кистей. Элемент дизайна гранж

Набор черной краски, тушь, мазки, кисти, линии. Элементы художественного оформления гранж. Изолированные на белом фоне

Мазки кистью, разводы и символы. Векторная коллекция

Набор векторных пятен белыми чернилами. Вектор черная краска, мазок кисти, кисть, линия или круглая текстура.Грязный артистический

Вектор большой набор различных мазков кисти гранж. Грязные элементы художественного дизайна, изолированные на белом фоне. Черные чернила

Набор черной краски, тушь, мазки, кисти, линии.

Большая коллекция мазков и разводов черной тушью. Знаки брызги вектор гранж, изолированные на белом фоне

Набор черных мазков на белом фоне.Модный мазок черной тушью, гранж-фон, грязь

.