Книжная выставка представляет издания из фондов ГПИБ, раскрывающие мир литературных кружков и салонов в России первой половины XIX века, которые оставили заметный след в развитии культуры и общественной мысли.

Выставка открывается разделом, где представлены книги, рассказывающие об истории возникновения салонов в Европе. Эти аристократические салоны и кружки, объединявшие людей с общими интересами, вкусами, жизненной средой, стали пространством интеллектуального общения, где мог активизироваться творческий потенциал посетителей салона. Традиция светских гостиных, привнесенная из Франции, в России начала распространяться со второй половины XVIII века. Русская салонная культура зародилась позже европейской и во многом носила подражательный характер, перенимая черты французских салонов. В то же время она имела и свои особенные черты. XVIII столетие явилось периодом подготовки к формированию кружковых традиций XIX века, когда характер процесса их создания и функционирования приобрел черты устойчивости и влияния на духовную жизнь русского общества. Кружки и салоны занимали особое место в жизни русского общества и выступали важным фактором становления и развития национальной культуры.

Второй раздел выставки объединяет работы, в которых содержится анализ феномена российских салонов, их влияния на культурный процесс. Наиболее важные статьи о литературных кружках, салонах и обществах увидели свет на рубеже 1920-1930 гг. Известная книга М. Аронсона и С. Рейсера «Литературные кружки и салоны» (М. ; Л., 1930) убеждает в том, что ведущая роль в русской духовной культуре принадлежала именно интимному кружку. Это издание, сразу ставшее библиографической редкостью, было переиздано только в 2001 г. В работах Ю. М. Лотмана изложены результаты исследования различных аспектов взаимосвязи русской литературы и культуры, исследованы формы и содержание живого общения в салонах А. Дельвига, А. Оленина, Хитрово-Фикельмон, Карамзиных. Интересные наблюдения сделаны В. Вацуро в работах о литературном салоне С.Д. Пономаревой. В 1990-2000 гг. вновь возрастает интерес к истории дворянской культуры, ставятся задачи переосмысления отношения к салонам.

Часть выcтавочных экспонатов демонстрирует литературу, посвященную тем людям, вокруг которых формировался салон или кружок. В первой половине XIX века в Петербурге наиболее яркими и известными были салоны Воейковой, Голицыной, Дельвига, Карамзиных, Жуковского, Лавалей, Одоевского, Олениных, Плетнева, Пономаревой, Ростопчиной, Смирновой-Россет, Соллогуба, Хитрово, Фикельмон. В Москве в это время представляли интерес салоны Волконской, Елагиной, Свербеевых, Павловых. В разделе широко представлена мемуарная литература. Начиная с последней трети XVIII века, мемуары получили значительное распространение в российских образованных кругах. Их публиковали журналы «Русская старина», «Исторический вестник», «Русский архив».

В первой половине XIX века салоны существовали не только в Петербурге и Москве, но и в таких провинциальных городах, как Харьков, Казань, Одесса, Воронеж, Вильно. Провинциальные салоны играли значительную роль в духовной жизни местного дворянства, позволяли наполнить конкретным содержанием общественно-гражданские процессы развития культуры. В этом смысле представляют интерес следующее издания: Пиксанов Н.

Четвертый раздел представлен литературой, отражающей роль светских салонов, как интеллектуальных центров воспитания у дворянского общества исторического мышления. В 1810-1820-е годы относительно открыто обсуждались социально-политические проблемы российской действительности. Общественное мнение формировало своеобразный рейтинг популярности ведущих политических деятелей, в том числе самого императора. Завершение первой четверти XIX в. стало своеобразным рубежом по широте и степени проявления общественного мнения в России. Салоны и кружки той эпохи оказались тесно связанными с декабристским движением. Наступление реакции во внутренней политике Николая I обусловило возрастание общественной роли литературных салонов как неофициальной нерегламентированной формы интеллектуального общения.

Последний раздел

Литературные салоны и кружки первой половины XIX в. сыграли заметную роль в развитии художественно-эстетических вкусов и интеллектуальных потребностей просвещенной публики.

       Второй раздел выставки объединяет работы, в которых содержится анализ феномена российских салонов, их влияния на культурный процесс. Наиболее важные статьи о литературных кружках, салонах и обществах увидели свет на рубеже 1920-1930 гг. Известная книга М. Аронсона и С. Рейсера «Литературные кружки и салоны» (М.-Л., 1930 г.) убеждает в том, что ведущая роль в русской духовной культуре принадлежала именно интимному кружку. Это издание, сразу ставшее библиографической редкостью, было переиздано только в 2001 г.  В работах Ю.М. Лотмана изложены результаты исследования различных аспектов взаимосвязи русской литературы и культуры, исследованы формы и содержание живого общения в салонах А. Дельвига, А. Оленина, Хитрово-Фикельмон, Карамзиных. Интересные наблюдения сделаны В. Вацуро в работах о литературном салоне С.Д. Пономаревой.
     В 1990-2000 гг. вновь возрастает интерес к истории дворянской культуры, ставятся задачи переосмысления отношения к салонам. В этом отношении показательны работы А.М. и М.А. Гординых, О.С. Муравьевой, Б.А. Успенского. Русским салонам в контексте дворянской культуры пушкинской эпохи посвящены, в частности, энциклопедический словарь «Быт пушкинского Петербурга», книга Н.А. Марченко «Приметы милой старины».

2-3 картинки
   Третий раздел объединяет литературу, посвященную тем людям, вокруг которых формировался салон или кружок. В первой половине XIX века в Петербурге наиболее яркими и известными были салоны Воейковой, Голицыной, Дельвига, Карамзиных, Жуковского, Лавалей, Одоевского, Олениных, Плетнева, Пономаревой, Ростопчиной, Смирновой-Россет, Соллогуба, Хитрово, Фикельмон. В Москве в это время представляли интерес салоны Волконской, Елагиной, Свербеевых, Павловых.
В разделе широко представлена мемуарная литература. Начиная с последней трети XVIII века, мемуары получили значительное распространение в российских образованных кругах. Их публиковали журналы «Русская старина», «Исторический вестник», «Русский архив». В этих произведениях авторы описывали события, свидетелями  которых они были, давали развернутые характеристики своим современникам.
В этой связи интересны также книги Полевого К.А. «Записки» (Спб., 1888), Милюкова А. «Литературные встречи и знакомства» (СПб., 1890), Юнге Е.Ф. «Воспоминания» (М.,б.г.). Кроме того, обращают на себя внимание некоторые современные публикации, не издававшиеся ранее и содержащие весьма ценные комментарии: Оленина А.А. Дневник. Воспоминания (СПб., 1999), Фикельмон Д. «Дневник 1829-1837» (СПб., 2009), Свербеев Д.Н. «Мои записки» (М., 2014).

Картинки: обложки журн.

а. В первой половине XIX века салоны существовали не только в Петербурге и Москве, но и в таких провинциальных городах, как Харьков, Казань, Одесса, Воронеж, Вильно.  Провинциальные салоны играли значительную роль в духовной жизни местного дворянства, позволяли наполнить конкретным содержанием общественно-гражданские процессы развития культуры.
В этом смысле представляют интерес следующее издания: Пиксанов Н.К. «Областные культурные гнезда» (эта работа не переиздавалась с 1928 г.), книга одесского краеведа Д. Атлас «Старая Одесса, ее друзья и недруги»,переиздание 1911года

картинки: теневая, виды

   Четвертый раздел представлен литературой, отражающей роль светских салонов, как интеллектуальных центров воспитания у дворянского общества исторического мышления. В 1810-1820-е годы относительно открыто обсуждались социально-политические проблемы российской действительности. Общественное мнение формировало своеобразный рейтинг популярности ведущих политических деятелей, в том числе самого императора. Завершение первой четверти XIX в. стало своеобразным рубежом по широте и степени проявления общественного мнения в России. Салоны и кружки той эпохи оказались тесно связанными с декабристским движением.
   Наступление реакции во внутренней политике Николая I обусловило возрастание общественной роли литературных салонов как неофициальной незарегламентированной формы интеллектуального общения. В обществе возникла тяга к свободному обмену мнениями в интимном дружеском кругу.
    В 30-е годы XIX века интересные литературные кружки создают студенты и выпускники Московского университета, находившегося вдалеке от официального, чиновничьего Петербурга.
Таким образом, литературный салон стал особой формой духовной жизни интеллектуальной элиты, организованной для общения по историко-культурной, общественно-политической и философской тематике с акцентом на вопросы литературного творчества. Литература всегда являлась выразителем самосознания культурного общества, отражением переживаемых им проблем, его умонастроений.

2-3 картинки

   Последний раздел посвящен салонной культуре. Салонная жизнь строилась во многом по законам ритуала светского этикета и в то же время характеризовалась некоторыми собственными правилами и обычаями.
Основным и излюбленным занятием посетителей салона была светская беседа. Здесь могли обсуждаться проблемы политики или искусства,   литературные новинки. Хозяйка или хозяин салона только выбирали тему и руководили дискуссией, создавая благоприятную атмосферу для презентации талантов своих гостей. Салоны соревновались в искусстве ведения бесед, остроте поднимаемых проблем, и интересности приглашенных гостей. Серьезные разговоры чередовались с играми: шарадами, буриме, живыми картинками.
     Неотъемлемым атрибутом салонной жизни были альбомы. В России альбом получил название «картинной книги». В начале XIX столетия альбомный репертуар значительно расширился: в альбомах появились автографы, рисунки, акварели.Многие поэты относились к альбомам снисходительно, что не помешало моде на них. Значение альбомов велико, так как представляются весьма важными по ценности документами эпохи.
В этом разделе интересны следующие издания: Корнилова А.В. «Мир альбомного рисунка» (Л., 1990), « Правила светского обхождения о вежливости.» М.,1829г.,

2-3 картинки.

    Литературные салоны и кружки первой половины XIX в. сыграли заметную роль в развитии художественно-эстетических вкусов и интеллектуальных потребностей просвещенной публики.

Русская литература второй половины 19 века (XIX века)

19 век для русской литературы по праву называется золотым. Он подарил нам множество талантливых писателей, которые открыли всему миру русскую классическую литературу и становится законодательницей моды. На смену романтизму начала 19 века приходит эпоха реализма. Основоположником реализма считается А.С. Пушкин, точнее его более поздние работы, которые положили начало этой эпохи.

В 40-е годы возникает «натуральная школа» — которая стала началом развития направления реализма в русской литературе. Новое направление освещает темы, которые широко не освещались до этого. Объектом исследования для «натурщиков» стали жизнь низших сословий, их быт и нравы, проблемы и события.

Со второй половине 19 века реализм получает название критического. В своих произведениях поэты и писатели критикуют действительность, пытаются найти ответ на вопрос кто виноват и что делать. Всех заботил вопрос, как Россия будет развиваться дальше. Общество делится на славянофилов и западников. Несмотря на различие взглядов, эти два направления объединяет ненависть к крепостному праву и борьба за освобождение крестьян. Литература становится средством борьбы за свободы, показывает невозможность дальнейшего нравственного развития общества без социального равноправия.  В этот период создаются произведения, ставшие в последствие шедеврами мировой литературы, в них отображается жизненная правда, национальная самобытность, неудовлетворенность существующим самодержавно-крепостным строем, жизненная правда делают произведения того времени всенародными.

Русский реализм во второй половине 19 века имеет существенные отличия от западноевропейского. Многие писатели того времени обозначают в своих произведениях мотивы, подготовившие сдвиг к революционной романтике и социальному реализму, произошедшему в 20 веке. Наибольшей популярностью в России и за рубежом пользовались романы и повести именно периода второй половины 19 века, в которых показывалась социальная природа общества и те законы, с которым происходит его развитие. Герои в произведениях рассуждают о несовершенстве общества, о совести и справедливости.

Одним из самых знаменитых литературных деятелей того времени является И. С. Тургенев. В своих произведениях он поднимает важные вопросы того времени («отцы и дети», «накануне» и др.)

Большой вклад в воспитание революционной молодежи внес роман Чернышевского «Что делать?»

В произведениях И. А. Гончарова показаны нравы чиновников и помещиков.

Еще одним крупнейшим деятелем, творчество которого повлияло на умы и сознание людей того времени, был Ф. М. Достоевский, внесший неоценимый вклад в развитие мировой литературы. В своих сочинениях писатель раскрывает многогранность человеческой души, поступки его героев способны поставить читателя в тупик, заставляют проявить симпатию к «униженным и оскорбленным».

Салтыков- Щедрин в своих произведениях выводит на чистую воду чиновников и казнокрадов, взяточников и лицемеров, которые обворовывают народ.

Л. Н. Толстой  в своем творчестве показал всю сложность и противоречивость человеческой натуры.

Переживание А. П. Чехова за судьбу российского общества нашли отображение в его творениях, подарив писателя, чей талант заставляет восхищаться и по сей день.

Большое влияние литература конца 19 века оказывает на все сферы культуры, в борьбу за свои идеалы вступают так же театр и музыка. Настроения общества того времени находит отображение и в живописи, внедряя в сознание людей мысль о равноправии и благе для всего общества.

Русская литература второй половины 19 века

Интересные ответы

• Сообщение доклад Зимние Олимпийские игры

  В современном мире спорту уделяется большое внимание. По данным статистики люди стали больше вести здоровый образ жизни, а фанатов спортивных соревнований еще больше. Таким образом стали очень популярны олимпийские игры

• Страна Исландия — доклад сообщение 3, 7 класс

  Исландия (территория — 103 000 км2) — страна странных форм, богатая вулканами, кратерами и лавовыми полями. Здесь все еще чувствуется ощущение, что Земля когда-то была огненным шаром. Приблизительно 30 из 200 вулканов являются активными

• Животные пустыни — доклад

  Как известно, пустыня не располагает благоприятной атмосферой для большинства живых существ. Но вопреки этому, в пустыне можно найти огромное разнообразие животных.

• Хомяк — сообщение доклад

  Хомяк – небольшое млекопитающее животное, относящееся к семейству грызунов. На сегодняшний день известно 19 видов.

• Сообщение на тему Урал доклад (3 класс Окружающий мир, 8 класс география)

  Урал имеет необыкновенную природную красоту и отличается своими богатейшими природными ресурсами. Урал располагается между Азией и Европой, а Уральские горы растянулись на 2,5 тысячи километров по промежутку с севера на юг.

Классики русского феминизма – Еженедельный «Ъ» – Коммерсантъ

День казни Жанны д’Арк, 30 мая, отмечается как Международный день феминизма. Российская история эмансипации покороче, а первыми заметными борцами за права женщин у нас были мужчины, причем литераторы.

МАРИЯ БАШМАКОВА

Осенним днем 1860 года в IX аудиторию Санкт-Петербургского университета вошла невысокая барышня в черном платье. Девушку торжественно вел под руку ректор, а сопровождал профессор, Константин Кавелин: студенты-юристы второго курса ждали его лекцию. Так в аудиторию вошла Наталья Корсини, дочь архитектора Иеронима Корсини. Событие было столь торжественно, сколь диковинно — ранее в университете девушки лекций не посещали.

Вслед за Корсини в университете появились и другие барышни, одна из них, Надежда Суслова (сестра роковой Аполлинарии, возлюбленной Достоевского, а впоследствии — жены Розанова, о которой речь еще пойдет ниже) стала первой женщиной в Европе, получившей высшее медицинское образование.

— Женщины обучаться в университете в царской России не могли,— поясняет Ирина Юкина, кандидат социологических наук, автор книги «Русский феминизм».— В университетском уставе дамы вообще не упоминались: в голову никому не приходило, что они придут учиться. Девушки могли быть только вольнослушательницами, без всяких прав и какого-либо официального статуса. В университетах в принципе не было женщин. Весь обслуживающий персонал состоял из мужчин. Следовательно, не было и дамских комнат. Официально женщины в России получили право быть зачисленными в университет только с 1914 года. А до этого желавшие получить образование барышни уезжали в Европу: во второй половине XIX века русские девушки стабильно составляли большинство среди всех студенток в европейских университетах.

Одна из любимых моделей художников во второй половине XIX века. Григорий Мясоедов «Курсистка. На пути к знаниям», 1904

Фото: Полтавский областной художественный музей им. Николая Ярошенко

Женские врачебные курсы открылись в России 1873 году, Высшие женские Бестужевские курсы — в 1878-м. Правда, дипломов эти курсы не давали — путь российских женщин к праву на образование, труд, общественную деятельность и свободу личной жизни только начинался.

Новые люди

На распространение идей эмансипации в стране повлияла в числе прочего и Крымская война 1853–1856 годов. Вместе с хирургом Николаем Пироговым на фронт отправились 32 сестры милосердия, подготовленные и обученные Крестовоздвиженской общиной. В статье «Вопросы жизни» Пирогов подчеркивал, что неправильно отстранять дам от участия в жизни общества.

— Женщины были для него серьезным социальным резервом,— поясняет Ирина Юкина.— Предлагаемый Пироговым новый идеал женщины: жена — активная спутница мужчины и мать, воспитывающая детей на высоких гражданских идеалах.

Во время Крымской войны женщины официально появились на поле боя

Фото: Mary Evans / DIOMEDIA

В 1855-м умер Николай I. К власти пришел Александр II. Наступили «мятежные шестидесятые», вопросов накопилось немало. Новое время формировало «новых людей», новый тип женщины и по-новому смотрело на ее место в обществе и отношения между полами. 3 марта (19 февраля по ст.ст.) 1861 года 1861 года Александр II подписал манифест об отмене крепостного права.

В середине XIX века по правам женщины мало чем отличались от крепостных крестьян: незамужняя девушка зависела от воли родителей, замужняя дама — от мужа.

Женщина в России до 21 года не имела права на отдельный вид на жительство без разрешения отца (в случае его смерти — матери либо опекуна) или мужа.

Брак был церковным, и поэтому развод становился крайне сложной процедурой, а причиной для него могли стать только два основания: измена одного из супругов или ее (его) неспособность к деторождению (в этом случае половое соитие считалось греховным, потому что не оправдывалось рождением детей). Ирина Юкина уточняет: мужчину во второй половине XIX века обвинить в прелюбодеянии можно было, только если у него имелся внебрачный ребенок; для женщины было достаточно факта измены. Из родительского наследства дочери получали одну четырнадцатую часть движимого имущества и одну восьмую недвижимого; остальное поровну делилось между сыновьями. Для поступления на учебу и устройства на работу женщине требовалось письменное согласие отца или мужа.

После отмены крепостного права, с обретением крестьянами свободы, привычный уклад жизни помещиков стал рушиться. Разорение дворянских семей заставляло одиноких женщин искать возможности заработка. Молодые дамы хлынули в Петербург в надежде на чудо: мечтали учиться на курсах, чтобы потом найти работу.

Дуня Раскольникова — собирательный образ провинциальной барышни, приехавшей в столицу за счастьем. Дементий Шмаринов, иллюстрация к роману Федора Достоевского «Преступление и наказание»

Фото: РИА Новости

Однако реальность оказалась жестокой. Столица не справилась с наплывом провинциальных барышень, желающих получить образование или найти работу гувернантки. Судьбу образованной бесприданницы весьма убедительно показал в «Преступлении наказании» Достоевский на примере Дуни Раскольниковой, ставшей гувернанткой, но из-за домогательств и скандала потерявшей место. Участь такой девушки — пойти в содержанки или монастырь. Нищей дворянке Дуне повезло — она вышла замуж по любви за недоучившегося студента прогрессивных взглядов и с идеалами.

О чем писали «Современник» и «Колокол»

Об идеалах и женском вопросе рассуждали газеты и толстые журналы разных политических направлений. «Новые люди» читали радикальный «Современник», Некрасова. Тон задавала разночинная интеллигенция: требовала перемен. К разночинцам прислушивались образованные современники обоего пола.

«Колокол» Александра Герцена (нелегальную бесцензурную газету, выходившую за границей с 1857 по 1867 год; тираж доходил до 2500 экземпляров) читали даже при дворе. Елена Штакеншнейдер — дочь придворного архитектора и приятельница Федора Достоевского — в 1857 году признавалась в дневнике: «Я однажды отважилась сказать своим подругам, что не люблю Некрасова; что не люблю Герцена — не отважилась бы». Первым в России сформулировал наболевший женский вопрос прозаик, поэт и публицист Михаил Михайлов.

В 1860-м он написал нашумевшую статью «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе» для «Современника». Статьи Михайлова «произвели в русских умах землетрясение», свидетельствовал публицист Николай Шелгунов.

«Если женщина достойна взойти на эшафот, то она достойна войти и в парламент» — так было написано на плакате с изображением казни Софьи Перовской. Эти слова принадлежат казненной на гильотине Олимпии де Гуж, автору Декларации прав женщины и гражданки

Фото: Hulton Archive / Getty Images

— Концепт женщины, поднимаемый мужчиной до своего уровня,— Галатеи — и концепт мужчины — ваятеля Пигмалиона — вполне соответствовал уровню понимания «женского вопроса» и путей его решения российской общественностью 1850–1860-х годов. Именно с этих позиций в 1859–1862 годы артиллерийский офицер и журналист Валериан Кремпин создал первый «идейный» журнал наук, искусств и литературы для взрослых девиц «Рассвет»,— поясняет Ирина Юкина.

Михайлов первым поставил вопрос о социализации женщины: «Только коренное преобразование женского воспитания, общественных прав женщины и семейных отношений представляется мне спасением от нравственной шаткости, которою, как старческою немочью, больно современное общество».

Говорил Михайлов и о праве, равном с мужчиной, на труд, образование и общественную деятельность.

Утверждения «женщина — тоже человек» и «женщины права имеют» очень понравились демократам, стремившимся видеть рядом подругу умную и сочувствующую прогрессивным идеям.

Что примечательно, у первых «феминистов»-публицистов в России — Дмитрия Писарева, Михаила Михайлова и Николая Чернышевского — были весьма запутанные отношения с женщинами: гражданские браки, внебрачные дети и сложности с другими поклонниками своих избранниц.

Женский вопрос в русской литературе

«Женщина играла в этих спорах очень важную роль; теоретически ей предоставлялась роль высшего существа, предназначением которого было пересоздать мужчину. Среди табачного дыма и за стаканами вина решались вопросы, как женщина должна любить: то от нее ждали любви по Шиллеру, то она должна была чувствовать по Гегелю, то ей рекомендовалось проникнуться настроениями Жорж Санд. И все это предъявлялось одному и тому же женскому поколению на очень коротком промежутке времени в одинаково безусловной догматической форме»,— писал историк и публицист Павел Милюков в книге «Любовь у идеалистов тридцатых годов».

Роль женщины в обществе мужчины начали бурно обсуждать с середины XIX века. Неизвестный художник, «Постановка модели в мастерской И. Е. Репина в Академии художеств», 1899

Фото: AKG / EASTNEWS

Молодой Виссарион Белинский полагал, что «женщина-писательница бездарная смешна и отвратительна». Но в начале 1840-х годов провозгласил Жорж Санд писательницей гениальной. Александр Герцен вопрос поставил ребром — в романе 1846 года «Кто виноват». Речь там шла о положении женщины в семье и обществе, социальном неравенстве. Николай Чернышевский подхватил тему, отозвавшись в романе «Что делать?», а Дмитрий Писарев подвел итог в статье «Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова»: «Мужчина гнетет женщину и клевещет на нее… Мужчина, постоянно развращающий женщину гнетом своего крепкого кулака, в то же время постоянно обвиняет ее в ее умственной неразвитости, в отсутствии тех или других высоких добродетелей, в наклонности к тем или другим преступным слабостям… женщина ни в чем не виновата. Она постоянно является страдалицей, жертвой».

В 1862 году вышли «Отцы и дети». Прогрессивные читатели обиделись. Автор проехался не только по нигилистам-материалистам — он в красках изобразил убежденную провинциальную эмансипе Евдоксию Кукшину. Неопрятная и нелепая, она взахлеб рассуждает об умственном, смешивая роли интеллектуалки и жеманной кокетки.

Евдоксия (Авдотья) Кукшина. Иллюстрация Петра Боклевского к роману Ивана Тургенева «Отцы и дети».

Чернышевский ответил господину Тургеневу сразу по всем пунктам, описав идеологию новых людей в романе «Что делать?» в 1863 году. «По моим понятиям,— пишет Чернышевский в дневнике,— женщина занимает недостойное место в семействе. Меня возмущает, кроме того, неравенство. Женщина должна быть равна мужчине. Но когда палка долго искривлена в одну сторону, чтобы выпрямить ее, должно много перегнуть на другую сторону. Так и теперь: женщины ниже мужчин. Каждый порядочный человек обязан ставить свою жену выше себя — этот временный перевес необходим для будущего равенства».

Чернышевского считали пророком молодого поколения. Он превозносил женщину как создание, требующее уважения, заботы и деликатности от мужчины.

О чем и написал в романе. «Реалистическая эстетика, декларировав принцип отличия искусства от действительности, вызвала экспансию литературы в жизнь»,— отмечает парадокс филолог Ирина Паперно.

Чернышевский восхищался своей легкомысленной женой, хотя не раз утверждал, что вовсе не влюблен в супругу, а только «уважает». Однако «уважение» не позволяло уклониться от программы верности жене, которая при этом обладала свободой чувства и поведения.

Писательница и мемуаристка Татьяна Богданович в книге «Любовь людей шестидесятых годов» восторженно вспоминает, что «громадное большинство» читателей приняло новое учение как новую религию. Дворянка по рождению, сама она окончила историко-филологическое отделение Бестужевских курсов в 1896 году.

С выходом романа «Что делать?» женщины, вспоминает Елизавета Водовозова в книге «На заре жизни», стали стремиться к самостоятельному заработку, высшему образованию и вести борьбу за свое освобождение, уравнение прав с мужчинами. И уточняет: о политической же равноправности тогда не могло быть и речи. Но прежде на гувернанток или компаньонок смотрели свысока — в шестидесятые годы с трудящимися женщинами уже искали знакомства, а праздных презирали.

Впрочем, не все успевали за молодежью. «Читаю роман Черныш. Господи, как гнусно написано, сколько кривлянья … Мысли есть прекрасные, даже положения — и все полито из семинарски-петербургски-мещанского урыльника»,— писал Герцен в письме из Ниццы Николаю Огареву в 1867-м.

Брак свободного человека

«Что делать?» — социальная утопия, в основе сюжета которой, как известно, лежит сложная любовная история. Юная Вера Павловна пытается спастись от деспотизма матери, рвущейся выдать ее против воли замуж за распутного богатого жениха. На помощь Вере приходит учитель ее брата — студент-медик Лопухов: он не только с ней читает, пытается найти барышне работу, но и — главное, что может сделать порядочный новый мужчина для девушки из патриархальной семьи,— он женится на Вере Павловне фиктивно, не претендуя на супружеские права, но обеспечивая жену. Лопухов бросает медицину и устраивается управляющим на завод. А Вера Павловна организует швейную коммуну для девушек-работниц. Живут супруги в разных комнатах, а нарушается идиллия, когда Вера Павловна влюбляется в друга своего мужа Кирсанова… Кончается все социальной и романтической идиллией людей, поселяющихся в общем доме.

Швейная коммуна Веры Павловны — таков был идеал писателей-феминистов. Иллюстрация к роману Чернышевского «Что делать?»

На самом деле Чернышевский не фантазировал, а наблюдал. Сюжет про Лопуховых и Кирсанова очень напоминает историю хорошо знакомых автору доктора Петра Бокова и его жены Марии Обручевой. Она фиктивно вышла замуж за Бокова, чтобы получить образование, а позже сошлась с врачом Иваном Сеченовым. Впрочем, Татьяна Богданович пишет, что именно их история стала канвой для «Что делать?», поясняя: «Ни Чернышевский не скопировал роман с жизни, ни жизнь не украла у него тему». Когда Сеченов, не порывая со своим другом Боковым, соединился с его женой, это казалось чудовищным. Богданович пишет, что Сеченова считали «либералом» и шарахались от него. А сам Иван Михайлович не только личным примером демонстрировал широту взглядов, но и пропагандировал женское образование и равноправие женщины с мужчиной.

«Тройственные союзы, гражданский брак казались аморальными консерваторам, готовым содержать любовницу или платить проститутке, но не открыто жить втроем»,— замечает Ирина Юкина. Института гражданского брака в 1860-е в России не было, супружеские отношения в среде нигилистов устанавливались де-факто. Впрочем, тройственные союзы если и стали революцией в литературе, то в среде петербургской интеллигенции такие случаи, как скандальная история поэта Некрасова с его возлюбленной Авдотьей Панаевой и ее мужем писателем Иваном Панаевым (все трое жили под одной крышей и совместно работали), были редки.

И в быту, и в своих текстах Панаева отстаивала идею: личная свобода женщины и уважение к ней со стороны мужчины — необходимые предпосылки «подлинной» любви, чуждой узаконенным брачным узам, которые строятся на основе материального благополучия (их Авдотья Яковлевна сравнивала с бесчестной самопродажей).

Идея, что женщину нельзя выдавать замуж против воли, была весьма популярна в обществе. За картину с таким сюжетом художник получил звание академика и признание публики. Фирс Журавлев, «Перед венцом», 1874

Фото: Artefact / Alamy / DIOMEDIA

Роман «Что делать?» восприняли как руководство к действию. По словам Анны Евреиновой, первого доктора права в России, получившей свой диплом в 1860-е годы в Лейпциге, ее современницы искали людей, преданных общему делу, не для женитьбы, а для освобождения.

Интересно, что, вступая в «идейные браки», шестидесятники считали предательством превращение фиктивного союза в любовный. Однако именно такой путь выбрала Софья Ковалевская (в девичестве Корвин-Круковская) — первая в России женщина-профессор и первая в мире женщина—профессор математики, преподававшая в высшем учебном заведении.

Софья Ковалевская, дворянка по рождению, не имела никаких шансов развить свои математические способности в России.

Отец был против отъезда дочери на учебу за границу. Потому Софья Васильевна вышла замуж за ученого Ковалевского и уехала с ним в Германию. Впоследствии фиктивный брак стал настоящим — родилась дочь.

Ковалевская была не только очень умна и образованна, но и литературно одарена, как и ее старшая сестра Анна. Имена сестер связаны с судьбой и творчеством Достоевского, который был увлечен Анной. В 1884 году Ковалевская написала повесть «Нигилистка», в которой красавица дворянка Вера Баранцова мечется в поисках высокого служения идее и выходит замуж за незнакомого еврея-революционера, чтобы отправиться с ним на каторгу.

Софья Ковалевская — первая в мире женщина—профессор математики. Марина Иванова, «Софья Ковалевская»

Фото: РИА Новости

Свой поступок она объяснила так: «Я вышла за него замуж, потому что должна была выйти, потому что это было единственным средством спасти его!»

Чернышевского — в жизнь

«Новая женщина» Вера Павловна вольна выбирать себе мужчину, при этом не свободна от трогательных слабостей — она нежится в постели, лакомится сливками и обожает хорошие ботинки. Музицирует, хлопочет по хозяйству со служанкой, которую «надо просвещать». И помнит завет проститутки Жюли: умереть, но не давать поцелуя без любви. Эту фразу очень полюбили продвинутые читательницы.

Петр Кропоткин говорил о «Что делать?» как о «знамени для русской молодежи». По его мнению, ни одна книга Тургенева или Толстого не имели такого влияния на юношество. Роман запретили почти сразу после публикации. Но читатели пользовались оригинальной журнальной версией, либо искали эмигрантские издания за баснословные деньги. «Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно,— признавался критик Александр Скабичевский,— с таким благочестием, которое не допускает ни малейшей улыбки на уста, с каким читают богослужебные книги».

Газета «Северная пчела» посчитала «Что делать?» «отвратительной грязью». А окончательный приговор «новой женщине» вынес юрист Петр Цитович.

В 1880-х годах Цитович был редактором ежедневной политической и литературной газеты «Берег», издаваемой на казенный счет и рекламировавшей реакционную деятельность Константина Победоносцева. В брошюре «Ответ на письмо ученым людям» Цитович обличает: «Во имя ваших последних выводов науки и рефлексов с борьбой за дармоедство вы надолго искалечили не только нравственный облик, но даже наружный образ русской женщины. В этом уме была игривость — из нее сделали блудливость. В этом сердце было увлечение — вы превратили его в похоть… Полюбуйтесь же на нее: мужская шапка, мужской плащ, грязная юбка, оборванное платье, бронзовый или зеленоватый цвет лица, подбородок вперед, в мутных глазах все: бесцельность, усталость, злоба, ненависть… По наружному виду — какой-то гермафродит, по нутру — подлинная дочь Каина».

«Новые женщины» были не только предметом восхищения, но и сатиры

Тем временем в Петербурге и Москве стали открываться женские швейные мастерские, как в книге. Но, уточняет социолог Ирина Юкина, ничего не получалось: не было ни опыта, ни административных талантов, ни умений. А на Знаменской улице в Петербурге появилась коммуна писателя Василия Слепцова, о которой судачили как о «вертепе разврата».

Труженица Лескова

Доведенные до предела мысли Михайлова о женском вопросе смущали современников утратой женственности. Что это такое, никто не знал, но патриархальная картина с покорной женщиной—женой и матерью рушилась. На слом идеала мужчины реагировали чутко, а порой и болезненно. Николай Лесков считал, что ортодоксальные нигилисты «всего усерднее озабочивались уничтожением женственности» и «стрижкой под один гребень». Сам он отозвался на женский вопрос в 1860 году статьей «Русские женщины и эмансипация», в которой напутствовал дам не протестовать, а «делать дело». «В просвещенной, трудящейся и мыслящей женщине легче любить и мать, и подругу… Вне способности быть самостоятельной нет никакой эмансипации». Своими героинями — женственными и деятельными — Лесков восхищался. В романе «Некуда» 1864 года он противопоставит карикатурным «новым женщинам» близкий ему идеал. «Это была сила, способная на всякое самоотвержение; это было существо, никогда не жившее для себя и серьезно преданное своему долгу»,— скажет его игуменья Агния.

— Лесков исходил из того, что в образованном русском обществе растет понимание социальной ущербности того положения, которое занимает в нем женщина. По вине «среды, в которой она родилась, выросла и живет», по вине «общества и истории» русская женщина превращена в «рабу, невольницу, одалиску и, наконец, светскую куклу». При этом, по мнению писателя, отношение к европейским идеям эмансипации и «женщинам, увлеченным французскими эмансипаторами-анархистами», в России не может не быть настороженным и подозрительно-неприязненным. Вырываясь всеми позволительными и непозволительными способами из цепей мужского и семейного деспотизма, русская женщина часто делалась самым ярым, самым неистовым деспотом и в семье, и в обществе. Поэтому в идеях эмансипации, и особенно в их носительницах в России, виделась опасность разрушения семьи и наступления хаоса. Уже в названии статьи Лескова — «Русские женщины и эмансипация» — союз «и» фактически подчеркивает поверхностность популярных тогда в русском обществе представлений о правах женщин,— отмечает доктор философских наук, социолог Ольга Здравомыслова.

Право женщин на образование и труд отстаивали многие писатели. Василий Максимов, «С дипломом», 1890

Фото: Полтавский областной художественный музей им. Николая Ярошенко

У нашумевшей статьи Михайлова о женском вопросе, всколыхнувшей общественность, нашлись и ярые противники. Известный критик Николай Страхов и высказался от лица консервативного лагеря, ну и от своего, страховского, тоже. Ему — женоненавистнику и холостяку — пропаганда эмансипации была во многом неприятна именно потому, что исходила от мужчин. В 1870 году Страхов по пунктам разложил «опасность» этих идей в статье «Женский вопрос», ратуя за «истинное предназначение женщины». Он приписал женщинам фальшивость. И заявил, что та, кто отказывается от идеала жены и матери, «легче всякой другой испортит свою судьбу, доведя себя «до нравственного уродства»». Далее критик подводит черту, кому, собственно, адресован женский вопрос: дамам трудной судьбы — старым девам и старухам.

«Для общественных дел требуется женщина бесполая, то есть или такая, которая не имеет пола от рождения, или такая, которая перешла уже за пределы полового возраста»,— заявлял Страхов.

А достичь «бесполости», с его точки зрения, может женщина, отвергающая брак. С браком она теряет и стыдливость, делаясь развратной, резюмирует критик.

Гуманист Достоевский и консерватор Толстой

И Толстой, и Достоевский статью Страхова одобрили. Оба писателя об эмансипации высказывались неоднократно — и в художественных, и в публицистических текстах, и в письмах.

Лев Николаевич был убежден, что высшее назначение женщины даже не столько в воспитании и кормлении детей, сколько «в полном отдании себя тому, кого любишь». «Удивительное недоразумение весь так называемый женский вопрос, охвативший, как это должно быть со всякой пошлостью, большинство женщин и даже мужчин!» — негодовал он — и восхищался повестью Чехова «Душечка», которую толковал иначе, чем сам автор.

— Многим во второй половине XIX века уже было понятно, что идеи свободы и прав личности, воспринятые Россией из Европы, нельзя механически «перенести» на отечественную почву. Поэтому идеи эти с самого начала оказались в центре ожесточенной полемики. Идея эмансипации заряжена критикой традиционализма, глубинно связанного с православием, патриархальной семьей и русской моделью женственности — материнства.

Если культуру европейского патриархата в течение веков формировал миф о рыцаре и Прекрасной Даме, то в основании российской патриархальной гендерной культуры лежал древний культ материнства.

И он воспринимался как глубинное основание отечественной культуры и истории. Процесс женской эмансипации в России я бы назвала просветительским и литературоцентричным. Образы «тургеневских девушек», «новых людей» Чернышевского, героинь Толстого и Достоевского родились из споров о настоящем и будущем русской женщины. Толстой ясно видел, что происходит разрушение патриархальной семьи, которая представлялась ему сутью самой России. Он испытывал страх, предчувствуя неотвратимость этого процесса, и в то же время описывал его с документальной точностью и огромной выразительностью,— считает Ольга Здравомыслова.

«Тургеневские девушки» — это один из образов, возникших в результате обсуждения женского вопроса. Мстислав Добужинский, эскиз декорации к спектаклю по пьесе Ивана Тургенева «Месяц в деревне» для Московского художественного театра

Фото: Fine Art Images / DIOMEDIA

Достоевский зорко следит за женским вопросом. В «Идиоте», опубликованном в 1868–1869 годах, он пишет: «Ограниченному «обыкновенному» человеку нет, например, ничего легче, как вообразить себя человеком необыкновенным и оригинальным и усладиться тем без всяких колебаний. Стоило некоторым из наших барышень остричь себе волосы, надеть синие очки и наименоваться нигилистками, чтобы тотчас же убедиться, что, надев очки, они немедленно стали иметь свои собственные «убеждения»».

Анна Григорьевна Достоевская признавалась в своих воспоминаниях: «Одним из поводов наших идейных разногласий (в первый год семейной жизни) был так называемый «женский вопрос». Будучи по возрасту современницей шестидесятых годов, я твердо стояла за права и независимость женщин и негодовала на мужа за его, по моему мнению, несправедливое отношение к ним. Я даже готова была подобное отношение считать за личную обиду и иногда высказывала это… Федор Михайлович действительно не любил тогдашних нигилисток. Их отрицание всякой женственности, неряшливость, грубый напускной тон возбуждали в нем отвращение, и он именно ценил во мне противоположные качества. Совсем другое отношение к женщинам возникло в Федоре Михайловиче впоследствии, в семидесятых годах, когда действительно из них выработались умные, образованные и серьезно смотрящие на жизнь женщины. Тогда мой муж высказал в «Дневнике писателя», что многого ждет от русской женщины».

Курсистки Бестужевских курсов — умные, образованные, серьезно смотрящие на жизнь

Фото: РИА Новости

Достоевскому же принадлежит своеобразный мем позапрошлого века: «Безобразный поступок «Века»» (его вспомнит Свидригайлов в «Преступлении и наказании»). Речь о скандале, вызванном публикацией в журнале «Век», в которой журналист Петр Вейнберг оскорбительно отозвался о жене председателя пермской казенной палаты Евгении Толмачевой, которая в 1860 году публично прочла импровизацию на тему «Клеопатры и ее любовников» из «Египетских ночей» Пушкина. Фельетонист выставил Толмачеву «новоявленной Клеопатрой, жрицей разнузданного сладострастия», что общественность расценила как выпад против идей женской эмансипации. Статью раскритиковал Михаил Михайлов, в полемику включился журнал братьев Достоевских «Время». Сам писатель резко осудил «свистунов», развязавших скандал против госпожи Толмачевой.

К переосмыслению женского вопроса Достоевский возвращался не раз: например, в «Преступлении и наказании», «Идиоте», «Бесах» множество аллюзий на «Что делать?». В частности, в «Преступлении и наказании» Лебезятников пропагандирует Соне прогрессивные идеи, втолковывая, что мужчина оскорбляет женщину, целуя ей руки, не считая за равную. Это явная перекличка с Чернышевским: Вера Павловна полагает, что целование рук женщины мужчиной унизительно для нее.

Просвещение и разочарование

Новые идеи помимо восторгов приносили и новые разочарования. «Бакунин полусловами давал мне понять вещи, которые меня возмущали. Например: «Молодая, красивая женщина всегда может быть полезна… Сколько есть богачей, молодых и старых, которых легко закружить и заставить давать деньги для дела»»,— вспоминала дочь Александра Герцена Наталья.

Образ мужчины — просветителя и гуманиста, декларирующего высокие идеалы спасения и просвещения несчастной женщины, а на деле предающего и идеи, и женщину, в русской литературе тоже есть. Александр Куприн в «Яме» не без пафоса, но жестко обличает студентов, «облагодетельствовавших» проститутку Любку и домогающихся ее под «высокие идеи». Но в 1860-е до разочарования Куприна было еще далеко.

Радикальные нигилистки-шестидесятницы оставались верными своим идеалам долгие годы, хотя молодому поколению эти взгляды уже казались ущербными.

Например, переводчица и мемуаристка Екатерина Андреева-Бальмонт (вторая жена Константина Бальмонта) вспоминала: «Впоследствии в моей юности я встретила у моих старших сестер всех этих умных и замечательных женщин… Все они были уже старые, некрасивые, стриженые, курили, одевались в какие-то балахоны. Я не хотела быть похожей на них».

Знаменитая картина Николая Ярошенко «Курсистка», 1883. Модель — Анна Дитерихс, выпускница Бестужевских курсов, писательница и мемуаристка, супруга Владимира Черткова, друга и соратника Льва Толстого

А философ Василий Розанов так описывает идеал женственности, рожденный в 1860-е, в статье «Женское образовательное движение 60-х годов»: «С тем отсутствием грубого, упорного, что всегда ее отличало, женщина 60–70-х годов вступала в эту влекущую, обаятельную атмосферу, в атмосферу всеобщего к себе внимания и нового восхищения. В мужчине возник новый идеал женщины, идеал жены-“друга», матери-«ментора»; и покорно, податливо, безвольно она подчинилась этому идеалу; даже более — она ринулась радостно ему навстречу, сбрасывая с себя запястья, кольца, обстригая красоту свою — волосы, марая руки, лицо в трупной вони анатомических театров, отрицаясь даже от того, что вековечно более всего любила в себе». Розанов знал, о чем говорил: в 24 года он женился на одной из самых ярких женщин эпохи — 41-летней Аполлинарии Сусловой. С ней он прожил в браке шесть лет, а когда Аполлинария его бросила, ждал развода 20 лет — до ее смерти. При этом новая семья и дети Розанова считались «незаконными».

Опошление идей 1860-х постепенно станет источником литературных сюжетов. Причем не только в мужских текстах. У Надежды Тэффи есть комическая пьеса «Женский вопрос», в которой она иронизирует над тем, как высокие идеалы «новых людей» превращаются в жеманное резонерство скучающей женщины, а на смену «кисейной барышни» приходит не менее томная «умственная».

«Русские эмансипе формировались не из воздуха»

Фото: Из личного архива

Павел Басинский, писатель, автор книги «Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой»

— Главная проблема эмансипации женщин в XIX веке заключалась в том, что этот вопрос в основном ставили мужчины. Не случайно и французская писательница Амандина Аврора Люсиль Дюпен, столь популярная в России в первой половине столетия, взяла мужской псевдоним Жорж Санд. Не случайно и то, что первым английским «феминистом» был мужчина Джон Стюарт Милль, автор книги «Подчиненность женщины», ставшей своего рода катехизисом для русских феминистов и феминисток. Не только рычаги управления государством, прежде всего бюрократический аппарат, но и основные журналы, литературная критика и так далее были в руках мужчин. Они поначалу и формировали представление о «свободе женщины». Таким образом, она рассматривалась не как субъект, а как объект приложения мужских усилий.

Русские эмансипе формировались не из воздуха. Во-первых, веяния из Европы, Англии. Русская общественность, и женщины в том числе, были очень чутки к таким веяниям. Русские девушки, женщины читали ведь главным образом французские книги, из серьезных: Руссо, Санд. С определенного момента стало немодно, даже стыдно вариться в своей среде, как это было в купечестве. Просвещенная дворянка знала иностранные языки, читала иностранные книги, должна была на равных поддерживать светский разговор с мужчинами.

Во-вторых, русская литература всегда придавала особое значение женским персонажам, именно они и были положительными, в отличие от мужских.

Ни в одной литературе мира женщина не превозносилась так: она и умнее, и духовно выше, а главное, сильнее мужчин, всех этих «лишних» и «маленьких» людей.

С русскими фрейлинами советовались цари, им доверяли воспитывать детей государя. Но все это оставалось в рамках женщины как объекта при мужчине: он слабый, зато она сильная, он революционер (вариант: творец), значит, нужно посвятить ему свою жизнь.

Нигилистки — протест против образа женщины как исключительно жены и матери. Это было очень бурное время, когда ставились практически все вопросы, связанные с эмансипацией женщины. И пусть решались они порой однобоко, порой карикатурно, порой даже трагично, главное — дело сдвинулось с мертвой точки.

Творчество Лескова в контексте русской литературы XIX века

Творчество Лескова долгое время рассматривалось главным образом с точки зрения его ярко выраженной оригинальности, самобытности, резко выделяющих этого писателя на фоне русской литературы XIX века. Преобладало мнение о его особом или даже обособленном месте в русской литературе. М. Меньшиков писал в 1894 году в рецензии на одиннадцатый том Собрания сочинений Лескова: «И друзья, и враги Лескова признают, что он занимает совершенно самостоятельное место в литературе, что он стоит особняком, что если он не создал своей школы, то и сам ни к какой не примкнул» ^{. С этой точки зрения подходил к Лескову и Горький, которому принадлежит заслуга первого проникновенного истолкования его творчества. Горький назвал Лескова «самобытнейшим писателем русским, чуждым всяких влияний со стороны» . Это были первые подступы к проблеме.}

При внимательном рассмотрении оказалось, что творчество Лескова гораздо прочнее связано с русской и с западноевропейской литературной традицией, чем это представлялось.

Лесков был деятельным участником русского литературного процесса более трех десятилетий (с 1861 по 1894 год). Круг писателей, с которыми его сводила судьба, чрезвычайно широк. Взаимодействие его творчества с творчеством других художников слова, его современников, было интенсивным и многосторонним, что было обусловлено, помимо объективных причин, в высшей степени свойственным Лескову чувством соперничества, стремлением по-своему решить идейно-художественные задачи, поставленные на очередь эпохой и получившие то или иное решение в творчестве других писателей. Такой же активный характер носило и усвоение Лесковым опыта предшествующих этапов развития литературы, как русской, так и западноевропейской. При всем «уединенном», как он сам говорил, положении Лескова для его творческих отношений с другими писателями характерны не только тенденции отталкивания, но и тенденции сближения.

Все это говорит о назревшей необходимости рассмотрения творчества Лескова в контексте всей русской литературы XIX века.

* * *

И хронологически, и по своему общему смыслу творчество Лескова целиком принадлежит разночинно-демократическому периоду освободительного движения в России. Эпохой, сформировавшей Лескова-писателя, были 60-е годы, этот переломный момент в истории русского общества. Подъем во всех областях жизни России накануне революционной ситуации 1859 – 1861 годов увлек молодого разночинца с государственной службы в частную. «С прекращением Крымской войны и возникновением гласности и новых течений в литературе, – писал впоследствии Лесков, – немало молодых людей оставили службу и пустились искать занятий при частных делах, которых тогда вдруг развернулось довольно много. Этим движением был увлечен и я. Мне привелось примкнуть к операциям одного английского торгового дома, по делам которого я около трех лет был в беспрестанных разъездах» ^{. Тесное соприкосновение с жизнью самых различных социальных слоев провинциальной России и впечатления, полученные в эти годы, стали неиссякаемым источником, из которого Лесков черпал материал для своих произведений на протяжении всего творческого пути. Достаточно сказать, что наблюдения этих лет легли в основу двух таких поздних его рассказов, как «Продукт природы» и «Загон» (оба 1893 года).}

В этой связи следует отметить чрезвычайно интересный феномен творчества Лескова: хотя его литературный путь целиком приходится на пореформенный период русской жизни, в его произведениях, несмотря на их несомненную актуальность, а порой даже злободневность, преобладают картины жизни дореформенной России. При этом читатель воспринимал их не как прошлое, а как самое животрепещущее настоящее. Дело в том, что Лесков, довольно медленно осмыслявший изменения, происходившие в действительности, выбирал обычно такие тенденции и явления, которые сохраняли свое значение на протяжении многих десятилетий. Он обличал всесилие бюрократии, взяточничество, преступную бесхозяйственность, моральное разложение верхов общества, безграничный произвол властей, подавление личности.

Исследователями, в частности Б. Друговым, давно замечено, что сопоставление настоящего с прошлым – один из основных мотивов творчества Лескова. Обращаясь к самым различным областям русской пореформенной жизни, Лесков неизменно ставит вопрос: что изменилось в жизни страны по сравнению с дореформенным прошлым, далеко ли ушла Россия по пути прогресса, сбросив с себя позорное ярмо крепостничества? Прошлое помогало лучше понять настоящее. В отличие от Достоевского, Лесков видел главную опасность не в развитии буржуазных отношений, а в косности русской жизни, в устойчивости ее старых, отживших форм, борьба с которыми не утратила своей актуальности на протяжении всего XIX века. Салтыков-Щедрин писал во второй половине 70 х годов: «Да, крепостное право упразднено, но еще не сказало своего последнего слова. Это целый громадный строй, который слишком жизнен, всепроникающи силен, чтоб исчезнуть по первому манию… Оно разлилось в воздухе, осветило нравы; оно изобрело путы, связывающие мысль, поразило умы и сердца дряблостью» ^.

В своем отношении к истории Лесков оказывался близок к Щедрину, который считал, что «и история может иметь свой животрепещущий интерес, объясняя нам настоящее, как логическое последствие прежде прожитой жизни» (Щ. 5, 12). Произведения Лескова, созданные на материале русской жизни конца XVIII – начала XIX века, относятся к той части отечественной литературы, о которой Щедрин писал: «С некоторого времени мы открываем собственную Америку. Эта Америка – наше прошлое, и притом очень недавнее. Есть люди, которые даже утверждают, что это совсем и не прошлое, а просто-напросто настоящее, ради чувства деликатности рассказывающее о себе в прошедшем времени» (Щ. 9, 385 – 386).

Такая близость позиций не может быть объяснена простым совпадением. Хотя в 60-е годы Щедрин выступил с резкой критикой романа «Некуда» и очерков «Русское общество в Париже» (см. его рецензию на «Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого»), осудив нападки Лескова на «нигилизм», и в дальнейшем сохранил настороженное отношение к творчеству Лескова, с которым его многое разделяло, и в первую очередь политические взгляды, в их восприятии русской жизни было немало общего. Сближало их демократическое просветительство и та значительная роль, которую они придавали практической деятельности. Просветительство, прогрессивная идеология переломной эпохи перехода от феодализма к капитализму, было характерной чертой 60-х годов. Лесков принадлежал к демократическому его крылу, Чернышевский – к революционному, Щедрин двигался от демократического просветительства к революционному.

Просветители верили в социальный прогресс и, в отличие от славянофилов, почвенников, а затем народников и позднего Л. Толстого, не искали идеала общественного устройства в социально-экономических формах прошлого. Просветителям не были свойственны и те сомнения в преобразующей силе разума и науки, которые испытывал по временам Достоевский. Лесков, правда, тоже недоверчиво относился к «теориям» и «теоретикам», отдавая предпочтение живой, практической деятельности, основанной на непосредственном знании действительности.

Лесков был горячим сторонником «европеизации» России и видел спасение страны в самом широком развитии культуры и передовых методов хозяйствования. Он хотя и замечал расслоение крестьянства и проникновение в деревню буржуазных отношений, но как просветитель главную задачу усматривал в борьбе с феодальными пережитками, в раскрепощении личности русского крестьянина и простолюдина, в обеспечении его юридических прав. Щедрин с большей зоркостью относился к буржуазному хищничеству, но и он признавал необыкновенную важность борьбы с пережитками крепостничества и в особенности – пробуждения самосознания в народе. «Да, русский мужик беден, – писал он в «Письмах о провинции»; – но это еще не столько важно, как то, что он не сознает своей бедности. Приди он к этому сознанию, его дело было бы уже наполовину выиграно, и главные причины нашего экономического неустройства, то есть случайность, неожиданность, произвол и т. д., устранились бы сами собою» (Щ. 7, 252).

Разумеется, просветительство не исчерпывает ни мировоззрения Салтыкова-Щедрина, ни мировоззрения Лескова. На последнего влияли, и очень значительно, и другие идеологические системы, всего сильнее, пожалуй, христианский утопизм, но это относится к более позднему периоду творчества писателя.

60-е годы во многом определили и проблематику творчества Лескова. На протяжении всего своего творческого пути он обращался к решению вопросов, поставленных эпохой 60-х годов: по какому пути должна идти освободившаяся от крепостнического рабства Россия, в какой степени должен быть использован опыт Западной Европы, какая роль в жизни страны принадлежит разным сословиям, куда вообще движется русская жизнь и каковы ее положительные начала. Одним из самых острых, как известно, был вопрос о революции и социализме, волновавший Лескова не менее мучительно, чем Достоевского, и многое определивший в его творческой судьбе.

На протяжении многих лет Лесков неустанно ищет аргументацию, направленную на опровержение идей социализма и революции. Не видя в современной ему русской действительности реальных путей воплощения идей Герцена и Чернышевского, он не мог осознать огромного исторического значения революционной пропаганды, отражавшей недовольство широких народных масс, будившей русское общество и влиявшей на углубление реформ.

Происхождение и большой жизненный опыт Лескова, накопленный им до вступления на литературное поприще, также способствовали формированию из него человека 60-х годов, эпохи массового выдвижения разночинцев. Лесков и в литературу вошел одновременно с целой плеядой писателей-разночинцев, образовавших разночинно-демократическое течение в русской литературе 60-х годов: 1861 год, год вступления в литературу Слепцова, Левитова, Решетникова, Воронова, можно считать и годом литературного дебюта Лескова. Н. Успенский и Помяловский начали свою литературную деятельность в 1857 и 1859 годах, а Г. Успенский – в 1862.

На первых порах могло показаться, что творчество Лескова будет развиваться в русле разночинно-демократического течения 60-х годов. Об этом свидетельствовали его первые художественные произведения – «Погасшее дело» («Засуха»), «Разбойник», «В тарантасе», «Страстная суббота в тюрьме» (все 1862 года), «Язвительный» (1863). С писателями-шестидесятниками его сближали, помимо разночинного происхождения и положения профессионального литератора, интерес к жизни низов, в особенности крестьянства, обращение к жанру художественного очерка, ставшего в творчестве большинства из этих писателей основным, стремление поднять новые пласты русской речи и смело ввести их в литературу.

Между тем сам Лесков не только никогда не сознавал своей принадлежности к разночинно-демократическому течению, но и решительно противопоставил себя шестидесятникам, вступив с ними в полемику по основному для их творчества вопросу – об отношении к народу и о принципах изображения народной жизни. В цикле очерков «Русское общество в Париже» (1863 – 1867) он поставил себе в заслугу то, что «ни разу не увлекся во время погасшего разгара народничанья в русской литературе, когда Успенский с своим «чифирем», а Якушкин с своими мужиками, едущими «сечься», ставились выше Шекспира».

Литературе, изучающей мужика, он противопоставлял свое непосредственное знание народной жизни («Я не изучал народ по разговорам с петербургскими извозчиками, а я вырос в народе«) и глубокое проникновение в душу народа («Я смело, даже, может быть, дерзко, думаю, что я знаю русского человека в самую его глубь»). Ему представляется, что в произведениях шестидесятников мужики («дураки Успенского», «ядовитые халдеи Левитова») – «это люди сочиненные или уж не в меру опоэтизированные или не в меру охаянные без проникновения в их Святая Святых» ^.

Дальнейшее развитие творчества Лескова показало, что оно действительно не укладывается в рамки разночинно-демократического течения. Из Лескова выработался писатель, по широте постановки проблем русской жизни и по глубине и характеру их осмысления, по вкладу в развитие художественных средств русской литературы близкий по значению Достоевскому и Л. Толстому. В творчестве этих писателей на первом плане стоят вопросы этики. Социально-политические конфликты своего времени они выражают по преимуществу в категориях нравственности. При этом у Толстого и Достоевского, немало внимания уделявших русскому национальному характеру, «судьба человека есть и судьба всего мира, в человеческой природе запечатлена вся история человечества» ^{. У Лескова судьба человека есть, прежде всего, судьба России. Человеческая природа как таковая интересует его меньше, чем русский национальный характер, который он стремится раскрыть в сопоставлении с национальными характерами других народов.}

По верному замечанию Б. Эйхенбаума, «при изображении русской жизни Лесков уделяет все свое внимание национально-исторической теме, как главенствующей над всеми… Тема эта дается у Лескова не как пейзаж и не как «нравы», а как материал для решения нравственных и национально-исторических проблем, для решения вопроса о судьбах России и ее народов» ^{. Лескова, прежде всего, интересуют устойчивые национальные особенности жизни, которые он не связывает непосредственно с существующей социальной системой. Его, бывшего свидетелем такого резкого переворота в социальной жизни страны, как отмена крепостного права, волновала незыблемость того, что является тормозом на пути развития России (косность, бесхозяйственность, взяточничество, бюрократизм, неустройство русской жизни, достигающее фантастических размеров), и исчезновение того, что совершенно необходимо сохранять, – исторической памяти народа, связывающей разные времена и содержащей ценные уроки. Писатель неоднократно высказывал сожаление о том, что у нас, говоря словами его героя из рассказа «Запечатленный ангел», «с предковскими преданиями связь рассыпана, дабы все казалось обновленнее, как будто и весь род русский только вчера наседка под крапивой вывела». Отсюда его постоянные обращения к прошлому России, к её былям и преданиям, к «легендарным характерам» и к ярким случаям – историческим анекдотам.}

Достоевский весь в современности, его больше всего привлекает текущая действительность, только что нарождающиеся типы, явления и процессы русской жизни. Для Толстого прошедшее обладает свежестью настоящего, недаром роман «Война и мир» меньше всего воспринимался как роман исторический. Лесков адресует свои произведения тем, «кто любит вспоминать недалекую старину и сопоставлять ее с нынешним временем» (8, 450), «кто не очень спешит позабыть наше прошлое и особенно то в нашем прошлом, что не обязывает нас клеймить отцов своих темною укоризною» (5, 519).

Многое говорит о том, что Лесков с пристальным вниманием и глубокой заинтересованностью следил за творчеством своих выдающихся современников. Очень рано он почувствовал тягу к Достоевскому. В журнале братьев Достоевских «Эпоха» он печатает самое зрелое в художественном отношении произведение начального периода творчества «Леди Макбет Мценского уезда» (1865) и предлагает план целой серии повестей из народного, купеческого и дворянского быта, трактующих «типические женские характеры нашей (окской и частию волжской) местности» (10, 253). С закрытием журнала наметившееся было сотрудничество уже не могло осуществиться, но интерес к творческим исканиям Достоевского, к его художественной манере никогда не ослабевал.

В романе «Обойденные» (1865) и в повести «Островитяне» (1866) Лесков пытается овладеть романтическими и мелодраматическими элементами стиля, придающими особый колорит реалистическим произведениям Достоевского, написанным до романа «Преступление и наказание», но результаты его исканий в этом направлении оказываются чуждыми его дарованию, его собственной складывающейся манере. В дальнейшем литературные пути Лескова и Достоевского продолжают по временам сходиться, и иногда очень близко. В этом смысле интересны параллели: «На ножах» (1870 – 1871) Лескова – «Бесы» (1871 – 1872) Достоевского, «Детские годы» (1874) Лескова – «Униженные и оскорбленные» (1861) и «Подросток» (1875) Достоевского.

Сюжетная линия Христя – Серж, явно перекликающаяся с историей Наташи и Алеши в «Униженных и оскорбленных», органично вплетена в своеобразный лесковский «роман воспитания»»Детские годы», который этой своей стороной близко соприкасается с «Подростком». История становления личности молодого человека из полудворянской-полуразночинной среды, изложенная в форме исповеди, проблема «отцов и детей» (у Лескова старшее поколение представлено матерью героя), напряженные нравственные искания центральных героев, их стремление прорваться к «живой жизни» сквозь мертвящий рационализм теорий и отвлеченных идей (проблема, почти не занимавшая Лескова в других произведениях) – все это говорит о несомненной близости замыслов двух писателей и о некоторых чертах общности в их решении, насколько это возможно у двух таких разных художников. В «Детских годах» вновь налицо элементы романтизма и мелодраматизма (линия Кольберг – мать Меркула), появляющиеся каждый раз, когда Лесков обнаруживает близость к Достоевскому.

Одним из самых ранних свидетельств внимания Лескова к творчеству Л. Толстого была его статья о романе «Война и мир», написанная в 1869 году. В романе Толстого Лесков выделил два чрезвычайно важных и прямо соотносящихся с его собственными творческими интересами момента. Во-первых, это то значение, которое Толстой придал «тесной зависимости от духа народа» (10, 146) деятельности великих исторических лиц. И во-вторых, книга Толстого кажется Лескову особенно ценной потому, что «дает весьма много для того, чтобы, углубляясь в нее, по бывшему разумевать бываемая и даже видеть в зерцале гадания грядущее» (10, 150).

Идейное и творческое влияние Толстого Лесков начинает особенно интенсивно испытывать с середины 80-х годов, когда он выступает сторонником и соперником Толстого в идейно-художественной разработке нравственно-философской проблематики христианского утопизма, дань которому отдал в свое время и Достоевский. В эпоху реакции 80-х годов широкие круги русского общества были захвачены нравственно-философскими исканиями. Литература ответила на этот обострившийся интерес обращением к условным жанрам сказки, притчи, легенды, сказания («Море» и «Сказание о Флоре…» Короленко, «Attalea princeps» и «Сказание о гордом Аггее» Гаршина, «народные рассказы» Толстого, некоторые из стихотворений в прозе Тургенева). К жанрам сказки, легенды и патериковой новеллы обращается с середины 80-х годов и Лесков. Решая в них близкую Толстому задачу «воспитания души» народа, Лесков, использовавший сюжеты проложных сказаний, противопоставляет суровой простоте стиля толстовских «народных рассказов», сознательно ограниченного морально-дидактическими целями, красочный, экзотический мир эпохи раннего христианства, чуждый аскетизму, полный борьбы страстей. В центре внимания писателя яркие личности, подкупающие не только своей приверженностью к добрым делам, но и красотой своего нравственного облика.

Творческую полемику с Толстым и Достоевским по вопросам практической морали Лесков продолжил в 1890 году в неоконченном рассказе «По поводу «Крейцеровой сонаты». Убеждению Достоевского в целительности страданий для человеческой души и моральному аскетизму Толстого Лесков противопоставил более терпимый взгляд на ошибки и заблуждения людей, чреватые трагедией в семейной жизни.

Главная героиня рассказа стоит перед дилеммой: открыть мужу свою многолетнюю измену или молча порвать с любовником? Когда она спрашивала об этом совета у Достоевского, он, как можно догадаться из ее слов, рекомендовал ей «очиститься страданием»: «…Лучше открыть свою гадость, перенести наказание и быть униженной, разбитой, выброшенной на мостовую». Сразу после похорон Достоевского дама приходит за тем же советом к Лескову, в котором, насколько она может судить по его произведениям, «есть практицизм». Лесков дает ей прямо противоположный совет, руководствуясь мыслью: «если можно не вызывать страдание, зачем вызывать его». При этом писатель замечает: «Я сознаю, что в мои соображения входит гораздо больше практицизма, чем отвлеченной философии и возвышенной морали, но, тем не менее, я склонен так думать, как думаю».

* * *

Творчество Лескова отличается необыкновенной широтой охвата русской жизни. Идя вслед за Писемским и прокладывая дорогу Чехову, Лесков, однако, превосходит обоих этих писателей как в разнообразии изображенных социальных типов, так и во временном (от XVIII века до конца XIX) и пространственном (вся Россия с запада на восток и с севера на юг, «от Черного моря до Белого и от Брод до Красного Яру» (10,311), по словам самого писателя) размахе. Цельность и гармонию созданной Лесковым картине русской жизни, при всей ее «калейдоскопической пестроте» (3,384), придает то, что писатель не обнаруживает преимущественного интереса к какой-либо одной или двум социальным группам, как бы велики и представительны они ни были, но подходит ко всем этим слоям населения огромной России с равной степенью заинтересованности, изображая их в практическом жизненном взаимодействии.

Признанной заслугой Лескова является внимание к внутреннему миру личности простолюдина. Особенно важно подчеркнуть равенство подхода писателя к людям самых разных социальных положений: все они изображены с одинаковой степенью подробности и внимания – будь то крепостной крестьянин или министр, мещанка или княгиня. Это была новая ступень в демократизации русской литературы, когда писатель чувствует себя на равных с человеком любого социального положения, когда у него нет необходимости наклоняться к народу или преклоняться перед ним. С этим связан и тот факт, что в произведениях Лескова совершенно нет устоявшихся типов «лишнего человека», «кающегося дворянина», «маленького человека».

Лесков смог подняться на новую ступень демократизма благодаря своему социальному опыту разночинца. Детство его прошло в маленьком имении отца среди крестьянских ребятишек и дворовых, что дало ему подлинное, а не книжное знание повседневной жизни народа и основ его мировосприятия. Лесков на личном опыте познал процесс ломки сословных перегородок, переход человека из одного сословия в другое, освобождение от узких рамок сословного быта, сословной морали, сословных ограничений. Ломка сословных перегородок стала одной из основных тем его творчества.

Одна из самых характерных особенностей подхода Лескова к русской жизни заключалась в том, что он взглянул на нее не только глазами поэта и мыслителя, но и глазами практика, делового человека, близко знакомого с повседневной жизнью всех сословий России. Идя вслед за Писемским, он уделяет большое внимание тому, как люди живут: чем они зарабатывают на жизнь, какое место занимают в обществе, как вступают в брак и растят детей, как складываются их отношения с семьей, с соседями, с сослуживцами. Лесков показал неразрывную связь мелочей повседневной жизни с ее общим устройством. Для него нет ничего незначительного, все в русской действительности тесно взаимосвязано и отражает общее положение вещей. Поэтому он с острой заинтересованностью в необходимых переменах пишет о неблагоустройстве русских провинциальных городов, об отсталых способах ведения сельского хозяйства, об отсутствии элементарных гигиенических условий в деревнях, о недостаточном количестве школ и врачей, о произволе полиции, светских и духовных чиновников, об их взаимной вражде, усугубляющей и без того тяжелое положение обывателей, и о господствующей в их среде системе «самовознаграждения», тяжелым бременем лежащей на хозяйстве страны.

Участие в решении практических проблем русской жизни Лесков считал не менее важной задачей искусства, чем выработку духовных ценностей, «воспитание души». В соответствии с этим и любимый герой Лескова не идеолог, как герой Достоевского, а практик, не знающий разлада между мыслью и делом. У Лескова отсутствует характерная для многих русских писателей рассматриваемого периода антитеза мыслящего и действующего героя, которую Тургенев проанализировал в статье «Гамлет и Дон-Кихот». Обычно перед героями Лескова не стоит проблема трудности перехода от мысли к действию. Герой гамлетовского типа – не его герой, тогда как Дон-Кихоты встречаются у него очень часто ^{. Если герои Достоевского остро переживают свой отрыв от «живой жизни», то герои Лескова – всегда в самой гуще жизни, в самых живых связях с окружающими их людьми.}

Основную коллизию русской жизни Лесков видел в вопиющем несоответствии между неограниченными возможностями развития страны, обладающей огромными природными и людскими богатствами, и ее нищетой и отсталостью по сравнению с передовыми странами Западной Европы ^{. Осознание этой коллизии, по всей видимости, относится к дописательскому периоду жизни Лескова, который пришел в литературу зрелым тридцатилетним человеком. В тех кругах либерально настроенных деловых людей, в которых протекала деятельность будущего писателя и под несомненным влиянием которых формировалось его мировоззрение, главным, а может быть, и единственным условием разрешения этой коллизии представлялось падение крепостного права. Поэтому в первые годы после реформы Лесков возлагал большие надежды на мощный импульс социального и экономического развития, полученный Россией в результате реформ. В статьях начала 60-х годов Лесков приветствует освобождение труда от феодальной зависимости, призывает к развитию хозяйственной и административной инициативы, выражает веру в мирный прогресс страны и постепенное изживание остатков крепостничества.}

Просветительская программа Лескова во многом перекликалась со взглядами других русских просветителей этого периода, в том числе и революционных демократов, о чем свидетельствует, в частности, сочувственная рецензия Лескова на роман Чернышевского «Что делать?», который оказался ему близок своим пафосом конкретного переустройства современной жизни на разумных началах. Не заметив революционной направленности романа, Лесков приветствовал мысль Чернышевского о том, что и в этом неразумно устроенном мире «умные люди могут стать твердо и найти себе, что делать» (10,15). «Такие люди очень нравятся мне, – писал Лесков, – и я нахожу очень практичным делать в настоящее время то, что они делают в романе г. Чернышевского» (10, 21). Однако в обстановке напряженной общественно-политической борьбы 60-х годов гораздо более существенными оказались не совпадения, а различия. Сторонник нереволюционного развития России, «постепеновец», Лесков вступает в полемику с «нетерпеливцами», революционными демократами, с целью доказать несостоятельность их теории, ее неприменимость к практике русской жизни, знатоком которой он рекомендует себя с первых же шагов в литературе. В силу ряда причин этот спор вырос в непримиримый конфликт, на долгие годы отлучивший Лескова от передового лагеря русской литературы.

Сначала полемика с «Современником» и Чернышевским на страницах «Северной «пчелы», затем трагическая по своим последствиям для Лескова статья о петербургских пожарах в мае 1862 года и спешный отъезд, почти бегство за границу; написанный там рассказ «Овцебык», прозвучавший предостережением для тех, кто шел с революционной проповедью в народ: «Не зная броду – не суйся в воду!» ^{; через два года после этого роман «Некуда» (1864), единодушно осужденный передовыми литературными кругами, не увидевшими за памфлетным изображением некоторых деятелей 60-х годов (В. Слепцова, А. Левитова, Е. Тур, А. Ничипоренко) искренней симпатии автора к бескорыстным, самоотверженным людям типа Вильгельма Райнера, Лизы Бахаревой и Юстина Помады и его озабоченности судьбами страны и ее молодого поколения. Только через пять лет Н. Шелгунов в статье «Люди сороковых и шестидесятых годов» сделает попытку объективно разобраться в образах, созданных Лесковым в этом романе, и поставит Лизу Бахареву выше тургеневских героинь, вровень с Базаровым.}

Полемика с революционными демократами о путях и способах достижения счастливой жизни для всех придавала особую остроту всем обращениям Лескова к проблеме нигилизма и шире – к проблеме революции в России. Заостренно полемичны, а потому «искажены до бездельничества», как сказал Достоевский, образы нигилистов в романах «На ножах», «Соборяне», в повести «Загадочный человек». Но это не относится ко всем без исключения нигилистам, изображенным Лесковым в эти годы. Артур Бенни («Загадочный человек») и Анна Скокова («На ножах») не позволяют сказать, что Лесков рисовал образы нигилистов одной лишь черной краской. Обычно лагерь нигилистов в изображении Лескова резко делится на две части: люди честные, самоотверженные, увлеченные революционным романтизмом, противостоят мошенникам, примкнувшим к движению из личных корыстных побуждений и стремящимся использовать его в своих грязных целях.

В 1871 году во время работы над романом «На ножах» Лесков писал А. Суворину: «Я не думаю, что мошенничество «непосредственно вытекло из нигилизма», и этого нет, и не будет в моем романе. Я думаю и убежден, что мошенничество примкнуло к нигилизму, и именно в той самой мере, как оно примыкало и примыкает «к идеализму, к богословию» и к патриотизму» (10,297).

С первых же шагов в литературе Лесков ясно сознавал, что его сила как писателя заключается в доскональном знании практической жизни самых различных социальных слоев русского общества: поместного и чиновного дворянства, крестьянства, черного и белого духовенства, купечества старой и новой складки, мещанства, ремесленников и мастеровых. В его глазах это давало ему огромное преимущество перед «теоретиками». Однако парадокс заключался в том, что творчество самого Лескова, воевавшего с «теоретиками» и подвергавшего критике их теории, подчеркнуто насквозь идеологично. Эта идеологичность объясняет его тягу к Герцену и Достоевскому, которые при всем различии в их взглядах на первый план в художественном произведении выдвигали идею, к их способам и путям постижения русской жизни и ее загадок.

Огромное и далеко еще не оцененное влияние на мировоззрение и творчество Лескова оказал Герцен. «Я с ранней юности, как большинство людей всего нашего поколения, был жарчайшим поклонником таланта этого человека» ^{, – писал Лесков о Герцене в очерках «Русское общество в Париже». Сложность вопроса о традициях Герцена в творчестве Лескова состоит в том, что в условиях новой исторической эпохи Лесков выступил не как продолжатель герценовских революционных идей, а как их активный антагонист. Герцен был близок Лескову, прежде всего, антикрепостническим пафосом своего творчества, борьбой за освобождение личности. Именно эти стороны литературной деятельности Герцена Лесков продолжил в пореформенный период. Лесков сузил политический аспект проблемы борьбы против крепостнических пережитков, отделив ее от основной задачи эпохи – революционной борьбы против всего самодержавного строя России, но расширил и детализировал тот жизненный материал, на основе которого эта проблема ставилась. И проблему освобождения личности, задавленной веками создававшейся системой ограничений, втиснутой в узкие рамки сословной жизни, изуродованной невежеством, предрассудками и постоянным страхом перед бездушным чудовищем – государственной машиной царской России, Лесков поставил на примере судеб сотен людей из самых различных социальных слоев. Своим творчеством он доказал универсальность этой проблемы для русской жизни.}

Значительное воздействие на Лескова оказала творческая манера Герцена-публициста. Ее влияние ощутимо уже в раннем цикле очерков «Русское общество в Париже», а в 1870 году Лесков писал С. Юрьеву: «У меня есть «влеченье, род недуга» считаться с общественным настроением и шарлатанством наших лицедеев, для чего так удобен род фельетонного писания… Припомните фельетонный пошиб Гейне и Герцена – какая это прекрасная форма и какая ловкая и удобная! Я не хвалюсь, что я могу сделать это так же, как они, но я много раз пробовал, и, кажется, моя попытка была не без удачи» (10, 282).

Лескову была близка и та форма публицистики, которую разрабатывал Достоевский в «Дневнике писателя».

Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.

Кафедра публицистики и журналиcтского мастерства

Кафедра основана 12 февраля 1999 года

Заведующий кафедрой – ПАВЛОВ ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ, доктор филологических наук, профессор, критик, публицист, главный редактор журнала «Родная Кубань». Окончил филологический факультет Кубанского госуниверситета в 1979 году. Автор шести книг и более 200 статей, опубликованных в журналах «Наш современник», «Москва», «Огонёк», «Молодая Гвардия», «Подъем», «Мир Севера», «Литература в школе», газетах «Литературная газета», «Литературная Россия», «День литературы», «Российский писатель» и др. Лауреат премии Вадима Кожинова, газеты «Литературная Россия», премии им. Александра Невского «России верные сыны». Член Союза писателей России, заслуженный деятель науки Кубани. Основные интересы: критика XIX-XXI веков, история русской литературы XIX-XXI веков.

В настоящее время кафедра публицистики и журналистского мастерства осуществляет подготовку студентов по программе бакалавриата:

по направлению подготовки 42.03.02 «Журналистика»

На кафедре разработана магистерская программа подготовки с присвоением квалификации магистр «Журналист» на основе очной формы обучения. Руководителем магистерской программы «Теория и методика журналистского мастерства» является доктор филологических наук, профессор Павлов Юрий Михайлович. 

Научные интересы сотрудников кафедры публицистики и журналистского мастерства:

• Проблемы типологии публицистических жанров.
• История отечественной публицистики.
• Тенденции развития современной периодики
• Фактуальные основы медиатекста
• Аналитическая журналистика.
• Проблемы изучения текста журналистского произведения.
• Медиакритика.
• Русская классика и современный медиадискурс.

Сотрудники кафедры публицистики и журналистского мастерства принимают активное участие в научных мероприятиях различного уровня.

Список преподавателей кафедры публицистики и журналистского мастерства

КРИЖАНОВСКИЙ НИКОЛАЙ ИГОРЕВИЧ. Кандидат филологических наук, доцент. Окончил филологический факультет Армавирского государственного педагогического института по специальности «Русский язык и литература» в 1996 году. Общий стаж работы по специальности 26 лет. В 2004 году защитил кандидатскую диссертацию «Художественная реализация категории соборности в «малой» прозе В.И. Белова 60 — 90-х годов XX века». Несколько раз проходил повышение квалификации. Основные интересы: история русской литературы 20 века, история отечественной журналистики рубежа XIX-XX веков, история региональной (кубанской) журналистики.

МОРОЗ ОЛЕГ НИКОЛАЕВИЧ. Доктор филологических наук, профессор. Окончил филологический факультет Кубанского государственного университета по специальности «Филология» в 1997 году. Общий стаж работы по специальности 15 лет. Защитил в 2001 году кандидатскую диссертацию «Антропологическая доминанта художественных исканий в творчестве Андрея Платонова». В 2008 году защитил докторскую диссертацию «Генезис поэтики Николая Заболоцкого». Несколько раз проходил повышение квалификации. Основные интересы: история русской литературы 18 и 20 веков, персональные публицистические системы в русской литературе.

ОГНЕВА КСЕНИЯ АНДРЕЕВНА. Кандидат филологических наук, доцент кафедры публицистики и журналистского мастерства. Окончила филологический факультет Кубанского государственного университета по специальности «Филология» в 2007 г. Защитила кандидатскую диссертацию «Текст информационно-аналитической статьи в аспекте когнитивно-дискурсивной парадигмы» в 2012 году. Окончила отделение иностранных языков в сфере профессиональной коммуникации «Лингвист» Кубанского государственного университета, имеет диплом о дополнительном (к высшему) образовании с присуждением квалификации «Переводчик английского языка в сфере профессиональной коммуникации». Основное место работы – ФГБУ «Редакция «Российской газеты» (филиал в г. Краснодаре). Основные интересы: жанры журналистского творчества, теория массовой коммуникации, конвергенция журналистики.

СОПКИН ПЁТР ТЕРЕНТЬЕВИЧ. Кандидат филологических наук, профессор, почётный профессор КубГУ. Окончил факультет журналистики Казахского государственного университета и аспирантуру МГУ имени М.В. Ломоносова. В 1978 году защитил кандидатскую диссертацию по специальности «Журналистика» «Проблемы современного очерка на промышленные и научные темы». Был военным корреспондентом. Член редакционной коллегии научного журнала «Налоговые и финансовые известия Кубани». Имеет награды и звания: нагрудный знак «Почётный работник высшего профессионального образования России»; заслуженный журналист Кубани; член Союза журналистов России; член Международного журналистского сообщества; победитель 8 журналистских конкурсов; обладатель грантового сертификата за победу в международном конкурсе аналитической журналистики; почётные грамоты Краснодарского краевого отделения Союза журналистов России, ФНС России и УФНС России по Краснодарскому краю, администрации Краснодарского края; медали «За доблестный труд», «20 лет Победы над фашистской Германией», «За освоение целинных и залежных земель», «Ветеран труда». Автор многочисленных научных, методических и творческих работ.

ТАТАРИНОВА ОЛЬГА ВАДИМОВНА. Кандидат филологических наук, старший преподаватель. Окончила филологический факультет Кубанского государственного университета по специальности «Филология» в 2008 году. В 2011 году окончила аспирантуру по специальности 10.01.01 – Русская литература. Общий стаж работы по специальности 5 лет. Защитила в 2019 году кандидатскую диссертацию «Апофатический метод в поэтике Обэриутов и русских поставангардистов». Проходила повышение квалификации. Основные интересы: религиозно-философская публицистика, древнерусская словесность, русская классическая литература, современная проза, поэтический авангард и андеграунд, педагогика.

ХОЛСТИНИН ВАЛЕРИЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ. Полное высшее образование. Преподаватель. Окончил факультет журналистики Кубанского государственного университета в 2010 году. Общий стаж работы 15 лет по специальности. Является автором 10 статей и одной книги. Основные интересы: история журналистики, журналисты Кубани.

ХОРЕВА ЛЮДМИЛА НИКОЛАЕВНА. Кандидат филологических наук, доцент. Окончила филологический факультет Кубанского государственного университета в 1975 году. Защитила кандидатскую диссертацию «Обеспечение точности воспроизведения текстов периодической печати в условиях современных издательских процессов» по специальности «Журналистика» в 2005 году. Постоянно работает редактором и корректором в изданиях федерального и краевого масштаба. Читает лекции по повышению квалификации корректоров районных газет края. Несколько раз повышала свою квалификацию. Стаж работы 35 лет по специальности. Основные интересы: издательское дело, современные процессы в русском языке.

Новости: 10 героев русской литературы — Эксперт

1. Илья Муромец

Былины об Илье Муромце

Герой Илья Муромец, сын Ивана Тимофеевича и Ефросиньи Яковлевны, крестьян села Карачарова под Муромом. Самый популярный персонаж былин, второй по силе (после Святогора) русский богатырь и первый отечественный супермен.

Иногда с былинным Ильей Муромцем отождествляется реальный человек, преподобный Илия Печерский по прозвищу Чоботок, похороненный в Киево-Печерской лавре и канонизированный в 1643 году.

Автор. Русский народ

Годы создания. XII–XVI века

В чем суть. До 33-х лет Илья лежал, разбитый параличом, на печи в родительском доме, пока не был чудесно исцелен странниками («каликами перехожими»). Обретя силу, он обустроил отцовское хозяйство и отправился в Киев, по пути взяв в плен терроризировавшего окрестности Соловья-Разбойника. В Киеве Илья Муромец вступил в дружину князя Владимира и нашел богатыря Святогора, который передал ему меч-кладенец и мистическую «настоящую силу». В этом эпизоде он продемонстрировал не только физическую мощь, но и высокие моральные качества, не отреагировав на заигрывания жены Святогора. Позже Илья Муромец разбил «силу великую» под Черниговом, замостил прямую дорогу из Чернигова в Киев, инспектировал дороги от Алатырь-камня, испытал молодого богатыря Добрыню Никитича, спас богатыря Михайлу Потыка из плена в Сарацинском царстве, победил Идолище, вместе со своей дружиной ходил на Царьград, один разбил войско Калина-царя.

Илье Муромцу не были чужды и простые человеческие радости: в одном из былинных эпизодов он гуляет по Киеву с «голями кабацкими», а его отпрыск Сокольник рожден вне брака, что позже приводит к схватке между отцом и сыном.

Как выглядит.  Супермен. Былины описывают Илью Муромца как «удаленького дородного доброго молодца», он сражается палицей «в девяносто пуд» (1440 килограммов)!

За что борется. Илья Муромец и его дружина предельно четко формулируют цель своей службы:

«…постоять один за веру за отечество,

…постоять один за Киев-град,

…постоять один за церкви за соборные,

…поберечь он князя да Владимира».

Но Илья Муромец не только государственник — он одновременно один из самых демократичных борцов со злом, так как всегда готов сразиться «за вдов, за сирот, за бедных людей».

Способ борьбы. Поединок с врагом или битва с превосходящими силами противника.

С каким результатом. Несмотря на трудности, вызванные численным преимуществом противника или пренебрежительным отношением князя Владимира и бояр, неизменно побеждает.

Против чего борется. Против внутренних и внешних врагов Руси и их союзников, нарушителей правопорядка, незаконных мигрантов, захватчиков и агрессоров.

2. Протопоп Аввакум

«Житие Протопопа Аввакума»

Герой. Протопоп Аввакум проделал путь от сельского священника до лидера сопротивления церковной реформе патриарха Никона и стал одним из вождей старообрядцев, или раскольников. Аввакум — первый религиозный деятель такого масштаба, не только пострадавший за свои убеждения, но и сам же это описавший.

Автор. Сам протопоп Аввакум, один из родоначальников автобиографического жанра в русской литературе.

Годы создания. Приблизительно 1672–1675.

В чем суть. Уроженец приволжской деревни, Аввакум с юности отличался как благочестием, так и буйным нравом. Перебравшись в Москву, принимал активное участие в церковно-просветительской деятельности, был близок к царю Алексею Михайловичу, но резко воспротивился церковным реформам, которые осуществлял патриарх Никон. С присущим ему темпераментом Аввакум повел против Никона ожесточенную борьбу, выступая за старый порядок церковного обряда. Аввакум, нисколько не стесняясь в выражениях, вел публичную и публицистическую деятельность, за что неоднократно попадал в тюрьму, был проклят и лишен сана, ссылался в Тобольск, Забайкалье, Мезень и Пустозерск. С места последней ссылки продолжал писать воззвания, за что был заточен в «земляную яму». Имел множество последователей. Церковные иерархи пытались уговорить Аввакума отказаться от «заблуждений», но он остался непреклонен и в конце концов был сожжен.

Как выглядит. Можно только догадываться: себя Аввакум не описал. Может, так, как выглядит священник на картине Сурикова «Боярыня Морозова» — Феодосия Прокопьевна Морозова была верной последовательницей Аввакума. 

За что борется. За чистоту православной веры, за сохранение традиции.

Способ борьбы. Слово и дело. Аввакум писал обличительные памфлеты, но мог собственноручно побить зашедших в деревню скоморохов и поломать их музыкальные инструменты. Считал самосожжение формой возможного сопротивления.

С каким результатом. Страстная проповедь Аввакума против церковной реформы сделала сопротивление ей массовым, но сам он вместе с тремя своими соратниками был казнен в 1682 году в Пустозерске.

Против чего борется. Против осквернения православия «еретическими новизнами», против всего чужого, «внешней мудрости», то есть научного знания, против развлечений. Подозревает скорое пришествие антихриста и воцарение дьявола.

3. Тарас Бульба 

«Тарас Бульба»

Герой. «Тарас был один из числа коренных, старых полковников: весь был он создан для бранной тревоги и отличался грубой прямотой своего нрава. Тогда влияние Польши начинало уже оказываться на русском дворянстве. Многие перенимали уже польские обычаи, заводили роскошь, великолепные прислуги, соколов, ловчих, обеды, дворы. Тарасу было это не по сердцу. Он любил простую жизнь козаков и перессорился с теми из своих товарищей, которые были наклонны к варшавской стороне, называя их холопьями польских панов. Вечно неугомонный, он считал себя законным защитником православия. Самоуправно входил в села, где только жаловались на притеснения арендаторов и на прибавку новых пошлин с дыма. Сам с своими козаками производил над ними расправу и положил себе правилом, что в трех случаях всегда следует взяться за саб­лю, именно: когда комиссары не уважили в чем старшин и стояли пред ними в шапках, когда поглумились над православием и не почтили предковского закона и, наконец, когда враги были бусурманы и турки, против которых он считал во всяком случае позволительным поднять оружие во славу христианства».

Автор. Николай Васильевич Гоголь

Год создания.  Повесть была впервые напечатана в 1835 году в сборнике «Миргород». Редакция 1842 года, в которой, собственно, все мы и читали «Тараса Бульбу», существенно отличается от первоначального варианта.

В чем суть. Всю свою жизнь лихой козак Тарас Бульба борется за освобождение Украины от угнетателей. Ему, славному атаману, невыносима мысль о том, что родные дети, плоть от плоти его, могут не последовать его примеру. По­этому изменившего священному делу сына Андрия Тарас без раздумий убивает. Когда же в плен попадает другой сын, Остап, наш герой специально проникает в сердце вражеского стана — но не для того, чтобы попытаться спасти сына. Единственная его цель — убедиться, что Остап под пытками не проявил малодушия и не отрекся от высоких идеалов. Сам Тарас погибает как Жанна д’Арк, предварительно подарив русской культуре бессмертную фразу: «Нет уз святее товарищества!»

Как выглядит. Чрезвычайно тяжел и толст (20 пудов, в пересчете — 320 кг), очи хмурые, исчерна-белые брови, усы и чуб.

За что борется. За освобождение Запорожской Сечи, за незалежность.

Способ борьбы. Военные действия.

С каким результатом.  С плачевным. Все погибли.

Против чего борется. Против ляхов-угнетателей, иноземного ярма, полицейского деспотизма, старосветских помещиков и придворных сатрапов.

4. Степан Парамонович Калашников

«Песня о царе Иване Васильевиче, молодом опричнике и удалом купце Калашникове»

Герой.  Степан Парамонович Калашников, купеческого сословья. Торгует шелками — с переменным успехом. Москвич. Православный. Имеет двух младших братьев. Женат на красавице Алене Дмитриевне, из-за которой и вышла вся история.

Автор. Михаил Юрьевич Лермонтов

Год создания. 1838

В чем суть. Лермонтов не увлекался темой русского богатырства. Он писал романтические поэмы про дворян, офицеров, чеченцев и евреев. Зато он одним из первых выяснил, что XIX столетие богато разве что героями своего времени, а вот героев на все времена следует искать в глубоком прошлом. Там, в Москве Ивана Грозного, ибыл найден (вернее, придуман) богатырь с говорящей ныне фамилией Калашников. Молодой опричник Кирибеевич влюбляется в его жену и нападает на нее ночью, уговаривая отдаться. На следующий день оскорбленный муж вызывает опричника на кулачный бой и убивает его одним ударом. За убийство любимого опричника и за то, что Калашников отказывается назвать причину своего поступка, царь Иван Васильевич велит казнить молодого купца, но не оставляет милостью и заботой его вдову и детей. Такая вот царская справедливость.

Как выглядит.

«Горят очи его соколиные,

На опричника смотрит пристально.

Супротив него он становится,

Боевые рукавицы натягивает,

Могучие плечи распрямливает».

За что борется. За честь своей женщины и семьи. Нападение Кирибеевича на Алену Дмитриевну видели соседи, и теперь она не может показаться на глаза честным людям. Хотя, выходя на бой с опричником, Калашников торжественно заявляет, что борется «за святую правду-матушку». Но герои иногда передергивают.

Способ борьбы. Кулачный бой со смертельным исходом. Фактически убийство среди бела дня на глазах у тысяч свидетелей.

С каким результатом.

«И казнили Степана Калашникова

Смертью лютою, позорною;

И головушка бесталанная

Во крови на плаху покатилася».

Но зато и Кирибеевича закопали.

Против чего борется. Зло в поэме олицетворяет опричник с иноземным отчеством Кирибеевич, да еще и родственник Малюты Скуратова, то есть враг в квадрате. Калашников называет его «басурманский сын», намекая на отсутствие у своего врага московской регистрации. Да и первый (он же последний) удар это лицо восточной национальности наносит не в лицо купцу, а в православный крест с мощами из Киева, что висит на молодецкой груди. Алене же Дмитриевне он говорит: «Я не вор какой, душегуб лесной, / Я слуга царя, царя грозного…» — то есть прикрывается высочайшей милостью. Так что героический поступок Калашникова не что иное, как преднамеренное убийство на почве национальной розни. Лермонтову, который сам участвовал в кавказских кампаниях и много писал о войнах с чеченцами, тема «Москвы для москвичей» в ее антибасурманском разрезе была близка.

5. Данко «Старуха Изергиль»

Герой Данко. Биография неизвестна.

«Жили на свете в старину одни люди, непроходимые леса окружали с трех сторон таборы этих людей, а с четвертой — была степь. Были это веселые, сильные и смелые люди… Данко — один из тех людей…»

Автор. Максим Горький

Год создания. Новелла «Старуха Изергиль» впервые напечатана в «Самарской газете» в 1895 году.

В чем суть. Данко — плод неудержимой фантазии той самой старухи Изергиль, чьим именем названа новелла Горького. Знойная бессарабская старуха с богатым прошлым рассказывает красивую легенду: во времена оны произошел передел собственности — случились разборки между двумя племенами. Не пожелав оставаться на оккупированной территории, одно из племен ушло в лес, но там у народа случилась массовая депрессия, ибо «ничто — ни работа, ни женщины не изнуряют тела и души людей так, как изнуряют тоскливые думы». В критический момент Данко не позволил своему народу идти на поклон к завоевателям, а вместо этого предложил следовать за ним — в неизвестном направлении.

Как выглядит. «Данко… молодой красавец. Красивые — всегда смелы».

За что борется. Поди знай. За то, чтобы выбраться из леса и тем самым обеспечить своему народу свободу. Где гарантии, что свобода именно там, где закончится лес, непонятно.

Способ борьбы. Неприятная физиологическая операция, свидетельствующая о мазохическом складе личности. Саморасчленение.

С каким результатом. С двойственным. Из леса выбрался, но тут же умер. Изощренное издевательство над собственным организмом даром не проходит. Благодарности за свой подвиг герой не получил: его собственноручно вырванное из груди сердце было растоптано чьим-то бессердечным каблуком.

Против чего борется. Против коллаборационизма, соглашательства и низкопоклонства перед завоевателями.

6. Полковник Исаев (Штирлиц)    

Корпус текстов, от «Бриллиантов для диктатуры пролетариата» до «Бомбы для председателя», важнейший из романов — «Семнадцать мгновений весны»

Герой. Всеволод Владимирович Владимиров, он же Максим Максимович Исаев, он же Макс Отто фон Штирлиц, он же Эстилиц, Бользен, Брунн. Сотрудник пресс-службы правительства Колчака, чекист-подпольщик, разведчик, профессор истории, разоблачающий заговор последователей нацизма.

Автор. Юлиан Семенов

Годы создания. Романы о полковнике Исаеве создавались на протяжении 24 лет — с 1965 по 1989 год.

В чем суть. В 1921 году чекист Владимиров освобождает Дальний Восток от остатков Белой армии. В 1927-м его решают направить в Европу — именно тогда рождается легенда о немецком аристократе Максе Отто фон Штирлице. В 1944 году он спасает Краков от уничтожения, помогая группе майора Вихря. В самом конце войны ему поручена важнейшая миссия — срыв сепаратных переговоров Германии с Западом. В Берлине герой вершит свое нелегкое дело, попутно спасая радистку Кэт, конец войны уже близок, и Третий рейх рушится под песню Марики Рекк «Семнадцать мгновений апреля». В 1945 году Штирлицу присвоено звание Героя Советского Союза.

Как выглядит. Из партийной характеристики члена НСДАП с 1933 года фон Штирлица, штандартенфюрера СС (VI отдел РСХА): «Истинный ариец. Характер — нордический, выдержанный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощаден к врагам рейха. Отличный спортсмен: чемпион Берлина по теннису. Холост; в связях, порочащих его, замечен не был. Отмечен наградами фюрера и благодарностями рейхсфюрера СС…»

За что борется. За победу коммунизма. Неприятно себе в этом признаваться, но в некоторых ситуациях — за родину, за Сталина.

Способ борьбы. Разведка и шпионаж, местами дедуктивный метод, смекалка, сноровка-маскировка.

С каким результатом. С одной стороны, он спасает всех, кто в этом нуждается, и успешно ведет подрывную деятельность; выявляет законспирированные агентурные сети и побеждает главного врага — шефа гестапо Мюллера. Однако Советская страна, за честь и победу которой он борется, благодарит своего героя по-своему: в 1947 году его, только что прибывшего в Союз на советском теплоходе, арестовывают, и по распоряжению Сталина расстреливают его жену и сына. Штирлиц выходит из тюрьмы только после смерти Берии.

Против чего борется. Против белых, испанских фашистов, германских нацистов и всех врагов СССР.

7. Николай Степанович Гумилев «Посмотри в глаза чудовищ»

Герой Николай Степанович Гумилев, поэт-символист, супермен, конкистадор, член ордена Пятый Рим, вершитель советской истории и бесстрашный уничтожитель драконов.

Авторы. Андрей Лазарчук, Михаил Успенский

Год создания. 1997

В чем суть. Николай Гумилев не был расстрелян в 1921 году в застенках ЧК. От расстрела он был спасен Яковом Вильгельмовичем (или Джеймсом Уильямом Брюсом), представителем тайного ордена Пятый Рим, созданного еще в XIII веке. Обретя дар бессмертия и могущества, Гумилев шагает по истории XX века, щедро оставляя в ней свои следы. Укладывает в постель Мэрилин Монро, попутно строя куры Агате Кристи, дает ценные советы Яну Флемингу, по вздорности характера затевает дуэль с Маяковским и, бросив в Лубянском проезде его хладный труп, бежит, предоставив милиции и литературоведам сочинить версию самоубийства. Принимает участие в съезде писателей и подсаживается на ксерион — магическую дурь на основе драконьей крови, которая дарит членам ордена бессмертие. Все бы ничего — проблемы начинаются позже, когда злые драконьи силы начинают угрожать не только миру вообще, но семейству Гумилева: жене Аннушке и сыну Степе.

Как выглядит. Авторы не сочли нужным сильно менять внешность поэта, известную нам по портретам. Очень коротко стрижен. Глядит пронзительно. Периодически ходит в оленьей дохе.

За что борется. Сначала за добро и красоту, потом ему становится уже не до высоких идей — он просто спасает жену и сына.

Способ борьбы. Гумилев участвует в немыслимом количестве битв и сражений, владеет приемами рукопашного боя и всеми видами огнестрельного оружия. Правда, для достижения особой ловкости рук, бесстрашия, всесилия, неуязвимости и даже бессмертия ему приходится закидываться ксерионом.

С каким результатом. Этого не знает никто. Роман «Посмотри в глаза чудовищ» обрывается, так и не дав ответа на этот животрепещущий вопрос. Все продолжения романа (и «Гиперборейская чума», и «Марш экклезиастов»), во-первых, куда в меньшей степени признаны поклонниками Лазарчука — Успенского, а во-вторых, и это самое важное, тоже не предлагают читателю разгадки.

Против чего борется.  Узнав о реальных причинах бедствий, обрушившихся на мир в XX столетии, он борется прежде всего с этими напастями. Другими словами — с цивилизацией злобных ящеров.

8. Василий Теркин

«Василий Теркин»

Герой. Василий Теркин, рядовой запаса, пехотинец. Родом из-под Смоленска. Холост, детей нет. Имеет награду по совокупности подвигов.

Автор. Александр Трифонович Твардовский (не считая бесчисленных подражателей)

Годы создания. 1941–1945

В чем суть. Вопреки распространенному мнению потребность в таком герое появилась еще до Великой Отечественной войны. Твардовский придумал Теркина во время финской кампании, где он вместе с Пулькиными, Мушкиными, Протиркиными и другими персонажами газетных фельетонов сражался с белофиннами за Родину. Так что в 1941 год Теркин вошел уже опытным бойцом. К 1943-му Твардовский от своего непотопляемого героя устал и хотел было отправить его в отставку по ранению, но письма читателей вернули Теркина на фронт, где он провел еще два года, был контужен и трижды попадал в окружение, отвоевывал большие и малые высоты, вел бои в болотах, освобождал деревни, брал Берлин и даже говорил со Смертью. Его простоватое, но искрометное остроумие неизменно спасало его от врагов и цензоров, но вот девушек оно решительно не привлекало. Твардовский даже обратился к читательницам с призывом полюбить его героя — просто так, от сердца. Все-таки не обладают советские герои сноровкой Джеймса Бонда.

Как выглядит. Красотою наделен Не был он отменной, Не высок, не то чтоб мал, Но герой — героем.

За что борется. За дело мира ради жизни на земле, то есть задача у него, как у любого солдата-освободи­теля, глобальная. Сам Теркин уверен, что воюет «за Россию, за народ/ И за все на свете», но иногда на всякий случай упоминает и советскую власть — как бы чего не вышло.

Способ борьбы. На войне, как известно, любые средства хороши, поэтому в ход идет все: танк, автомат, нож, деревянная ложка, кулаки, зубы, водка, сила убеждения, шутка, песня, гармошка…

С каким результатом . Несколько раз находился на волосок от смерти. Должен был получить медаль, но из-за опечатки в списке награда так и не нашла героя.

Зато его нашли подражатели: к концу войны практически в каждой роте был уже свой «Теркин», а в некоторых — и по два.

Против чего борется. Сначала против финнов, потом против фашистов, еще иногда против Смерти. На самом деле Теркин был призван бороться с депрессивными настроениями на фронте, что с успехом и делал. 

9. Анастасия Каменская

Серия детективов об Анастасии Каменской

Героиня. Настя Каменская, майор МУРа, лучший аналитик Петровки, гениальный оперативник, в манере мисс Марпл и Эркюля Пуаро расследующая тяжкие преступления.

Автор. Александра Маринина

Годы создания. 1992–2006

В чем суть.  Работа оперативника предполагает нелегкие будни (первое свидетельство тому — телесериал «Улицы разбитых фонарей»). Но Насте Каменской трудно носиться по городу и ловить бандитов в темных переулках: она ленива, слаба здоровьем и больше всего на свете любит покой. Из-за этого у нее периодически возникают сложности в отношениях с руководством. Только первый ее начальник и учитель по прозвищу Колобок верил в ее аналитические способности безгранично; прочим же приходится доказывать, что лучше всего она расследует кровавые преступления, сидя в кабинете, попивая кофе и анализируя, анализируя.

Как выглядит. Высокая худощавая блондинка, черты лица невыразительные. Никогда не пользуется косметикой, одежду предпочитает неброс­кую, удобную.

За что борется.  Определенно не за скромную милицейскую зарплату: зная пять иностранных языков и имея кое-какие связи, Настя может в любую минуту уйти с Петровки, но не делает этого. Выходит, борется за торжество правопорядка.

Способ борьбы.  Прежде всего аналитика. Но иногда Насте приходится изменять своим привычкам и самостоятельно выходить на тропу войны. В этом случае в ход идут актерские способности, искусство перевоплощения и женское обаяние.

С каким результатом. Чаще всего — с блестящим: преступники разоблачены, пойманы, наказаны. Но в редких случаях некоторым из них удается скрыться, и тогда Настя не спит ночами, курит одну сигарету за другой, сходит с ума и пытается примириться с несправедливостью жизни. Однако пока благополучных финалов явно больше.

Против чего борется. Против преступности.

10. Эраст Фандорин

Серия романов об Эрасте Фандорине

Герой. Эраст Петрович Фандорин, дворянин, сын мелко­го помещика, проигравшего фамильное состояние в карты. Начал карьеру в сыскной полиции в чине коллежского регистратора, успел побывать на Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, послужить в дипломатическом корпусе в Японии и вызвать немилость Николая II. Дослужился до статского советника и ушел в отставку. Частный детектив и консультант при различных влиятельных персонах с 1892 года. Феноменально удачлив во всем, особенно в азартных играх. Холост. Имеет некоторое количество детей и других потомков.

Автор. Борис Акунин (Григорий Чхартишвили)

Годы создания. 1998–2006

В чем суть. Рубеж XX–XXI веков вновь оказался эпохой, которая ищет себе героев в прошлом. Акунин нашел своего защитника слабых и угнетенных в галантном XIX столетии, но в той профессиональной сфере, которая становится особенно популярной именно сейчас, — в спецслужбах. Из всех стилизаторских начинаний Акунина Фандорин — самое обаятельное и потому живучее. Его биография начинается в 1856 году, действие последнего романа датируется 1905-м, а конец истории пока не написан, так что от Эраста Петровича всегда можно ждать новых свершений. Хотя Акунин, как ранее Твардовский, с 2000 года все порывается покончить со своим героем и написать про него последний роман. «Коронация» носит подзаголовок «Последний из романов»; написанные после нее «Любовник Смерти» и «Любовница смерти» издавались в качестве бонуса, но потом стало ясно, что так просто читатели Фандорина не отпустят. Нужен, нужен народу элегантный сыщик, знающий языки и пользующийся бешеным успехом у женщин. Не все же «Менты», в самом деле!

Как выглядит.  «Это был весьма миловидный юноша, с черными волосами (которыми он втайне гордился) и голубыми (увы, лучше бы тоже черными) глазами, довольно высокого роста, с белой кожей и проклятым, неистребимым румянцем на щеках». После пережитого несчастья его облик приобретает интригующую дам деталь — седые виски.

За что борется. За просвещенную монархию, порядок и законность. Фандорин мечтает о новой России — облагороженной на японский манер, с твердо и разумно установленными законами и их скрупулезным исполнением. О России, не прошедшей через Русско-япон­скую и Первую мировую войну, революцию и войну гражданскую. То есть о России, которая могла бы быть, если бы у нас хватило удачи и здравого смысла ее построить.

Способ борьбы. Сочетание дедуктивного метода, приемов медитации и японских боевых искусств с почти мистической удачливостью. Кстати приходится и женская любовь, которой Фандорин пользуется во всех смыслах. 

С каким результатом. Как мы знаем, той России, о которой мечтает Фандорин, не случилось. Так что глобально он терпит сокрушительное поражение. Да и в мелочах тоже: те, кого он пытается спасти, чаще всего гибнут, а преступники так и не попадают за решетку (умирают, или откупаются от суда, или просто исчезают). Впрочем, сам Фандорин неизменно остается жив, как и надежда на финальное торжество справедливости.

Против чего борется. Против непросвещенной монархии, революционеров-бомбистов, нигилистов и общественно-политического хаоса, который в России может наступить в любой момент. По ходу дела ему приходится сражаться с бюрократией, коррупцией в высших эшелонах власти, дураками, дорогами и обыкновенными уголовниками.

Иллюстрации: Мария Соснина

русской литературы | Британника

Русская литература , совокупность письменных произведений на русском языке, начиная с христианизации Киевской Руси в конце 10 века.

Британская викторина

Еще одна викторина по русской литературе

Кто написал «Мертвые души»? Какой персонаж является главным героем в «Преступлении и наказании»? Проверьте свои знания о русской литературе с помощью этой викторины.

Необычная форма истории русской литературы была источником многочисленных споров. Три крупных и внезапных разрыва делят его на четыре периода — допетровский (или древнерусский), имперский, послереволюционный и постсоветский. Реформы Петра I (годы правления 1682–1725), стремительно вестернизировавшего страну, привели к настолько резкому разрыву с прошлым, что в XIX веке было принято утверждать, что русская литература возникла всего за столетие до этого.Самый влиятельный критик XIX века Виссарион Белинский даже предложил точный год (1739), когда началась русская литература, тем самым отрицая статус литературы для всех допетровских произведений. Русская революция 1917 года и большевистский переворот позже в том же году создали еще один серьезный раскол, в конечном итоге превратив «официальную» русскую литературу в политическую пропаганду коммунистического государства. Наконец, приход к власти Михаила Горбачева в 1985 году и распад СССР в 1991 году ознаменовали еще один драматический прорыв.В этой схеме важно то, что перерывы были скорее внезапными, чем постепенными, и что они были продуктом политических сил, внешних по отношению к самой истории литературы.

Самым знаменитым периодом русской литературы был XIX век, который за удивительно короткий период создал некоторые из бесспорных шедевров мировой литературы. Часто отмечается, что подавляющее большинство русских произведений мирового значения создано при жизни одного человека — Льва Толстого (1828–1910).Действительно, многие из них были написаны в течение двух десятилетий, 1860-х и 1870-х годов, периода, который, возможно, никогда не был превзойден ни одной культурой благодаря явному литературному блеску.

Русская литература, особенно имперского и послереволюционного периодов, имеет в качестве определяющих характеристик глубокий интерес к философским проблемам, постоянное самосознание по поводу своего отношения к культурам Запада, а также сильную тенденцию к формальным нововведениям и нарушение принятых общепринятых норм.Сочетание формального радикализма и увлечения абстрактными философскими проблемами создает узнаваемую ауру русской классики.

Древнерусская литература (10–17 вв.)

Традиционный термин «древнерусская литература» анахроничен по нескольким причинам. Авторы произведений, написанных в это время, очевидно, не считали себя «старыми русскими» или предшественниками Толстого.Более того, термин, который представляет точку зрения современных ученых, стремящихся проследить происхождение более поздних русских работ, затемняет тот факт, что восточнославянские народы (земель, которые тогда назывались Русью) являются предками украинцев и белорусов, а также русский народ сегодня. Произведения древнейшего (киевского) периода также привели к появлению современной украинской и белорусской литературы. В-третьих, литературным языком, установленным в Киевской Руси, был церковнославянский язык, который, несмотря на постепенное увеличение числа местных восточнославянских вариантов, связал культуру с более широким сообществом, известным как Slavia orthodoxa , то есть с восточно-православными южными славянами Балканы.В отличие от настоящего, это более крупное сообщество преобладало над «нацией» в современном понимании этого термина. В-четвертых, некоторые задаются вопросом, можно ли эти тексты должным образом называть литературными, если под этим термином подразумеваются произведения, предназначенные для выполнения преимущественно эстетической функции, поскольку эти сочинения обычно писались для церковных или утилитарных целей.

9 известных русских писателей, которых вы должны знать

На главную / Русская культура и этнография / Русская литература: 9 известных русских писателей, которых вы должны знать

Не секрет, что Россия родила некоторых из величайших писателей в истории. Золотой век русской поэзии был зажжен не кем иным, как знаменитым Александром Пушкиным, также известным как Русский Шекспир . Однако есть много других известных русских писателей, чьи глубокие идеи, способности рассказывать истории и литературные произведения находили отклик со временем.

Чтобы отметить их достижения, эта статья познакомит вас с увлекательными (и часто трагическими) жизнями и вкладами 10 лучших известных русских писателей!

За многие исторические периоды в русской литературе стали популярны определенные формы текста, такие как поэзия, романы и рассказы.Кроме того, такие жанры, как литературный реализм, романс, исторические драмы и политическая сатира, становились все более заметными в связи с ключевыми событиями в России, а именно падением царской императорской династии и большевистской революцией. Многие известные русские писатели написали успешные автобиографии, в то время как другие сосредоточились на произведениях, посвященных изнурительным лишениям советского режима. Многие из этих шедевров русской литературы получили международное признание и продолжают преподаваться в современных школьных программах, преодолевая культурные барьеры по всему миру.

Лев Толстой (1828-1910)

Лев Толстой, считающийся одним из величайших романистов мира, был наиболее известен своими реалистическими произведениями, в которых затрагивались важные темы религии и морали. Он поддерживал известную христианскую доктрину «непротивление злу» , которая, по сути, отстаивала любовь, мир, примирение и прощение. Литературные критики всего мира сходятся во мнении, что этот русский писатель был гением, создавшим шедевры, которые вызывали интроспективную прозрачность, разбивая человеческие условия на крошечные фрагменты и неустанно ища смысл жизни во всех своих романах.Фактически, его выдающиеся писательские способности принесли ему несколько номинаций на Нобелевскую премию по литературе.

Интересно, что Толстого часто описывали как богоподобного в его способности понимать невысказанные мысли и его воплощение в качестве совести мира. Это не имеет себе равных, когда читатели углубляются в его самые известные романы, а именно « Война и мир» , русская классика, впервые опубликованная в 1869 году. Основанный на жанре реализма, этот текст исследует вторжение Наполеона в Россию в 1812 году, обеспечивая глубоко интимную атмосферу. Взгляните на бурные отношения трех главных героев из разных семей во время войны.

Еще одно литературное сокровище — не что иное, как Анна Каренина , которую сам Толстой считал своим первым настоящим романом. Этот канонический роман, опубликованный в 1878 году, разворачивается на фоне русского высшего общества XIX века в Москве и Санкт-Петербурге. С красивой прозой и сложными темами любви и супружеской неверности текст рассказывает о трагической любовной связи между красивой замужней женщиной Анной и графом Вронским, богатым армейским офицером. Среди других замечательных классических произведений этого русского писателя — повести « Смерть Ивана Ильича» и «Воскресение » , а также его полуавтобиографическая трилогия « Детство », «Отрочество » и «Юность ».

Толстой родился в богатой аристократической семье Хамовники, расположенной примерно в 210 км к югу от Москвы. Именно здесь, в Ясной Поляне (Тульская губерния), он провел остаток своей жизни, создавая свои важнейшие литературные произведения. Фактически, путешественники могут отправиться в индивидуальный тур по Москве, чтобы увидеть захватывающий дух памятник Льву Толстому в Тульской области. Кроме того, во дворе Государственного музея Льва Толстого на Пречистенке в Москве была сооружена гранитная скульптура, посвященная уважаемому русскому писателю.Для любителей русской литературы Государственный музей Льва Толстого — уникальное хранилище мирового уровня рукописного наследия писателя, наполненное книгами, историческими документами, памятниками, графикой и многим другим. Есть также различные выставки вековых картин, скульптур, фотографий и прижизненных изданий, посвященных Толстому.

Антон Чехов (1860 — 1904)