Жизнь Пи читать онлайн — Янн Мартел
Янн Мартел
Жизнь Пи
Моим родителям и брату
Предисловие автора
Книга эта родилась от голода. Сейчас объясню. Весной 1996 года в Канаде вышла вторая моя книга — роман. Расходился он из рук вон. Критики или недоумевали, или хвалили так, что лучше б не хвалили вовсе. Так он и прошел мимо читателей. Я лез из кожи, корчил из себя не то клоуна, не то воздушного гимнаста, — все без толку: публика меня просто не замечала. Словом, полный провал. Другие книги стояли на магазинных полках стройными рядами, как бейсболисты или футболисты перед матчем, а моя больше походила на доходягу-хлюпика, которого никто не хотел брать к себе в команду. Так она и канула в небытие — быстро и без шума.
Не очень-то я и огорчился. Я уже взялся за другую историю — про Португалию 1939 года. Чего мне недоставало, так это покоя. Зато хоть какие-то деньги появились.
И вот я полетел в Бомбей. И это еще не самая глупая затея, если учесть три вещи: поездка в Индию, хоть и короткая, успокоит кого угодно; даже с худым кошельком жить там можно сколько заблагорассудится, да и потом, роман про Португалию 1939 года не обязан иметь прямое отношение к Португалии 1939 года.
В Индии я бывал и раньше — прожил месяцев пять в северных краях. Тогда, в первый раз, я прибыл в Индостан совершенно неподготовленный. Только выучил одно заветное слово. Когда я рассказал приятелю — а тот знал Индию как свои пять пальцев, — что собираюсь в путешествие, он бросил как бы мимоходом: «У них там, в Индии, говорят на таком английском — обхохочешься. Особенно в ходу словечки типа «втирать»». Я вспомнил это, когда самолет начал снижаться над Дели, так что вся моя подготовка к красочной, неугомонной, бесшабашно-суетной Индии свелась к одному-единственному слову — «втирать». Я вворачивал его по всякому поводу — и, честно сказать, срабатывало. Кассиру на вокзале так прямо и выдал: «Не знал, что цены у вас кусаются. Надеюсь, вы мне тут не втираете?» Он улыбнулся и прощебетал: «Да что вы, сэр! У нас никому не втирают. Все честь по чести».
Теперь, оказавшись в Индии во второй раз, я уже знал, чего здесь можно ждать и чего хотелось бы мне самому: а мне хотелось забраться куда-нибудь в горную деревушку и писать роман. Я спал и видел, как сижу за столом на просторной веранде, передо мной — кипа исписанной бумаги, а рядом с ней — чашка дымящегося чая. Под ногами стелются зеленые холмы, подернутые туманной дымкой, а в ушах звенит от пронзительных криков обезьян. Погода будет что надо — утром и вечером можно обойтись легким свитером, а днем не пропаду и в какой-нибудь безрукавке. Так-то вот, с пером в руке, и буду искать великую правду жизни, превращая подлинную историю Португалии в фантазию. Ведь разве не в том и состоит вся соль художественной литературы — в избирательном преображении действительности? Чтобы, малость исказив ее, добраться до самой сути. В таком случае что, собственно, я забыл в этой самой Португалии?
Хозяйка дома, из местных, будет рассказывать про войну с англичанами и про то, как их выдворили восвояси. Вместе с ней мы будем обсуждать, что мне приготовить завтра на завтрак, на обед и на ужин. А вечером, покончив с дневной писаниной, я буду лазить по зыбящимся холмам, облепленным чайными плантациями.
Но, увы, роман вдруг чихнул, крякнул и преставился. Случилось это в Матхеране, горной деревеньке близ Бомбея, где с обезьянами было все в порядке, а вот чайных плантаций не было, хоть ты тресни. Похожая беда подстерегает начинающих писателей сплошь и рядом. И тема — блеск, и фразы — красота. Герои до того живые — хоть свидетельства о рождении выдавай. Фабула, им уготовленная, — лучше не придумаешь: и простая, и захватывающая. На подготовительной работе поставлена точка, скопилась куча фактического материала, для вящей достоверности, — про историю и людей того времени, про климат и даже про национальную кухню. Диалоги сверкают что клинки — разят прямо в сердце. Описания так и брызжут красками, контрастами и живыми подробностями. Что ни говори — гениально! Но не тут-то было. Вопреки всем радужным надеждам вдруг понимаешь — тихий неугомонный голос нашептывал тебе убийственную правду: все ни к
Наброски безнадежного романа я отнес на почту в Матхеране. И отправил по выдуманному адресу в Сибирь, да и обратный адрес, в Боливии, я тоже взял с потолка. Когда пакет проштамповали и бросили в сортировочный мешок, я сел и тихо загрустил: «И что теперь, Толстой? Как насчет еще чего-нибудь эдакого, гениального?»
Хорошо еще, кошелек мой вконец не истощал, а на месте все так же не сиделось. Я встал и двинул с почты прямиком на юг Индии.
Как бы мне хотелось отвечать: «Я доктор» — всем, кто спрашивал, чем я занимаюсь, ведь доктора нынче в почете — вот кто творит настоящие чудеса. Но тут и к гадалке не ходи: случись нашему автобусу перевернуться на крутом вираже, все сразу же кинутся ко мне, и поди докажи — среди воплей да стонов, — что хоть ты и доктор, но юрист; а после, взбреди им в голову судиться из-за увечий с правительством и нанять меня в консультанты, придется сознаться, что на самом деле я бакалавр, притом философии; затем, в ответ на крики, и за что им это наказание, придется покаяться, что я с трудом одолел Кьеркегора, и все такое прочее. Словом, как оно ни прискорбно, как ни унизительно, решил я все-таки не грешить против истины.
Всю дорогу я только и слышал: «Писатель? Да ну! Хотите историю?» Вот только истории эти зачастую были нудные, муторные, да еще с бородой.
Так добрался я до городка Пондишери, что в составе небольшой самоуправляемой союзной территории к югу от Мадраса, в Тамилнаде на побережье. По числу жителей и размерам это совсем крохотный уголок Индии (в сравнении с ним остров Принца Эдуарда в Канаде — сущая громадина), хотя история у него особая. Пондишери был некогда столицей самой маленькой колониальной империи — Французской Индии. Французы, понятно, были бы не прочь потягаться с англичанами, очень даже не прочь; но в одном-единственном радже, где им только и удалось закрепиться, гаваней было всего ничего, да и те крошечные. Однако французы продержались там целых триста лет. И убрались из Пондишери только в 1954 году, побросав нарядные белые домики, широкие улицы, скрещивающиеся под прямым углом, с названиями вроде рю-де-ла-Марин и рю-Сен-Луи, да полицейские фуражки — кепи.
Сидел я как-то раз в «Индийской кофейне» на улице Неру. Кофейня эта размещается в одном большом зале с зелеными стенами и высоким потолком. Над головой кружат вентиляторы, разгоняя теплый влажный воздух. Зал заставлен одинаковыми квадратными столиками, по четыре стула у каждого. Выбирай любой, даже если за столиком уже кто-то сидит. Кофе подают превосходный, да еще с гренками, поджаренными в молоке с яйцом. И беседа там завязывается сама собой — легко и просто. В тот раз собеседником моим был шустрый ясноглазый старикашка с пышной, убеленной сединами шевелюрой. Я согласился с ним, что в Канаде и правда холодно, что там действительно есть места, где говорят только на французском, и уверил, что в Индии мне на самом деле нравится, ну и так далее и тому подобное — в общем, непринужденный разговор, какой дружелюбно-любопытные индусы обычно заводят с заезжими иностранцами. Про мою работу
Тогда старичок возьми и скажи:
— Могу рассказать одну историю, да такую, что вы непременно уверуете в Бога.
Рука моя так и повисла в воздухе. Я насторожился. Неужто свидетель Иеговы стучится ко мне в дверь?
— А вот и нет.
Может, старикашка — из этих, мусульманских пророков?
— Уж не в седьмом ли веке было дело, не в Аравии ли часом?
— Да нет же. Все началось здесь, в Пондишери, несколько лет назад, а закончилось, должен заметить на радость вам, в той самой стране, откуда вы приехали.
— И что, из-за этой вашей истории я должен поверить в Бога?
— Ну да.
— Вот так задачка!
— Вам вполне по зубам.
Тут подошел официант. Я на мгновение задумался. И заказал еще пару кофе. Мы познакомились. Старичка звали Франсис Адирубасами.
— Так что там у вас за история? — спрашиваю.
— Только слушайте очень внимательно, — попросил он.
— Идет. — Я достал ручку и блокнот.
— Скажите, вы уже бывали в Ботаническом саду? — спросил он.
— Вчера ходил.
— Видели детскую железную дорогу?
— Ну да.
— По воскресеньям по ней до сих пор гоняет поезд детишкам на забаву. А было время, когда он гонял по два раза в час, и так каждый день. Помните, как называются станции?
— Одна — Розвиль. Та, что возле розария.
— Точно. А другая?
— Не помню.
— Там уже нет вывески. Когда-то она называлась Зоотаун. Поезд делал две остановки — в Розвиле и Зоотауне. Когда-то на месте Пондишерийского ботанического сада был зоопарк.
Старичок продолжал свой рассказ. А я все помечал да записывал.
— Вам надо и с ним поговорить, — сказал он про главного своего героя. — Я знал его очень-очень хорошо. Теперь он уже взрослый. Порасспрошайте его — может, и он что вспомнит.
Позднее, уже в Торонто, я разыскал его, главного героя, по телефонному справочнику, в перечне из девяти колонок, где значились сплошные Патели. А когда набирал номер, сердце так и колотилось в груди. Голос в трубке был с явным канадским акцентом, сдобренным неповторимой индийской размеренностью — легкой, как тонкое, едва уловимое благоухание. «Как же давно это было», — проговорил незнакомец. Но встретиться со мной все-таки согласился. С тех пор встречались мы не раз. Он показывал дневник, где описал все, что с ним приключилось. Показывал пожелтевшие газетные вырезки, снискавшие ему мимолетную, скромную славу. И рассказывал свою историю. А я за ним записывал. Где-то через год, после долгих проволочек, я наконец получил магнитофонную пленку и отчет из Министерства транспорта Японии. И, только прослушав пленку, признал — прав был старина Адирубасами, когда обещал, что после этой истории я непременно уверую в Бога.
Мне подумалось: не проще ли будет рассказать историю господина Пателя от первого лица — его собственного? А все неточности и огрехи можно смело списать на меня.
Хотелось бы мне и кое-кого поблагодарить. Конечно же, я всем обязан господину Пателю — и моя благодарность ему бескрайня, как Тихий океан. Надеюсь, рассказ мой его не разочарует. Господина Адирубасами я благодарю за то, что он пробудил во мне интерес к этой истории. Ну а закончить ее мне помогли три чиновника, прекрасные знатоки своего дела, за что я им также благодарен: Казухико Ода, недавно оставивший службу в японском посольстве в Оттаве; Хироси Ватанабе из судоходной компании «Ойка»; и особенно Томохиро Окамото из Министерства транспорта Японии, ныне пребывающий на заслуженном отдыхе. А что до животворной искорки, ее зажег во мне Моасир Скляр. В заключение я хотел бы выразить самую искреннюю признательность выдающемуся учреждению — Канадскому совету по делам искусств: без его денежной помощи мне бы ни в жизнь не удалось довести до ума мою историю, не имеющую, впрочем, ни малейшего отношения к Португалии 1939 года. Если мы как граждане не будем помогать нашим художникам, то бросим свое воображение на алтарь суровой действительности, и нам ничего не останется, как только утратить веру и тешить себя пустыми мечтами да призрачными надеждами.
Часть I
ТОРОНТО И ПОНДИШЕРИ
1
Я маялся — на душе у меня скребли кошки.
Но университетские занятия и постоянная серьезная религиозная практика мало-помалу вернули меня к жизни. Я остался верен своим религиозным пристрастиям, хотя кое-кому это казалось странным. Отучившись последний год в средней школе, поступил в Торонтский университет и выучился на бакалавра по двум специальностям сразу. Первой было богословие, а второй — зоология. Курсовая моя по теологии, на четвертом году обучения, затрагивала некоторые стороны космогонической теории Исаака Лурии, великого каббалиста XVI века из Сафеда. А курсовая по зоологии была посвящена функциональному анализу щитовидной железы у трехпалого ленивца. Ну а ленивца я выбрал потому, что характер его — спокойный, мирный, самоуглубленный — был бальзамом на мою измотанную душу.
Ленивцы бывают двухпалые и трехпалые, притом что судить об этом можно лишь по передним лапам — на задних у всех ленивцев по три когтистых пальца. Однажды летом мне здорово повезло: я изучал трехпалых ленивцев in situ — в экваториальных лесах Бразилии. Зверьки эти на редкость интересные. У них только одна необоримая привычка — лень. Они спят или отдыхают в среднем по двадцать часов на дню. Наша группа исследовала особенности сна пяти диких трехпалых ленивцев. Ранним вечером, когда те засыпали, мы ставили им на головы ярко-красные пластмассовые миски с водой и на другой день, поздним утром, видели, что миски стоят все там же, полные до краев, и вдобавок кишат всякими насекомыми. Ленивец раскачивается на заходе солнца — впрочем, слово «раскачивается» надо понимать с большой-большой оговоркой. Он сползает по ветке — как обычно, то есть вниз головой, — со скоростью около 400 метров в час. А оказавшись на земле, переползает к ближайшему дереву со скоростью 250 метров в час, и то если его что-нибудь там привлекает, — это в 440 раз медленнее гепарда, которого вечно что-нибудь да привлекает. Ну а нет, так ленивец проползает не больше четырех-пяти метров в час.
Представления об окружающем мире у трехпалого ленивца весьма ограниченные. По шкале от двух до десяти, где «двойка» означает предел тупости, а «десятка» — обостренное чутье, Биби [Биби, Уильям (1872–1962) — американский исследователь-натуралист.] оценил в 1926 году такие чувства ленивца, как вкус, осязание, зрение и слух, на «двойку», а обоняние — на «тройку». Случись вам натолкнуться на спящего ленивца в природе, ткните его легонько разок-другой, и он очнется — будет спросонья озираться по сторонам, а на вас даже не глянет. Да и вообще непонятно, зачем ленивцу к чему-то приглядываться: ведь ему все кажется расплывчатым — нечетким, как в кино, когда уходит резкость. Что же до слуха, ленивец не такой уж глухой — просто звуки его мало волнуют. Тот же Биби сообщал, что если пальнуть из ружья над ухом спящего или кормящегося ленивца, тот и глазом не моргнет. Впрочем, и обоняние ленивца, с которым у него вроде бы все в порядке, не стоит переоценивать. Хоть и говорят, будто ленивцы по запаху угадывают гнилые ветки и обходят их стороной, но Буллок сообщал в 1968 году, что ленивцы часто падают на землю, сваливаясь с трухлявых сучьев.
И как только они умудряются выжить, спросите вы.
Как раз благодаря своей медлительности. Сонливость и нерасторопность хранят их от всяких напастей — от острого глаза и нюха ягуара, оцелота, орла и анаконды. В шерсти ленивца заводятся водоросли — в засуху они буреют, а в сезон дождей зеленеют, так что, слившись с окружающей средой, среди мхов да листвы, зверек делается невидимым, вернее, становится похожим не то на муравейник, не то на гнездо белки, а то и вовсе на кусок дерева.
Трехпалый ленивец живет тихо и мирно и знай себе пожевывает листья — словом, в полной гармонии с окружающей средой. «На губах у него неизменная добродушная улыбка», — подметил в 1966 году Терлер. Я тоже видел, как улыбается ленивец, — своими собственными глазами. Хотя мне совсем не свойственно наделять животных человеческими качествами и манерами, но в течение того месяца, в Бразилии, я часто наблюдал, как ленивцы отдыхают, и всякий раз ловил себя на мысли, что они — йоги, медитирующие в перевернутых асанах, или отшельники, погруженные в молитву, а может, мудрецы, живущие своим пылким воображением, недоступным моему сугубо научному пониманию.
Порой мои наблюдения в двух разных областях науки наслаивались друг на друга. Некоторые из моих однокашников, ударившиеся в богословие, — по сути, агностики с полной мешаниной в голове, не различающие белое и черное, рабы тупого здравомыслия, затмевающего блеск живого ума, — уж больно напоминали трехпалых ленивцев, а трехпалый ленивец, как истинное чудо природы, напоминал мне о Боге.
С моими приятелями-учеными мне всегда было легко и просто. Ученые — народ дружелюбный, не признающий Бога, работящий, охочий до пива, помышляющий лишь о сексе, шахматах да бейсболе — в свободное от науки время, конечно.
Учился я на «отлично», если пристало так говорить про себя самого. Четыре года кряду был лучшим студентом колледжа Сент-Майкл. За что и удостоился всевозможных студенческих наград зоологического факультета. А если не получил ни одной на богословском, то исключительно потому, что студентов там вообще не награждали (награды за успехи на религиозном поприще, известное дело, вручаются отнюдь не из рук смертных). Я наверняка получил бы и генерал-губернаторскую академическую медаль — высшую студенческую награду Торонтского университета, если б не один паренек, краснощекий обжора с бычьей шеей и редкостный весельчак.
Обида до сих пор гложет меня, хотя уже и не так сильно. Даже если жизнь тебя изрядно побила, новая боль, хоть и пустячная, кажется нестерпимой. Жизнь моя похожа на образ memento mori из европейской живописи: мне всегда скалится череп, напоминая о тщете человеческой гордыни. Я смеюсь над черепом. Гляжу на него и говорю: «Ошибся адресом! Ты не веришь в жизнь, а я — в смерть. Катись-ка подальше!» А череп знай себе посмеивается да подкатывает все ближе, — впрочем, оно и неудивительно. Смерть всегда ходит за жизнью по пятам, и причина тому не биологическая необходимость, а самая обыкновенная зависть. Жизнь до того прекрасна, что смерть влюблена в нее, да вот только любовь у этой ревнивицы хищническая, ненасытная. Впрочем, жизнь легко переступает через забытье и расстается только с пустяками, а тьма — не что иное, как преходящая тень от мимолетной тучи. Того краснощекого паренька наградили и стипендией Родса. Я люблю его и думаю, он так же преуспел и в Оксфорде. Если богиня Лакшми, покровительница богатства, когда-нибудь снизойдет и ко мне, Оксфорд будет пятым по счету среди городов, где мне хотелось бы побывать перед смертью, после Мекки, Варанаси, Иерусалима и Парижа.
Ничего не скажу про свою трудовую жизнь, кроме того, что галстук — удавка, хоть и перевернутая, и мигом задушит любого, кто потеряет бдительность.
Я люблю Канаду. Я скучаю по знойной Индии, по индийской кухне, домашним ящерицам на стенах, музыкальным фильмам, коровам, бродящим прямо по улицам, по карканью ворон, даже по разговорам про крикет… но я люблю Канаду. Эту великую страну, чересчур холодную даже для сдержанного рассудка, где живут добродушные, благоразумные люди с никуда не годными прическами. Как бы то ни было, дома, в Пондишери, меня никто не ждет.
«Жизнь Пи» Янн Мартел: рецензии и отзывы на книгу | ISBN 978-5-699-47762-3
Книга — сказка, книга — друг, книга — пособие по выживанию. Бывают такие книги, что взяв в руки не выпускаешь ее пока не прочтешь. Читаешь везде, дома на работе, в дороге, перед сном, а в моем случае даже проснувшись среди ночи. Вот так вот! Я прочитала ее за 2 дня и 2 ночи неохотно прерываясь на повседневные дела. Захотелось прочесть ее после просмотра фильма. Сам фильм впечатлил, и в конце просто ошарашил, до сих пор вспоминаю зрителей и их ошалелый вид при выходе из зала. Конец просто ошеломляет — он не ординарный и заставляет вернуться к началу и осмыслить все заново. перегруппировать зверей в людей, их повадки и поступки вновь предстают перед тобой в совсем ином свете. Мы с другом обсуждали, в какую историю все таки нам поверить, про зверей или поверить в ту прагматичную реальность в которую окунул нас многострадальный Пи Патель по просьбе японца из комиссии. Конечно же, первый порыв — поверить во вторую, ведь там все так понятно и как бы не было много жестокости, крови и того ужасного что может открыть в себе человек оказавшись в критической ситуации, пойти на убийство и каннибализм. Как ни прискорбно, но именно вторая версия понятна для двух японцев и более годная для того чтобы описать ее в отчете. Человеку легче поверить и объяснить страх, убийство, жестокость по отношению к себе подобным, даже можно простить тот факт что сам Пи съел несколько кусочков мяса моряка и кока. И как же трудно нам поверить в добро и веру во Всевышнего!!! Сложно поверить что в самом деле первая история и есть правда, пусть одна лодка, один мальчуган, один бенгальский тигр и один Бог были заключены в оковы Тихого океана. История заставляет задуматься а так уж ли мы отличаемся от диких зверей если не рядить нас в одежды и оставить вдалеке от готовой еды. Ведь и сам Пи осознал что одичал, когда услышал с каким рычанием ел рыбу (совсем не отличался от Ричарда Паркера ведь и одежды у него через несколько месяцев не осталось — она разошлась по швам)На протяжении всего рассказа вопрос веры во Всевышнего сопровождает нас, назойливо маячит но не дается в руки не поддается никакому объяснению, в точности как и сейчас. Мы все так же мечемся в повседневных делах не вспоминая о нем, но когда нам грозит что то страшное, неизбежное мы уповаем на него, так же как уповает на него бедный студент перед экзаменом и молит Его о нужном билете, как утопающий молится чтобы обрести песок под ногами, как водитель замерзшего авто с утра возносит Его, говоря «Слава Богу, завелась». Так почему же нам так трудно поверить, что мальчик выжил в океане, выстоял против шторма, голода, жары, холода, одиночества и горя от потери семьи и все это в опасном соседстве с хищником! Почему разуму понятнее коварство кока когда он задумал съесть слабейшего, жестокость с которой убил кок маму Пи, нам легче поверить что тигра не было и нет, чем поверить в то, что есть сострадание, ответственность которую Пи проявил по отношению к тигру не убив его, а наоборот прокормив его и доставив до берегов Мексики как он и обещал ему, что они выживут, мужество которое он проявил за все это время, не теряя самообладания и смотря на все это с толикой юмора, ведь были моменты когда и улыбаешься читая повествования этого необыкновенного человека! Лично я смеялась читая момент когда отчаяние охватывало героя, но он все же справлялся с ним … «в такие минуты я старался собраться с духом. Хватался за тюрбан, который смастерил из лохмотьев, и громко возглашал: «ВОТ ШАПКА ГОСПОДНЯ!» Хлопал себя по штанами возглашал: «ВОТ ОДЕЖДЫ ГОСПОДНИ!» Показывал на Ричарда Паркера и возглашал: «ВОТ КОШКА ГОСПОДНЯ!» Показывал на шлюпку и возглашал: «ВОТ КОВЧЕГ ГОСПОДЕНЬ!» Обводил вокруг руками и возглашал «ВОТ БЕСКРАЙНИЕ ПРОСТОРЫ ГОСПОДНИ!» Показывал на небо и возглашал: «ВОТ УХО ГОСПОДНЕ!» Так вспоминал я о сотворении мира и о своем мире в нем. Только вот шапка Господня почему то все время расходилась по швам. Кошка Господня постоянно пугала. Ковчег Господень больше смахивал на плавучую тюрьму. Бескрайние просторы Господни медленно изматывали меня донельзя. А ухо Господне, было похоже глухо к моим мольбам»… что бы не происходило, о Боге он не забывал, и как мы видим и тот о нем не забыл.
Читая книгу я все время задумывалась, чего же хочет от нас Всевышний? Исходя из личного перенесенного горя, я потеряла обоих родителей, я делала параллели. За что он послал столько страданий этому мальчику? За что он лишил меня опоры? Почему посылал шторм и гром и молнию на маленькую шлюпку в огромном океане? Почему он лишил меня мамы а потом еще и отца? Неужели мало было драмы, страданий, боли и отчаяния в наших историях? Но прочитав книгу, мне пришло в голову, что Всевышний не лишал его семьи, он даровал Жизнь Пи. Он не лишал меня родителей, он избавил ИХ от старости, старческой немощи и хворей. Он не лишил меня опоры, а сделал меня самостоятельной.
У всего есть две стороны, нужно лишь решить под каким углом вам смотреть. Хочется верить что есть добро, смелость, отвага, надежда – переверните страницу, прочтите «Жизнь Пи»
Янн Мартел — Жизнь Пи » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации
Едва ли найдется в современной литературе другой приключенческий роман-триллер, так же щедро насыщенный размышлениями об устройстве нашего мира, как роман Янна Мартела «Жизнь Пи», удостоенный в прошлом году престижной Букеровской премии. Удивительная история сосуществования индийского подростка и бенгальского тигра на борту спасательной шлюпки, дрейфующей в течение девяти месяцев по просторам Тихого океана, составляет основное содержание романа. Тот тип взаимоотношений, который постепенно складывается между зверем и человеком, нельзя назвать ни дружбой, ни привязанностью. Это некая странная связь сразу на нескольких уровнях — практическом и подсознательном, инстинктивном и волевом. Чтобы выбраться на волю из клетки сознания, нужно, по меньшей мере, раскачать ее прутья. Эпическо-философская аллегория Янна Мартела справляется с этой задачей блестяще. Приключенческая по форме, познавательная по содержанию и завораживающе мистическая по ощущению, она воспроизводит незабываемую реальность, в которой дуализм «добра» и «зла», «физики» и «метафизики» стирается без остатка.
Янн Мартел
Жизнь Пи
Вы держите в руках книгу, которая получила в 2002 году самую престижную в мире, Букеровскую премию, и уже стала не только мировым бестселлером, но и символом литературы XXI века. Именно этой книгой мы открываем художественную серию «Новая Волна», главная цель которой – донести до русского читателя самые современные и прогрессивные произведения мировой литературы.
«…Роман молодого канадского автора вдруг расцветает живой радугой. Обязательно прочтите до конца этот волшебный текст…»
Лев Данилкин, журнал «Афиша»«…Легко и свежо написанная вещь… Роман-ловушка, роман-контрабанда, Маугли с двойным дном, которое вполне вмещает в себя Шер-Хана»
Александр Гаврилов, «Книжное Обозрение»Едва ли найдется в современной литературе другой приключенческий роман-триллер, так же щедро насыщенный размышлениями об устройстве нашего мира, как роман Янна Мартела «Жизнь Пи», удостоенный в прошлом году престижной Букеровской премии. Удивительная история сосуществования индийского подростка и бенгальского тигра на борту спасательной шлюпки, дрейфующей в течение девяти месяцев по просторам Тихого океана, составляет основное содержание романа. Тот тип взаимоотношений, который постепенно складывается между зверем и человеком, нельзя назвать ни дружбой, ни привязанностью. Это некая странная связь сразу на нескольких уровнях – практическом и подсознательном, инстинктивном и волевом. Чтобы выбраться на волю из клетки сознания, нужно, по меньшей мере, раскачать ее прутья. Эпическо-философская аллегория Янна Мартела справляется с этой задачей блестяще. Приключенческая по форме, познавательная по содержанию и завораживающе мистическая по ощущению, она воспроизводит незабываемую реальность, в которой дуализм «добра» и «зла», «физики» и «метафизики» стирается без остатка.
Предисловие автора
mes parents et и monfrere[1]
Книга эта родилась от голода. Сейчас объясню. Весной 1996 года в Канаде вышла вторая моя книга – роман. Расходился он из рук вон. Критики или недоумевали, или хвалили так, что лучше 6 не хвалили вовсе. Так он и прошел мимо читателей. Я лез из кожи, корчил из себя не то клоуна, не то воздушного гимнаста, – все без толку: публика меня просто не замечала. Словом, полный провал. Другие книги стояли на магазинных полках стройными рядами, как бейсболисты или футболисты перед матчем, а моя больше походила на доходягу-хлюпика, которого никто не хотел брать к себе в команду. Так она и канула в небытие – быстро и без шума.
Не очень-то я и огорчился. Я уже взялся за другую историю – про Португалию 1939 года. Чего мне недоставало, так это покоя. Зато хоть какие-то деньги появились.
И вот я полетел в Бомбей. И это еще не самая глупая затея, если учесть три вещи: поездка в Индию, хоть и короткая, успокоит кого угодно; даже с худым кошельком жить там можно сколько заблагорассудится, да и потом, роман про Португалию 1939 года не обязан иметь прямое отношение к Португалии 1939 года.
В Индии я бывал и раньше – прожил месяцев пять в северных краях. Тогда, в первый раз, я прибыл в Индостан совершенно неподготовленный. Только выучил одно заветное слово. Когда я рассказал приятелю – а тот знал Индию как свои пять пальцев, – что собираюсь в путешествие, он бросил как бы мимоходом: «У них там, в Индии, говорят на таком английском – обхохочешься. Особенно в ходу словечки типа втирать». Я вспомнил это, когда самолет начал снижаться над Дели, так что вся моя подготовка к красочной, неугомонной, бесшабашно-суетной Индии свелась к одному-единственному слову – втирать. Я вворачивал его по всякому поводу – и, честно сказать, срабатывало. Кассиру на вокзале так прямо и выдал: «Не знал, что цены у вас кусаются. Надеюсь, вы мне тут не втираете?» Он улыбнулся и прощебетал: «Да что вы, сэр! У нас никому не втирают. Все честь по чести».
Теперь, оказавшись в Индии во второй раз, я уже знал, чего здесь можно ждать и чего хотелось бы мне самому: а мне хотелось забраться куда-нибудь в горную деревушку и писать роман. Я спал и видел, как сижу за столом на просторной веранде, передо мной – кипа исписанной бумаги, а рядом с нею – чашка дымящегося чаю. Под ногами стелются зеленые холмы, подернутые туманной дымкой, а в ушах звенит от пронзительных криков обезьян. Погода будет что надо – утром и вечером можно обойтись легким свитером, а днем не пропаду и в какой-нибудь безрукавке. Так-то вот, с пером в руке, и буду искать великую правду жизни, превращая подлинную историю Португалии в фантазию. Ведь разве не в том и состоит вся соль художественной литературы – в избирательном преображении действительности? Чтобы, малость исказив ее, добраться до самой сути. В таком случае что, собственно, я забыл в этой самой Португалии?
Хозяйка дома, из местных, будет рассказывать про войну с англичанами и про то, как их выдворили восвояси. Вместе с нею мы будем обсуждать, что мне приготовить завтра на завтрак, на обед и на ужин. А вечером, покончив с дневной писаниной, я буду лазить по зыбящимся холмам, облепленным чайными плантациями.
Но, увы, роман вдруг чихнул, крякнул и преставился. Случилось это в Матхеране, горной деревеньке близ Бомбея, где с обезьянами было все в порядке, а вот чайных плантаций не было хоть ты тресни. Похожая беда подстерегает начинающих писателей сплошь и рядом. И тема – блеск, и фразы – красота. Герои до того живые – хоть свидетельства о рождении выдавай. Фабула, им уготовленная, – лучше не придумаешь: и простая, и захватывающая. На подготовительной работе поставлена точка, скопилась куча фактического материала, для вящей достоверности, – про историю и людей того времени, про климат и даже про национальную кухню. Диалоги сверкают что клинки – разят прямо в сердце. Описания так и брызжут красками, контрастами и живыми подробностями. Что ни говори – гениально! Но не тут-то было. Вопреки всем радужным надеждам вдруг понимаешь – тихий неугомонный голос нашептывал тебе убийственную правду: все ни к черту. Не хватает самой малости – искорки, способной зажечь твою историю настоящей жизнью, и точная историческая фактура или безупречные кулинарные рецепты – все псу под хвост. Повесть твоя бесчувственна, мертва, и тут уж ничего не попишешь. Такое открытие, скажу вам, совсем не радует. От такого и впрямь засосет под ложечкой – как от голода.
Наброски безнадежного романа я отнес на почту в Матхеране. И отправил по выдуманному адресу в Сибирь, да и обратный адрес, в Боливии, я тоже взял с потолка. Когда пакет проштамповали и бросили в сортировочный мешок, я сел и тихо загрустил: «И что теперь, Толстой? Как насчет еще чего-нибудь эдакого, гениального?»
«Жизнь Пи» Янн Мартел: рецензии и отзывы на книгу | ISBN 978-5-699-36934-8
Янн Мартел «Жизнь Пи»
«Жизнь надо принимать такой, какой она тебе достается, — но уж от этого стараться взять все самое лучшее»
«Жизнь до того прекрасна, что смерть влюблена в нее»
Жизнь. Вот оно одно слово, которым можно описать всю книгу. Меня пробирало до мурашек. Сюжетная линия очень проста, и не насыщена лишними поворотами сюжета. Мы читаем её ради описаний, ради вдохновения, ради сочувствия к главному герою. История невероятная, а вот поверите вы в неё, или нет. Это уже вам решать!
Краткий сюжет. Писин Молитор Патель живёт во французской половине Индии, и наслаждается жизнью. Он самый необычный ребёнок, которого вам удалось бы встретить. С самых ранних лет он живёт со своими родителями и братом, имея свой семейный зоопарк, поддаётся в самые разные религии, и даже выигрывает себе новое, бесконечное имя Пи. Но вдруг из-за политических разногласий в Индии им приходится покинуть своё уютное гнёздышко. Они забирают часть животных, которых не удалось сразу продать, и отплывают на корабле в Канаду. Но случается кораблекрушение, и наш Пи остаётся один… Нет, это же необыкновенная история! Он остаётся с Ричардом Паркером (а это огромный и взрослый тигр). И с этого момента вы погружаетесь в путешествие. Путешествие полное разных бед, душевных расстройств, голода, ну и конечно морских законов. Вы остаётесь один на один с природой.
Я поставила этой книге 10 из 10 звёздочек на LiveLib, и добавила в самые любимые. Я читала днём и ночью, возвращаясь к событиям книги. Всё моё мировоззрение совпало, и собралось в этой книге.
Издание очень красивое и практичное. Шрифт и перевод замечательный, спасибо издательству ЭКСМО. Мне очень понравился приём написания книги. Ведь параллельно писатель говорит с Пи (который уже в более взрослом возрасте), и рассказ исходит из уст самого индуса в виде дневника.
Концовка ввела меня в тупик, и я просто сидела, и плакала. Как будто всё это время, я, я плыла по всему Тихому океану, и вот, наконец, рассказала вам всю эту историю.
Минусы. Они тоже здесь есть. Детальное описание некоторых физических процессов. Кровавое месиво. Меня порой передёргивало, и я скорей хотела закончить с этими описаниями. Я считаю, что всё же мне не хватило немного колорита Индии, и наверно слишком детально он описывал зоопарк. Без таких подробных описаний жизни зоопарка, я бы наверно смогла прожить, ведь порой такая перенасыщенность рассуждениями, заставляет притормозить.
Обязательно ознакомьтесь с одноимённой экранизацией 2012 года. Актёры, графика, саундтреки. Я уже пересмотрела фильм, наверно 10 раз, и всё ещё не успокоюсь. Сюжет немножко изменён, и именно в фильм была втиснута любовная линия (очень уместная, я бы сказала).
Оценка: 10 из 10 (или 5 из 5) на LiveLib.
Возрастная аудитория: 16+
Издательство: ЭКСМО.
Серия: Интеллектуальный бестселлер.
Время прочтения: 4 дня.
Количество страниц: 414 страниц.
Автор рецензии: Дарья Смолькова.
Читать Жизнь Пи — Мартел Янн — Страница 1
Янн Мартел
Жизнь Пи
Моим родителям и брату
Предисловие автора
Книга эта родилась от голода. Сейчас объясню. Весной 1996 года в Канаде вышла вторая моя книга – роман. Расходился он из рук вон. Критики или недоумевали, или хвалили так, что лучше б не хвалили вовсе. Так он и прошел мимо читателей. Я лез из кожи, корчил из себя не то клоуна, не то воздушного гимнаста, – все без толку: публика меня просто не замечала. Словом, полный провал. Другие книги стояли на магазинных полках стройными рядами, как бейсболисты или футболисты перед матчем, а моя больше походила на доходягу-хлюпика, которого никто не хотел брать к себе в команду. Так она и канула в небытие – быстро и без шума.
Не очень-то я и огорчился. Я уже взялся за другую историю – про Португалию 1939 года. Чего мне недоставало, так это покоя. Зато хоть какие-то деньги появились.
И вот я полетел в Бомбей. И это еще не самая глупая затея, если учесть три вещи: поездка в Индию, хоть и короткая, успокоит кого угодно; даже с худым кошельком жить там можно сколько заблагорассудится, да и потом, роман про Португалию 1939 года не обязан иметь прямое отношение к Португалии 1939 года.
В Индии я бывал и раньше – прожил месяцев пять в северных краях. Тогда, в первый раз, я прибыл в Индостан совершенно неподготовленный. Только выучил одно заветное слово. Когда я рассказал приятелю – а тот знал Индию как свои пять пальцев, – что собираюсь в путешествие, он бросил как бы мимоходом: «У них там, в Индии, говорят на таком английском – обхохочешься. Особенно в ходу словечки типа «втирать»». Я вспомнил это, когда самолет начал снижаться над Дели, так что вся моя подготовка к красочной, неугомонной, бесшабашно-суетной Индии свелась к одному-единственному слову – «втирать». Я вворачивал его по всякому поводу – и, честно сказать, срабатывало. Кассиру на вокзале так прямо и выдал: «Не знал, что цены у вас кусаются. Надеюсь, вы мне тут не втираете?» Он улыбнулся и прощебетал: «Да что вы, сэр! У нас никому не втирают. Все честь по чести».
Теперь, оказавшись в Индии во второй раз, я уже знал, чего здесь можно ждать и чего хотелось бы мне самому: а мне хотелось забраться куда-нибудь в горную деревушку и писать роман. Я спал и видел, как сижу за столом на просторной веранде, передо мной – кипа исписанной бумаги, а рядом с ней – чашка дымящегося чая. Под ногами стелются зеленые холмы, подернутые туманной дымкой, а в ушах звенит от пронзительных криков обезьян. Погода будет что надо – утром и вечером можно обойтись легким свитером, а днем не пропаду и в какой-нибудь безрукавке. Так-то вот, с пером в руке, и буду искать великую правду жизни, превращая подлинную историю Португалии в фантазию. Ведь разве не в том и состоит вся соль художественной литературы – в избирательном преображении действительности? Чтобы, малость исказив ее, добраться до самой сути. В таком случае что, собственно, я забыл в этой самой Португалии?
Хозяйка дома, из местных, будет рассказывать про войну с англичанами и про то, как их выдворили восвояси. Вместе с ней мы будем обсуждать, что мне приготовить завтра на завтрак, на обед и на ужин. А вечером, покончив с дневной писаниной, я буду лазить по зыбящимся холмам, облепленным чайными плантациями.
Но, увы, роман вдруг чихнул, крякнул и преставился. Случилось это в Матхеране, горной деревеньке близ Бомбея, где с обезьянами было все в порядке, а вот чайных плантаций не было, хоть ты тресни. Похожая беда подстерегает начинающих писателей сплошь и рядом. И тема – блеск, и фразы – красота. Герои до того живые – хоть свидетельства о рождении выдавай. Фабула, им уготовленная, – лучше не придумаешь: и простая, и захватывающая. На подготовительной работе поставлена точка, скопилась куча фактического материала, для вящей достоверности, – про историю и людей того времени, про климат и даже про национальную кухню. Диалоги сверкают что клинки – разят прямо в сердце. Описания так и брызжут красками, контрастами и живыми подробностями. Что ни говори – гениально! Но не тут-то было. Вопреки всем радужным надеждам вдруг понимаешь – тихий неугомонный голос нашептывал тебе убийственную правду: все ни к черту. Не хватает самой малости – искорки, способной зажечь твою историю настоящей жизнью, и точная историческая фактура или безупречные кулинарные рецепты – все псу под хвост. Повесть твоя бесчувственна, мертва, и тут уж ничего не попишешь. Такое открытие, скажу вам, совсем не радует. От такого и впрямь засосет под ложечкой – как от голода.
Наброски безнадежного романа я отнес на почту в Матхеране. И отправил по выдуманному адресу в Сибирь, да и обратный адрес, в Боливии, я тоже взял с потолка. Когда пакет проштамповали и бросили в сортировочный мешок, я сел и тихо загрустил: «И что теперь, Толстой? Как насчет еще чего-нибудь эдакого, гениального?»
Хорошо еще, кошелек мой вконец не истощал, а на месте все так же не сиделось. Я встал и двинул с почты прямиком на юг Индии.
Как бы мне хотелось отвечать: «Я доктор» – всем, кто спрашивал, чем я занимаюсь, ведь доктора нынче в почете – вот кто творит настоящие чудеса. Но тут и к гадалке не ходи: случись нашему автобусу перевернуться на крутом вираже, все сразу же кинутся ко мне, и поди докажи – среди воплей да стонов, – что хоть ты и доктор, но юрист; а после, взбреди им в голову судиться из-за увечий с правительством и нанять меня в консультанты, придется сознаться, что на самом деле я бакалавр, притом философии; затем, в ответ на крики, и за что им это наказание, придется покаяться, что я с трудом одолел Кьеркегора, и все такое прочее. Словом, как оно ни прискорбно, как ни унизительно, решил я все-таки не грешить против истины.
Всю дорогу я только и слышал: «Писатель? Да ну! Хотите историю?» Вот только истории эти зачастую были нудные, муторные, да еще с бородой.
Так добрался я до городка Пондишери, что в составе небольшой самоуправляемой союзной территории к югу от Мадраса, в Тамилнаде на побережье. По числу жителей и размерам это совсем крохотный уголок Индии (в сравнении с ним остров Принца Эдуарда в Канаде – сущая громадина), хотя история у него особая. Пондишери был некогда столицей самой маленькой колониальной империи – Французской Индии. Французы, понятно, были бы не прочь потягаться с англичанами, очень даже не прочь; но в одном-единственном радже, где им только и удалось закрепиться, гаваней было всего ничего, да и те крошечные. Однако французы продержались там целых триста лет. И убрались из Пондишери только в 1954 году, побросав нарядные белые домики, широкие улицы, скрещивающиеся под прямым углом, с названиями вроде рю-де-ла-Марин и рю-Сен-Луи, да полицейские фуражки – кепи.
Сидел я как-то раз в «Индийской кофейне» на улице Неру. Кофейня эта размещается в одном большом зале с зелеными стенами и высоким потолком. Над головой кружат вентиляторы, разгоняя теплый влажный воздух. Зал заставлен одинаковыми квадратными столиками, по четыре стула у каждого. Выбирай любой, даже если за столиком уже кто-то сидит. Кофе подают превосходный, да еще с гренками, поджаренными в молоке с яйцом. И беседа там завязывается сама собой – легко и просто. В тот раз собеседником моим был шустрый ясноглазый старикашка с пышной, убеленной сединами шевелюрой. Я согласился с ним, что в Канаде и правда холодно, что там действительно есть места, где говорят только на французском, и уверил, что в Индии мне на самом деле нравится, ну и так далее и тому подобное – в общем, непринужденный разговор, какой дружелюбно-любопытные индусы обычно заводят с заезжими иностранцами. Про мою работу старичок слушал, широко раскрыв глаза, и одобрительно кивал. Но в конце концов пора было и честь знать. И я поднял руку, чтобы привлечь официанта и взять у него счет.
Тогда старичок возьми и скажи:
Янн Мартел «Жизнь Пи» — книга о выживании и великой силе духа. Блог. online-knigi.com
«Жизнь Пи» — приключенческий роман-триллер, опубликованный в 2001 году. Через год Янн Мартел получил за него престижную Букеровскую премию. На первый взгляд, тема произведения проста — выживание человека в экстремальных, даже несовместимых с жизнью условиях, но по ходу чтения понимаешь, что автор затрагивает в книге глубокие философские вопросы.
Коротко об авторе
Янн Мартел родился в 1963 году в Испании в семье канадских дипломатов. Благодаря их специфике работы, Янну удалось побывать во многих странах мира, на разных континентах. Он знакомился с людьми других национальностей, изучал их традиции, мировоззрение и их представление о Боге.
Свои наблюдения он позже запечатлел в самом известном своём труде «Жизнь Пи». Благодаря философскому образованию и глубоким размышлениям о жизни, произведение получилось глубоким, проникновенным, интригующим, неординарным. Читать книгу будет интересно всем, кто любит такое жгучее сочетание.
Отец Пи — директор зоопарка. Мальчик с детства знает повадки практически всех животных. В какой-то период наступают тяжёлые времена и отец решает переехать в Канаду вместе с семьёй и большей частью зоопарка. Оформив полагающиеся документы, они, наконец, шагнули на борт судна.
С этого момента и начинаются настоящие приключения. Корабль потерпел крушение. Пи чудом удалось спасись в шлюпке, в которой оказались раненая зебра, злая гиена, самка орангутанга и огромный бенгальский тигр. Борьба за выживание привела к страшным разборкам, в результате которых, выжил только Пи и Тигр.
Мальчик понимает, что для спасения ему нужно подчинить себе огромное, злобное животное. Проведённые в море 227 дней, полны испытаний, обоюдной ненависти, безысходности. Жажду, голод, страх остаться в одиночестве они чувствовали одинаково.
Так продолжалось пока им не удалось прибиться к берегу Мексики. После было судебное разбирательство о произошедшей трагедии. Мальчик изложил историю, уже известную нам, но ему никто не поверил. Тогда он рассказал другую версию. Читая её подробности, вы будете в шоке.
Отзывы читателей
- Концовка романа многих ставит в тупик и заставляет переосмыслить прочитанное, поэтому рекомендуем быть внимательными к деталям, читая книгу с самого начала.
- В произведении много ужасных моментов: крови, жестокости, ненависти. В то же время в ней даются советы по выживанию и уроки добра и любви. Всё как в нашей жизни, но в большой концентрации.
- Книга заявлена как триллер, но её со смелостью можно отнести также и к философскому роману. Мартел много рассуждает о вере в Бога и разных религиях, не сосредотачиваясь на конкретной. Многим импонируют его чистые, ясные, простые мысли.
Читать книгу онлайн бесплатно рекомендуем в нашей электронной библиотеке. Книгу Янна Мартела «Жизнь Пи» оценили критики и читатели. Оцените её и вы!
Янн Мартел «Жизнь Пи»
Роман «Жизнь Пи» рассказывает нам историю индийского мальчика с забавным именем Писин Молитор Патель. Живет он на юге Индии в портовом городке Пондишери вместе с родителями и старшим братом. Отец его держит зоопарк, и естественно, любознательный Пи с самого детства проводит у вольеров уйму времени, наблюдая за жизнью и повадками животных. Однако политическая обстановка в стране с каждым годом все ухудшается, и отец принимает сложное решение распродать зоопарк и перебраться с семьей в Канаду. Семейство Патель вместе со своим животными всходит на борт сухогруза «Цимцум» и отправляется в далекое плавание.
В Тихом океане корабль попадает в шторм, получает пробоину и быстро тонет. Матросы скидывают испуганного мальчишку в шлюпку, но сами спастись не успевают. Зато выпущенные кем-то на свободу животные оказываются куда расторопнее. В итоге в лодке посреди Тихого океана вместе с юным Писином Пателем оказываются: упавшая с высоты и сломавшая ногу зебра, злобная и вечно голодная гиена, крыса, напуганная до чертиков самка орангутанга и… бенгальский тигр. Такая вот веселая компания, где каждый хочет перегрызть другому глотку… Долгому путешествию Пи в этой лодке и посвящена книга.
Скажу прямо, написать отзыв меня побудила не столько сама история (меня в ней, по большому счету, ничего не удивило), сколько использованные при ее создании решения и приемы.
Наиболее примечательный, на мой взгляд, момент заключается в том, что автор старательно преподносит историю как самую что ни на есть реальную. Делается это при помощи каркаса из эпизодов, поддерживающих основную историю. Здесь и описание бесед с Пи Пателем в Канаде, зарисовки из его быта и даже запись переговоров с представителями японской судоходной компании, приехавшими к мальчику в госпиталь в Мексике. Элементы подобраны с таким старанием, что хочешь – не хочешь, а веришь в реальность происходящего. Однако есть факты, которые портят красивую сказку. Я имею в виду не только эпизоды со слепым французом и странным островом, которые определенно выдуманы, а то, что «Жизнь Пи» является в некотором смысле интерпретацией рассказа «Макс и кошки» бразильского писателя Моасира Скляра (Moacyr Scliar «Max and the Cats», 1981). Сюжет там практически тот же. В нем беглый еврейский юноша после крушения корабля, шедшего из Европы в Бразилию, оказывается в одной лодке с пантерой (вот так совпадение!), кормит ее рыбой и старается всячески приручить. Рассказ был опубликован в 1981 году, за двадцать лет до книги Мартела, и сам канадский автор подтверждает, что «слышал» о нем. Однако в показаниях путается, говорит, что читал критическую рецензию, но где и когда – внятно объяснить не может (статья в New York Times «Tiger in a Lifeboat, Panther in a Lifeboat: A Furor Over a Novel» от 6 ноября 2002 г.) В общем, многое указывает на то, что сюжет заимствован. Конечно, я не берусь ничего не утверждать – выводы делайте сами.
Но как бы то ни было «Жизнь Пи» — это отличный пример того, что истории, опирающиеся на реальные события, зачастую производят намного более сильный эффект, чем полностью выдуманные. Во многом это связано с изощренностью жизненных ситуаций – порой с реальными людьми случаются такие казусы и происшествия, что не выдумает ни одна даже самая изощренная фантазия. Присутствует здесь и значимый психологический момент. Читатель, заранее знающий о реальности описываемых событий, склонен сильнее сопереживать герою, острее воспринимать конфликт. Именно на описанном эффекте блестяще сыграл Мартел. Частность здесь только подтверждает тенденцию: многие профессиональные писатели уже давно собирают разные невероятные истории, чтобы затем обточить их и оформить в литературный шедевр. В художественной литературе уже давно возник кризис идей, и каждый выбирается из болота как может.
Однако акцент на реальность происходящего далеко не единственный ход, предопределивший успех романа. Не менее важно, что главная тема книги – борьба за выживание. Да, автор попытался внести некий религиозный колорит, поднять тему отношений с богом, но не проблематика дифференциации веры притягивает нас в этой истории, а пресловутая близость неминуемой смерти, которую главный герой вынужден раз за разом обманывать. И когда он жарится под беспощадным южным солнцем, изнывая от жажды, или корчится под холодным ливнем, заливаемый волнами и промокший до нитки, это интересно нам больше всего. Выживет или не выживет – вот в чем главный вопрос. И здесь я лишний раз убеждаюсь, насколько мощная это тема. Вспомните такие шедевры как «Лед и пламя» Рэя Брэдбери, «Поселок» Кира Булычева, да того же «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо! Эти произведения объединены одной темой – темой борьбы за жизнь, безнадежной и бескомпромиссной, и все они чрезвычайно интересны. «Жизнь Пи», как выучливый падаван, старательно идет по их стопам, и кажется, уже заранее обречена на успех. Да вы только представьте, беспомощный голодный мальчишка наедине с диким зверем, хладнокровным убийцей на крошечной лодчонке посреди Тихого океана, под палящим солнцем и безжалостными штормами, за тысячи километров от городов и людей… Ну что еще надо для бестселлера?
Примечательно, что, несмотря на все неимоверные испытания и психологические удары, выпавшие на долю героя, книга носит легкий и даже развлекательный характер. Она не ставит перед читателем каких-то неразрешимых моральных вопросов, она не касается глубоких пластов души, где чтение не всегда порождает приятные мысли. Потерявший в одночасье всю семью Пи Патель, находясь в лодке наедине с самим собой, почти не вспоминает о родственниках, его душевные переживания переданы ровным счетом никак. Герой с охотой рассуждает о повадках животных, но никогда не придается воспоминаниям о погибшей семье. Да, его беспокоит соседство с диким зверем и необходимость добывания воды и пищи, но даже после спасения, находясь в госпитале, он позволяет себе в разговоре с японцами придумать страшную небылицу, где кок с «Цимцума» убивает мать на его же глазах. Придумывает просто так, ради развлечения, чтобы пошутить над недоверчивыми визитерами. Такое поведение выглядит очень странным, если не сказать фальшивым, но в контексте прочих сюжетных построений становится понятным. Кажется, Мартел делает историю легкой вполне осознанно, позитивный настрой одновременной веры во всех богов выглядит для него намного перспективнее мрачного психологизма и долгих рефлексий на почве семейной драмы. А теперь представьте, как бы эту книгу написал, например, Достоевский? Тональность была бы совершенно иной. Но речь даже не об этом. Легкость – это тоже пример авторского решения, показывающего, что одну и ту же историю можно рассказать десятком различных способов. И тут мы возвращаемся к бедному Моасиру Скляру и его новелле и можем понять, как предприимчивый канадец, прочитавший «Макса и кошек» (рецензию), вдруг решил, что историю можно изложить совсем по-другому. И как выглядит здесь вопрос плагиата, если о первоначальной версии сюжета не знал никто, а ее переосмысленная интерпретация стала мировым хитом? Конечно, сторонники всемирного заговора разглядят здесь непреодолимую стену, воздвигнутую западным обществом перед авторами из третьего мира, и скажут, что бедняжки никому не известны, а ушлые капиталисты никогда не допустят на свой рынок кого-то из чужаков. Вот только в этом ли дело? Сомневаюсь. Я прихожу к очевидному выводу, что в условиях литературного кризиса принцип «кто первый встал, того и тапки» уже не имеет права на существование. Иначе миллионы перспективных идей так и будут исчезать в пучине безвременья только потому, что не получили достойной реализации. А Мартел? Мартел, выходит, спас одну такую идею.
Что хочется сказать в заключении? Решения, принятые Янном Мартелом в ходе работы над книгой, дали «Жизни Пи» путь в свет, открыли перед ней широкие двери к сердцам и умам массового читателя. Не кривите носы, но «Жизнь Пи» — точно такой же продукт современной культуры, как и реклама по телевизору. Искусно подготовленный снаряд, бьющий точно в цель. Но осознание этого факта не делает книгу хуже, ее по-прежнему можно и нужно читать.
«Жизнь Пи» Янна Мартеля
Я прочитал эту книгу два года назад, но когда мы обсуждали ее в этом месяце для книжного клуба, я вспомнил, насколько она мне понравилась. Хорошая дискуссия всегда повышает мою оценку романа, как и финал, который заставляет меня подвергать сомнению свои данные в рассказе. Я обнаружил, что читаю противоречивые интерпретации и соглашаюсь с обеими сторонами. В этом вся прелесть символизма: пока вы поддерживаете свое дело, оно правдоподобно.Сначала мне понадобилось несколько недель, чтобы изучить книгу.Начало больше похоже на textbo
Я прочитал эту книгу два года назад, но когда мы обсуждали ее в этом месяце в книжном клубе, я вспомнил, насколько она мне понравилась. Хорошая дискуссия всегда повышает мою оценку романа, как и финал, который заставляет меня подвергать сомнению свои данные в рассказе. Я обнаружил, что читаю противоречивые интерпретации и соглашаюсь с обеими сторонами. В этом вся прелесть символизма: пока вы поддерживаете свое дело, оно правдоподобно.Сначала мне понадобилось несколько недель, чтобы изучить книгу.Начало больше похоже на учебник, в который вставлены отрывки из будущего «я» главного героя. Хотя знания, которые я получил в области зоологии и теологии, были интересными, они не были достаточно интригующими, чтобы не дать мне уснуть больше, чем несколько страниц за раз, и часто я обнаруживал, что лакомые кусочки сбивают с толку. Но на расстоянии мне понравилась предлагаемая им информация. Если вы боретесь с исходным фоном, переходите ко второму разделу. Да, это важно, но не жизненно важно. И, возможно, после прочтения истории вы захотите вернуться и оценить его анализ.
Мне очень понравилось это странное морское путешествие, и оно показалось мне почти правдоподобным — пока потерпевшие кораблекрушение не сталкиваются с островом, я задавался вопросом, насколько его рассудок поколебался. Кораблекрушение — одна из множества моих фобий. Добавьте к этому мой еще более сильный страх перед тиграми, и это была история прямо из кошмара, которая заставляла меня заинтриговать решение. Как мальчику удалось одолеть тигра, потерпевшего кораблекрушение? У меня в голове была картина, на которой Пи цеплялся за борт лодки, чтобы избежать соленой воды, кишащей акулами, и лодки без еды, в которой обитает голодное плотоядное животное.
Я застрял в необычном месте, где как читатель я нахожу правдоподобную историю с полным знанием того, что, если бы эта история была представлена в реальной жизни, я бы усомнился в ее подлинности. Я хотел верить этой истории и всей ее фантазии. Конец поначалу меня раздражал, но если вы посмотрите на богатые метафоры в рассказе, он станет восхитительным для такого исторического аналитика, как я. Нет ничего, что мне нравится больше, чем разорвать историю на части и вытащить скрытые внутри намерения и символы.Вместо фантастической истории вы найдете басню с моралью.
Спойлеры здесь.
(просмотреть спойлер) [Я хочу перечитать историю сейчас и проанализировать Ричарда Паркера как альтер-эго Пи, рассматривая эту борьбу альфы и омеги как внутреннюю. Даже имя Ричард Паркер является намеком на каннибалистические корни, поскольку это истинный рассказ о моряке, погибшем от рук членов его экипажа-каннибалов. Я все время возвращаюсь к тому моменту, когда Пи призывает Ричарда Паркера присоединиться к нему на корабле, а затем ужасается тому, что он сделал.Как только Ричард Паркер присоединился к своему путешествию, его уже не изгнать. Если это одно и то же, то они прекрасно представляют внутреннюю битву между цивилизованным вегетарианцем и животным инстинктом выживания, демонстрируя разделение, необходимое ему для предотвращения безумия.
Вы не ожидали, что маленький мальчик победит зверя (будь то животное или он сам), и все же он удерживает власть в течение невообразимых 227 дней. Если бы каннибал захватил его пище, он бы проиграл битву и высадил сумасшедшего.Когда дуэт приземлился на пляжах Мексики, Ричард Паркер взлетел, и мирные жители уже никогда не заметили его, но выжили и выжили. Таким образом, ужас этого инцидента всегда будет жить в памяти Пи, но он предпочитает подавить его, поскольку он не имеет отношения к цивилизации.
Мне очень понравилось изображение персонажей на лодке в виде животных. Я мог вообразить тихую материнскую печаль, которую орангутанг передал своей матери. Поскольку в гибели корабля винят команду, раненый моряк, похожий на зебру, становится жертвой сумасшедшего и разгневанного иностранного повара, который так же сумасшедший, как и мы, смотрим на вязкую гиену.Символы были идеальными, и я думаю, что повторное прочтение выделит их черты еще сильнее.
Одна из самых богатых символик исходит от острова каннибалов и моряков. Я думаю, что детский ум Пи не мог справиться с каннибализмом любимого человека и позволяет этой теме просачиваться в другие элементы истории. Слепой моряк — это второе изображение французского шеф-повара, персонажа, слишком большого и противоречивого, чтобы уместиться в одной проекции. Сначала он — подлое животное, думающее только о собственном выживании, но по мере продвижения путешествия Пи вступает в конфликт с его дружбой с человеком.Связь неизбежна между двумя единственными выжившими в ограниченном пространстве, и Пи не мог смириться со своими человеческими чувствами к варвару. Поэтому он изобретает второго персонажа, которого он может сделать человеком, достойным связи, но в конце концов он все еще ненадежен, и Пи должен убить или быть убитым.
Так что насчет странного острова? В его галлюцинационном состоянии он служит миражом, в котором жизнь не так сладка, как он предполагал. Остров соотносит его собственные морские проблемы с богатой религиозной символикой Эдемского сада.Независимо от этического кодекса, воля к выживанию превосходит моральную гавань. Эти вегетарианцы (человек и остров) не хотят причинять вреда, но убивают, чтобы выжить. Что-то произошло в море, что его ослабевший разум (и слепота, как реальная, так и духовная) не мог подтвердить, и, как и все остальное, он превратил это в социально приемлемую историю. Поскольку остров был обнаружен сразу после смерти моряка, возможно, обнаружение одного из зубов шеф-повара на борту повернуло его. Или, может быть, Пи наткнулся на груду мусора, кишащую крысами, и этот мальчик, голодный и достаточно сумасшедший, чтобы попробовать свои собственные отходы, видит в этом рай.Его цивилизованный характер знал, что он должен презирать грязь, но его варварские потребности были благодарны за этот мерзкий пир. Кости в лодке, доказательство того, что его опыт был реальным, могли быть крысиными.
Какой бы ни была причина его прозрения, ему пришлось войти в глубины своего личного ада, чтобы понять, что это не рай или Эдемский сад, и возвращение к цивилизованному поведению было жизненно важным для его собственного выживания. Ричард Паркер побеждал, поскольку чувствовал себя полностью оторванным от цивилизации. Он почти хотел остаться и умереть в море, жить на уровне базового выживания, вместо того, чтобы эмоционально справляться со своими испытаниями, чтобы прогрессировать.Но его врожденная потребность в выживании побеждает, когда он понимает, что, будучи одиноким отверженным, если он не будет бороться со спуском своего разума в безумие, море поглотит его мысленно и буквально.
Одна из моих любимых интерпретаций острова — это религиозная развилка на дорогах. Что бы ни случилось на самом деле, остров укрепляет вашу веру в первую или вторую историю. Либо вы видите, что сурикат остается доказательством того, что красота первой истории правдива, либо остров — это точка, в которой вы начинаете сомневаться в достоверности его рассказа и полагаете, что он бросил этот невероятный поворот событий, чтобы подготовить вас принять его альтернативу окончание.Нам, читателям, предоставляется выбор между двумя рассказами. Мы можем выбрать чудесную версию первой истории, символ тех, кто верит в Бога, или мы можем выбрать мрачный атеистический взгляд на пессимистическую, хотя и разумную, вторую историю, как это делают те, кто считает, что наука опровергает Бога. В первом разделе Пи ссылается на религию не только для того, чтобы показать, где его убеждения дают ему силы, но и для того, чтобы дать основу религиозной аллегории. Он проявляет презрение к нерешительному агностику (см. Цитаты ниже) и предлагает вам выбрать свой путь.Остров служит для того, чтобы поставить под сомнение вашу собственную религиозную преданность, но вы должны выбрать, что, по вашему мнению, он представляет, в какую историю вы хотите верить.
Пи утверждает, что это история, которая заставляет вас верить в Бога. Как верующий в Бога и вторая история, я не думаю, что вторая история является просто атеистической интерпретацией. Либо вы принимаете Бога с прыжком веры, несмотря на противоречивые противоречия, либо вы принимаете мрачный реализм и видите, что Бог спас его от смерти на море и еще больше защитил его от душевных страданий, исцелив его душу от ужасов, которые он испытал.Обе истории могут оправдать веру в Бога или оправдать вашу веру ни в чем. Точно так же, как я не верю, что люди, покупающие вторую историю, являются атеистами, я не верю, что люди, выбравшие первую историю, следуют слепо или идиотски. Это вопрос интерпретации. Эта история не заставит вас поверить или не поверить Богу больше, чем вы делаете сейчас.
Сначала меня раздражало, что он отказался от своей истории, потому что я хотел верить его оригинальной истории. Это образно и хорошо написано, и мне не понравилось, что меня призывали верить фантазии из самой фантазии.Но как я мог не любить аллегорическое объяснение буквального рассказа? Так что теперь мне нравится, что он представляет обе истории: воображаемую, надуманную и правдоподобную, ужасающую, и оставляет вам, читателю, решать, какую из них вы хотите купить, и позволяет вам задуматься, что она говорит о вас. В этом суть истории. (скрыть спойлер)]
Некоторые из моих любимых цитат из книги:
«Жизнь настолько прекрасна, что смерть влюбилась в нее, ревнивая, собственническая любовь, которая хватается за все, что может.«
» Мне посчастливилось иметь в молодости несколько хороших учителей, мужчин и женщин, которые пришли в мою темную голову и зажгли спичку. «
» Сомнение полезно на время … Но мы должны двигаться дальше. Выбор сомнений в качестве философии жизни сродни выбору неподвижности как средства передвижения ».
« Все живые существа содержат в себе долю безумия, которая перемещает их странными, иногда необъяснимыми способами ».
« Память — это океан, и он качается на качелях. на поверхности. «
» Первое чудо идет глубже; чудо после этого укладывается в впечатление, произведенное первым.«
» Главное поле битвы за добро — не открытая площадка публичной арены, а маленькая поляна каждого сердца. »
Краткое содержание книги
Краткое содержание книги
Яна Мартеля «Жизнь Пи» — это история о молодом человеке, который пережил ужасающее кораблекрушение и провел месяцы в спасательной шлюпке вместе с большим бенгальским тигром по имени Ричард Паркер.
Начало романа посвящено детству и юности Пи. Его семья владеет и управляет зоопарком в своем родном городе в Индии, а его отец категорически считает, что он осознает дикость и истинную природу животных, а именно, что с ними не следует обращаться как с людьми или думать о них как о людях.В начале жизни Пи его отец понимает, что наивность сына в отношении тигра, о котором они заботятся, может подвергнуть Пи опасности. Чтобы проиллюстрировать, насколько реальна и реальна угроза, он заставляет детей смотреть, как тигр убивает и ест козу.
Пи переживает значительное религиозное пробуждение в своем становлении. лет, со временем присоединившись к множеству религий: индуизму, католицизму, и, наконец, ислам. Хотя религиозные лидеры не принимают множественное число Пи религий, постепенно становится его семья, и он остается верным последователем всех его религиозные пути на всю жизнь.
Когда Пи был подростком, его семья решает продать животных и иммигрируют в Канаду на грузовом корабле Tsimtsum . Во время плавания случается страшный шторм, и когда Пи, взволнованный при виде шторма, идет на палубу корабля, его выбрасывают за борт и в спасательную шлюпку экипажем. На следующее утро он оказывается в компании тяжело раненой зебры, злой гиены и матронного орангутана по имени Апельсиновый сок. Под брезентом спасательной шлюпки скрывается из виду тигр Ричард Паркер.Гиена ранит и ест зебру, затем идет за Апельсиновый сок. Орангутанг дает хороший бой, но гиена в конечном итоге убивает ей. Ричард Паркер наконец дает о себе знать, убивая и съедая гиена. Теперь на спасательной шлюпке выживают только Пи и Ричард Паркер.
Как Пи и Ричард Паркер выживают в Тихом океане до остальной части романа. Пи понимает, что он должен пережить стихию, пока плывет по течению в спасательной шлюпке — и что Ричард Паркер почти наверняка его съест. Он быстро видит, что жажда убьет его раньше, чем голод или тигр, поэтому он приступает к найти способ получить воду.Он обнаруживает провизию, хранящуюся в спасательной шлюпке, в том числе печенье, воду, очистители воды, свисток и руководство для выживание в море. Имея в руках инструменты выживания, Пи строит второй гидроцикл — плот, сделанный из весел и спасательных жилетов, — и прикрепляет его к лодке. С этой второй гидроцикл, он может оставаться вне водоемов, кишащих акулами, и Ричард Непосредственная досягаемость Паркера. Он рассматривает множество вариантов выживания и приходит к выводу, что он должен приручить тигра. Хотя он не может полноценно тренироваться и приручить Ричарда Паркера, свистнув в свисток и раскачивая спасательную шлюпку Достаточно, чтобы заставить тигра указывать на морскую болезнь, Пи может подчинить его и обезопасить свой собственный территория на спасательной шлюпке.
Пи временно ослеп и теряет рассудок. Он начинает разговор с Ричардом Паркером, в котором они обоюдно фантазируют о том, какую пищу они хотели бы съесть. Пи зацикливается на вегетарианстве деликатесов, а Ричард Паркер продолжает пересматривать рецепты с мясом в качестве основной ингредиент. Сначала Пи морально возмущен идеей есть мясо, но затем он понимает, что это предпочитает Ричард Паркер. Во время этого фантастического обмена, появляется еще один потерпевший крушение в спасательной шлюпке, тоже слепой и тоже очень голоден.Пи позволяет человеку, говорящему с французским акцентом, оказаться в шлюпке, полагая, что он настоящий компаньон. Мужчина нападает на Пи, говоря, что он намеревается съесть его; Ричард Паркер нападает и поглощает человека.
Ричард Паркер и Пи в конце концов находят остров, который сделан полностью из деревьев, корней, листьев, пресной воды и растений. Однако Пи делает ужасное открытие, которое заставляет их покинуть остров: полагая, что он нашел плодоносящее дерево, Пи сдирает слои фрукта и обнаруживает, что в нем есть человеческий зуб.Остров — хищное существо, поедающее все, что на нем живет. Пи и Ричард Паркер возвращаются в спасательную шлюпку и океан.
Проходит неопределенное время, и Пи и Ричард Паркер прибывает в Мексику. Ричард Паркер бежит в дикую природу, и его никто не видит еще раз. Пи заключили под стражу, дали еду и некоторое время допрашивали двое. должностные лица морского департамента Министерства транспорта Японии. В стенограмма разговора официальных лиц показывает, что они не верят Пи история целиком, и они так ему и говорят.Первоначально Пи придерживается своей истории, но затем он предлагает им другую, несколько похожую историю, в которой он рассказывает о спасательной шлюпке. с членом экипажа затонувшего корабля, его собственной матерью и вспыльчивым Французский повар, который в конце концов убивает мать Пи и члена экипажа. Пи рассказывает о как он затем ударил французского повара ножом в горло и смотрел, как тот умирает. Эта второй рассказ, кажется, удовлетворяет скептицизм спрашивающих, но они признать Пи, что его рассказ о выживании с тигром на борту спасательной шлюпки лучшая история.
.Жизнь Пи: рецензия на книгу — уровень 1 | LearnEnglish Teens
Книга и ее автор
Жизнь Пи рассказывает о мальчике-подростке из Индии по имени Пи, который путешествует через Тихий океан в спасательной шлюпке. Его спутник в спасательной шлюпке — огромный тигр. Он был написан канадским автором Янном Мартелем, и было продано семь миллионов копий по всему миру.
История
В начале книги мы узнаем о детстве Пи в Индии. Его отец — смотритель зоопарка, и семья живет в доме в зоопарке.Пи и его брат помогают отцу в зоопарке и учатся ухаживать за животными.
Когда Пи исполнилось 16 лет, его семья решила закрыть зоопарк и переехать в Канаду. Некоторых животных они продают в зоопарки Северной Америки, и семья берет животных с собой на корабле в Канаду. По дороге ужасный шторм и корабль тонет. Пи оказывается в спасательной шлюпке с гиеной, зеброй, орангутаном и тигром. Когда он видит животных, Пи пугается и прыгает в океан. Затем он вспоминает, что в океане водятся акулы, и снова забирается в шлюпку.К сожалению, семья Пи и моряки погибают во время шторма. Одно за другим животные в спасательной шлюпке убивают и поедают друг друга, пока в живых не останутся только Пи и тигр. К счастью для Пи, на спасательной шлюпке есть немного еды и воды, но вскоре ему нужно начать ловить рыбу. Он кормит тигра рыбой, чтобы тот не убил и не съел его. Он также использует свисток и свои знания о животных из зоопарка, чтобы управлять тигром.
Пи и тигр проводят в спасательной шлюпке 227 дней. Они переживают ужасные штормы и обжигаются тихоокеанским солнцем.Часто они голодны и болеют. Иногда Пи счастлив и полон надежд, но иногда ему грустно и одиноко. Наконец, они прибывают на побережье Мексики, но вам придется прочитать книгу, чтобы узнать, что в итоге происходит!
Как вы думаете?
Трое подростков высказывают свое мнение о The Life of Pi .
Я считаю, что это отличная книга, и я не мог перестать ее читать. В одной главе Пи находится в спасательной шлюпке и поет «С Днем Рождения» своей матери в день ее дня рождения, хотя он думает, что она мертва.Это был очень печальный момент, и мне хотелось плакать.
Алекса, 15
Мне не понравилась эта книга, потому что она очень медленная и скучная. В некоторых главах нет никаких действий, и мы читаем только о том, что думает Пи.
Дэнни, 16
Какая увлекательная книга! Мне понравилась история, но я также много узнал о животных и выживании в море. Эта книга понравится всем, старым и молодым, мужчинам и женщинам.
Паула, 18
Робин Ньютон
.Жизнь Пи: рецензия на книгу — уровень 2 | LearnEnglish Teens
Книга и ее автор
Жизнь Пи рассказывает историю Пи, подростка из Индии, который оказывается в ловушке спасательной шлюпки в Тихом океане с тигром. Это третья книга канадского писателя Яна Мартеля, опубликованная в 2001 году. Было продано семь миллионов копий по всему миру, она выиграла несколько призов и была переведена на 41 язык. Янн Мартель — сын дипломата, детство провел в Коста-Рике, Канаде, Франции и Мексике.После окончания университета в Канаде он провел два года, путешествуя по Индии, а затем решил стать писателем.
Сюжет
В начале книги мы узнаем о детстве Пи в Пондичерри в Индии. Его отец владеет городским зоопарком, и семейный дом находится в зоопарке. Когда они не в школе, Пи и его брат помогают своему отцу в зоопарке, и он много узнает о животных. Пи очень интересуется религией. Его семья — индуисты, но он тоже интересуется христианством и исламом и решает верить во все три религии.
Когда Пи исполнилось 16 лет, его родители решили закрыть зоопарк и переехать в Канаду. Некоторых животных они продают в зоопарки Северной Америки, и семья отправляется на корабле в Канаду, забирая животных с собой. По дороге ужасный шторм и корабль тонет. К сожалению, семья Пи и моряки все погибают в шторме, но Пи живет и оказывается в спасательной шлюпке с гиеной, зеброй, орангутангом и огромным тигром. Сначала Пи боится животных и прыгает в океан. Затем он вспоминает, что в воде есть акулы, и решает снова залезть в спасательную шлюпку.Одно за другим животные в спасательной шлюпке убивают и поедают друг друга, пока в живых не останутся только Пи и тигр. К счастью для Пи, на спасательной шлюпке есть немного еды и воды, но вскоре ему нужно начать ловить рыбу. Он кормит тигра, чтобы он не убивал и не ел его. Он также использует свисток и свои знания о животных, чтобы управлять тигром и показать ему, что он главный.
Пи и тигр проводят в спасательной шлюпке 227 дней. Они переживают ужасные штормы и палящий жар тихоокеанского солнца.Часто они голодны и болеют. Иногда Пи находит утешение в своих трех религиях, но иногда он чувствует себя грустным и одиноким. Наконец, они прибывают на побережье Мексики, но вам придется прочитать книгу, чтобы узнать, что в итоге происходит!
Что думают рецензенты?
Это отличная книга, и я не мог перестать ее читать, но и не хотел, чтобы она кончилась! Читая, вы разделяете эмоциональное путешествие Пи через надежду, отчаяние, истощение, одиночество и радость. Есть одна глава, где Пи поет «С Днем Рождения» своей матери в день, который, как он догадывается, является ее днем рождения, хотя он думает, что она мертва.Это душераздирающий момент, и мне захотелось плакать.
Алекса, 15
Некоторые разделы книги показались мне очень скучными и медленными. Для меня было слишком много глав без каких-либо действий и просто длинных объяснений мыслей Пи или его воспоминаний. К тому же, если честно, сюжет показался мне нереальным. Думаю, тигр сразу бы съел Пи!
Дэнни, 16
Какая увлекательная книга! Мне понравилась эта история, но я также многое узнал о психологии животных, религии и о том, как выжить при кораблекрушении (никогда не угадаешь, это может случиться с тобой однажды!).Я рекомендую эту книгу всем, старым и молодым, мужчинам и женщинам. Это хорошее чтение!
Паула, 18
Робин Ньютон
.