– Биби, просыпайся… – Его голос – легкое дуновение.

Закрываю глаза, чтобы украсть еще минутку сна, представляя под дрожащими веками грядущий день, все грядущие дни вместе с Филиппо.

– Да, еще минутку, – бормочу, поворачиваясь на другой бок.

Он еще раз целует меня, поднимается и прикрывает дверь, оставляя одну в комнате отходить ото сна. Я еще не пришла в себя, но все же делаю неимоверное усилие и сажусь, прислонившись спиной к изголовью кровати. Из окна просачиваются солнечные лучи, они ласкают мое лицо. Сейчас восемь часов прекрасного майского утра, уже тепло, и свет снаружи почти ослепляющий.

Новый день моей новой жизни.

Ускользаю в ванную и в спешке привожу в порядок растрепанные волосы, закрепляя их на затылке заколкой, чтобы убрать с глаз. Каре моей последней венецианской осени кануло в Лету, теперь мои каштановые волосы отросли и в беспорядке мягко падают ниже плеч, хотя я иногда пытаюсь собрать их в хвост или другие импровизированные прически.

Натягиваю штаны от спортивного костюма и шаркая тапками, иду к Филиппо на кухню.

– Доброе утро, соня, – приветствует он меня, наливая стакан апельсинового сока. Мой друг уже готов к выходу, благоухающий и одетый в брюки из бежевого хлопка, голубую рубашку и галстук в оптических разводах. Галстук означает, что сегодня Филиппо пойдет в офис, а не на стройку, я уже усвоила это. Завидую его утренней собранности, по сравнению с ним по утрам я кажусь черепахой, ползающей по дому.

– Привет, – отвечаю, протирая глаза и чуть не вывихивая челюсть от зевка. Усаживаюсь на барный табурет и опираюсь локтями на цементный остров, все еще не в состоянии противостоять объятьям сна. Поднимаю взгляд на плиту, где уже кипит вода для моего чая. Филиппо трогательно заботится обо мне уже с первого утра, когда мы проснулись вместе. Такие вроде бы незначительные знаки внимания многое о нем говорят.

Филиппо выключает газ, прежде чем вода перельется. «Наркотик сама добавишь?» – спрашивает.

Улыбаюсь. Филиппо утверждает, что у меня зависимость от зеленого чая и травяных настоев, и возможно, он прав: в течение дня я пью их литрами, и мне нравится покупать всевозможные разновидности чая. Подхожу к полкам и беру одну из множества баночек, наполненных высушенными листьями …

Я чувствую тебя — Ирэне Као

Загрузка. Пожалуйста, подождите…

Ирэне Као «Я чувствую тебя»

Пока Алессио наполняет бокалы, Филиппо выпрямляется на стуле, с торжественным выражением лица поднимает бокал, восклицая уверенным голосом: «За мою невесту!», и все присоединяются к тосту.

Я за секунду становлюсь красной, как помидор, мне приходиться провести рукой по лицу. Не знаю, чего мне больше хочется в этот момент: прибить его или покрыть поцелуями. Я впервые слышу, как он произносит это слово. Хотя мы живем вместе полтора месяца и наши отношения стали официальными с первого дня, мне все равно странно слышать, как он произносит это слово.

С натянутой улыбкой поднимаю бокал и тоже чокаюсь. Филиппо целует меня в губы, и я целую его в ответ, хотя смертельно стесняюсь выказывать на людях некоторые чувства.

Наконец приступаем к еде, но сразу после тоста на меня накатывает какая-то неожиданная меланхолия. Наверное, потому, что дни рождения всегда заставляют задуматься о проходящем времени, или потому, что чувствую себя не на своем месте здесь, среди полузнакомых людей, а может быть, это шампанское вызывает грустные мысли. Внезапно я поглощена той странной ностальгией, которую ощутила сегодня утром — той самой, которую заметил даже Мартино. Я чувствую себя далекой, не на своем месте, как не случалось уже давно.

Я говорю себе, без особой уверенности, что это все гормоны, приближаются месячные, но в глубине души понимаю, что дело не только в этом. Несмотря на улыбки, которые я раздаю направо и налево, у этого тридцатилетия кисло-сладкий привкус. И даже потрясающий ризотто с песто из апельсинов, авокадо и мяты не может его отбить.

Когда наконец доходит очередь до волшебного торта из груш и шоколада, который заказал для меня Филиппо, я задуваю свечи под торжествующими взглядами окружающих, думая только об одном: чтобы этот вечер скорее закончился.

Торт отправляют обратно на кухню, чтобы нарезать и разложить по фарфоровым тарелкам, и в то время, как официант разносит наши порции, замечаю что-то странное: в моей тарелке появился цветок, сделанный из зерен граната.

— Биби, смотри, как красиво! — замечает Филиппо, сидящий рядом со мной. — В честь именинницы!

— Да… очень красиво.

Изо всех сил стараюсь улыбаться, но знаю, что лицо разбивается тысячей осколков. Дрожащей рукой подношу к губам бокал и выпиваю глоток шампанского. Сердце разрывается в груди под воздействием противоречивых эмоций. Зернышки граната. Это не может быть случайностью, это знак, сообщение от него, я знаю… и все же не могу поверить.

Стараюсь изгнать Леонардо из своих мыслей, усилием сосредоточиваясь на Алессио, который с живостью обсуждает проект восстановления заброшенного парка. Однако его речи об экодизайне и биостроительстве совсем не помогают мне. Начинаю терять контроль и понимаю, что не могу больше ждать ни секунды.

Я должна знать. Сейчас.

Оставляю вилку и резко приподнимаюсь.

— Я на минутку в туалет, — придумываю объяснение под вопросительными взглядами моих сотрапезников.

Прохожу внутрь ресторана, миную дверь туалета и решительно направляюсь в сторону кухни. Иду быстрым шагом, нервно оглядываясь по сторонам, придерживая сумочку вспотевшими руками. Наверное, это просто безумие — фантом моего воображения.

А если даже все так, как я думаю, то я тем более совершаю ужасную ошибку. Это подобно фильмам ужасов, где героиня, услышав подозрительный шум среди ночи, решает открыть дверь, чтобы узнать кто там, вместо того чтобы сразу же позвонить в полицию. Ну а что еще я могу сделать?

Я вне себя.

С горящим лицом прислоняюсь к круглому окошку в двери, ведущей на кухню, но почти ничего не вижу. Потом, глубоко вздохнув, распахиваю двери, которые открываются, словно двери салуна.

Чуть не сталкиваюсь с официантом, конечно же, он выходит именно в этот момент, неся четыре дымящихся блюда, но, к счастью, мне удается уклониться и отойти в сторону. Здесь такой беспорядок, что поначалу чувствую себя оглушенной: хаос голосов, пара, запахов, звяканья. Ряд ассистентов толпится вокруг основной столешницы и у конфорок: кто-то шинкует, кто-то варит, кто-то обваливает в сухарях, кто-то ставит в духовку, кто-то обрамляет гарниром и сыплет специи.

— Мы чертовски опаздываем по всем заказам, шевелитесь!

Этот голос словно гром.

Я вижу его, и у меня перехватывает дыхание.

Леонардо. На нем белая форма, белая повязка закручена на лбу, как в первый раз, когда я видела его за работой на вечере в Венеции. Темные глаза, живые и внимательные, обычная двухдневная щетина, лоб покрыт потом. Он движется среди своих помощников, харизматичный и авторитарный, но прежде всего наводящий страх. Я понимаю это по тому, как он отдает приказы, и особенно по взглядам, с которыми их принимают подчиненные.

Пристально наблюдаю за ним, но он не замечает, что я здесь.

— Лангуст для третьего стола готов уже три минуты. Что будем делать, Уго, подадим его холодным? Где они нашли тебя такого, на празднике котлет?

Он абсолютно такой, каким я помню его, даже еще немного увереннее в себе и внушительнее. Волосы мне кажутся темнее, челюсть более выражена, мышцы крепче — но, наверное, это просто мои фантазии. Что-то вроде галлюцинации.

Он пока еще не заметил меня, и это дает мне ощущение безопасности. Однако, как только его глаза встречаются с моими, ноги слабеют и начинают дрожать. По губам Леонардо пробегает улыбка, он идет мне навстречу широким шагом. Остаюсь в неподвижности, у меня нет сил, чтобы сделать малейшее движение. Вдыхаю, выдыхаю, вдыхаю.

Я ошеломлена, поражена, взбешена, сама не знаю, что чувствую. Губы не произносят ни одного слова, ни одного звука. На мгновение мне хочется взять тарелку и швырнуть в него в лучших традициях итальянских комедий и сразу же после этого повернуться и уйти. Прежде чем эта мысль смогла осуществится, Леонардо оказывается передо мной и останавливает меня рукой. Этого контакта достаточно, чтобы уничтожить окружающую меня реальность. Я забыла, насколько у него большие руки, какие они всегда горячие. Стараюсь освободиться от его хватки, но мне это не удается.

— Привет, — спокойно говорит он с вызывающей улыбкой, в глазах поблескивают странные огоньки. Морщинки вокруг глаз по-прежнему на своем месте, чтобы напомнить мне, насколько он сексапилен и потрясающе красив.

— Привет, — бурчу в ответ, разрываясь между злостью и недоверием. Мы не виделись три месяца, за это время я поставила под вопрос и построила заново всю мою жизнь кусочек за кусочком, а он встречает меня, как ни в чем не бывало, с настолько искренним «привет», что это выглядит единственно возможной фразой для встречи. Неожиданная дрожь вдоль спины заставляет меня замереть, и я понимаю, что сжимаю кулаки до боли.

— В чем дело, удивлена? — спрашивает, вглядываясь в мое лицо.

— Конечно! — отвечаю, приподнимая подбородок.

— Ну, я тоже, — говорит он, скорее довольный, чем расстроенный.

Я вижу, как уголки его губ складываются в самодовольную улыбочку, и в отчаянии взрываюсь:

— Можно узнать, какого черта ты здесь делаешь?

— Скорее я должен задать тебе тот же самый вопрос, поскольку мы находимся в моем ресторане, — отвечает он с невинным видом, разводя руками.

Смотрю на него без слов. Никогда бы не подумала, что у Леонардо может быть ресторан в Риме.

И уж тем более что в день своего рождения я окажусь именно в нем.

Као Калия Ян пишет «коллективные воспоминания беженцев» о Миннесоте

Сегодня первый день осени, и сад на заднем дворе писательницы Као Калия Ян находится на грани признания сезонного поражения. Листья ржавчины ниже засохших соцветий. Запутанные ветви, с которых капают спелые помидоры черри, прислоняются друг к другу, измученные тяжестью нести их поздние летние дары. Есть цветная капуста, которая никогда не приносила плодов — Ян использует листья, чтобы делать голубцы на пару.

Это не значит, что в приподнятых грядках и клочьях почвы осталось мало жизни.Когда прошлой весной усилилась пандемия COVID-19, муж Янга Аарон Хокансон посадил розарий. Теперь цветы с названиями, такими как Sexy Rexy, Fourth of July и Celestial Night тянутся к небу, напоминают, говорит Ян, «о красоте в год, который не был таким красивым».

Она предлагает мне сесть за противоположный конец стола в заднем дворике. Ян, рост которой чуть больше 4 футов 9 дюймов — о чем она часто упоминает — говорит, что ей стало комфортно со своим ростом, когда она была беременна своими 5-летними сыновьями-близнецами, Юэпхэном и Тэенгом.

«Не было места для искусственной высоты, не было места для вертикального роста, поэтому все было горизонтально», — говорит она, улыбаясь. В пределах досягаемости есть коробка с салфетками. Ян поместил их туда в ожидании тем, которые мы будем обсуждать. «Я был просто брюхом, и мне пришлось занимать всю полноту моих четырех-девяти с половиной».

Хокансон и Янг переехали в этот дом в районе Фален Святого Павла пять лет назад, сразу после рождения их сыновей. Сегодня мальчики находятся внутри со своей старшей сестрой Шенгенг, которой 7 лет, и четырьмя двоюродными братьями, занимающимися дистанционным обучением под руководством Хокансона.Через заднее окно можно увидеть их силуэты, их маленькие лица в наушниках.

Янг провела свои подростковые годы менее чем в миле отсюда, она была второй из семи детей в большой семье хмонгов. Это событие, которое она описала в своей книге 2008 года Поздний возвращающийся домой: мемуары семьи хмонгов . Она вспоминает, как от дома ее семьи площадью 950 квадратных футов пахло комиссионными магазинами. Обезжиренный и тесный, он, тем не менее, «станет нашим первым кусочком Америки, первым домом, который мы купим на деньги, заработанные нашими родителями», — писала она в «Поздний возвращающийся домой».

Дом Янга и Хокансона также находится на пути от Юниверсити-авеню, улицы Святого Павла, возрожденной местными иммигрантами и беженцами. Именно это семя в конечном итоге превратилось в ее новую книгу Somewhere in the Unknown World: A Collective Refugee Memoir (Metropolitan Books), которая выйдет 10 ноября. Похоже, что несколько проектов Янга созрели одновременно: В начале этого месяца вышла новая книга с картинками под названием « Самая красивая вещь » (Carolrhoda Books).

Как и большинство работ Янга, « Самая красивая вещь» — это мемуары, на этот раз любовное письмо бабушке по отцовской линии. Именно этот семейный старейшина помог Калии увидеть, что, несмотря на отсутствие денег у ее семьи, они были наделены драгоценным культурным наследием и даром преданной семьи. Где-то в неизвестном мире расширяет литературное созвездие Ян за пределы рассказа ее семьи о беженце до путешествий и переживаний других беженцев, которых она знает.

Подростком Ян допоздна выполнял домашнее задание, в том числе изучал американскую версию войны во Вьетнаме. Эти уроки не включали в себя то, как Центральное разведывательное управление США вербовало людей хмонгов, чтобы они сражались и умирали от имени страны, находящейся за тысячи миль, страны, которая бросит этих боевиков, когда Лаос пал перед коммунистами. Тем не менее, она и ее семья стремились перейти от беженцев-хмонгов к американцам-хмонгам.Ее родители оба работали на кладбище, чтобы позволить себе дом.

Двадцать лет спустя Ян говорит, что она сразу почувствовала себя как дома, когда они с Хокансоном совершили поездку по бродяге, где они сейчас живут, отчасти из-за близости к достопримечательностям и звукам ее молодой жизни. Но она также мгновенно почувствовала связь со своими новыми соседями, пожилой парой по имени Боб и Рут, которые сидели возле своего дома, когда она и Хокансон совершали поездку по дому.

«Я люблю сорняки.Они напоминают мне об устойчивости жизни. Они напоминают мне о том, что мы можем появиться там, где нам не положено быть, и мы можем расти, и мы можем сделать это красивее ».

Као Калия Ян

Она с любовью увековечила их в своей иллюстрированной книге 2019 года, Карта мира (Carolrhoda Books). История американской девушки хмонг, книга частично посвящена смерти Рут и попыткам молодого рассказчика утешить Боба.

Когда Ян сказал Бобу, что она пишет книгу о Рут и о нем, он ответил, сказав, что она превратит травку в цветок.Он понятия не имел, насколько эта метафора понравится Яну.

«Я сказала ему:« Ты видел мой сад? »- смеется она, показывая на себя. Ян часто говорит с точностью и ритмичностью поэта, выбирая слова с большим значением вместо повседневного сленга. «Я люблю сорняков. Они напоминают мне об устойчивости жизни. Они напоминают мне о том, что мы можем появиться там, где нам не положено быть, и мы можем расти, и мы можем сделать это красивее ».

Ян родился в 1980 году в лагере беженцев Бан Винай в Таиланде.«Я выросла в месте, где меня окружала смерть», — говорит она.

Ян не уклоняется от обсуждения горя и смерти. Фактически, она обезоруживающе присутствует в нем. Когда она говорит, ей иногда кажется, что она готова расплакаться, но не потому, что она подавлена, а потому, что она способна так глубоко чувствовать.

С момента своего рождения Ян готовилась к тому счастливому концу, о котором мечтали ее родители. «Я была тем ребенком… чей отец учил ее, что она не дитя бедности, войны или отчаяния.Я надеялась родиться », — говорит она.

Семья прибыла в Сент-Пол, когда Калии было 6 лет. Когда она училась в старшей школе, учитель сказал ей, что у нее есть талант к литературе. Услышать, как авторитетный деятель подтвердит свои навыки чтения и письма, для Ян стало настоящей лампочкой; это были навыки, которые, как она знала, будут важны для колледжа. Она окончила Карлтон-колледж в 2003 году и получила степень магистра гуманитарных наук в области творческой научной литературы в Колумбийском университете. Именно там, в Нью-Йорке, она открыла для себя истории, которые имели для нее наибольшее значение, а рассказы ее семьи хмонг в Миннесоте.

Ян использовала свой год в Колумбии, чтобы написать черновик «Поздний возвращающийся домой». Она отправила его в Coffee House Press, независимое издательство из Миннеаполиса. Когда редактор Крис Фишбах, который сейчас является издателем прессы, увидел это в стопке заявок, он был немедленно заинтригован.

«Я вырос в западном пригороде», — говорит он. «Сообщество хмонгов было для меня только в новостях». Таким образом, ее рукопись принесла «потрясающий опыт». Фишбах встретился с Янгом и ее старшей сестрой Дауб, которая работает юристом, в кафе недалеко от колледжа Макалестер.

«Они были формальными и осторожными, — вспоминает он. «Они меня не знали, не знали издательства. Они оба были готовы задать много вопросов. Меня проверяли, чтобы увидеть, могут ли они мне доверять ».

Ян хорошо помнит эту встречу: приняв предложение Фишбаха о 3500 долларов, она посмотрела на деревянный стол, за которым они сидели, который был изношен и потерт. «Эта книга станет моей первой большой отметкой в ​​мире», — подумала она.

Фишбах сказал, что знает, что история Янга найдет отклик у жителей Миннесоты.Но он был счастлив, когда книга нашла и национальную аудиторию. Он выиграл Книжную премию Миннесоты за документальную литературу и стал финалистом Литературной премии PEN USA. Национальный фонд искусств присвоил ему титул «Big Read».

Ее продолжение, Поэт песни: Воспоминания о моем отце , было удостоено еще большего количества наград; В этом году Star Tribune назвала ее одной из 10 лучших книг десятилетия.

Поздний возвращающийся домой принес Янгу больше, чем литературное признание.После публикации Аугсбургский колледж пригласил ее выступить с программным докладом на конференции. Хокансон, затем доктор философии. студент, обучающийся в университете Миннесоты, был в аудитории.

Несколько недель спустя он написал по электронной почте, чтобы узнать, не хочет ли она встретиться за кофе. Она не пила кофе, поэтому они остановились на обеде. Они поженились в 2011 году на глазах у 500 гостей в парке Phalen Lake.

«Я жил одной историей, но было так много других историй, которых я не знал вокруг себя»

Ян начала работу над своей новой книгой « Где-то в неизвестном мире: коллективные воспоминания беженцев» почти четыре года назад. Сначала она представила книгу своему редактору в Metropolitan Books как хронику жизни на Юниверсити-авеню в Сент-Поле, улице, заполненной предприятиями, построенными иммигрантами и беженцами.

В ее первом интервью участвовал ее дядя Фонг Ли. Он становился старше и не хотел умирать, не рассказав правду о пережитом во время войны. Как солдат-хмонг, ЦРУ обучило его допрашивать заключенных. Когда в 1975 году американцы покинули Лаос, его жизнь оказалась в постоянной опасности.В 1978 году он и его молодая семья воспользовались своим единственным шансом на выживание и совершили опасное путешествие через реку Меконг в лагерь беженцев в Таиланде.

Совместный пересказ Янга и Ли одновременно захватывающий и душераздирающий, поскольку Ли описывает дилемму, которая все еще преследует его. На лаосской стороне реки две брошенные сестры — по его оценкам, самой старшей было лет 6 или 7 — умоляли его перевезти их через реку. На надувном плоту могла поместиться только его семья.

Ян отправила черновик статьи своему редактору, спрашивая, есть ли у нее идеи, что Ян должен с этим делать. В ответ ее редактор спросила, нравится ли это Яну больше.

«Мои чувства отражены в моем письме. Когда я плачу, ты это видишь ».

Као Калия Ян

Обрамление Университетской авеню для книги было заменено 14 историями других беженцев из жизни Яна. Один из них — Сиа Борзи, беженка из Либерии, работающая регистратором в больнице, где родились дети Янга. Едва она избежала убийства повстанцами, когда они захватили Bong Mining Company во время Первой гражданской войны в Либерии.Чтобы выжить, она и ее муж Альберт и их маленькие дети сбежали в кусты, где они прятались год и где Альберт заразился малярией.

«Когда он впал в бред, когда инфекция распространилась на его мозг, я испугался», — рассказал Борзи Яну. «Единственное, на чем мы должны были написать, это на семейной Библии и единственной ручке, которую я вытащил из дома, когда пришли повстанцы. Я передал их Альберту и мягко попросил его написать что-нибудь для меня, хоть что-нибудь. Он увидел отчаяние в моих глазах, взял перо и Библию, открыл первую страницу и нацарапал небольшое стихотворение, слова которого я уже не могу вспомнить.”

Кав Тхау, беженка из Карен, работает в детской школе Янга. Прожив в нескольких лагерях тайских беженцев, он поступил в колледж в Бангкоке, получив стипендию Фонда Сороса. Позже он влюбился в американку и по визе жениха отправился в Сент-Пол.

Ирен Рудерман Кларк — певица местной группы StoLyette. Когда она была ребенком, она и ее семья сбежали из Минска в рамках волны евреев, спасающихся от преследований в бывшем Советском Союзе.

«Книга началась из-за того, что я осознал, что жил одной историей, но было так много других историй, которых я не знал», — объясняет Ян. «В этом мире перспектив мы могли предложить что-то единое».

Рудерман Кларк говорит, что она нашла Янга «милым, и с ним легко разговаривать». Она вспоминает, как Ян просил ее описать вкусы и запахи из путешествия ее семьи через Европу в Соединенные Штаты. «Ее так заинтересовала моя история, ее богатство и нюансы, — говорит Рудерман Кларк.

Ян говорит, что рассказывает эти истории не потому, что ее испытуемые не могут говорить сами за себя. Скорее, она предложила свое мастерство, чтобы помочь им создать портрет, который они, возможно, не смогут увидеть.

Янг встретилась с каждым из своих сотрудников на одном часовом сеансе. Одна встреча состоялась в Culver’s, другая — в Starbucks. Она не записывала и не расшифровывала разговоры. Вместо этого она написала то, что ей сказали, от руки.

«Мои чувства отражены в моем письме», — говорит она.«Когда я плачу, ты это видишь».

Ян добавила к своему процессу еще один шаг, который противоречил учению о написании научной литературы: она делилась историями со своими испытуемыми. «Я не спрашивал, нравится им это или нет, но я хотел убедиться, что точность и целостность рассказов сохранены».

Изначально планировалось, что книга будет опубликована в 2019 году, но «Метрополитен» отложил дату выхода на год — время, которое Ян теперь рассматривает как подарок. «Тот год помог мне примириться с историями, особенно в этой пандемии, особенно в эти времена.Мое сердце согревает знать, что я делюсь этими Городами с этими людьми. Я меньше боюсь, зная все, что им удалось выжить, и все, чем они являются. Я чувствую себя смелее, увереннее ».

Ян говорит, что процесс написания Где-то в Неизвестном Мире не отличался от садоводства. Она написала первые черновики и дала им прорасти. «А потом был еще один сезон, когда те семена, которые я посадил, снова взошли, и я смог начать видеть полноту сада.”

Что приводит нас к ее заднему двору. Ее сосед, Боб, умер этой весной от рака, утрата стала еще более болезненной, потому что Ян, Хокансон и их дети не могли навещать его, пока он был болен. Пандемия оттолкнула их. Растущие вещи помогли Ян пережить эту потерю. Всегда есть следующая весна, новый сезон.

Не говоря уже о новой книге. Мы разговаривали уже больше часа, и ей пора вернуться к своему письму, вернуться к своему дому и семи детям, которые пытаются учиться, хотя они не могут ходить в школу.

«Это долгий путь», — говорит Ян. «Когда ты молод, ты думаешь, что, может быть, тебе нужно написать только одну историю, одну книгу, которую нужно унести в мир».

Но затем она добавляет: «В моей жизни есть все эти истории, большие и маленькие, и опять же, сорняки — самая интересная ее часть. Неожиданные вещи, о которых ты не хочешь рассказывать, верно? »

Khosla Ventures

Вы изучали дизайн взаимодействия людей в то время, когда этой области еще не существовало.Что вдохновило на это?

Я всегда любил гаджеты, компьютеры и технологии. Я учился на ученой степени в области электротехники и вычислительной техники, но мне казалось, что все студенты вокруг меня создают технологии ради технологий. У них не было никакого представления о том, как технологии могут быть полезны для людей или как они могут повлиять на общество.

Я был очень разочарован выбранным мной путем и по совпадению примерно в то же время открыл целую область исследований, называемую инженерной психологией и человеческими факторами. Поле было основано на идее человеческого познания. Например, как вы можете определить конструкцию кабины самолета, чтобы уменьшить количество ошибок пилота? Взаимодействие человека и компьютера родилось из этого и основывалось на том, как люди думают, обрабатывают информацию и что их мотивирует.

Как мы можем использовать эти принципы, чтобы стимулировать и вдохновлять разработку компьютерного программного обеспечения и технологий? Тогда это было очень рано, и очень немногие места позволяли тебе заниматься этим. Я перешел на факультет химической и промышленной инженерии и создал свою собственную программу, основанную на курсах информатики, инженерии и психологии.

Какими были технологии в то время?

Основное внимание уделялось программному обеспечению: Windows 3.1, CD-ROM. Вау, я похож на динозавра. Сеть была очень молодой; мы были во времена Мозаики. Это было очень интересное время, потому что я учился в Университете Иллинойса, где разрабатывалась NCSA Mosaic. U of I действительно был в авангарде перемещения информации в Интернет. Также казалось, что многие передовые исследования действительно вращаются вокруг Интернета: визуализация серверного трафика, использование трехмерных интерфейсов, которые были полностью иммерсивными, и т. Д.

Был ли в вашей карьере решающий момент? Как это повлияло на вас как на дизайнера?

Первым решающим моментом стало то, что я понял, что есть возможность даже заниматься такой работой. Я листал свой учебник по компьютерной архитектуре Джона Хеннесси и обнаружил график, проиллюстрированный законом Фиттса. Он рассматривал возможности человека как функцию конструкции и показал, насколько велика была цель. Моя реакция была: «О, черт возьми. Есть целая область исследований, в которой люди исследуют подобные вещи.”

Позже, когда я работал в Netscape, основное внимание было уделено созданию программного обеспечения; Речь шла не столько о Netcenter и веб-сайтах, сколько о создании видоискателя для Интернета. В какой-то момент я понял, что самые интересные дизайнерские задачи дня были связаны с контентом. Именно тогда я решил переключиться на разработку приложений, которые будут отображаться внутри веб-браузера, а не на разработку самого браузера.

Вы работали в некоторых из самых влиятельных потребительских Интернет-компаний от Netscape до Yahoo и Google.Как, по вашему мнению, дизайн-мышление эволюционировало в течение вашей карьеры?

То, как мы думаем и говорим о дизайне, стало намного сложнее. Во многом это благодаря людям этой профессии, которые придумали термин «дизайнерское мышление», которого не существовало 20 лет назад. Теперь есть ментальная модель того, что это значит. Это становится настолько распространенным, что некоторые люди называют это обычным мышлением, как будто это их взгляд на мир, и это здорово. Мы добиваемся настоящего успеха, когда все начинают думать как дизайнеры.

В этом смысле профессия сделала много успехов. Все больше и больше людей понимают, что значит думать как дизайнер; Что это значит — сначала начать с пользователей и понять их потребности, а затем создать опыт, отвечающий этим потребностям.

Затем идет процесс проектирования: быстрое прототипирование, обратная связь и итерация. Интернет обеспечил большую часть быстрых циклов разработки, и это, безусловно, изменилось. Когда я начинал работать в этой области, основное внимание уделялось разработке программного обеспечения, где мы производили программное обеспечение в термоусадочной упаковке.Циклы разработки были намного длиннее, поэтому вам пришлось потратить намного больше времени и энергии на создание прототипов и получение отзывов, прежде чем отправлять что-либо пользователям. Циклы итераций сегодня быстрее. У вас также есть разные функциональные группы, разработка и управление продуктом, которые одинаково думают о постоянных изменениях и итерациях, и все это основано на отзывах пользователей. Эти концепции получили более широкое распространение.

Что на вас повлияло, помимо работы других дизайнеров?

Меня сильно вдохновляют практики осознанности, такие как йога и медитация.Между практикой осознанности и дизайном существует связь на нескольких уровнях. Например, физическая практика йоги освобождает тело и освобождает человека от его эго, позволяя ему быть более игривым, творческим, открытым и чутким, что очень важно для эффективного дизайна.

Другой пример — концепция непривязанности: вы просто делаете все, что в ваших силах, в тот момент, который у вас есть, без привязанности к результату. Это позволяет создавать, не опасаясь осуждения или неудач, что так важно и необходимо для дизайна.Эта философия и образ жизни делают дизайнеров лучшими дизайнерами.

Я также очень ценю просто присутствие с другими людьми, где вы действительно можете соприкоснуться с их опытом и почувствовать истинное сочувствие ко всему, что они испытывают. Это понимание информирует, вдохновляет и способствует лучшему дизайну: вы можете более эффективно разрабатывать дизайн для других людей. Во многом дизайн вдохновляет человеческое наблюдение и сочувствие.

Как бы вы описали свой личный стиль?

Как дизайнер, я стремлюсь к чистоте, простоте и вневременности. Как лидер я сосредоточен на создании отличных команд и создании условий для успеха других. Моей дизайнерской практикой движет не сила личности или эго, а великие практики, талант и процессы.

Предприниматели все время спрашивают: «Как найти хорошего дизайнера?»

Хороших дизайнеров привлекают вдохновляющие миссии и компании, где, по их мнению, они могут отлично работать. Очень важно создать среду, в которой дизайн может быть успешным. В этом так много всего задействовано, но это основные принципы.Может ли дизайнер связать общую картину с тем, что пытается сделать компания? И смогут ли они сделать отличную работу, которой будут гордиться?

Ирен Као | Предложение 21 • Закон о доступности аренды

Предложение 21 — это мера голосования по всему штату, которая ограничивает несправедливое, заоблачных повышения арендной платы, сдерживает корпоративную жадность арендодателей и предотвращает бездомность. Ведущие эксперты USC, UCLA и UC Berkeley согласны с тем, что разумные пределы арендной платы являются ключом к стабилизации кризиса доступности жилья в Калифорнии.Вот почему сенатор США Берни Сандерс, икона трудовых и гражданских прав Долорес Уэрта, члены Конгресса Максин Уотерс, Карен Басс и Барбара Ли, Демократическая партия Калифорнии, газета Los Angeles Times и многие другие, среди многих других, выразили свою полную поддержку предложению 21.

Кампания «Да на 21» проводила телеграммы и публиковала обновленную информацию о миллиардерах-арендодателях, финансирующих оппозицию, а также многочисленные истории о том, почему важные организации, такие как Калифорнийская ассоциация медсестер, поддержали Предложение 21 и Калифорнийскую демократическую партию. , который считает эту инициативу крайне необходимым приоритетом, особенно с учетом того, что так много безработных столкнулись с выселением во время кризиса COVID-19.

Недавно Courage California и ACLU Northern California (оба из которых одобрили Пропору 21) присоединились к темнокожим женщинам за благополучие, Common Cause, Калифорнийскому проекту голосования коренных жителей и Объединенному международному союзу работников пищевой промышленности и торговли (UFCW) для виртуального просвещения избирателей. ратуша (смотрите видео здесь).

Courage запустил новый веб-сайт — Ваша сила — ваш голос! — размещение информации, помогающей избирателям зарегистрироваться для голосования. Это займет примерно две минуты.

Political Data, Inc недавно сообщила, что 83% имеющих право голоса избирателей Калифорнии зарегистрированы для голосования.

«Ваша сила — ваш голос» — это инициатива калифорнийского института Courage по поддержке молодых людей, цветных людей и всех избирателей с высоким потенциалом для регистрации и уверенного голосования, — говорит директор по коммуникациям Джей Чотирмал. «Мы особенно хотим охватить избирателей в Центральной долине, Внутренней Империи, округе Ориндж, Сан-Диего и Лос-Анджелесе…. Мы все заслуживаем жить в мире, где каждый может легко найти информацию о решениях, которые влияют на наши сообщества. Но прямо сейчас нас наводняет дезинформация, которая призвана помешать нам реализовать наши демократические права как при голосовании, так и на улицах.”

Chotirmal отмечает, что «есть несколько гонок и предложений по голосованию, которые будут решены несколькими тысячами голосов в этом году. Итак, мы не можем принимать как должное даже один голос вместе «. На сайте Courage есть счетчик избирательных бюллетеней, который позволяет вам узнать, когда вы должны получить свой бюллетень — в понедельник, 5 октября или вскоре после него, — а затем, после того, как вы отправите его по почте, «позволяет отслеживать свой бюллетень на пути обратно к сотруднику избирательной комиссии вашего округа. быть принятым и засчитанным », — говорит он.

Крайний срок регистрации избирателей — октябрь.19.

Крайний срок для личного и почтового голосования в вашем бюллетене — полночь 3 ноября.

На веб-сайте государственного секретаря штата Калифорния также есть вся эта информация, включая дополнительную информацию о местах сдачи бюллетеней. Региональные клерки округа, в том числе регистратор-регистратор округа Лос-Анджелес, имеют практическую информацию и карты.

Но есть еще кое-что. Если, например, кто-то был выселен до выборов, он все еще может голосовать. «Бездомные могут зарегистрироваться и проголосовать во всех 50 штатах», — сообщает некоммерческое голосование.«Бездомным рекомендуется указывать адрес убежища в качестве своего адреса для голосования, по которому они могли бы получать почту. В качестве альтернативы бездомные лица, зарегистрировавшиеся, могут указать своим местом жительства угол улицы или парк вместо традиционного домашнего адреса. Федеральная регистрационная форма избирателя и многие государственные формы предоставляют место для этой цели ».

Телеграмма Courage California также обсудила, как связаться с избирателями, которые могут даже не знать, что они могут голосовать, и теми, для кого существуют огромные препятствия для голосования, такие как неустойчивые финансовые условия, которые могут привести к жилищным проблемам.

Common Cause Кияна Асеманфар из Калифорнии обсудила новый отчет о сложности доступа к бюллетеням для избирателей с низкой предрасположенностью, избирателей с ограниченным знанием английского языка и избирателей, сбитых с толку изменениями в избирательной системе. Двумя ключевыми выводами были важность доверенных посыльных и большая роль общественных организаций, близких к семье и друзьям, а также традиционные и этические средства массовой информации в обучении избирателей тому, как голосовать.

Крисси Кастро из Калифорнийского проекта по голосованию коренных жителей подчеркнула огромные препятствия для голосования коренных народов, в том числе невозможность доступа к центрам голосования из-за ограничений COVID-19 при пересечении границы резерваций.

«Это очень пугающее время, и на карту поставлено так много всего», — говорит она. «И все это время мы страдаем, как и все мы. Но мы слышим от членов сообщества, что будь то потеря работы или, что еще хуже, гибель людей — было много членов племен, которые стали частью опустошительных последствий лесных пожаров. Просто кажется, что на карту поставлено так много и так много сложностей, которые мешают нам действительно голосовать ».

Нурбез Флинт говорит, что «Черные женщины за благополучие» проводят образовательный проект для избирателей, в котором объясняется, почему голосование имеет значение.

«Люди пытаются украсть только то, что имеет ценность, а люди пытаются украсть ваш голос прямо сейчас», — говорит она. «Люди не стали бы так много работать, если бы это не имело никакой ценности, верно?»

ACLU / NorCal Эшли Моррис отмечает, что, хотя очевидно, что существуют квалификационные требования, такие как гражданство и возраст, «но единственные люди, которые не могут голосовать из-за осуждения, — это люди, которые в настоящее время отбывают наказание в федеральной тюрьме, или в настоящее время находятся в тюрьме штата. , отбывающих наказание за тяжкое преступление или условно-досрочно освобожденных.”

Это означает, что «если вы находитесь в окружной тюрьме в ожидании суда, вы можете голосовать. Если вы находитесь в окружной тюрьме и отбываете наказание за мисдиминор, вы можете голосовать. Если вы находитесь в окружной тюрьме, в качестве условия вашего условного осуждения вы можете голосовать. Если вы отбываете наказание за уголовное преступление в окружной тюрьме, вы можете голосовать. Я имею в виду, что есть этот длинный список людей, имеющих право голосовать, и очень важно, чтобы они знали, что они могут обновить свою регистрацию и фактически получить свои бюллетени и проголосовать ».

Эмбер Бауэр, исполнительный директор Совета западных штатов UFCW, который одобрил предложение 21, представляет 200000 основных работников, которые все еще работают, которые опасаются заражения COVID-19.

«Они боятся приносить его домой. Большинство наших сотрудников — женщины и цветные люди, и они подвергаются более непропорциональному воздействию. К счастью, у наших участников есть доступ к медицинскому обслуживанию. Но, как правило, это низкая оплата труда, низкооплачиваемая работа, на которой лежит бремя защиты запасов продовольствия. И это действительно то, что наши работники делают по всей пищевой цепочке … То, как мы говорим о голосовании, похоже на профсоюзный договор. Ваш голос — единственный способ высказаться.”

После телеграммы исполнительный директор Courage California Ирен Као сказала: «Мы одобрили предложение 21, потому что то, что мы видим и чувствуем воочию, — это жилищный кризис в Калифорнии», который усугубляется COVID-19. «Мы рассматриваем предложение 21 как ключевую часть решения, которое позволит нам разместить больше людей. Мы также считаем, что жилье — это действительно ключевая часть здоровья, экономической справедливости, поскольку все разные части людей могут жить здоровой и справедливой жизнью. Таким образом, возможность заняться жильем помогает решить некоторые из этих других проблем, которые также необходимо решать в Калифорнии.

Почта падают бюллетени. Да, 21 год. Храбрость спонсора из Калифорнии объясняет, что делать. впервые появился в предложении 21 • Закон о доступности аренды.

Я смотрю на вас, чтобы полностью прочитать ВК. Ирэн Као. Итальянская трилогия. Я смотрю на тебя. Я чувствую тебя. Я люблю тебя (2013). «Я чувствую тебя»

Ирен Као написала потрясающую чувственную трилогию. Первая книга — «Я смотрю на тебя». Писатель решил полностью захватить внимание читателя, перенеся его в великолепную Италию.Несмотря на то, что это эротический роман, он содержит очень подробное описание красоты города. Это одно из самых романтичных мест в мире — Венеция с ее чудесными улочками, искусством, ароматной кухней.

Главная героиня Елена полностью погружена в искусство. Для нее как ни в чем не бывало. Она занимается реставрацией фрески. Девушка неуверенная в себе, скромная, вечера предпочитает проводить дома, в отличие от своего общительного друга, также не употребляет алкоголь.Елена не осознает своей привлекательности для мужчин.

Однажды она понимает, что к другу детства у нее есть нечто большее, чем дружеские чувства. А потом в ее жизни появился Леонардо — замечательный повар с загадочным прошлым. Он планирует открыть ресторан. Ему важно все следить и все контролировать, он уверен в себе, очень привлекателен и умело этим пользуется. Леонардо считает, что не сможет остановиться на одном-единственном, и поэтому предпочитает полигамные отношения.Елена понимает, что чувствует к нему сильное физическое влечение, с которым не может справиться. Она нравится мужчине, но он объясняет ей правила игры: никто не должен влюбляться, иначе их отношения на этом закончатся.

Это интригующий роман о выборе женщины между двумя мужчинами. Одно — спокойствие и предсказуемость, второе — эмоции и страсть. Так что же выбрать? В книге ярко описаны переживания главного героя, множество интимных сцен. Интересно, чем закончится вся эта история с любовным треугольником, тем более что Елена уже не такая стеснительная.Она научилась смотреть на себя другими глазами. И никто не может предсказать, какой выбор она сделает.

На нашем сайте вы можете бесплатно и без регистрации скачать книгу Ирены Као «Я смотрю на тебя» в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, прочитать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине .

«Я смотрю на тебя»

Бестселлер №1 в Италии! Первая книга восхитительной трилогии, которая отправит вас в путешествие в мир чувственных удовольствий, любви, искусства и итальянской кухни.

Елена никогда по-настоящему не любила, мир для нее — искусство, фрески, которые она восстанавливает в старинных замках Венеции. Все меняется, когда в ее жизни появляется Леонардо, знаменитый повар, в руках которого даже удовольствие обретает форму, цвет, запах, вкус. Елена позволяет богатому красавцу с темным прошлым соблазнить себя и принимает его условие: «Не влюбляйся». Теперь никто из них не должен нарушать это правило, что бы ни случилось …

«Я чувствую тебя»

Путешествие в поисках удовольствий продолжается! Итальянский темперамент, прекрасный Рим, вдохновляющее искусство, любовь, страсть — вот основные составляющие книги.

Елена начала свою жизнь с новой страницы. Дни страсти и безумия, проведенные с Леонардо, превратили ее в сильную женщину, позволили раскрыться и познать все стороны любви. Теперь она знает, чего хочет: ради Филиппо она покинула Венецию и переехала в Рим. Вроде бы Елена счастлива в новой жизни, но случайной встречи достаточно, чтобы все испортить. Леонардо снова встает у нее на пути, и она должна решить, какую цену она готова заплатить за эту страсть …

Елена не знает, правильно ли она поступает, она только следует своим чувствам, прислушивается к своему сердцу и город, который говорит с ней.Эта девушка изменилась, она не боится жить, не боится любить и готова сделать свой выбор.

«Я люблю тебя»

Финальная часть итальянской трилогии, покорившей романтиков всего мира!

Жизнь без любви, жизнь, полная свободных отношений — это новая мантра Елены, которая стала совсем другим человеком с тех пор, как отказалась от надежной любви Филиппо и всепоглощающей страсти Леонардо. У нее было все, теперь у нее ничего нет.Елена готова каждую ночь проводить с новым мужчиной, только чтобы заполнить пустоту и заглушить боль в груди.

В самый трудный момент, когда все отвернутся от Елены, Леонардо снова окажется рядом и заберет девушку на свою родину — остров Стромболи. Сицилия, вулкан, море, глаза любимой мужчины способны ее исцелить, вернуть вкус к жизни, любви, искусству. Но впереди еще много препятствий: на их пути стоит прошлая жизнь Леонардо, и кажется, что изменить уже ничего нельзя…

Ярко-желтый оттенок поглощает солнечный свет, превращается в оранжевый, а затем растворяется в рубиново-красный, где на подобном ране срезе видны мелкие крупинки фиолетового блеска. Я не сводил глаз с этой гранаты уже несколько часов. Это всего лишь деталь, но она служит ключом ко всей фреске.

Его сюжет — похищение Прозерпины. Момент, когда хмурый правитель подземного мира Плутон, облаченный в пурпурное облако своей одежды, с силой схватил богиню, собирая большие гранаты на берегу озера, за чресла.

Фреска не подписана — имя автора окутано тайной. Знаю только, что он жил в начале 17 века и, судя по манере письма, цветным фрагментам и тонкой игре света и тени, был настоящим гением. Каждый мазок нанесен безупречно, и моя задача — не испортить усилия художника по достижению совершенства, понять его работу и передать это в своем творчестве.

Это первая реставрация, над которой я работаю сам. В 29 лет такая работа — огромная ответственность, и я горжусь этим.Такого шанса я ждал с тех пор, как окончил школу реставраторов, и теперь, когда мне улыбнулась удача, сделаю все, чтобы ее оправдать.

Вот почему я несколько часов подряд сижу на стремянке в белом клеенчатом комбинезоне и красной бандане с темным квадратом волос (но некоторые пряди все равно выбиваются и падают мне в глаза), и неподвижно смотрите в стену. К счастью, вокруг нет зеркал, ведь на лице точно есть следы усталости и круги под глазами.Не беда — это доказательства моего упрямства.

В какой-то момент я смотрю на себя со стороны: вот я, Елена Вольпе, одна в огромном вестибюле старинного и давно необитаемого палаццо в самом сердце Венеции. И вот где я хочу быть.

Всю неделю я чистил фон фрески и сегодня впервые попробую цвет. Неделя — это много, наверное, слишком много, но я не хотел рисковать. Продвигаться нужно с особой осторожностью, потому что одно неверное движение может испортить всю работу.Как говорил один из моих учителей: «Если хорошо почистить, то половина работы сделана».

Некоторые части фрески полностью разрушены, и у меня нет выбора, кроме как заново оштукатурить их. Влияет на повсеместную влажность Венеции, проникая даже в гранит, кирпич и дерево. Но вокруг поврежденных фрагментов есть другие, где цвета сохранили свою яркость.

Поднимаясь по лестнице сегодня утром, я сказал себе: «Я никогда не спущусь, пока не выберу тон для этой гранаты.»Теперь я понимаю, что, возможно, я был слишком оптимистичен … Я не могу представить, как долго я пробовал всю палитру красных, желтых и оранжевых цветов без какого-либо удовлетворительного результата. Я уже выбросил восемь контейнеров, в которых я разбавил пигментные стружки небольшим количеством воды и каплей оливкового масла для придания консистенции. И, начав разбавлять краску в девятой чашке, я услышал звонок. Он исходил из кармана моего комбинезона. Увы! Бесполезно было игнорируя звонок мобильного, чуть не упав с лестницы, я схватил телефон и прочитал имя, которое мигало на дисплее.

Это Гайя, моя лучшая подруга.

— Эле, как дела? Я на площади Санта-Маргарита. Приходите выпить в Il Rosso! Сегодня здесь больше людей, чем обычно, и это просто здорово! Иди скорей! — Она говорит на одном дыхании, даже не спрашивая, удобно ли мне говорить, и не давая мне возможности ответить.

Это Гайя. Она организовывает концерты и VIP-вечеринки в самых фешенебельных заведениях города и всего региона Венето. Работа начинается в четыре часа дня и продолжается до поздней ночи.Она любит светские мероприятия, и для нее это не просто работа — это призвание: держу пари, она бы работала даже бесплатно.

— Слушай, сколько сейчас времени? — спрашиваю я, пытаясь остановить поток ее слов.

— Половина седьмого. Ну ты идешь?

Боже мой, неужто так поздно ?! Время пролетело незаметно.

— Эй, Эле, ты здесь? Все хорошо? Скажите что-то! Гайя кричит, и ее голос бьет по моим барабанным перепонкам. — Вы совсем без ума от этой своей фрески. Иди сюда немедленно! Это порядок!

Il Rosso — это бар, где встречаются молодые венецианские бездельники, люди, которым нужен кто-то вроде Гайи, чтобы придумать, как провести вечер.

— Гайя, через полчаса я закончу, обещаю — я глубоко вздохну — … но я пойду домой. Пожалуйста, не злись.

— Да я не злюсь конечно, сволочь, вот и все! Она фыркает.

Как всегда. Это наша обычная ролевая игра, через две секунды она снова станет спокойной и счастливой. К счастью, она быстро забывает мои отказы.

— Слушай, можешь пойти домой, расслабиться, а потом мы пойдем в Пятый ТЦ, у меня два приглашения в клуб Приве …

«Спасибо за беспокойство, но я действительно не хочу идти в этот ад», — быстро отвечаю я, прежде чем она продолжила. Но она очень хорошо знает, что я ненавижу толпу, что я почти не пью, и танцы для меня сводятся в лучшем случае к тому, чтобы постучать ногой в такт (а я бью этот бит по-своему). Все эти развлечения не для меня, я постоянно стесняюсь и чувствую себя не на своем месте. Но Гайя не сдается, каждый раз, когда она пытается затащить меня на одну из своих вечеринок. На самом деле, хотя я никогда не признаю этого, я благодарен ей за эти попытки.

Посвящается Мануэлю, моему брату

Итальянская трилогия

«Я смотрю на тебя»

Бестселлер №1 в Италии! Первая книга восхитительной трилогии, которая отправит вас в путешествие в мир чувственных удовольствий, любви, искусства и итальянской кухни.

Елена никогда по-настоящему не любила, мир для нее — искусство, фрески, которые она реставрирует в старинных замках Венеции. Все меняется, когда в ее жизни появляется Леонардо, знаменитый повар, в руках которого даже удовольствие обретает форму, цвет, запах, вкус.Елена позволяет богатому красавцу с темным прошлым соблазнить себя и принимает его условие: «Не влюбляйся». Теперь никто из них не должен нарушать это правило, что бы ни случилось …

«Я чувствую тебя»

Путешествие в поисках удовольствий продолжается! Итальянский темперамент, прекрасный Рим, вдохновляющее искусство, любовь, страсть — вот основные составляющие книги.

Елена начала свою жизнь на новой странице. Дни страсти и безумия, проведенные с Леонардо, превратили ее в сильную женщину, позволили раскрыться и познать все стороны любви.Теперь она знает, чего хочет: ради Филиппо она покинула Венецию и переехала в Рим. Вроде бы Елена счастлива в новой жизни, но случайной встречи достаточно, чтобы все испортить. Леонардо снова встает у нее на пути, и она должна решить, какую цену она готова заплатить за эту страсть …

Елена не знает, правильно ли она поступает, она только следует своим чувствам, прислушивается к своему сердцу и городу, который говорит с ней. Эта девушка изменилась, она не боится жить, не боится любить и готова сделать свой выбор.

«Я тебя люблю»

Финальная часть итальянской трилогии, покорившая романтиков всего мира!

Жизнь без любви, жизнь, полная свободных отношений — это новая мантра Елены, которая стала совершенно другим человеком с тех пор, как отказалась от надежной любви Филиппо и всепоглощающей страсти Леонардо. У нее было все, теперь у нее ничего нет. Елена готова каждую ночь проводить с новым мужчиной, только чтобы заполнить пустоту и заглушить боль в груди.

В самый трудный момент, когда все отворачиваются от Елены, Леонардо снова будет рядом и заберет девушку на свою родину — остров Стромболи. Сицилия, вулкан, море, глаза любимой мужчины способны ее исцелить, вернуть вкус к жизни, любви, искусству. Но впереди еще много препятствий: на их пути стоит прошлая жизнь Леонардо, и кажется, что ничего не изменить …

Chapter 1

Ярко-желтый оттенок поглощает солнечный свет, превращается в оранжевый, а затем растворяется в рубиново-красный, где на ранеобразном срезе видны мелкие зерна фиолетового блеска.Я не сводил глаз с этой гранаты уже несколько часов. Это всего лишь деталь, но она служит ключом ко всей фреске.

Ее сюжет — похищение Прозерпины 1
Прозерпина ( лат. Proserpina) — в древнеримской мифологии богиня подземного мира, соответствующая древнегреческой Персефоне, дочери Юпитера и Цереры, племяннице и жене Плутона.

Момент, когда мрачный правитель подземного мира Плутон, облаченный в пурпурное облако своей одежды, с силой схватил богиню, собирая большие гранаты на берегу озера, за чресла.

Фреска не подписана — имя автора окутано тайной. Знаю только, что он жил в начале 17 века и, судя по манере письма, цветным фрагментам и тонкой игре света и тени, был настоящим гением. Каждый мазок нанесен безупречно, и моя задача — не испортить усилия художника по достижению совершенства, понять его работу и передать это в своем творчестве.

Это первая реставрация, над которой я работаю сам. В 29 лет такая работа — огромная ответственность, и я горжусь этим.Такого шанса я ждал с тех пор, как окончил школу реставраторов, и теперь, когда мне улыбнулась удача, сделаю все, чтобы ее оправдать.

Вот почему я несколько часов подряд сижу на стремянке в белом клеенчатом комбинезоне и красной бандане с темным квадратом волос (но некоторые пряди все равно выбиваются и падают мне в глаза) и смотрю неподвижно у стены. К счастью, вокруг нет зеркал, ведь на лице точно есть следы усталости и круги под глазами.Не беда — это доказательства моего упрямства.

В какой-то момент я смотрю на себя со стороны: вот я, Елена Вольпе, одна в огромном вестибюле старинного и давно необитаемого палаццо 2
Палаццо ( лат. palatium — дворец) — итальянский городской дворец-особняк 15-18 веков.

В самом сердце Венеции. И вот где я хочу быть.

Всю неделю чистил фон фрески и сегодня впервые попробую цвет.Неделя — это много, наверное, слишком много, но я не хотел рисковать. Продвигаться нужно с особой осторожностью, потому что одно неверное движение может испортить всю работу. Как говорил один из моих учителей: «Если хорошо почистить, то половина работы сделана».

Некоторые части фрески полностью разрушены, и у меня нет выбора, кроме как заново оштукатурить их. Влияет на повсеместную влажность Венеции, проникая даже в гранит, кирпич и дерево. Но вокруг поврежденных фрагментов есть другие, где цвета сохранили свою яркость.

Поднимаясь по лестнице сегодня утром, я сказал себе: «Я никогда не спущусь, пока не выберу тон для этой гранаты». Теперь я понимаю, что, возможно, я был слишком оптимистичен … Я не могу представить, как долго я пробовал всю палитру красных, желтых и оранжевых цветов без какого-либо удовлетворительного результата. Я уже выбросил восемь емкостей, в которых я разбавил пигментные крошки небольшим количеством воды и каплей оливкового масла, чтобы придать консистенцию. И, начав разбавлять краску в девятой чашке, я услышал звонок.Оно было из кармана комбинезона. Увы! Игнорировать звонок мобильного было бесполезно. Я почти упал с лестницы, схватил телефон и прочитал имя, которое мигало на дисплее.

Это Гайя, моя лучшая подруга.

— Эле, как дела? Я на площади Санта-Маргарита. Приходите выпить в Il Rosso! 3
Il rosso ( ital .) — красный.

Сегодня здесь людей больше, чем обычно, и это просто здорово! Иди скорей! — Она говорит на одном дыхании, даже не спрашивая, удобно ли мне говорить, и не давая мне возможности ответить.

Это Гайя. Она организует концерты и VIP-вечеринки в самых фешенебельных заведениях города и всего региона Венето 4
Венето ( ital … Veneto) — один из административных регионов Италии, расположенный на северо-востоке страны.

Работа начинается в четыре часа дня и продолжается до поздней ночи. Она любит светские мероприятия, и для нее это не просто работа — это призвание: держу пари, она бы работала даже бесплатно.

— Слушай, а сколько сейчас времени? — спрашиваю я, пытаясь остановить поток ее слов.

— Половина седьмого. Ну ты идешь?

Боже мой, неужто так поздно ?! Время пролетело незаметно.

— Привет, Эле, ты здесь? Все хорошо? Скажите что-то! Гайя кричит, и ее голос бьет по моим барабанным перепонкам. — Вы совсем без ума от этой своей фрески. Иди сюда немедленно! Это порядок!

Il Rosso — это бар, где встречаются молодые венецианские бездельники, люди, которым нужен кто-то вроде Гайи, чтобы решить, как провести вечер.

— Гайя, через полчаса я закончу, обещаю — я глубоко вздохну -… но я пойду домой. Пожалуйста, не злись.

— Да я не злюсь конечно, сволочь, вот и все! Она фыркает.

Как всегда. Это наша обычная ролевая игра, через две секунды она снова станет спокойной и счастливой. К счастью, она быстро забывает мои отказы.

— Слушай, можешь пойти домой, расслабиться, а потом мы пойдем в Пятый ТЦ, у меня два приглашения в клуб Приве …

«Спасибо за беспокойство, но я действительно не хочу идти в этот ад», — быстро отвечаю я, прежде чем она продолжила.Но она очень хорошо знает, что я ненавижу толпу, что я почти не пью, и танцы для меня сводятся в лучшем случае к тому, чтобы постучать ногой в такт (а я бью этот бит по-своему). Все эти развлечения не для меня, я постоянно стесняюсь и чувствую себя не на своем месте. Но Гайя не сдается, каждый раз, когда она пытается затащить меня на одну из своих вечеринок. На самом деле, хотя я никогда не признаю этого, я благодарен ей за эти попытки.

— Ну что, работа уже закончена? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь разговор от опасных тем.

— Ага, сегодня мне просто повезло, я сопровождал одну русскую бизнес-леди. Мы три часа рассматривали сумки и кожаные ботинки в Bottega Veneta, потом я привел ее в Бальби, и там, наконец, мадам решила купить две вазы из муранского стекла. Кстати, в «Альберте Ферретти» я видела несколько платьев из их новой коллекции — ну как же они тебе пошили! Бежевого цвета, он будет потрясающе смотреться с шоколадным оттенком ваших волос … Когда-нибудь мы зайдем и вы их примерите!

Когда она не занята рассказом людям, что делать по вечерам, Гайя объясняет им, как тратить деньги, она своего рода консультант по покупкам.Это тот тип женщин, у которых на все свое мнение и большие способности убеждать других. Настолько крупный, что есть даже те, кто готов заплатить, чтобы в чем-то убедиться. Однако ее способности на меня не действуют — за двадцать три года дружбы у меня выработался иммунитет.

— Конечно, поехали. Правда, все заканчивается тем, что вы, как обычно, покупаете их себе.

— Но рано или поздно я смогу тебя прилично одеть. Имейте в виду, я еще не закончил с вами!

Гайя боролась с моим, так сказать, небрежным стилем одежды с подросткового возраста.Для нее джинсы и туфли на плоской подошве — вовсе не удобная альтернатива другим нарядам. Она считает, что за такой выбор можно только стыдиться. По словам Гайи, мне приходится каждый день ходить на работу в мини-юбке и на высоких каблуках. И неважно, что я несколько раз в день карабкаюсь по стремянке и часами провожу в положении, которое все равно сложно назвать комфортным. «Если бы у меня были твои ноги …» — все время повторяет она. И каждый раз он повторяет изречение Коко Шанель: «Ты всегда должна быть элегантной, каждый день, потому что судьба может ждать тебя за углом.»Сама Гайя никогда не выйдет из дома, пока не накрасится, не оденется и не сделает прическу.

Иногда мне интересно, насколько мы разные; и если бы Гайя не была моим лучшим другом, я бы, вероятно, не потерпел бы ее.

«Хорошо, Эле, — она ​​возвращается к своей любимой теме, как ни в чем не бывало, — сегодня вечером тебе обязательно нужно прийти в торговый центр.

— Гайя, не обижайся. Но я уже сказал вам, что не могу! «Когда она такая настойчивая, это действует мне на нервы.

— Ну, Боб Синклер будет там!

— Кто это? — спрашиваю, и у меня на лбу загорается надпись: «ФАЙЛ НЕ НАЙДЕН».

Гайя в отчаянии вздыхает.

— Ну, это французский ди-джей, он знаменит. На прошлой неделе он был в жюри Венецианского кинофестиваля …

— Понятно!

«А еще, — продолжает она, — из доверенных источников мне сказали, что сегодня вечером в Prive будут разные знаменитости, в том числе… слушайте внимательно, — театрально делает паузу, — Сэмюэл Белотти!

— Нет! Велосипедист из Падуи? Я стону в отчаянии абсолютно неодобрительным тоном.

Это один из «знаменитых» поклонников Геи, которого она оставляла во многих путешествиях по Италии и даже по всему миру.

— Это он!

«Не понимаю, что вы в нем нашли: это самоуверенный кретин, а что в нем такого удивительного?»

У нас с Гайей разные вкусы к мужчинам.

«Ну, я знаю, что он потрясающий», — усмехается она.

— Я написал ему текстовое сообщение. Он еще не ответил, потому что теперь у него есть какая-то модель, — вздыхает она, — это правда, и он не отключил меня полностью, поэтому я не сдаюсь … Я думаю, он просто тянет время.

— Я не знаю, где вы обычно находите такие типы, и не хочу знать!

— Работай, родная.Просто работай, — отвечает она мне, и я прекрасно представляю себе неоднозначную улыбку на ее лице в этот момент. — Связи с общественностью, как известно, очень тяжелая работа.

«Слова« работа »и« работа »в твоих устах приобретают совсем другое значение», — пытаюсь спровоцировать я ее, скрывая легкую зависть. Признаюсь, я бы согласился хотя бы в этом быть похожей на нее. Я слишком корректна и ответственна, а она олицетворение легкости и дерзкой беспечности.

— Эле, ты меня не ценишь. Мой лучший друг меня не ценит! — смеется Гайя.

— Ладно, слушай, иди в торговый центр, развлекайся. И не переутомляйся, дорогая!

— Вы всегда отказываетесь! Но я не оставлю вас в покое и все равно буду утомлять вас, знаете ли. Я не сдамся, дорогой …

И я прекрасно понимаю, что такой маленький театр — это просто наш способ сказать, как сильно мы любим друг друга.

— Сейчас действительно очень неудачный момент: я не могу ходить допоздна, иначе завтра я просто не проснусь утром.

«Ну, ладно, на этот раз я позволю тебе выиграть.

Наконец-то!

«Но пообещай мне, — продолжает она, — увидимся в эти выходные!

— Клянусь. С субботы я весь твой!

* * *

Девятую емкость с раствором тицианового красного тоже можно выбросить: к кожуре граната поднес фрагмент цвета — даже близко не подходит. И я смиряюсь с необходимостью начинать все сначала, но меня отвлекает шум позади меня. Кто-то вошел через центральный вход и поднялся по мраморной лестнице.Это явно мужские шаги, но был момент, когда я вздрогнул при мысли, что это Гайя решила устроить сюрприз. Я слезаю со стремянки, стараясь не споткнуться о чашки с краской, разбросанные по защитному полотну, покрывающему пол.

Входная дверь открылась, и на пороге появилась хрупкая фигура Якопо Брандолини, владельца палаццо и моего покупателя.

«Добрый вечер», — говорю я с натянутой улыбкой.

«Добрый вечер, Елена», — улыбается он в ответ.- Как продвигается работа? Он опускает глаза на разбросанные чашки с раствором и завязывает рукава своего свитера (вероятно, кашемирового) на плечах.

«Хорошо», я вру и удивляюсь своей непосредственности, но у меня нет желания объяснять ему детали, которые он до сих пор не понимает. (И я должен добавить что-то чисто профессиональное.) — Буквально вчера закончил чистку и с сегодняшнего дня могу заниматься цветом.

— Хорошо. Очень надеюсь на тебя, все в твоих руках.Он смотрит с пола на меня, его маленькие голубые глазки похожи на трещины во льду. — Как вы знаете, я очень дорожу этой фреской и хочу, чтобы она выглядела как можно лучше. Хотя и не подписан, на нем сразу видна рука мастера.

«Без сомнения, это написал настоящий гений», — киваю я.

Брандолини удовлетворенно улыбается. Ему сорок лет, но он выглядит немного старше. У него старая фамилия — он потомок одной из самых известных аристократических семей Венеции — а сам Якопо выглядит античным.Худой, с белоснежной кожей, нервным угловатым лицом, пепельно-белыми волосами. Но Якопо одевается как старик. Скорее, одежда на нем приобретает странный вид, словно становится ретро. Например, сейчас на нем джинсы Levi’s и синяя рубашка с короткими рукавами, но он тонет в них, он такой худой. В нем есть что-то старомодное — этого не объяснишь. Хотя говорят, что он популярен у женщин. Мне кажется, просто потому, что он очень богат, — другого объяснения я найти не могу.

— Ну как ты здесь обосновался? — спрашивает он, оглядываясь, чтобы проверить, все ли на месте.

— Очень хорошо, — снимаю бандану, потому что понимаю, что внешность у меня совсем не презентабельная.

«Если вам что-нибудь понадобится — спросите Франко. Вы даже можете послать его за необходимым материалом.

Франко — смотритель палаццо, коренастый и очень красивый мужчина, тихий и тактичный. За десять дней работы я пересекался с ним только дважды: в саду во дворе, когда он поливал агапантус, и у входной двери, где он собирался полировать латунную ручку.Он никогда не входит в палаццо, всегда работает на улице и уходит около двух часов дня. Его присутствие действует на меня успокаивающе.

«У меня все хорошо, спасибо». С опозданием я понимаю, что мой ответ звучит слишком резко, и прикусываю язык.

Брандолини поднимает руки, делая вид, что сдаётся.

— Ну, так, — он откашливается, — я зашел сообщить вам, что завтра в палаццо будет новый гость.

— Гость?

Нет.Это невозможно. Я не привык работать в среде, где кто-то ходит вокруг меня и отвлекает.

«Его зовут Леонардо Ферранте, известный сицилийский шеф-повар», — самодовольно объясняет он. — Он прилетит прямо из Нью-Йорка, чтобы открыть наш новый ресторан в Сан-Паулу 5
Сан-Паоло ( ital. San Polo, lit. Saint Paul) — один из шести исторических районов Венеции. Расположен в центре между районами Сан-Марко и Санта-Кроче.

Открытие через три недели.

Вместе со своим отцом граф Брандолини управляет двумя ресторанами в Венеции. Один за площадью Сан-Марко 6
Площадь Сан-Марко ( Piazza San Marco), или площадь Сан-Марко, является главной городской площадью Венеции.

А второй, поменьше, рядом с мостом Риальто 7
Мост Риальто ( итал. Понте ди Риальто) — самый первый и самый древний мост через Гранд-канал в Венеции, один из символов города.

Семья Брандолини также владеет рестораном в Лос-Анджелесе, а также двумя частными клубами, кафе и арендуемой резиденцией.В прошлом году они открыли заведения в Абу-Даби и Стамбуле. Проще говоря, их фото часто появляются на страницах желтой прессы, которая так нравится Гайе. Мне абсолютно наплевать на всю эту светскость, и меньше всего мне нужны какие-то отвлекающие люди в пространстве, где я работаю.

— Мы были измотаны, чтобы подготовить все как можно быстрее. Вы знаете, что венецианская логистика нам совершенно не поможет, — продолжает он, не замечая моего недовольства. — Но ведь когда чего-то очень хочется, никакие усилия не в тягость.

Теперь он тоже научит меня жизни! Я машинально киваю головой; меня очень раздражает мысль о том, что мне придется работать, когда вокруг палаццо никто не ходит. Ну как Брандолини не понимает, насколько тонка моя работа ?! Малейшее вмешательство нарушает необходимую концентрацию.

— Вот увидите, у вас все получится с Леонардо, он очень приятный.

— Да, не сомневаюсь, проблема в том, что здесь …

Он не дает мне закончить.

«Видите ли, я не мог разместить его в безжизненном гостиничном номере», — продолжает он с уверенностью тех, кто никогда ни у кого не спрашивает разрешения.- Леонардо — художник-фрилансер, здесь он будет чувствовать себя как дома. Может готовить когда угодно, завтракать поздно вечером и ужинать вечером, читать книгу в саду и наслаждаться видом на Гранд-канал 8
Гранд-канал ( итал. Гранд-канал) — самый известный канал Венеции.

С балкона.

Я просто хотел обратить его внимание на тот факт, что главный вход соединен с остальной частью палаццо, и нет возможности обойти его.Так что этот парень все равно будет проходить мимо меня по сто раз в день. Но Брандолини это уже хорошо знает, и, похоже, он тут ни при чем. Боже, я сейчас буду в истерике!

— И как долго он здесь пробудет, этот повар? — спрашиваю я, надеясь получить обнадеживающий ответ.

— Минимум два месяца.

— Два месяца? — повторяю я, больше не беспокоясь о том, чтобы скрыть свое раздражение.

— Да, два месяца, а может и больше: пока ресторан не перейдет в самостоятельную работу.Граф снова поправляет свитер на плечах и решительно смотрит на меня. — Надеюсь, для вас это не проблема? — спрашивает он, явно намекая, что «так или иначе».

— Ну, если других вариантов нет … — теперь моя очередь сказать ему: «Мне это совсем не нравится, но мне придется с этим смириться».

«Хорошо, тогда я могу пожелать тебе только хорошей работы», — он изящно протягивает мне руку на прощание. — До свидания, Елена.

— Прощай, граф.

— Зовите меня, пожалуйста, Якопо.

Пытаетесь подсластить пилюлю, сокращая расстояние между нами? Я крепко улыбаюсь.

— До свидания, Якопо.

Как только Брандолини уходит, я сажусь на красный бархатный диван, стоящий у одной из стен. Я так нервничал, что совсем потерял вдохновение. Я этого не вынесу! Я не хочу ничего знать о его ресторане или его удостоенном наград шеф-поваре, мне наплевать на вечеринку в честь открытия «Тысячи и одной ночи». Я просто хочу работать тихо, в одиночестве, в тишине — это непомерное требование?

Провожу пальцами по волосам и смотрю на емкости с сухой темперой — они похожи на напоминание о моей неудаче.

К черту фреску! Уже в семь тридцать рабочее настроение пропало. Довольно. Я устал. Я иду домой.

Я выхожу на улицу, и меня окутывает сладковатая влажность октября. По вечерам уже прохладно. Солнце почти полностью зашло за лагуну, горят уличные фонари. Бодро хожу по улицам, мысли сбиты с толку. Похоже, они застряли в пыльном зале палаццо, и, боюсь, они останутся там надолго … И мама, и Гайя говорят, что когда что-то крутится в моей голове, я становлюсь рассеянным Я летаю в облаках.Это правда, я всегда с радостью растворяюсь в своих мыслях и позволяю им уносить меня далеко … И я не собираюсь расставаться с этой привычкой убегать от реальности. Я люблю гулять в одиночестве по городу, когда ноги несут меня сами по себе, а разум остается свободным.

Но затем легкая вибрация и звук внезапно возвращают меня к реальности. Непрочитанное сообщение на экране iPhone:

Биби, пойдем в кино?

Сегодня вечером в кинотеатре Джорджоне показывают последний фильм Соррентино.

Филиппо! Наконец, человек, с которым я хотел бы провести вечер после такого дня. Но я не думаю, что у меня хватит сил добраться до Джорджоне. Я очень устала, и меня совсем не привлекает идея посидеть в закрытом помещении еще два часа. Я хочу упасть на диван и отдохнуть.

Пишу ответ:

Что, если мы пообедаем со мной, а потом посмотрим фильм? Я изнурен. Не думаю, что смогу оценить Соррентино.

Мгновенный ответ:

ОК. Увидимся у вас 🙂

* * *

Мы знаем Филиппо со времен университета. Познакомились на курсе «Архитектура внутреннего пространства», я был первокурсником, а он — третьекурсником. Однажды он предложил учиться вместе, и я согласился. Он сразу показался мне человеком, которому можно доверять, и я почувствовал, что между нами существует какая-то тайная связь. Я просто знал это без особой причины.

Ирэн Као

Я смотрю на вас

Посвящается Мануэлю, моему брату

Ярко-желтый оттенок поглощает солнечный свет, превращается в оранжевый, а затем растворяется в рубиново-красный, где на ранеобразном срезе видны мелкие зерна фиолетового глянец.Я не сводил глаз с этой гранаты уже несколько часов. Это всего лишь деталь, но она служит ключом ко всей фреске.

Его сюжет — похищение Прозерпины. Момент, когда хмурый правитель подземного мира Плутон, облаченный в пурпурное облако своей одежды, с силой схватил богиню, собирая большие гранаты на берегу озера, за чресла.

Фреска не подписана — имя автора окутано тайной. Знаю только, что он жил в начале 17 века и, судя по манере письма, цветным фрагментам и тонкой игре света и тени, был настоящим гением.Каждый мазок нанесен безупречно, и моя задача — не испортить усилия художника по достижению совершенства, понять его работу и передать это в своем творчестве.

Моя задача — не испортить усилия художника по достижению совершенства, понять его творчество и передать это в своем творчестве.

Это первая реставрация, над которой я работаю сам. В 29 лет такая работа — огромная ответственность, и я горжусь этим. Такого шанса я ждал с тех пор, как окончил школу реставраторов, и теперь, когда мне улыбнулась удача, сделаю все, чтобы ее оправдать.

Вот почему я несколько часов подряд сижу на стремянке в белом клеенчатом комбинезоне и красной бандане с темным квадратом волос (но некоторые пряди все равно выбиваются и падают мне в глаза), и неподвижно смотрите в стену. К счастью, вокруг нет зеркал, ведь на лице точно есть следы усталости и круги под глазами. Не беда — это доказательства моего упрямства.

В какой-то момент я смотрю на себя со стороны: вот я, Елена Вольпе, одна в огромном вестибюле старинного и давно необитаемого палаццо в самом сердце Венеции.И вот где я хочу быть.

Всю неделю я чистил фон фрески и сегодня впервые попробую цвет. Неделя — это много, наверное, слишком много, но я не хотел рисковать. Продвигаться нужно с особой осторожностью, потому что одно неверное движение может испортить всю работу. Как говорил один из моих учителей: «Если хорошо почистить, то половина работы сделана».

Некоторые части фрески полностью разрушены, и у меня нет выбора, кроме как заново оштукатурить их.Влияет на повсеместную влажность Венеции, проникая даже в гранит, кирпич и дерево. Но вокруг поврежденных фрагментов есть другие, где цвета сохранили свою яркость.

Вездесущая влажность Венеции проникает даже в гранит, кирпич и дерево.

Поднимаясь по лестнице сегодня утром, я сказал себе: «Я никогда не спущусь, пока не выберу тон для этой гранаты». Теперь я понимаю, что, возможно, я был слишком оптимистичен … Я не могу представить, как долго я пробовал всю палитру красных, желтых и оранжевых цветов без какого-либо удовлетворительного результата.Я уже выбросил восемь емкостей, в которых я разбавил пигментные крошки небольшим количеством воды и каплей оливкового масла, чтобы придать консистенцию. И, начав разбавлять краску в девятой чашке, я услышал звонок. Оно было из кармана комбинезона. Увы! Игнорировать звонок мобильного было бесполезно. Я почти упал с лестницы, схватил телефон и прочитал имя, которое мигало на дисплее.

Это Гайя, моя лучшая подруга.

— Эле, как дела? Я на площади Санта-Маргарита.Приходите выпить в Il Rosso! Сегодня здесь больше людей, чем обычно, и это просто здорово! Иди скорей! — Она говорит на одном дыхании, даже не спрашивая, удобно ли мне говорить, и не давая мне возможности ответить.

Это Гайя. Она организовывает концерты и VIP-вечеринки в самых фешенебельных заведениях города и всего региона Венето. Работа начинается в четыре часа дня и продолжается до поздней ночи. Она любит светские мероприятия, и для нее это не просто работа — это призвание: держу пари, она бы работала даже бесплатно.

— Слушай, сколько сейчас времени? — спрашиваю я, пытаясь остановить поток ее слов.

— Половина седьмого. Ну ты идешь?

Боже мой, неужто так поздно ?! Время пролетело незаметно.

— Эй, Эле, ты здесь? Все хорошо? Скажите что-то! Гайя кричит, и ее голос бьет по моим барабанным перепонкам. — Вы совсем без ума от этой своей фрески. Иди сюда немедленно! Это порядок!

Ирен Као

Я смотрю на тебя

Посвящается Мануэлю, моему брату

Ярко-желтый оттенок поглощает солнечный свет, превращается в оранжевый, а затем растворяется в рубиново-красный, где на подобном ране срезе видны мелкие зерна фиолетового блеска.Я не сводил глаз с этой гранаты уже несколько часов. Это всего лишь деталь, но она служит ключом ко всей фреске.

Его сюжет — похищение Прозерпины [Прозерпина ( лат. Proserpina) — в древнеримской мифологии богиня подземного мира, соответствующая древнегреческой Персефоне, дочери Юпитера и Цереры, племяннице и жене Плутона.]. Момент, когда мрачный правитель подземного мира Плутон, облаченный в пурпурное облако своей одежды, с силой схватил богиню, собирая большие гранаты на берегу озера, за ее чресла.

Фреска не подписана — имя автора окутано тайной. Знаю только, что он жил в начале 17 века и, судя по манере письма, цветным фрагментам и тонкой игре света и тени, был настоящим гением. Каждый мазок нанесен безупречно, и моя задача — не испортить усилия художника по достижению совершенства, понять его работу и передать это в своем творчестве.

Моя задача — не испортить усилия художника по достижению совершенства, понять его творчество и передать это в своем творчестве.

Это первая реставрация, над которой я работаю сам. В 29 лет такая работа — огромная ответственность, и я горжусь этим. Такого шанса я ждал с тех пор, как окончил школу реставраторов, а теперь, когда мне улыбнулась удача, сделаю все, чтобы ее оправдать.

Вот почему я несколько часов подряд сижу на стремянке в белом клеенчатом комбинезоне и красной бандане с темным квадратом волос (но некоторые пряди все равно выбиваются и падают мне в глаза) и смотрю неподвижно у стены.К счастью, вокруг нет зеркал, ведь на лице наверняка есть следы усталости и круги под глазами. Не беда — это доказательства моего упрямства.

В какой-то момент я смотрю на себя со стороны: вот я, Елена Вольпе, одна в огромном парадном зале старинного и давно необитаемого палаццо [Palazzo ( lat … palatium — дворец) — итальянский город особняк-дворец 15-18 веков], в самом центре Венеции. И вот где я хочу быть.

Я всю неделю чистил фон фрески и сегодня впервые попробую цвет. Неделя — это много, наверное, слишком много, но я не хотел рисковать. Продвигаться нужно с особой осторожностью, потому что одно неверное движение может испортить всю работу. Как говорил один из моих учителей: «Если хорошо почистить, то половина работы сделана».

Некоторые части фрески полностью разрушены, и у меня нет выбора, кроме как заново оштукатурить их. Влияет на повсеместную влажность Венеции, проникая даже в гранит, кирпич и дерево.Но вокруг поврежденных фрагментов есть другие, где цвета сохранили свою яркость.

Вездесущая влажность Венеции проникает даже в гранит, кирпич и дерево.

Поднимаясь по лестнице сегодня утром, я сказал себе: «Я никогда не спущусь, пока не выберу тон для этой гранаты». Теперь я понимаю, что, возможно, я был слишком оптимистичен … Я не могу представить, как долго я пробовал всю палитру красных, желтых и оранжевых цветов без какого-либо удовлетворительного результата.Я уже выбросил восемь емкостей, в которых я разбавил пигментные крошки небольшим количеством воды и каплей оливкового масла, чтобы придать консистенцию. И, начав разбавлять краску в девятой чашке, я услышал звонок. Оно было из кармана комбинезона. Увы! Игнорировать звонок мобильного было бесполезно. Я почти упал с лестницы, схватил телефон и прочитал имя, которое мигало на дисплее.

Это Гайя, моя лучшая подруга.

Эле, как дела? Я на площади Санта-Маргарита.Приходите выпить в Il Rosso! Сегодня здесь больше людей, чем обычно, и это просто здорово! Иди скорей! — Она говорит на одном дыхании, даже не спрашивая, удобно ли мне говорить, и не давая мне возможности ответить.

Это Гайя. Она организовывает концерты и VIP-вечеринки в самых фешенебельных местах города и всего региона Венето [Венето ( ital … Венето) — один из административных регионов Италии, расположенный на северо-востоке страны.]. Работа начинается в четыре часа дня и продолжается до поздней ночи. Она любит светские вечеринки, и для нее они не просто работа — это призвание: держу пари, она бы работала даже бесплатно.

Слушай, сколько сейчас времени? — спрашиваю я, пытаясь остановить поток ее слов.

Половина седьмого. Ну ты идешь?

Боже мой, неужто так поздно ?! Время пролетело незаметно.

Привет, Эле, ты здесь? Все хорошо? Скажите что-то! Гайя кричит, и ее голос бьет по моим барабанным перепонкам.- Вы совсем без ума от этой своей фрески. Иди сюда немедленно! Это порядок!

Il Rosso — это бар, где встречаются молодые венецианские бездельники, люди, которым нужен кто-то вроде Гайи, чтобы решить, как провести вечер.

Гайя, я закончу через полчаса, обещаю … я глубоко вздыхаю … но я пойду домой. Не злись, пожалуйста.

Да я, конечно, не злюсь, сволочь, вот и все! она фыркает.

Как всегда. Это наша обычная ролевая игра, через две секунды она снова станет спокойной и счастливой.К счастью, она быстро забывает мои отказы.

Слушай, можешь пойти домой, отдохнуть, а потом пойдем в Пятый ТРЦ, у меня два приглашения в клуб Приве …

Спасибо за беспокойство, но я действительно не хочу идти в этот ад, — быстро отвечаю я, прежде чем она продолжила. Но она очень хорошо знает, что я ненавижу толпу, что почти не пью, и танцы для меня сводятся в лучшем случае к тому, чтобы вовремя постучать ногой (а в этот раз я бью по-своему). Все эти развлечения не для меня, я постоянно стесняюсь и чувствую себя не на своем месте.Но Гайя не сдается, каждый раз пытаясь затащить меня на одну из своих вечеринок. На самом деле, хотя я никогда не признаю этого, я благодарен ей за эти попытки.

Ну что, работа закончена? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь разговор от опасных тем.

Ага, сегодня мне просто повезло, я сопровождал одну русскую бизнес-леди. Мы три часа рассматривали сумки и кожаные ботинки в Bottega Veneta, затем я привез ее в Бальби, и там наконец мадам решила купить две вазы из муранского стекла.Кстати, в «Альберте Ферретти» я видела несколько платьев из их новой коллекции — ну как же они тебе пошили! Бежевого цвета, он будет потрясающе смотреться с шоколадным оттенком ваших волос … Когда-нибудь мы зайдем и вы их примерите!

Когда она не занята рассказом людям, что делать по вечерам, Гайя объясняет им, как тратить деньги, она своего рода консультант по покупкам. Это тот тип женщин, у которых на все свое мнение и большие способности убеждать других.Настолько крупный, что есть даже те, кто готов заплатить, чтобы в чем-то убедиться. Однако ее способности на меня не действуют — за двадцать три года дружбы у меня выработался иммунитет.

Конечно, будем. Правда, все заканчивается тем, что вы, как обычно, покупаете их себе.

Но рано или поздно я смогу тебя прилично одеть. Имейте в виду, я еще не закончил с вами!

Гайя борется с моим, так сказать, повседневным стилем одежды с подросткового возраста.Для нее джинсы и туфли на плоской подошве — вовсе не удобная альтернатива другим нарядам. Она считает, что за такой выбор можно только стыдиться. По словам Гайи, мне приходится каждый день ходить на работу в мини-юбке и на высоких каблуках. И неважно, что я несколько раз в день карабкаюсь по стремянке и часами провожу в положении, которое все равно сложно назвать комфортным. «Если бы у меня были твои ноги …» — все время повторяет она. И каждый раз он повторяет изречение Коко Шанель: «Ты всегда должен быть элегантным, каждый день, потому что судьба может поджидать тебя за углом.»Сама Гайя никогда не выйдет из дома, пока не накрасится, не оденется и не сделает прическу.

Гайя любит повторять изречение Коко Шанель: «Ты всегда должен быть элегантным, каждый день, потому что судьба может ждать тебя за углом».

Иногда мне интересно, насколько мы разные; и если бы Гайя не была моим лучшим другом, я бы, вероятно, не потерпел бы ее.

Хорошо, Эле, — она ​​возвращается к своей любимой теме, как ни в чем не бывало, — сегодня вечером тебе обязательно нужно прийти в торговый центр.

Гайя, не обижайся. Но я уже сказал вам, что не могу! — Когда она такая настойчивая, это действует мне на нервы.

Что ж, Боб Синклер будет там!

Кто это? — спрашиваю, и у меня на лбу загорается надпись: «ФАЙЛ НЕ НАЙДЕН».

Гайя в отчаянии вздыхает.

Ну, это французский ди-джей, он знаменит. На прошлой неделе он был в жюри Венецианского кинофестиваля …

Понятно!

А еще, — продолжает она, — из доверенных источников мне сказали, что сегодня вечером в «Приве» будут разные знаменитости, в том числе… слушай внимательно, — она ​​театрально делает паузу, — Сэмюэл Белотти!

Нет! Велосипедист из Падуи? Я стону в отчаянии абсолютно неодобрительным тоном.

Это один из «знаменитых» поклонников Геи, которого она оставляла во многих путешествиях по Италии и даже по всему миру.

Это он!

Совершенно не понимаю, что вы в нем нашли: это самоуверенный кретин, а что в нем такого удивительного?

У нас с Гайей разные вкусы к мужчинам.

Ну, я знаю, что у него потрясающее, — усмехается она.

Я написал ему текстовое сообщение. Он еще не ответил, потому что теперь у него есть какая-то модель, — вздыхает она, — это правда, и он не отключил меня полностью, поэтому я не сдаюсь … Я думаю, он просто тянет время.

Я не знаю, где вы обычно находите эти типы, и не хочу знать!

Работа дорогая. Просто работай, — отвечает она мне, и я прекрасно представляю себе неоднозначную улыбку на ее лице в этот момент.- Связи с общественностью, как известно, очень тяжелая работа.

Слова «работа» и «работа» во рту приобретают совершенно другое значение — я пытаюсь спровоцировать это, скрывая легкую зависть. Признаюсь, я бы согласился хотя бы в этом быть похожей на нее. Я слишком корректна и ответственна, а она олицетворение легкости и дерзкой беспечности.

Я слишком корректна и ответственна, а она олицетворение легкости и дерзкой беспечности.

Эле, ты меня не ценишь.Мой лучший друг меня не ценит! — смеется Гайя.

Ладно, слушай, иди в торговый центр, развлекайся. И будь осторожен, не переутомляйся, дорогая!

Ты всегда откажешься! Но я не оставлю вас в покое и все равно буду утомлять вас, знаете ли. Я не сдамся, дорогой …

И я прекрасно понимаю, что такой маленький театр — это просто наш способ сказать, как сильно мы любим друг друга.

Сейчас действительно очень неудачный момент: я не могу выйти поздно, иначе завтра я просто не проснусь утром.

Ну, ладно, на этот раз я позволю тебе выиграть.

Наконец-то!

Но обещай мне, — продолжает она, — увидимся в эти выходные!

Клянусь. С субботы я весь твой!

* * *

Девятую емкость с раствором тицианового красного тоже можно выбросить: я поднесла к кожуре граната осколок цвета — он даже близко не подходит. И я смиряюсь с необходимостью начинать все сначала, но меня отвлекает шум позади меня. Кто-то вошел через центральный вход и поднялся по мраморной лестнице.Это явно мужские шаги, но был момент, когда я вздрогнул при мысли, что это Гайя решила устроить сюрприз. Я слезаю со стремянки, стараясь не споткнуться о чашки с краской, разбросанные по защитному полотну, покрывающему пол.

Входная дверь открылась, и на пороге появилась хрупкая фигура Якопо Брандолини, владельца палаццо и моего покупателя.

Добрый вечер, — с натянутой улыбкой здороваюсь.

Добрый вечер, Елена, — улыбается он в ответ.- Как продвигается работа? Он опускает глаза на разбросанные чашки с раствором и завязывает рукава своего свитера (вероятно, кашемирового) на плечах.

Очень хорошо, — вру и сам удивляюсь своей непосредственности, но у меня нет желания объяснять ему детали, которые он все равно не поймет. (И я должен добавить что-то чисто профессиональное.) — Буквально вчера закончил чистку и с сегодняшнего дня могу заниматься цветом.

Отлично. Очень надеюсь на тебя, все в твоих руках.Он смотрит с пола на меня, его маленькие голубые глазки похожи на трещины во льду. — Как вы знаете, я очень дорожу этой фреской и хочу, чтобы она выглядела как можно лучше. Хотя и не подписан, на нем сразу видна рука мастера.

Без сомнения, это написал настоящий гений, я киваю.

Брандолини удовлетворенно улыбается. Ему сорок лет, но он выглядит немного старше. У него старая фамилия — он потомок одной из самых известных аристократических семей Венеции — а сам Якопо выглядит античным.Худой, с белоснежной кожей, нервным угловатым лицом, пепельно-белыми волосами. Но Якопо одевается как старик. Скорее, одежда на нем приобретает странный вид, словно становится ретро. Например, сейчас на нем джинсы Levi’s и синяя рубашка с короткими рукавами, но он тонет в них, он такой худой. В нем есть что-то старомодное — этого не объяснишь. Хотя говорят, что он популярен у женщин. Мне кажется, просто потому, что он очень богат, — другого объяснения я найти не могу.

Как вы здесь обосновались? — спрашивает он, оглядываясь, чтобы проверить, все ли на месте.

Очень хорошо. «Я снимаю бандану, потому что понимаю, что моя внешность совершенно непрезентабельна.

Если вам что-нибудь понадобится — спросите Франко. Вы даже можете послать его за необходимым материалом.

Франко — смотритель палаццо, коренастый и очень красивый мужчина, тихий и тактичный. За десять дней работы я пересекался с ним лишь дважды: в саду во дворе, когда он поливал агапантус, и у входной двери, где он собирался полировать латунную ручку.Он никогда не входит в палаццо, всегда работает на улице и уходит около двух часов дня. Его присутствие действует на меня успокаивающе.

У меня все отлично, спасибо — с опозданием я понимаю, что мой ответ звучит слишком резко, и прикусываю язык.

Брандолини поднимает руки, делая вид, что сдаётся.

Ну, а теперь, — он прочищает горло, — я зашел, чтобы сообщить вам, что завтра в палаццо будет новый гость.

Гость?

Нет.Это невозможно. Я не привык работать в среде, где кто-то ходит вокруг меня и отвлекает.

Его зовут Леонардо Ферранте, он известный сицилийский шеф-повар, — самодовольно объясняет он. — Он прилетит прямо из Нью-Йорка, чтобы открыть наш новый ресторан в Сан-Паулу [Сан-Паулу ( ital. San Polo, букв. Saint Paul) — один из шести исторических районов Венеции. Расположен в центре между районами Сан-Марко и Санта-Кроче.]. Открытие через три недели.

Вместе со своим отцом граф Брандолини управляет двумя ресторанами в Венеции.Одна за площадью Сан-Марко [Piazza San Marco ( Piazza San Marco) или площадь Сан-Марко — это главная городская площадь Венеции. ], а второй, поменьше, — рядом с мостом Риальто [Rialto Bridge ( ital. Ponte di Rialto) — самый первый и самый древний мост через Гранд-канал в Венеции, один из символов города. ]. У семьи Брандолини также есть ресторан в Лос-Анджелесе, а также два частных клуба, кафе и арендуемая резиденция. В прошлом году они открыли заведения в Абу-Даби и Стамбуле.Проще говоря, их фото часто появляются на страницах желтой прессы, которая так нравится Гайе. Мне абсолютно наплевать на всю эту светскость, и меньше всего мне нужны какие-то отвлекающие люди в пространстве, где я работаю.

Мы были измотаны, чтобы все подготовить как можно быстрее. Вы знаете, что венецианская логистика нам совершенно не поможет, — продолжает он, не замечая моего недовольства. — Но ведь когда чего-то очень хочется, никакие усилия не в тягость.

Теперь он тоже научит меня жизни! Я машинально киваю головой; меня очень раздражает мысль о том, что мне придется работать, когда вокруг палаццо никто не ходит.Ну как Брандолини не понимает, насколько тонка моя работа ?! Малейшее вмешательство нарушает необходимую концентрацию.

Мысль о том, что мне придется работать, пока никто не ходит по палаццо, меня очень раздражает. Ну как Брандолини не понимает, насколько тонка моя работа ?!

Вот увидите, у вас будут хорошие отношения с Леонардо, он очень приятный.

Да не сомневаюсь, проблема в том, что здесь …

Он не дает мне закончить.

Видите ли, я не мог поместить его в безжизненный гостиничный номер, — продолжает он с уверенностью тех, кто никогда ни у кого не спрашивает разрешения. — Леонардо — художник-фрилансер, здесь он будет чувствовать себя как дома. Он может готовить, когда хочет, поздно завтракать и ужинать вечером, читать книгу в саду и наслаждаться видом на Гранд-канал [Гранд-канал ( ital. Canal Grande) — самый известный канал Венеции. ] с балкона.

Я просто хотел обратить его внимание на тот факт, что главный вход соединен с остальной частью палаццо, и нет возможности обойти его.Так что этот парень все равно будет проходить мимо меня по сто раз в день. Но Брандолини это уже хорошо знает, и, похоже, он тут ни при чем. Боже, я сейчас буду в истерике!

Как долго он будет здесь, этот повар? — спрашиваю я, надеясь получить обнадеживающий ответ.

Минимум два месяца.

Два месяца? — повторяю я, больше не беспокоясь о том, чтобы скрыть свое раздражение.

Да, два месяца, а может и больше: пока ресторан не заработает самостоятельно. Граф снова поправляет свитер на плечах и решительно смотрит на меня.- Надеюсь, для вас это не проблема? — спрашивает он, явно намекая, что «так или иначе».

Ну, если других вариантов нет … — теперь моя очередь сказать ему: «Мне это совсем не нравится, но я должен это принять».

Ничего страшного, тогда я могу только пожелать тебе хорошей работы, — он изящно протягивает мне руку на прощание. — До свидания, Елена.

До свидания, граф.

Зовите меня, пожалуйста, Якопо.

Пытаетесь подсластить пилюлю, сокращая расстояние между нами? Я крепко улыбаюсь.

До свидания, Якопо.

Как только Брандолини уходит, я сажусь на красный бархатный диван, стоящий у одной из стен. Я так нервничал, что совсем потерял вдохновение. Я этого не вынесу! Я не хочу ничего знать о его ресторане или его удостоенном наград шеф-поваре, мне наплевать на вечеринку в честь открытия «Тысячи и одной ночи». Я просто хочу работать тихо, в одиночестве, в тишине — это непомерное требование?

Провожу пальцами по волосам и смотрю на емкости с сухой темперой — они похожи на напоминание о моей неудаче.

К черту фреску! Уже в семь тридцать рабочее настроение пропало. Довольно. Я устал. Я иду домой.

Я выхожу на улицу, и меня окутывает сладковатая влажность октября. По вечерам уже прохладно. Солнце почти полностью зашло за лагуну, горят уличные фонари. Бодро хожу по улицам, мысли сбиты с толку. Похоже, они застряли в пыльном зале палаццо, и, боюсь, они там задержатся надолго …И моя мама, и Гайя говорят, что когда что-то крутится в моей голове, я рассеиваюсь, летаю в облаках. Это правда, я всегда с радостью растворяюсь в своих мыслях и позволяю им уносить меня далеко … И я не собираюсь расставаться с этой привычкой убегать от реальности. Я люблю гулять в одиночестве по городу, когда ноги несут меня сами по себе, а разум остается свободным.

Где-то в неизвестном мире | Као Калия Ян

«Као Калия Ян давно использовала свой собственный голос и историю беженцев для создания превосходной литературы.В фильме « Somewhere in the Unknown World » она приносит нам множество голосов, мощные индивидуальные сказки которых сходятся в одном состоянии, чтобы создать призму человечности. В то время, когда термин «беженец» так часто бывает плоским и безликим, это существенная книга поэтической красоты и социального свидетельства ».
—Сара Смарш, автор книги Heartland

«Као Калия Ян поднимает зеркало своего родного штата Миннесота, и калейдоскоп историй беженцев падает.Эта книга полна личных рассказов о выживании. Но это также напоминание о том, что мы, как нация, никогда не узнаем, куда мы идем, пока не поймем, откуда каждый из нас произошел ».
— Мустафа Байюми, автор книги Каково это быть Задача

«Поскольку границы для беженцев закрываются, а нативисты распространяют уничижительные стереотипы, особенно приветствуется деликатная, уважительная книга Као Калия Ян . С мастерской лаконичностью Ян представляет жизни этих беженцев с пронзительной честностью, которая посрамляет предрассудки и открывает двери в самое сердце.
— Хелен Бенедикт, автор Сезон волков

«Где-то в неизвестном мире — это подношение от всего сердца, мемуары надежды . Вы не просто читаете истории в этом прекрасном произведении, вы принадлежите им. Вы боитесь за детей, когда нападут повстанцы. Вы плачете по сестрам, оставшимся на другом берегу реки. Вы улыбаетесь семье, воссоединившейся через много лет… Подробнее…

«Као Калия Ян давно использовала свой собственный голос и рассказ о беженке для создания превосходной литературы.В фильме « Somewhere in the Unknown World » она приносит нам множество голосов, мощные индивидуальные сказки которых сходятся в одном состоянии, чтобы создать призму человечности. В то время, когда термин «беженец» так часто бывает плоским и безликим, это существенная книга поэтической красоты и социального свидетельства ».
—Сара Смарш, автор книги Heartland

«Као Калия Ян поднимает зеркало своего родного штата Миннесота, и калейдоскоп историй беженцев падает.Эта книга полна личных рассказов о выживании. Но это также напоминание о том, что мы, как нация, никогда не узнаем, куда мы идем, пока не поймем, откуда каждый из нас произошел ».
— Мустафа Байюми, автор книги Каково это быть Задача

«Поскольку границы для беженцев закрываются, а нативисты распространяют уничижительные стереотипы, особенно приветствуется деликатная, уважительная книга Као Калия Ян . С мастерской лаконичностью Ян представляет жизни этих беженцев с пронзительной честностью, которая посрамляет предрассудки и открывает двери в самое сердце.
— Хелен Бенедикт, автор Сезон волков

«Где-то в неизвестном мире — это подношение от всего сердца, мемуары надежды . Вы не просто читаете истории в этом прекрасном произведении, вы принадлежите им. Вы боитесь за детей, когда нападут повстанцы. Вы плачете по сестрам, оставшимся на другом берегу реки. Вы улыбаетесь семье, воссоединившейся после стольких лет разлуки. Это невидимые жизни наших соседей, водителей, администраторов и одноклассников, и эту книгу следует обязательно читать в то время, когда беженцев часто неправильно понимают.Голос Янга, который нам всем нужно слышать больше ».
— Кирсти Гладфелтер, старший директор Международного комитета спасения

« С грацией и сочувствием Ян достигает сути каждой из этих четырнадцати историй о беженцах в Миннесоте и связывает их с ее собственное прошлое и будущее. Читать эту книгу — все равно что наблюдать взрыв текстуры и цвета , когда обычные люди передают свои формирующие истории в руки художника и товарища-беженца, который сплетает их в единый элегантный гобелен.
— Дина Найери, Неблагодарный беженец

« Исключительно … Это важный сборник голосов и переживаний».
— Ms Magazine

« Работа, сочетающая в себе как техническое, так и чуткое мастерство … Истории столь же мощные, сколь и уникальные, и Ян принимает мудрое решение позволить ее предметам самовыражения … деликатное прикосновение позволяет нам видеть то, что находится прямо перед нами: удача ».
—Kirkus (помеченный обзор)

«Влияющий.. . Ян предлагает взгляды на прошлые жизни, побеги, остановки, прибытия и трансформации. . . Эти голоса. . . Обеспечьте интимное окно в некогда далекие жизни , теперь переплетенные вместе в сообществе, которое они называют своим домом. »
— Полка осведомленности

« Лирический. . . Этот проницательный и изысканно написанный отчет проливает яркий свет на иммиграционные дебаты «.
— Publishers Weekly