Герой — Пушкин. Полный текст стихотворения — Герой

Что есть истина?

Друг.

Да, слава в прихотях вольна.
Как огненный язык, она
По избранным главам летает,
С одной сегодня исчезает
И на другой уже видна.
За новизной бежать смиренно
Народ бессмысленный привык;
Но нам уж то чело священно,
Над коим вспыхнул сей язык.
На троне, на кровавом поле,
Меж граждан на чреде иной
Из сих избранных кто всех боле
Твоею властвует душой?

Поэт.

Все он, все он — пришлец сей бранный,
Пред кем смирилися цари,
Сей ратник, вольностью венчанный,
Исчезнувший, как тень зари.

Друг.

Когда ж твой ум он поражает
Своею чудною звездой?
Тогда ль, как с Альпов он взирает
На дно Италии святой;
Тогда ли, как хватает знамя
Иль жезл диктаторский; тогда ль,
Как водит и кругом и вдаль
Войны стремительное пламя,
И пролетает ряд побед
Над ним одна другой вослед;
Тогда ль, как рать героя плещет
Перед громадой пирамид,
Иль, как Москва пустынно блещет,
Его приемля, — и молчит?

Поэт.

Нет, не у счастия на лоне
Его я вижу, не в бою,
Не зятем кесаря на троне;
Не там, где на скалу свою
Сев, мучим казнию покоя,
Осмеян прозвищем героя,
Он угасает недвижим,
Плащом закрывшись боевым.
Не та картина предо мною!
Одров я вижу длинный строй,
Лежит на каждом труп живой,
Клейменный мощною чумою,
Царицею болезней… он,
Не бранной смертью окружен,
Нахмурясь ходит меж одрами
И хладно руку жмет чуме
И в погибающем уме
Рождает бодрость… Небесами
Клянусь: кто жизнию своей
Играл пред сумрачным недугом,
Чтоб ободрить угасший взор,
Клянусь, тот будет небу другом,
Каков бы ни был приговор
Земли слепой…

Друг.

Мечты поэта —
Историк строгий гонит вас!
Увы! его раздался глас, —
И где ж очарованье света!

Поэт.

Да будет проклят правды свет,
Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной,
Он угождает праздно! — Нет!
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него? Тиран…

Друг.

Утешься…

«Нас возвышающий обман» — Журнальный зал

АЛЕКСЕЙ МАШЕВСКИЙ «НАС ВОЗВЫШАЮЩИЙ ОБМАН»

«Тьмы низких истин мне дорожe / Hас возвышающий обман», — напишет в 1830 году Пушкин. Фраза загадочна. Смысл ее тем более ускользает, что не предполагать же, в самом деле, в поэте лицемера, прячущегося от неудобной истины за ширму поддакивающей неправды. Xотя часто понимают именно так. Более того, подобное самоуспокоительное, мягко говоря, лукавство сделалось чуть ли ни характерной чертой национальной ментальности, когда под покровом рассуждений о величии русского духа скрывают пугающие приметы бытового и нравственного убожества. Возвышающий обман, провозгласивший возможность сделать всех сытыми и богатыми без жертв и решительных рыночных реформ, оказывается нам дороже низкой истины действующих во всем мире единых экономических законов. Обычно в этом случае любят ссылаться на загадочную русскую специфику, которая, на мой взгляд, состоит лишь в том, что мы, как никто другой, крепко увязли в своих проблемах. Пушкин, однако же, писал совершенно не о том.

Эта фраза, появившаяся в стихотворении «Герой», тем более странна, что именно к концу 20-х, началу 30-х годов Пушкин приходит к реалистическому методу изображения жизни, более того, сам осознает себя как «поэт действительности» (так и определит в заметке 1830 г. в альманахе «Денница»). Реализм же противостоял предшествующим стилям как раз тем, что искал ценности в самой жизни, пытался извлекать критерии оценки из исторически обусловленных обстоятельств. Любая идеальная схема теперь не навязывалась миру (как в романтизме), а проверялась на соответствие объективному ходу вещей. Тем самым, Богом писателя становилась истина, какой бы неудобной она ни казалась. А истина эта состояла в том, что человек детерминирован социальной средой, своим возрастным горизонтом, культурными связями, наконец, физиологическими потребностями. Открылся целый мир сложных психологических скрещений идеальных установок и реальных бытовых мотивов. Жизнь вдруг стала огромной лабораторией с множеством объектов, свойства которых не были заранее заданы и подлежали исследованию. В этой-то обстановке и было написано стихотворение «Герой».

Оно посвящено Наполеону, человеку для Пушкина во многом символическому, отношение к которому менялось с годами, но никогда не было безразличным. Характерен эпиграф: «Что есть истина?». Стихотворение строится как диалог некого Друга с Поэтом. К последнему обращаются с вопросом, чем так привлекает образ Наполеона, в чем слава завоевателя Европы, притягательная сила его личности? Неожиданно выясняется, что для Поэта дорог не военный гений Бонапарта, не его дерзость похитителя королевских скипетров и корон, даже не его трагическая судьба пленника на пустынном острове. Это все предмет надоевших романтических спекуляций. Пушкина волнует другое:

Одров я вижу длинный строй,
Лежит на каждом труп живой,
Клейменный мощною чумою,
Царицею болезней… он,
Не бранной смертью окружен,
Нахмурясь ходит меж одрами
И хладно руку жмет чуме
И в погибающем уме
Рождает бодрость…

Следовательно, в Наполеоне завораживает его человеческое бесстрашие перед лицом небытия, в котором, однако, главное не гордая личная отвага, а какая-то высокая способность солидарно с другим противостоять смерти. Что-то вроде заговора против нечеловеческого ничто, воплощающегося в чуме.

И вот звучит отрезвляющий голос Друга: по свидетельству «Мемуаров», автором которых был журналист Вильмар, Наполеон не прикасался к чумным. Значит, реальность опровергает наши возвышенные представления о героизме, о человеческом достоинстве. Но поэт не хочет согласиться:

Да будет проклят правды свет, Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной,
Он угождает праздно! — Нет!
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
Оставь герою сердце! что же
Он будет без него? Тиран…

Все дело в том, что Пушкин был не только первооткрывателем реалистического метода, он был и первым, кто понял угрозу, скрывающуюся в подобном сугубо «реальном» взгляде на мир. Угрозу, которую можно было бы назвать синдромом макиавеллизма. Ведь знаменитый флорентийский мыслитель хотел лишь одного: показать, что в основе действий политика должна лежать подлинная реальность, в которой нет места нашим моральным принципам и представлениям о справедливости. Интересно, что печать некоторого макиавеллизма несут на себе отдельные стихи Пушкина — «Клеветникам России», «Бородинская годовщина», в которых кровавая расправа над восставшей Польшей рассматривается как событие, вытекающее из исторических и политических реалий.

Новый метод, тяготевший к «объективной действительности», вольно или невольно оставлял писателя без твердой этической почвы (на которой, например, незыблемо стоял классицизм). Человек оказывался лишенным подлинной свободы и целиком детерминированным обстоятельствами, а главное, при скрупулезном рассмотрении современности или исторической перспективы нигде не прослеживалось победное действие нравственных законов. Получалось, что если подходить к миру как к лабораторному столу, на котором разложены определенные объекты, то наличие таких важных для нашей духовной сущности вещей, как совесть, честь, вера, любовь, героизм, справедливость, не подтверждается. Не подтверждается так, как, к примеру, подтверждается наличие стола или стула, на который я могу сесть. Могу встать, отвлечься, пойти гулять, вернуться — и снова обнаружить его на прежнем месте. Стул точно есть, его существование автоматично и независимо от меня. Но если теперь таким же способом попытаться «поймать» нечто, имеющее отношение к области духа, — например, героизм — нас постигнет разочарование. Нельзя, обнаружив в своей душе раскаяние, любовь или веру, пойти погулять, а вернувшись, застать их как бы «стоящими на месте». Они есть только до тех пор, пока я их удерживаю. Я люблю лишь постольку, поскольку совершаю духовное усилие — любить.

Прямо или косвенно реализм предполагает мир существующим в качестве объекта, не зависящего от наблюдающего его субъекта. Анализируется что-то, само по себе уже наличествующее, как бы автоматически себя возобновляющее во времени. Это природные, социальные процессы, развивающиеся по своим законам, или «низкие истины», как говорит Пушкин.

Но таким способом никогда не засвидетельствовать наличие в мире того, что не существует независимо от самого наблюдателя, самого человека. Потому что совесть, добро, героизм — понятия, получающие свое значение лишь в человеческом (и не просто человеческом, а личностном) измерении. Они существуют лишь до тех пор, пока есть субъект, их удерживающий, воспроизводящий. С точки зрения природного или социального процесса, героизм — только «возвышающий обман». Но Пушкин не случайно подчеркивает слова мне дороже (не нам — а часто цитируют эту фразу в таком виде). Потому мне, что честность, скажем, существует в этом мире не вообще, не у кого-то там, а только тогда, когда я (именно я) сам поступаю честно.

Смысл пушкинской фразы не в том, что человек всегда предпочтет сладкую иллюзию горькой правде, а в том, что духовная истина не существует сама по себе и рождается лишь моим возвышающим усилием внутри определенного рода обмана. Обмана, с точки зрения отстраненного наблюдателя, который, чтобы уверовать в героизм и любовь, сначала требует доказательств их наличия от других и только затем обращается к себе. Нет, так никогда не получится. Единственное надежное средство доказать существование добра в этом мире — это немедленно начать творить его самому.

Проблема эта, сводящаяся к тому, что любая истина парадоксальным образом открывается в особого сорта иллюзии, все время волновала Пушкина. Ведь главное тут, как мы уже поняли, состояние вложенности души. Но это и есть вопрос любви, веры, понимания. Тут можно обнаружить много неожиданного, читая, например, «Евгения Онегина».

Обратим внимание на странное обстоятельство: любимая героиня поэта Татьяна Ларина влюбляется в Онегина совершенно «литературно». Первоначально он для нее не реальный человек — скучающий в деревне петербургский денди, — а то ли Грандисон, то ли Ловлас. Чувство Татьяны подлинно, но оно рождается в иллюзорном восприятии героя, правда, затем, именно благодаря своей подлинности, оказывается способным разглядеть в Онегине реального человека.

Еще интереснее метаморфоза, произошедшая с Евгением. Почему «та самая Татьяна» оставляет его равнодушным в сельской глуши и сводит с ума в светской гостиной? Потому, что вторично перед ним является совсем другой образ (кстати, иллюзорный, о чем и говорит сама героиня, признаваясь, что тоскует по простоте и естественности прежней жизни в деревне, что чужда блестящей светской мишуре). Парадокс заключается в том, что Онегин — человек умный и честный, более того, он, конечно, прекрасно помнит ту, прежнюю, деревенскую Татьяну, которой вполне буднично и правдиво объяснял, что не любит ее. Но теперь… Но теперь та его прежняя честность, вытекающая из знания себя, своих привычек и т.д. и т.п. (то есть из «тьмы низких истин»), вдруг оказывается не более чем слепотой (и, в сущности, ложью) перед лицом «возвышающего обмана» пришедшего чувства. Чувства, в которое он вложился, и тут же вещи, абсолютно невозможные, с точки зрения его природы (он ведь остался тем же, по-прежнему «не создан для блаженства» и «недостоин совершенств» любимой женщины), сделались желанными и возможными. Какие это вещи? — Любовь, забота, самопожертвование, муки совести. — Почему? — Потому, что они не существуют и не существовали сами по себе, а теперь стали реальностью, поддерживаемые усилием его души, от соприкосновения со знакомо-незнакомым, прекрасным фантомом.

Эта тема разделенной как бы неправды, которая и может только стать основой чувства, превращающего иллюзию в реальность, для Пушкина очень значима. Мы всегда сначала испытываем симпатию, притяжение, сначала влюбляемся, а потом узнаем человека. Чувство не возникает вне этого поля «возвышающего обмана», и далее лишь требуется усилиями души сделать его истиной. Но тут катастрофа, потому что истиной иллюзию могут сделать лишь солидарные усилия двоих. Онегин же во время первого объяснения с Татьяной явно отказывается играть предназначенную ему роль из вполне честных соображений (которые, как потом станет ясно, окажутся просто глупостью, слепотой). Не случайно родившееся из монолога героя лирическое отступление приводит Пушкина к постановке трагического вопроса:

Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?

То есть кто же солидарно с нами поддержит иллюзию, кто приведет ее к правде? Родные, друзья, возлюбленные? Нет! У каждого свои резоны, свои собственные обольщения.

Полная безвыходность подобного положения, его мучительность (не исключающая, впрочем, легкой иронии над своими переживаниями) с особой отчетливостью выражена Пушкиным в стихотворении «Признание», обращенном к Александре Ивановне Осиповой:

Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви:
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!

Интересно, что если сопоставить письмо Онегина и письмо Татьяны, выяснится, что героиня изъясняет свои чувства (пусть и искренние чувства) вполне литературно, даже романтично (можно разглядеть почти прямые заимствования из «Новой Элоизы» Руссо). Онегин же в послании хоть и приукрашивает свое прежнее отношение к Татьяне, хоть и срывается на восклицания обиженного самолюбия, но мыслит не по литературному шаблону. И поразительно, что симпатии Пушкина не на стороне «реалиста» Онегина (хотя сам поэт пишет реалистический роман и потешается над элегическими и романтическими штампами, иронизируя, в частности, над Ленским). Пушкин явно отдает предпочтение «литературной», но искренней Татьяне. В чем дело? По-видимому, в том, что создавая свой роман — не текст, а как бы «саму жизнь», — поэт помнил, что истина (любовь, понимание и т.д.) может родиться лишь в духе, чистой сферой которого является не повседневное бытовое существование, а искусство. Следовательно, для разделения, для любви, для счастья требуется «магический кристалл» иллюзии, которую мы силой своей души сделаем правдой. Онегин в свое время побоялся вложиться, предпочел остановиться на черте констатации истинного положения дел (а это истинное положение истинно лишь в створе его ожиданий, его социальной ориентации, в рамках которой не просматривается любви к деревенской девочке) — и ошибся, и был наказан.

Тьмы низких истин мне дороже / Нас возвышающий обман



Тьмы низких истин мне дороже / Нас возвышающий обман

Тьмы низких истин мне дороже / Нас возвышающий обман

Из стихотворения «Герой» (1830) Л. С. Пушкина (1799—1837):
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него? Тиран…

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс». Вадим Серов. 2003.

.

• Тьма кромешная
• Тюрьма народов

Смотреть что такое «Тьмы низких истин мне дороже / Нас возвышающий обман» в других словарях:

• Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман — Тьмы низкихъ истинъ мнѣ дороже Насъ возвышающій обманъ. Ср. Тьмы низкихъ истинъ мнѣ дороже Насъ возвышающій обманъ. Оставь герою сердце! Что же, Онъ будетъ безъ него? тиранъ! А. С. Пушкинъ. Герой. 1830. Ср. «Лучше съ умнымъ въ аду, чѣмъ съ… …   Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

• тьмы низких истин мне дороже — Нас возвышающий обман. Ср. Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман. Оставь герою сердце! Что же, Он будет без него? тиран! А.С. Пушкин. Герой. 1830. Ср. Лучше с умным в аду, чем с глупым в раю . Ср. Die Irrthümer eines grossen Geistes… …   Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

• Нас возвышающий обман — см. Тьмы низких истин мне дороже / Нас возвышающий обман. Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. М.: «Локид Пресс». Вадим Серов. 2003 …   Словарь крылатых слов и выражений

• Пушкин, Александр Сергеевич — — родился 26 мая 1799 г. в Москве, на Немецкой улице в доме Скворцова; умер 29 января 1837 г. в Петербурге. Со стороны отца Пушкин принадлежал к старинному дворянскому роду, происходившему, по сказанию родословных, от выходца «из… …   Большая биографическая энциклопедия

• Пушкин А. С. — Пушкин А. С. Пушкин. Пушкин в истории русской литературы. Пушкиноведение. Библиография. ПУШКИН Александр Сергеевич (1799 1837) величайший русский поэт. Р. 6 июня (по ст. стилю 26 мая) 1799. Семья П. происходила из постепенно обедневшего старого… …   Литературная энциклопедия

• Александр Сергеевич Пушкин — (1799 1837 гг.) поэт и писатель, основоположник новой русской литературы, создатель русского литературного языка Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад! Болезнь любви неизлечима. Быть славным хорошо, Спокойным лучше вдвое.… …   Сводная энциклопедия афоризмов

• Умная ложь лучше глупой правды — Умная ложь лучше глупой правды. Ср. «Онъ долго думалъ, да хорошо совралъ». Ср. Я давеча сказалъ про васъ Кармазинову, что будто вы говорили про него, что его надо высѣчь… «Да я этого никогда не говорилъ!» Ничего. Se non è vero (è ben trovato) …   Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

• низкий — ая, ое; ни/зок, низка/, мн. ни/зки и низки/ 1) Имеющий небольшую протяженность от низа до верха; малый по высоте, росту. Низкая ограда. Низкий стул. …Другие [холмы] покрыты по большей части чахлой и низкой травой (Гаршин). Низкий желтый… …   Популярный словарь русского языка

• НИЗКИЙ — НИЗКИЙ, низкая, низкое; низок, низка, низко. 1. Малый по высоте, имеющий небольшое протяжение снизу вверх. Низкий дом. Низкая гора. Низкий рост. || Находящийся на недалеком расстоянии вверх от чего н., расположенный на небольшой высоте от земли,… …   Толковый словарь Ушакова

• ни́зкий — ая, ое; зок, зка, зко; ниже; низший и нижайший. 1. Имеющий небольшое протяжение снизу вверх; противоп. высокий. Низкий забор. Низкий стол. Низкий каблук. □ На пороге избы встретил меня старик лысый, низкого роста, плечистый и плотный. Тургенев,… …   Малый академический словарь

Нас возвышающий обман — это… Что такое Нас возвышающий обман?



Нас возвышающий обман

.

• Нарцисс
• Нас утро встречает прохладой

Смотреть что такое «Нас возвышающий обман» в других словарях:

• Тьмы низких истин мне дороже / Нас возвышающий обман — Из стихотворения «Герой» (1830) Л. С. Пушкина (1799 1837): Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман… Оставь герою сердце! Что же Он будет без него? Тиран… Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. М.: «Локид Пресс». Вадим …   Словарь крылатых слов и выражений

• Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман — Тьмы низкихъ истинъ мнѣ дороже Насъ возвышающій обманъ. Ср. Тьмы низкихъ истинъ мнѣ дороже Насъ возвышающій обманъ. Оставь герою сердце! Что же, Онъ будетъ безъ него? тиранъ! А. С. Пушкинъ. Герой. 1830. Ср. «Лучше съ умнымъ въ аду, чѣмъ съ… …   Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)

• обман —         ОБМАН ложное, неверное сообщение, способное ввести в заблуждение; дезинформация, достигшая своей цели. О. противоположен правде, которая означает не только истинное, но также правильное, подлинное, справедливое, соответствующее… …   Энциклопедия эпистемологии и философии науки

• тьмы низких истин мне дороже — Нас возвышающий обман. Ср. Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман. Оставь герою сердце! Что же, Он будет без него? тиран! А.С. Пушкин. Герой. 1830. Ср. Лучше с умным в аду, чем с глупым в раю . Ср. Die Irrthümer eines grossen Geistes… …   Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

• Пушкин, Александр Сергеевич — — родился 26 мая 1799 г. в Москве, на Немецкой улице в доме Скворцова; умер 29 января 1837 г. в Петербурге. Со стороны отца Пушкин принадлежал к старинному дворянскому роду, происходившему, по сказанию родословных, от выходца «из… …   Большая биографическая энциклопедия

• Пушкин А. С. — Пушкин А. С. Пушкин. Пушкин в истории русской литературы. Пушкиноведение. Библиография. ПУШКИН Александр Сергеевич (1799 1837) величайший русский поэт. Р. 6 июня (по ст. стилю 26 мая) 1799. Семья П. происходила из постепенно обедневшего старого… …   Литературная энциклопедия

• НИЗКИЙ — НИЗКИЙ, низкая, низкое; низок, низка, низко. 1. Малый по высоте, имеющий небольшое протяжение снизу вверх. Низкий дом. Низкая гора. Низкий рост. || Находящийся на недалеком расстоянии вверх от чего н., расположенный на небольшой высоте от земли,… …   Толковый словарь Ушакова

• Александр Сергеевич Пушкин — (1799 1837 гг.) поэт и писатель, основоположник новой русской литературы, создатель русского литературного языка Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад! Болезнь любви неизлечима. Быть славным хорошо, Спокойным лучше вдвое.… …   Сводная энциклопедия афоризмов

• ни́зкий — ая, ое; зок, зка, зко; ниже; низший и нижайший. 1. Имеющий небольшое протяжение снизу вверх; противоп. высокий. Низкий забор. Низкий стол. Низкий каблук. □ На пороге избы встретил меня старик лысый, низкого роста, плечистый и плотный. Тургенев,… …   Малый академический словарь

• дай Бог с умным потерять, не дай Бог с дураком найти — Ср. С дураком и найдешь, так не разделить (не справишься). Ср. Μετά φρονίμου ζημίαν, και μη συν μωρω κέρδος. (Лучше) с умным потеря, только не с глупым корысть. Ср. Planud. 117, 119. См. тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман …   Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Книги

• Незаданные вопросы, Метлицкая Мария. «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман…» Каждый из нас хотя бы раз в жизни стоял перед выбором: что лучше — жить в неведении, пряча, словно страус, голову в песок, или узнать… Подробнее  Купить за 408 руб
• Незаданные вопросы, Метлицкая М.. «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман…» Каждый из нас хотя бы раз в жизни стоял перед выбором: что лучше — жить в неведении, пряча, словно страус, голову в песок, или узнать… Подробнее  Купить за 399 руб
• Незаданные вопросы, Мария Метлицкая. Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман… Каждый из нас хотя бы раз в жизни стоял перед выбором: что лучше жить в неведении, пряча, словно страус, головув песок, или узнать… Подробнее  Купить за 358 грн (только Украина)

Другие книги по запросу «Нас возвышающий обман» >>

Низкие истины. Возвышающий обман (сборник)

«-Бывает зверь свиреп, но и ему знакома жалость.
-Нет жалости во мне, а значит — я не зверь»
У. Шекспир «Ричард III»
«Для чего я пишу книгу? Чтобы познать правду о себе.»
Андрей Кончаловский
Ну вот и закончился мой «сон с продолжением», который длился 5 месяцев! Ни одну книгу я не читала так долго, и ни одну книгу я не называла еще «мой Талмуд». Талмудами, как известно, в переносном значении называют большие, объемные и скучные книги. Оправдаюсь сразу, скучные не значит неинтересные! Просто, понятное дело, эта книга — не остросюжетный бестселлер, а перенасыщенный информацией, фундаментальный труд о жизненном и творческом пути человека, которому есть, что рассказать и чем поделиться. Медленно и верно приближаясь к концу, я, на удивление, не радовалась, а наоборот, трепетала от страха, оттягивая этот момент. Потому что я боялась… боялась, что нужно будет оставить рецензию. А как я — простой человек, женщина, абсолютно не связанная с кинематографом, должна буду «поставит оценку» по–своему гениальному, однозначно талантливому Мастеру (Мэтру) своего дела и просто человеку с огромным жизненным опытом? Это, извините меня, всё равно, что отношения Слона и моськи или, более романтично, песчинки в океане Вселенной!!!
А начиналось все банально… Да, несомненно, я знала, что Андрей Сергеевич Кончаловский — известный советский, российский и американский кинорежиссёр, сценарист и общественный деятель. Но привлек меня этот человек просто своим обаянием, а может, харизмой, как говорят сейчас, удивительно красивой улыбкой и особенным, завораживающим голосом, «которых в этой стране таких три — у Михалкова, у второго Михалкова, Никиты, и у Кончаловского». Мне захотелось узнать больше об этом человеке, меня также привлекала история его известной семьи, творческие корни которой берут свои истоки еще несколько веков назад.
К своему огромному стыду, до этой книги я не была знакома с творчеством Андрея Сергеевича. Сейчас, благодаря книге, я посмотрела «Сибириаду», «Дворянское гнездо», потрясена до глубины души и несказанно рада, что я ЭТО увидела и продолжу это приятное, а главное интеллектуально-полезное знакомство. Мне открылся безграничный мир творчества Кончаловского!!! Я узнала, что кроме огромного количества фильмов, к сожалению, мало известных русскому зрителю, но признанных на зарубежных кинофестивалях и среди тех, кто «разбирается в высшем пилотаже» киноискусства, Андрей Кончаловский еще ставил оперы, спектакли, документальные фильмы о деятелях культуры. Очень хочу увидеть его «Щелкунчика», «о Рахманинове» и «Одиссею» с Армандом Ассанте в главной роли, получивший телевизионную награду «Эмми». Более того скажу, что в своей книге Андрей Сергеевич упоминает огромное количество фильмов, которые, я так полагаю, «сделали его», и которые можно назвать качественными, классическими образцами киноискусства, а значит их стоит посмотреть. Это фильмы известных мировых кинорежиссеров Бунюэля, Куросавы, Феллини и других зарубежных и советских режиссеров. Вообще, я бы сказала, что эта книга больше профессиональная, нежели для приятного чтения, и с ней просто НЕОБХОДИМО ознакомиться студентам, которые так или иначе будут связаны с миром киноиндустрии. Потому что ТАКОГО огромного ОПЫТА проб и ошибок, взлетов и падений, нескончаемых поисков себя, своего места, своей страны, перенимания чужого опыта, экспериментов в построении и видении картины, наверное, так просто не получишь. Еще раз повторюсь, я не знаток этой сферы деятельности, но я скажу, что на 70 % эта книга О СЕКРЕТАХ создания кинокартин при чем в разных странах, в разных кинокомпаниях, с разным бюджетом. В своей книге Андрей Сергеевич рассказал о КАЖДОМ своем фильме, начиная с банального звонка и предложения «снять фильм» и до финала, а финалы были разные…
И скажу вам, в эмоциональном плане в каждый творческий процесс А.К. (Андрей Кончаловский) вкладывал столько души и так бился за каждую мелочь, будь то актерский состав или технические задачи, что этот финал, точнее участь картины на кинофестивалях переживались мной так, как если бы это была моя собственная победа или провал. Не стыдясь, А.К. говорит о своих неудачах, и это подкупает своей искренностью. «В очередной раз я был раздосадован…Всем солдатам снятся генеральские погоны» или «Куда им до моей картины? Проклятая самоуверенность! «Золотого льва» получил другой фильм.»
Также откровенно он рассказывает о своих женщинах, которых, как и у любого молодого, симпатичного, перспективного, талантливого мужчины, было… не мало. Были женщины ЛЕГЕНДАРНЫЕ, были просто известные актрисы, но их имена называть у меня уж точно нет никакого права. Конечно, я думаю не каждой из его женщин понравилось, что А.К. описал пикантные подробности их личных отношений, но ТАКОЙ Андрей Кончаловский — не боится «обнажаться» сам и «обнажает» других и не только женщин. Некоторые его высказывания и воспоминания о бывших коллегах или знакомых могут показаться довольно резкими и нелицеприятными. Я лично, не знаю, как к этому относится. По мне, так жестко, но это его совесть и честь, а может специфика работы. «Хоть ты мне и друг, но истина дороже», — признается Кончаловский.
Конечно, не обходит стороной А.К. и свои корни, семью, детей. Начало книги очень ностальгическое, видно, что детство и среда, в которой вырос будущий талантливый сценарист и режиссер, очень ему дорога и любима. Особое внимание А.К. уделяет воспоминаниям о своем деде, известном художнике П. П. Кончаловском, его быте, его характере и судьбе, а также и другим членам этой большой и известной своими талантами семьи. Много и с сожалением, что не уделил должного внимания, рассказывает о сильно любимой Андреем Сергеевичем матери, а также об отце и их специфических отношениях, о Никите всегда, как мне показалось, с позиции старшего брата и…отчасти конкурента в творческой среде, однако, с любовь… О детях А.К. говорит не часто, на то своя мужская позиция, я полагаю. Как известно, их у Андрея Сергеевича много и они от разных женщин, но, по его словам, он их поддерживает во всех отношениях и «дружит».
Мне приятно, что это повествование долгой дороги в жизнь, ПОСТОЯННЫХ ПОИСКОВ самого себя и себя в творчестве, заканчивается главой «Она». Я думаю, вы догадываетесь, кто – ОНА! Она не менее харизматична, талантлива и обаятельна. И пусть их историю многие назовут «не для афиш», но она живая, как сама жизнь во всей её «обнаженности», и это – судьба.
Я сейчас только понимаю, что и 1 % не раскрыла той грандиозной массы всех событий и имён, мыслей и взглядов, стран и городов, жизненных перипетий, о которых так гениально и талантливо, иногда с юмором, а иногда с едким сарказмом рассказывает этот человек удивительной судьбы, Андрей Кончаловский!!! Перелистывая свою тетрадь заметок и цитат, я понимаю, что надо эту книгу читать не залпом, а по главе, потому что даже отдельная глава – это целая жизнь!!! А еще его годы в Консерватории, потом во ВГИКе, буйная и хмельная молодость, особые и непростые отношения с А. Тарковским, любовь к Парижу и открытие Америки, «пьянящая» Венеция, размышления о любви и смерти, России, религии и в конце целый Именной указатель всех тех всемирно известных и мало известных людей, с которыми его связывала судьба. Это такой «мозговой штурм» !!! И я еще, уверена, буду тщательно и кропотливо «изучать» этот грандиозный труд.
P.S. Скажу сразу, я никогда не сужу человека по общественному мнению, и мне не интересно, каких политических или религиозных взглядов он придерживается. Я понимаю человека так, как поняла бы саму себя. Поэтому я не берусь судить или оспаривать политические, исторические, патриотические и религиозные взгляды автора, хотя таковые в книги присутствуют, но это уже для другого читателя.
«Так чему же учит эта книга? … Может быть, только тому, что не хочу отказываться ни от чего, что в моей жизни было. Пусть со мной остается все прожитое и испытанное»
Андрей Кончаловский

Трактат о пользе укрощения амбиций

В январе 2013 года я попросил коллег лишить меня привилегии участия в жюри “АБС-премии”. Коллеги просьбу удовлетворили, но посчитали (совершенно справедливо), что мои резоны нуждаются в объяснении. Поскольку такое объяснение может быть дано только через изложение моих взглядов на литературные премии вообще, я счёл уместным такое изложение и предоставить к сведению общественности.

Если бескомпромиссно следовать принципам, которые будут далее изложены, само моё  согласие войти в состав жюри “АБС-премии” было формой ренегатства, как минимум — вопиющей непоследовательностью. Я это вполне сознаю, более того — вполне сознавал и тогда, когда Борис Натанович Стругацкий пригласил меня в жюри. Меня и до того звали включаться во всяческие премиальные дела, но те приглашения я под разными предлогами неизменно отклонял. Борису Натановичу, однако, я отказать не мог. На то было множество личных причин, которые сейчас уже не имеют никакого значения. Важно лишь то, что тогда я сознательно нарушил установленные для себя правила. Само собой, меня такая ситуация нервировала, я воспринимал её как крайне неудобную, но пока во главе проекта оставался Борис Натанович, руки у меня были связаны. Теперь же, как бы ни ела меня печаль прощания с человеком, которому я столь многим обязан, пришло время вернуться к состоянию, которое я считаю для себя нормальным.

В чём же заключается для меня эта “норма”? Если в нескольких словах: литературные премии представляются мне чем-то вроде общедоступных протезов, иллюзорно компенсирующих неспособность отдельных индивидуумов сформировать собственные эстетические оценки. Допускаю, что для людей, склонных не доверять своим вкусам, такие протезы могут даже оказаться неиллюзорно полезны. Но мне лично любая зависимость от литературных премий — в качестве присуждателя, получателя или стороннего наблюдателя — представляется совершенно никчёмной, а потому вредной и подлежащей среди меня искоренению.

Я прекрасно понимаю, что такие премии — это просто инструмент, с помощью которого окололитературное сообщество выстраивает свои отношения с тем или иным важным для этого сообщества деятелем. Вряд ли кому-то придёт в голову отрицать, что у этого инструмента есть масса достоинств. Но у него есть и порок, и именно на нём я хотел бы сосредоточиться.

Порок этот связан не столько с литературными премиями как таковыми, сколько с привычкой публики интерпретировать их как эстетический индикатор: раз книга получила премию, значит, её культурная ценность “объективно высока”. В такой привычке нет ничего удивительного — она вполне целенаправленно насаждается и культивируется. Некоторые литературные премии рассматриваются их учредителями как предприятия, имеющие целью повышение авторитетности, узнаваемости, репутационного веса тех или иных литературных или окололитературных сообществ. Крупные премии целенаправленно “раскручиваются”, при этом всячески подчёркивается их важность как инструмента выявления “настоящих” культурных достижений в океане всего сущего.

Оно бы и пускай, если бы постоянно не всплывало в этих контекстах лживенькое словечко “объективность”.

В неизбывном стремлении придать такую характеристику личным или групповым эстетическим оценкам я лично вижу проявление инфантильности, и только. О вкусах, как показывает практика, не устают спорить вопреки даже общеизвестным истинам. И участникам таких дискуссий совершенно необходимо, чтобы их субъективное “нравится” и “гениально” выглядело более обоснованным, чем чужое и столь же субъективное “не нравится” и “чушь”. Им хочется придать своему субъективизму какие-нибудь мало-мальски “объективные” основания, добавить к нему что-нибудь, поддающееся рациональному обсчёту. Тем, кто идёт на поводу таких хотений, “Мензура Зоили” должна грезиться вполне осуществимой, хотя если попросить их подписаться под этим утверждением, они, несомненно, с негодованием такое предложение отвергнут.

Но это на уровне рацио, а у подсознания свои тараканы, среди которых один из крупненьких — неуверенность в себе и своих эстетических оценках. Эта неуверенность, особенно пока она не осознана субъектом, требует каких-то внешних подпорок. Например, чтобы чужое мнение совпадало с твоим. Еще лучше, чтобы таких совпадающих мнений был миллион, это не стыдно предъявить как серьёзный аргумент. То есть, стыдно, конечно, но этот стыд поделен на миллион, а потому переносим.

Именно поэтому в качестве “мерила таланта” автора и “гениальности” произведения регулярно предлагают то тиражи выпущенных книг, то количество опубликованных положительных отзывов и рецензий, то размеры авторских гонораров, то число переводов на другие языки и/или экранизаций, наконец — число полученных литературных премий…

У всех этих “мерил” есть грандиозный плюс: они поддаются строгому учёту, то есть, вполне соответствует критерию “объективности”.

Но у них есть и грандиозный минус: эта “объективность” никак не обеспечивает победу в споре о вкусах. А если бы обеспечивала, то главными русскими книгами XX столетия были бы шедевры Леонида Ильича Брежнева “Малая земля” и “Целина”.

Я тоже грешен, я далеко не сразу осознал, что мои эстетические или иные пристрастия вовсе не нуждаются ни в каких внешних “подпорках”, что для моих “нравится” или “не нравится” не нужно чьё-то согласие и что чьё-то несогласие вовсе не ставит их под сомнение. Однако вот уже много лет такая зависимость от чужих мнений (при наличии своего собственного, осознанного и сформулированного) не имеет для меня никакого смысла.

Но ведь “спор о вкусах” — это тоже форма зависимости от чужого мнения. Потому что не соглашаться можно с аргументом. Протестовать можно простив искажения цитаты или применения недопустимого в дискуссии приёма. Опровергать можно логически ущербное доказательство. Но чужое мнение о книге, фильме, картине или симфонии можно лишь сопоставить со своим собственным, осознавая при этом их полное субъективное равноправие. Я могу оценить, принять или отвергнуть мнение другого человека, но я не чувствую от его мнения зависимости — точно так же, как он не должен чувствовать зависимости от моего. Он так же свободен в оценках, как я, и точно так же, как я не могу строить оценки на основе его опыта, так и он не может при выработке оценок руководствоваться моими резонами, которые для него более или менее, но всё-таки чужды. При этом, как бы ни были различны наши критерии и обстоятельства, наши эстетические оценки безусловно равноправны в их субъективности.

Однако литературные премии неявно (а иногда и вполне явно) навязывают сообществам, на которые они ориентированы, совершенно другую модель восприятия. Механизм этого протезирования прост: коллективно присуждаемая премия на входе суммирует субъективные оценки членов жюри или участников голосования и выдаёт на выходе некий результат, который в восприятии публики должен выглядеть “более объективным”, чем любое частное и заведомо необъективное мнение.

Даёт ли сложение субъективных оценок объективный результат? Вопрос, несомненно, риторический. Статистика подсчёта голосов, конечно, объективна. Но это объективность арифметики, в крайнем случае — алгебры, но никак не объективность гармонии (читай — эстетики). Для того, чтобы определить, хорош ли вкус именно этого незнакомого помидора, вы же не станете пересчитывать число выложенных на прилавке томатов вместо того, чтобы просто попробовать его?  

Вся эта “арифметика” может быть “конвертирована” в личную оценку произведения (кстати, с потерей всяческих оттенков “объективности”) только одним способом — через личный авторитет участников голосования или членов жюри. Если их авторитет для меня достаточно высок, у меня будут основания обратить внимание даже на их арифметически обобщенную оценку. Понятно, что мнению одних участников процесса я более доверяю, мнению других — менее. Про некоторых я знаю, что за их оценкой произведения обычно стоит глубокий личный анализ, я более-менее представляю их эстетические предпочтения и установки. Я могу не разделять их оценки, но я так или иначе придаю им значение. Такие индивидуальные мнения можно осознать, принять к сведению, сопоставить с моими собственными.

Но это верно только для случаев, когда я могу соотнести конкретные оценки с теми, кто их выставил. А какие у меня основания сопоставлять моё мнение с безликим усреднённым результатом голосования сотен или тысяч неизвестных мне участников? Или вы действительно изволите полагать, что у тысячи читателей может быть некое общее эстетически значимое мнение — среднеарифметическое, интегральное или рассчитанное с весовым коэффициентом? Кто из этих сотен и тысяч голосовавших даёт мне рекомендацию? Кто все эти люди? Чем их оценка отличается от безликого топа продаж?

“Бронзовая улитка”, личная премия Бориса Натановича Стругацкого, этого недостатка была лишена совершенно. Те, для кого авторитет БНС был бесспорен, воспринимали награждённые им произведения как столь же безусловную личную рекомендацию.

С “АБС-премией” уже возникали вопросы. Здесь тоже всё держалось на авторитете Бориса Натановича, который определял список финалистов — и, опять же, каждое выбранное им и прошедшее в финал произведение несло им лично выставленный “знак качества”. На следующем этапе жюри могло только “ранжировать” претендентов в каждой номинации, расставить их на места с первого по третье, что, в общем, и давало минимальное ощущение интриги. Но что могли добавить мнения членов жюри к уже высказанному мнению БНС? Много ли эти мнения стоили? С учётом того, что их оценки были обезличены — ровно ничего.

Премии, присуждаемые массовым анонимным голосованием, в этом отношении выглядят уже совершенно бессмысленными. Конечно, есть и другие ракурсы — для издательской и книготорговой индустрии популярная среди читателей премия может быть хорошим стимулом выпустить и успешно продать книгу, для самого лауреата получение премии — знак того, что эта аудитория его работу в целом одобряет, да и для множества читателей которые не озадачиваются писанием рецензий, участие в голосовании может быть чуть ли не единственным способом высказать своё мнение об, извините за выражение, текущем литературном процессе, — или, как говорил Борис Натанович, “сделать приятное хорошему человеку”.

Такие ракурсы есть, но какое отношение они имеют к моему частному мнению о том или ином произведении? Для того, чтобы публично высказаться о книге, мне нет никакой нужды участвовать в общем голосовании. “Сделать приятное хорошему человеку” я могу тем же способом — написав и опубликовав рецензию или статью. Получать премии мне приятно, но ни малейшего стремления “номинироваться” и “премироваться” я давно не испытываю — надеюсь, из предыдущего текста должно быть понятно, почему.

Следует прояснить и то, что против института литературных премий как такового я совершенно ничего не имею — ровно до тех пор, пока этот институт не имеет отношения ко мне. Коллеги воспринимают всю эту премиальную активность как общественно полезное или прикольное времяпровождение, как алхимическое делание, как коммерческий проект? Чудесно! Фэндом обожает такие игры? Прекрасно. Фэндом считает возможным сам с собой дискутировать, “правильно” или “неправильно” та или иная премия вручена? Флаг в руки. Фэндом организует и раскрывает заговоры с целью вручения тех или иных премий “кому надо”? Простите, а чем фэнам ещё заниматься — в массе?

То же самое касается писательских сообществ и учреждённых ими премий. Меня давно перестало удивлять, что очередной микросоюз мегаписателей учреждает кубок для победителя ежегодного забега среди своих членов — повторяю, это более чем естественно. (Хуже было бы, если бы прошлогоднего вожака загрызали в ритуальной схватке, а премия — это хотя бы ритуал вполне цивилизованный.) Да, в таких забегах можно увидеть всё, что душа пожелает — от острых приступов самолюбования до рудиментов нежной инфантильности. Ну и что? Это ведь так по-человечески. К тому же, вдохновляться на творчество “низкими истинами” удаётся очень немногим, большинство так или иначе отдаёт предпочтение “возвышающему обману”. Соблазн так велик.

А какой тут простор для пестования и ущемления амбиций! “Снова не дали мне, снова дали Лукину!” И дальше: “Ну сколько можно наваливать премии на Лукина, у него их уже мульон!” — “Да, действительно, надо что-то с этим придумать”. И ведь придумают! Например, дадут Лукину “суперпремию”, чтобы был повод освободить его от получения ежегодных статуэток (в США такую штуку организовали для блистательного художника-фантаста Майкла Уэлана — пора перенимать опыт). Или, чтобы порадовать как можно больше хороших людей, наравне с премией “Лучший за год” начнут вручать премию “Почти лучший за год” и премию “Ну вот чуть-чуть не дотянул”, последнюю — в трёх степенях, а также в версиях с крыльями, с мечами и с пропеллером.

Премий становятся больше, число награждённых и их шансов огрести желаемое — тоже. Тем самым, легко заметить, аппетиты соискателей только усиливаются, амбиции жаждущих премироваться начинают идти в рост, и идут тем скорее, чем меньше у претендентов обнаруживается оснований для гордо поднятого навершия. Писатели чуть ли не в открытую становятся жрецами этих смешных страстей, устраивают заговоры, чтобы не дать премию конкурентам, проводят своих “агентов” в номинационные комиссии, свободно выкладывают в интернет то, что раньше грозно запрещали публиковать “пиратам”: “Вот мой текст! Голосуйте за меня!”

Вам не кажется, что всё это — симптомы острой зависимости… от чего? Неужели от среднего арифметического?

А как вам фантастический роман, в котором полученная литературная премия причисляет лауреата к мистическому “Ордену Святого Бестеллера”? Роман иронический, конечно, но оцените сам факт воплощения этой темы в крупной форме!

Вам всё это не представляется мелочной суетой? Мне — представляется. И ещё фетишизмом. И заодно укажу на стремление подменить личные эстетические критерии безличными “общественными”, опять же ради того, чтобы якобы усилить “объективность”. А вспомните популярную на форумах тему “Как надо писать, чтобы получить литературную премию”? Читай: пусть мне никогда не стать Лукиным, но уж на “бранзулетку”-то я могу чего-нибудь настругать? Конечно, можешь. Даже не сомневайся. Хватит на всех. В крайнем случае, можешь пойти проверенным путём: учредишь что-нибудь у себя на районе и сам себе вручишь; в спонсоры с удовольствием пойдёт местный пивзавод, а муниципальная пресса обеспечит начинанию всемирную славу.

Вам всё ещё странно, что мне скучно иметь отношение к этому детскому саду? Я никого не осуждаю, боже упаси, просто возраст к некоторой взрослости обязывает — лично меня. И ещё я ощущения зависимости не люблю, особенно зависимости от чего-то среднего и арифметического. А оно подступает, это ощущение, подступает, как только мне в очередной раз предлагают присоединиться к какому-нибудь премиальному голосованию — присоединиться хоть в качестве голосующего в урну, хоть в качестве считателя голосов из урны, хоть в качестве самой этой почётной урны. Спасибо, конечно, но я уж лучше так погуляю, никого не стесняя.

А в остальном — больше премий, хороших и разных. Пусть их объективное количество, наконец, окончательно победит их субъективное качество. Пусть фэнтези меряется числом номинаций с научной фантастикой, горячее отстаивает право непримиримо сражаться с кислым, а ля второй октавы пусть вновь и вновь придирчиво сравнивается с цветом небесной лазури. Или наоборот. Не имеет значения. Мне важно только, чтобы это “море волнуется раз” плескалось без моего участия. Чтобы мне не предлагали нацепить протез, который мне совершенно не нужен. И чтобы моё личное эстетическое чувство не оскорбляли, предъявляя в качестве весомого фактора не существующее, но зато тщательно средневзвешенное эстетическое бесчувствие.  

“Да полно! — воскликнет читатель сего трактата. — Можно ли вообще считать, что автор его принадлежит к сообществу любителей фантастики? Эко горазд он демонстрировать в адрес соратников сарказм унд иронию!”

И вот тут, господа и дамы, я позволю себе последнее уточнение, чисто филологическое.

К сообществу я, безусловно, принадлежу.

Но сообществу, безусловно, нет.

Казалось бы — один предлог, а какая разница!

Спасибо за терпение.

Читать книгу Возвышающий обман Андрея Сергеевича Кончаловского : онлайн чтение

Андрей Сергеевич Кончаловский
Возвышающий обман

Памяти Маргариты Менделевны Синдерович посвящается эта книга

© Кончаловский А.С., Липков А. И., 1999

© ООО «Продюсерский Центр Андрея Кончаловского», 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

Жизнь и профессия
Часть первая

Я люблю себя

Я люблю себя. Если честно – я себя обожаю. За что – не знаю. Наверное, за то, что я умный, талантливый, красивый. В газетах пишут про мою улыбку: ослепительная, голливудская. Действительно, голливудская. Зубы-то не мои. А если улыбнуться пошире, в зеркале видно, что зубы, настоящие, мои, пожелтели и торчат из слабых десен, как у Холстомера.

Зеркало показывает не все. Видишь себя спереди. Но если взглянуть во второе зеркало, которое подносит к твоему затылку парикмахер, демонстрируя свежую стрижку, то в нем маячит уже явственно проступающая предательская лысина. Значит, надо отращивать волосы подлинней, чтобы как-то прикрыть ее, проклятую. Хорошо бы вообще забыть о ней. Какое счастье, что не видишь себя сзади! Если посмотреть в зеркало на себя голого, опять же видны противные складки на пояснице. Фиксируешь для запоминания: надо не сгибаться, чтобы складки не выступали. Люди всегда стараются представлять себя такими, какими были в двадцать лет, хотя им давно уже не двадцать…

Свет мой, зеркальце, скажи… Нет, зеркальце правды никогда не скажет. В зеркало мы видим себя с одного только ракурса, с какого мы бы и хотели, чтобы нас видели.

Замечали, как часто человек смотрится в зеркало? Особенно если оно прямо перед ним? Зачем он в него так часто смотрит? Чтобы проверить: как видят его другие, все ли в порядке? Ему кажется, что все другие видят его спереди. Но в том-то и дело, что видят не только спереди…

Уже само зеркало, такое на вид бесстрастное, от природы объективное, есть «возвышающий обман», ибо мы видим себя только в фас.

Писатель Розанов рассказывал о некой вдове. Одетая в траур, она со скорбью говорила о покойном муже, но время от времени все-таки посматривалась в зеркало. Вдова эта навела Розанова на мысль: писатель значительный от ничтожного почти только одним и отличается – смотрится он в зеркало или не смотрится. Тот, кто смотрится, – маньерист, личность незначительная. Писатель значительный в зеркало смотреться не будет. Ему не важно, как он выглядит.

Зеркало – наш ежедневный обманщик. Каждое утро мы смотрим на себя в зеркало и не замечаем, как правило, тех микроскопических изменений, тех признаков приближения… Да, да, приближения. А потом, как у чеховского героя, вдруг посреди ночи будто ударило, вскочил в поту: что я делаю?

Я говорю о приближении к смерти. Подойдешь к зеркалу и видишь не лицо, а мятую ж..у. Тихонько думаю про себя: хорошо бы никто не узнал, что я только сам знаю.

Так вот, все, что я пишу о себе, – это то, что я хочу, чтобы вы про меня знали. Это возвышающий меня и вас обман.

Если вдуматься, если рассудить: в чем причина моей любви к себе? Сколько раз я поступал нехорошо, но находил мотивировки и оправдания этим поступкам. Сначала находишь оправдания, потом стараешься забыть. Оправдание нужно лишь затем, чтобы не свербило. Мотивировки и оправдания, даже фальшивые, успокаивают. Если человек оправданий себе не находит, значит, у него есть совесть. Как правило, человек, у которого есть совесть, несчастен. Счастливы люди, у которых совесть скромно зажмуривается и увертливо находит себе оправдание. Таков я, в частности.

Знаю, что очень виноват перед одним своим другом, который умирал от инсульта, а я три года не собрался к нему зайти. Юлик Семёнов болел, у него был паралич, а я ездил мимо и не поднялся к нему ни разу. Тогда мы не были уже друзьями, но все равно можно было зайти. Я этого не сделал. Неприятно было заходить к больному, парализованному. Мне сейчас об этом припомнила сестра, и она права.

Всякий раз, когда поднимало голову чувство вины, я пытался себя оправдать, запихнуть его куда-то под ковер своего сознания. И кто более счастлив: тот, кто находит оправдание своим поступкам, или тот, кто не находит? Получается, что тот, кто находит оправдание, совести не имеет. А тот, кто имеет совесть, несчастен.

Но вот успокаиваешь себя прекрасной мыслью. На самом-то деле, когда я говорю, что виноват, это вовсе не значит, что я сделал кому-то очень-очень больно. Я никого не убивал, никому не вредил, никому не желал зла, а если и желал, то никогда этого не выражал и гнал саму эту мысль от себя. Но достаточно ли не делать зла, чтобы быть хорошим человеком? Наверное, нет. Чтобы быть хорошим человеком, надо делать над собой усилие. Не очень много добра я сделал. И усилий делать добро помню немного. А если у тебя нет времени сделать добро, значит, у тебя нет времени стать хорошим человеком.

Мало у меня было времени, чтобы стать хорошим человеком. За что же я люблю себя? Любить-то вроде особенно не за что. Мне, себя лично. Мы все время повторяем евангельские слова: «Возлюби ближнего, как себя самого». Эту заповедь тоже можно использовать как некую индульгенцию самому себе, как оправдание любви к себе.

Почему же я все-таки люблю себя? Может, просто потому, что самодовольно спит моя совесть? Или, скорее, потому, что другого меня нет – есть только такой я? Приходится любить то, что есть. И еще потому, что должен, как и все, умереть.

Ну а как же насчет души, которая «в заветной лире мой прах переживет»? Может такое случиться? Вряд ли… Но даже если предположить, что переживет, уже не будет душистых круассанов с черным кофе, не будет запаха хорошей сигареты, столь вредной для здоровья. Не будет там, в мире без плоти, упругого, сквозь теплый шелк, бедра женщины, на которое можно положить руку и никто не отодвинет ее… Не будет мечты о «розе в кабине рольс-ройса»; не будет теплого ветра, врывающегося в машину, не будет аллеи, рябящей пятнами солнца… Не будет тех чувственных ощущений, которые доставляют такие мимолетные и такие неизбывные радости, такие моменты счастья! И, может, люблю я не себя, а жизнь, которая живет через меня.

Возвышающий обман

Человеку свойственно иметь идеал. Как правило, идеал – это то, чего у нас нет. Как только желаемое достигнуто, оно уже не идеал.

Человеку хочется не просто иметь идеал, но и внутренне ему соответствовать. Возвышающий обман – это, может быть, обещание себе: «с первого января бросаю курить». Живя этой сладостной надеждой, я продолжаю жить, как жил всегда. Наступает первое января, и я говорю себе: «Ну вот, еще несколько дней! Закончу работу – и непременно брошу». Или: «Наконец покончу с этим проклятым разводом, и тогда – ни одной сигареты!» Мы назначаем себе следующий горизонт, до которого еще надо дойти. Откладывая на будущее, всегда имеешь успокаивающую перспективу. На свои недостатки приятнее смотреть сквозь пальцы, давать индульгенцию своим слабостям.

Или возвышающий обман может принимать облик искренних слез благодарности в ответ на наглый подхалимаж, на бесцеремонную лесть. Когда матери хвалят ее ребенка, это часто ложь, но мать всегда готова верить! Это обезоруживает. Людям хочется казаться лучше, чем они есть на самом деле.

Влюбленность – тоже обман. Или самообман. Мы влюблены до тех пор, пока обманываем себя, идеализируем объект наших чувств. А идеализация – это исключение негативных черт, то есть возвышающий обман. Влюбившись в женщину, мы видим ее идеальной, а потом, когда любовь проходит, не только уродкой, но монстром, чудищем, что, разумеется, неправда. Это тоже иллюзия.

Любовь, конечно, не тождественна влюбленности. Можно любить человека и со всеми его недостатками, можно даже недостатки воспринимать как достоинства.

Любовь как определение чувства тоже исторически возникла как метаморфоза плотского влечения, постепенно соединяясь с началом духовным. Позже, в христианском мире, все, относящееся к плоти, объявлялось греховным и потому нуждалось в духовном противовесе, в возвышении чувства, в придании ему некого божественного начала, воспаряющего над грехом вожделения. В странах Востока любовь идеализировалась обожествлением сексуального акта как тако вого. Камасутра, известнейший из трактатов о любви, призывал познавать ее тайны, совершенствоваться в технике соития, позволяющей открыть высшие формы жизни духа.

Самый возвышающий из всех возвышающих обманов – искусство.

Не многие из художников ставили своей целью привести человека к депрессии. В общении с искусством человек хочет обрести надежду. Искусство без надежды не привлекает его. Не говорю о трагедии; надежда, которую дает она, не в обретенном героями счастье, а в утверждении силы человеческого духа, готовности на смерть во имя истины.

К надежде трагедия ведет через катарсис. Но большинство зрителей предпочтет площадную комедию высокой трагедии: ее путь к надежде гораздо более прост, очевиден и всем понятен. Человек как бы возвышается духом без затраты духовных усилий.

Ну, конечно же, кино тоже обман. Великий обман. Эйзенштейн, как рассказывают, любил начинать свои лекции с того, что кино – обман по своей природе. Человек думает, что ему два часа показывают кино, а ему половину этого времени показывают черную шторку, перекрывающую объектив проектора, пока грейфер ставит перед ним следующий кадрик. Но это, так сказать, обман технологический. Дело техников: как обмануть зрителя, чтобы движение имело иллюзию реального. Дело художника: как обмануть зрителя, чтобы сыгранные чувства они приняли за подлинные, поверили в правду мира, рожденного авторским воображением.

В этой книге, продолжающей «Низкие истины», я возвращаюсь опять к началу своей биографии, на этот раз биографии творческой, говорю о своих фильмах, замыслах, сценарных проектах, работе в театре и даже в площадном искусстве.

Как правило, мы уверены, что мир является таким, каким мы его видим. Нам не часто приходит в голову мысль: «А может быть, все, что я вижу, на деле вовсе не так?» Наши заблуждения нередко проистекают из веры, убеждений, а вера, пусть и не соответствующая истине, дает энергию. Толстой называл это «энергией заблуждения».

Художнику свойствен некий идеал, а идеал – это уже само по себе вещь нереальная. Достоевский говорил, что, если бы пришлось выбирать между Христом и истиной, он бы остался с Христом. Иными словами, ему все равно, насколько его идеал отвечает истине. Предпочтительнее заблуждение, если оно дает внутреннюю опору, становится путеводной звездой, компасом. Не важно, придем ли мы к цели; главное – не сбиться с пути.

Идеалы и есть возвышающий обман. Любые идеалы. В силу уже одного того, что они идеалы. Но они обман, ибо реальны лишь в абстрактных координатах. В платоновском мире «чистых идей».

Я уже вспоминал мысль Горенштейна о том, что если Толстой и Достоевский были дон-кихотами русской литературы, то Чехов был ее Гамлетом. Очень верная мысль. Чехов – единственный человек в русской литературе, у которого не было претензии на знание истины. Существует достаточно убедительная точка зрения, что знание истины не дано человечеству. Уже потому, что все мы внутри жизненного процесса, а не вне его.

Это, кажется, Чехов, еще в бытность свою Чехонте, сказал: «А что, если вся вселенная находится в дупле гнилого зуба какого-нибудь чудовища?..»

Признаем, возвышающий обман – это то, без чего мы абсолютно не можем жить. Человек, начав понимать, что смертен, не находит успокоения, покуда не придумает способ примириться с этой неизбежностью. Например, поверив в то, что после смерти есть жизнь, что существует реинкарнация, что дух бессмертен и неуничтожим. Надежда на помилование живет, я думаю, в каждом.

Возвышающий обман необходим, ибо без него не было бы сил жить. Но фокус в том, что обман имеет шанс стать истиной. Человечество движется от одной иллюзии к другой. Что, как не возвышающий обман, идея «свободы, равенства, братства»? Все надежды на построение справедливого общества – социализма, коммунизма, «царства солнца» – основаны на этой иллюзии.

Как трактовать слово «возвышающий»? Нас идеализирующий. Делающий нас лучше. Дающий некую перспективу, направление движения. Движение, если говорить о развитии, не горизонтально. Оно происходит вверх – по спирали или как-то иначе, но вверх. Мир становится сложнее, мы становимся сложнее.

Художнику необходима перспектива. Свое произведение он творит согласно некоему представлению об идеале, в сколь бы различных обликах тот ни выступал. Даже само разрушение форм может выступать в качестве идеала.

Творчество есть попытка запечатлеть увиденное, услышанное, прочувствованное – то, что представилось в момент наития. Я уже сравнивал мальчиков, занимающихся онанизмом в «Амаркорде» Феллини, с творцами – их фантазия тоже обуреваема неким идеалом. Идеал необходим для творчества. Даже в самых горьких, пронзительных откровениях о низости рода людского, несовершенстве самой породы человека, как, скажем, в книгах Селина, сквозит горечь от того, насколько мы не соответствуем идеальному представлению о себе, нами же самими созданному.

Па-де-де

Где-то в середине 50-х папа взял меня в гости к одной своей приятельнице. Был большой обед. Пришел Касьян Голей зовский, замечательный хореограф, балетмейстер Большого театра. Сама хозяйка, обаятельная женщина типично русской красоты – курносая, голубоглазая, принимала нас со своей дочерью и мужем. Мужа звали Жора, у него был сломанный нос и заразительная улыбка. Он отсидел по 58-й статье, не так давно был реабилитирован, очень забавно рассказывал, как хохотал, радовался и кричал: «Подох!», вбегая в барак с газетой о смерти Сталина. Зэки даже испугались, увидев, как он скачет и пляшет.

Дочка, красивая, бледная застенчивая девочка Ира, училась в балетном училище Большого театра. Нас, детей, посадили рядом, мы неловко разговаривали. Потом, вспоминая этот обед, я припомнил и обращенные на нас заинтересованные взгляды взрослых, на что в тот момент не обратил внимания. Думаю, у папы и у его чудной приятельницы была душевная идиллия, которую им внутренне хотелось распространить и на нас. На что я и клюнул. Девушка мне очень понравилась. Я стал за ней ухаживать.

Видимо, не случайно на обед пригласили и Голейзовского. Ира кончала училище, ее надо было устроить в Большой театр. Фамилия ее была Кандат – папа Иры, первый муж Ириной мамы, ленинградский саксофонист, был латыш.

Ира приезжала к нам на дачу на выходные. Мы катались на лыжах. Летом по ехали на юг, в Крым. Родители нас отпустили, уже не сомневались, что мы – состоявшаяся пара. Меня это ввергало в некоторую панику. Мы были влюблены, целовались до полубезумия. Я не хотел лишать ее невинности, боялся такой ответственности, покуда не был уверен, что женюсь. Мы спали в одной постели, два молодых животных, она доходила от моих поцелуев, у меня все звенело – так я хотел ее, простыня стояла горбом, но я не мог решиться… «Ты не мужчина!» – плакала она.

Незабываемым было путешествие в Бахчисарай. Поели чебуреков с вином. Вниз с Ай-Петри в Ялту возвращались на грузовике, нагруженном яблоками. Шофер разрешил нам устроиться в кузове. Пошел грибной дождь. Жара, солнце, машина летит, мы валяемся на яблоках, льет с неба вода, вся одежда прилипла. Я смотрю на Ирину чудную фигуру, грузовик мчит сломя голову вниз по мокрой дороге, захватывает дух. Где-то в конце самого спуска машина вдруг стала, выскочил перепуганный шофер.

– Ну, как вы?

– В чем дело? – не поняли мы.

– Тормоза у меня отказали! Я боялся, что вы вывалитесь. И вообще думал, что сейчас в пропасть свалимся!

Мы не ведали о том, что случилось, и всю дорогу были безмятежно счастливы… Счастье без тормозов…

Потом эта сцена (без истории с тормозами) вошла в «Иваново детство»: мальчик и девочка в кузове грузовика с яблоками – память о моем романтическом увлечении первой женой.

Не забуду еще один эпизод. 1957 год. Она оканчивала училище, сдавала выпускные экзамены; в филиале Большого театра шел «Щелкунчик». Она танцевала там цыганский танец. «Щелкунчика» я уже пять раз видел, все родственники тоже по пять раз сходили, больше смотреть сил у меня не было. Вечером приехал папа из Америки. Привез мне очень красивые шерстяные перчатки с кожаными нашивками, джазовую пластинку, жвачку, сигареты и бутылочку кока-колы. Этого для полного счастья было достаточно. Надев перчатки, сунув в карман жвачку, закурив «Лаки Страйк», пошел к ней на спектакль. Поспел к самому концу – меня пустили. Посмотрел «Вальс цветов». Потом ждал ее у артистического выхода, хотел встретить, сделать сюрприз. Она вышла, но не одна, а со своим однокурсником Володей Васильевым. Стройный, блондин, красавец, танцевал в «Щелкунчике» принца и вообще уже звезда. Я опешил – она с другим! Как подлый и ревнивый Отелло, шагал метрах в ста позади, ожидая, что произойдет.

Валит огромными хлопьями снег. В ушах звучит «Вальс цветов», сердце обливается кровью, любимую девушку провожает чужой человек, звезда, я ему не соперник, захлестывает ревность, я жую свою жвачку, глотаю слезы… Шел за ними до самого ее дома – она жила у «Ударника», за мостиком через канал. Они не поцеловались. Васильев попрощался, пошел домой. Я вошел в подъезд. Поднялся. Постоял у ее двери. Спустился вниз. Посмотрел в окно с лестницы на мостик. Подумал, сейчас пойду и брошусь с этого мостика. Жить не стоит. Я жевал резинку, которую так хотелось разделить с любимой, а пришлось жевать одному… Неповторимое детское горе…

Вскоре мы поженились. Была пышная советская свадьба в ВТО, с большим количеством советских гостей – друзей и родственников с обеих сторон. Я напился, приревновал Иру – она с кем-то танцевала. И повода-то не было! По-русски поколотил молодую жену, она плакала – все как положено быть на свадьбе. Привезли домой зареванную невесту, злого жениха…

Наша совместная жизнь продолжалась около двух лет. Я познал скуку повинности родственника балерины присутствовать в зале каждый раз, когда в каком-то номере она танцует. Чрезмерной любовью к балету я не отличался. Балерина она была неплохая, подавала надежды. Ее взяли в Большой театр, она танцевала характерные танцы. Не могу сказать, что я был образцовым мужем. Но что с меня взять? Девятнадцатилетний мальчишка.

На следующий год она уехала в Египет с Большим театром, привезла мне оттуда немыслимое количество пар обуви – красивые ботинки с острыми носами. Я был потрясен; тогда еще не понимал, каков внутренний мотив этого щедрого жеста. А он, как чуть позже стало ясно, был до банальности прост. Она мне изменила. И довольно скоро ушла к человеку, с которым мне изменила. К дирижеру Большого – Жюрайтису. Б-р-рр… Но счастье все-таки было.

ВГИКовские времена

Разрыв с Ириной совпал со временем перехода во ВГИК.

В консерваторию я всегда шел, будто меня на веревке тащили, свободным себя никогда не чувствовал, давило тягостное ощущение, оберегаемая от всех тайна: «Я хуже других». Во ВГИКе – ничего подобного. Вот так я ходил бы в консерваторию, будь у меня абсолютный слух. Все давалось с лету – всегда было чувство полной внутренней свободы, радости, легкости. Я знал: это моя профессия.

Естественно, были занятия ненавистные. Я терпеть не мог физкультуру, само собой – военное дело и утренние лекции, любые, в понедельник. Субботы и воскресенья проходили бурно, вставать после этого в семь утра и спешить к девяти в институт было пыткой. Ложился-то в пять. Особенно плохо, когда в понедельник с утра военное дело – опаздывать нельзя. Замечательно, когда просмотры немого кино – в зале темно, тишина, стрекочет аппарат, приходишь с мороза, закрываешь глаза, отсыпаешься. Спит полкурса. Все немое кино я проспал – ничего не помню. Бурная жизнь началась с момента знакомства с Тарковским. Бурной она была, потому что сразу же стала профессиональной. Мы писали сценарии – один, другой, третий… Ощущение праздника в работе не покидало, работать было удовольствием. Даже без денег, а когда нам стали платить, то вообще раздолье. Кайф, как сказали бы теперешние вгиковцы.

Мы часто собирались компанией у меня дома. Приходили Андрей Тарковский, Мухаммед Зиани, забавный марокканец, учившийся на курсе Ромма, иногда бывали Борис Яшин, Андрей Смирнов. Больше всех в то время я дружил с Владом Чесноковым. Мы сошлись еще до консерватории. Он работал переводчиком в Иностранной комиссии, чекистском подразделении Союза писателей. Окончил Институт военных переводчиков, ему предложили идти в разведку, он отказался, пошел работать в Союз. Снял форму, но за границу все равно не выпускали – он слишком хорошо говорил по-французски. Влад таскал ко мне пластинки, я познакомился с французскими шансонье – Мулуджи и другими. Тогда у меня был период увлечения Францией.

Лет пять мы с Владом очень тесно дружили. Он учил меня французскому, давал мне читать свои прекрасные переводы, благодаря ему я открыл для себя «негритюд» – франкоязычную африканскую философию. Влад был мордвин – широколицый, с курносым носом. Его отец был знаменит тем, что создал мордовскую письменность.

Влад замечательно писал, но все медлил и никак не хотел начать литературную деятельность. Я требовал, чтобы он занялся своей писательской карьерой, но так и не преуспел в этом намерении. Иногда, не застав меня дома, он оставлял в машинке с полстраницы изумительной прозы, где каждое слово стояло идеально точно. Говорил: «Вот-вот начну! Вот-вот…» Так и не начал. Зато стал пить. А когда запил, перестал меня интересовать. Я уже учился на третьем курсе киноинститута. Мне хотелось окружить себя людьми, делающими дело, подающими надежды. Влад надежды подавать перестал. Я начал его избегать. Иногда встречал его в Доме кино или в Доме литераторов, где он обычно проводил время, играя на бильярде. Он подходил и, глядя мне в глаза нетрезвыми блестящими глазами, говорил:

– Андрон, я тебя так люблю!

Я был с ним сух, он стал мне неприятен. Говорил ему:

– Спасибо, Владик. Теперь иди, дай нам поговорить.

Он кивал, уходил.

Каждый раз повторялось все то же самое. Мы подолгу не виделись. Потом я узнал, что он болен. Живет с Софой, официанткой из Дома литераторов, маленькой носатой ассирийкой. Переехал к ней. Софа позвонила, сказала:

– Владик умирает. У него рак. Он не знает. Он уже на уколах, на обезболивании. Поговори с ним.

Я понимал, почему он болел. Он безмерно пил, без конца курил. Наверное, его давило ощущение нереализованной жизни. Мне было неприятно говорить с ним. Но позвонил:

– Ну, как дела, старик?

– Да вот, ничего, – задыхаясь сказал он. – Борюсь, друг. Борюсь.

Через два дня он умер. Я не пошел на его похороны.

Он был не только талантливым писателем. Спустя долгое время я понял: главный его талант – в том, что он был очень хорошим человеком. Очень добрым. Никогда никому не сделал подлости. Делал только добро. Думаю, он и спивался потому, что не мог писать так, как нужно было, чтобы печататься. Организация, где он работал, слишком тесно была завязана с органами – они занимались выездами за границу. Ему от всего этого было тошно. До сих пор чувствую вину перед ним. Прости меня, Владик…

Студенческая жизнь – это романы, бесконечные любовные приключения, пересечения. Кто-то с кем-то, а еще кто-то еще с кем-то. Обычно все начиналось на картошке, убирать которую осенью отправляли все институты. Не успели мы поступить во ВГИК, как 10 сентября – отъезд на картошку. Там «смешались в кучу кони, люди», оба пола, мужеский и женский. И в первый раз обозначилось, кто с кем. После картошки все стало меняться. Следующая картошка – следующее перераспределение романов.

Первую же картошку я «закосил». Поехал, два-три дня лениво повкалывал. Было это где-то на Каширском шоссе, ковыряли холодную землю, пили водку. Потом я заявил, что у меня дизентерия. Самое смешное, что позже я действительно заболел, и именно дизентерией – Бог наказал. Пришлось вылеживать карантин, со всеми малоэстетическими симптомами, этому заболеванию сопутствующими.

У нас был хороший курс, талантливые актеры – Володя Ивашов, Жанна Прохоренко, герои чухраевской «Баллады о солдате», – они уже съездили в Америку. Галя Польских, Светлана Светличная – состоявшиеся и будущие звезды. Режиссурой я занимался с удовольствием, учился работать с актерами.

Когда я был на втором курсе, на первом, у Герасимова, появилась Жанна Болотова. На том же курсе учился Коля Губенко, много других талантливых ребят. Но Жанна в свои 18 уже была звезда. В 16 она снялась у Сегеля и Кулиджанова в «Доме, в котором я живу» и наутро проснулась знаменитой. Говорили, что ее папа разведчик, Герой Советского Союза.

Маленькая, кукольная, с огромными глазами и фарфоровым личиком – одним словом, Мальвина из книжки про Буратино. И в то же время серьезная, неприступная, очень взрослая для своих восемнадцати. Хорошая актриса, хотя несколько прохладноватая. У нее всегда был хороший вкус. По своему актерскому стилю она чем-то напоминает мне француженку Изабель Юппер.

Еще во времена своего супружества с Ирой Кандат как-то, сидя в ложе Большого театра, я увидел стоящего в проходе очень необычного молодого человека. Он явно обращал на себя внимание: стройный, изящный, с длинными волосами, с круглым, почти крестьянским русским лицом, в охренительном замшевом пиджаке, рыже-коричневом, легком, каких во всей Москве, наверное, было не более трех (у Богословского, Пырьева и знаменитого московского иностранца Люсьена Но). Это был явно не наш человек – весь заграничный.

– Кто это? – спросил я.

– Это француз Коля. Русский, родившийся в Париже. Коля Двигубский. Двоюродный брат Марины Влади. Приехал в Москву жить.

По Москве уже прошла «Колдунья». Имя Марины Влади гремело.

За Колей я наблюдал с нескрываемой завистью. «Зачем он сюда приехал? – думал я. – После Парижа в Москву?» В Россию его привезли родители, решившие вернуться на родину, натурализоваться. Привезли, как потом я узнал, не спросив, хочет ли он.

Спустя время я встретил Колю уже во ВГИКе. Он учился курсом старше на художника-постановщика. Познакомились. Коля стал бывать у меня. Мы подолгу сидели славной компанией, часто по ночам; пили «кончаловку», под утро Коля варил знаменитый парижский луковый суп с сыром, нередко по дороге в уборную к нам на кухню заглядывал заспанный и недовольный папа в подштанниках; к рассвету расходились.

Мне с Колей было интересно. Он еще плохо владел русским, даже Достоевского читал по-французски. Но он знал столько того, о чем я не имел представления! Коля меня многому научил. Открыл мне Бернара Бюффе и французскую живопись нашего времени, своих любимых французских декораторов, певцов Жоржа Брассанса, Эдит Пиаф. Я, в свою очередь, познакомил со всем этим маму. Позднее она перевела на русский всего Брассанса, написала книгу об Эдит Пиаф – получается, благодаря Коле. Он принес к нам в дом огромный мир современной французской культуры. Я был очень жаден до этой информации. Тогда я бредил Парижем. «На последнем дыхании» Годара было откровением. Парижские улицы. Звуки полицейских машин. Молодой Жан-Поль Бельмондо. Такой красивый, со своим некрасивым лицом. Длинноногие женщины в черных шляпах, сумасшедше красивые, недоступные. С годаровского экрана на меня глядел Париж, залитый солнцем. Это был город мечты, Эйфелевой башни, пахнущий «Шанелью» и дорогими сигарами…

Этот же запах принес с собой Коля. Запах дорогого одеколона, хороших сигарет, иногда трубки. Всегда модно одет. Элегантные ботинки на тонкой подметке даже в жуткий русский мороз. Он был европеец. Этим меня и подкупал…

Москва приводила его в ужас, он не знал, как к ней приспособиться. Ему было здесь холодно, не так уж много было домов, куда ему хотелось заходить. Наш дом был одним из таких немногих.

Однажды собрались недельку пожить на Николиной горе. Приехали на электричке – автобуса нет. Мороз – 28 градусов. С собой – две бутылки коньяка, запас продуктов, тащим все на себе. От станции – 12 километров. Километра через четыре чувствуем – все, конец. Нос, руки, ноги – все отваливается. Ночь, светит луна. Пошли в деревню. Спрашиваем, есть ли грузовик или хоть трактор.

Вышел пьяный мужик.

– Куда везти?

– Давай. Здесь рядом. Вот бутылка коньяка.

Пока ехали (мне пришлось трястись в кузове), выпили оставшуюся бутылку… В общем, хорошо нам было тогда.

Как-то в коридоре ВГИКа, провокаторски улыбнувшись, Коля сказал:

– Знаешь эту девочку, Жанну Болотову? Спорим на бутылку виски, что ты не сможешь пригласить ее в нашу компанию – к тебе домой она не придет.

Бутылка виски в те времена была вещью не для студенческого кармана, да и вообще редкость.

– Спорим, – сказал я.

С Жанной я не был знаком, но это меня не смущало. Она сидела в буфете, ела бублики с квашеной капустой, я подошел и уселся напротив.

– Жанна, приходите ко мне в гости сегодня вечером. Я поспорил, что вы придете. Хочу выиграть.

– Хорошо, – сказала она.

И пришла. Коля танцевал с ней весь вечер рок-н-ролл, красиво переставляя длинные ноги – я так не умел. Проспоренную бутылку он принес. Оказалось, что это пузырек, какие дают пассажирам в самолетах. Я-то надеялся на что-то посерьезнее, ну хотя бы на флягу… Ладно, хорошо хоть такая!

Но хотя танцевал с Жанной Коля, как-то случилось, что роман у нее произошел со мной. Мы встречались у Влада, жившего в коммуналке, «Вороньей слободке». Он давал мне свой ключ, я открывал им дверь, обитую драным дерматином, из-под которого торчала вата. Роман был поверхностный, с перерывами. Коля об этом ничего не знал.

Где-то через год Жанна назначила мне свидание в парке Горького. Мы сидели на нагретом солнцем гранитном парапете, глядели на реку.

– Ты на мне женишься? – вдруг спросила она.

– Нет, – сказал я.

– Тогда приходи в воскресенье на свадьбу.

– С кем?

– С Колей.

Все уже было назначено. Так женился мой друг Коля Двигубский…

Много позже, когда я развелся с Наташей, он на Наташе женился. И еще до этого он женился на одной чудной женщине, о которой я вскоре расскажу. Трижды он женился на женщинах, с которыми я расходился. Судьба? Случай?.. Какая-то в этом загадка.

От Серёжи Соловьёва знаю об одном давнем разговоре, как видно, не случайном. На «Ста днях после детства» ассистентом у него была Наташа Коренева, мама Лены, героини «Романса о влюбленных», с которой у меня был роман. Они ехали в машине – Серёжа, Наташа и оператор Саша Княжинский. Наташа очень переживала по поводу моих отношений с ее Леночкой, растерянно восклицала:

– Бедная девочка! Что с ней теперь будет?!

– Как что будет?! – деловито успокоил ее Княжинский. – Когда ее бросит Андрон, на ней женится Двигубский.

…Коля переехал к Наташе – в ту самую квартиру на Красноармейской улице, куда много раз приходил в гости. У них родилась дочка Катя, очень красивая девочка, похожая и на Наташу, и на Колю. Моему маленькому Егорушке Коля стал папой.

72 Воодушевляющие цитаты (и как их использовать)

Вам нравятся вдохновляющие цитаты, которые мотивируют вас?

Слова имеют над нами невероятную власть.

Ваш день может начаться под темным облаком. По какой-то причине вы можете чувствовать себя усталым, напряженным или несчастным. Потом кто-то говорит одно доброе слово, и тучи поднимаются. Ваша мотивация и энергия возвращаются обратно, и вы снова чувствуете подъем и легкость.

Простые буквы и слова, составленные в правильном порядке, могут изменить то, как мы думаем, как мы чувствуем и как мы действуем.Они трогают нас, вдохновляют и дают нам возможность действовать, вносить позитивные изменения в нашу жизнь и даже повышать уверенность и самооценку.

Один из лучших способов немедленно улучшить свое настроение и мотивировать себя — это читать сильные, вдохновляющие слова и применять концепции и идеи в своей жизни.

Как вы можете использовать эти вдохновляющие цитаты, чтобы улучшить свой день? Вот несколько идей:

• Прочтите все цитаты и выделите те, которые говорят с вами.
• Запишите свои любимые цитаты, поскольку письмо усиливает положительные чувства, которые они вызывают.
• Прочтите цитату вслух и дайте ей понять.
• Разместите свои любимые цитаты в местах, где вы будете часто их видеть.
• Подумайте о конкретной ситуации в вашей жизни, к которой относится каждая цитата.
• Используйте сообщение в цитате, чтобы заставить действовать или изменить, связанные с ситуацией.

Теперь вы готовы сделать больше, чем просто прочитать эти цитаты.У вас есть возможность использовать их в своей жизни!

Вот 72 воодушевляющих цитаты, которые помогут вам прямо сейчас:

Воодушевляющие цитаты для мотивации

1. «Ваша судьба — выполнять то, на чем вы сосредоточены наиболее пристально. Так что сосредоточьтесь на том, что действительно великолепно, красиво, поднимает настроение и радует. Ваша жизнь всегда к чему-то движется ». ~ Ральф Марстон

2. «Мы должны принять боль и сжечь ее как топливо для нашего путешествия.»~ Кендзи Миядзава

3. «Ваши нынешние обстоятельства не определяют, куда вы можете пойти; они просто определяют, с чего вы начнете ». ~ Нидо Кубейн

4. «Сегодня я выбираю жизнь. Каждое утро, когда я просыпаюсь, я могу выбирать радость, счастье, негатив, боль … Чтобы ощутить свободу, которая исходит от возможности продолжать совершать ошибки и делать выбор — сегодня я предпочитаю чувствовать жизнь, не отрицая свою человечность, а принимаю ее. ” ~ Кевин Аукойн

5. «Берегите свои видения и мечты, поскольку они — дети вашей души, планы ваших высших достижений.”~ Наполеон Хилл

6. «Я считаю, что человек определяет себя заново. Не быть похожим на своих родителей. Не быть похожим на своих друзей. Быть собой. Чтобы вырезать себя из камня ». ~ Генри Роллинз

7. «Как прекрасно, что никому не нужно ждать ни минуты, прежде чем начинать улучшать мир». ~ Анна Франк

8. «Я был абсолютно напуган каждый момент своей жизни — и я никогда не позволял этому мешать мне делать то, что я хотел сделать». ~ Джорджия О’Киф,

9.«Большинство людей никогда полностью не присутствуют в настоящем моменте, потому что подсознательно они верят, что следующий момент должен быть более важным, чем этот. Но тогда ты скучаешь по всей своей жизни, чего никогда не бывает сейчас ». ~ Экхарт Толле

10. «Когда мы перестаем противостоять реальности, действие становится простым, плавным, добрым и бесстрашным». ~ Байрон Кэти

11. «Ваша жизнь определяется не столько тем, что жизнь приносит вам, сколько тем отношением, которое вы привносите в жизнь; не столько по тому, что с вами происходит, сколько по тому, как ваш разум смотрит на происходящее.~ Халил Джебран

---

Это может вас заинтересовать:

Хотели бы вы медитировать на пути к здоровью и счастью?

Если да, то ознакомьтесь с моим недавно разработанным продуктом для осознанности: «Внимательные медитаторы: 58 подсказок с карточками, чтобы сосредоточить время медитации»

Независимо от того, являетесь ли вы новичком или опытным медитатором, карты Mindful Meditator улучшат и укрепят вашу практику, чтобы вы могли пользоваться доказанными преимуществами медитации, включая улучшение здоровья, улучшение концентрации, больше творчества и большую радость.

У каждой из 58 карточек своя тема подсказок для медитации.

---

12. «За свою карьеру я пропустил более 9000 бросков. Я проиграл почти 300 игр. 26 раз мне доверяли сделать победный бросок и я промахивался. Я терпел неудачи снова и снова в своей жизни. И именно поэтому мне это удается ». ~ Майкл Джордан

13. «Через двадцать лет вы будете больше разочарованы тем, чего не делали, а не тем, что делали, так что сбросьте нос, плывите из безопасной гавани, ловите пассат в своих парусах.Исследуй, мечтай, открывай ». ~ Марк Твен

14. «Я узнал, что люди забудут то, что вы сказали, люди забудут, что вы сделали, но люди никогда не забудут, что вы заставляли их чувствовать». ~ Майя Анжелу

Связанные: 99 способов насладиться до смешного счастливой жизнью

15. «Ожидайте возрождения надежды. Ожидайте чудесного ответа на свои молитвы. Сухие сезоны длятся недолго. Придут весенние дожди ». ~ Сара Бан Бретнах

16.«Чтобы помочь себе, помогайте другим. Какое бы хорошее вы ни делали, оно движется по кругу и возвращается к вам много раз, но помните, жизнь не в том, что вы получаете, а в том, кем вы становитесь ». ~ Деннис Гаскилл

17. «Будь благодарен за то, что у тебя есть; у вас будет больше. Если вы сконцентрируетесь на том, чего у вас нет, вам никогда не будет достаточно ». ~ Опра Уинфри

18. «Конструктивная, полезная жизнь, добрые дела и хорошие отношения так же важны, как написание стихов или изобретение машины.Все, что делает хорошо и от чего получает удовлетворение, — достаточно хороший повод для жизни. Достаточно быть порядочным человеком, который нравится людям и который чувствует себя лучше ». ~ Роберт Гулд

19. «Каждое небольшое позитивное изменение, которое мы вносим в себя, приносит нам уверенность в завтрашнем дне». ~ Элис Уокер

20. «Каждый из нас обладает уникальными и важными талантами. Это наша привилегия и наше приключение — открыть для себя свой особый свет ». ~ Мэри Данбар,

Воодушевляющие цитаты в тяжелые времена

21.«Как и успех, неудача — это многое для многих. При позитивном психологическом настроении неудача — это опыт обучения, ступенька на лестнице, плато, на котором можно привести свои мысли в порядок и подготовиться к новой попытке ». ~ В. Клемент Стоун

22. «Сохраняйте позитивные мысли, потому что ваши мысли становятся вашими словами. Говорите позитивно, потому что слова становятся вашим поведением. Сохраняйте позитивное поведение, потому что оно становится привычкой. Сохраняйте положительные привычки, потому что они становятся вашими ценностями.Сохраняйте позитивные ценности, потому что ваши ценности становятся вашей судьбой ». ~ Мохандас Карамчанд Ганди

23. «Это нежность к прошлому, смелость к настоящему, надежда на будущее. Мы горячо желаем, чтобы каждая чаша была наполнена богатыми и вечными благословениями и чтобы каждый путь вел к миру ». ~ Агнес М. Фаро

24. «Этот мир — ваш лучший учитель. Во всем есть урок. В каждом опыте есть урок. Узнай это и стань мудрым. Каждая неудача — это ступенька к успеху.Каждая трудность или разочарование — это испытание вашей веры. Каждый неприятный инцидент или искушение — это испытание вашей внутренней силы. Следовательно, nil desperandum. Маршируйте вперед, герой! » ~ Свами Шивананда

25. «Вы должны решить, каковы ваши высшие приоритеты, и набраться смелости — приятно, с улыбкой, без извинений, чтобы сказать« нет »другим вещам. И вы делаете это, когда внутри горит большее «да» ». ~ Стивен Р. Кови

26. «Большинство великих людей достигли своего величайшего успеха на один шаг дальше своего величайшего провала.”~ Наполеон Хилл

27. «Мир более податлив, чем вы думаете, и он ждет, когда вы придете ему форму». ~ Боно

Связанные: 99 лучших коротких цитат

28. «Не бойтесь того, чего вы не знаете. Это может быть вашей самой сильной стороной и гарантировать, что вы будете действовать не так, как все остальные ». ~ Сара Блейкли

29. «Есть жизненная сила, жизненная сила, энергия, оживление, которые транслируются через вас в действие, и поскольку во все времена есть только один из вас, это выражение уникально.”~ Марта Грэм

---

Повысьте уверенность ежедневно

Хотите чувствовать себя увереннее и мотивированнее?

Если да, то ознакомьтесь с моим БЕСПЛАТНЫМ отчетом «99 советов по повышению уверенности в себе».

Низкая уверенность может сдерживать вас или мешать вашим отношениям или работе.

С помощью этих 99 советов по обеспечению уверенности вы получите проверенные советы в десяти ключевых областях, которые прояснят ваши препятствия на пути к уверенности. Вы сможете заставить себя предпринимать небольшие управляемые действия, чтобы повысить свою уверенность.

НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, чтобы получить БЕСПЛАТНЫЙ отчет: «99 способов повышения уверенности в себе».

---

30. «Я полон решимости быть веселым и счастливым в любой ситуации, в которой я могу оказаться. Ибо я узнал, что большая часть наших несчастий или несчастий определяется не нашими обстоятельствами, а нашим характером ». ~ Марта Вашингтон

31. «Научитесь радоваться каждой минуте своей жизни. Будьте счастливы сейчас. Не ждите, что что-то вне вас сделает вас счастливыми в будущем.Подумайте, насколько драгоценно время, которое вы должны проводить, будь то на работе или с семьей. Каждой минутой нужно наслаждаться и смаковать ». ~ Эрл Найтингейл

32. «Никогда не заставляйте молчать. Никогда не позволяйте делать себя жертвой. Не принимайте никого определения вашей жизни; определите себя ». ~ Харви Фирстайн

33. «Жизнь — это череда естественных и спонтанных изменений. Не сопротивляйтесь им — это только порождает печаль. Пусть реальность будет реальностью. Позвольте вещам течь естественно, как им нравится.”~ Лао-цзы

Воодушевляющие цитаты о жизни

34. «Не идите по жизни, развивайтесь по жизни». ~ Эрик Баттерворт

35. «Я не верю, что люди ищут смысл жизни так сильно, как они ищут опыт жизни». ~ Джозеф Кэмпбелл

36. «Мы сформированы нашими мыслями; мы становимся тем, что думаем. Когда ум чист, радость следует, как тень, которая никогда не уходит ». ~ Будда

37. «Когда встаешь утром, благодари за свет, за свою жизнь, за свою силу.Поблагодарите за еду и за радость жизни. Если вы не видите причин благодарить, виноваты вы сами ». ~ Текумсе

38. «Сосредоточьтесь на путешествии, а не на пункте назначения. Радость заключается не в завершении дела, а в его выполнении ». ~ Грег Андерсон

39. «Считайте свой возраст по друзьям, а не по годам. Считайте свою жизнь по улыбкам, а не по слезам ». ~ Джон Леннон

40. «Если бы больше из нас ценили еду, веселье и песни выше накопленного золота, мир был бы веселее». ~ Дж.Р. Р. Толкин

41. «Несмотря на все притворство, тяжелую работу и разбитые мечты, это все еще прекрасный мир. Быть веселый. Стремитесь быть счастливыми ». ~ Макс Эрманн

42. «Каждое утро, открывая глаза, я говорю себе: я, а не события, могу сделать меня сегодня счастливым или несчастным. Я могу выбрать, какой именно. Вчера умерло, завтра еще не наступило. У меня сегодня всего один день, и я буду счастлив в нем ». ~ Граучо Маркс

43. «Ничего великолепного никогда не достигалось, кроме тех, кто осмеливался поверить, что что-то внутри них превосходит обстоятельства.”~ Брюс Бартон

Связано: 101 позитивное утверждение, изменяющее жизнь, для ежедневной практики

44. «Жизнь даст вам любой опыт, наиболее полезный для развития вашего сознания. Откуда вы знаете, что этот опыт вам нужен? Потому что это тот опыт, который вы испытываете сейчас ». ~ Экхарт Толле

45. «Счастье, истинное счастье — это внутреннее качество. Это состояние души. Если ваш ум спокоен, вы счастливы. Если ваш ум спокоен, но у вас больше ничего нет, вы можете быть счастливы.Если у вас есть все, что может дать мир — удовольствие, имущество, сила, — но вам не хватает душевного покоя, вы никогда не сможете быть счастливыми » ~ Дада Васвани

46. «То, что вы делаете, говорит так громко, что я не слышу, что вы говорите». ~ Ральф Уолдо Эмерсон

47. «Лучший выход — всегда через». ~ Роберт Фрост

48. «Даже если ты на правильном пути, тебя сбегут, если ты просто посидишь там». ~ Уилл Роджерс

49. «Не ждите. Время никогда не будет подходящим ». ~ Наполеон Хилл

50.«Любовь — это голос под всем безмолвием, надежда, не имеющая противоположности страху; сила, столь сильная, простая сила — это слабость: истина более первая, чем солнце, более последняя, ​​чем звезда. . . » ~ E.E. Каммингс

Воодушевляющие цитаты для женщин

51. «Ты могущественнее, чем ты думаешь; ты такой же красивый, как и есть ». ~ Мелисса Этеридж

52. «Женщина — это полный круг. В ней есть сила создавать, лелеять и преобразовывать ». ~ Дайан Маричайлд

53.«Не бойтесь говорить за себя. Продолжайте бороться за свои мечты! » ~ Габби Дуглас

54. «Сила, которой вы обладаете, — быть лучшей версией себя, которой вы можете быть, чтобы вы могли создать лучший мир». ~ Эшли Рикардс,

55. «Если вы соблюдаете все правила, вы упускаете все самое интересное». ~ Кэтрин Хепберн

56. «Мне потребовалось довольно много времени, чтобы развить голос, и теперь, когда он у меня есть, я не собираюсь молчать». ~ Мадлен Олбрайт

57. «Забудьте о скоростной полосе.Если ты действительно хочешь летать, просто используй свою силу в своей страсти ». ~ Опра Уинфри

58. «Я не могу придумать лучшего представления красоты, чем тот, кто не боится быть собой». ~ Эмма Стоун

По теме: Сильные, независимые женщины никогда не делают 21 этого

59. «Можно подняться на вершину, не наступая на других». ~ Тейлор Свифт

60. «Власть вам не дана. Вы должны это принять ». ~ Бейонсе Ноулз

61.«Если хочешь что-то сказать, спроси мужчину; если хочешь, чтобы что-то было сделано, спроси женщину ». ~ Маргарет Тэтчер

Воодушевляющие цитаты для мужчин

62. «Люди не пленники судьбы, а пленники собственного разума». ~ Франклин Д. Рузвельт

63. «Держитесь подальше от людей, которые пытаются умалить ваши амбиции. Маленькие люди всегда так поступают, но действительно великие заставляют вас чувствовать, что вы тоже можете стать великими ». ~ Марк Твен

64. «Наша величайшая слава не в том, что мы никогда не падаем, а в том, что каждый раз встаем.~ Конфуций

65. «Опыт — это не то, что с вами происходит; это то, что вы делаете с тем, что с вами происходит ». ~ Олдос Хаксли

66. «Самый большой обман, которому подвергаются люди, — это их собственное мнение». ~ Леонардо да Винчи

67. «Величие человека заключается не в том, сколько богатства он приобретает, а в его честности и способности положительно влиять на окружающих. ~ Боб Марли

68. «У человека без воображения нет крыльев». ~ Мухаммед Али

По теме: 99 мотивационных цитат для студентов

69.«Настоящий мужчина улыбается в беде, набирается сил в беде и становится храбрым в размышлениях». ~ Томас Пейн

70. «Почти все люди могут выдержать невзгоды, но если вы хотите проверить характер человека, дайте ему силу». ~ Авраам Линкольн

71. «Почти все люди могут выдержать невзгоды, но если вы хотите проверить характер человека, дайте ему силу». ~ Нельсон Мандела

72. «Величие человека не в том, сколько богатства он приобретает, а в его честности и его способности положительно влиять на окружающих.”~ Боб Марли

Что вы думаете об этих вдохновляющих цитатах?

Надеюсь, вам понравились эти воодушевляющие цитаты и вы нашли несколько, которые сделали ваш день ярче и подняли настроение. Считаете ли вы что-нибудь из этого позитивным и вдохновляющим?

Почему бы не поднять других?

Буду очень признателен за вашу помощь. Хотите передать добрые чувства другим случайным проявлением доброты? Поделитесь этими цитатами в своей любимой социальной сети.Кто знает, как можно изменить чей-то день ?!

.

«Обман» и «разделение» Берланти Получите заказы серии ABC — срок

Крис Федак-Грег Берланти драма Обман и комедия Эмили Капнек-Эллен ДеДженерес Разделение вместе забили последние два новых сериала на ABC после длительных переговоров между сетью и Warner Bros. TV, которая стоит за обоими проектами. .

Primetime-Panic

Ваше полное руководство по пилотам и заказам прямо в серию

Окончательный подсчет ABC — это три комедийных пилота, выбранных для сериала, плюс ожидаемое возрождение Roseanne и пять пилотов драмы, заказанных для сериала, а также прямые сериалы Marvel The Inhumans и Ten Days In the Valley.

Это второй заказ на серию Berlanti TV в этом сезоне вместе с Black Lightning на CW.

Suburgatory и Создатель селфи Капнек возвращается на ABC с серией Splitting Up Together , основанной на датском сериале, в котором Дженна Фишер и Оливер Хадсон играют пару, чей брак возродился их разводом. В главных ролях Бобби Ли в роли Артура, Дайан Фарр в роли Майи, Линдси Прайс в роли Камиллы, Оливия Кевилл в роли Мэй, Ван Кросби в роли Мэйсона и Сандер Томас в роли Майло.

Капнек — сценарист и исполнительный продюсер в своей компании Piece of Pie Productions вместе с Эллен ДеДженерес и Джеффом Климаном из A Very Good Production, создателя оригинального сериала Метте Хено, Ми Андреасен и Хеллы Джооф.

Вот тизер:

ABC

Обман, автор Чак выпускник Крис Федак — один из лучших пилотов драмы в этом сезоне, который был хорошо принят.В нем, когда его карьера разрушена скандалом, у суперзвезды-фокусника Кэмерона Блэка (Джек Катмор-Скотт) есть только одно место, куда можно обратиться, чтобы практиковать свое искусство обмана, влияния и иллюзий — ФБР. Используя все уловки из книги и изобретая новые, он поможет правительству поймать самых неуловимых преступников в мире, создавая самые большие иллюзии в своей карьере.

В главных ролях: Ильфенеш Хадера в роли Кей Дэниелс, Ленора Кричлоу в роли Дины Кларк, Амори Ноласко в роли Майка Альвареса, Джастин Чон в роли Джордана Квона, Лейла Робинс в роли специального агента Дикинс и Винни Джонс в роли Гюнтера Густафсена

Исполнительный продюсер Fedak с Грегом Берланти и Сарой Шехтер из Berlanti TV, а также Мартином Геро.Иллюзионист Дэвид Квонг ( Blindspot ) будет сопродюсером. Вот тизер:

.