Третье человечество – 1

Но бывает и так, что перемены вдруг происходят быстрее, внезапнее и драматичнее.

Маленький бутон превращается в пышный цветок. Гусеница избавляется от своей плотной, непроницаемой оболочки и перевоплощается в воздушную, разноцветную бабочку.

Подросток становится взрослым.

Племя, жившее в страхе, эгоизме, насилии и жестокости, обретает черты сознательной, сплоченной цивилизации.

Подобные метаморфозы нередко происходят судорожно, конвульсивно и болезненно.

А по их завершении остаются лишь пустая оболочка, зацепившаяся за ветку дерева, мучительные воспоминания, навеянные пожелтевшими фотографиями, драмы, вошедшие в исторические хроники, руины и музеи – бренные останки старого мира.

Преобразившись, можно взлететь к солнцу, чтобы обсушить новые крылья.

В то же время, по мере того как Эпоха Перемен становится все ближе, появляются силы, стремящиеся помешать ей. Это результат действия тех, кто боится нового и неизвестности, предпочитая застой и даже откат назад. Недооценивать противодействие этих сил нельзя.

Потому что нередко они побеждают. Потому что по сравнению с силами прогресса они прочнее, устойчивее и… могущественнее.

Желание остаться в старом мире приносит покой. Страх двигаться вперед присущ человеку от рождения. Но, отказываясь меняться, организм приходит в упадок, задыхается, лишается способности реализовать свой истинный потенциал.

Когда человеку удается расширить свои горизонты и заглянуть как можно дальше во времени и пространстве, он, что вполне естественно, начинает стремиться к изменениям – как своим собственным, так и к тем, что происходят с окружающими.

Эра ослепления

Порой они заставляют меня тревожиться.

Должна ли я помочь им или лучше предоставить их предназначенной им судьбе?

Но я не могу их бросить, ведь у меня для них есть один великий проект.

Я должна выбрать самых бесстрашных и наделенных богатым воображением. Двух человек будет достаточно, чтобы увлечь за собой остальных. Но как их отыскать, ведь людей так много…

А если я ошибусь, если мне попадутся бездари? Я знаю, сколько проблем они могут создать.

Не далее как сегодня утром какие-то безумцы взорвали у меня под кожей экспериментальную атомную бомбу.

Более мощную, чем обычно.

Они даже не отдают себе отчета, какие разрушения она вызвала.

А потом удивляются, когда я отвечаю на их насилие.

– Жорж, вы видели все своими глазами. Расскажите, что произошло!

– Я наблюдал за этой драмой с вертолета. На пакистанское побережье словно напал чудовищный водяной монстр. Темно-зеленая стена, покрытая серебристой пеной, неистовым потоком обрушилась на Карачи, деловую столицу Пакистана, сметая с лица земли большие здания и маленькие дома, словно они были из папье-маше. Люсьена, это было поистине жуткое зрелище. Жители города выбежали на улицы и бросились к машинам. Но уехать им не удалось – автомобили застряли в пробках. Водители и пассажиры покинули бесполезные железные коробки и бросились бежать. Между неподвижными автомобилями потекли колонны беглецов с чемоданами и детьми. Но шквал воды ничто не могло остановить, он неумолимо надвигался. Тысячи человек были настигнуты, раздавлены и потоплены. Плававшие на поверхности автомобили сталкивались с кружащимися суденышками, искореженными автобусами, изуродованными вагонами, согнутыми фонарными столбами, кусками крыш.

Бернар Вербер «Третье человечество»

Безусловно, очень слабо написанная книга. Одни из худших книг, что я прочел за последне время.

Если описать ее одним словом, то это слово будет «наивная». Если двумя — «невежественное мракобесие».

Даже сложно выделить отдельный момент, поскольку плохо все.

К примеру, тут отвратительные герои. Автор активно агитирует за феминизм (феминизация, на минуточку, главный путь эволюции человечества по мнению автора), поэтому большая часть героев книги женского пола. Оставшихся мужчин три, и ни одному из них мне как читателю невозможно симпатизировать. Давид. низкорослый ученый, занимающийся не то муравьями, не то карликами, живущий до тридцати лет с мамой (ну ок) и почти гордящийся этим (что уже неприемлемо). Мужик в футболках с «законами Мерфи» (на самом деле там куча как этих законов, так и совершенно левых изречений ученых, да и не только их). Обладающий харизмой кухонного столика. И наконец президент Франции. Последний прописан вроде бы убедительнее остальных, строит из себя прожженного циника, но на деле является какой-то безвольной марионеткой в руках низенькой женщины — ученого Натальи Овец: внимает ее бредовым теориям на полном серьезе, выделяет баснословные средства и так далее. Это соотносится с идеей книги (мужчины слабы), но отнюдь не добавляет ему очков репутации в глазах читателя.

Хотя персонажам мужчинам сопереживать не удастся, здесь есть целая куча персонажей-женщин. И с ними … все то же самое. Уже упомянутая Наталья с синдромом Бога, решающаяя, какому проекту эволюции быть, а какому миновать, как ни странно, показалась мне самым нормальным персонажем. По крайней мере ее характер не меняется на протяжении всей книги, всегда знаешь, чего от нее ожидать, и пускай ее мотивы далеки от разумных (это я поясню ниже), они укладываются в концепцию книги. Остальные героини отвратительны. Аврора – холодная лесбиянка-феминистка, делающая все ради цели, кажется, напрочь лишенная сочувствия. Амазонка, холодная жензщина-феминистка, напрочь лишенная эмпатии. Пигмейка, холодная женщина-феминистка .. ну вы поняли. Все одно и то же.

При этом последние героини прописаны настолько плохо, что в реальность их не верится совсем. Судите сами: пигмейка — девушка из племени дикарей. Внезапно — попала в цивилизацию. Внезапно — выучилась читать и писать. ВНЕЗАПНО окончила университет с отличием. ВНЕЗАПНО, прожив несколько лет в большом городе, поняла, что без дикости жить не может, и вернулась домой, к дикарям-людоедам. Почему у меня бомбит от этого? Да потому что я не знаю НИ ОДНОГО ученого, который, построив блистательную научную карьеру, бросил бы крупный ВУЗ и вернулся в свои Малые Гробы ИБО ПРИРОДА! Мало того, пигмейка лицемерит на каждом шагу, обвиняя ученого в дарвинизме (безусловно, ученый из нее так себе), потворстве праву сильнейшего, при этом по дороге до деревни просто походя давя пауков и прочие преграды, а в самой деревне пигмеи-природолюбы убивают гориллу просто потому, что так могут. Читать такое странно и неприятно.

Герои ужасны и как люди, и как ученые. Они представляются специалистами, но ни разу не показали себя таковыми. Так, Давид признавался, что занимался муравьями, но как можно быть специалистом по муравьям и не знать о существовании бродячих муравьев Африки? Это как если бы вы позвали сантехника чинить унитаз, а он подходит к раковине и спрашивает — «А что это такое?» Я уже не говорю о гениальном плане спастись от муравьев, залезая на дерево. Хотя, естественно, от таких муравьев гораздо легче просто уйти. Пешком.

От других ученых научной деятельности ждать не приходится. Вообще, занятно, что их здесь так много. Признаемся честно, хотя женщины-ученые и есть, и их много, но не так много по настоящему гениальных открытий, совершенных этими учеными.

Есть еще одна «героиня» — наша планета. Ее абзацы читать особенно тоскливо. Планета в понимании автора представляется мстительной, мелочной и озлобленной, зато является в какой-то мере двигателем эволюции. Поступки ее столь же непродуманны. Как вам такое — планета не может ждать пару сотен лет, чтобы развитие науки достигло нужной стадии, чтобы отправить ракету в космос, она боится, опоздать, посдтсегивает человечество и …. готово уничтожить его, если оно не сделает того, что планета попросит. Чтобы затем подождать еще пару сотен миллионов лет. Планета Земля нелогична и чертовски жестока. Автор хотел вызвать у меня сострадание к матери Земле (ах, мы убиваем нашу планету, остановитесь!), но вызвал лишь отвращение.

Наверное, это и есть вторая проблема книги — жестокость. Все герои совершают в той или иной мере невероятные по своей злобноси вещи. Так, они создали ад для мини-людей. Они не просто показали страшное место и рассказали об ужасах неправедного бытия, нет — они терзали душу и тело девушки, то оставляя в темноте на растерзание крысам, то резко помещая в блогоприятную среду. Такие опыты могли бы проводиться в застенках гитлеровской Германии или в худшем случае в опытах ученых 17-18 веков, отрицающих наличие боли или каких-либо чувств у животных, но наши герои сознательно вытворяют это с разумным и мыслящим, но беспомощным существом. Иначе как садизмом я это назвать не могу.

Впрочем, все перекрывает третья, и наверное, самая большая проблема книги. Это ее ненаучность. Ее наивность. ВСЕ, абсолютно все факты в книге притянуты за уши, упрощены, искажены, перевраны и просто додумки автора. Основная мысль — «УЧЕНЫЕ СКРЫВАЮТ». Ошибки так раздражают, что хочется после каждого слова захлопнуть книгу и сказать «Да что за ересь ты несешь» в лицо каждому рассуждающему герою. Герои путешествуют в прошлое как к себе домой, и никого это не удивляет. Герои находят великанов, и испытав легкое удивление, тут же, на месте, расшифровывают письмена их цивилизации. Какие невероятные ученые!!! Жаль, то они лишь избирательно умны. Так, в лаборатории Овец было создано целая куча уменьшенных животных. Многие — во столько же раз, во сколько они вследствие уменьшат человека. Почему они сразу не могут уменьшить человека тем же способом? Загадка.Автор горделиво выпячивает тот факт, что генетический материал человека и свиньи сходен на 50 процентов, забыв, видимо, упомянуть, что генетический материал человека и слона, человека и хомяка, человека и тапира будет равен примерно тем же 50 процентам, если не больше. Таких ошибок и мелочей в книге пруд пруди, их больше, чем правдивых знаний. Совсем уж издевкой выглядит энциклопедия Относительного и Абсолютного знания, которая, впрочем, напоминает советскую серию книжек «Все обо всем». Кто в теме — тот поймет. Великолепная по своей бесполезности книга.

Наконец. Последнее. Сама идея книги. Она, если вкратце, очень плоха.

Несмотря на то, что автор порицает дарвинизм и пропогандирует ламаркизм, никакого ламаркизма в книге нет, там собственно оголтелый дарвинизм. Автор не силен в науке, в этом я уже убедился. Но как вам такое — эволюция всего человечества (!) решается в застенках одного кабинета во Франции (!!) путем голосования между рядом сомнительных теорий, сгенерированных совершенно случайным образом? Почему человечество вообще должно выбирать между религией и, скажем, робототехникой? Не заметил, чтобы исламские фанатики пренебрегали техническим прогрессом, если он им выгоден. Выбираем между бессмертием и феминизацией? Между генетическими изменениями и созданием микролюдей (посредством генетических изменений?) А почему не между вегетарианством и патриархатом? Почему вообще нужно что-то выбирать? И почему выбирает именно Франция? Если бы это происходило в России, я бы понял — банальный генератор тем для получения грантов от неразборчивых гранатодателей, с последующими распилами и откатами с обеих сторон. Но тут средства идут на цель. И что самое печальное, наши с вами судьбы решают самые заносчивые и закомплексованные люди. Собственно, их комплексы и движут ими. Карлик хочет всех сделать карликами, лесбиянка — лесбиянками, старик — стариками … Хорошо, что не было проектов от некрофилов, маршруточников и любителей пива.

Если обобщить — не тратьте свое время. Если думаете, что в книге есть годные идеи — их нет. Если думаете ,что книга научит чему-то хорошему — подумайте еще раз.

Почему тогда двойка, а не единица? Я добавил балл за озвучку. Аудиокнига от Пирогова Кирилла. Кирилл делает абсолютно все, чтобы книга не была слишком унылым безыдейным чтивом, можно сказать, что он как мог вдохнул жизнь в разочаровательных героев. Если все же решите ознакомиться с книгой, рекомендую именно аудиокнигу.

Вербер Бернар — Третье человечество — читать онлайн

Annotation

Мы живем в эру второго человечества. Одна была до нас. И после нас будет еще одна. В Антарктиде палеонтолог Чарльз Уэллс вместе со своей экспедицией обнаруживают на дне подземного озера останки скелетов, принадлежавших людям, чей рост достигал 17 м. В Париже его сын Дэвид Уэллс представляет свой проект об уменьшении человеческого роста и получает грант в рамках программы «Будущее человеческой эволюции». Чарльз обнаружил древнее человечество. Дэвид думает о будущем человека. Но оба они еще очень далеки от понимания того, что происходит на самом деле. И только с помощью Авроры Каммерер, изучающей цивилизацию амазонок, удастся открыть удивительную тайну, поставить потрясающий эксперимент и навсегда изменить судьбу грядущих поколений. 2 года работы. 20 лет спустя после эпопеи «Муравьи». Новая грандиозная сага, в которой есть и муравьи, и Атлантида, и новые идеи, и новая вселенная. Новым персонажам требуется много места, и они пока раскрыли далеко не все свои секреты. Надеюсь, что новый мир и населяющее его новое человечество понравятся вам так же, как они нравятся мне. Продолжение следует. Бернар Вербер

Действие этой истории происходит во времени, не абсолютном, но относительном. С того момента, как вы начнете читать роман, и до ее окончания пройдет ровно десять лет — день в день.

Все находится в процессе нескончаемой эволюции.

Но бывает и так, что перемены вдруг происходят быстрее, внезапнее и драматичнее.

Маленький бутон превращается в пышный цветок.

Гусеница избавляется от своей плотной, непроницаемой оболочки и перевоплощается в воздушную, разноцветную бабочку.

Подросток становится взрослым.

Племя, жившее в страхе, эгоизме, насилии и жестокости, обретает черты сознательной, сплоченной цивилизации.

Подобные метаморфозы нередко происходят судорожно, конвульсивно и болезненно.

А по их завершении остаются лишь пустая оболочка, зацепившаяся за ветку дерева, мучительные воспоминания, навеянные пожелтевшими фотографиями, драмы, вошедшие в исторические хроники, руины и музеи — бренные останки старого мира.

Преобразившись, можно взлететь к солнцу, чтобы обсушить новые крылья.

В то же время, по мере того как Эпоха Перемен становится все ближе, появляются силы, стремящиеся помешать ей. Это результат действия тех, кто боится нового и неизвестности, предпочитая застой и даже откат назад. Недооценивать противодействие этих сил нельзя.

Потому что нередко они побеждают. Потому что по сравнению с силами прогресса они прочнее, устойчивее и… могущественнее.

Желание остаться в старом мире приносит покой. Страх двигаться вперед присущ человеку от рождения. Но, отказываясь меняться, организм приходит в упадок, задыхается, лишается способности реализовать свой истинный потенциал.

Когда человеку удается расширить свои горизонты и заглянуть как можно дальше во времени и пространстве, он, что вполне естественно, начинает стремиться к изменениям — как своим собственным, так и к тем, что происходят с окружающими.

Что говорят мемы о национальной идентичности и глобализации ярости

мемов могут быть в моде в эти бурные дни цифровых трендов, но они не новы. С тех пор, как Ричард Докинз ввел этот термин в свою популярную книгу 1976 года «Эгоистичный ген», ученые начали изучать мемы.

Для Докинза мемы были дискретными единицами культурного наследия (сплетни, образы, модные прихоти, крылатые фразы), которые в силу их быстрого распространения и принятия стимулируют культурную эволюцию, так же как гены продвигают нашу биологию.

Другими словами, мемы могут изменить мир с помощью «лайков» и «репостов».

Глобальные войны мемов

Есть даже область, посвященная их изучению: меметика учитывает, как определенные культурные артефакты становятся «вирусными». Ментально и социально «заразны», мемы обеспечивают немедленное визуальное выражение нашей общей человечности, когда они прыгают от мозга к мозгу.

Поскольку мемы представляют собой упрощенные версии реальности, их предполагаемое значение можно легко ниспровергнуть или упростить для достижения новой политической цели.Присвоение Гитлером священной индуистской свастики, которая символизировала благополучие, является ярким примером.

Как только мозг создает меметическую ассоциацию, ему становится практически невозможно восстановить исходное содержание. Какой путешественник не думает о нацистах, когда видят свастики на святых местах по всей Юго-Восточной Азии?

Именно так мемы помогают перерисовать границы приемлемого политического дискурса, особенно после президентских выборов в США 2016 года, когда между левыми и правыми бушевали мемные войны.

Эти онлайн-битвы, которые продолжаются сегодня в Америке, поражая всех, от новостной сети CNN до сторонников Трампа и энтузиастов Хиллари, пришли и во Францию ​​как раз к сезону выборов 2017 года.

мемов не смогли повлиять на граждан Франции. Но войны мемов во Франции продемонстрировали транснациональное влияние так называемых групп ненависти «альтернативных правых», которым удалось превратить лягушонка Пепе в рупор расизма и тем самым создать прецедент для будущих меметических войн.

Альт-правые поднимаются в сети

Водоворот мемов подталкивает нас к переосмыслению вопросов национальной идентичности, которые были с нами довольно долгое время.

Начиная с эпохи Просвещения, западные ученые в значительной степени симпатизировали идее международной, космополитической идентичности, разделяемой гражданами мира. Это была точка зрения, продвигаемая в эссе Марты Нуссбаум о космополитическом образовании 1994 года, в котором она пропагандирует «объятия человечества», где бы оно ни встречалось, «не обращая внимания на странные черты» и стремление «понять человечество в его« странности ». обличья.”

В том же году в книге «Местоположение культуры» Хоми К. Бхабха была высказана теория о том, что космополиты населяют гибридное «третье пространство», комфортно находясь в промежутке между двумя национальными культурами или паспортными идентичностями.

Историк и антрополог Джеймс Клиффорд тоже увидел, что западная идентичность находится на перепутье в конце 20 века. В своем исследовании Predicament of Culture (1988) современная идентичность описывается как идентичность, которая «всегда в разной степени« неаутентична »: зажата между культурами, вовлечена в другие».

То, что эти культурные критики упустили, глядя на планету на пике глобализации, это то, что некоторые элементы, которые тогда едва виднелись на горизонте, в том числе боль и гнев менее привилегированного, неуправляемого, часто сельского электората, скоро будут создать серьезный импульс.

В их видение также не входило цифровое появление множества антикосмополитических провокаторов, от консервативных интеллектуалов, хакеров, реакционеров и анархистов до антисемитов, фашистов, исламофобов и гомофобов, которые в конечном итоге сформировали альт-правых.

Фейковые новости и мрачные мемы, конечно, не ограничиваются Западом или какой-либо какой-то одной политической ориентацией. Многие другие демократии, некоторые из них светские, борются со своей собственной мультикультурной идентичностью.

Обездоленные в мире не празднуют свое глобальное гражданство; они переносят свой политический гнев в Интернет. Арабский мир борется с онлайн-призывами к джихадизму, а Индия — с жестоким национализмом, который вызвал волну нападений индуистов на мусульман.

От Reddit до 4Chan антикосмополиты могут анонимно озвучивать свои взгляды против истеблишмента, ослабляя или полностью избавляясь от смирительной рубашки политической корректности.

Все это отражает то, что автор Панкадж Мишра называет «глобализацией ярости». Его новая книга, Age of Anger, исследует паранойю, ненависть и боль тех, кто остается вне досягаемости либерального космополитизма.

Вызванный притоком новых и разнообразных групп населения, консервативный инстинкт стремится к знакомству и пытается отразить чужеродность более интенсивно, чем в среднем. Теперь, благодаря мемам и социальным сетям, эти защитные импульсы могут распространяться по спирали намного быстрее и наносить гораздо больший урон.

Грузинский журнал

Свобода слова или язык вражды?

Использование мемов для пропаганды ненависти дополняет более традиционные формы общения, такие как физические плакаты, вывески и реклама. Мы можем наблюдать их слияние в университетах по всему миру.

В мае 2017 года лидеры группы англо-африкаанерских студентов в Университете Стелленбош в Южной Африке обновили, как мемы, старые нацистские пропагандистские плакаты, рекламируя свою группу.

Вызвав дебаты о конфиденциальности, свободе слова и социальных сетях, война мемов в колледжах даже перешла в Лигу плюща, что стало неожиданным поворотом в повествовании об обездоленных.

В июне 2017 года Гарвард объявил, что откажется от предложений десяти допущенных первокурсников о создании группы в Facebook, которая продвигала оскорбительные мемы, «высмеивающие сексуальное насилие, Холокост и смерть детей».

Гарвард не одинок. По всей территории США в кампусах колледжей разгораются споры о том, что представляет собой свобода слова и язык вражды, демонстрируя, что мы не находимся здесь в начале чего-то нового, а, скорее, уже хорошо погружены в войну культурной идентичности.

Банализация зла

В отличие от Нуссбаума и других культурных критиков, американский философ Ричард Рорти (1931-2007) предвидел опасность закрывать глаза на малоимущих в Америке. В 1990-х годах он предвидел, что среда «садизма, который академические левые пытались сделать неприемлемым для своих учеников, вернется назад».

Через десять лет после его смерти двойное предсказание Рорти о том, что «успехи, достигнутые за последние сорок лет черными и коричневыми американцами и гомосексуалистами, будут сведены на нет» и что «презрение к женщинам вернется в моду», теперь подтверждаются.

В то время как многие из его современников отвергали или игнорировали мрачные предсказания Рорти, философ Ханна Арендт также предвидела эти войны идентичностей еще в 1963 году.

Рассекая следы военного преступника Адольфа Эйхмана, Арендт заметила системную неспособность мыслить среди нацистов и их последователей и пришла к выводу, что, как известно, зло можно легко банализировать.

Как мы теперь слишком хорошо знаем, зло тоже может легко стать банальным в Интернете.

Мишель Миелли, доцент кафедры «Люди, организации, общество», Гренобльская школа менеджмента.

Эта статья изначально была опубликована на сайте The Conversation. Прочтите оригинальную статью.

Третий день, «Где бы вы ни были» Обзор

По пятам за тем, что можно считать одним из лучших альбомов ветеранов Рок-группа из Атланты, Third Day , выпускает свой последний проект, Wherever You Are . Альбом от начала до конца несет центральную тему надежды и искупления, нацеленной на церковь. и неспасенные, чтобы пролить свет на темные времена их жизни. На самом деле качалка в открывшей песне «Tunnel» есть стих, который подводит итог всему альбому: « У вас есть свой разочарования и печали / Я постараюсь подарить вам немного надежды .»

Третий день намеревается выполнить за пятьдесят две минуты , где бы вы ни были , что большинство стараются сделать всего одну песню. Это большая задача, но она крайне необходима. В разгар времени, когда стихийные бедствия и войны поражают многие части нашего мира, не говоря уже о проблемах внутри нашего иметь собственное хозяйство, надеяться почти глупо. Но , где бы вы ни были, напоминает нам, что Бог есть контролировать все, и, как предполагает баллада и первый сингл альбома «Cry Out To Jesus», Он всего на расстоянии молитвы.Некоторым , где бы вы ни были, может показаться идеалистическим, но правда дело в том, что это реалистично, так как это сердечно напоминать слушателю, что каждый раз мы падаем, там Спаситель, чтобы снова поднять нас обратно.

В музыкальном плане Wherever You Are — это гораздо более сдержанная работа, чем их предыдущий проект Wire . В то время как рок-продюсер Пол Эберсольд помог группе создать более острый Wire для массового распространения, Ветеран христианской музыкальной индустрии Браун Баннистер направляет , где бы вы ни были, с гораздо большим современный вид.В то время как открывающий хит «Tunnel», заряженный роком эпизод «I Can Feel It» и гимн ближе «Rise Up» все содержат более острый элемент, отсутствующий в большей части остальной пластинки, более современный подход кажется подходящим для темы альбома. Однако трудно не удержать эти два альбома расположены рядом для сравнения. Эберсольд помог добавить измерение к песням на Wire которые, казалось, отсутствовали в некоторых из их недавних материалов и в основном отсутствуют в Где бы вы ни были .Но вместо того, чтобы слушать музыку в динамиках, вы можете управлять таким деликатным сообщения через слуховые проходы, есть столь необходимая чувствительность и уровень сострадания, которые Баннистер помогает вывести песни Third Day.

В целом, Wherever You Are помогает заполнить пробел на музыкальной сцене. В то время, когда либо мейнстрим предлагает банальные пустые сладости для ушей, а христианская музыка воодушевляет верующих. чтобы придерживаться идеалистического подхода к жизни «не волнуйтесь, будь счастливым», — встречу третьего дня, где бы вы ни были слушатель, где они находятся на личном уровне.Возможно, это не лучший альбом группы на сегодняшний день, но он безусловно, хороший, и альбом, который поднимет вам настроение, где бы вы ни находились.

Metallica — Где бы я ни бродил

Metallica — Где бы я ни был arkı Sözleri

Orijinal Dilinde (İngilizce) arkı Sözleri:
Где бы я ни бродил
… (и дорога становится моей невестой)
И дорога становится моей невестой
Я лишен всего, кроме гордости
Так что в ней я доверяю
И она меня удовлетворяет
Дает мне все, что мне нужно

… и с пылью в горле я жажду
Только знания сэкономят
В этой игре ты остаешься рабом

Rover wanderer
Кочевник бродяга
Звоните мне как хотите

Но я не тороплюсь где угодно
Я свободен высказывать свое мнение где угодно
Новое определение
Везде я брожу
Где я лежу, это дом

…и земля станет моим троном
И земля станет моим троном
Я приспосабливаюсь к неизвестному
Под блуждающими звездами я вырос
Сам, но не один
Я никого не спрашиваю

… и мои галстуки порваны начисто
Чем меньше у меня есть, тем больше я получаю
В глуши я царствую

Rover wanderer
Кочевник бродяга
Звоните мне как хотите

Но я не тороплюсь где угодно
Я свободен высказывать свое мнение где угодно
Я провожу время где угодно
Везде я могу бродить
Где я лежу, это дом

Но я не тороплюсь где угодно
Я свободен высказывать свое мнение
Я переопределяю везде
Везде я могу бродить
Где я лежу, это дом

Вырезанный на моем камне
Мое тело лежит, но я все еще брожу
Куда бы я ни бродил

Türkçesi:
Herhangi Bir Yerde Gezebilirim
…ве йол беним гелиним олуйор
Gurur dışında her şeyden sıyrılmışım
Böylece ona emanet ediyorum kendimi
Ve o beni tatmin ediyor
İhtiyaç duyduğum her şeyi veriyor

… ve boğazımda tozla arzuluyorum
Yalnızca bilgiyi elimde tutacağım
Bu oyunda sen hala kölesin
Serseri gezgin göçebe avare nasıl istersen öyle adlandır beni

Ama zamanımı herhangi bir yerde geçireceğim
Aklımdakileri herhangi bir yerde söylemekte özgürüm
Ve herhangi bir yeri yeniden tanımlayacağım
Herhangi bir yerde gezerim
Kafayı vurup yattığım yerdir evim

…ve yeryüzü tahtım olur
Bilinmeyene uyum sağlarım
Gezgin yıldızlar altında büyüdüm
Tek başımaydım ama yalnız değil
Kimseden bir şey istemem

… ve bağlarım tamamen koptu
Sahip olduklarım azaldıkça daha çounu kazanıyorum
İşlek olmayan yola hükmediyorum
Серсери гезгин
Göçebe avare
Насыл истерсен öyle adlandır beni

Ama zamanımı herhangi bir yerde geçireceğim
Aklımdakileri herhangi bir yerde söylemekte özgürüm
Ve herhangi bir yeri yeniden tanımlayacağım
Herhangi bir yerde gezerim
Kafayı vurup yattığım yerdir evim

Ama zamanımı herhangi bir yerde geçireceğim
Aklımdakileri söylemekte özgür
Ve herhangi bir yerde bulunduğum şeyi alacağım
Herhangi bir yerde gezerim
Kafayı vurup yattığım yer evimdir

Böyle yazıyor mezar taşımda
Bedenim yatıyor, ama ben geziyorum hala

Herhangi bir yerde gezebilirim…

Тоталитаризм — Wikiquote

Тоталитаризм (или тоталитарное правление ) относится к авторитарным политическим системам, в которых государство не признает ограничений своей власти и стремится регулировать каждый аспект общественной и частной жизни, где это возможно.Тоталитарные режимы остаются у власти благодаря всеобъемлющим пропагандистским кампаниям, распространяемым через контролируемые государством СМИ, использованию одной партии, обычно определяемой политическими репрессиями, культизмом личности, контролем над экономикой, регулированием и ограничением свободы слова, массовой слежкой и широким распространением использование террора. Концепция тоталитаризма была впервые развита в позитивном смысле в 1920-х годах итальянскими фашистами и стала заметной в западных антикоммунистических политических дискурсах в эпоху холодной войны, чтобы подчеркнуть предполагаемое сходство между нацистской Германией и другими фашистскими режимами с одной стороны. с другой стороны, советский коммунизм.

• Кто-то однажды заявил, что единственные две полностью согласованные политические теории — это анархия и тоталитаризм. Анархия полностью принимает концепцию «я», тоталитаризм полностью отвергает эту концепцию. Статизм всегда перерождается в тоталитаризм.

• Тоталитарная попытка глобального завоевания и тотального господства была разрушительным выходом из всех тупиков. Его победа может совпасть с гибелью человечества; где бы он ни правил, он начал разрушать сущность человека. И все же отвернуться от деструктивных сил века бесполезно.
  Беда в том, что наш период настолько странным образом переплел хорошее и плохое, что без империалистической «экспансии ради экспансии» мир никогда бы не стал единым; без политического устройства буржуазии «власть ради власти» масштабы человеческой силы, возможно, никогда не были бы обнаружены; без вымышленного мира тоталитарных движений, в котором с беспрецедентной ясностью были изложены существенные неопределенности нашего времени, мы могли бы быть обречены на гибель, даже не осознавая того, что происходит.
  И если это правда, что на последних стадиях тоталитаризма появляется абсолютное зло (абсолютное, потому что оно больше не может быть выведено из понятных человеческих мотивов), также верно, что без него мы, возможно, никогда не познали бы поистине радикальную природу Злой.

• Тоталитаризм начинается с презрения к тому, что у вас есть. Второй шаг — это идея: «Все должно измениться — как бы то ни было, все лучше, чем то, что у нас есть». Тоталитарные правители организуют такого рода массовые настроения, и, организовывая их, выражают их, и, выражая их, заставляют людей как-то полюбить их. Им было сказано прежде: не убий; и они не убивали. Теперь им говорят: убей; и , хотя они думают, что убить очень сложно, они делают это, потому что теперь это часть кодекса поведения. Они вместе узнают, кого убивать и как убивать и как это делать. Об этом много говорят о Gleichschaltung — процессе координации. Вы согласованы не с властью, а со своим соседом, согласованы с большинством. Но вместо того, чтобы общаться с другим, вы теперь приклеены к нему.И, конечно, чувствуешь себя прекрасно. Тоталитаризм обращается к очень опасным эмоциональным потребностям людей, живущих в полной изоляции и в страхе друг перед другом.

• Сталин … [вынудил] нас вынести решение, в регистрации которого мы до сих пор отказывались. Его Россия — тоталитарное государство, как и другое, столь же жестокое по отношению к правам других, столь же пренебрегающее своим злым словом. Если этот человек когда-либо понимал международное кредо социализма, он давно забыл его.В этой стране абсолютная власть произвела свои обычные эффекты коррупции.
  • Х. Н. Брейлсфорд, Reynold’s News (3 декабря 1939 г.), цитируется Ф. М. Левенталем Последний раскольник: Х. Н. Брейлсфорд и его мир (стр. 269).

• Национализм ведет к тоталитаризму, а тоталитаризм ведет к идолопоклонству. Это становится не политическим принципом, а новой религией и, позвольте мне добавить, ложной религией.

• Право исполнительной власти бросить человека в тюрьму без формулирования каких-либо обвинений, известных по закону, и, в частности, отказать ему в осуждении его коллег, является в высшей степени одиозным и является основой всего тоталитарного правительства, независимо от того, Нацист или коммунист.

• Мы являемся свидетелями конца трех великих тоталитаризмов: политического, экономического и, в конечном итоге, религиозного. Мы стали свидетелями начала упадка политического тоталитаризма с открытием бывшего Советского Союза … Это создало совершенно новую ситуацию в мире и вдохновило другие группы попытаться подражать этому жесту в сторону свободы. Это начало конца политического тоталитаризма.
  Экономический тоталитаризм все еще держит мир в своих руках.Основными представителями этого тоталитаризма являются … промышленно развитые страны во главе с США. Развитые страны присваивают себе и жадно тратят три четверти мирового продовольствия и 83 процента всех других ресурсов. Развивающийся мир, так называемый «третий мир», в котором проживает почти три четверти мирового населения, должен довольствоваться одной четвертью мировых запасов продовольствия и не более 17 процентами остальных мировых ресурсов. Мы не можем ожидать, что три четверти населения мира навсегда смирятся с такой ситуацией.Этот экономический дисбаланс ведет мир на грань экономического разрушения.
  • Бенджамин Крем в Миссия Майтрейи, том. III, Международный фонд акций стр. 94/5 (июль 1997 г.)

• Конец религиозного тоталитаризма … Нет ничего плохого в самой религии — виноваты те, кто руководит религией: священники разных религий, которые навязывают свои догматические убеждения люди. Это тоталитаризм. Они доходят даже до того, что говорят людям, как жить, а как не жить.Например, если вы священник католической церкви, вы не можете жениться; в англиканской церкви можно пожениться. То же самое и с обучением контрацепции. Это навязывания. Зло [ошибка] заключается в навязывании идеологии, структуры убеждений.
  • Бенджамин Крем в Миссия Майтрейи, том. III, Международный фонд акций стр. 139 (июль 1997 г.)

• Люди, живущие в посттоталитарной системе, слишком хорошо знают, что вопрос о том, находятся ли у власти одна или несколько политических партий и как эти партии определяют себя и навешивают на себя ярлыки, гораздо менее важен, чем вопрос о том, находятся ли у власти одна или несколько политических партий. не возможно жить как человек.
  • Вацлав Гавел, в «Сила бессильных» в Жизнь в правде (1986)

• Мы все привыкли к тоталитарной системе и приняли ее как неизменный факт, и таким образом помогли увековечить Это. Другими словами, мы все — хотя, естественно, в разной степени — несем ответственность за работу тоталитарной машины. Никто из нас не просто его жертва. Мы все также являемся его соавторами. … Те, кто восстали против тоталитарного правления, и те, кому просто удавалось оставаться самими собой и мыслить свободно, все подвергались гонениям.Мы не должны забывать никого из тех, кто так или иначе заплатил за нашу нынешнюю свободу.
  • Вацлав Гавел в своем новогоднем обращении, Прага (1 января 1990 г.) те, кто правят и строят тоталитарные структуры, продолжают проявлять внешнюю верность идеалам, практикам и формам старой системы.
  • Некоторые из худших тираний наших дней искренне «поклялись» служить человечеству, но могут действовать, только настраивая ближнего на соседа. Всевидящее око тоталитарного режима обычно зоркое око ближайшего соседа. В коммунистическом государстве любовь к ближнему может считаться контрреволюционной.
    • Эрик Хоффер, в The Ordeal of Change (1963), гл. 11: Brotherhood
  • Вероятно, бизнес портит все, чего касается.Он развращает политику, спорт, литературу, искусство, профсоюзы и так далее. Но бизнес также развращает и подрывает монолитный тоталитаризм. Капитализм наиболее раскрепощен в некапиталистической среде.
    • Эрик Хоффер, в статье «Мысли Эрика Хоффера, в том числе:« Абсолютная вера совершенно развращает »» в The New York Times Magazine (25 апреля 1971 г.), стр. 50.
  • Спаситель, который хочет превратить людей в ангелов, в такой же степени ненавидит человеческую природу, как тоталитарный деспот, который хочет превратить их в марионеток.
    • Эрик Хоффер, в « Размышлениях о человеческих условиях» (1973) Раздел 13
  • Мы считаем само собой разумеющимся необходимость убежать от себя. Однако «я» также может быть убежищем. В тоталитарных странах большая жажда частной жизни. Погружение в мелочи индивидуального существования — единственное убежище от апокалиптического сумасшедшего дома, устроенного маниакальными спасителями человечества.
    • Эрик Хоффер, в Размышлениях о человеческих условиях (1973) Раздел 55
  • Беранже олицетворял современного человека.Он стал жертвой тоталитаризма — тоталитаризма обоих видов, правого и левого. Когда Rhinoceros производился в Германии, у него было пятьдесят звонков. На следующий день газеты написали: «Ионеско показывает нам, как мы стали нацистами». Но в Москве они хотели, чтобы я переписал его и убедился, что он касается нацизма, а не их тоталитаризма. В Буэнос-Айресе военное правительство сочло это нападением на перонизм.
  • Я никогда не был правым и не был коммунистом, потому что лично испытал обе формы тоталитаризма. Это те, кто никогда не жил под тиранией, называют меня мелким буржуа.
    • Эжен Ионеско в «Эжен Ионеско. Искусство театра № 6», интервью с Шушей Гуппи, в Paris Review (осень 1984), № 93
  • Деструктивная работа тоталитарной машины, используется это слово или нет, обычно поддерживается особым видом примитивной социальной философии. Он провозглашает не только то, что общее благо «общества» имеет приоритет над интересами индивидов, но и что само существование индивидов как личностей сводится к существованию социального «целого»; другими словами, личное существование в каком-то странном смысле нереально.Это удобная основа любой идеологии рабства.
    • Лешек Колаковски, «Тоталитаризм и добродетель лжи», цитата из Счастлив ли Бог? Избранные эссе (2013), Основные книги, стр. 57
  • Тоталитарные государства, будь то фашистские или коммунистические убеждения, более чем внешне похожи на диктатуры, подавляющие инакомыслие и управляющие плановой и управляемой экономикой. Они очень похожи.
    • Вальтер Липпманн, Хорошее общество , Transaction Publications (2005) стр. 89. Впервые опубликовано в 1937 году.
  • Не имеет значения, является ли право управлять наследственным или получено с согласия управляемых. Государство является абсолютным в том смысле, который я имею в виду, когда оно заявляет о праве на монополию всех сил внутри сообщества, вести войну, заключать мир, призывать жизнь, взимать налоги, устанавливать и уничтожать собственность. , определять преступление, наказывать за непослушание, контролировать образование, контролировать семью, регулировать личные привычки и подвергать цензуре мнения.Современное государство претендует на все эти полномочия, и с теоретической точки зрения нет реальной разницы в размере притязаний между коммунистами, фашистами и демократами.
    • Вальтер Липпманн, Предисловие к морали , News Brunswick: NJ, Transaction Publishers (1982) стр. 80. Впервые опубликовано в 1929 году.
  • Испанская война и другие события 1936-1937 годов перевернули масштабы, и после этого я знал, где я стою. Каждая строчка серьезного труда, которую я написал с 1936 года, прямо или косвенно написана против тоталитаризма и за демократический социализм, как я его понимаю.Мне кажется бессмысленным в такой период, как наш, думать, что можно избежать написания на такие темы.
  • Тоталитаризм… обещает не столько век веры, сколько век шизофрении. Общество становится тоталитарным, когда его структура становится вопиюще искусственной, то есть когда его правящий класс теряет свою функцию, но преуспевает в удержании власти с помощью силы или обмана. Такое общество, независимо от того, как долго оно существует, никогда не может позволить себе стать ни толерантным, ни интеллектуально стабильным. Он никогда не может позволить ни правдивой записи фактов, ни эмоциональной искренности, которой требует литературное творчество. Но чтобы быть развращенным тоталитаризмом, необязательно жить в тоталитарной стране. Простое преобладание определенных идей может распространить своего рода яд, который делает один предмет за другим невозможным для литературных целей. Везде, где навязывается ортодоксальность — или даже две ортодоксии, как часто бывает, — хорошее письмо прекращается. Это хорошо проиллюстрировала гражданская война в Испании.Для многих английских интеллектуалов война была очень волнующим опытом, но не тем опытом, о котором они могли бы искренне писать. Вам было позволено сказать только две вещи, и обе они были явной ложью: в результате война произвела акры печати, но почти ничего не стоило читать.
  • С 1930 года я видел мало свидетельств того, что СССР продвигается к чему-то, что действительно можно было бы назвать социализмом. Напротив, меня поразили явные признаки его трансформации в иерархическое общество, в котором у правителей не больше причин отказаться от своей власти, чем у любого другого правящего класса.Более того, рабочие и интеллигенция в такой стране, как Англия, не могут понять, что современный СССР полностью отличается от того, каким он был в 1917 году. Отчасти они не хотят понимать (т. Е. Хотят верить, что где-то действительно Социалистическая страна действительно существует), и отчасти то, что привыкшие к относительной свободе и умеренности в общественной жизни, тоталитаризм им совершенно непонятен.
    • Джордж Оруэлл, в его первоначальном предисловии к Animal Farm ; как опубликовано в Джордж Оруэлл: Некоторые материалы для библиографии (1953) Иэна Р.Уиллисон
  • Заблуждение состоит в том, чтобы полагать, что при диктаторском правительстве вы можете быть свободными внутри . Довольно много людей утешают себя этой мыслью сейчас, когда тоталитаризм в той или иной форме заметно усиливается во всех частях мира. На улице рев громкоговорителей, на крышах развеваются флаги, полиция с автоматами рыщет взад и вперед, лицо Вождя, четырех футов шириной, сверкает со всех сторон; но на чердаках тайные враги режима могут записывать свои мысли совершенно свободно — такова идея, более или менее.
  • Как ни странно, именно Америку всегда называют дегенеративной и «фашистской» , в то время как только в Европе возникают настоящие диктатуры и тоталитарные режимы.
  • Экономическая диктатура монополий и политическая диктатура тоталитарного государства являются результатом одних и тех же политических целей, и руководители обеих имеют презумпцию попытаться свести все бесчисленные проявления социальной жизни к механическим темп машины и настроить все органическое на безжизненную машину политического аппарата.
    • Рудольф Рокер, в Анархо-синдикализм (1938), гл. 1 «Анархизм: его цели и задачи»
  • Поппер считал, что любая идея Утопии обязательно закрыта в силу того, что она подавляет собственные опровержения. Простое представление о хорошем обществе, которое нельзя оставлять открытым для фальсификации, является тоталитарным. Я узнал от Поппера, помимо разницы между открытым и закрытым обществом, разницу между открытым и закрытым разумом.
    • Нассим Николас Талеб, Обманутые случайностью: скрытая роль случайности в жизни и на рынках (2001) Седьмое: проблема индукции | Агент по продвижению сэра Карла | Открытое общество
  • С точки зрения фундаментальных свобод человека почти нет выбора между коммунизмом, социализмом и национал-социализмом. Все они являются примерами коллективистского или тоталитарного государства … по сути своей не только завершенный социализм, как коммунизм, но и почти не отличается от фашизма.
  • В тоталитарных государствах разницы нет. Меня не волнует, как вы их называете: нацистами, коммунистами или фашистами …
    • Гарри С. Трумэн, (комментарий от 13 мая 1947 г.), Публичные документы президента Соединенных Штатов Гарри С. Трумэна. Содержит публичные послания, речи и заявления президента с 1 января по 31 декабря 1947 г. (Вашингтон, округ Колумбия, 1963 г.), стр. 238

  См. Также [править]

  Внешние ссылки [править]

  .