Читать онлайн электронную книгу Легенды и мифы Древней Греции — Одиссея бесплатно и без регистрации!

Одиссей у нимфы Калипсо

Изложено по поэме Гомера «Одиссея».

Много тяжких бед, много грозных опасностей претерпел герой Одиссей, возвращаясь из-под Трои на Итаку. Всех спутников потерял он в пути, все погибли они, никого из них не пощадил злой рок. После долгих скитаний оказался Одиссей на острове Огигии [201Греки считали, что Огигия лежала где-то на западе, на самой середине моря.] у нимфы Калипсо. Семь долгих лет пришлось Одиссею томиться у могучей волшебницы Калипсо. Шел восьмой год. Тосковал Одиссей по родной Итаке [202Один из островов на запад от Греции в Ионическом море.] и по своей семье, он молил отпустить его на родину, но не отпускала его Калипсо. Наконец сжалились боги-олимпийцы над Одиссеем. На собрании богов решил Зевс по просьбе своей дочери, богини Афины-Паллады, вернуть Одиссея на родину, несмотря на то, что бог моря Посейдон всюду на море преследовал Одиссея, гневаясь на него за то, что он ослепил циклопа Полифема, сына Посейдона.

На Итаке в отсутствии Одиссея женихи бесчинствуют, расхищая его имущество

Когда боги решили вернуть Одиссея на родину, богиня-воительница Афина тотчас спустилась с высокого Олимпа на землю в Итаку и, приняв образ царя тафиев Мента, пошла к дому Одиссея. В доме застала она буйных женихов, сватавшихся за Пенелопу, жену Одиссея. Женихи сидели в пиршественной зале и в ожидании пира, который готовили рабы и слуги, играли в кости. Первым увидал Афину сын Одиссея, Телемах. Приветливо встретил Телемах мнимого Мента. Он увел его в дом и усадил за отдельный стол в стороне от того стола, за которым сидели женихи. Начался пир. Когда женихи насытились, они призвали певца Фемия, чтобы он развлекал их своим пением. Во время пения Фемия наклонился Телемах к Менту и стал жаловаться, но так, чтобы не услыхали женихи, на те беды, которые терпит он от женихов. Горевал Телемах о том, что так долго не возвращается отец его Одиссей; если бы вернулся отец, то кончились бы, как верил этому Телемах, все его беды.

Спросил также Телемах гостя, кто он и как его зовут, Афина-Паллада, назвавшись Ментом, сказала, что знала Одиссея, на которого так похож сын его Телемах, и, словно не зная, что происходит в доме Одиссея, спросила Телемаха, не празднует ли он свадьбу, не справляет ли какого-нибудь праздника? Почему так бесчинствуют его гости? И поведал Телемах гостю свое горе, Он рассказал ему, как принуждают буйные женихи мать его Пенелопу выбрать себе одного из них в мужей, как бесчинствуют они, как расхищают его имущество. Выслушала Афина Телемаха и посоветовала ему искать защиты у народа Итаки, созвав его на собрание и пожаловавшись в собрании на женихов. Посоветовала также Афина Телемаху поехать в Пилос к старцу Нестору и в Спарту к царю Менелаю и у них узнать о судьбе Одиссея. Дав такой совет Телемаху, покинула его Афина. Она превратилась в птицу и скрылась из глаз Телемаха. Понял тогда он, что беседовал только что с богом.

В это время из своего покоя спустилась вниз в пиршественную залу Пенелопа. Она услыхала пение Фемия, певшего песнь о возвращении героев из-под Трои. Пенелопа стала просить Фемия прекратить печальную песнь и спеть другую. Но прервал ее Телемах. Он сказал, что в выборе песни виноват не певец, а бог Зевс, вдохновивший его на пение именно этой песни. Просил Телемах мать вернуться в свой покой и там заниматься делами, приличными ей как женщине и хозяйке: пряжей, тканьем, наблюдением за работой рабынь и за порядком в доме. Он просил мать не вмешиваться в дела, ей не подобающие, и сказал, что в доме своего отца Одиссея он один повелитель. Выслушала Пенелопа сына. Покорно пошла она в свой покой и, затворясь в нем, вспоминая Одиссея, горько плакала; наконец, погрузила ее в сладкий сон богиня Афина.

Женихи же, когда ушла Пенелопа, долго спорили, кто из них должен стать ее мужем. Их скоро прервал Телемах. Он сказал, что обратится за помощью к народному собранию, чтобы оно запретило им разорять его дом. Грозил им Телемах гневом богов. Но угрозы его мало действовали на женихов, они по-прежнему продолжали шуметь, петь и плясать, буйствуя до самой ночи. Только поздней ночью разошлись женихи.

Пошел и Телемах в свою опочивальню, сопровождаемый верной служанкой Одиссея, престарелой Эвриклеей, которая вынянчила его в детстве. Там Телемах лег на свое ложе. Всю ночь не мог сомкнуть очей – все обдумывал он совет, данный Афиной-Палладой.

На следующий день, рано утром, Телемах повелел глашатаям собрать народное собрание. Быстро собрался народ. Пришел и Телемах в народное собрание, в руках у него было копье, за ним бежали две собаки. Он был так прекрасен, что дивились на него все собравшиеся. Расступились перед ним старцы Итаки, и сел он на место своего отца. Телемах обратился с просьбой к народу защитить его от бесчинства женихов, грабящих его дом. Он заклинал народ именем Зевса и богини правосудия Фемиды помочь ему.

Закончив гневную речь, Телемах сел на свое место, опустил голову, и слезы полились у него из глаз. Смолкло все народное собрание, но один из женихов, Антиной, дерзко стал отвечать Телемаху. Он упрекал Пенелопу за ту хитрость, к которой прибегала она, чтобы только избежать брака с кем-нибудь из женихов.

Ведь она сказала же им, что выберет себе из них мужа, только когда окончит ткать богатый покров. Днем действительно ткала покров Пенелопа, ночью же распускала то, что успевала соткать за день. Грозил Антиной, что не покинут женихи дом Одиссея до тех пор, пока не выберет себе из них Пенелопа мужа. Антиной требовал даже, чтобы Телемах отослал мать свою к ее отцу. Этим хотел он заставить ее выбрать себе мужа. Отказался Телемах изгнать мать из дома; он призвал в свидетели тех оскорблений и зла, которые терпит от женихов, Зевса. Услыхал его Зевс-громовержец и послал знамение. Над народным собранием поднялись два высоко парящих орла, долетели орлы до середины народного собрания и бросились друг на друга; в кровь разодрали себе груди и шеи и быстро скрылись с глаз удивленного народа. Птицегадатель Галиферс возвестил всем собравшимся, что знамение это предвещает скорое возвращение Одиссея, и горе тогда женихам. Никем не узнанный вернется Одиссей т жестоко покарает тех, кто грабит его дом. Вот что поведал Галиферс собравшимся. Громко стал издеваться один из женихов, Эвримах, над птицегадателем. Он грозил, что и самого Одиссея убьют они. Гордо заявил Эвримах, что ничего не боятся женихи: ни Телемаха, ни вещих птиц, которыми их пугает птицегадатель. Телемах не стал больше убеждать женихов прекратить бесчинства. Он просил народ дать ему быстроходный корабль, чтобы мог он плыть на нем в Пилос к Нестору, где надеялся он узнать что-либо об отце. Поддерживал Телемаха лишь один разумный Ментор, друг Одиссея; он упрекал народ за то, что дозволяет он женихам обижать так Телемаха. Молча сидели граждане. Из среды женихов встал Леокрит. Он, издеваясь над Телемахом, грозил гибелью Одиссею, если, вернувшись, попытается он выгнать из своего дома женихов. Леокрит был столь дерзок, что даже самовольно распустил народное собрание.

В глубоком горе ушел Телемах на берег моря, и там обратился он с мольбой к Афине-Палладе. Явилась ему богиня, приняв образ Ментора. Богиня посоветовала ему оставить в покое женихов, так как они в своем ослеплении сами готовят себе гибель, которая все ближе и ближе. Обещала богиня добыть корабль Телемаху и сопровождать его на пути в Пилос. Богиня повелела ему идти домой и приготовить все необходимое для далекого пути.

Повиновался ей Телемах. Дома застал он женихов. Они собрались начать пир. Антиной насмешками встретил Телемаха и, взяв его за руку, звал принять участие в пире. Но Телемах гневно вырвал свою руку и ушел, грозя женихам гневом богов. Позвал Телемах верную служанку Эвриклею и пошел в обширную кладовую Одиссея, чтобы взять там все необходимое для путешествия. Одной лишь Эвриклее сказал Телемах о своем решении ехать в Пилос и просил ее во время его отсутствия заботиться о матери. Стала молить верная служанка Телемаха не покидать Итаку, – боялась она, что погибнет сын Одиссея. Но он был непреклонен.

Афина-Паллада между тем, приняв образ Телемаха, обошла весь город, собрала двадцать юных гребцов и зашла также к Ноемону просить корабль. Охотно дал свой прекрасный корабль Ноемон. Теперь все было готово к отъезду. Афина, невидимая, пошла в зал, где пировали женихи, и погрузила всех их в глубокий сон.

Затем, приняв снова образ Ментора, вывела она из дворца Телемаха и отвела его на берег моря к кораблю. Спутники Телемаха быстро перенесли на корабль припасы, приготовленные Эвриклеей, и погрузили их на корабль. Взошел Телемах на корабль с мнимым Ментором. Афина послала попутный ветер и быстро понесся корабль в открытое море.

Телемах у Нестора и у Менелая

Изложено по поэме Гомера «Одиссея».

Чудесное плавание послала богиня Афина Телемаху. Уже на следующее утро, лишь только въехал на своих белоснежных конях на небо бог солнца Гелиос, корабль Телемаха прибыл к Пилосу [203Город на юге Пелопоннеса в Мессении.]. Телемах застал весь народ Нестора за жертвоприношением богу морей Посейдону. Множество быков закололи пилосцы у жертвенника, потом приготовили богатое пиршество. За девятью столами, по пятисот за каждым, сидели пилосцы. Уже стали разносить пищу слуги, как увидал Нестор подходящих к нему чужеземцев, впереди которых шла богиня Афина-Паллада под видом Ментора.

Приветливо встретил престарелый царь Пилоса чужеземцев. Сын его Писистрат пригласил их принять участие в пире. Подал Писистрат Афине кубок с вином, просил ее совершить возлияние в честь бога Посейдона, так как в честь его совершилось пиршество. Понравилось Афине, что молодой Писистрат почтил ее первым кубком.

Когда окончен был пир, спросил Нестор чужеземцев, откуда они прибыли. Ему ответил Телемах, что он сын Одиссея и прибыл в Пилос, чтобы узнать о судьбе отца. Обрадовался Нестор, узнав, что перед ним сын Одиссея, которого больше всех героев чтил он за ум. Он дивился, как похож Телемах на отца не только видом, но и мудростью. Рассказал Нестор Телемаху о тех бедах, которые пришлось перенести героям на возвратном пути. Но об Одиссее он ничего не мог рассказать. Пожалел Телемаха Нестор за то, что столько обид приходится терпеть ему от буйных женихов, разоряющих его дом. Мудрый старец советовал ему скорее вернуться домой, но только прежде посетить царя Менелая, так как он позже других вернулся на родину и, возможно, знает что-нибудь об Одиссее. Уверен был Нестор, что боги и особенно Афина-Паллада помогут сыну Одиссея узнать, где его отец.

Настала ночь. Телемах стал собираться идти на ночь на свой корабль, но Нестор не отпустил его. Он хотел чтобы сын Одиссея провел ночь в его дворце. Советовал и Ментор Телемаху переночевать у Нестора. Сам же он собрался идти к кораблю, так как, по его словам, ему нужно было плыть в страну кавконов, чтобы получить с них старый долг. Сказав это, обратился вдруг мнимый Ментор в морского орла и скрылся из глаз изумленных пилосцев. Понял Нестор и все присутствовавшие, что помогает Телемаху сама богиня Афина.

На следующее утро Нестор принес в жертву великой богине Афине телку с вызолоченными рогами. После жертвоприношения и пира сыновья Нестора запрягли коней в колесницу. На колесницу взошли Телемах и младший сын Нестора Писистрат и отправились в путь к Менелаю.

Быстро бежали кони. К вечеру путники достигли Феры [204Город на берегу Мессенского залива в Мессении.],где жил герой Диокл. Он дал приют на ночь Писистрату и Телемаху, а утром, едва на небе разгорелась заря, отправились они дальше и к вечеру прибыли в Спарту.

Когда Телемах с Писистратом прибыли в Спарту, там во дворце Менелая было большое торжество: Менелай отсылал дочь свою к Неоптолему, сыну Ахилла, которому он еще под Троей обещал ее в жены. Кроме того, справлял Менелай и свадьбу сына своего Мегапента. Весело пировали гости Менелая. Их развлекали игрой на лирах певцы, а под звуки лиры плясали двое юношей. Как раз в самый разгар пира подъехали ко дворцу Телемах с Писистратом. Их встретил слуга Менелая. Увидев чужеземцев, побежал он к Менелаю и спросил его, примет ли он во дворце пришельцев. Менелай велел немедленно отпрячь коней и звать пришельцев на пир. Испытав много бедствий во время пути, когда и ему самому приходилось часто пользоваться гостеприимством, Менелай никому не отказывал в гостеприимстве. Побежал слуга исполнить веление царя. Впрягли слуги коней и ввели чужеземцев во дворец. Омывшись в прекрасных ваннах и надев чистые одежды, Телемах и Писистрат пошли в пиршественную залу. Поразило их необычайное богатство и роскошь, которые встречали они на каждом шагу во дворце Менелая. Приветливо встретил чужеземцев Менелай и пригласил их сесть рядом с собой.

Богат был пир Менелая. Пораженный великолепием дворца и пира, Телемах наклонился к Писистрату и тихо сказал ему, что нигде не видел он такой роскоши и думает, что лишь дворец самого Зевса может быть богаче. Услыхал Менелай слова Телемаха и с улыбкой сказал, что не могут смертные равняться с бессмертными богами, если же велико богатство его дворца, то велики труды и грозны те опасности, которые пережил он, добывая эти богатства. Но если велики были опасности, пережитые им, все же они ничто в сравнении с теми, которые выпали на долю Одиссея. Так сказал Менелай. Заплакал Телемах, услыхав об отце. В это время вошла жена Менелая, прекраснокудрая Елена. За ней рабыни несли золотую прялку и серебряную с золотыми краями корзину с пряжей. Взглянув на чужеземца, поразилась Елена сходством одного из них с Одиссеем. Она сказала об этом Менелаю. Писистрат, услыхав ее слова, сказал, что перед ней действительно Телемах, сын Одиссея. Обрадовался Менелай – ведь рядом с ним сидел сын его любимого друга, который претерпел столько бед ради него. Стал вспоминать он о подвигах Одиссея и о тех невзгодах, которые претерпели греки под Троей. Вспомнила об Одиссее и Елена. Эти воспоминания об отце вызвали вновь слезы у Телемаха. Заплакал и Писистрат, вспомнив погибшего под Троей брата Антилоха. Печаль о погибших друзьях овладела и Менелаем. Тогда Елена, чтобы развеселить пирующих и прогнать невеселые думы, подлила в кубок сок чудесного растения. Этот сок, дающий забвение печалей, подарила ей в Египте царица Полидамна. Но пора было кончать пир. Вскоре царь Менелай и его гости удалились на покой. Разговор с Телемахом царь Спарты отложил до следующего дня.

Рано утром царь Менелай вышел из спальни своей, прошел в покой, в котором ночевал Телемах, и спросил его о причине приезда в Спарту. Телемах ответил, что прибыл в Спарту узнать о судьбе отца. Рассказал Менелай сыну Одиссея о всех своих приключениях и о том, как морской бог Протей открыл ему судьбу героев, возвращавшихся из-под Трои. Одиссей, как сказал тогда Протей, томится в неволе на острове нимфы Калипсо. Вот все, что мог сообщить об отце Телемаху Менелай. Стал уговаривать царь Спарты Телемаха остаться у него гостем двенадцать дней. Но Телемах просил царя не удерживать его и отпустить скорее домой. Долго длилась беседа Менелая с Телемахом.

Пока беседовали они, вновь собрались гости во дворце царя. Скоро должен был опять начаться веселый пир.

Женихи готовят гибель Телемаху, когда он вернется на Итаку

Изложено по поэме Гомера «Одиссея».

Пока Телемах был в Пилосе и Спарте, женихи узнали случайно от пришедшего к ним Ноемона, что Телемах покинул Итаку. Испугались они, так как думали, что Телемах поехал за помощью в Пилос и Спарту. Антиной посоветовал женихам снарядить корабль и, отплыв в море, ждать Телемаха, чтобы неожиданно напасть на него и убить. Тотчас согласились на это злое дело все женихи. Собрав гребцов, пошли они на берег моря, снарядили корабль и отплыли по направлению к острову Астериду, чтобы устроить там засаду. Пенелопа узнала об их коварном замысле. В отчаяние пришла она. Ведь и она не знала того, что Телемах отплыл из Итаки. Она уже хотела послать слугу к отцу Одиссея, старцу Лаэрту, чтобы известить его об опасности, которая угрожает его внуку. Но служанка Эвриклея удержала ее от этого. Она посоветовала Пенелопе молить о помощи богиню Афину. Послушалась царица Эвриклею, принесла жертву богине и обратилась к ней с мольбой. Затем легла на свое богатое ложе и заснула. Богиня Афина вняла ее мольбам. Послала она спящей Пенелопе призрак ее сестры Ифтимы. Поведал призрак Пенелопе, что не погибнет Телемах. Когда же спросила Пенелопа о судьбе мужа, ничего не ответил ей призрак Ифтимы и скрылся, подобный легкому туману. Проснулась Пенелопа; она поняла, что боги послали ей это видение.

Одиссей покидает остров нимфы Калипсо

На совете решили бессмертные боги, что Афина должна помочь Телемаху невредимым вернуться на родину и не дать женихам напасть на него. Гермес же должен лететь на остров Огигию и повелеть нимфе Калипсо отпустить Одиссея. Громовержец тотчас послал Гермеса к Калипсо.

Надев свои крылатые сандалии и взяв в руки жезл, быстрый, как мысль, Гермес понесся с Олимпа. Подобно морскому орлу, летел он над морем и в мгновение ока достиг Огигии. Прекрасен был этот остров. Пышно разрослись на нем платаны, тополя, сосны, кедры и кипарисы. Лужайки покрыты были сочной травой, а в траве благоухали пышные фиалки и лилии. Четыре источника орошали остров, и, прихотливо извиваясь между деревьев, бежали от них ручьи. На острове был прохладный грот; в нем-то и жила нимфа Калипсо. Весь грот разрос виноградными лозами, а с них свешивались спелые гроздья. Когда Гермес вошел в грот, Калипсо сидела и ткала золотым челноком покрывало с дивным узором. Одиссея не было в гроте. Одиноко сидел он на утесе у самого берега моря, устремив взор в морскую даль. Слезы лил Одиссей, вспоминая о родной Итаке. Так проводил он целые дни, печальный и одинокий.

Увидев входящего Гермеса, встала навстречу ему Калипсо. Она пригласила его сесть и предложила ему амврозии и нектара. Насытившись пищей богов, передал Гермес нимфе волю царя богов и людей Зевса. Опечалилась Калипсо, узнав, что должна она расстаться с Одиссеем. Она хотела навсегда удержать его у себя на острове и даровать ему бессмертие. Но не могла она противиться воле Зевса.

Когда Гермес покинул Калипсо, она пошла на берег моря, туда, где сидел печальный Одиссей, и сказала ему:

– Одиссей, осуши твои очи, не сокрушайся более. Я отпускаю тебя на родину. Иди, возьми топор, наруби деревьев и сделай крепкий плот. На нем отправишься ты в путь, а я пошлю тебе попутный ветер. Если угодно это богам, то ты вернешься на родину.

– Богиня, – ответил Калипсо Одиссей, – не возвращение на родину готовишь ты мне, а что-нибудь другое. Разве могу я на утлом плоту переплыть бурное море? Ведь не всегда благополучно переплывает его и быстроходный корабль. Нет, богиня, я только тогда решусь взойти на плот, если дашь ты мне нерушимую клятву богов, что не замышляешь погубить меня.

– Правду говорят, Одиссей, что ты умнейший и самый дальновидный из смертных! – воскликнула Калипсо, – клянусь тебе водами Стикса [205Клятва водами подземной реки Стикса считалась нерушимой клятвой богов.], не хочу я твоей гибели.

Вернулась с Одиссеем Калипсо в грот. Там во время трапезы стала она уговаривать Одиссея остаться. Она бессмертие сулила Одиссею. Она говорила, что если бы только знал Одиссей, сколько опасностей предстоит ему пережить во время пути, то остался бы он у нее. Но слишком сильно было желание Одиссея вернуться на родину, никакими обещаниями не могла его заставить Калипсо забыть родную Итаку и свою семью.

На следующее утро Одиссей приступил к постройке плота. Четыре дня трудился Одиссей, рубил деревья, обтесывал бревна, связывал их и сбивал досками. Наконец, плот был готов, и укреплена была на нем мачта с парусом. Калипсо дала Одиссею припасов на дорогу и простилась с ним. Распустил Одиссей парус, и плот, гонимый попутным ветром, вышел в море.

Восемнадцать дней уже плыл Одиссей, определяя путь по созвездиям – Плеядам и Большой Медведице. Наконец показалась вдали земля, – это был остров феакийцев. В это время увидал плот Одиссея бог Посейдон, возвращавшийся от эфиопов. Разгневался повелитель морей. Схватил он свой трезубец и ударил им по морю. Поднялась страшная буря. Тучи покрыли небо, ветры море, налетев со всех сторон. В ужас пришел Одиссей. В страхе завидует он даже тем героям, которые со славой погибли под Троей. Громадная волна обрушилась на плот Одиссея и смыла его в море. Глубоко погрузился в морскую пучину Одиссей, насилу выплыл он. Ему мешала одежда, данная на прощанье нимфой Калипсо. Все же нагнал он свой плот, схватился за него и с большим трудом влез на палубу. Яростно бросали плот во все стороны ветры. То гнал его свирепый Борей, то Нот, то играл им шумный Эвр, и, поиграв, перебрасывал Зефиру [206 Борей – северный ветер, Нот – южный, Эвр – восточный, Зефир – западный.]. Как горы, громоздились вокруг плота волны.

В такой опасности увидела Одиссея морская богиня Левкотея. Она взлетела под видом нырка из моря, села на плот Одиссея и приняла свой настоящий образ. Обратившись к нему, повелела ему Левкотея снять одежду, броситься с плота в море и вплавь достигнуть берега. Дала Одиссею богиня чудесное покрывало, которое должно было спасти его. Сказав это, приняла образ нырка Левкотея и улетела. Не решился, однако, Одиссей покинуть плот. Но тут бог Посейдон воздвиг громадную, словно гора, волку и обрушил ее на плот Одиссея. Как порыв ветра разносит во все стороны кучу соломы, так разметала волна бревна плота. Едва успел Одиссей схватить одно из бревен и сесть на него. Быстро сорвал он с себя одежду, обвязался покрывалом Левкотеи, бросился в море и поплыл к острову. Увидал это Посейдон и воскликнул:

– Ну, теперь довольно с тебя! Теперь плавай по бурному морю, пока не спасет тебя кто-нибудь. Будешь ты теперь доволен мною!

Так воскликнув, погнал своих коней Посейдон к своему подводному дворцу. На помощь же Одиссею пришла Афина-Паллада. Она запретила дуть всем ветрам, кроме Борея, и стала успокаивать разбушевавшееся море.

Двое суток носился Одиссей по бурному морю. Лишь на третьи сутки успокоилось море. С вершины волны Одиссей увидал недалеко землю и страшно обрадовался. Но когда он уже подплывал к берегу, то услыхал шум прибоя. Волны с ревом бились между прибрежными утесами и подводными камнями. Неминуема была бы гибель Одиссея, его разбило бы об утесы, но и тут помогла ему Афина-Паллада. Одиссей успел ухватиться за скалу, а волна, отхлынув, с силой оторвала его от скалы и вынесла в море. Теперь Одиссей поплыл вдоль берега и стал искать место, где мог бы выплыть на берег. Наконец, увидал он устье реки. Взмолился Одиссей богу реки о помощи. Услыхал его бог, остановил свое течение и помог Одиссею добраться до берега. Вышел на берег могучий герой, но долгое плавание так обессилило его, что он упал без чувств на землю. Насилу пришел в себя Одиссей. Снял он покрывало Левкотеи и, не оборачиваясь, бросил его в воду. Быстро поплыло покрывало и вернулось в руки богини. Одиссей же в стороне от берега нашел две густо разросшиеся маслины, под которыми была груда сухих листьев. Зарылся он в листья, чтобы защититься от ночного холода, а богиня Афина погрузила его в глубокий сон.

Одиссей и Навсикая

Изложено по поэме Гомера «Одиссея».

Пока Одиссей спал, зарывшись в груду сухих листьев, богиня Афина-Паллада пошла в город феакийцев [207 Феакийцы – мифический народ, остров которых, по представлению греков, находился где-то на крайнем западе моря.]. Там вошла она во дворец царя Алкиноя и, приняв образ дочери морехода Диманта, явилась спящей царевне Навсикае. Стала упрекать Навсикаю богиня за то, что не заботится она об одеждах. Напомнила юной царевне Афина, что уже недалек день ее свадьбы, для него должна приготовить

Читать Одиссей покидает Итаку онлайн (полностью и бесплатно)

Василий Звягинцев ОДИССЕЙ ПОКИДАЕТ ИТАКУ

Книга первая. Гамбит бубновой дамы

Пролог. На далеком берегу

В пространстве все происходит беззвучно. Соприкасаются ли кристаллики льда в хвосте кометы или взрывается звезда. Вполне возможно, что и в этом выражается рациональность природы, ее нежелание тратиться на ненужные эффекты там, где их некому оценить. И действительно — кто мог бы наблюдать, как в одном из секторов Дальнего Космоса, бог знает в скольких сотнях или тысячах парсек от обжитых и освоенных мест, вдруг материализовался подпространственный звездный крейсер типа «Кондотьер-VII» — огромный, зеркально-блестящий, полыхающий фиолетовыми импульсами генераторов, — появился в реальном пространстве, гася околосветовую скорость до планетарной, и начал вдруг изгибаться по всем осям, деформироваться и искажаться, как искажаются очертания дальних предметов в жарком мареве пустыни.

Затем — через миг непредставимо короткий (или настолько же длинный — на границе подпространственных туннелей время теряет размерность и знак) крейсер исчез, растаял, растворился, после него осталось только невообразимой яркости бесшумное лиловое пламя. А потом — совсем уже ничего.

…Три человека в штурманской рубке крейсера — путевая вахта — вдруг ощутили легкую дрожь палубы. Дрожь мелкую, едва уловимую, возникшую где-то далеко в корме, но от которой внезапно и остро заныли зубы. Штурман вскинул голову на приборы, но не успел ничего увидеть и оценить. Потому что второй, теперь уже катастрофически мощной, ударной волной корабль скрутило судорогой деформации, разрывая уши пронзительным до тошноты скрежетом рвущегося металла и грохотом ломающегося пластика.

И все!

Люди так и не успели ничего понять и почувствовать. Катастрофы в космосе если происходят, то происходят быстро.

Среагировали автоматы. Совсем ненамного, на тысячную долю секунды опередив ту вспышку, что превратила в плазму огромный, по человеческим меркам, корабль. Ходовая рубка, вынесенная на восемьсот метров вперед от главного ствола и на три километра от маршевых генераторов, имела автономный псевдомозг, и сигнал крайней опасности поступил в него прежде, чем испарились волноводы.

Закрученные в тугие силовые коконы спасательных капсул тела трех космонавтов отделились от крейсера, уже начавшего превращаться в излучение, и, изолированные от времени и пространства, полностью подчинились всему, что предусматривала включившаяся аварийная программа. Остальные двадцать два члена экипажа разделили судьбу своего корабля.

…Спасательные средства — вещь, безусловно, полезная. Беда лишь в том, что иногда они вместо смерти легкой и незаметной предлагают конец долгий и мучительный. Как в свое время, например, надувной жилет в полярных водах. Через триста лет в этом смысле мало что изменилось. Хотя виноваты, конечно, не сами средства, а всегда и только — не соответствующие средствам обстоятельства.

Три человека стояли на пологой, уходящей вдаль и вниз равнине. У дальнего горизонта стеной чернел лес, будто размашисто нарисованный тушью по серой бумаге, ближе по склону беспорядочно росли одинокие неохватные сосны, с низкого рыхлого неба бесшумно падал медленный снег, задергивая сумрачный пейзаж прозрачной, колеблющейся завесой. Трудно представить и еще труднее передать ощущения людей, только что, сию минуту сидевших в удобных креслах, в уютной и привычной тишине ходовой рубки могучего звездолета, не успевших ничего подумать, осознать, просто испугаться, наконец, — и вдруг выброшенных на унылую серую равнину, где косо летит пушистый снег, мертво шуршит промерзшая трава на голых подветренных склонах и вместо теплого ароматизированного воздуха из климатизаторов легкие обжигает сухой морозный ветер.

Возможно, это похоже на то, что может чувствовать человек, вдруг выпавший холодной ночью за борт круизного лайнера и еще не успевший поверить, что все кончено, что в ночи, сияющая огнями, тает и исчезает твоя жизнь, твоя судьба… Ведь все случилось так быстро, так внезапно, что кажется — это не всерьез, это так только… Одно усилие воли, сильное-сильное желание, и все можно вернуть, сделать, как было…

Но это только иллюзия, последняя и недолгая. За ней — пронзительная ясность, отчаяние и — конец. Причем на твердой земле этот процесс продолжается дольше и мучительнее, чем в море.

…Три человека стояли посреди снежной равнины: двое мужчин — штурман и кибернетик, и женщина — экзобиолог. Нормальная ходовая вахта, только женщина была здесь лишняя. Ей полагалось спать в своей каюте, как и всему остальному экипажу, а она вместо этого в свободное время стажировалась в космогации. Как оказалось, для того лишь, чтобы в последние часы случайно продлившейся жизни увидеть наяву пейзаж, который свел бы с ума всех экзобиологов системы во главе с их могучим мэтром, академиком Арпадом Харгитаи.

Но наяву ли? В десятках световых лет от Земли — землеподобная планета…

— Что это было? — с усилием выговорил штурман, как принято спрашивать: «Где я?» после глубокого обморока.

— Я даже не успел повернуться к пульту, — ответил кибернетик. — Вибрация, удар — и все!

— Но планета! Откуда здесь планета? До выхода из тоннеля оставалось еще триста с лишним часов…

— Похоже, вы просчитались где-то, навигаторы… Туннель деформировался под воздействием неучтенных полей тяготения, и на искривлении нас размололо. Не думал я, что и при этом можно уцелеть…

Кибернетик был намного старше остальных, больше чем полжизни провел в глубоком космосе, давно готов был ко всякому, к смерти тоже, и единственное, на что он всегда надеялся, что судьба подарит ему какое-то время, чтобы успеть умереть осознанно. Он ненавидел мысль о внезапной смерти, может быть, именно за то, что обычно именно такою она и была для тех, кто умирал в Пространстве. Человек должен успеть понять, что умирает, и приготовиться к этому, считал он.

И вот, похоже, что судьба дала ему эту возможность. Кибернетик прислушался к себе и отметил, что действительно доволен, если здесь уместно это слово, значит, раньше он не рисовался и не кривил душой. Каждый, кто родился, должен умереть. Это неприятно, но необходимо. Дело лишь в сроках. Он думал так всегда и сейчас — так же.

А штурману умирать не хотелось до спазмов в желудке. Но его мнение, похоже, судьбой в расчет не принималось.

— Не было здесь никаких искривлений. И звезд не было, и планет! — со злостью выкрикнул он, хотя на кого ему было злиться?

— Значит, мы вышли не там, где считали, — сказал кибернетик. И поежился. — Здесь здорово холодно.

Экзобиолог была так молода, что о возможности смерти просто не задумывалась. Главным для нее оказался шок от крушения теории, в которую она верила с излишней, но понятной страстью. И крикнув: «Я сейчас!» — побежала к ближайшему дереву, чтобы убедиться, что это никакая не сосна, а лишь ее конформный аналог.

— Девочку жаль… — сказал кибернетик. — Хоть бы огонь разжечь… — Но в карманах у него было совершенно пусто.

— Вон там, слева, какие-то скалы, — показал штурман движением головы. — Пойдем туда, вдруг пещеру найдем…

— И что? Замерзнем на два часа позже?

— Но не стоять же посреди поля?

— Верно, конечно. Пойдем. Смотри, девочка что-то нашла…

Экзобиолог вернулась, держа в руке сосновую шишку, и хотя лицо у нее уже горело от мороза, а тело начинала бить дрожь, она все еще не могла переключиться.

— Это же невероятно! Абсолютно земная сосна. А Харгитаи доказал, что геоморфизм невозможен в принципе.

— Я боюсь, что он так и останется при своем заблуждении, — мрачно сострил штурман, и только сейчас девушка начала осознавать истинное положение вещей.

…Тесно прижавшись друг к другу, они сидели на обнаженном корне дерева. Так казалось чуть-чуть теплее, тем более, что толстый ствол и угол скалы прикрывали их от усилившегося, ставшего совершенно пронзительным ветра. Мягкий стереосинтетик, отличный материал для рабочего костюма — легкий, немнущийся и самоочищающийся, от здешней погоды защищал немногим лучше, чем нарисованный зонтик от реального дождя.

Гомер «Одиссея»

После героической и торжественной, возвышенной «Илиады» вторая поэма Гомера воспринимается с некоторым трудом, так, словно медаль повернули обратной стороной. Как известно, «Одиссея» сюжетно может быть разделена на три части: путешествие Телемаха, рассказы Одиссея у царя феакийцев Алкиноя, месть Одиссея женихам. Из этих трех частей только вторая представляет особый интерес в беллетристическом смысле для современного среднего читателя. Действительно, многим еще с детства запоминаются приключения Одиссея в пещере циклопа, остров сладкоголосых сирен, чудовищные Харибда и Сцилла. Приятно читать про мифических лотофагов и лестригонов, быков Гелиоса и т.д. Одним из лучших эпизодов поэмы является также разговор Одиссея с душами у врат Аида. Но эти фантастические перипетии занимают в поэме не так уж много места. И путешествие Телемаха к Менелаю не представляет, на мой взгляд, какого-то особого интереса, это как бы вспомогательная линия действия. Именно месть Одиссея является лейтмотивом всей поэмы. Точнее, речь идет не только о мести, но о возвращении Одиссея на свое законное место «царя», т.е. восстановлении справедливости и надлежащего порядка. У меня даже мелькала мысль, хотя едва ли такая интерпретация Гомера правомочна, что все свои чудесные приключения хитроумный Одиссей просто выдумал, дабы умилостивить Алкиноя. Несмотря на смертельные опасности, немало забот Одиссей посвятил и тому, чтобы не возвратиться после своего длительного странствия по миру домой с пустыми руками. А возвратившись на Итаку, Одиссей вовсе не стал, подобно Афанасию Никитину, как-то шире смотреть на вещи, на всё бытие. Нет, единственная его цель – сделать всё как было, и утолить свой гнев. Если Ахилл в «Илиаде» свирепствует в ярости, то Одиссей здесь старается быть как можно более хладнокровным. Для достижения своей цели он, если понадобится, готов придушить и старушку Евриклею, бывшую свою кормилицу. Ну а та, в свою очередь, выражает готовность донести на неугодных служанок. Сцена короткая, но крайне информативная в плане психологической характеристики её участников. При этом, правда, нельзя сказать, что сам Гомер полностью одобряет одиссеевы зверства. Однако, не изменяя себе, он живописует весьма красочно (само собой разумеется) повешенье рабынь Телемахом:

«Там, как дрозды длиннокрылые или как голуби, в сети

Целою стаей — летя на ночлег свой — попавшие (в тесных

Петлях трепещут они, и ночлег им становится гробом),

Все на канате они голова с головою повисли;

Петлями шею стянули у каждой; и смерть их постигла

Скоро: немного подергав ногами, все разом утихли».

Сравнение повешенных с пойманными голубями – есть в этом что-то варварски наивное. И то сказать, Телемах – «добродетельный» и «благородный» юноша, едва перешедший за двадцатилетний рубеж и нигде пока не воевавший, занимается этим палачеством, да еще массовым убийством безоружных, в основном, людей. Такая вот мужская инициация… Постоянная и неотступная внутренняя этическая оценка героев во время чтения мешает, пожалуй, восприятию Гомера как выдающегося художника слова. Между тем, одна из сторон гениальности Гомера в том и состоит, конечно, что он «сохранил в своих поэмах биение современной ему жизни», как написано в аннотации к одному из нынешних изданий. Одиссей поступает как истинный язычник (а не какой-нибудь придуманный «волкодав»), как человек своей эпохи — эпохи разложения общинно-родового строя и перехода его в рабовладельческую формацию. Собственно говоря, он противоречивая (живая!) фигура. Если уж совсем упрощать, то одиссееву нравственность можно выразить и такими словами: «Добро – это если я краду баранов соседа, зло — наоборот». С другой стороны, Одиссей искренне любит своих жену и сына, отца (иначе, едва ли он покинул бы остров Калипсо, отказавшись от бессмертия), готов рисковать жизнью ради товарищей. Любопытную характеристику дает Одиссею знаток античности А.Ф. Лосев: «Итак, Одиссей у Гомера – глубочайший патриот, храбрейший воин, величайший страдалец, тончайший дипломат, мудрейший и искуснейший оратор, купец, предприниматель и расчетливейший хозяин, герой, доходящий до самохвальства, изворотливый авантюрист, женолюб, чувствительный и слезоточивый человек интимных переживаний, делец и пройдоха, прекрасный семьянин и жестокий палач». Вся вина несчастных служанок-рабынь заключается в том, что они совершили «развратные действия» со свободными мужчинами. Казалось бы, кому от этого вред? Но по меркам Одиссея они совершили гнусное предательство (царя, рода). Надо признать, что за последние три тысячи лет человечество (по крайней мере, какая-то его часть) значительно продвинулось по пути социального самосознания и толерантности (а равно и по пути зверств). Впрочем, критика Гомера с религиозно-этических позиций началась, согласно А.Ф. Лосеву, уже с VI в. до н. э.

Я бы сказал, что «быт» в «Одиссее» явно превалирует над героикой, мифологией и откровенной фантастикой. Это кладезь древней европейской этнографии, истории общественно-политических отношений (независимо от перевода). Не зря на эту тему написаны десятки объемистых томов. «Илиада» наполнена деяниями, «Одиссея» — делами и делишками; эпос приобретает черты поэзии. Если «Илиаду» приятно и, может быть, даже предпочтительно не читать, а слушать, то «Одиссею», по большей части, хочется неспешно перелистывать, углубляясь в комментарии. Тогда-то и можно не столько осознать и сформулировать (что не просто), сколько прочувствовать связь между эпохой Одиссея и днем сегодняшним. Все мы находимся на одной и той же «реке времени»; связь эту олицетворяет, в том числе, и гомеровский эпос. Ведь в самой поэтической манере Гомера самобытно переплетаются эмоциональная вовлеченность в повествование, характерная для очевидца событий, и рефлексия, свойственная уже как бы автору исторического романа, оценивающего эти события в перспективе. Что же касается рефлексии читателя, то, несомненно, «Одиссея», как и «Илиада» — мощнейший её источник.

Приключения Одиссея (Странствия Одиссея) — Мифы Древней Греции

Подробности

Категория: Мифы Древней Греции

Страница 1 из 23

Приключения Одиссея (Странствия Одиссея) (легенда)

---

Одиссей у киконов и лотофагов

Отплыл Одиссей с двенадцатью кораблями и своей дружиной от разрушенных стен Трои, но сильный ветер разлучил его корабли с флотом ахеян и пригнал их к фракийскому берегу, где был расположен город Исмар. Одиссею пришлось вступить в бой с жителями Исмара, и он разрушил со своими спутниками часть города; много жителей было убито, женщин ахеяне пощадили и, взяв военную добычу, поделили ее между собой.
Предложил Одиссей своим спутникам спешно покинуть город, но они отвергли его совет и целую ночь пировали, зарезав множество баранов, овец и быков круторогих.
В то время успевшие спастись бегством жители Исмара позвали на помощь соседей, воинственных и многочисленных киконов, и вступили в бой с ахеянами. Они явились внезапно утром, и было их много, как листьев на деревьях или весенних цветов на лугах.
Целый день билось Одиссеево войско с врагами, держась вблизи кораблей, и только на заходе солнца им пришлось отступить перед сильными киконами.
Оставив на поле сражения по шесть убитых с каждого корабля, ахеяне отступили и спаслись на своих кораблях; и трижды окликнул Одиссей каждого из павших в сражении — таков был обычай — и затем отплыл со своею дружиной, скорбя о погибших и радуясь в сердце, что остальным удалось спастись.
Но вдруг громовержец Зевс, собирающий тучи, выслал на них могучий северный ветер Борей и обложил черными облаками море и землю, и с грозного неба спустилась темная ночь.
Мчались корабли Одиссея, погружаясь в волны носами; трижды и четырежды были разорваны на них паруса, и, быстро свернув их, ахеяне начали веслами править к ближнему берегу. Достигнув его, они пробыли там целых два дня и две ночи, утомленные, ожидая, пока буря утихнет.
На третий день на рассвете успокоилось море, и снова подняв паруса, сели спутники Одиссея на свои корабли и направились, повинуясь попутному ветру, к югу.
Когда они огибали мыс Малею, северный ветер Борей снова сбил их с пути, отдалив от прекрасной Кифе-ры. Девять дней их носила жестокая буря по темным, обильным рыбой водам, и на десятый день ветер пригнал их к берегу страны лотофагов, обитавших в северной Африке.
Одиссей высадился на берег; сделав запасы пресной воды и утолив голод и жажду, он отправил трех из своей дружины узнать, какие люди живут в этом краю.
Их ласково встретили мирные лотофаги и дали им отведать лотоса, которым они питались.
Испробовав эту сладкую пищу, посланцы обо всем позабыли и, лотосом вкусным прельстившись, решили остаться в стране лотофагов.
Но Одиссей привел их силой к своим кораблям и, привязав к корабельным скамьям, велел тотчас всем остальным погрузиться на корабль, и, дружно взявшись за весла, вспенив темные воды, отплыли они от страны лотофагов.

Циклоп Полифем

Прибыл вскоре Одиссей со своими спутниками в страну диких, не знающих правды циклопов. Эти одноглазые великаны жили, не зная труда, не вспахивая плугом полей и ничего не сея; тучная земля сама родила без сева рожь, ячмень и пшеницу.
Нет у циклопов кораблей, и они не умеют их строить; но есть в той стране удобная пристань, где можно было бы стать кораблям на причале.
Не знали циклопы народных собраний; они обитали в темных пещерах, в горах.
Вблизи той земли находится небольшой пустынный и дикий остров, водятся на нем дикие козы, растут в изобилии виноградные лозы.
С острова в море впадал родник, что вытекал из горной пещеры, вокруг которой росли тополи. В этот удобный залив вошел Одиссей с кораблями, им указывал путь добрый демон, не светила на небе в то время луна, укрытая тучей густой, и остров трудно было различить во мраке.
Пристав к берегу, мореплаватели свернули паруса и уснули глубоким сном, ожидая наступления утра.
Когда пурпурная Эос встала на небе, они обошли пустынный цветущий остров и разглядывали его с удивлением. Они заметили стада горных коз, которых послали им добрые нимфы для пищи. Взяв гибкие луки и меткие охотничьи копья, стали они охотиться на коз, и большая удача была им на этой охоте, — для всех двенадцати кораблей они получили достаточно пищи — по девять коз досталось каждому из них. Целый день питались спутники Одиссея вкусным мясом, запивая его сладким вином.
Увидели они во время пира на земле циклопов густой дым и услышали голоса, блеяние коз и овец. В это время уже наступил вечер, и все уснули.
Когда наступило утро, созвал Одиссей спутников своих на совет и сказал им:
— Вы, спутники верные, здесь без меня оставайтесь, а я со своим кораблем и людьми отправлюсь узнать, какой здесь народ обитает.
И Одиссей приплыл на корабле к земле циклопов.
Подойдя к берегу, увидели они у самого моря увитую лавром пещеру, а перед ней находился двор, огороженный грубо обтесанным камнем, и росли там сосны и дубы. Обитал в этой пещере дикий на вид великан исполинского роста, звали его Полифем; был он сын Посейдона и нимфы Фоозы. Он пас коз и овец на горах, жил один и не был похож на человека, а скорей походил на заросшую лесом вершину горы.
Отправился Одиссей, взяв с собой двенадцать храбрых и надежных спутников, к той пещере, а остальных оставил стеречь корабль. Взял с собой Одиссей на дорогу немного пищи и полный мех драгоценного сладкого вина.
Когда Одиссей подошел к пещере, в ней в то время никого не оказалось — циклопа не было дома — он пас на лугу своих коз и овец.

Вошел Одиссей со своими спутниками в большую пещеру и стал ее с удивлением разглядывать. Стояли в закутах козлята и молодые овцы, бараны, и много сыров было спрятано в тростниковых корзинах; находились там чаны и чаши, полные кислого молока. Захотелось спутникам Одиссея захватить с собою побольше сыров, овец и баранов, а затем поскорей возвратиться к своим кораблям и отправиться дальше.
Но Одиссею хотелось сначала посмотреть на циклопа и получить от него дары. Они развели в пещере огонь, достали сыр и, утолив свой голод, стали ждать возвращения циклопа.
Он вскоре явился с огромной вязанкой дров на плечах, и они от страха спрятались в темный угол пещеры. Затем пригнал циклоп Полифем свое стадо и, завалив вход в пещеру огромным камнем, начал доить коз и овец.
Окончив работу и разведя костер, он вдруг заметил ахеян и грубо спросил их:
— Скажите, странники, кто вы и откуда явились морскою дорогой? По делу или скитаетесь взад и вперед по морям, нанося беды народам?

Испугались ахеяне, увидев циклопа и услышав его гремящий голос; но Одиссей ободрился и так ответил ему:
— Ахеяне мы и плывем из далекой Трои. Нас пригнало сюда бурей, мы сбились с пути, возвращаясь на родину. Служим мы в войске царя Агамемнона, что город великий разрушил. Побойся великого Зевса и нас бесприютных прими и на прощание дай нам подарки.
Но злобно ответил ему циклоп Полифем одноглазый:
— Ты, чужеземец, пожалуй, безумен, если думаешь, что я боюсь Зевса и прочих твоих богов. Нам, циклопам, не нужен твой Зевс и другие боги твои! Я поступлю с вами, как мне будет угодно. Скажи мне, где твой корабль, далеко или близко стоит он?
Но хитроумный Одиссей понял замысел циклопа и ответил ему:
— Бог Посейдон мой корабль уничтожил, а нам удалось спастись.
Ничего ему не ответив, схватил циклоп своими огромными руками двух спутников Одиссея и, ударив с размаху их оземь, убил. Он приготовил тотчас себе из убитых ахеян ужин и съел их вместе с костями.
Ужаснулись ахеяне, подняли руки к небу и стояли, полные скорби. А циклоп, запив свою страшную пищу молоком, беззаботно разлегся в пещере между козлов и баранов.
Тогда Одиссей, обнажив свой меч, подошел к Поли-фему и хотел было ударить его, но, вспомнив, что пещера завалена огромным камнем, он остановился и решил ждать наступления утра.
Только светать начинало, как поднялся одноглазый циклоп, развел огонь и начал доить коз и овец и снова схватил двух ахеян себе на ужасную пищу. Съев их, он выгнал стадо из темной пещеры и, уходя, завалил ее снова тяжелым камнем.

Стал тогда Одиссей думать о том, как бы ему отомстить циклопу, и вот что он, наконец, придумал. Стояла в углу пещеры палица циклопа — срубленный ствол дикой маслины, вышиной и толщиной с целую мачту; взял Одиссей ствол маслины, отрубил от нее часть длиной в три локтя и велел своим спутникам обтесать обрубок; затем он его заострил, острый конец обжег на тлеющих углях, и спрятали его ахеяне в навозе и стали тянуть жребий, кому помогать Одиссею, когда тот будет вонзать этот острый кол в глаз сонному циклопу; жребий пал на четырех самых сильных и смелых ахеян.
К вечеру вернулся циклоп к пещере и загнал в нее все свое стадо. Завалив снова вход скалой и подоив коз и овец, он схватил двух ахеян и сожрал их.
Тогда подошел к нему хитроумный Одиссей, держа в руке полную чашу вина, и сказал:
— Выпей, циклоп, человеческим мясом насытясь, золотого вина. Я его сохранил для тебя, чтоб ты оказал нам милость.
Взял циклоп чашу с вином и выпил ее до дна; понравился ему сладкий напиток, и он попросил еще.
— Налей мне еще и назови свое имя, чтобы мог я тебе приготовить богатый подарок, — сказал циклоп.
Выпив вторую чашу вина, он попросил затем третью; опьянел от вина Полифем, и молвил ему тогда Одиссей:
— Если хочешь, я назову тебе свое имя. Я называюсь Никто, так зовут меня мать и отец, и товарищи так называют.
Ответил ему циклоп:
— Знай же, Никто, что будешь ты съеден последним, вот мой подарок тебе! — и он повалился навзничь, опьянев от вина, и тотчас уснул, на земле раскинувшись.
Быстро достав из навозной кучи спрятанный кол, Одиссей со своими спутниками сунули его острием в огонь, а затем приступили к опасному делу; когда кол загорелся, они вынули его из огня и, набравшись отваги, вонзили его в глаз спящему циклопу. Затем они стали вертеть кол, как вертит своим буравом корабельный мастер, делая в толстой доске дыру.
Дико завыл людоед, и наполнилась воем пещера.

Читать онлайн книгу «Assassin’s Creed. Одиссея» бесплатно — Страница 1

Гордон Догерти

Assassin’s Creed

Одиссея

Моей семье

Моя огромная благодарность Кэролайн, Энтони, Ануку, Мелиссе, Аймару, Клеманс, Стефани-Энн, Джонатану, Миранде, Саре и Бобу Швагерам, а также сотрудникам компании «Ubisoft» и издательства «Penguin», давшим мне шанс погрузиться в мир «Assassin’s Creed». Это было на редкость увлекательное путешествие, и я высоко оценил ваше умелое руководство и поддержку. Столь же горячо благодарю Джеймса Уиллса – моего литературного агента из «Watson, Little Ltd» за помощь в осуществлении этого приключения.

Пролог

Спарта

Зима 451 г. до н. э.

Семь лет я носила в себе тайну. Словно огонь, она согревала меня изнутри каким-то чистым теплом. Никто другой не видел этой тайны. Стоило мне взглянуть на отца с матерью, и я чувствовала, как пламя разгорается сильнее, а когда я смотрела на маленького братика, тепло разливалось по всему моему телу. Однажды я решилась поделиться своей тайной с матерью.

– Кассандра, ты говоришь о любви, – прошептала мать, боязливо озираясь, нет ли рядом чужих ушей. – Но не о той, что ведома спартанцам. Они должны любить только свою землю, государство и богов. Поклянись, что не раскроешь эту тайну никому, – потребовала она, сжимая мне руки.

И я поклялась.

Одним ненастным зимним вечером, когда за стенами дома бушевала буря, наша семья собралась возле пылающего очага. Мама держала на руках маленького Алексиоса. Я устроилась у ног отца. Может, и внутри моих близких горело такое же пламя? Ответа я не знала, но надеялась, что так и есть.

А потом в тепло нашего святилища проник звук ногтей, царапающих дверь. Мать крепко прижала к себе Алексиоса и посмотрела на дверь так, словно за ней, в темноте, прятался демон.

– Николаос, пора, – произнес снаружи голос, похожий на хруст пергамента.

Отец встал, набросив на мускулистое тело плащ кроваво-красного цвета. Густая черная борода не позволяла разглядеть выражение его лица.

– Подожди еще немного, – взмолилась мать.

Она тоже встала, протянув руку к густым отцовским кудрям.

– Зачем ждать, Миррин? – резко спросил отец, отталкивая ее руку. – Тебе известно, что должно произойти нынешним вечером.

С этими словами он шагнул к двери, подхватив по дороге копье. Дверь со скрипом приоткрылась. Едва ступив за порог, отец попал под струи холодного дождя. Стонал ветер, высоко в небе грохотал гром. Мы с матерью вышли вслед за отцом, ибо он был нашим щитом.

И тогда я увидела их.

Они стояли полукругом, напоминающим лезвие серпа, и смотрели на нас. Жрецы, обнаженные по пояс, с лавровыми венками на лбу. Эфоры в серых одеждах и с факелами в руках. Ветер норовил загасить пламя факелов, а дождь заставлял его трещать и шипеть. Могуществом своим эфоры превосходили даже двух царей Спарты. Длинные седые волосы старшего эфора бились на ветру, лысая макушка блестела в лунном свете. Глаза его были налиты кровью. Губы эфора расплылись в пугающей улыбке, обнажив старческие зубы. Когда мы вышли, он повернулся, молча приказав нам следовать за процессией. Мы двинулись по улицам Питаны – одного из пяти священных спартанских селений, где прошло мое детство. Мы даже не успели выйти за пределы городка, а я уже насквозь промокла и продрогла.

Эфоры и жрецы шли по Священной земле, монотонно напевая что-то себе под нос. Буря заглушала их голоса. Отец шагал, опираясь на древко копья, как на посох. Подражая ему, я опиралась на свое полукопье, тупой конец которого при каждом шаге со скрипом погружался в раскисшую глину. Этот «посох» наполнял меня странным возбуждением, ибо был обломком копья, некогда принадлежавшего Леониду – царю и защитнику Спарты, погибшему давным-давно. Все жители Лаконии почитали нашу семью, поскольку в наших жилах со стороны матери текла кровь Леонида. Он был нашим дедом по материнской линии, а мы – потомками великого человека, героя Фермопильского сражения. Однако моим героем был отец, учивший меня силе, проворству и стойкости, в чем я не уступала любому спартанскому мальчишке. А вот силе разума, которая в дальнейшем мне остро понадобилась, он меня не учил. Да и вряд ли бы сыскался во всей Элладе наставник, способный научить этому…

Тропа вела нас вверх по склону, к одной из вершин цепи Тайгетских гор, покрытых снежными шапками и изобиловавших глубокими ущельями. Странное это путешествие казалось совершенно бессмысленным. Вот уже несколько месяцев меня не покидали тревожные ощущения. Все началось осенью, когда родители отправились в Дельфы на разговор с оракулом. Они не поделились со мной услышанным от великой прорицательницы, но я догадывалась: должно быть, пифия предсказала им грядущие беды. Отец после возвращения отстранился и стал раздраженным, а мать как будто потеряла интерес к жизни. Ее глаза утратили прежний блеск, став похожими на куски безжизненного стекла.

Идя вслед за жрецами и эфорами, мать частенько надолго прикрывала глаза. По ее щекам стекали струйки дождя. Она крепко прижимала к себе Алексиоса, через каждые несколько шагов целуя одеяло, в которое был завернут младенец. Я в беспокойстве смотрела на нее. В какой-то момент, заметив мой встревоженный взгляд, мать судорожно вдохнула и передала ребенка мне со словами:

– Понеси теперь братика ты, Кассандра…

Полукопье я привязала к поясу, взяла Алексиоса и понесла, крепко прижимая к себе. Склон, по которому мы поднимались, становился все круче. Где-то поблизости оглушительно грохотал гром. Молнии разрывали небо. Дождь сменился ледяной крупой. Из складок одеяла я соорудила нечто вроде навеса, уберегая личико брата от колючих льдинок. Его кожа была смазана душистым маслом. От легких, как пух, пеленок исходил приятный, успокаивающий запах. Дыхание Алексиоса согревало мое озябшее лицо. Его слабые ручонки теребили мои волосы. Младенец что-то лопотал. Я ему отвечала.

Наконец мы достигли плоской вершины. В дальнем конце высился алтарь из мрамора с голубыми прожилками. Время и природные стихии сделали его поверхность щербатой. В углублении, защищенном от ветра, дрожало пламя свечи. Рядом стоял горшочек с маслом, чаша с вином, покрытым мелкими льдинками, и блюдо с виноградом.

Мать остановилась как вкопанная. Из груди ее вырвались сдавленные рыдания.

– Миррин, не будь такой слабой, – раздраженно упрекнул ее отец.

Я почувствовала, как внутри ее разгорается пламя. – Слабой? Да как у тебя язык поворачивается такое говорить, Николаос? Столкновение с истинными чувствами требует мужества. А слабые прячутся под масками смелости.

– Это не по-спартански, – процедил сквозь зубы отец.

– Встаньте подле алтаря, – велел кто-то из жрецов, чья впалая грудь блестела от дождя и тающего снега.

Мне не хотелось рассматривать старинный алтарь… Я уж не говорю про обрыв, начинавшийся в нескольких шагах от него. Там царила тьма, скрывавшая глубокую пропасть.

– Давай сюда ребенка, – приказал старший эфор. Пряди его седых волос бешено плясали на ветру.

Глаза сверкали, как раскаленные угли. Он протянул ко мне костлявые руки. Только сейчас мне открылась зловещая цель нашего путешествия на гору, и я почувствовала тяжесть, сдавившую плечи.

– Отдай мне брата, – повторил эфор.

От ужаса у меня мгновенно пересохло во рту.

– Мама? Отец? – выкрикнула я.

Мать шагнула к отцу и положила руку на его широкое плечо в немой мольбе. Но отец не шелохнулся. Он был безучастен, как скала.

– Нам известны слова оракула, – хором затянули жрецы. – Спарта падет… если этот младенец не будет принесен в жертву.

Ужас пронизал меня от головы до пят. Крепче прижав к себе маленького Алексиоса, я сделала шаг назад. Мой братишка был сильным и здоровым. Зачем же ему разделять жестокую участь спартанских младенцев, родившихся больными или уродливыми? Неужели таковы были слова дельфийской прорицательницы? Кто дал ей власть обрекать Алексиоса на гибель? Почему отец до сих пор не плюнул на ее мрачное повеление и не поднял копье на кучку тщедушных старцев? Вместо этого он лишь оттолкнул маму, и та повалилась на землю, словно рогожный мешок.

– Нет… нет! – с рыданиями повторяла несчастная женщина, когда двое жрецов оттаскивали ее от алтаря. – Николаос, прошу тебя, сделай хоть что-нибудь!

Взгляд отца сделался стеклянным.

Какой-то жрец схватил меня сзади за плечи. Второй вырвал из моих рук Алексиоса и передал старшему эфору. Тот принял сверток, будто сокровище, и затянул нараспев:

– Могущественный Аполлон, дарующий истину, великая Афина, покровительница городов и государств… воззрите на нас, склоняющихся перед вашей волей, смиренных и благодарящих вас за мудрость. А теперь… этот ребенок умрет.

Эфор поднял Алексиоса над головой и, миновав алтарь, остановился на краю пропасти.

Мать упала на колени. Ее пронзительный крик разрывал мне сердце.

Тело эфора напряглось. Он приготовился отправить моего брата навстречу смерти. В этот момент небо перечеркнула яркая молния. За ней последовали чудовищные раскаты грома. Казалось, молния ударила в меня. Я вдруг почувствовала необычайный прилив сил и осознала громадную несправедливость происходящего. Закричав во всю мощь легких, я вырвалась из цепких рук жреца. Словно бегунья на состязаниях, я рванулась вперед, в безумном отчаянии протягивая руки к брату. Время замедлилось. Я встретилась взглядом с малышом Алексиосом. Если можно было бы вплавить это мгновение в янтарь и остаться в нем навсегда, я бы непременно это сделала. Мгновение, где мы оба живы, связанные родственными узами. В тот миг я еще надеялась, что сумею схватить брата и спасти от неминуемой гибели. Но я споткнулась, потеряла равновесие и ударилась плечом о бок старого эфора. Послышались испуганные возгласы. Эфор взмахнул руками и, опрокинувшись, упал с обрыва… вместе с Алексиосом.

Оба скрылись в темноте. Крик эфора был похож на вопль демона, но быстро стих.

Я упала на колени возле самого края обрыва. Вокруг меня раздавались негодующие возгласы. Они становились все громче и безумнее, перемежаясь с проклятиями.

– Убийца!

– Она убила эфора!

Оцепенев, я смотрела в пропасть, подставив лицо хлестким струям ледяного дождя.

1

По ее щекам текли струйки морской воды. Стоя с закрытыми глазами, она вновь с ужасающей ясностью видела картины прошлого, запятнавшие и навсегда опозорившие династию Леонида. Двадцать лет. Для некоторых – вполне достаточный срок, чтобы забыть свои долги, сжиться с недостатками и примириться с прошлым.

– Только не для меня, – прошептала Кассандра, и полукопье в ее руках задрожало.

Она резко воткнула оружие в песок. Воспоминания померкли.

Кассандра медленно открыла глаза, привыкая к яркому солнцу весеннего утра. Лазурные воды, омывающие восточные берега острова Кефалиния, искрились, словно чаша с драгоценными камнями. Пенистые волны прилива накатывали на песок, теряли силу и превращались в прохладные булькающие ручейки, которые мягко перекатывались через босые ступни Кассандры. Мягкие облачка тумана, насыщенного соленой влагой, приятно холодили кожу. В безоблачном небе с громкими криками носились вечно ссорящиеся чайки. Большой баклан нырял в прозрачные воды, выискивая добычу. Восточная часть горизонта терялась в туманной дымке. В ней же скрывались афинские галеры, плывшие нескончаемой вереницей. Их силуэты скользили по более глубоким темно-синим водам, двигаясь в сторону Коринфского залива и дальше – к блокированной Мегаре. Яркие паруса раздувались, как легкие титанов. Ветер постоянно доносил скрип снастей и хриплые голоса многочисленных воинов, плывших на галерах. В начале года Кефалиния вместе с другими островами оказались под властью Афин. Война разрасталась, как раковая опухоль. Порой тихий голос внутри Кассандры призывал ее не оставаться безучастной к колоссальной смуте, захлестнувшей Элладу. Различия в идеологиях заставляли города-государства – недавних союзников – вцепляться друг другу в глотку. Но к кому примкнуть? Кассандра не испытывала симпатии к горделивым Афинам. Противостояла же им… непоколебимая Спарта.

Спарта.

Само это слово, проникнув в мысли молодой женщины, разрушило окружавшую ее идиллию. Кассандра искоса посмотрела на полукопье Леонида с железным наконечником, увенчанным крыльями. Вдоль лезвия вился затейливый узор. Древко, обломанное до половины первоначальной длины, обветшало и поблекло от постоянного натирания маслом. Раздумывая о своей судьбе, Кассандра всегда с удовлетворением отмечала, что единственная вещь, оставшаяся от обломков ее прошлого, тоже была обломком.

Пронзительный птичий крик прервал размышления Кассандры. Подняв голову, молодая женщина увидела баклана, вынырнувшего из воды. В его клюве была зажата серебристая макрель. Но к баклану стремительно приближался крапчатый орел. Испуганный баклан снова закричал, уронил полуизжеванную макрель и спешно скрылся под водой. Орел подхватил мертвую рыбину, но та выскользнула из его когтей и тоже плюхнулась в воду. Испустив громкий недовольный крик, большая птица развернулась и плавно полетела к берегу. Там, немного пробежав по песку, орел замер перед Кассандрой. Молодая женщина невольно улыбнулась: копье с обломанным древком было не единственным напоминанием о прошлом.

– Икар, мы же с тобой уже говорил об этом, – усмехнулась Кассандра. – Макрель ты должен был принести мне. Я бы изжарила ее для послеполуденной трапезы.

Икар внимательно смотрел на свою хозяйку. Светло-желтый клюв и умные глаза делали его похожим на недовольного старика.

– Ах вот оно что, – выгнув бровь, продолжала Кассандра. – Во всем виноват баклан.

У молодой женщины от голода заурчало в животе. Вздохнув, она выдернула из песка полукопье Леонида. На тусклой поверхности наконечника отражалось широкое лицо со светло-карими глазами, почти отвыкшими улыбаться, и толстая коса медно-рыжих волос, переброшенная через левое плечо. Одеждой ей служил темно-коричневый поношенный экзомис с застежкой на одном плече. Такую одежду обычно носили мужчины. Полукопье в руках Кассандры снова пробудило тягостные воспоминания, поэтому она торопливо привязала его к кожаному поясу, встала и повернулась, намереваясь уйти с берега.

Однако что-то привлекло внимание молодой женщины, заставив остановиться. Зрелище поражало своей неуместностью, словно пьяница, вздумавший учтиво себя вести. В морской дымке по волнам скользила галера. Одна из сотен. Но судно двигалось не в сторону дальних мысов, окружавших вход в Коринфский залив, а держало курс на Кефалинию. Кассандра прищурилась и разглядела белый парус, украшенный головой горгоны с цепким взглядом и перекошенным гримасой лицом. Столь омерзительное изображение Кассандра видела впервые: серовато-зеленые губы, приоткрытый рот, из которого торчали клыки, глаза, сверкающие, как угли, и змеи вместо волос, извивавшиеся на ветру, словно живые. Некоторое время Кассандра смотрела на страшный рисунок. Из глубин памяти всплыла легенда о Медузе – некогда красивой и сильной женщине, преданной и проклятой богами. Кассандра на мгновение даже почувствовала легкое сострадание к несчастной. Однако изображением на парусе странности галеры не исчерпывались. Хотя палуба судна была пуста, Кассандра ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Молодая женщина поежилась.

«Спартанские дети не должны бояться темноты, холода и неизвестности», – донесся из глубин похороненной памяти знакомый голос. Отцовский голос. Кассандра плюнула на песок, повернувшись спиной к морю и странной галере. Пронизанные язвительностью воспоминания об отцовских наставлениях – это все, что осталось от некогда уважаемой семьи. Странствующие торговцы рассказывали о запустении, постигшем дом Леонида. По их словам, Миррин, лишившаяся обоих детей, не вынесла горя и покончила с собой. «Из-за содеянного мною в ту ночь», – сокрушалась Кассандра.

Покинув берег, молодая женщина прошла полосу дюн, где ветер гнул песчаный тростник, и свернула на каменистую тропку, которая вывела Кассандру на небольшой выступ, глядящий в сторону берега. Там стояла простая каменная хижина, служившая молодой женщине домом. Белые оштукатуренные стены ярко сверкали на солнце. Легкий ветер раскачивал скрипучие шесты с подобием навеса из лоскутов. Тот же ветер шелестел в листьях и гнул ветки единственного росшего поблизости оливкового дерева. Возле разрушенной колонны был небольшой пруд с проточной водой. Туда слетались на водопой весело чирикающие зеленушки. До ближайшего города Сами было несколько часов ходу. Путники в этих местах появлялись редко. «Прекрасное место, чтобы окончить свою жизнь в одиночестве», – подумала Кассандра. Прежде чем войти в дом, она снова повернулась к морю. На горизонте проступали неясные очертания материка. «Как сложилась бы моя жизнь, не окажись прошлое таким жестоким?»

Нагнувшись под низкой притолокой, Кассандра вошла в свое жилище. Неутихающий бриз остался за порогом. Скромная обстановка единственной комнаты состояла из деревянной кровати, стола с охотничьим луком и сундука, где лежали старый плащ и сломанный гребень из слоновой кости. Никто не сажал Кассандру в клетку, на руках и ногах молодой женщины не бренчали кандалы, однако несчастная жила будто в тюрьме, где надсмотрщицей была нищета. Надежда когда-либо покинуть остров существовала лишь для богатых.

Кассандра опустилась на стоявшую возле стола табуретку, налила воды из глубокой глиняной чаши, потом взялась за кожаный сверток, хранивший нехитрые припасы: черствый, как камень, ломоть хлеба, тонкий кусочек соленой зайчатины и три оливки в глиняном горшочке. Скудная трапеза. В животе Кассандры вновь возмущенно заурчало – желудок желал знать, куда подевались остальные припасы.

Из окошка в задней стене дома была хорошо видна яма, служившая молодой женщине погребом. Вплоть до вчерашнего дня там хранились два мешка пшеницы, целый соленый заяц, круг козьего сыра и дюжина сушеных фиг. Такого пропитания хватило бы на пять-шесть дней. Но вчера, возвращаясь после неудачной рыбалки, Кассандра заметила спины двух воров, уносящих скудные припасы беглянки. Молодая женщина была слишком голодна, чтобы пускаться в погоню. Пришлось ложиться спать на пустой желудок. Кассандра рассеянно провела подушечкой большого пальца по кромке остро заточенного лезвия полукопья. На пальце выступила кровь.

– Чтоб тебе вечно гореть в огне, Циклоп, – прошипела молодая женщина имя ее нынешнего истязателя, подославшего воров.

Кассандра принялась за еду. Размочила хлеб в остатках оливкового масла и поднесла ко рту. Рука замерла: вновь раздалась скорбная песнь голодного желудка, но на этот раз – чужого. Кассандра оглянулась – в дверях стояла маленькая девочка и смотрела на жалкий кусок хлеба так, как иной взирал бы на браслет из чистого золота.

– Феба! – воскликнула Кассандра. – Давненько тебя не было.

– Не обращай на меня внимания, Касс, – ответила гостья, разглядывая грязь под ногтями.

Оставив ногти в покое, девчонка закинула за уши прядки темных волос и принялась теребить обтрепанный подол своей грязной столы, давно потерявшей изначальный белый цвет.

На приступок окна, заслоняя дневной свет, опустился Икар. Как и Феба, орел с надеждой смотрел на скудную еду, но его манил ломтик соленой зайчатины. «А мне?» – послышалось Кассандре в орлином клекоте.

Невесело улыбнувшись, хозяйка дома отодвинулась от стола. Мясо она бросила Икару, а хлеб – Фебе.

Оба накинулись на еду, словно хищники на скудную добычу. Девчонке было двенадцать лет. Она родилась в Афинах и рано осиротела. Впервые Кассандра увидела ее три года назад, в предместье Сами, где та попрошайничала. Кассандра бросила несчастной несколько мелких монет и пошла в город, где у нее были дела. На обратном пути, снова увидев маленькую попрошайку, Кассандра пожалела девчонку, привела к себе, накормила и оставила на ночлег. Феба напоминала Кассандре о былых временах, пробуждала далекие воспоминания о внутреннем пламени, навсегда потухшем в тот страшный вечер. «Никакой любви, – уверяла она себя. – Больше я никогда не позволю себе подобной слабости».

Кассандра вздохнула. Встав из-за стола, она повесила на плечо лук, добавив к нему кожаный бурдюк для воды.

– Пошли. Дожуешь на ходу, – бросила молодая женщина Фебе, отправляя в рот оливки.

Нежная, сочная, соленая мякоть оливок только раздразнила Кассандре аппетит, почти не утолив голода.

– Другой еды в доме нет. Чтобы не сдохнуть, придется навестить Маркоса. – «Этого подонка», – мысленно добавила Кассандра, надевая кожаные нарукавники. – Пора спросить с него кое-какие долги.

Их путь лежал на юг. Дорога, раскаленная солнцем, обогнула отвесные прибрежные скалы, а затем свернула вглубь острова. Чем ближе к полудню, тем жарче становился воздух. Сокращая себе путь, Кассандра с Фебой пересекли луг, усеянный фиалками. Вокруг терпко пахло душицей и лимоном. Луговая растительность доходила Кассандре до икр. Повсюду мелькали ярко-красные, голубые и янтарные бабочки. Невзирая на жару, громко стрекотали цикады. Ничего не напоминало ни о войне, ни о прошлом. Так продолжалось, пока две подруги не подошли к Сами. Этот портовый город был скопищем лачуг и простых домов с белеными стенами. Выше, по склонам холма, стояли мраморные виллы. Расположившись на крышах и верандах, богачи вели беседы, попивая вино. Лошади и полуголые работники, обливаясь потом, тащились по узким улочкам через шумный рынок к докам, куда они везли свой товар: от корзин с оливками до сосновых бревен. У белесых каменных причалов плотными рядами стояли грузовые корабли. Покидавшие гавань суда направлялись обычно на афинские военные верфи и склады. Звенели колокола, щелкали хлысты, наплывали и затихали звуки лиры. Из храмов тянулись сизые струйки дыма от сжигаемых благовоний. В этот город Кассандра наведывалась только за пищей и вещами первой необходимости, которые невозможно было раздобыть иным способом.

А также чтобы выполнить очередное поручение Маркоса.

Она была мисфиос. Это слово обозначало наемников обоего пола. В круг ее обязанностей входила передача посланий, сопровождение краденого… но куда чаще ей поручали дела, с которыми умели справляться немногие. Кассандра с содроганием вспоминала самое последнее из таких поручений. Маркос отправил ее в портовый притон, где скрывалась кучка известных разбойников. В ту темную ночь полу-копье Леонида впервые обагрилось кровью, а воздух наполнился зловонием вспоротых животов. Каждое убийство, словно шипастое семя вины, пускало глубокие корни в сердце молодой женщины… но ни одно поручение Маркоса не шло в сравнение с тем страшным вечером в Тайгетских горах. Перед мысленным взором молодой женщины всплыл скрюченный дуб, росший на самом краю пропасти. Две смерти, навсегда изменившие жизнь Кассандры.

Она резко тряхнула головой, не давая воспоминаниям овладеть собой, и стала думать о пустом кошельке. Расправившись с разбойниками, Кассандра пришла к Маркосу сообщить об успешно выполненном поручении и надеясь получить плату, но Маркос увильнул от расчета, найдя очередную отговорку. Сколько же вообще он ей задолжал? В Кассандре закипал гнев: «Подонок, мошенник, грязная тварь…»

В вихре мыслей мелькнуло еще одно воспоминание двадцатилетней давности, связанное с ее появлением на этом зеленом острове. Тот день, когда Маркос нашел Кассандру на каменистом берегу к северу от города. Она едва дышала, лежа рядом с разбитым плотом. Кассандре вспомнилось лоснящееся, изъеденное оспинами лицо Маркоса и курчавые сальные волосы.

– Какая странная рыбка к нам заплыла, – усмехнулся мужчина, похлопывая девушку по спине.

Кассандре было не до шуток. Ее рвало морской водой, которой девушка вдоволь наглоталась, когда ее плот начал тонуть. Маркос накормил Кассандру и временно приютил у себя. Впрочем, его гостеприимство длилось недолго. Он уже был готов спровадить Кассандру… как вдруг заметил ее силу и проворство.

– Это кто же научил тебя так двигаться? – недоумевал Маркос. – Думаю, твои навыки могли бы мне пригодиться…

Сами остался за спиной. Тягостные воспоминания Кассандры постепенно меркли. Фебе надоело идти рядом. Она прыгала впереди, поглядывая на парящего в небе Икара. Рука девчонки сжимала деревянную фигурку игрушечного орла. Феба заставляла его «летать», подражая пронзительным орлиным крикам. У развилки спутница Кассандры помчалась направо.

– Мы почти на месте, – обернувшись назад, весело прощебетала Феба.

Кассандра уставилась на девочку в немом недоумении. Эта дорога вела к горе Энос. Там на каменистой вершине стояла величественная статуя Зевса, бога неба. Из-за солнца статуя казалась белой. Зевс стоял на одном колене, зажав в руке молнию. Почва в нижней части склонов славилась плодородием. Такой ее делали минералы, намываемые дождями с вершин гор. Здесь было царство виноградников. Их ярусы опоясывали гору, и на каждом, помимо зеленых лоз, виднелись складские строения из серебристого камня и небольшие виллы под красными черепичными крышами.

– Хватит дурачиться, Феба, – крикнула девчонке Кассандра, указывая на дорогу, уходящую влево. – К Маркосу в другую сторону. Его дом находится возле южной пещеры и…

Она замолчала, увидев, что Феба понеслась к ближайшему винограднику. Это владение Кассандра видела не впервые, но фигуры в зелено-белом плаще, мелькавшей между лозами, прежде здесь не было.

– Неужто Маркос? – спросила молодая женщина себя и бросилась вслед за Фебой, которую нагнала на краю виноградника.

– Он попросил не говорить тебе, – призналась Феба.

– Еще бы, – буркнула Кассандра. – Оставайся здесь.

На нижней террасе двое работников собирали виноград. Кассандра незамеченной прошла мимо. Поглощенные делом, работники не заметили и шумливую Фебу, как всегда ослушавшуюся повеления. Неслышно ступая, Кассандра прошла дальше и вскоре услышала голос Маркоса. Тот препирался с работником, знавшим толк в виноградарстве.

– Мы… – начал Маркос и умолк, сражаясь с икотой. – Мы вырастим такой виноград, что каждая ягода будет величиной с дыню, – заявил он и припал к бурдюку с вином, слегка разбавленным водой.

– Ты погубишь лозу, господин Маркос, – возразил работник, сдвигая на затылок широкополую шляпу. – Ей года два надо сил набираться, иначе тяжелые грозди согнут и обломят стебли. А вот на третий год можно будет снимать первый урожай.

– Два года? – Маркос едва не поперхнулся. – И как же, во имя Аида, я буду расплачиваться с долгами?

Увидев Кассандру, он замолчал и тут же расплылся в улыбке.

– Приветствую тебя, Кассандра, – произнес хозяин виноградника, широко раскинув руки и едва не задев благоразумного работника.

– Маркос, ты никак купил виноградник?

– Отныне, девочка моя, мы будем пить только отменные вина.

Указывая широким жестом на свои владения, Маркос едва не потерял равновесие. Феба, которая шныряла поблизости, захихикала и вновь умчалась вслед за Икаром. Орел отозвался на покупку виноградника возбужденным клекотом, однако ум его хозяйки был занят другими мыслями.

– Маркос, мне нет дела ни до твоего винограда, ни до отменных вин, – заявила она. – Нам с Фебой нужна еда, одежда и прочие вещи. Я хочу получить драхмы, которые ты мне задолжал.

Маркос поежился. Пальцы пьянчуги теребили горлышко бурдюка.

1 2 3 4 5 6

Краткий обзор Одиссеи

• Мои предпочтения
• Мой список чтения

• Литературные заметки
• Подготовка к тесту
• Учебные пособия

Гомер

КУПИТЬ КУПИТЬ

!

• Дом
• Литературные заметки
• Одиссея
• Краткий обзор Odyssey

Содержание Все предметы

• Odyssey : краткий обзор
• Краткое содержание стихотворения
• О модели Odyssey
• Список персонажей
• Резюме и анализ
• Книга 1
• Книга 2
• Книга 3

Гомер, Одиссея: содержание

Гомер, Одиссея: содержание

HOMER

ODYSSEY

Переведено Яном Джонстоном
Университет острова Ванкувер
Нанаймо, Британская Колумбия
Канада

2006
Пересмотрено 2010 г.
Переформатировано с незначительными исправлениями 2019 г.

Для файла в формате RTF (Word) всего этого перевод, воспользуйтесь следующей ссылкой: Одиссея [RTF]; для PDF-файла с текстом используйте следующие ссылка на сайт: Odyssey [PDF]

сокращенных изданий этого перевода (около сорока процентов от общего текста) доступны здесь по следующим ссылкам:

Одиссея сокращенная [HTML]
Odyssey Abridged [RTF]
Odyssey Abridged [PDF]

Студенты, учителя, художники и члены генерала общественность может загружать и распространять все разделы этого перевода без взимать и без разрешения.Они также могут свободно редактировать или адаптировать текст к соответствуют их целям. Коммерческая публикация этого текста, однако, не разрешено без согласия Ян Джонстон

Обратите внимание, что в следующих переводах числа в квадратных скобках относятся к греческий текст, а числа без скобок относятся к английскому тексту. В перевод более короткая строка с отступом обычно сочетается с короткой строкой над ним единственной линией в исчислении. Сноски предоставлены переводчик.

В этом английском тексте притяжательное число имен, оканчивающихся на -s обычно указывается обычным способом, добавляя ‘s (например, Zeus, Zeus’s; Атрей, Атрей и т. Д.). Это соглашение имеет эффект добавления слог к ​​слову (звук -из ). Это также иногда вызывает довольно странно звучащий результат. Таким образом, по метрическим и благозвучным причинам притяжательное слово имя в местах, обозначенных простым апостофом, без s ( альтернатива довольно распространена в письменном английском): e.г., Гнев Ахилла вместо Гнев Ахилла . Эта последняя процедура не добавляет лишнего слога к слово. В приведенном выше примере Ахиллес состоит из трех слогов, в отличие от Ахилла , который имеет четыре.

для Коллин

СОДЕРЖАНИЕ

Книга первая: Афина посещает Итаку
Книга вторая: Телемах готовится к путешествию
Книга третья: Телемах посещает Нестора в Пилосе
Книга четвертая: Телемах посещает Менелай в Спарте
Книга пятая: Одиссей покидает остров Калипсо и достигает Феакии
Книга шестая: Одиссей и Навсикая
Книга седьмая: Одиссей при дворе Алкиноя в Феакии
Книга восьмая: Одиссея развлекают в Феакии
Книга девятая: Исмарус, пожиратели лотоса и циклопы
Книга десятая: Эол, лестригонцы и Цирцея
Одиннадцатая книга: Одиссей встречает тени мертвых
Книга двенадцатая: Сирены, Сцилла и Харибда, Скот Солнца
Книга тринадцатая: Одиссей покидает Фаакию и достигает Итаки
Книга четырнадцатая: Одиссей встречает Евмей
Книга пятнадцатая: Телемах возвращается на Итаку
Книга шестнадцатая: Одиссей открывает себя Телемаху
Книга семнадцатая: Одиссей идет во дворец нищим
Книга восемнадцатая: Одиссей и Ирус-нищий
Книга девятнадцатая: Эвриклея узнает Одиссея
Книга двадцать: Одиссей готовится к мести
Книга двадцать первая: Соревнование с луком Одиссея
Книга двадцать вторая: Убийство женихов
Книга двадцать третья: Одиссей и Пенелопа
Книга двадцать четвертая: Зевс и Афина прекращают борьбу

Другие файлы Иэна Джонстона, потенциально представляющие интерес для считыватель Odyssey следующие:

Список английских переводов Илиада и Odyssey
Лекция о Одиссей

ПРИМЕЧАНИЕ К ПЕРЕВОДЧИКУ

Ян Джонстон — почетный профессор острова Ванкувер Университет, Нанаймо, Британская Колумбия.Он автор Иронии Война: введение в «Илиаду » Гомера и Очерки и аргументы: A Справочник по написанию студенческих эссе . Он также перевел ряд произведений, в том числе:

Эсхил, Орестея ( Агамемнон , Носители возлияния , Эвменид )
Эсхил Персы
Эсхил, Связанный Прометей
Эсхил Семеро против Фив
Эсхил Просительница
Аристофан Птицы
Аристофан, Облака
Аристофан, Лягушки
Аристофан, Рыцари
Аристофан, Лисистрата
Аристофан, Мир
Аристотель Никомахова этика (сокращенно)
Кювье, Рассуждение о революционных потрясениях на поверхности Земли
Декарт, Рассуждение о методе
Декарт, Размышления о первой философии
Дидро Разговор между Д’Аламбером и Дидро
Дидро, Мечта Д’Аламбера
Дидро, Племянник Рамо
Еврипид, Вакханки
Еврипид, Электра
Еврипид, Ипполит
Еврипид, Медея
Еврипид, Орест
Гомер, Илиада (Полная и сокращенная)
Гомер, Odyssey (полная и сокращенная)
Kafka, Метаморфоза
Кафка, Избранные короткие сочинения
Кант, Всеобщая история природы и теория неба
Кант, О вечном мире
Ламарк, Зоологическая философия , Том I
Лукреций, О природе вещей
Ницше Рождение трагедии
Ницше По ту сторону добра и зла
Ницше, Генеалогия морали
Ницше Об использовании и злоупотреблениях историей для жизни
Овидий, Метаморфозы
Руссо, Рассуждение о происхождении и основах неравенства среди мужчин [Вторая беседа]
Руссо, Беседа о науках и искусстве [Первая беседа]
Руссо, Общественный договор
Софокл, Антигона
Софокл Аякс
Софокл, Электра
Софокл, Эдип в Колоне
Софокл Царь Эдип
Софокл Philoctetes
Wedekind, Замок Веттерштайн
Ведекинд, Маркиз Кейт .

Большинство этих переводов были опубликованы в виде книг. или аудиокниги (или и то, и другое) — от Richer Resources Publications, Broadview Press, Naxos, Audible и другие.

Ян Джонстон поддерживает веб-сайт, на котором тексты этих переводы бесплатно доступны для студентов, учителей, художников и широкая публика. На сайте есть несколько лекций Яна Джонстона по этим (и другие) произведения, справочники, учебные материалы и эссе — все бесплатно имеется в наличии.

Эти тексты доступны по следующему адресу:

http://johnstoniatexts.x10host.com/index.html

По вопросам и комментариям обращайтесь по телефону Ян Джонстон .

Гомер (около 750 г. до н.э.) — Одиссея: Книга X

Книга X

Перевод А.С. Кляйна © Copyright 2004 Все права защищены.

Эта работа может свободно воспроизводиться, храниться и передаваться в электронном или ином виде для любых некоммерческих целей.

---

Содержание

---

BkX: 1-55 Одиссей рассказывает свою историю: Сумка ветров.

«Одиссей и люди в доспехах на своих кораблях»

«Итак, мы прибыли на плавучий остров Эолия, где жил Эол, сын Гиппота, дорогой бессмертных богов. Его окружает сплошная бронзовая стена, отвесные скалы. В этих залах живут его двенадцать детей, шесть дочерей и шесть прекрасных сыновей, и он отдал своих дочерей своим сыновьям замуж.Они всегда пируют со своим храбрым отцом и хорошей матерью, и перед ними бесконечное количество вкусной еды. Весь день в доме витает ароматный запах, двор перекликается с шумом пиршества, а по ночам они спят с любимыми женами на хорошо застеленных и натянутых кроватях.

Итак, мы прибыли в их город с его прекрасным дворцом, и Эол развлекал меня там месяц, расспрашивая обо всем: о Трои, аргосском флоте и возвращении ахейцев. И я рассказал ему всю сказку по порядку.Когда я, в свою очередь, попросил уйти с его помощью, он тоже мне ни в чем не отказал. Он дал мне кожаную сумку, сделанную из содранной шкуры девятилетнего быка, и заточил туда все ветры. Сын Кроноса сделал его хранителем ветров, способным поднять или успокоить их, как он пожелает. Он поместил сумку в мой полый корабль и туго связал его сияющей серебряной проволокой, чтобы не вырвалось даже малейшего вздоха. Но сначала он призвал Западный Ветер подуть и направить мои корабли и их экипажи на обратный курс, хотя это не было для нас пользы, разрушенных нашей собственной глупостью.

«Одиссей получает Сумку ветров»

Девять дней и ночей мы плыли, и десятого числа показалась наша собственная земля, достаточно близко, чтобы увидеть людей, ухаживающих за огнем. Затем от усталости ко мне пришел сладкий сон, так как я постоянно таскал простыни, не отдавая никому из своей команды, чтобы быстрее добраться до дома. Теперь мои люди разговаривали между собой, размышляя о сокровищах из золота и серебра, которые дал мне Эол, могучий сын Гиппота.Переглянувшись, они сказали: «Как почитают и любят Одиссея люди всех земель и городов! Он везет домой прекрасные вещи из троянской добычи, а мы, отправившиеся в то же путешествие, возвращаемся с пустыми руками. Теперь Эол только из любви дает ему все эти дары. Давай, посмотрим, сколько золота и серебра в сумке.

«Корабли Одиссея, ведомые западным ветром»

Среди них, говоря так, преобладали злые мысли.Они открыли сумку, и ветер разразился. Затем нас охватила буря и унесла в море прочь от нашей земли. Затем я проснулся и в глубине души раздумывал, броситься ли с корабля и утонуть или молча страдать среди живых. Остался и страдал: закутавшись в плащ, лег на палубу. Итак, пока мои люди застонали, корабли унесла на Эолийские острова ужасный шторм ».

«Спутники Одиссея открывают мешок ветров»

BkX: 56-102 Одиссей рассказывает свою историю: Laestrygonians.

«Мы сошли на берег и наполнились водой, мои люди быстро поели у быстрых кораблей. Когда мы поели и напились, я отправился в прекрасный дворец Эола, взяв с собой герольда и еще одного человека. Я обнаружил, что король пирует с женой и детьми. Мы вошли и сели на пороге у косяка. Они были поражены, спрашивая меня: «Одиссей, как ты оказался здесь? Какой жестокий бог противился вам? Мы отправили вас с осторожностью, направляясь к вам домой и в страну, как вы хотели.”

С грустью в душе я ответил: «Сон и моя глупая команда причинили мне вред, но вы, друзья мои, в силах исправить все». Они молчали при моей речи, несмотря на ее лестные слова. Тогда отец ответил, сказав: «Покиньте наш остров, самый низкий из ныне живущих людей. Было бы против религии с моей стороны направить человека на его путь, когда благословенные боги поносят его. Иди, потому что ты пришел как человек, которого ненавидят бессмертные.

С этими словами он выгнал меня из своего дворца, и я глубоко застонал.Скорбя в душе, мы уплыли. Настроение мужчин было подавлено тяжелой работой гребли, так как из-за их глупости нам никогда не приходил ветерок, чтобы помочь нам.

Шесть дней и ночей мы плыли, а на седьмой достигли Телепила, великой лестригонской цитадели Ламуса, где пастух, гнавший за своим стадом в конце дня, кричит пастуху, изгоняющему его в начале дня. Там ночь и день едины, и человек, которому не нужен сон, мог бы получать двойную заработную плату: одну за выпас скота, другую за выпас белых овец.Мы достигли прекрасной гавани с полосой отвесного утеса с обеих сторон и узким проходом между противоположными мысами, выступающим в ее устье. Мои капитаны взяли свои изогнутые корабли внутрь и пришвартовали их вплотную друг к другу в пещерной гавани, так как все вокруг нас сияло спокойствием, без волн, больших или малых. Но я один пришвартовал свой черный корабль снаружи, у скал, причалив к скале. Затем я поднялся на крутой мыс и остановился там, чтобы смотреть: не было видно ни скота, ни зданий, только след дыма, поднимающегося внутри страны.Поэтому я послал группу своих людей, чтобы узнать, какие существа там жили. Я выбрал двоих, чтобы уйти, а третий — вестником ».

BkX: 103-132 Одиссей рассказывает свою историю: Побег от каннибалов

«Оказавшись на берегу, они нашли проторенную колею, по которой телеги возили дрова в город с горных высот. Около цитадели они наткнулись на девушку, черпающую воду, крепкую дочь лестригониан-Антифатов. Она пришла к текущему ручью Артации, из которого город черпал воду.Они подошли к ней и спросили, кто царь ее народа и кто эти люди, которыми он правит. Она сразу указала на высокий отцовский дом.

Войдя в его прекрасный дворец, они нашли там его жену, массивную, как вершину горы, и были потрясены. Она призвала своего мужа, могущественного Антифата, прямо с места их сбора, и он приступил к их жестокому уничтожению. Он тут же схватил одного из моих людей и приготовился съесть его, в то время как двое других вскочили и бросились к кораблям.Тогда Антифат разбудил город, и, услышав его крик, со всех сторон столпились огромные лестригонцы, бесчисленное множество гигантов, а не людей.

Со скал они забрасывали нас самыми большими камнями, которые только мог поднять человек, и со всех кораблей раздавались стоны умирающих людей и трескались бревна. Они бросили людей, как рыб, и унесли их на свой омерзительный пир. Пока они убивали тех, кто находился в глубине гавани, я вытащил свой острый меч и перерезал трос своего корабля с темным носом.Затем, призвав своих людей, я приказал им подняться на весла, чтобы мы могли спастись от опасности. В страхе смерти они били море своими клинками, и, к нашей радости, корабль отлетел от высоких скал, оставив остальных на произвол судьбы ».

«Одиссей в стране лестригонов»

BkX: 133-197 Одиссей рассказывает свою историю: Остров Цирцеи

Итак, мы плыли с тяжелым сердцем за погибших верных друзей, хотя и были счастливы, что сами избежали смерти, и прибыли на остров Эея, где жила Цирцея из прекрасных локонов, роковая богиня с человеческим голосом, сестра тьмы. мыслящие Aeetes: дети Солнца, освещающего мир, и Персе, дочери Океана.Здесь наш корабль молча закрыл берег, войдя в гавань, пригодную для судов, ведомую богом. Когда мы сошли на берег, мы пролежали там два дня и ночи, поглощенные усталостью и горем.

Но когда Рассвет прекрасных локонов дала начало третьему дню, я взял свой острый меч и копье и быстро поднялся с корабля на высокую смотровую площадку, надеясь увидеть признаки людей и услышать их голоса. Я достиг скалистой высоты, откуда открывался широкий обзор, и, стоя там, я увидел, как дым поднимается сквозь густой кустарник и лес с широкой поляны, где лежали залы Цирцеи.Увидев дым от костра, я подумал, стоит ли идти исследовать, но мне показалось, что лучше вернуться на корабль и на берег и позволить моим людям поесть, а затем отправить их на разведку.

Затем, когда я приблизился к быстрому кораблю, какой-то бог сжалился надо мной в этом одиночестве и послал огромного оленя с огромными рогами прямо через мой след. Сила солнца смутила его и заставила спуститься с лесного пастбища пить на берегу реки. Когда он вышел из воды, я ударил его своим бронзовым копьем по позвоночнику по центру его спины, и оно пронзило его насквозь, поэтому он со стоном упал в пыль, и его дух ушел.Затем я поставил ногу на его тушу, вытащил из раны бронзовое копье и положил его на землю, собирая ивовые побеги, а затем сплел веревку шести футов длиной, соединив их конец в конец. Затем я связал ноги великого существа и отнес его к черному кораблю на моей спине, опираясь на копье, так как он был слишком велик, чтобы перекинуться через мое плечо и удерживать его рукой. Я бросил его перед кораблем и подбодрил свою команду успокаивающими словами, обращаясь к каждому по очереди:

«Одиссей на острове Цирцея»

«Друзья мои, мы не отправимся в Залы Аида раньше времени, несмотря на наши проблемы.Пойдемте, пока на нашем быстром корабле есть еда и питье, давайте подумаем о еде, а не о голоде.

Вскоре они откликнулись на мои слова. Они сняли плащи с лиц, чтобы полюбоваться огромными размерами оленя, лежащего на бесплодном берегу. Насытившись взором, они вымыли руки и приготовили прекрасный пир. Целый день до захода солнца мы сидели, вдоволь ели мяса и пили сладкое вино. Но как только солнце село и стемнело, мы легли спать на песок.Когда появилась розовая Заря, я созвал мужчин и обратился ко всем:

«Слушайте, друзья, и поймите наше положение. Мы не знаем, как далеко мы на Востоке или на Западе, как далеко до того места, где светоносное солнце восходит или где оно опускается под землю. Хотя нам следует подумать, какие варианты у нас остались, я подозреваю, что их немного. Я поднялся на скалистую смотровую площадку и увидел, что остров низменный, окаймленный бескрайними волнами. А в центре я увидел дым, поднимающийся сквозь густой кустарник и леса.”’

BkX: 198-250 Одиссей рассказывает свою историю: Магическое заклинание

«При этом их сердца упали, вспомнив лестригоновских Антифатов и жестокое насилие циклопов-людоедов. Они громко стонали и плакали большими слезами. Но все их стенания не помогли.

Я разделил своих вооруженных товарищей на две группы, каждая со своим лидером. Я взял на себя командование одним, а другим руководил благородный Еврилох. Потом мы потрясли жребий в бронзовом шлеме, и отважный Эврилох вырвался наружу.Он ушел с двадцатью двумя заплаканными мужчинами, оставив нас позади с нашим горем. Они нашли дом Цирцеи из полированного камня на поляне лесной поляны. Вокруг него рыскали волки и горные львы, очарованные Цирцеей своими волшебными снадобьями. Вместо того, чтобы броситься в атаку на моих людей, они встали на задние лапы и виляли хвостами. Подобно собакам, подлизывающимся к своему хозяину, вернувшимся с пиршества, принося им лакомые кусочки, которые им нравятся, волки и львы с острыми когтями подлизывались перед моими людьми, пока они, видя этих ужасных существ, были охвачены страхом.Они стояли у ворот богини с прекрасными косами, и они могли слышать сладкий голос Цирцеи, поющий внутри, когда она ходила взад и вперед перед огромным божественным гобеленом, ткая прекрасные, прекрасные, сияющие работы богинь. .

Затем Политес, самый дорогой и самый надежный из моих друзей, инициативный человек, сказал: «Друзья, женщина, возможно, богиня, сладко поет внутри, ходит взад и вперед перед большим гобеленом, и все это место перекликается с эхом. .Давай позовем ее прямо сейчас.

При этом они закричали и позвали ее, и Цирцея подошла, чтобы открыть сияющие двери и пригласить их войти, и поэтому они невинно последовали за ней внутрь. Один Еврилох, подозревая, что это ловушка, остался. Она ввела остальных, усадила их на табуреты и стулья и смешала им настой из желтого меда и прамнского вина с сыром и ячменной мукой. Но она подмешивала и злые наркотики, чтобы они полностью забыли свою родину.Когда они выпили настой, который она им дала, она прикоснулась к ним своей палочкой и загнала в свинарники. Теперь у них была форма и щетинистая кожа, черты лица и голос свиньи, но их разум остался прежним. Там они плакали в своих загонах, и Цирцея дала им есть желуди, буковые мачты и кизил, например, свиньи, которые взбивают грязь.

Но Эврилох побежал обратно к быстрому черному кораблю, чтобы сообщить новости своих друзей и их печальной судьбы.Как бы он ни хотел, он не мог произнести ни слова, его сердце было так полно боли, и его глаза были полны слез, а его разум — печалью. Только когда мы с удивлением расспросили его, он сумел сказать, что случилось с его друзьями:

BkX: 251-301 Одиссей рассказывает свою историю: Помощь Гермеса

«Мы пошли лесом, благородный Одиссей, как ты приказал. На поляне на лесной поляне мы нашли прекрасный дворец, построенный из тесаного камня.Кто-то внутри, женщина или богиня, пела чистым голосом, пока она ходила взад и вперед перед огромным гобеленом. Мужчины кричали и позвали ее, и она пришла, чтобы открыть сияющие двери, и пригласила их войти, и они невинно последовали за ней внутрь. Но я, подозревая, что это ловушка, остался. Потом все они исчезли, и больше никто не появился, хотя я долго сидел и смотрел ».

По словам Эврилоха, я накинул на плечи свой большой бронзовый меч с серебряным тиснением, а также свой лук и велел ему отвести меня туда той же дорогой.Но он схватился за меня руками, обнял за колени и сквозь слезы произнес крылатые слова: «Любимая Зевса, оставь меня здесь: не заставляй меня вернуться невольно. Я знаю, что вы и наши товарищи никогда не вернетесь. Давайте же сбегаем быстро с теми, кто все еще здесь, и мы все еще можем избежать дня зла ».

Я ответил: «Еврилох, непременно оставайся здесь, у корпуса черного корабля, ешь и пей, а я, связанный необходимостью, пойду».

С этим я вылез подальше от корабля и берега.Но когда я шел через священную рощу к большому дому Цирцеи, богиня, искусная в волшебных снадобьях, Гермес с Золотой Жезл, в образе молодого человека того очаровательного возраста, когда пух сперва покрывает щеки, встретила меня как Я достиг. Он взял меня за руку и сказал:

«Бедный человек, куда ты идешь, блуждаешь в одиночестве по холмам неизвестного острова? Ваши друзья заперты в доме Цирцеи, свиньи — в тесноте. Вы пришли освободить их? Говорю вам, вы не вернетесь, вы закончите, как и все.Но я спасу тебя и сохраню от вреда. Ты должен взять с собой могущественную траву и пойти в дом Цирцеи, и она отразит день зла. Я расскажу вам все роковые уловки Цирцеи. Она приготовит для вас напиток, смешивая лекарства с едой, но даже в этом случае ей не удастся очаровать вас: могущественная трава, которую я дам вам, предотвратит это. Я расскажу остальное. Когда Цирцея ударяет вас своим жезлом, вытащите свой острый меч и броситесь на нее, как будто собираетесь ее убить. Ее охватит страх.Затем она пригласит вас в свою постель и не откажется от милости богини, если вы хотите, чтобы она освободила ваших мужчин и заботилась о вас тоже. Но заставьте ее принести торжественную клятву благословенных богов, что она не попытается причинить вам вред своим злом, иначе, когда вы обнажены, она лишит вас храбрости и мужества ».

BkX: 302-347 Одиссей рассказывает свою историю: Встреча с Цирцеей

«С этими словами Убийца Аргуса вытащил траву из земли и дал мне, указав на ее особенности.Он был черный у корня с молочно-белым цветком. Moly , как называют его боги, смертным трудно искоренить, хотя боги, конечно, могут все. Гермес направился через лесистый остров к высокому Олимпу, а я подошел к дому Цирцеи, думая о черных мыслях, пока шел.

Я стоял у ворот богини прекрасных локонов и звал ее, и она слышала мой голос. Она сразу же вышла, чтобы открыть сияющие двери, и пригласила меня войти.Я сделал это с тревогой на сердце. Оказавшись внутри, она принесла мне красивый стул с тиснением под серебро, богато сделанный и с табуреткой для моих ног. Потом она смешала мне напиток в золотой чашке и со злым умыслом добавила свои лекарства. Когда она дала мне его, и я выпил его, хотя и не почувствовал его чар, она ударила меня своей палочкой и закричала: «А теперь иди в свой хлев и ляг там со своими друзьями».

При этом я вытащил свой острый меч и бросился на нее, как будто хотел убить ее, но с криком она проскользнула под лезвие, чтобы обхватить мои колени, и, плача, сказала мне крылатыми словами: «Что ты за человек, а вы сами откуда? Какой город твой? А кто твои родители? Интересно, что вы выпили мое зелье и не околдовались.Ни один другой мужчина, однажды выпив и проглотив его, никогда не устоял перед заклинанием. Несомненно, ваш разум не из тех, на кого можно повлиять. Вы, должно быть, Одиссей, тот богатый человеком человек, которого Убийца Аргуса с Золотым Жезлом сказал мне, что он прибудет сюда из Трои и отправится домой на своем быстром темном корабле. Пойдем, вложи свой меч в ножны, и позволь нам двоим пойти ко мне в постель, чтобы мы могли научиться доверять друг другу, сплетаясь в любви.

Это были ее слова, и я ответил: «Цирцея, как ты можешь требовать, чтобы я был нежным к тебе, ты, которая превратила моих друзей в животных в своем доме, а теперь задерживаешь меня, таща в свою комнату, в свою постель, с хитрым намерением, чтобы лишить меня мужества и мужества, когда я обнажен.У меня нет желания ложиться с тобой в постель, богиня, если только ты не принесешь торжественную клятву благословенных богов не пытаться причинить мне вред своим злодеем ».

BkX: 348-399 Одиссей рассказывает свою историю: Цирцея освобождает команду

«Когда я закончил, она быстро поклялась не причинять мне вреда, как я требовал. И когда она присягнула, я пошел с Цирцеей в ее прекрасную постель.

Тем временем ее четыре служанки, которые обслуживали ее по дому, были заняты в холле.Один из детей источников, рощ и священных рек, текущих к морю, накинул льняные покрывала на стулья и расстелил сверху прекрасные пурпурные ткани. Другой подвел серебряные столы к стульям и разложил золотые блюда, а третий смешал сладкое медовое вино в серебряной чаше и подал его в золотых чашах. Четвертый принес воду и зажег ревущий огонь под огромным котлом. Когда вода закипела в сияющей бронзе, она усадила меня в ванну и купала меня водой из огромного котла, смешанной с холодной, подходящей для меня, поливая ею мою голову и плечи, пока она не сняла с моих конечностей глубокую усталость.

Когда она вымыла меня и натерла меня маслом и одела меня в прекрасную тунику и плащ, она провела меня в холл и усадила на красивое кресло с тиснением под серебро, богато сделанное и с табуреткой для моих ног. Тогда служанка принесла воду для мытья моих рук в красивом золотом кувшине, вылила ее в серебряную чашу, чтобы я мог их ополоснуть, и поставила рядом со мной сияющий стол. Верная домработница принесла хлеб и разложила передо мной с кучей деликатесов, щедро раздавая свои запасы.Потом она умоляла меня поесть, хотя я не хотел есть. Мой разум был полон других мыслей, а мой дух был полон предчувствий.

«Одиссей во дворце Цирцеи»

Когда Цирцея увидела, что я сижу там, не протягивая руки к еде, но отягощенная печалью, она подошла и сказала крылатыми словами: «Одиссей, что ты сидишь, как будто ты немой, пожираешь свое сердце, не касаясь еда или питье? Вы подозреваете какую-то новую уловку? Не бойся, я уже дал тебе торжественную клятву не причинять тебе вреда.”

На это я ответил: «Цирцея, какой порядочный человек мог заставить себя есть и пить, прежде чем он освободил своих людей и не увидел их лицом к лицу? Если ты действительно хочешь, чтобы я ел и пил, как ты просишь, освободи их и позволь мне увидеть моих верных друзей собственными глазами ».

При этом Цирцея, взяв палочку, вышла из холла, открыла ворота хлева и выгнала то, что казалось взрослыми свиньями. Они стояли там, и она ходила среди них, намазывая каждого свежим зельем.Затем щетина, из-за которой они прорастали от предыдущего ненавистного заклинания Цирцеи, отпала с них, и они снова стали мужчинами, намного моложе, красивее и выше, чем были раньше. Теперь они узнали меня, и каждый мужчина сжал мои руки, и все были охвачены слезами, пока стены не отозвались печальным эхом, и даже богиня сжалилась ».

BkX: 400-448 Одиссей рассказывает свою историю: он собирает своих людей

«Тогда прекрасная богиня подошла ближе и сказала:« Одиссей, богатый богатством, отпрыск Зевса, сын Лаэрта, теперь иди к своему быстрому кораблю и берегу.Перетащите свой корабль на сушу: храните снасти и товары в пещерах. Тогда вернись со своими верными друзьями ».

Мое гордое сердце согласилось на это, и я спустился к быстрому кораблю и к берегу, и там на быстром судне я нашел своих верных товарищей, оплакивающих и проливающих слезы. Подобно телятам на ферме, которые резвятся вокруг стада коров, которые возвращаются с пастбища, освободившись от загонов и вместе играя в азартные игры, постоянно мычая вокруг своих матерей, так эти люди, при виде меня, толпились вокруг, плача, и в своих сердцах они Казалось, что они снова дома в суровой Итаке, в городе, где они родились и выросли.Все еще скорбя, они говорили крылатыми словами: «Мы такие же счастливые, любимые Зевса, как будто мы вернулись на Итаку, но расскажи нам судьбу остальных наших друзей».

Я ответил успокаивающими словами: «Сначала перетащите корабль на сушу и храните наши снасти и товары в пещерах, затем поторопитесь, следуйте за мной, и вы увидите, как ваши друзья едят и пьют в залах Цирцеи, где достаточно еды и питья. длиться вечно ». Они быстро откликнулись на мои слова. Только Эврилох из всех моих друзей отступил.И он сказал им крылатыми словами: «Бедные глупцы, куда вы идете? Вы так любите неприятности, что навещаете дом Цирцеи, она, которая превратит вас всех в свиней, волков или львов, чтобы охранять свой большой зал под принуждением? Вспомните, как вел себя Циклоп, когда наши друзья вошли в его пещеру с безрассудным Одиссеем, этим человеком, по глупости которого они умерли ».

Это были его слова, и мне захотелось обнажить длинный меч, привязанный к моему крепкому бедру, и ударить его головой о землю, хотя он был моим родственником по браку, но каждый из моих друзей сдерживал меня успокаивающими словами: «Потомок Зевса» , давай оставим его, если хочешь, чтобы он остался и охранял корабль, пока ты ведешь нас в священный дом Цирцеи.”

Итак, мы оставили корабль и берег, но Еврилох не остался у полого корпуса, он пошел с нами, опасаясь моего сурового упрека ».

BkX: 449-502 Одиссей рассказывает свою историю: он стремится уйти

«Тем временем мои друзья купались в доме Цирцеи благодаря ее доброй заботе, натирались жирным маслом, облачались в туники и плащи с флисовой подкладкой, и мы обнаружили, что они весело пировали в холле.Когда две мои компании встретились лицом к лицу, они плакали и стонали, узнавая, и весь дом эхом отдавался. Тогда прекрасная богиня подошла ко мне и сказала: «Одиссей, человек богатый, отпрыск Зевса, сын Лаэрта, успокой это излияние горя. Я сам знаю все, что вы перенесли на бурных волнах, и все зло, которое враги причинили вам на суше. Но, пойдемте, ешь мою еду и пей мое вино, пока каждый из вас не восстановит дух, который был у вас, когда вы покинули свои дома на суровой Итаке.Вы бездуховны и истощены бесконечными мыслями о своем тяжелом путешествии, и ваши сердца всегда безрадостны, потому что на самом деле вы страдали ».

Наши гордые сердца уступили ее словам. И поэтому мы оставались там день за днем, вдоволь поедая и пили сладкое вино. Но когда прошел целый год, прошли месяцы и времена года и вернулись более длинные дни, мои верные друзья отвели меня в сторону и сказали: «Человек, родственный богам, вспомни теперь свою родную страну, если она по-прежнему твоя судьба — сбежать и добраться до своего высокого дома и своей земли.”

Мое гордое сердце уступило их словам. Еще один долгий день, до заката, мы вдоволь полакомились мясом и пили сладкое вино. Когда солнце зашло и сгустилась тьма, они улеглись спать в темном зале, но я подошел к прекрасной постели Цирцеи и обнял ее за колени, и богиня слушала, как я говорил крылатые слова: «Цирцея, сдержи обещание, которое ты дал и пошли меня в путь, потому что мой дух жаждет домой, как и мои друзья, которые утомляют меня своим горем всякий раз, когда ты отсутствуешь.”

На это прекрасная богиня быстро ответила: «Одиссей, человек богатый, потомок Зевса, сын Лаэрта, не оставайся здесь ни на минуту против твоей воли, но прежде чем отправиться домой, ты должен совершить еще одно путешествие. Тебе нужно найти Дом Аида и устрашить Персефону, а также посоветоваться с призраком слепого фиванского провидца Тиресия. Его разум все еще не поврежден, потому что даже после смерти Персефона наделяет его умственными способностями, так что он один обладает мудростью, в то время как другие порхают, как тени.”

При ее словах мое настроение упало, я, сидя на кровати, плакал и больше не хотел жить и видеть солнечный свет. Но когда я утомился плакать и заламывать руки, я отвечал ей, говоря: «Цирцея, кто будет направлять нас в пути? Еще ни один человек не плавал в Аид на черном корабле ».

BkX: 503-574 Одиссей рассказывает свою историю: Смерть Эльпенора

Прекрасная богиня быстро ответила: «Одиссей, человек многих ресурсов, отпрыск Зевса, сын Лаэрта, не думай найти лоцмана, который бы руководил твоим судном, но подними свою мачту, расправь свой белый парус и займи свое место. на борту, и дыхание Северного Ветра отправит ее в путь.Когда вы пересекли Океанский ручей, отправьте свой корабль на берег у глубоких бурлящих вод на ровном берегу, где высокие тополя и ивы, проливающие семена, заполняют рощи Персефоны. Затем отправляйтесь во влажный Дом Аида. Есть скала, где две ревущие реки впадают в Ахерон, Коцит, приток Стикса, и Пирифлегетон. Итак, подойди ближе, как я повелеваю тебе, герой, и выкопай траншею площадью два квадратных фута, затем облей всех мертвых, сначала молоком и медом, затем сладким вином, а в третьих — водой, посыпанной белой ячменной мукой.Затем благоговейно молитесь бессильным призракам усопших, клянясь, что, достигнув Итаки, вы принесете в жертву бесплодную тельцу в своем дворце, лучшую из стада, и завалите жертвенник богатой добычей, а также предложите барана в жертву. Тиресиас, лучший угольно-черный баран в стае.

И когда вы просите славное войско мертвых, с молитвами принесите в жертву барана и черную овцу, держа их головы к Эребу, а вы смотрите назад, на бегущие потоки.Тогда появятся сонмы мертвых. Позовите своих товарищей и скажите им, чтобы они содрали кожу и сожгли овец, убитых безжалостной бронзой, с молитвами к божествам, могущественному Аиду и ужасающей Персефоне. Вы сами должны обнажить свой острый меч и сесть там, не давая бессильным призракам приблизиться к крови, пока не расспросите Тиресия. Скоро придет провидец, вы, лидер людей, и назовет вам ваш курс и расстояния, чтобы вы могли вернуться домой через бурлящие воды.”

Цирцея закончила говорить, и с этим взошла Заря на золотом престоле. Затем Нимфа одела меня в тунику и плащ, надела красивую длинную белую одежду из плотного плетения, обернула тонкий золотой пояс вокруг своей талии и накинула покрывало себе на голову. Затем я прошел по коридорам, разбудив своих людей веселыми словами, обращаясь к каждому по очереди: «Моя госпожа Цирцея объяснила то, что мне нужно знать: не лежи здесь, отбирая цветок сладкого сна: давайте идти своим путем. .”

Это были мои слова, и их гордые сердца уступили. Но даже сейчас я не мог увести своих людей невредимым. Самым молодым из всех был Эльпенор, не один из самых умных и храбрых в битвах. Опьяненный вином, он забрался на крышу священного дома Цирцеи в поисках прохладного ночного воздуха и спал отдельно от своих друзей. Услышав шум и шум их отъезда, он внезапно вскочил и, забыв, как спуститься по длинной лестнице, свалился с крыши.Его шея была сломана там, где она соединялась с позвоночником: его призрак спустился в Дом Аида.

Моя команда уже была в пути, когда я обратился к ним: «Вы, несомненно, думаете, что идете домой, но Цирцея указала нам другой курс, в Дом Аида и ужасную Персефону, где я должен посоветоваться с призраком Фиванского Тиресия. . » При этом их дух упал, и они сели прямо на месте, плакали и рвали свои волосы. Но их стенания не имели никакого смысла.

Пока мы шли к нашему быстрому кораблю и берегу, скорбя и проливая слезы, Цирцея шла впереди нас и привязала к черному кораблю барана и черную овцу. Она легко проскользнула мимо нас: кто может наблюдать, как богиня движется туда-сюда, если она желает иначе?

«Одиссей покидает остров Цирцея»

---

Одиссея — Книга Шесть

Одиссея прибило к земле феаков.Теперь вмешалась Афина, чтобы заставить этих людей способствовать его пути домой. Она пошла ночью во дворец их царя и явилась во сне принцессе Навсике.

Богиня побудила ее задуматься о дне свадьбы. Разве ей не следует отправиться к бассейнам у реки и постирать свадебное платье?

Утром Навсикая проснулся с этой мыслью. Но, будучи скромной, она вместо этого спросила отца, может ли она постирать семейное белье. Сможет ли она взять повозку с мулом на день? Это было приказано, и Навсикая ушла со своими служанками.

У реки вымачивали, растирали белье и разложили сушиться. Затем они искупались в реке и помазались маслом. После обеда они начали подбрасывать мяч.

Когда они играли, Одиссей проснулся от звука их смеха. Оторвав оливковую ветвь, чтобы скрыть свою наготу, он подошел к группе.

Служанки убежали при виде инкрустированного рассолом незнакомца, но Навсикая стояла на своем. Одиссею приходилось выбирать между прикосновением к ее коленям жестом просителя или отстранением и доверием словам.Он решил, что слова были более безопасным выходом.

«Ты богиня или смертный?» — спросил он. «Если последнее, твои родители, должно быть, гордятся. Я никогда не видел тебя такой красотой. Я не смею обнять твои колени. Не могли бы вы просто указать мне дорогу в город?»

Наусика искренне оценила его и увидела, что он не желает зла. «Как пришельцы и нищие в руках Зевса, я не откажусь утешить потерпевшего». Она позвала своих служанок и сказала им накормить и одеть Одиссея.Они дали ему растереть масло после того, как он искупался в реке.

А теперь Афина добавила блеска свежепомазанной коже героя и заставила его казаться почти богом. Итак, принцесса пожелала, чтобы ее собственный муж чем-то напоминал Одиссея.

«Теперь вот что ты должен сделать», — сказала она ему. «По дороге во дворец моего отца мы проедем между верфями. Меньше всего я хочу, чтобы какой-нибудь корабельный плотник увидел, как вы идете за моей телегой, и подумал, что между нами что-то происходит.

«Но прямо перед городом находится придорожная роща, священная для Афины. Подожди там, пока не убедишься, что я уйду, затем войдите в городские ворота. Спросите дорогу ко дворцу, и когда найдете его, не медлите. прямо в холл и ищи мою мать.

«Она будет сидеть у огня. Обхватите ее колени. Если она примет вашу мольбу, вы будете как дома».

Monsters of the Odyssey

Монстры многочисленны и различимы в The Odyssey .Они символизируют множество вещей как в истории, так и в нашей жизни. Они могут варьироваться от агрессивных монстров до людей, очень похожих на нас; они бывают разных форм. Они могут быть умственными или физическими, а также злонамеренными или хвастливыми. Однако одно кажется ясным вне зависимости от того, читали вы книгу или нет: , все они очень важны, , все до единого. Этот раздел веб-сайта описывает важность каждого монстра как в The Odyssey , так и в нашей жизни.

Нимфа, удерживающая Одиссея на своем острове Огигия 8 лет. Калипсо очень любит Одиссея и даже предлагает сделать его бессмертным, потому что ей очень одиноко на своем острове. Однако Одиссей хочет вернуться домой на Итаку и увидеть свою семью. На 9-й год, после того как Афина уговаривает Зевса, он посылает ей сообщение, и она отпускает Одиссея. Одиссей строит плот, на который она кладет еду, а затем уходит.

В нашей жизни Калипсо — это человек, который удерживает нас от наших целей.Она обманчива, эгоистична и одинока. Она заботится только о себе. Когда вы встречаетесь с такими людьми, вы должны дать им понять, что в мире есть и другие люди, помимо них. Они не центр вселенной.

Циклоп по имени Полифем заманивает Одиссея и часть его команды в ловушку в своей пещере. Он съедает шесть из них, а затем Одиссей ослепляет его. Одиссей использует свои хитрые навыки, чтобы выбраться из пещеры незамеченным Циклопом. Он делает это, напивая Циклопа.Затем он ослепляет его деревянным колом. Он и его команда сбегают из пещеры Полифема, прячась под овцами.

Циклоп, поскольку у него только один глаз, представляет людей, которые видят только одну точку зрения. Обычно это плохое качество. Вам следует либо избегать этих людей, либо попытаться расширить их ограниченность.

Нимфа, которая живет на Эее и превращает команду Одиссея в свиней. Затем Одиссей угрожает ей и заставляет ее снова превратить свою команду в мужчин.Затем она помогает ему, говоря, что если он хочет вернуться домой, он должен сначала отправиться в Подземный мир и поговорить с провидцем.

Цирцея олицетворяет богатство. Если злоупотреблять ею, вас «превратят в свиней». Команда Одиссея увидела ее блестящий дворец, и их жадность заставила их войти внутрь, не задумываясь. Вы никогда не должны позволять своей жадности контролировать вас.

Женщины, живущие на острове и соблазняющие мужчин на свою погибель, воспевая о мужском прошлом. Одиссей проходит мимо их дома и, будучи привязанным, слушает их песню.Он делает это после того, как покинул остров Цирцеи, на котором нимфа велит ему послушать (если он захочет) песни Сирен. Сирены поют о прошлом Одиссея (Троянской войне).

Сирены представляют людей, которые пытаются заставить вас жить прошлым. Когда вы встречаетесь с такими людьми, вы должны сопротивляться им и заставлять себя сосредоточиться на будущем. Будущее намного важнее прошлого. Все плохое, что произошло в прошлом, может быть оправдано чем-то в будущем, а все хорошее, что произошло в прошлом, может быть разрушено чем-то в будущем.

Принцы и лорды, которые находятся во дворце Одиссея и хотят жениться на Пенелопе, верной жене Одиссея. Все они были убиты Одиссеем, вместе с Телемахом, пастухом и свинопасом. Для получения дополнительной информации о том, что с ними произошло, щелкните здесь. Женихов в основном возглавляют два человека: Антиной и Евримах.

Женихи были особенно важны в Одиссея , но что они представляют в нашей жизни? Женихи в книге — большая проблема, с которой сталкивается Одиссей, когда он, наконец, возвращается в свой дом, Итаку.Таким образом, это показывает, что независимо от того, насколько вы близки к своей конечной цели, часто будет препятствие, мешающее вам достичь этой цели. Вы должны сделать все возможное (но все же должно быть разумным), чтобы устранить препятствие.

Люди, которые едят растение, которое заставляет их забыть о доме и хотят остаться там, чтобы есть больше. Их посещает Одиссей и его команда, когда они отправляются в Эею. Паре членов экипажа Одиссея во время разведки дали наркотик, и они сильно к нему пристрастились.Это заставило их забыть о своих домах. Поэтому Одиссей затащил их обратно на свои корабли.

Эти легендарные люди олицетворяют многое на нашем жизненном пути. В первую очередь, они выступают за наркотики, и это очевидная причина. Наркотики могут заставить вас забыть обо всем важном в вашей жизни. Еще они могут обозначать определенные вещи, которые отвлекают вас от того, чтобы добраться до места или пункта назначения. Эти отвлекающие факторы могут полностью повлиять на вас, заставляя забыть практически все, как это делают наркотики.Если вы столкнулись с одним из этих отвлекающих факторов, вы должны игнорировать его и сосредоточиться на своем путешествии.

Шестиголовое чудовище, которое хватает шестерых мужчин, по одному на каждую голову, всякий раз, когда мимо проплывает корабль. Она живет в пещере напротив водоворота Харибды. Кроме того, Цирцея говорит Одиссею пройти через ее пещеру, возвращаясь на свою родину.

Шесть голов Сциллы быстро схватили шестерых мужчин на свою гибель. Это показывает, как быстро в реальной жизни может произойти несчастный случай или трагедия и какие непредсказуемые обстоятельства могут возникнуть.Если с вами или с кем-то из ваших знакомых случится внезапная трагедия, вы должны вынести ее, как это сделал Одиссей.

Гигантское водоворотное чудовище, которое проглатывает корабль Одиссея, когда он возвращается из Тринации. Она напротив Сциллы. Харибда открывается на определенный период времени и закрывается на такое же время. Когда его корабль проглатывается, Одиссей висит на ветке, пока Харибда не закроется.

Харибда противоположна Сцилле не только из-за того, где она находится, но и из-за того, что она делает.В отличие от Сциллы, Харибда медленно засасывает своих жертв. Она представляет вещи в вашей жизни, которые вас вовлекают очень постепенно, но как только вы «втягиваетесь», они становятся для вас очень вредными. Когда вы сталкиваетесь с такими вещами, вы должны остановиться, пока не стало слишком поздно. Чем больше вас «засасывают», тем труднее остановиться или выйти.

Место, куда уходят мертвые. Одиссей отправляется туда после того, как Цирцея сказала ему об этом. Он встречает провидца, который рассказывает ему, как безопасно вернуться домой на Итаку.Одиссей также встречает свою мать Антиклею. Чтобы поговорить с этими «призраками», он должен позволить им выпить кровь.

Подземный мир — это место смерти и мертвых. Одиссей отправляется туда и возвращается невредимым. Людей, которые это сделали, было немного. Большинство людей попадают туда только один раз: когда умирают. Итак, в нашей жизни этот «подземный мир» олицетворяет смерть. Когда кто-то, кого вы знаете, умирает, вы должны это пережить. Поскольку Одиссей очень боялся спуститься в Подземный мир, Подземный мир также может представлять наши страхи.Подобно Одиссею, мы должны столкнуться со своими страхами и преодолеть их.

Стада крупного рогатого скота, обитающие в Тринации. Они принадлежат Гелиосу, богу солнца. Гелиос наказал команду Одиссея за то, что они убили часть скота. Команда Одиссея очень сильно проголодалась, потому что на Тринации они попали в ловушку из-за неправильного ветра. В конце концов один человек сказал, что он скорее скорее будет убит богом, чем медленно умрет с голоду. Поэтому все они там забили скот. Позже все они были наказаны Зевсом, а Одиссей вернулся домой поздно и разбитым человеком.

Скот Солнца символизирует различные соблазны в жизни, и если кто-то слишком увлекается этим, он, в свою очередь, может быть наказан. Примером может служить употребление наркотиков и то, как кто-то может пристраститься к ним и попасть в плохую ситуацию. Если вы столкнетесь с одной из этих заманчивых вещей, вы должны заставить себя игнорировать ее и уйти.

Бог моря, который наказывает Одиссея за ослепление его сына Полифема.Он делает путь Одиссея домой максимально долгим и очень трудным. Бог делает это, создавая шторм всякий раз, когда Одиссей выходит в открытое море, и наказывая тех, кто пытается помочь Одиссею вернуться домой.

Бог Посейдон символизирует силу, которая всегда противостоит вам, препятствует вашему переходу и пытается помешать вам достичь ваших целей. Сила может быть любой, от умственной отсталости до чувства горя или того, кто вас презирает. Но, если вы пытаетесь достичь своей цели чрезвычайно трудно, и даже не думать об отказе, блага, в конечном счете преодолеть зло, как показано на Одиссей достигающего дома.

Домой | О нас | Резюме | Путешествие | Монстры

Монстры и персонажи	Описание
Калипсо	Нимфа, которая держит Одиссея на своем острове Огигия в течение 8 лет.Калипсо очень любит Одиссея и даже предлагает сделать его бессмертным, потому что ей очень одиноко на своем острове …
Циклоп	Циклоп по имени Полифем заманивает Одиссея и некоторых его членов в ловушку в своей пещере. Он съедает шесть из них, а затем Одиссей ослепляет его. Одиссей использует свои хитрые навыки, чтобы выбраться из пещеры незамеченным циклопом …
Цирце	Нимфа, которая живет на Эее и превращает команду Одиссея в свиней.Затем Одиссей угрожает ей и заставляет ее снова превратить его команду в мужчин …
Сирены	Женщины, которые живут на острове и соблазняют мужчин на свою гибель, воспевая их прошлое. Одиссей проходит мимо их дома и, будучи привязанным, слушает их песню …
женихов	Принцы и лорды, которые находятся во дворце Одиссея и хотят жениться на Пенелопе, верной жене Одиссея. Все они были убиты Одиссеем, вместе с Телемахом, пастухом и свинопасом…
Пожиратели лотоса	Люди, которые едят растение, которое заставляет их забыть о доме и хотят остаться там, чтобы есть больше. Их посещает Одиссей и его команда, когда они отправляются в Эею …
Сцилла	Шестиглавый монстр, который хватает шестерых мужчин, по одному на каждую голову, всякий раз, когда мимо проплывает корабль. Она живет в пещере напротив водоворота Харибды …
Харибда	Гигантский водоворот, который проглатывает корабль Одиссея, когда он возвращается из Тринации.Чудовище напротив Сциллы …
Преступный мир	Место, куда уходят мертвые. Одиссей отправляется туда после того, как Цирцея сказала ему об этом. Он встречает провидца, который рассказывает ему, как безопасно вернуться домой на Итаку …
Скот Солнца	Стада крупного рогатого скота, обитающие на Тринации. Они принадлежат Гелиосу, богу солнца. Гелиос наказал команду Одиссея за то, что они убили часть скота …
Посейдон	Бог моря, который наказывает Одиссея за ослепление своего сына Полифема.Он проделывает путь Одиссея домой как можно дольше …

БЕСПЛАТНОЕ учебное пособие — Одиссея Гомера-НАСТРОЙКА / СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ-Бесплатные примечания к главе Резюме онлайн-резюме Темы для эссе Учебное пособие

<- Предыдущая страница | Первая страница | Следующая страница -> Бесплатное учебное пособие — Одиссея Гомера — Краткое содержание бесплатных заметок

---

Содержание | Сообщение Доска | Для печати Версия | Barron’s Книжные купюры

ОСНОВНЫЕ ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ

НАСТРОЙКА

Действие происходит в Древней Греции, . « Odyssey » рассказывает о долгожданном возвращении героя Одиссея из Троянской войны в его Родина, Итака, после десяти лет скитаний.Текущее действие Odyssey занимает последние шесть недель десять лет, и повествование включает в себя множество мест — Олимп, Итака, Пилос, Феры, Спарта, Огигия и Scheria. В Книгах 9-12 Одиссей рассказывает историю своих путешествий в годы после падения Трои, и это повествование включает и другие далекие места, такие как остров Циклопа. Основное действие стихотворения занимает место в Итаке, после того, как замаскированный Одиссей достигает этого места в Книге 13.В книгах с 13 по 24 Одиссей медленно воссоединился со своей семьей и мстит женихам, которые ухаживали за его женой и растратили его свойство.

ПЕРЕЧЕНЬ ПЕРСОНАЖЕЙ

Основные персонажи

Одиссей

Главный герой и герой стихотворения. Одиссей — царь Итаки, небольшой изрезанный остров на западном побережье Греции. Он принимает участие в Троянская война на стороне Агамемнона.Из всех героев, которые возвращаются После войны его путешествие домой было самым длинным и опасным. Несмотря на то что Одиссей во многих отношениях типичный гомеровский герой, он не идеален и его очень человеческие недостатки играют важную роль в работе.

Пенелопа

«Многострадальная» жена Одиссея и терпеливая мать. Телемаха. Если путешествие — это испытание Одиссея, то остаться дома — это испытание Пенелопы. Она сохраняет дом и семью в неприкосновенности, пока Одиссей не вернется, чтобы забрать свои прав.Страдания, которым она подвергается, и уловки, которые она использует, чтобы держать ее женихов в страхе свидетельствовать о ее силе терпения и любви для сына и мужа.

Телемах

Сын Одиссея. Еще ребенком, когда его отец уехал на Троянскую войну, Телемах, в начале г., Odyssey , неопытный, несчастный и беспомощный молодой человек. Его путешествия в поисках помощи отца созреет, и по возвращении Одиссея он выполняет свои обязанности, как сын героя должен.

Афина

Богиня мудрости и дочь Зевса. Она чемпион Одиссея среди богов, и она помогает ему и Телемаху на протяжении всего стихотворения, проявляя большой такт, ум и сообразительность во всех своих начинаниях.

Второстепенные символы

Нестор

Король Пилоса. Он сражался на стороне Агамемнона в троянской Война.Когда Телемах отплывает, чтобы найти новости об Одиссее, он сначала посещает Нестор в Пилосе. Нестор очень мало способствует познанию Телемаха. своего отца, хотя он щедрый и услужливый.

Менелай

Король Спарты. Троянская война велась, чтобы спасти его жену, Хелен, который был похищен Пэрис.В В Одиссея , оба мужа и жена вернулись в Спарту. Старый друг Одиссея, Менелай приветствует Телемаха в свой дом.

Елена

Жена Менелая и причина Троянской войны. Изображение Елены поразительнее, чем у Менелая. Она вернулась с Менелаем в Спарту, счастливая и умиротворенная, научившись на своих страданиях. Нежность которым она обладает в . Илиада обращена к новым целям. вот Одиссея .

Антиной

Самый громкий и гордый из женихов. Он замышляет смерть Телемаха и часто приводит женихов в их плохом обращении с Одиссеем и его домашнее хозяйство.

Евримах

Еще один откровенный и сильный поклонник. В книге 22 он просит Одиссея о прощение от имени всех женихов.

Афина в обличье Ментеса

В первой книге Афина призывает Телемаха отправиться на поиски новостей. о его отце.Она делает это в образе Ментеса, правителя тафианцев.

Эгипт

Один из знатных итаканцев. Он первым выступает на собрании, созванном Телемах в книге 2.

Halitherses

Итакский прорицатель. Он один из немногих итаканцев в собрании. которые остаются верными Одиссею.

Наставник

Еще один итаканец, верный Одиссею.Когда Одиссей ушел, он отдал свой дом этому человеку. Афина часто маскируется в качестве наставника, чтобы помочь Одиссею и Телемаху.

Леокрит

Один из презренных, негодяев, часто высказывающих свое мнение.

Писистрат

Сын Нестора и товарищ Телемаха по большей части его странствий.

Эхефрон, Стратий, Персей, Арет, Фрасимед

Остальные пять сыновей Нестора в Герении, которые помогают своему отцу в поисках вслед за гостем — Телемах.

Эвридика

Жена Нестора, старшая из дочерей Климена.

Поликаст

Младшая дочь Нестора. Она купает Телемаха, когда он остается в доме ее отца в Пилосе.

Диокл

Сын Орсилоха и правитель Фар. Телемах и Писистрат останавливаются у него дома на ночь по пути в Спарту и обратно.

Лорд Элконей

Сквайр Менелая. Он объявляет о прибытии Телемаха и Писистрата. своему королю.

Асфальт

Другой оруженосец Менелая. Он помогает ухаживать за Телемахом и Писистратом. в Спарте.

Содержание | Сообщение Доска | Для печати Версия | Barron’s Книжные купюры

---

<- Предыдущая страница | Первая страница | Следующая страница -> Бесплатное учебное пособие — Одиссея Гомера-Free Online Plot Synopsis .