Слон в Оренбурге
   Нынешним летом в Петербург приведут слона, купленного бухарским ханом в Афганистане и посылаемого в дар высочайшему двору. Слон теперь зимует в Оренбурге и с весны отправится в Северную Пальмиру. Он еще дитя: ему всего 14 лет. Из Оренбурга пишут, что этому гостю каждодневно отпускается по пуду муки, 5 фунтов сахару и столько же сала. Из этого делают тесто, заменяющее слону сахарный тростник, составляющий любимую его пищу на родине. Он дошел до Оренбурга в башмаках, и в такой же обуви совершит и дальнейший путь.

Глава вторая

   В тот же самый день, спустя полтора часа, проснулся Коля. С чувством беспричинного счастья. Ну, не счастья. Легкости. Глянул на часы – 9:20! Как сладко поспал, на работу опоздает, но сегодня можно – Крюк сказал поедет по клиентам, значит, до обеда свобода. Коля откинул одеяло, потерся-почесался затылком о подушку, босиком прошлепал на кухню, залитую солнечным светом. На столе лежали сыр, колбаса, хлеб. Вот и завтрак ему. Нормально. Пахло листьями, вот они в вазе. Осенью пахло, но тепло-то – чистое лето!
   Он любил просыпаться один. Когда не надо вести Теплого в сад, в спешке одеваться, бриться, потом умывать-одевать сына, запихивать в него кашу, тащить скорей на трамвай – не надо ничего. Можно подтянуться с десяток раз на турнике, который сам сделал в коридоре, отжаться, потягать гантели – снова почувствовать мускулы и тело, послушное, крепкое, молодое.
   После небольшой, но энергичной разминки Коля взмок, с наслаждением встал под душ. Всегда он любил воду, в любом виде – и когда сидел-смотрел на нее на рыбалке, и когда скользил по ней и носился.
   Как же он был теперь благодарен Сереге – вот кто их вытянул, приобщил – прошлым летом все началось, в России про это вообще мало кто слышал, но Серега съездил на Гавайи. Вернулся загорелый, веселый, с громадным рюкзаком. В рюкзаке лежал кайт со всем снаряжением. А потом Серый подарил ему на день рождения такой же. Подарок был, конечно, царский, все-таки чересчур. «Да мне просто компания нужна!» – оправдывался Серега и снова говорил только о кайте, какой это кайф, реально чувствуешь ветер, щеголял словечками – «карвинговый поворот», «буст», «депауэр», и относительно понятное – «галс».
   Первый раз поехали в том еще сентябре, в Египет, учиться. В голубой лагуне Серега уже гонял, правда, пока простенько, без прыжков. Коля начал брать уроки у Рутгарта, синеглазого голландца с красным обветренным лицом. Рутгарт выделывал на воде такие штуки, от которых они с Серегой только беспомощно матюгались. По-русски Рутгарт не говорил. Ветер дул хороший, особенно к вечеру. Ideal! – радовался их новый голландский друг. Через неделю тренировок сушняком Коля первый раз вышел в море. Почти час плавал попой в воде, держа кайт над собой, учился создавать тягу и тормозить, несколько раз пытался подняться, но кайт упрямо падал в воду, один раз до искр в глазах больно ударился о доску локтем. Но в конце концов он сделал все верно. Направил доску вниз по ветру, дождался тяги и встал! Проскользил несколько метров, распрямился, тут доска начала тонуть, и снова он бултыхался в воде. Но теперь он понял, поймал. Нельзя забывать про тягу, и, поднявшись, надо не разевать рот, а сразу же управлять, ставить кайт по центру окна, ветрового. И снова он нащупал тягу, встал, поправился под ветер. И рванул. Помчался! Только довольный голос Рутгарта зазвенел в спину: Good job!
   Коля несся по воде, лицом к морю, вспарывал доской ровную темную гладь. Брызги стелились розовой пеленой, красное солнце, придавленное пылающей тучей, скользило назад. Ветер уверенно и мягко тащил его странный парусник, крошечный парус, пестрый раскрашенный полумесяц. Он потянул на себя стропы, как учил Рутгард, попробовал подняться над водой и действительно слегка приподнялся в воздух, пролетел. Спружинил на воду.
   Ого-го-го! Помчался дальше, сел в воду, развернулся на сто восемьдесят, и опять все получилось. Тут-то и отпустило. Кончилось.
   Кончилось все, что было вчера, пять лет тому назад и пять минут тоже. Не было синеглазого тренера, важничающего Сереги, отеля в прыгучих цветных огнях, загорелой девицы в кожаной куртке из бара, удушливых цветочных клумб, глупых щеточек пальм. Тем более не было Москвы и маленькой, знакомой каждой гримаской, зевком и изгибом тела женщины, черноглазого мальчика, жилистого отца, мяклой, преданно глядящей в глаза матери. Не было никого.
   Только два сливающихся простора за спиной. И он. На дно опускалась, плавно падала вся прежняя его, сраная жизнь. Все эти последние несколько лет.
   Свадьба. Пьянки с ребятами. Галлоны выпитой водки, тонны восстановленных жестких дисков, дистрибутивы, бесперебойники, роутеры, километры натюканных чатов, вместе со скачущим в аське зеленым лягушонком, ряды смайликов в черных очках, отраженные вирусные атаки, закаченные софты, мягкие томики инструкций и руководств, все заброшенные в нужные места цветные шарики, лопнутые пузырьки, проворные гусеницы, колобки, проглоченные жуки, пойманные звездочки, разбомбленные города, расстрелянные в упор уродцы, все диски, все эти реки организованных звуков, которые он слушал.
   Мир стал невинен, мир стал юн. Все пофиг. Перезагрузка с потерей всех сохраненных данных. Ничего-то он не знал больше, ничего не помнил. Только дышал, только мчался. Вода. Брызги. Солнце. И ветер, ветра хоть отбавляй.
   Так он и подсел, похлеще Сереги. Потом поехали во Вьетнам, и Ашот с ними, в первый раз тогда, он правда сломал сдуру руку, но к Одессе поправился как раз. Для Одессы пришлось купить гидрокостюмы, вода была уже ледяная. К тому времени Коля понял, с какой силой надо затягивать ремни, как ходить против ветра, обзавелся четырехстропным кайтом, начал делать простые прыжки. Но вся эта гимнастика и сальто на воде вставляли даже не так, как просто то, что он мчался и чувствовал ветер. И всегда брызги той же, что и в первый раз, радости летели в лицо, грудь, наполняя счастливой пустотой полета.
   Он уже ехал в лифте, мытый, бритый, с сумкой за спиной (в сумке – логитековская клавиатура, как и обещал Крюку), мечтал. В ноябре планировали с ребятами снова рвануть. На Крит летом, кстати, и не подумал взять кайт – нет, Крит был для семьи. Жене он про кайт особо не рассказывал, да не шибко она и интересовалась. Зато Тема просил его взять с собой… Подожди, Темыч, чуть-чуть еще подрасти, такую жизнь с тобой начнем.
   В киоске он купил «МК», ехать было от «Академической» до «Рижской», но в метро сжали так, что читать не смог. Вот что значит выйти на час позже. Стал смотреть на девушек – одна напротив ничего, темные волосы разбросаны по плечам, овал лица нежный, аккуратный носик, глаза большие, подкрашены, веки в посверкивающих тенях. Уткнулась в какой-то цветной журнальчик. Серебряная блестящая ветровка обтягивала грудь. Тонкие пальчики с розовым маникюром перевернули страницу. Скорее всего, девушка кой-чего уже повидала на своем недлинном веку. Коля понял это, когда вагон качнуло, и на несколько мгновений она оторвалась от журнала, подняла голову – в темных глазах мелькнули опытность, грусть. Да, вот с такой можно бы попробовать, не легкая, конечно, добыча, слишком для этого была ухожена, но все же ехала не на машине – в метро, и вид имела не особо счастливый.
   Он подумал о Мотьке, так и звал ее, как она когда-то сама себя назвала в шутку – нет, сейчас на такую б не клюнул. А тогда, восемь лет назад, другой был период. Поступил в Москву, с трудом, чудом, проскочил еле-еле, по полупроходному, кто-то слился, и его взяли на освободившееся место, учился, жил в общаге, и так хотелось дальше, вперед, по всем направлениям. Из серого мальчика с дальнего Подмосковья стать здесь своим, умным, ловким Коляном, с правильной работой, не похабной девочкой, каких в их подмосковном городке, где он закончил школу, было навалом – нет уж, с совсем другой… Мотя сама приплыла в руки, сама нашла его. По объяве. Он хорошо помнил, как пришел первый раз в ее облупленный дом чинить компьютер, пришел – и обалдел.
   В крошечной двухкомнатной квартире с вытертым дочерна паркетом было бедно, сто лет без ремонта, но убрано, чисто, а главно дело – вдоль всех стен стояли шкафы с книгами. Даже в коридоре висели полки, тоже с книгами, забитые мертво! И сразу поморщился про себя: попал. К больно умным. Но поморщился все-таки с уважением. На хозяйку и не взглянул. Уселся за стол, выслушал спиной, что «все виснет», начал разбираться, чистить ее довольно неплохую по тем временам, откуда-то из-за бугра привезенную машинку, поставил новый антивирус, кой-чего обновил, а в это время хозяйка – девчонка, как он понял, его примерно лет, говорила. Спрашивала мелочи, он отвечал. Разочек хохотнула, колокольчиком таким динь-динь, это он типа пошутил. Не особо лезла, но и не бросала одного. Что-то его зацепило. То ли свежесть ее. Оглянулся даже. Юбка широкая, темная, блузка с коротким рукавом, голубая, в синюю крапинку – и видно было, чистая, отглаженная, только что, что ли, надела, для него? Смайлик. Или вежливость ее? Нет, это была не такая вежливость, когда рвать охота от этих «пожалуйста, спасибо, будьте так любезны», таких шибко интеллигентных клиентов он встречал тоже, не-ет, тут другое. Не вежливость, потом уже, намного позже, когда услышал от кого-то это слово, понял, что вот про нее как раз это слово – деликатность. Она была деликатной. Во. Делала ему хорошо. Спокойно с ней было, как с собой почти, вот что. Когда закончил, позвала, конечно, пить чай. Он не удивился, так почему-то и знал, что позовет. Но у него было правило – с клиентами никаких чаев. Серега так научил: пустая трата времени. Пока пьешь с одним, теряешь другого.
   А тут пошел дурак дураком пить чай этот ненужный, сел на стульчик деревянный и почувствовал собственный запашок – пота. В общаге третий день не было горячей воды. Разозлился, что думает про это. Но слегка отодвинулся назад. Она разливала в чашки заварку.
   – Ой, я не спросила. Я вам с мятой заварила, ничего?
   – Нормально. Я с мятой люблю.
   Он не просто любил, он с мятой очень любил. Как-то, казалось, сил она прибавляет – освежает изнутри. Мать специально для него держала небольшую плантацию на огороде – сушила, каждый раз, когда он приезжал, заваривала, а эта… Угадала. Он снова поднял на нее глаза. Обычно на девушек он глядеть начинал снизу, как там с ногами, попкой… А тут не смог. То есть ухватил, конечно, что она ничего, невысоконькая, но стройная, ноги что надо, и грудь тип-топ, но все это отметил так, на ходу, и уставился в лицо. Она как раз села напротив. Лицо белое, бледное. И в лице… что? Опять он не знал этому имени, ну, изюминка, что ли, или как это называют… В общем, нормальная девка, красивая даже, хотя нос немного курносый, и глаза – не понять какие, карие, что ли, с зеленью будто, а вот ноздри, маленькие, круглые, раз – и дернулись вместе с носом вверх. Это она улыбнулась. На щеке темная точка, а когда она улыбалась – точка вытягивалась в овал. Плюс шея – длинная, на календаре на стенке у них такие были бабы, только художника он забыл.
   И губы, пухлые, детские. Открываются, что-то говорят. Да, по губам всегда можно было определить. Эти ничего не знали! Вообще-то против опытных девчонок он совсем не возражал, но сейчас ему понравились именно такие губы. Глупенькие. Он наконец понял, она его о чем-то спрашивает, кажется, уже второй раз. А… где учится. Сказал. На каком курсе? На четвертом. А она? Она – доучилась давным-давно! Кольнуло сейчас же, больно, шилом ржавым: старше! Давным-давно… И ударило, заколотило по мозгам: не го-дит-ся! Но он справился, не дал этой мысли развиться далеко – стоп, для чего не годится? На сколько старше? И переспросил сразу: давно закончила? Она снова улыбнулась: н у, вообще-то не очень, в прошлом году. Он выдохнул. Максимум года на два. Не особо, конечно, но терпимо. На столе лежали бутерброды с сыром, когда она их сделала – не заметил. Вспомнил, что с утра не ел, а сыра вообще давно уже не видел, исчез он куда-то, как и яйца, сглотнул и решил сурово – ни за что! Ни одного бутерброда. Нечего тут рассиживаться.
   Она вдруг сказала: к чаю у меня только бутерброды. Взглянула на него совсем прямо, непонятно… И карие глаза поголубели вдруг, посветлели – от кофты, что ль? Коля взял и съел бутерброд. Потом еще. Она глядела на него с каким-то веселым и смешливым ужасом: вы голодны (да, именно так, не по-русски чуть-чуть, «голодны»!)… я пожарю картошку, я быстро. Ни-ни, – он чуть не поперхнулся, ни в коем случае… Хотел встать. И не смог. Размяк, блин, по полной. Спросил, откуда комп. Мама с конференции привезла, из Америки! Профессорша одна подарила. Он прогнал телегу про Билла Гейтса, сегодня услышал от Ашота, она засмеялась. Свободно, звонко. Опять эт-та… динь-динь. Нормальные люди, когда смеялись, кхекали, харкали, икали, что ли, а эта… звенела. Динь. Читал, что ли, где-то, что бывает так, смех колокольчиком, а вот и услышал сам, хм. Стала рассказывать про школу. В школе она работала. Училка! Ли-те-ра-ту-ры! Н у, не умора? Терпеть он не мог всегда этого ускользающего, как дым, не ухватить, не словить, предмета. Ненавидел сочинения. И опять дернулось – не годится. Книжки эти, ну, куда ему? Не. А она ворковала свое, школа, мол, – это жизнь, но надолго там нельзя оставаться, законсервируешься, превратишься в Мариванну… И улыбалась опять. Немножко она смущалась, поэтому, что ль, улыбалась часто так?
   Ваще как будто не знала правил. Что говорить с парнем наедине так открыто, улыбаться ему, дергать ноздрями, быть такой… нельзя. Он не знал, почему. Но подумал, что, может, никакая это и не открытость, а, как у детей, она не знает просто, что это значит, не понимает. И начал наконец собираться. Она не расстроилась ничуть, не задерживала – ничего. Ну и правильно, хватит. Но уже в коридоре как-то по-новому, очень кокетливо (знает, значит, кой-чего?) с ним заговорила. Мол, можно, я буду к вам еще обращаться. Может быть, обменяемся адресами электронной почты, у меня вот такой. И губы сложила капризно, в кружок. И тут он крякнул как-то странно, она не поняла, посмотрела вопросительно. А это он подавил рычанье, потому что этот кружок захотелось накрыть, быстро, властно накрыть ртом, сломать всю эту дурацкую дразнящую ее невинность, заткнуть сраный колокольчик и кофточку в крапинку расстегнуть, порвать, в грудь зарыться, мягкую, белую, свою… он почувствовал, как под джинсами предательски вырастает бугор. В чаду нацарапал адрес, схватил бумажку и выскочил к лифту. Спустился на полэтажа, прижался к ледяной грязной подъездной трубе жарким лбом. Выругался – грязно, длинно, в голос. Отлегло. Разжал кулаки. И тут же в панике чуть не заорал снова – где?! Где бумажка с ее адресом? Взлетел обратно на этаж – возле двери она валялась, смятый листок в клетку, вырванный из блокнота, поднял, адрес был. То есть попал реально. Сунул в задний карман джинсов, вызвал лифт, поехал.
   В общем, так все и началось. Потом он про эту встречу часто вспоминал. Растревожило его как-то, раскрыло навстречу и повело. Она говорила. Знала слова. Он тоже их знал… в общем, что они значат, но не использовал никогда, а она использовала и да, умела разговаривать. Он вспоминал ее и думал: речка. Она – речка. Течет себе свободно. Ля-ля-ля. Но как-то не глупо. А он – пень.

определение кучера по The Free Dictionary

Man In The Maya от Mr. Steal Your Waifu [АРХИВ]

Глупая обложка. Используемый материал: Майкл Джексон — Человек в зеркале Сестры Turnabout из Phoenix Wright: Ace Attorney

не думай слишком много о названии

Комментарий Veemo

НАШЛИ

HOO

:]

приемлемо

ясссс

Комментарий от Khay8

@ user-684716173: Ага, понял!

@ noo-badie: Я не знаю, есть ли у вас это уже, но на всякий случай это тема Maya от Ace Attorney

это на самом деле довольно мило

ленни ??

майя почему

Комментарий от trash

у вас такая вот такая хлама

niiiice

довольно хорошо

«Человек в майя» о мой

@ der-butts: Ешь гамбургеры, Майкл.

Майкл не умер. Он только что поехал в Японию

R.i.p Майкл Джексон kony2012 — Нравится, если ты смотришь в 2016

XD

ПОЧЕМУ ЭТО ПОДХОДИТ

Когда я чувствую себя ужасно, я слушаю это. Это всегда заставляет меня улыбаться.

Вот дерьмо, когда я думал, что эта песня не может стать лучше

Чертовски хорошо !!!!!!

Честно говоря, чувак, это мило.

Зачем тебе украсть мою вайфу. ; с

Вау … Это довольно круто! Майкл Джексон и Феникс Райт великолепны вместе!

о боже

wwwwoooooooooooooowwwwwwwwww

@ travis-holmes-16: Изменений нет, только дополнения.

Поменяй вайфу, это лажа

Почему «горячая» тетя Мэй — проблема

Spider-Man: Homecoming обновлено для тети Мэй для MCU и новых поклонников Spidey, но действительно ли это подорвало характер Марисы Томей в долгосрочной перспективе?

Для многих фанатов, Человек-паук: Возвращение домой превзошли и без того высокие ожидания; однако есть один аспект перезагрузки, который, по крайней мере, для некоторых зрителей не сработал: изображение тети Мэй.Для ясности, это не критика Марисы Томей в Человек-паук: Возвращение домой — она ​​блестящая актриса и достойная преемница Салли Филд. Вместо этого — это то, как Marvel и Sony в конечном итоге отвлекли внимание от образа суррогатной матери Паркера, сделав ее объективированной и сексуализированной мужчинами на протяжении всего фильма.

Когда Томей впервые сыграла тётю Питера Паркера из Тома Холланда, некоторые фанаты были шокированы и скептически отнеслись к её выбору.Томей — красивая, жизнерадостная женщина, которая выглядит на десять лет моложе своих 52 лет, что сильно отличается от образа пожилой Мэй Паркер из комиксов. С точки зрения физического сходства, первая широкоэкранная версия персонажа Marvel была в трилогии Сэма Рэйми « Человек-паук », которую сыграла Розмари Харрис, которой было 74 года, когда вышел первый фильм в 2002 году. Затем Салли Филд было 65 лет, когда она появилась как новая тетя Мэй в перезагрузке Марка Уэбба в 2012 году, The Amazing Spider-Man.

Связанный: Человек-паук в MCU: Объяснение сделки Marvel / Sony

Томей был объявлен в 2015 году, и многие сочли его одновременно «сексистским и возрастным» — видя, что каждая версия тети Мэй на экране становится все моложе (как результат одержимости Голливуда делать женские персонажи как можно моложе).Однако, неизвестно некоторым, была ли основа для этого изображения среднего возраста благодаря характеристике Ultimate Marvel Брайана Майкла Бендиса: сильная, независимая женщина лет сорока.

Затем последовали Captain America: Civil War и появление Человека-паука в кинематографической вселенной Marvel. «Трудно поверить, что она чья-то тетя», — говорит Тони Старк Питеру при первой встрече, а затем, когда спрашивает, знает ли кто-нибудь о его тайной личности Человека-паука: «даже твоя необычайно привлекательная тетя?» Новизна того, что Роберт Дауни-младший и Томей снова вместе на экране, быстро исчезла, когда стало ясно, что после шутливого упоминания о негативной реакции на возраст тети Мэй, Sony фактически собиралась удвоить свою героиню как «горячую девушку». тетя »в каждом появлении MCU.

К сожалению, в Человек-паук: Возвращение домой, , поскольку режиссер и соавтор сценария Джон Уоттс разыграл тот факт, что вдова Бена Паркера — красивая женщина, которую любят мужчины из Квинса, размах только увеличился.Когда Мэй и Питер идут за тайской едой после неудачной попытки приготовить, молодой официант приносит ей рисовый пудинг. «Мы не заказывали это», — говорит она , на что официант с кокетливой улыбкой отвечает: «Это уже на дому». В более ранних сценах Тони Старк (подтверждено, что он все еще встречается с Пеппер Поттс) делает еще одну шутку о «горячей тете Мэй», привозя Питера в Квинс. Тем временем владелец магазина Deli делает похожую трещину, пока молодой Спайди хватает бутерброд. Предполагается, что даже лучшему другу Питера Неду (Джейкоб Баталон) придется сокрушаться в мае, и он с трудом может вынести приговор в ее присутствии.

Это тем более прискорбно, когда выяснилось, что у Томеи действительно была мощная удаленная сцена в оригинальной версии фильма — та, которая изображала бы Мэй как самостоятельного героя (а не только как родителя Питера и горячего женщин остальным мужчинам в фильме).

Говоря о сцене, Томей сказал:

«Что-то происходило по соседству, и была маленькая девочка в беде, и я спас ее, и Питер увидел, как я спасаю ее, так что вы как бы видели, что он получил от нее часть своей этики… Потом я приходи домой, и я даже не говорю ему, что это произошло, и, конечно же, есть все то, о чем он мне не рассказывает.Итак, он такой: «Как прошел твой день?» А я отвечаю: «Все было хорошо», но на самом деле меня трясло внутри из-за кризиса, случившегося в городе. Я как бы обманываю его, и он обманывает меня, и мы живем в этом доме вместе, и это была очень интересная установка. Я был очень разочарован, что меня там не было «.

Spider-M an: Homecoming Сопродюсер Эрик Хаусман Кэрролл сказал, что на кастинге тети Мэй они думали, что «не будет ли она больше старшей сестрой и ближе к его возрасту, чем в классическом комиксе?»

На первый взгляд, определенно есть основания для более естественного подхода к персонажу — и игра Марисы очаровательна, забавна и показывает, что у нее явно есть отличная семейная химия с Томом.В ее личности также присутствует элемент «Я не знаю, как воспитать ребенка», который, безусловно, вызывает симпатию у публики к Мэй, потому что она еще не все продумала.

Однако все это сосредоточение на том, насколько она хороша и делает ее более старшей сестрой, отвлекает от настоящей цели тети Мэй — быть фигурой матери в жизни Питера, которая любит его таким, какой он есть. костюма и того, к кому он может обратиться за мудрым советом.И в фильмах Рэйми и Уэбба « Человек-паук », Мэй была голосом разума и поддержкой своего племянника, которого она вырастила из мальчика в супермена (иногда даже не зная о его борющейся с преступностью жизни), но в году Человек-паук: Возвращение домой , Питер получает свои большие и значимые жизненные уроки от Тони Старка, в то время как его тетя вынуждена подвозить его на вечеринках и помогать в подготовке к свиданию (видео о Виндзорском узле на YouTube).

Очевидно, Marvel пытается позиционировать Старка как родительскую фигуру для Питера вместо дяди Бена, и позволить Тони сгладить (простите за каламбур) его собственные проблемы с отцом, сравнив его отцовское отношение к молодому супергерою с его собственным опытом при Говарде Старк.Тем не менее, давая Старку эти ключевые родительские моменты в сюжетной линии, история крадет эти моменты у тети Мэй.

Тем не менее, интересно наблюдать, что Мариса Томей сделает с этой современной интерпретацией тети Питера в дальнейшем — в отличие от пожилой женщины, терпящей бедствие, представленной в оригинальных комиксах; хотя, будем надеяться, студия сможет сократить количество забавных шуток в пользу сцен, подобных той, которая была явно удалена.Пусть она будет красивой и забавной, но также позвольте ей быть способной превратить Питера Паркера в храброго, вдумчивого и любящего человека, которым, как мы знаем, он станет, — путем расширения ее присутствия и влияния во франшизе.

Это только начало нового кинематографического путешествия Человека-паука с подтвержденным появлением в Avengers: Infinity War и продолжении Spider-Man Homecoming .Я просто надеюсь, что по мере развития веб-сайта мы также увидим, как Мэй Паркер превратится из этой горячей «старшей сестры» в нестареющую суррогатную мать, которая помогает Питеру стать вдохновляющим Человеком-пауком.

СЛЕДУЮЩИЙ: Человек-паук: Пасхальные яйца для возвращения домой и секреты Marvel

Ключевые даты выпуска

• Человек-паук: Вдали от дома (2019) Дата выхода: 02 июля 2019 г.
• Человек-паук: Возвращение домой (2017) Дата выхода: 07 июля 2017 г.
• Venom (2018) Дата выхода: 05.10.2018

Aquaman 2 Mera Recast, опровергнутые Эмбер Херд

Разница между ацтеками, майя, инками и ольмеками

В двух словах

Цивилизации ольмеков, майя, инков и ацтеков являются одними из величайших древних цивилизаций в истории, и тем не менее мы очень мало о них знаем по сравнению с другие части мира.Ольмеков часто полностью забывают, а остальных часто смешивают или путают, но все они были совершенно разными. Короче говоря, майя пришли первыми и поселились в современной Мексике. Затем пришли ольмеки, которые также заселили Мексику. Они не строили крупных городов, но были широко распространены и процветали. За ними последовали инки в современном Перу и, наконец, ацтеки в современной Мексике.

Весь Бушель

Майя были первой мезоамериканской цивилизацией, возникшей примерно в 2600 году до нашей эры.C. Они просуществовали дольше всех и часто рассматриваются как величайшая мезоамериканская цивилизация. Они построили большинство своих великих городов между 250 и 900 годами нашей эры. Хотя они были примерно первыми, майя по-настоящему достигли своего величия только в эти более поздние годы после того, как переняли большую часть своей культуры у более молодой цивилизации ольмеков. Майя оставили после себя более долгое и процветающее наследие, охватившее части Мексики, Гватамалы, Сальвадора, Белиза и Гондураса. Ими правили короли и священники, и они не были уничтожены, как некоторые другие культуры, а постепенно рассеялись.Их точные отношения с ольмеками остаются неясными.

Итак, ольмеки были первой крупной мезоамериканской культурой, несмотря на то, что они были моложе майя. Имя «ольмек» почти наверняка было не тем, что они сами называли, а произошло из ацтекских писаний. Ольмеки обосновались около 1400 г. до н. Э. и длился около 1000 лет, занимая достаточно большой участок земли. Они были хорошими фермерами, художниками, математиками и астрономами. Они писали иероглифами, как и большинство последовавших за ними культур.Они никогда не строили крупных городов, о которых мы знаем, но они оставили после себя одну пирамиду, прежде чем постепенно исчезли. Их самое известное наследие — это загадка голов ольмеков: 3-метровые (9 футов) головы, напоминающие африканских воинов, сделанные из камня, найденного на расстоянии более 130 километров (80 миль).

Цивилизацию инков можно проследить примерно до 1200 года нашей эры. Они жили в горах Перу, вдали от ольмеков, майя и ацтеков, и на пике их могущества цивилизация простиралась на 4000 километров (2500 миль). ) и насчитывала 16 млн человек.Они были чрезвычайно развиты и имели армию, законы, дороги, мосты, туннели и сложную ирригационную систему, намного опередившую свое время. Однако они так и не изобрели систему письма, вместо этого они использовали веревки с узлами для ведения записей. Гражданская война за законного наследника престола означала, что после вторжения испанцев инки были легко побеждены. Империя пала в 1533 году.

Ацтеки основали свой самый большой город, Теночтитлан, в 1325 году нашей эры, что означает, что они были намного моложе любого из трех других.Теночтитлан был построен на острове в мексиканском озере под названием Тескоко. Они постепенно завоевали остальную территорию, пока не пали в 1521 году от рук испанских захватчиков. Хотя они не были так развиты, как инки, у них был 365-дневный календарь и использовались иероглифы.

Хотя культуры во многом схожи, например, в построении пирамид, в использовании иероглифов (кроме инков), это четыре разные культуры, которые поднимались и падали в разное время по разным причинам.Подводя итог, можно сказать, что майя были первыми, но многому научились у ольмеков, которые начали свое существование 1200 лет спустя. Ацтеки последовали за ней примерно через 400 лет после того, как цивилизация майя начала сокращаться. Инки были из совершенно другой области и просуществовали менее 300 лет, прежде чем были уничтожены, но при этом сумели стать самыми продвинутыми за свою короткую жизнь.

Покажи мне доказательство

Майя и ацтеки
Цивилизация ольмеков
Три великие цивилизации
История майя

my aunt’s — Traduzione in italiano — esempi inglese

В базе al termine ricercato questi esempi potrebbero context parole volgari.

В base al termine ricercato questi esempi potrebbero context parole colloquiali.

В ту ночь по номеру тети не было произнесено ни слова.