Артур Шопенгауэр — Викицитатник

Артур Шопенгауэр (нем. Arthur Schopenhauer; 1788—1860) — немецкий философ.

Артур Шопенгауэр

• Богатство подобно морской воде, от которой жажда тем больше усиливается, чем больше пьешь.
• Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным, или неизящным, полом. И действительно, женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться.
• В математике ум исключительно занят собственными формами познавания — временем и пространством, следовательно, подобен кошке, играющей собственным хвостом.
• В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природою вещей.
• В нас существует нечто более мудрое, нежели голова. Именно, в важные моменты, в главных шагах своей жизни мы руководствуемся не столько ясным пониманием того, что надо делать, сколько внутренним импульсом, который исходит из самой глубины нашего существа.
• В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.
• В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, что почти одно и то же.
• В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.
• В реинкарнацию, или перевоплощение, верит больше половины человечества.
• Всякая ложь и абсурд разоблачаются обычно потому, что в момент апогея в них обнаруживается внутреннее противоречие.
• Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.
• Вежливость — это фиговый лист эгоизма.
• Вежливость, как игорная марка, есть открыто признанная фальшивая монета. Скупость на нее доказывает скудоумие, щедрость, напротив — ум. Кто же доводит вежливость до пожертвования реальными интересами, похож на человека, раздающего вместо марок настоящие червонцы.
• Вечный жид Агасфер — вот олицетворение всего еврейского народа. Отечеством еврея являются все остальные евреи; поэтому каждый еврей защищает всё еврейство в совокупности, точнее свой собственный алтарь и домашний очаг, и никакая другая община в мире не имеет той сплочённости, которую мы видим у еврейского народа. Из этого ясно, насколько бессмысленно предоставлять евреям какое-либо право участия в делах управления государством. Евреи являются величайшими виртуозами лжи.
• Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.

Артур Шопенгауэр — Arthur Schopenhauer

Немецкий философ

Артур Шопенгауэр ( oʊ р ən ч aʊ . Ər / ;

немецкий: [aʁtʊʁ ʃoːpn̩haʊ̯ɐ] ( слушать ) ; 22 февраля 1788 — 21 сентября 1860) был немецкий философ . Он наиболее известен своей работой 1818 года «Мир как воля и представление» (расширенная в 1844 году), в которой феноменальный мир описывается как продукт слепой и ненасытной метафизической воли . Опираясь на трансцендентального идеализма от Иммануила Канта , Шопенгауэра разработал атеистическую метафизическую и этическую систему, отвергшие одновременные идеи немецкого идеализма . Он был одним из первых мыслителей западной философии, которые разделяли и утверждали важные принципы индийской философии , такие как аскетизм , отрицание самости и представление о мире как о явлении . Его творчество было охарактеризовано как образцовое проявление философского пессимизма .

Хотя его работы не смогли привлечь к себе значительного внимания при его жизни, Шопенгауэр посмертно повлиял на различные дисциплины, включая философию, литературу и науку. Его работы по эстетике , морали и психологии оказали влияние на многих мыслителей и художников. Те , кто привел его влияние включают философов , таких как Фридрих Ницше , Людвиг Витгенштейн , и Энтони Ludovici , ученые , такие как Эрвин Шрёдингер и Альберта Эйнштейна , психоаналитики , такие как Зигмунд Фрейд и Карл Юнг , такие писатели, как Лев Толстой , Герман Мелвилл , Томас Манн , Джордж Бернард Шоу , Мачадо де Ассис , Хорхе Луис Борхес и Сэмюэл Беккет , и особенно композитор Рихард Вагнер .

Жизнь

Ранние годы

Дом, где родился Шопенгауэр, ул. Św. Ducha (ранее Heiligegeistgasse)

Шопенгауэр родился 22 февраля 1788 года в Данциге (тогда часть Речи Посполитой ; современный Гданьск , Польша ) на Heiligegeistgasse (ныне Św. Ducha 47), сыне Йоханны Шопенгауэр (урожденная Тросиенер) и Генриха Флориса. Шопенгауэр, оба потомки богатых немецко-голландских патрицианских семей. Ни один из них не был очень религиозным; оба поддерживали Французскую революцию и были республиканцами , космополитами и англофилами . Когда в 1793 году Данциг стал частью Пруссии , Генрих переехал в Гамбург — вольный город с республиканской конституцией, защищенный Британией и Голландией от прусской агрессии, — хотя его фирма продолжала торговать в Данциге, где оставалось большинство их расширенных семей. Адель , единственный брат Артура, родилась 12 июля 1797 года.

В 1797 году Артура отправили в Гавр, чтобы он прожил два года в семье делового партнера своего отца, Грегуара де Близима. Казалось, ему понравилось там пребывание, он научился бегло говорить по-французски и завязал дружбу со своим ровесником Жаном Антим Грегуаром де Близимером, которая длилась большую часть их жизни. Еще в 1799 году Артур начал играть на флейте. В 1803 году он присоединился к своим родителям в их длительном путешествии по Голландии , Великобритании, Франции , Швейцарии , Австрии и Пруссии ; По большей части это была прогулка, хотя Генрих также посетил некоторых из своих деловых партнеров. Генрих дал своему сыну выбор: он мог остаться дома и начать подготовку к университетскому образованию, или он мог путешествовать с ними, а затем продолжить свое торговое образование. Позже Артур глубоко сожалел о своем выборе, потому что он считал свое торговое обучение утомительным. Во время тура он провел двенадцать недель, посещая школу в Уимблдоне, где он был очень недоволен и потрясен строгой, но интеллектуально поверхностной англиканской религиозностью, которую он продолжал резко критиковать в дальнейшем, несмотря на свою общую англофилию.

Он также находился под давлением со стороны своего отца, который очень критически относился к его образовательным результатам. Генрих стал настолько привередливым, что даже его жена начала сомневаться в его психическом здоровье.

В 1805 году Генрих умер, утонув в канале возле своего дома в Гамбурге. Хотя вполне возможно, что его смерть была случайной, его жена и сын считали, что это было самоубийство, потому что он был очень склонен к необщительному поведению, тревоге и депрессии, которые стали особенно заметными в последние месяцы его жизни. Артур проявлял подобное капризное настроение с юности и часто признавал, что унаследовал его от отца; Было также несколько других случаев серьезных проблем с психическим здоровьем со стороны его отца в семье. Его мать Джоанна обычно описывалась как жизнерадостная и общительная. Несмотря на трудности, Шопенгауэр, похоже, любил своего отца и позже всегда упоминал о нем в положительном свете. Генрих Шопенгауэр оставил семье значительное наследство, разделенное на три части между Йоханной и детьми.

Артур Шопенгауэр получил право распоряжаться своей частью, когда достиг совершеннолетия. Он инвестировал их консервативно в государственные облигации и получал годовой процент, который более чем вдвое превышал зарплату профессора университета.

Шопенгауэр Артур — это… Что такое Шопенгауэр Артур?

(Schopenha uer) — знаменитый немецкий философ; род. 22 февраля 1788 г., умер 21 сентября 1860 г. Его отец был довольно богатый данцигский купец. Желая дать сыну хорошее образование и познакомить его с жизнью, но в то же время отнюдь не мечтая сделать из сына впоследствии ученого, он взял с собой во Францию девятилетнего мальчика, и, прожив два года в Гавре, Артур отлично усвоил французский язык. Затем ребенок провел 4 года в Гамбурге, где в частном коммерческом училище продолжал свое образование. Страсть сына к науке тревожила отца, который надеялся увидеть в сыне преемника на коммерческом поприще; поэтому на просьбы сына отдать его в гимназию отец прибегнул к хитрости. Он предложил сыну или отказаться от ученой карьеры и тотчас же отправиться с родителями на несколько лет в путешествие, или сделаться гимназистом, лишившись возможности принимать участие в столь любимых им путешествиях.

Артур выбрал первое, и в течение двух лет (с 15 до 17 лет) он объехал Германию, Австрию, Швейцарию, Францию и Англию. Свои впечатления Артур заносил в дневник, который сохранился и представляет большой интерес, уже заключая в себе проявления пессимистического взгляда на жизнь — ее темные стороны особенно привлекают его внимание: в Тулоне он отмечает ужас существования галерных рабов, в Лионе веселый вид города по контрасту напоминает ему ужасы революции, которые, казалось бы, должны были быть у всех на памяти. «Непонятно, — замечает он по этому последнему поводу, — как сила времени может стирать самые живые и самые ужасные впечатления». Эта антипатия к всеразрушающему времени (весьма характерная для будущего сторонника учения о «трансцендентальной идеальности времени») нашла себе выражение тогда же еще в том, что он перевел стихотворение Мильтона, в котором высказывается желание бежать от времени. Вернувшись из путешествия, Артур поступил (в начале 1805 г.) в учение к одному крупному коммерсанту. Через несколько месяцев умер его отец. Это был широко образованный человек, у которого энергичный характер представлял выдающуюся черту, переданную сыну в наследство, но вместе с этой чертой сын унаследовал от него и некоторые психические ненормальности (они были многочисленны в роду Флориса Шопенгауэра — сумасшедшая бабушка, два душевнобольных дяди), которые были не чужды отцу: на него находили болезненные припадки, и в одном из них он и погиб. Кроме наклонности к меланхолии, Артур унаследовал от отца предрасположение к бредовым идеям; так, например, по временам (с раннего детства) его охватывал по разным поводам совершенно бессмысленный страх и крайнее недоверие к людям. То он бежит из Неаполя из страха перед оспой; то покидает Верону из опасения, что ему подсунули отравленный нюхательный табак; то он спит с оружием в руках и прячет в потайные закоулки ценные вещи из страха перед грабителями.

После смерти отца, уступая горьким жалобам сына на непривлекательность коммерческой деятельности, мать разрешила ему посвятить себя науке, и он ревностно принялся за изучение древних языков, переехав к матери в Веймар, куда она переселилась вскоре после смерти мужа. Иоганна Ш. (урожденная Трозинер) была веселая, жизнерадостная, но неглубокая натура: ее увлекала внешняя эстетическая оболочка жизни, силы чувства и серьезного отношения к жизни у ней никогда не было. Тем не менее ей нельзя отказать в живом и наблюдательном уме и довольно значительном литературном даровании; благодаря этим последним сторонам ее личности, ей удалось сблизиться с рядом выдающихся личностей из литературного мира. Ее салон сделался местом сборища известных писателей (Виланд, фон Эйнзидель, Захария Вернер, Фернов, оказавший сильное влияние на ее развитие). Среди них, конечно, самым почетным и одним из наиболее близких был Гёте и также его жена (Христиана Вульпиус). Эта блестящая роль талантливой писательницы, сосредоточивавшей в своем салоне цвет тогдашней литературы, очень льстила самолюбию Иоганны Ш. и, благодаря значительным средствам, оставленным мужем, она вела широкую жизнь. Когда сын переселился в Веймар, между ним и матерью не произошло никакого сближения; напротив, их характеры были слишком различны. Сыну не нравилось легкомыслие и тщеславие, а также интимная близость матери с Фридрихом Герстенбергом, мать возмущала в сыне его заносчивость, дух противоречия, прямота, переходящей часто в грубость, и тяготилась она также вечно меланхолическим настроением сына. Взаимная холодность отношений впоследствии (в 1814 г.) привела к полному разрыву между сыном и матерью, и хотя последняя после того прожила еще 24 года, они никогда больше не виделись; в конце ее жизни, впрочем, между ней и Артуром возобновилась дружеская переписка. В 1809 г. Артур имматрикулируется в геттингенском университете студентом медицины, чтобы основательно изучить естественные науки. После усиленных занятий этими науками Ш. приступает к изучению философии. С психологией и логикой он впервые познакомился на лекциях Готтлоба Эрнста Шульце («Энезидемус»), который посоветовал ему прежде других философов тщательно проштудировать Платона и Канта, а позднее уже приняться за Аристотеля и Спинозу. С осени 1811 г. до осени 1813 г. Ш. проработал в Берлине, где продолжал одновременно работать по естествознанию и философии. Лекции Фихте и Шлейермахера мало удовлетворили его; у первого он слушал о «фактах сознания», у второго — историю средневековой философии; от первого его оттолкнули оптимизм и не в меру дискурсивная форма изложения, от второго — мысль о примиримости философии и религии. После упорной работы, изучив Платона и Канта, перечитав Гердера («Метакритика»), Маймона, Бека, Шульце, Фриза и многих других, он представил в Йене факультету диссертацию «О четверичном корне закона достаточного основания» и успешно защитил ее. Сочинение это, заключающее в себе теорию знания Ш., представляет уже вполне зрелое произведение и важные «Prolegomena» ко всей его системе. Как докторская диссертация, оно было встречено сочувственными рецензиями, но литературного успеха в большой публике, на который рассчитывал Ш., книги не имели, что глубоко огорчило его. В следующем году задумана работа «О зрении и цветах», написанная под сильным влиянием Гёте и имеющая второстепенное значение. Последующие 4 года Ш. посвящает обдумыванию и созданию своего главного труда: «Мир как воля и представление».

В 1814 г. Ш. окончательно порывает с матерью и сестрой Аделью, навсегда покидает Веймар и поселяется в Дрездене. По окончании своего главного труда (1818) он уезжает в Италию, где поддается очарованию эстетической стороны жизни и дает волю своей чувственности, которая рано пробудилась в нем в самой бурной форме (юношеское стихотворение «O Wohllust! O H ölle! O Sünde! O Liebe!»). В Венеции он чуть не познакомился с Байроном, но восхищение его возлюбленной Терезины наружностью «poeta inglese» возбудило в нем такую ревность, что это знакомство не состоялось. Вскоре в Италии Ш. получил известие о том, что данцигский торговый дом, которому мать его доверила все состояние дочери, остаток своего и треть состояния Артура, прекратил платежи. Торговый дом предлагал кредиторам сделку (уплата 30 %), с тем чтобы все они приняли в ней участие. Ш. предпочел выжидать удобного момента, не протестуя против сделки, но и не принимая в ней участия. В решительную минуту философ предъявил свои три векселя ко взысканию и получил сполна всю сумму, грозя принудить к платежу «посредством замечательной аргументации, введенной великим Кантом в философию для доказательства нравственной свободы человека, а именно посредством заключения от «должен» к «могу». Это значит: не заплатите мне добровольно, так вексель будет опротестован. Вы видите, что отлично можно быть философом, не будучи в то же время дураком». В этой истории подозрительность Ш. к сестре, которая склоняла его принять участие в сделке (Артур думал, что сестрой, которая горячо любила его, руководили корыстные основания), привела к разрыву и с этой благородной девушкой.

Через год после напечатания главного труда Ш. выступает доцентом в берлинском университете. Он читал свой курс: «учение о сущности мира и о человеческом духе» пять раз в неделю и закончил его до окончания семестра. Не недостаток преподавательского дарования, не приватный характер курса, но всеобщее увлечение гегелевской философией, вероятно, было причиной того, что лекции Ш. не обратили на себя внимания студентов, и хотя он в следующие семестры еще несколько раз вывешивал объявления о своем курсе «об основании философии или о теории познания, включая логику», но он никогда не читал этого курса. Вместе с неуспехом преподавательской деятельности тяжелым ударом для Ш. был неуспех его главного произведения «Мир как воля и представление». За пять лет после его выхода в свет о нем появились три рецензии Гербарта, Бенеке и Ретце; все три заключали в себе, наряду с возражениями, и похвалы, но прошли незамеченными публикой, как и разобранная в них книга. На Бенеке Ш. обрушился бранной статьей, несправедливо и крайне грубо упрекая его в злостном искажении своих мыслей. С этой поры в Ш. ненависть к профессорам философии принимает характер патологический. В его воображении складывается дикая легенда о сознательной стачке, о заговоре всех цеховых ученых, согласившихся единодушно замалчивать заслуги его, непризнанного гения. Единственным утешением для оскорбленного самолюбия Ш. было сочувственное отношение к нему Гёте и особенно Ж. П. Рихтера, который писал, что мировоззрение Ш. «обнаруживает часто безутешную и безнадежную глубину, подобно меланхолическому озеру в Норвегии, окруженному со всех сторон мрачными стенами из крутых скал, в которых никогда не видно солнца, а видно лишь в глубине звездное небо, никогда над этим озером не пролетали птицы, не пробежит и волна». Между тем книга Ш., что называется, «села», часть пошла на макулатуру, остальное оставалось непроданным. Этот неуспех тяжко отразился на мрачном и без того настроении философа, но он продолжал работать. Превосходное знание языков дало ему возможность перевести одну испанскую книгу — сборник правил светской и житейской мудрости Балтазара Грациана — на немецкий, а свою работу «о зрении и цветах» — на латинский.

В ночь под 1-е января 1831 года Ш. увидел «вещий» сон: ему привиделся его умерший отец и один товарищ детства — это показалось ему предостережением перед опасностью. В августе, при наступлении холеры в Берлине, он перебрался во Франкфурт-на-Майне, где и прожил всю свою остальную жизнь. Он впервые обзавелся здесь своим домом, собственной обстановкой; раньше он жил в меблированных комнатах. Его труды тридцатых годов, за исключением одного, так же мало были оценены, как и предыдущие работы («О воде в природе», 1836 г., и два сочинения, написанные на конкурс — одно по предложению Норвежского королевского общества в Дронтгейме: «О свободе воли», увенчанное премией, другое: «Об основах морали», по предложению датской академии наук, не получившее одобрения). Сочинения Штраусса и Бруно Бауэра по истории религии, Фейербаха по философии религии отвлекли внимание публики от Ш. — час его славы еще не пробил. В 40-х годах у Ш. появляются приверженцы. Сначала несколько юристов заинтересовались его произведениями (Беккер, фон Досс и др.) и начали его пропагандировать. Затем он нашел настоящего «апостола и фамулуса» в лице Фрауэнштедта (см.). Этот ловкий, услужливый, сведущий и трудолюбивый поклонник оказал немалую услугу Ш. ревностной популяризацией трудов своего патрона. Ш. обращался с ним грубо и деспотически, требуя, чтобы Фрауэнштедт постоянно собирал о нем газетные и журнальные отзывы и упиваясь самыми ничтожными рецензиями, лишь бы они были хвалебные. В конце концов даже усердный фамулус потерял терпение, и друзья разошлись навсегда, что, впрочем, не помешало Ш. вспомнить о нем при составлении завещания, щедро вознаградив его за труды. В 44-м году Ш. выпустил в свет дополнительный том к своему главному произведению и принялся за последний труд «Парерги и Паралипомены» — два тома статей, дополняющих и разъясняющих его систему, которые появились в 1851 г. Революции 1848 и 1849 гг. вызвали в Ш. только негодование и отвращение. Март 1849 г. крайне встревожил его, и лишь вступление в город в июне эрцгерцога Иоганна успокоило его. Шум восстания и боя 18-го сентября достиг его квартиры; во время перестрелки между войсками и народом на Фааргассе он услышал рев голосов у своей комнаты. «Я, думая, что это — самодержавная сволочь, задвигаю дверь железной палкой; раздаются сильные удары и, наконец, тоненький голос моей горничной: «это только несколько австрийцев!» Тотчас отворяю дверь этим достойным друзьям: 2 0 богемцев в голубых панталонах врываются, чтобы стрелять из моего окна по самодержцам, но вскоре соображают, что последнее будет удобнее из соседнего дома». Реакционный фанатизм составляет характерную черту Ш., которой он напоминает своего переводчика Фета. Преследование свободомыслящих писателей в 50-х годах (Бюхнер, Малешотт) так же, как и раньше преследования Бенеке, вызывали в нем ликование — представители «клистирной спринцологии» должны были быть наказаны правительством: «эти негодяи отравляют голову и сердце, невежественны, как лакеи, глупы и дрянны». Последняя книга Ш. подошла к настроению начала 50-х годов. Особенный успех имели статьи об университетах и о «духовидении», которое как раз в это время входило в моду. С этого времени и до смерти Ш. его слава идет все crescendo — его переводят, о нем читают публичные лекции, начинают излагать его учение в университетских курсах. У него являются новые приверженцы Ашер и Линднер, во Франкфурте предпринимаются к нему паломничества как к жрецу новой религии, знаменитые писатели посещают его, ему целуют руки, пишут восторженные письма и т. д. В «Senilia» он говорит: «Вечерняя заря моей жизни будет утренней зарей моей славы, и я говорю словами Шекспира: «доброго утра, господа, тушите факелы, хищный набег волков окончился, взгляните на кроткий день. Он предшествует колеснице Феба и испещряет еще серый восток темными облаками»».

Генезис системы.

Приступая к изучению философской системы Ш., необходимо принять во внимание те условия, которые наложили своеобразный отпечаток на ход его мыслей. Главными особенностями этой системы являются пессимизм, идеализм, эстетический мистицизм и этика сострадания, аскезы, сплавленные в монистический волюнтаризм.

I) Пессимизм. Много споров среди комментаторов Ш. вызывало несоответствие между безвыходным пессимизмом и проповедью аскезы и сострадания в теории философа и удивительной жадностью к наслаждениям жизни, утонченным эпикуреизмом, тем умением ловко устраивать дела, которое бросается в глаза при знакомстве с его биографией. Одни, как Фрауэнштедт, усматривают в личности философа истинный трагизм, другие, как Куно Фишер, полагают, что Ш. «рассматривал трагедию мирового несчастья в бинокль из весьма удобного кресла, а затем уходил домой с сильным впечатлением, но в то же время вполне удовлетворенный». Думается, что эти оба взгляда не исключают друг друга. Нам кажется, что самой основной причиной пессимизма Шопенгауэра является не болезненная меланхолия, не вешние удары судьбы, а врожденная бедность альтруистических чувств. Характерно, что Толстой, увлекаясь системой Ш., усваивает ее, но везде на место «воли» подставляет в качестве метафизической основы мирового бытия «любовь». Достоевский уподобляет душевные муки человека, не воспользовавшегося в земной жизни блаженством «деятельной любви», адскому огню. Не невозможно, что органический дефект альтруизма был для Ш. источником его пессимизма. То, что он жадно хватался за внешние блага жизни, проповедуя отречение от мира, представляет противоречие, психологически вполне понятное: он не мог найти выхода из своего пессимизма в деятельной любви и в сорадовании и потому цеплялся за то, что было ему доступно: научное творчество, эстетическое созерцание, чувственные удовольствия. Все это не мешало, быть может, Ш. сознавать счастье и блаженство, проистекающие от любви, и чувствовать себя неспособным к ней. Мучение Ш., быть может, было мучением «дьявола, который не знает любви», как выражается св. Тереза. Отсюда же, как мы увидим ниже, понятно, почему он пришел именно к этике сострадания.

II) Пессимизм Ш. относится к его идеализму, как причина к следствию. Мы склонны считать реальным то, что ценно для нас и, наоборот, что не имеет для нас никакой положительной цены, но является источником величайших страданий (а таков чувственный мир, по Ш.), то мы желали бы считать иллюзией, не настоящей, но лишь кажущейся действительностью. Если Ш., как пессимист, не остался чужд влияния индийской философии, а как идеалист — влияния «божественного Платона и изумительного Канта», то эти влияния были лишь воздействиями на подготовленную почву. Это явствует из вышеуказанных юношеских размышлений Ш. о всеразрушающем характере времени. Учение об идеальности времени, встречаемое у средневековых мистиков, есть результат, с одной стороны, того дуализма средств и цели, которым характеризуется всякий временной процесс: нас отделяет от вечного блаженства длинный, тяжелый путь личного и исторического развития; с другой стороны, во времени все великое и значительное бренно и преходяще. «Все растворяется в потоке времени, — пишет 1 8-летний Ш. матери. — Минуты, бесчисленные атомы мелочных моментов, на которые распадается всякое действие, это — черви, пожирающие и разрушающие все великое и смелое. Чудовище — повседневность унижает все, что стремится подняться выше». Учение об идеальности времени тесно связано с учением об идеальности всего временного, всего мира. Поэтому всего естественнее предположить такую цепь мотивов в творчестве Ш.: дефект альтруистических чувств и врожденная меланхолия — пессимизм — мысль об идеальности временного — догматический идеализм. Что Ш. должен был придти именно к самому радикальному догматическому идеализму, отрицающему не только трансцендентную реальность материи, но и Бога, и духов, и т. п., это явствует из того, что в противном случае для его пессимизма был бы выход, но он не желал этого выхода. Поэтому критический идеализм не удовлетворяет его ни своей теоретической, ни практической сторонами. Из того, что реальность вещи в себе недоказуема и что допущение такой реальности приводит нас к противоречиям, вовсе еще не следует, чтобы вещи в себе не существовали, ибо нам неизвестно, распространяются ли наши законы мышления на вещи в себе. Мы встречаем у Канта двойственность по вопросу о реальности или нереальности вещи в себе именно потому, что он не принял в достаточной мере вышеприведенного соображения. Колебание между догматическим идеализмом и догматическим реализмом у Канта оставалось всю жизнь, и в этом отношении, как доказано целым рядом исследований (Магаффи и Файингер), нет существенной разницы между 1-м и 2-м изданием «Критики». Между тем Ш., жадно ищущий теоретического оправдания пессимизма, тяготел к догматическому истолкованию «Критики» и, не находя подтверждения этой точки зрения у Канта, начинает обвинять его в трусости, недобросовестности, искажении текста во 2-м издании в реалистическую сторону из страха перед цензурой и т. п.

III) Эстетический мистицизм. Если мир есть «арена, усеянная пылающими угольями», которую нам надлежит пройти, если правдивейшим его изображением служит Дантовский «Ад», то причиной этому служит, как мы увидим, то, что «воля к жизни» непрестанно порождает в нас неосуществимые желания; являясь активными участниками жизни, мы становимся мучениками; единственным оазисом в пустыне жизни служит эстетическое созерцание: оно анестезирует, притупляет на время гнетущие нас волевые импульсы, мы, погружаясь в него, как бы освобождаемся от ярма гнетущих нас страстей и прозреваем в сокровенную сущность явлений. .. «И в этом грез мировом дуновеньи, как дым, несусь я и таю невольно, и в этом прозреньи, и в этом забвеньи легко мне жить и дышать мне не больно» (Фет). Прозрение это интуитивное, иррациональное (сверхразумное), т. е. мистическое, но оно находит себе выражение и сообщается другим людям в форме артистической художественной концепции мира, которую дает гений. В этом смысле Ш., признавая ценность за научной доказательностью в сфере теории познания, в то же время видит в эстетической интуиции гения высшую форму философского творчества: «Философия — это художественное произведение из понятий. Философию так долго напрасно искали потому, что ее искали на дороге науки вместо того, чтобы искать ее на дороге искусства». Такое значение, придаваемое Ш. эстетической интуиции и творчеству гения, объясняется: во-первых, высоким художественным дарованием Ш. выражать мысли свои с художественной яркостью, наглядностью и изяществом, во-вторых, тем, что Ш. развивался в тот период и в той среде, когда царил «культ гения», и где искусству придавали значение ключа к тайнам метафизики. Гёте, романтики (Тик и Новалис) в этом отношении повлияли на Ш., а также Шеллинг, в философии последнего аристократическая «интеллектуальная интуиция» является привилегированным свойством гения, свойством, при помощи которого он постигает в художественном созерцании сокровенный смысл явлений. Влияние Шеллинга на Ш. подробно выяснено Гартманом (см. «Geschichte der Metaphysik», 1899, т. II). Не следует ни преувеличивать, ни преумалять роль эстетического иррационализма в системе Ш. Сам Ш. категорически заявляет, что он «держится в стороне от всякого иллюминизма» (например, по поводу мистика Баадера он говорит, что философия делится на теоретическую и практическую, философия же Баадера относится к разряду невыносимых). Но этому вполне верить, как мы увидим, нельзя. Сама «царская» беззаботность Ш. о наличии противоречий в его системе (например, сочетание крайнего идеализма, как мы увидим ниже, с крайним материализмом, навеянным изучением французской философии, например Кабаниса), характеристична для артистической натуры и для человека, не очень дорожащего в своей системе свободой от внутренних противоречий (Widerspruchlosigkeit), что мы нередко замечаем именно у мистиков.

IV) Что этика Ш. есть этика сострадания, а не этика долга, не этика счастья, не этика пользы, не эволюционная прогрессивная этика и т. п. — это, очевидно, опять-таки результат его пессимизма. Этика долга требует веры в смысл жизни. Этика счастья, хотя бы в форме этики эгоизма, бессмысленна, ибо самое счастье — иллюзия; оно сводится, как мы увидим, к простому отсутствию страдания; этика пользы и этика прогрессивная предполагает этику счастья, а так как счастье абсолютно недостижимо, то и эти формы морали не могут иметь места. Живя в эпоху политической реакции и не веря в политический и вообще социальный прогресс по разным основаниям (между прочим, потому, что время идеально, следовательно, исторический процесс = субъективная иллюзия), Ш. должен был остановиться на единственной форме этики — этике сострадания, ибо она сводится не к увеличению нереального блага в жизни людей, а к обоюдному ослаблению вполне реальных страданий и, следовательно, как и эстетическое созерцание, совместима с пессимизмом.

V) Почему метафизика Ш. приняла форму монистического волюнтаризма? То есть, почему Ш. признал именно волю сокровенной сущностью вещей и почему всякая множественность индивидуальностей (множественность вещей и сознаний) представляется ему лишь видимым отображением единой мировой воли. Ответ на первый вопрос, как нам кажется, может быть получен из сопоставления личности Ш. с его метафизическим принципом. Дисгармония в волевой деятельности, мучительный разлад между жаждой жизни и в то же время полной неудовлетворенностью ее содержанием — вот что было источником личной трагедии Ш.; этой трагедии он придал характер мировой трагедии. Подобно тому как художники воплощают в типы, объективируют в художественные образы лично глубоко выстраданное и тем как бы снимают с себя бремя страданий, метафизики нередко объективируют характерные черты собственной личности в мировую сущность. В развивающейся мировой идее Гегеля, в его стройном, ясном панлогизме просвечивает портрет самого Гегеля («ein ruhiger Verstandesmensch»), в непрерывно деятельном абсолютном «я» Фихте много общего опять-таки с самим Фихте, косный, неподвижный мир «реалий», чуждый всякого изменения и движения, напоминает «вялого и скучного господина», каким был Гербарт. Здесь везде черты, которыми мыслитель характеризует «абсолютное», сводятся к бессознательной антропоморфической проекции в область трансцендентного, некоторых типичных особенностей самого философа. Что же касается второго вопроса о монизме Ш., то эта черта его системы представляет логически необходимое следствие его радикального идеализма. Идеализм Ш., как и идеализм Фихте, близко подходит к солипсизму. Если Ш. не отрицает эмпирической реальности множественности сознаний, то он безусловно отвергает ее трансцендентную реальность; Ш. ссылается на индийскую философию: «Нае omnes creatur æ in totum ego sum et præ ter me ens aliud non est, et omnia ego creata feci» (Oupnekhat, см. «Paregra», II, I, § 31). Пространство, время, материя, число, все это свойства мира-представления — вне представления эти понятия не имеют никакого значения, а между тем перенесение категории количества на потустороннюю сущность явлений, например в форме монадологии, было бы уже выходом за границы радикального идеализма, к какому тяготел Ш. Может быть, сама нелюдимость, постоянное одиночество Ш. поддерживало в нем настроение, благоприятное для развития солипсической точки зрения. Впрочем, как мы увидим ниже, Ш. вводит в понятие единой воли множественность потенций или Идей, в частности множественность «умопостигаемых характеров», равных по числу множественности человеческих сознаний. Это противоречие исследуется ниже.

Теория познания

Ш. Она изложена у Ш. в его диссертации: «О четверичном корне достаточного основания». В познании могут быть два односторонних стремления — сводить число самоочевидных истин к чрезмерному минимуму или чрезмерно умножать их. Оба эти стремления должны уравновешивать друг друга: второму следует противопоставить принцип гомогенности: «Entia praeter necessitatem non esse multiplicanda», первому — принцип спецификации: «Entium varietates non temere esse minuendas». Только принимая в расчет сразу оба принципа, мы избежим односторонности рационализма, стремящегося все познание извлечь из какого-нибудь A=A, и эмпиризма, останавливающегося на частных положениях и не достигающего наивысших ступеней обобщения. Исходя из этого соображения, Ш. переходит к анализу «закона достаточного основания», чтобы выяснить природу и число самоочевидных истин. Исторический обзор тех толкований, которые давали прежде закону достаточного основания, обнаруживает многие неясности, из которых важнейшая, замечаемая у рационалистов (Декарт, Спиноза), заключается в смешении логического основания (ratio) с фактической причиной (causa). Чтобы устранить эти неясности, надо прежде всего указать на ту коренную особенность нашего сознания, которой определяются главные разновидности закона достаточного основания. Это свойство сознания, образующее «корень закона достаточного основания», есть неотделимость субъекта от объекта и объекта от субъекта: «все наши представления суть объекты субъекта и все объекты субъекта суть наши представления. Отсюда вытекает, что все наши представления находятся между собой в закономерной связи, которую можно определить a priori в том, что касается формы; в силу этой связи ничто изолированное и независимое, одиноко, особняком стоящее, не может стать нашим объектом» (в этих словах Ш. почти буквально воспроизводит формулу идеализма, какую дает Фихте в трех теоретических положениях «Наукоучения»). Из «корня» разветвляются четыре вида закона достаточного основания.

1) Закон достаточного основания » бывания». Явления, в их конкретной полноте данные нашей интуиции, составляют объект первой формы закона достаточного основания. Представления сознаются нами в пространстве и времени. Пространство есть форма внешнего, время — внутреннего чувства. Без первого не было бы никакого сосуществования, без второго — никакой последовательности и смены. Пространство и время никогда не даны нам сами по себе: они всегда заполнены чувственным материалом в виде представлений. Представления имеют объективную видимость, они предстоят перед нами. Эта объективность, кажущаяся независимость объектов представления от сознания, и породила реалистический взгляд на вещи, согласно которому причиной объективного характера наших представлений нужно считать «вещь в себе», аффицирующую наше сознание, но существующую в виде реального мира независимо от сознания. Мальбранш, Беркли и особенно Кант много содействовали рассеянию этой метафизической иллюзии. Она устраняется правильным пониманием первой формы закона достаточного основания — а именно достаточного основания бывания (principium rationi s sufficientis fiendi) или закона причинности. Во всякой смене в созерцаемых нами объектах мы замечаем известную правильность. Всякая перемена предполагает другую, ей предшествующую, являющуюся по отношению к первой причиной. Все мировые перемены образуют серию, уходящую неопределенно далеко во времени назад in indefinitum. Понятие первопричины, т. е. причины, которая сама не есть действие, нелепо: причинность «не извозчик, которого отсылают домой, когда он больше не нужен». Она, подобно пространству и времени, представляет априорную функцию сознания: непрерывность, единство перемен в мире-представлении делает невозможным в нем хаос: наш ум, благодаря от рождения заложенной в нем функции причинности, сначала инстинктивно вносит пространственно-временной распорядок, а следовательно, и закономерность в течение наших представлений, а затем мы уже умом «опознаем» наличность этой функции в нашем сознании. Двумя необходимо связанными с законом причинности корролариями являются: закон инерции и закон постоянства субстанции. Что тело сохраняет состояние покоя или движения известной скорости вечно без всякого изменения, если на него не оказывает действия какая-нибудь причина, изменяющая его состояние; что, с другой стороны, никакая частица вещества не может даже помыслиться нами превращенной в ничто или сотворенной из ничего — это два положения, представляющие простое следствие закона причинности. Благодаря врожденному неискоренимому стремлению ума предполагать в непрерывном потоке перемен причинную обусловленность каждой отдельной перемены, мы бессильны представить себе нарушение этих двух законов. Субстанциальность вещей, их устойчивый материальный характер вовсе не требует, чтобы мы предполагали за чувственной оболочкой наших восприятий материальную субстанцию в виде потустороннего ядра явлений. Представление постоянства и устойчивости вносится нами самими в познание внешнего мира вместе с законом причинности. Закон субстанциальности соотносителен с законом причинности, представляет его отдельную сторону. Самые корни слов материя (matra — матерь), действительность (Wirklichkeit) указывают, что материальность, эмпирическая реальность явлений прежде всего определяется их действенной природой, т. е. тем, что мир-представление образует поток причинно обусловленных перемен. А раз само понятие причинности вместе с пространством и временем вносится нами в хаос ощущений и раз господство именно этого понятия над миром-представлением и порождает в наших глазах иллюзорную независимость от сознания объектов восприятия, внося в их существование закономерность и относительную устойчивость, то и очевидно, что применение форм пространства, времени и причинности ограничено именно миром-представлением, миром явлений: эти формы не эмпирически реальны, а трансцендентно идеальны, т. е. к чему-либо, кроме представлений, данных в опыте, неприменимы, будучи простыми функциями представляющего сознания. Как уже замечено, мы первоначально непосредственно пользуемся интуициями пространства, времени и причинности, и лишь впоследствии путем рефлексии опознаем их. Что наш ум производит над сырым материалом ощущений известную инстинктивную, бессознательную работу, это можно видеть на анализе процесса зрительного восприятия. При воздействии света на глаз в нашем сознании возникает масса цветовых и световых ощущений, которые упорядочиваются деятельностью ума в связную гармоничную картину внешнего мира. Рассудок «переворачивает» изображение объекта, получающееся на сетчатке в опрокинутом виде, вверх ногами. Во-вторых, он учит нас истолковывать два изображения, получаемые глазами от каждого предмета, как одно изображение одного предмета. Далее, он «строит из плоских поверхностей, которые только и восприняты, тела», т. е. при участии умственной деятельности в нас вырабатывается способность располагать зрительные ощущения в 3-м измерении, перспективно. Наконец, при его помощи мы учимся оценивать расстояние предметов (эта теория зрения Ш. так же, как и лежащее в ее основе понимание закона причинности как врожденной функции интеллекта, имело сильное влияние на Гельмгольца, который в существенных чертах примыкает к Ш. во взгляде на роль закона достаточного основания бывания в зрительном восприятии). Из английских мыслителей, по-видимому, под сильным влиянием Шопенгауэровской теории зрения находится Мансель (см. его большую статью: «Метафизика» в «Encyclopaedia Britannica», 8-е изд.). Исследуя специальные формы закона причинности, Ш. отмечает в природе существование трех типичных видов закона достаточного основания бывания.a) Причинность в собственном смысле слова (Caus alitä t) есть причинность механическая, наблюдаемая в мире неорганизованном (физические и химические процессы). Только к этой механической причинности приложим третий основной закон Ньютона — действие равно противодействию. b) Раздражимость (Irritabilität) это — причинность, господствующая над миром организованным — над растениями и над бессознательными функциями животного организма (так называемые растительные функции — питание, восстановление тканей и т. п.). Здесь действие не равно противодействию, и интенсивность действия не может измеряться интенсивностью причины; мало того, может оказаться, что усиление причины вызовет эффект прямо противоположный ожидаемому нами. c) Мотив, т. е. состояние сознания в виде, например, ощущения, которое предваряет действие, совершаемое животным — это, так сказать, причинность, прошедшая сквозь сознание животного, «опознанная» им. Животные приходят в движение, побуждаемые целями, и, следовательно, в том, что они нечто познают, заключается их отличительная черта от растений. Проявление раздражимости организма требует времени, нередко непосредственного прикосновения раздражителя, между тем как мотивация может быть почти мгновенной и не требует непременно наличности внешнего объекта.

2) Закон достаточного основания познания (pri ncipium rationis sufficientis cognoscendi). Все животные обладают умом, т. е. инстинктивно упорядочивают ощущения в пространстве и времени и руководствуются законом причинности, но ни одно из них, за исключением человека, не обладает разумом, т. е. способностью из конкретных единичных представлений вырабатывать понятия — представления, отвлеченные от представлений, не представимые, но мыслимые и символически обозначаемые словами. Животные неразумны — не обладая способностью к выработке общих представлений, они не говорят и не смеются. Способность образовывать понятия весьма полезна: понятия содержанием беднее единичных представлений, они являются в нашем уме заместителями целых классов, заключающихся под ними видовых понятий и единичных объектов. Такая способность при помощи одного понятия охватывать мыслью существенные признаки объектов, не только непосредственно данных, но также принадлежащих и прошедшему, и будущему, возвышает человека над случайными условиями данного места и времени и дает ему возможность размышлять, между тем как ум животного почти всецело прикован к потребностям данного мгновения, его духовный горизонт и в пространственном, и во временном смысле чрезвычайно узок, человек же в рефлексии может даже «отмыслить прочь» самое пространство. Таким образом, способность образовывать понятия является незаменимым средством экономизировать духовные силы. Но понятия, чтобы не быть пустыми, должны иметь соответствующие интуиции; последняя относятся к первому, как звонкая монета к ассигнации, вся ценность ассигнации зависит от того, является ли она истинным заместителем металла или ничего не стоящей фальшивой бумажкой. Всякое отчетливо выраженное отношение между понятиями может быть выражено суждением. Мало того, суждение, как логическое отношение между двумя элементами мысли, есть ее первичный акт: обычное во многих курсах логики истолкование суждения как продукта соединения двух понятий совершенно неверно: понятия суть мертвый, застывший продукт акта сопоставления элементов представления, образующих субъект и предикат суждения. Суждение, как основной познавательный акт, всегда должно иметь достаточное основание, т. е. быть истинным; иначе говоря, устанавливаемая им совместимость или несовместимость понятий должна быть истинной. Эта истинность определяется именно законом достаточного основания познания, который заключается в соответствии нашего мышления закону тожества, противоречия и исключенного третьего, ибо на этих законах зиждется вся формально-логическая правильность наших понятий, суждений и умозаключений.

3) Закон достаточного основания бытия (pr. rationis sufficientis essendi). Уже выше было указано, что пространство и время суть формы интуиции, в которые, так сказать, отливается весь доступный нашему познанию чувственный материал — все познаваемое нами бытие. Все части пространства и времени, благодаря непрерывности того и другого, находятся между собой в своеобразных закономерных отношениях. Эти отношения не суть причинные и не суть отношения логические; так, например, соотношение суммы углов треугольника и 2-х прямых углов не есть причинное соотношение: мы устанавливаем равенство того и другого, но они не причинно порождают одно другое; равным образом в понятии суммы углов треугольника не заключено логически понятие равенства 2 прямым: мы постигаем равенство того и другого не умом и не разумом, а непосредственным созерцанием: мы видим, так сказать, это равенство, поэтому raison d’ ê tre пространственных законов заключается в существовании своеобразных форм синтеза, очевидность которого почерпается непосредственно из созерцания пространственных отношений; raison d’ ê tre временных количественных соотношений, из которых вырабатывается понятие числа и на которых зиждется арифметика, опять-таки заключается в своеобразных формах временного синтеза — последовательный счет. Стремление замещать интуитивную самоочевидность, почерпаемую из созерцания дискурсивными, так сказать, алгебраическими доказательствами в геометрии — большая ошибка, и в эту ошибку впадает часто Евклид, давая дискурсивные, а не интуитивные доказательства в своих «Началах». Так, например, в его доказательстве Пифагоровой теоремы он вынуждает нас путем побочных рассуждений признать теорему истинной, между тем как ее можно было бы известным построением сделать прямо очевидной, не требующей логического доказательства, но лишь внимательного взгляда на чертеж. Для случая с равными катетами Ш. предлагает интуитивное доказательство. Для случая с неравными катетами Ш. не дал подобного же доказательства, но Гартман, примыкая в этом пункте к взглядам Ш., дает в «Философии бессознательного» древнее индийское интуитивное доказательство и для этого случая. С точки зрения Ш., идеальным учебником элементарной геометрии было бы руководство, состоящее почти исключительно из талантливо составленных чертежей. Такая геометрия должна заменить Евклида, который своими дискурсивными доказательствами порождает в нас convictio — вынужденное убеждение в истинности теоремы, а не comprehensio, наглядное уразумение ее истинности. Знаменитый спор о теории параллельных линий есть карикатурный результат Евклидова метода: 11-й постулат Евклида, гласящий, что перпендикуляр и наклонные при достаточном продолжении должны пересечься, кажется математикам недостаточно очевидным, и они по глупости тщетно ищут для этого постулата доказательств, которых, разумеется, никогда не найдут, потому что этот постулат обладает самой непосредственной достоверностью, какая только возможна. По поводу этой чрезмерной добросовестности математиков невольно вспоминаешь двустишие Шиллера: «Уже целые годы пользуюсь моим носом, чтобы нюхать, но могу ли я доказать, что обладаю подлинным правом им пользоваться?» Взгляды Ш. на преподавание и изложение геометрии нашли себе последователя в лице Козака.

4) Четвертый вид закона достаточного основания есть закон мотивации (princ. rationis sufficientis agendi). Всякое познание предполагает субъект и объект. В процессе мотивации субъект познает сам себя. Это распадение самого субъекта на познающее и познаваемое возможно лишь в том случае, если субъект является для самого себя объектом как волящий, а не как познающий, ибо «я» само не может быть объектом представления, на что указывают упанишады: «Id videndum non est, omnia videt; et id audiendum non est, omnia audit; sciendum non est, omnia scit, et intelligendum non est, o mnia intelligit. Præ ter id, videns et sciens et audiens et intelligens ens aliud non est». Итак, мы познаем себя лишь волящими. Наши воления предваряют наши действия, причем влияние мотива на поступок познается не извне опосредствованным образом, как другие причины, но непосредственно и изнутри, поэтому мотивация есть причинность, рассматриваемая изнутри. Познающий субъект может упражнением регулировать смену представлений, входящих в состав мотивации; таково, например, упражнение памяти.

Бросая общий взгляд на четыре формы закона достаточного основания, сделаем несколько общих замечаний. a) Возможность рассматривать основания как следствия, и обратно, в первой и четвертой формах закона вовсе не дана — невозможна реципрокация причин и действий, мотивов и поступков: здесь причинные ряды необратимы. В области закона достаточного основания бытия реципрокация оснований и следствий возможна (обратные теоремы) и также в области закона достаточного основания познания она возможна, но лишь в случае равнозначных понятий, объемы которых совпадают; в других случаях получается circulus vitiosus. b) Соответственно четырем типам закона существует четыре вида необходимости: физическая, логическая, математическая и моральная (т. е. психологическая). c) Указанное подразделение закона достаточного основания на четыре типа может быть положено в основу классификации наук. A) Науки чистые или априорные: 1) учение об основании бытия: а) в пространстве: геометрия; б) во времени: арифметика, алгебра. 2) Учение об основании познания: логика. B) Науки эмпирические или апостериорные: все основаны на законе достаточного основания бывания в его трех формах: 1) учение о причинах: а) общих: механика, физика, химия; б) частных: астрономия, минералогия, геология; 2) учение о раздражениях: а) общих: физиология (а также анатомия) растений и животных; б) частных: зоология, ботаника, патология etc.; 3) учение о мотивах: а) общих: психология, мораль; б) частных: право, история.

Метафизика

Ш. К только что изложенному гносеологическому учению Ш. примыкает его метафизическое воззрение на волю как сущность бытия. В 1813 г., когда Ш. заканчивал свою первую работу, его отношение к «вещи в себе» вообще было сдержанным: он говорит о «подозрительном» понятии «вещи в себе» и указывает на его противоречивый характер. В книге «Мир как воля и представление» оказывается, что этому понятию соответствует некоторое положительное содержание. Но, признавши причинность субъективной функцией интеллекта, невозможно без противоречия самому себе признать познаваемость вещи в себе, ибо в таком случае пришлось бы допустить причинное воздействие ее на познающий субъект, т. е. перенести закон причинности за пределы сознания. Ш., однако, полагает, что он избег упрека в contradictio in adjecto, ибо, по его мнению, мы постигаем существование и природу вещи в себе алогистическим, интуитивным, непосредственным, мистическим путем. Для нашего интеллекта дан лишь мир-представление, но непосредственное чувство, сопровождающее «неясное разграничение субъекта и объекта», внутренним путем вводит нас в сущность всякого бытия, в волю. Победоносно указывать на существование противоречия у Ш. в признании воли, как психического субъективного явления, объективной сущностью мира — значит, не понимать того, что Ш. в свою систему сознательно допускает алогистические элементы. Наше тело знакомит нас и с физическими, и с психическими переменами: в движениях его нам нередко дана причинность в форме и бывания, и мотивации. Вот тут-то в актах, совершаемых нами одновременно по механической причинности и по мотивам, нам непосредственно становится очевидным, что общим корнем и физического, и психического является мировая воля. Очевидность эта есть самоочевидность — она не нуждается в логическом обосновании, тем не менее бесчисленное множество фактов, вся структура мира-представления убедительно говорит нашему чувству, что это так. Какими же чертами характеризуется мировая воля? 1) Она алогистична: ей чужды наши законы достаточного основания — пространство, время, причинность и подчиненность законам мысли. Ее независимость от законов мысли делает понятным, почему противоречивость этого понятия (воли — вещи в себе) не должна нас смущать. 2) Она бессознательна: раз сознание есть условие существования мира-представления, воля, как потусторонняя сущность мира, должна быть чем-то лежащим вне условий сознания, чем-то бессознательным. 3) Она едина: раз principia individuationis (пространство и время) неприложимы к сущности явлений, последняя должна быть единой. 4) К ней, строго говоря, неприложимы и понятия духовного, и материального — она представляет нечто возвышающееся над этими противоположностями, не поддающийся логически-точному определению claire-obscure в области понятий: слепое стихийное побуждение, движение и в то же время стремление к жизни, к бытию в индивидуальных чувственных формах. Титаническая борьба сил в неорганической природе, вечное зарождение новой жизни, жадное, непрерывное, безмерно-изобильное в природе (гибель бесчисленного множества зародышей) — все это свидетельствует о непрестанном распадении или воплощении единой вневременной и внепространственной воли в множестве индивидуальностей. Хотя мировая воля едина, но в мире-представлении ее воплощения образуют ряд ступеней объективации. Низшей ступенью объективации является косная материя: тяжесть, толчок, движение и т. д. представляют аналог влечениям — в основе их, как внутреннее ядро так называемых материальных явлений, лежит воля, единая сущность мира. Органические формы растительные и животные возникли из низших видов материи, но их происхождение не сводимо к физико-химическим процессам: вся природа образует устойчивую иерархию сущностей; этим ступеням воплощения воли соответствует мир неподвижных образов для воплощения воли, мир Идей в Платоновском смысле слова. Этот мир Идей является как бы третьей промежуточной областью между единой мировой волей и миром-представлением, и в этом смысле его допущение влечет за собой, по-видимому, новые противоречия: 1) воля едина, как же может ей соответствовать множественность Идей, как ступеней воплощения, если под этими ступенями мы не будем разуметь простое логическое единство существ одного рода, но, например, «львиность», leonitas, как особую сущность, промежуточную между единичными львами и одной мировой волей? 2) С другой стороны, описывая ступени объективации воли в природе, Ш. отмечает в ней удивительную целесообразность, проявляющуюся в соответствии строения организма окружающей среде, соответствии органов животных и растений их назначению, в изумительной полезности инстинктов и, наконец, в явлении симбиоза. Целесообразность предполагает действие по целям, разумность, воля же, как сказано, алогистичиа. По поводу первого возражения нужно сказать, что в учении об Идеях в Ш. эстетик, созерцающий природу, перевешивает логика, стремящегося понять ее в свете законов познания: нельзя сказать, чтобы Ш. считал Идеи чисто субъективным способом понимать структуру мира-представления, с другой стороны, действительно, мир Идей, как нечто множественное, несовместим с единством воли, если только не допустить в воле мистического тожества противоположностей, т. е. признать explicite совместимость в ее природе противоречащих свойств. По поводу второго замечания нужно сказать, что взгляды на объективность целесообразности в природе у Ш. не всегда вполне выдержаны в одном смысле. Кант в «Критике способности суждения» показал, что суждение о целесообразности природы может претендовать на объективную значимость только для эстетически настроенного и верующего в потусторонний смысл явлений человека. С точки же зрения познания и науки нельзя доказать существования объективных целей в природе. Ш. довольно близко стоит к этой точке зрения, с той разницей, что понятие веры он заменяет понятием мистического прозрения в сущность вещей в художественной интуиции. К этому следует прибавить, что целесообразные продукты природы целесообразны лишь в весьма условном и ограниченном смысле слова: в растительном и животном мире (включая как высшую ступень объективации воли — человека) происходит ожесточеннейшая борьба всех против всех — воля, распадаясь на множественность индивидуумов, как бы приходит в столкновение в своих частях за обладание материей: две половинки перерезанного насекомого, вступающие между собой в борьбу, как бы символизируют это жадное утверждение воли к жизни. Следовательно, в конечном итоге организованный мир, при всем относительном соответствии своего устройства условиям существования, обречен на вечную жесточайшую борьбу, происходящую между особями и группами за обладание материальными благами, что является источником величайших страданий. Но этого мало. Ш. не мог вообще, оставаясь последовательным и не прибегая к волшебству мистической интуиции, признавать какую бы то ни было объективную целесообразность, т. е. имеющую место в природе вне моего сознания, ибо этому препятствовал его радикальный, приходивший в столкновение с эволюционизмом идеализм. Как сказано, Ш. был трансформистом, т. е. предполагал происхождение высших животных форм из низших, а последних из косной материи путем generatio aequivoca, причем такое развитие организмов совершалось скачками при исключительно благоприятных условиях и особенностях эмбрионального развития — случайной вариации, и, по его мнению, сразу зарождался новый вид. Спрашивается, как совместить идеализм с эволюционизмом? Ведь сознание появилось в мире лишь с появлением животных. Его нет у минералов, у растений есть лишь quasi-сознание, лишенное познания (отсутствие познания у них Ш. доказывает той наивностью, с которой они выставляют напоказ свои роскошные половые органы). Как же объяснить эти существования до сознательного бытия? На эту головоломную проблему Ш. дает следующий ответ: «Предшествовавшие всякой жизни на земле геологические перевороты не существовали ни в чьем сознании, ни в собственном, которого у них нет, ни в чужом, ибо его тогда не было. Следовательно, за отсутствием всякого субъекта, они вовсе не имели объективного существования, т. е. их вообще не было, или что же после этого должна означать их прошедшая бытность?» На этот вопрос Ш. отвечает: «Оно (т. е. объективное существо

Артур Шопенгауэр, биография, история жизни, факты.

Респектабельный гегельянский мир первой половины XIX столетия казался вечным и непоколебимым, но нашелся человек, который увидел задник этой декорации и показал его остальным. При жизни Артур Шопенгауэр был малоизвестен, а его капитальный труд «Мир как воля и представление» начал хорошо продаваться лишь за год до смерти. Его анализ человеческой мотивации стал откровением для Европы, раскрыв непостижимые глубины души.

Страницы жизни

Философ родился в семье образованного предпринимателя Генриха Флориса Шопенгауэра. Его мать была писательницей и держала салон. Отец дал Артуру отличное образование. До поступления в элитную гимназию для будущих коммерсантов он проводит 2 года в Гавре, а после ее окончания полгода обучается в Великобритании. Трудно сказать, был ли отец Артура человеком жизнерадостным, поскольку весной 1805 года он погибает или… Есть версия, что он покончил жизнь самоубийством.

Карьера торговца не интересна Артуру, но он пока сам не знает, чем заняться. Поступив на медицинский факультет Геттингенского университета, он вскоре перебирается на факультет философский. В философии он находит свое призвание. Чтобы слушать лекции лучших профессоров (Фихте и Шлеермахера), Шопенгауэр переезжает в Берлин. Его успехи таковы, что Йенский университет в 1812 году удостаивает его степени доктора философии.

Философ не мог не заметить опустошение, которое несли наполеоновские войны его стране, да и сама личность императора французов вызывала немалый интерес. Именно в нем мог он увидеть безудержную волю к власти, которую описал в своем главном сочинении. Впрочем, Шопенгауэр не считал нужным где-либо упоминать о Наполеоне. Получив должность приват-доцента в Берлинском университете, он преподает здесь до 1831 года. Здесь проявилась экстравагантность мыслителя, которая многое объясняет в его философии.

Соперничество с Гегелем, работавшим в том же Берлинском университете, приносило лишь неудобства. Задумав тягаться с коллегой, Шопенгауэр намеренно ставит часы своих лекций в одно и то же время с лекциями профессора Гегеля. Аудитория последнего была набита битком, а вот к мрачному пессимисту и холостяку приходили лишь единицы. Шопенгауэр зеленел от зависти и злости, и не скрывал презрительного отношения к популярному профессору. Впрочем, Гегель также не отличался великодушием и сделал все, чтобы выдавить собрата из университета.

Болезнь или гениальность?

В 1831 году в Берлине случилась эпидеми

Немецкий философ Шопенгауэр Артур: биография и работы

Философ-пессимист, иррационалист, отрицающий большинство концепций и идей, – именно таким предстал Шопенгауэр Артур широкой публике. Но что же сделало его таким? Подтолкнуло именно к этому мировоззрению? Он всегда считал, что воля – краеугольный камень жизни, та движущая сила, которая вдохнула в нас жизнь и повелевает разумом. Без воли не было бы познания и интеллекта, развития человека в то, что он представляет собой сейчас. Так что же подтолкнуло его на этот путь размышлений?

Детские годы

Будущий философ Артур Шопенгауэр, дата рождения которого приходится на 28 февраля 1788 года, появился на свет в семье коммерсанта и писательницы. С юных лет отец пытался привить мальчику любовь к его работе, но не преуспел в этом. Образование Артур получал эпизодически: несколько месяцев в Гавре, у партнера по бизнесу его отца в возрасте 9 лет, затем обучение в Рунге, в элитной школе – в 11, и к 15 годам юноша переезжает учиться в Великобританию. Но переезды на этом не закончились, и за короткий промежуток он побывал еще в нескольких европейских странах в течение 2 лет.

Семья

Отношения родителей Шопенгауэра были сложными. В конце концов, отец его ушел из семьи, а позже покончил жизнь самоубийством. Мать же была настолько легкомысленная и жизнерадостная особа, что у пессимиста Артура также не хватает терпения жить с ней бок о бок, и в 1814 они разъезжаются, но продолжают поддерживать дружеские отношения. Это помогает молодому философу завести много интересных и полезных знакомств среди богемы того времени.

Взрослая жизнь

Имея довольно крупную сумму на банковском счету и живя на проценты, Шопенгауэр Артур поступает учиться в Геттингенский университет на врачебную специальность. Но уже через два года переводится в Берлинский университет и меняет факультет на философский. Нельзя сказать, что он был прилежным учеником. Лекции его не привлекали, и посещение оставляло желать лучшего, но те вопросы, которые действительно волновали будущего философа, он изучал во всех плоскостях, пытаясь добраться до сути проблемы. Такими, например, были идея свободы воли Шеллинга или теория вторичных качеств Локка. Особого внимания удостоились диалоги Платона и построение Канта. В 1813 году Шопенгауэр Артур защищает докторскую диссертацию о законе достаточного основания. И после этого принимается за работу над своим основным произведением.

Философские труды

Стоит учесть, каким необычным человеком был философ Артур Шопенгауэр. Интересные факты открылись исследователям, которые разбирали его личные записи. Как оказалось, профессиональная неудовлетворенность, жажда известности и слабы приводила писателя в бешенство, отчего из-под его пера появлялись обидные и зачастую несправедливые нападки в адрес предполагаемых конкурентов.

В 1818 году выходит первая книга «Мир как воля и представление», однако она прошла совершенно незамеченной ни для широкой публики, ни для научного сообщества. Издатель понес убытки, а философ получил уязвленное самолюбие. Для того чтобы реабилитироваться в собственных глазах, молодой немецкий философ Артур Шопенгауэр решает читать лекции в Берлинском университете. Но так как в это же время там преподавал Гегель, студенты игнорировали молодого доцента с его мрачным взглядом на жизнь. Не желая быть объектом насмешек или жалости, писатель уезжает в Италию, подальше от университетской суеты. Но через год снова возвращается, чтобы снова попытать счастья на учительской стезе. Даже смерть противника в 1831 году не сделала курс популярнее, и молодой человек уходит из преподавания навсегда.

Переезд. Жизнь с чистого листа

Покинув Берлин из-за эпидемии холеры и переехав во Франкфурт-на-Майне, «рождается» новый холостяк – Артур Шопенгауэр. Философия кратко и редко, но все-таки мелькала в его жизни. Так, он получил премию Норвежского научного королевского общества за свою статью. Публикации его все также не пользовались популярностью, а переиздание книги, теперь разбитой на два тома, опять оказалось провальным. Негативизм, мизантропия и отчаянье все больше росло в Шопенгауэре. Он стал ненавидеть всех философов оптом и каждого в отдельности, особенно Гегеля, который заразил своими идеями всю Европу.

Революция

«А завтра была война…». Нет, конечно, никакой войны не было, но после революции 1848-1849 годов мировоззрение людей, их проблемы, цели и взгляды сильно изменились. Они стали более трезво и пессимистично смотреть на окружающую их действительность. Это позволило появиться возможностям, которыми не преминул воспользоваться Артур Шопенгауэр. Философия кратко смогла поместиться в афористических выражениях и советах, которые пришлись по душе соотечественникам. Издание этой книги принесло философу известность и славу, о которой он так мечтал.

Поздняя слава

Теперь Шопенгауэр Артур мог быть доволен своею судьбой. Его дом был полон, совершались целые паломничества по местам его жительства. Университеты читали лекции, посвященные его философии, были и персональные ученики. В 1854 году Вагнер посылает ему свою знаменитую тетралогию «Кольцо Нибелунгов» с автографом, этот знак внимания биографы считали особенно важным.

Через пять лет выходит повторное издание «Мира как воли и этики», а еще через год переиздаются его статьи, очерки и афоризмы. Но автор их уже не увидел. Пневмония застала его внезапно, и 21 сентября 1860 года умер Артур Шопенгауэр. Краткая биография, изданная позже, сумела передать свою правдивость слов покойного философа: «Закат моей жизни стал зарей моей славы».

Пессимистическая философия стала популярна во второй половине девятнадцатого века. Именно в этот момент воля стала значить много для людей, выживших в огне Революции. Согласно этим постулатам, страдание – это благо, а удовлетворение – зло. Объяснял философ такую позицию достаточно просто: только неудовлетворенность позволяет нам острее чувствовать свои потребности и желания. Когда потребность удовлетворяется, то страдание пропадает не какое-то время, но нельзя убрать его навсегда, а значит жизнь – череда страданий от рождения к смерти. И как вывод из всего этого философская идея Шопенгауэра гласит, что в таком мире, как этот, лучше вообще не появляться на свет. Она оказала значительное влияние на мировоззрение и восприятие исторических событий таких личностей, как Фридрих Ницше, Зигмунд Фрейд, Карл Юнг, Альберт Эйнштейн и Лев Толстой. Каждый из этих людей так или иначе повлиял на развитие общества, изменил мнение своих современников о том, какой должна быть жизнь. И этого всего могло не произойти, если бы не отвергнутый и забытый в юности Артур Шопенгауэр.

ШОПЕНГАУЭР, АРТУР | Энциклопедия Кругосвет

ШОПЕНГАУЭР, АРТУР (Schopenhauer, Arthur) (1788–1860), немецкий мыслитель, представитель философии пессимизма. Родился 22 февраля 1788 в Данциге (Пруссия, ныне Гданьск, Польша). Получил среднее образование в частной школе в Гамбурге, впоследствии учился в гимназии в Готе, брал уроки по древним языкам в Веймаре. Благодаря отцу был знаком с жизнью многих европейских стран, знал несколько языков. Родители предназначали его к карьере коммерсанта, однако Шопенгауэр всегда стремился к интеллектуальным занятиям.

По достижении совершеннолетия он получил наследство, позволившее ему продолжить обучение в Гёттингене (вначале он изучал медицину, однако затем занялся философией) и Берлине (где слушал Фихте и Шлейермахера) и получить степень доктора в Йенском университете (1813). Зиму 1813 Шопенгауэр жил в Веймаре, где недолгое время был связан с Гёте и встречался с посетителями салона, устроенного его матерью, – Виландом, Шлегелем, братьями Гримм и другими знаменитыми людьми, в том числе с ориенталистом Ф.Майером, который ввел его в курс индийской философско-религиозной мысли. Последующие годы он провел, сочиняя философские произведения и переезжая с места на место. В 1820–1831 эпизодически и без особого успеха преподавал в Берлинском университете в должности приват-доцента, пытался заниматься переводами. Впрочем, его предложения перевести Юма на немецкий язык, а Канта на английский не нашли отклика у издателей. В 1833 обосновался во Франкфурте-на-Майне, где жил в уединении до самой смерти 21 сентября 1860. В последние десять лет жизни Шопенгауэр наконец получил признание, на которое тщетно уповал все предшествующие годы.

Докторская диссертация Четвероякий корень принципа достаточного основания (Über die vierfache Wurzel des Satzes vom zureichenden Grunde, 1813, второе издание 1847) заложила предпосылки главной его работы – Мир как воля и представление (Die Welt als Wille und Vorstellung, 1819, второе издание 1844, третье – 1859), первая и третья книги которой посвящены миру как идее, а вторая и четвертая – миру как воле. Критически оценивая некоторые идеи Канта, Шопенгауэр воспринял многие взгляды великого мыслителя, в частности кантовскую теорию пространства и времени как априорных субъективных форм чувственности и причинности как категории рассудка. Согласно Шопенгауэру, истина в том, что мир – это воля, а именно воля к жизни и ее продолжению. Кант утверждал, что последняя реальность (noumenon, вещь в себе) непознаваема; Шопенгауэр настаивал, что наше знание о ней является непосредственным: она есть не что иное, как наша собственная неутолимая и мучительная воля, или желание. Эта воля, существование которой мы осознаем непосредственно внутри себя, также одушевляет всю природу. Мы не только чувствуем волю в себе самих, но и воспринимаем ее в объективации, т.е. как развернутую во времени и пространстве. В неорганическом мире воля проявляется в конфликте природных стихий. Она восходит от растений и животных к человеку по все более высоким ступеням объективации и определяется множеством все более специфичных законов. Каждый организм приближается к идеям (в платоновском смысле), отражением которых он является, и чем он ближе к идеальному образцу, тем прекраснее.

Царство платоновских идей представляет собой высшую объективацию воли. В отличие от феноменального мира, здесь нет времени, пространства, изменения. Вечные и бесстрастные идеи, составляющие сущность изменчивых явлений и познаваемые только в созерцании, становятся темой всего изобразительного искусства. Следующей ступенью является поэзия. Музыка же не является отражением идей, скорее она – отражение самой воли. Эстетический опыт представляет собой незаинтересованное созерцание, оставляющее в стороне все «почему», «по какой причине», «для чего». Таким образом, искусство дает возможность временной передышки от непрестанной борьбы и разочарований, присущих этому миру.

Буддисты, которыми Шопенгауэр восхищался, принимали мировое зло за нечто само собой разумеющееся. Шопенгауэр искал для своего пессимизма логическое оправдание. Человеческие желания, настаивал он, бесконечны, и удовлетворить их невозможно. На место удовлетворенного желания заступают десять других, и даже если бы все желания были удовлетворены, результатом была бы лишь скука. При этом Шопенгауэр замечает, что цели часто достигают после долгих лет борьбы, а удовлетворение длится краткий миг. Боль, говорил философ, позитивна, удовольствие негативно, это всего лишь временное облегчение. Иначе говоря, наш мир – наихудший из всех возможных миров, и если бы он был еще хуже, никто не захотел бы в нем жить.

От борьбы и боли можно спастись тремя способами. Первый – созерцание произведений творческого гения, в которых отражаются вечные идеи. Этот путь приносит временное облегчение. Второй – моральная жизнь, уменьшающая страдание, поскольку главной добродетелью является сострадание, т.е. отождествление собственной страдающей воли с той, что присуща другим людям и животным. Полнота спасения достигается, однако, лишь через отрицание воли, отказ от самости и желаний – через бесстрастную аскетическую жизнь.

Философия Шопенгауэра оказала значительное влияние на развитие немецкой и мировой философии. Последователями мыслителя были Р.Вагнер, Э.Гартман, Ф.Ницше, П.Дёйсен и др.

Шопенгауэр, Артур | Интернет-энциклопедия философии

Артура Шопенгауэра прозвали философом художника за вдохновение, которое его эстетика давала художникам всех мастей. Он также известен как философ пессимизма, поскольку он сформулировал мировоззрение, которое бросает вызов ценности существования. Его элегантная и мускулистая проза принесла ему репутацию одного из величайших немецких стилистов. Хотя он так и не добился славы таких посткантианских философов, как Иоганн Готлиб Фихте и Г.W.F. Гегель при жизни, его мысли вдохновляли работы таких корифеев, как Зигмунд Фрейд, Людвиг Витгенштейн и, что наиболее известно, Фридрих Ницше. Он также известен как первый немецкий философ, включивший восточную мысль в свои сочинения.

Мысль Шопенгауэра является иконоборческой по ряду причин. Хотя он считал себя единственным истинным философским наследником Канта, он утверждал, что мир по сути иррационален. Работая в эпоху немецкого романтизма, он разработал классическую эстетику с акцентом на вечное.Когда немецкие философы закрепились в университетах и ​​были поглощены теологическими проблемами того времени, Шопенгауэр был атеистом, который оставался вне академической профессии.

Отсутствие признания Шопенгауэра на протяжении большей части его жизни могло быть связано с иконоборчеством его мысли, но, вероятно, отчасти это было также связано с его вспыльчивым и упрямым темпераментом. Обличительные речи против Гегеля и Фихте, пронизывающие его произведения, свидетельствуют о его душевном состоянии.Независимо от причины, по которой философия Шопенгауэра так долго игнорировалась, он полностью заслужил тот престиж, которым пользовался слишком поздно в своей жизни.

Содержание

1. Жизнь Шопенгауэра
2. Мысль Шопенгауэра
   1. Мир как воля и представление
      1. Метафизика и эпистемология Шопенгауэра
      2. Идеи и эстетика Шопенгауэра
   2. Человеческая воля
      1. Агентство и свобода
      2. Этика
3. Пессимизм Шопенгауэра
4. Ссылки и дополнительная литература
   1. Первичные источники доступны на английском языке
   2. Вторичные источники

1.Жизнь Шопенгауэра

Артур Шопенгауэр родился 22 февраля 1788 года в Данциге (ныне Гданьск, Польша) в семье преуспевающего купца Генриха Флориса Шопенгауэра и его гораздо более молодой жены Йоханны. Семья переехала в Гамбург, когда Шопенгауэру было пять лет, потому что его отец, сторонник просвещения и республиканских идеалов, счел Данциг непригодным после прусской аннексии. Его отец хотел, чтобы Артур стал торговцем-космополитом, как он сам, и поэтому в юности много путешествовал с Артуром.Его отец также организовал, чтобы Артур жил во французской семье в течение двух лет, когда ему было девять лет, что позволило Артуру свободно говорить по-французски. С раннего возраста Артур хотел продолжить жизнь ученого. Вместо того, чтобы заставлять его заниматься собственной карьерой, Генрих предложил Артуру предложение: мальчик мог либо сопровождать своих родителей в поездке по Европе, после чего он пойдет в ученики у торговца, либо он может пойти в гимназию для подготовки к поступлению в университет. . Артур выбрал первый вариант, и то, что он во время этой поездки стал свидетелем глубоких страданий бедных, помогло сформировать его пессимистическое философское мировоззрение.

Вернувшись из странствий, Артур начал учиться у торговца, готовясь к своей карьере. Когда Артуру было 17 лет, его отец умер, скорее всего, в результате самоубийства. После его смерти, Артур, его сестра Адель и его мать получили значительное наследство. Через два года после смерти отца, при поддержке матери, Шопенгауэр освободил себя от обязанности выполнять желания своего отца и начал посещать гимназию в Готе.Он был выдающимся учеником: там он освоил греческий и латынь, но был исключен из школы за высмеивание учителя.

Тем временем его мать, которая, судя по всему, не была счастлива в браке, использовала вновь обретенную свободу, чтобы переехать в Веймар и заняться общественной и интеллектуальной жизнью города. Там она добилась большого успеха и как писательница, и как хозяйка, а ее салон стал центром интеллектуальной жизни города с такими знаменитостями, как Иоганн Вольфганг фон Гете, братья Шлегели (Карл Вильгельм Фридрих и Август Вильгельм), и Кристоф Мартин Виланд регулярно присутствуют.Успех Джоанны повлиял на будущее Артура, поскольку она познакомила его с Гете, что в конечном итоге привело к их сотрудничеству в области теории цвета. На одном из собраний своей матери Шопенгауэр также встретил ученого-востоковеда Фридриха Майера, который пробудил в Артуре на протяжении всей жизни интерес к восточной мысли. В то же время Джоанна и Артур никогда не ладили: она считала его угрюмым и чрезмерно критичным, а он считал ее поверхностным социальным альпинистом. Напряженность между ними достигла пика, когда Артуру было 30 лет, когда она попросила, чтобы он больше никогда с ней не контактировал.

До разрыва с матерью Артур поступил в Геттингенский университет в 1809 году, где поступил на медицинский факультет. На третьем семестре в Геттингене Артур решил посвятить себя изучению философии, поскольку, по его словам: «Жизнь — неприятное занятие… Я решил посвятить себя размышлениям об этом». Шопенгауэр изучал философию под руководством Готлиба Эрнста Шульца, основная работа которого была критическим комментарием кантовской системы трансцендентального идеализма.Шульц настоял на том, чтобы Шопенгауэр начал свое изучение философии с чтения работ Иммануила Канта и Платона, двух мыслителей, которые стали наиболее влиятельными философами в развитии его собственной зрелой мысли. Шопенгауэр также начал изучение произведений Фридриха Вильгельма Йозефа фон Шеллинга, мысли которого он стал глубоко критичным.

Шопенгауэр перешел в Берлинский университет в 1811 году, чтобы посещать лекции Иоганна Готлиба Фихте, который в то время считался самым ярким и важным немецким философом своего времени.Шопенгауэр также посещал лекции Фридриха Шлейермахера, поскольку Шлейермахер считался высококвалифицированным переводчиком и комментатором Платона. Шопенгауэр разочаровался как в мыслителях, так и в университетской интеллектуальной жизни в целом, которую он считал излишне непонятной, отстраненной от подлинных философских проблем и скомпрометированной теологическими программами.

Великая армия Наполеона прибыла в Берлин в 1813 году, а вскоре после этого Шопенгауэр переехал в Рудольштат, небольшой городок недалеко от Веймара, чтобы избежать политических потрясений.Здесь Шопенгауэр написал свою докторскую диссертацию «Четырехкратный корень принципа достаточного разума» , в которой он провел систематическое исследование принципа достаточного основания. Он рассматривал свой проект как ответ Канту, который, разграничивая категории, не обращал внимания на формы, лежащие в основе их. В следующем году Шопенгауэр поселился в Дрездене, надеясь, что тихая деревенская среда и богатые интеллектуальные ресурсы, найденные там, будут способствовать развитию его философской системы.Шопенгауэр также начал интенсивное изучение Баруха Спинозы, чье представление о natura naturans , которое характеризовало природу как самодеятельность, стало ключом к формулировке его объяснения воли в его зрелой системе.

Во время своего пребывания в Дрездене он написал книгу «О видении и цветах », ставшую результатом его сотрудничества с Гете. В этой работе он использовал теорию Гете в качестве отправной точки, чтобы предложить теорию, превосходящую теорию своего наставника. Отношения Шопенгауэра с Гете стали напряженными после того, как Гете узнал об этой публикации.Во время своего пребывания в Дрездене Шопенгауэр посвятил себя завершению своей философской системы — системы, сочетающей трансцендентальный идеализм Канта с первоначальным пониманием Шопенгауэра, что воля есть вещь в себе. Он опубликовал свою главную работу, разъясняющую эту систему, «Мир как воля и представление » в декабре 1818 г. (дата публикации — 1819 г.). К огорчению Шопенгауэра, книга не произвела впечатления на публику.

В 1820 году Шопенгауэр получил разрешение читать лекции в Берлинском университете.Он намеренно и нагло назначил свои лекции на тот же час, что и у G.W.F. Гегель, который был самым выдающимся членом факультета. Лишь горстка студентов посещала лекции Шопенгауэра, тогда как лекции Гегеля посещали более 200 студентов. Хотя он оставался в списке лекторов в течение многих лет в Берлине, никто не проявлял никакого интереса к посещению его лекций, что только усиливало его презрение к академической философии.

Следующее десятилетие было, пожалуй, самым мрачным и наименее продуктивным для Шопенгауэра.Он не только страдал от отсутствия признания, которое получила его новаторская философия, но также страдал от различных болезней. Он пытался сделать карьеру переводчика с французской и английской прозы, но эти попытки также не встретили особого интереса со стороны внешнего мира. За это время Шопенгауэр также проиграл судебный процесс к швею Кэролайн Луиз Марге, который начался в 1821 году и был урегулирован пятью годами позже. Марге обвинила Шопенгауэра в избиении и пинании ее ногами, когда она отказалась покинуть прихожую в его квартиру.В результате иска Шопенгауэр должен был платить ей 60 талеров ежегодно до конца ее жизни.

В 1831 году Шопенгауэр бежал из Берлина из-за эпидемии холеры (эпидемия, которая позже унесла жизнь Гегеля) и поселился во Франкфурте-на-Майне, где оставался до конца своей жизни. Во Франкфурте он снова стал продуктивным, опубликовав ряд работ, в которых излагались различные аспекты его философской системы. В 1836 году он опубликовал книгу «О воле в природе» , в которой объяснил, как новые достижения в физических науках послужили подтверждением его теории воли.В 1839 году он впервые получил общественное признание — премию Норвежской академии за свое эссе «О свободе человеческой воли ». В 1840 году он подал в Датскую академию эссе под названием «Об основах морали », но не получил премии, хотя его эссе было единственным представлением. В 1841 году он опубликовал оба эссе под названием The Fundamental Problems of Morality и включил введение, которое было не более чем резким обвинением Датской академии в непризнании ценности его идей.

Шопенгауэр смог опубликовать увеличенное второе издание своей основной работы в 1843 году, что более чем вдвое превышает размер оригинального издания. Новое расширенное издание принесло Шопенгауэру не больше признания, чем оригинальная работа. В 1851 году он опубликовал работу популярных философских эссе и афоризмов, предназначенную для широкой публики, под названием Parerga and Paralipomen (Secondary Works and Belated Observations) . Эта работа, самая неправдоподобная из его книг, принесла ему известность, причем в самом неожиданном месте: обзор, написанный английским ученым Джоном Оксенфордом под названием «Иконоборчество в немецкой философии», который был переведен на немецкий язык.Обзор вызвал интерес у немецких читателей, и Шопенгауэр стал известен практически в одночасье. Шопенгауэр провел остаток своей жизни, упиваясь своей тяжелой и запоздалой славой и умер в 1860 году.

2. Мысль Шопенгауэра

Философия Шопенгауэра стоит особняком от других немецких философов-идеалистов во многих отношениях. Возможно, самым удивительным для читателя, впервые знакомого с трудами других немецких идеалистов Шопенгауэра, будет ясность и элегантность его прозы.Шопенгауэр был заядлым читателем великих стилистов Англии и Франции, и он пытался подражать их стилю в своих произведениях. Шопенгауэр часто обвинял более трудных авторов, таких как Фихте и Гегель, в преднамеренном обфускации, описывая последнего как писателя бессмыслицы во втором издании книги «Четырехчастный корень принципа достаточного разума».

Философия Шопенгауэра также контрастирует с его современниками, поскольку его система остается практически неизменной с момента ее первой артикуляции в первом издании книги «Мир как воля и представление ».Даже его диссертация, которую он написал до того, как осознал роль воли в метафизике, была включена в его зрелую систему. По этой причине его мысли расположены ниже тематически, а не хронологически.

а. Мир как воля и представление

я. Метафизика и эпистемология Шопенгауэра

Отправной точкой для метафизики Шопенгауэра является система трансцендентального идеализма Иммануила Канта, изложенная в Критике чистого разума .Хотя Шопенгауэр весьма критически относится к содержанию «Трансцендентальной аналитики» Канта, он поддерживает подход Канта к метафизике в том смысле, что Кант ограничивает сферу метафизики формулировкой условий опыта, а не выходит за пределы опыта. Кроме того, он принимает результаты Трансцендентальной Эстетики, которые демонстрируют истинность трансцендентального идеализма. Как и Кант, Шопенгауэр утверждает, что феноменальный мир является репрезентацией, то есть объектом для субъекта, обусловленным формами нашего познания.В то же время Шопенгауэр упрощает деятельность кантовского когнитивного аппарата, утверждая, что вся когнитивная деятельность происходит в соответствии с принципом достаточного основания, то есть ничто не является без причины для существования.

В диссертации Шопенгауэра, опубликованной под заголовком Четырехчастный корень достаточной причины , он утверждает, что все наши представления связаны одним из четырех проявлений принципа достаточного основания, каждое из которых относится к разному классу. объектов.Принцип достаточной причины становления, касающийся эмпирических объектов, дает объяснение в терминах причинной необходимости: любое материальное состояние предполагает предшествующее состояние, из которого оно регулярно следует. Принцип достаточного основания знания, касающийся концепций или суждений, дает объяснение с точки зрения логической необходимости: если суждение должно быть истинным, оно должно иметь достаточное основание. Что касается третьей ветви принципа, принципа пространства и времени, основание для существования является математическим: пространство и время устроены так, что все их части взаимно определяют друг друга.Наконец, для принципа воли мы требуем в качестве основания мотив, который является внутренней причиной того, что было сделано. Каждое действие предполагает мотив, из которого оно следует по необходимости.

Шопенгауэр утверждает, что предшествующие философы, включая Канта, не смогли признать, что первое проявление и второе проявление различны, и впоследствии имели тенденцию объединять логические основания и причины. Более того, философы до сих пор не признавали действие этого принципа в области математики и человеческой деятельности.Таким образом, Шопенгауэр был уверен, что его диссертация не только внесет неоценимые поправки в предыдущие версии принципа достаточного основания, но также позволит каждому виду объяснения обрести большую уверенность и точность.

Следует отметить, что хотя представление Шопенгауэра о принципе достаточного разума во многом связано с описанием способностей Канта, его представление существенно расходится с представлением Канта по нескольким причинам. Для Канта понимание всегда действует посредством понятий и суждений, а способности понимания и рассудка явно человеческие (по крайней мере, в отношении тех одушевленных существ, с которыми мы знакомы).Шопенгауэр, однако, утверждает, что понимание не является концептуальным, а является способностью, которой обладают как животные, так и люди. Кроме того, представление Шопенгауэром о четвертом корне принципа достаточного основания расходится с кантовским представлением о человеческой свободе, поскольку Шопенгауэр утверждает, что действия с необходимостью вытекают из их мотивов.

Шопенгауэр включает свое изложение принципа достаточного разума в метафизическую систему своего главного труда Мир как воля и репрезентация .Как мы видели, Шопенгауэр, как и Кант, считает, что репрезентации всегда конституируются формами нашего познания. Однако Шопенгауэр указывает на то, что существует внутренняя природа явлений, ускользающая от принципа достаточной причины. Например, этиология (наука о физических причинах) описывает способ действия причинности в соответствии с принципом достаточного основания, но не может объяснить естественные силы, которые лежат в основе и определяют физическую причинность. Все эти силы остаются, если использовать термин Шопенгауэра, «оккультными качествами».”

В то же время есть один аспект мира, который не дан нам просто как представление, и это наши собственные тела. Мы осознаем наши тела как объекты в пространстве и времени, как представление среди других представлений, но мы также переживаем наши тела совершенно по-другому, как ощущаемые переживания наших собственных намеренных телесных движений (то есть кинестезиса). Это ощущаемое осознавание отличается от пространственно-временного представления тела. Поскольку у нас есть понимание того, что мы сами, помимо репрезентации, мы можем распространить это понимание и на любое другое представление.Таким образом, заключает Шопенгауэр, самая сокровенная природа [ Innerste ], основная сила каждого представления, а также мира в целом — это воля, а каждое представление — это объективация воли. Короче говоря, воля — вещь сама по себе. Таким образом, Шопенгауэр может утверждать, что он выполнил проект Канта, потому что он успешно идентифицировал вещь в себе.

Хотя каждое представление является выражением воли, Шопенгауэр отрицает, что каждый элемент в мире действует намеренно или осознает свои собственные движения.Воля — это слепая бессознательная сила, присутствующая во всей природе. Только в своих высших объективациях, то есть только у животных, эта слепая сила осознает свою собственную активность. Хотя сознательное целенаправленное стремление, которое подразумевает термин «воля», не является фундаментальной чертой воли, сознательное целенаправленное стремление — это способ, которым мы его переживаем, и Шопенгауэр выбирает этот термин с учетом этого факта.

Следовательно, название главной работы Шопенгауэра « Мир как воля и представление » удачно резюмирует его метафизическую систему.Мир — это мир репрезентации, как пространственно-временной универсум индивидуальных объектов, мир, созданный нашим собственным когнитивным аппаратом. В то же время внутреннее существо этого мира, то, что находится за пределами нашего когнитивного аппарата или того, что Кант называет вещью в себе, есть воля; изначальная сила проявляется в каждом представлении.

ii. Идеи и эстетика Шопенгауэра

Шопенгауэр утверждает, что пространство и время, которые являются принципами индивидуации, чужды вещи-в-себе, поскольку они являются способами нашего познания.Для нас воля выражается во множестве индивидуализированных существ, но сама по себе воля является нераздельным единством. Та же самая сила действует в нашем собственном желании, в движениях животных, растений и неорганических тел.

И все же, если мир состоит из недифференцированных желаний, почему эта сила проявляется таким огромным разнообразием способов? Шопенгауэр отвечает, что воля объективируется в иерархии существ. На самом низком уровне мы видим, что воля объективирована в природных силах, а на самом высоком уровне воля объективирована в человеческом существе.Феномены высших степеней воли порождаются конфликтами, происходящими между различными явлениями низших степеней воли, и в феномене высшей Идеи более низкие ступени включаются. Например, законы химии и гравитации продолжают действовать в животных, хотя такие более низкие уровни не могут полностью объяснить их движения. Хотя Шопенгауэр объясняет степени воли с точки зрения развития, он настаивает, что градации не развивались с течением времени, поскольку такое понимание предполагает, что время существует независимо от наших познавательных способностей.Таким образом, во всех естественных существах мы видим волю, выражающую себя в различных объективациях. Шопенгауэр отождествляет эти объективации с идеями Платона по ряду причин. Они находятся вне пространства и времени, связаны с индивидуальными существами как их прототипами и онтологически предшествуют индивидуальным существам, которые им соответствуют.

Хотя законы природы предполагают Идеи, мы не можем интуитивно постичь Идеи, просто наблюдая за действиями природы, и это связано с отношением воли к нашим представлениям.Воля есть вещь сама по себе, но наш опыт воли, наши представления конституируются нашей формой познания, принципом достаточного разума. Принцип достаточного разума производит мир репрезентации как связку пространственно-временных, причинно связанных сущностей. Таким образом, метафизическая система Шопенгауэра, кажется, не позволяет нам иметь доступ к Идеям такими, какие они есть сами по себе, или способом, выходящим за пределы этой пространственно-временной причинно-связанной структуры.

Однако Шопенгауэр утверждает, что существует вид знания, свободное от принципа достаточного основания.Обладать знаниями, не обусловленными нашими формами познания, было бы для Канта невозможным. Шопенгауэр делает такое знание возможным, отделяя условия познания, а именно принцип достаточного основания, от условия объективности в целом. Быть объектом для субъекта — это состояние объектов, которое является более основным, чем принцип достаточного основания для Шопенгауэра. Поскольку принцип достаточного основания позволяет нам воспринимать объекты как частные, существующие в пространстве и времени с причинной связью с другими вещами, иметь опыт объекта только в той мере, в какой он представляется субъекту, помимо принципа достаточного основания. , заключается в том, чтобы испытать объект, который не является ни пространственно-временным, ни причинным отношением к другим объектам.Такие объекты — это Идеи, а вид познания, участвующий в их восприятии, — это эстетическое созерцание, поскольку восприятие Идей — это переживание прекрасного.

Шопенгауэр утверждает, что способность выходить за пределы повседневной точки зрения и эстетически рассматривать объекты природы недоступна большинству людей. Скорее, способность эстетически относиться к природе является отличительной чертой гения, и Шопенгауэр описывает содержание искусства через исследование гения.Гений, утверждает Шопенгауэр, — это тот, кому природа наделила интеллектом над волей. Для Шопенгауэра интеллект предназначен для служения воле. Поскольку в живых организмах воля проявляется как стремление к самосохранению, интеллект служит отдельным организмам, регулируя их отношения с внешним миром, чтобы обеспечить их самосохранение. Поскольку интеллект создан для того, чтобы полностью служить воле, он дремлет, используя красочную метафору Шопенгауэра, если только воля не пробуждает его и не приводит в движение.Следовательно, обычное знание всегда касается отношений, установленных принципом достаточного основания, между объектами в терминах требований воли.

Хотя интеллект существует только для того, чтобы служить воле, у некоторых людей интеллект, предоставленный природой, настолько непропорционально велик, что намного превышает количество, необходимое для служения воле. У таких людей интеллект может освободиться от воли и действовать независимо. Человек с таким интеллектом — гений (только мужчины могут обладать такой способностью по Шопенгауэру), и эта свободная от воли деятельность есть эстетическое созерцание или творчество.Таким образом, гений отличает способность безвольно размышлять об идеях в течение длительного периода времени, что позволяет ему повторять то, что он постиг, создавая произведение искусства. Создавая произведение искусства, гений делает прекрасное доступным и для не-гения. В то время как негении не могут интуитивно постичь Идеи в природе, они могут интуитивно постичь их в произведении искусства, поскольку художник воспроизводит природу в произведении искусства таким образом, что зритель может смотреть на нее бескорыстно, то есть освобожденный от собственных желающих, как Идея.

Шопенгауэр утверждает, что эстетическое созерцание характеризуется объективностью . Интеллект в своем нормальном функционировании служит воле. Таким образом, наше нормальное восприятие всегда испорчено нашими субъективными стремлениями. Эстетическая точка зрения, поскольку она свободна от подобных стремлений, более объективна, чем любые другие способы рассмотрения объекта. Искусство не переносит зрителя в воображаемое или даже идеальное царство. Скорее, это дает возможность взглянуть на жизнь без искажающего влияния его собственной воли.

г. Человеческая воля: свобода действий, свобода и этические действия

я. Агентство и свобода

Любой отчет о человеческой деятельности у Шопенгауэра должен быть дан в терминах его описания воли. Для Шопенгауэра все акты воли являются телесными движениями, а потому не являются внутренней причиной телесных движений. Что отличает волевой акт от других событий, которые также являются выражением воли, так это то, что он отвечает двум критериям: это движение тела, вызванное мотивом, и оно сопровождается непосредственным осознанием этого движения.Шопенгауэр дает психологическое и физиологическое объяснение мотивов. В его психологическом описании мотивы — это причины, возникающие в среде познания, или внутренние причины. Мотивы — это мыслительные события, возникающие в ответ на осознание какого-либо мотивирующего объекта. Шопенгауэр утверждает, что эти ментальные события никогда не могут быть желаниями или эмоциями: желания и эмоции являются выражениями воли и, следовательно, не входят в класс представлений. Скорее, мотив — это осознание некоторого объекта репрезентации.Эти представления могут быть абстрактными; мышление концепцией объекта или интуитивно; восприятие объекта. Таким образом, Шопенгауэр дает причинную картину действия, в которой ментальные события вызывают физические события.

В физиологическом объяснении мотивов Шопенгауэра мотивы — это процессы мозга, которые вызывают определенные нейронные активности, которые переводятся в движение тела. Психологические и физические объяснения последовательны, поскольку Шопенгауэр имеет двоякое представление о ментальном и физическом.Ментальное и физическое — это не две причинно связанные области, а два аспекта одной и той же природы, где один не может быть сведен или объяснен другим. Важно подчеркнуть тот факт, что с точки зрения физиологии воля не является функцией мозга. Скорее он проявляется в виде раздражительности в мышечных волокнах всего тела.

Согласно Шопенгауэру, воля как мышечная раздражительность — это постоянное стремление к активности вообще. Поскольку это стремление не имеет направления, оно направлено во все стороны одновременно и, следовательно, не производит физического движения.Однако, когда нервная система обеспечивает направление этого движения (то есть когда мотивы действуют на волю), движению придается направление и происходит движение тела. Нервы не приводят в движение мышцы, они скорее служат поводом для движений мышц.

Причинный механизм в актах воли необходим и законен, как и все причинные отношения с точки зрения Шопенгауэра. Акты воли следуют из мотивов с той же необходимостью, что движение бильярдного шара следует из удара по нему.Тем не менее, этот подход ведет к проблеме непредсказуемости действий: если причинный процесс регулируется законом и если акты воли обусловлены причинно-следственными связями, Шопенгауэр должен учитывать тот факт, что человеческие действия непредсказуемы. Он утверждает, что эта непредсказуемость человеческих действий происходит из-за невозможности всесторонне узнать характер человека. Каждый персонаж уникален, и поэтому невозможно полностью предсказать, как мотив или набор мотивов повлияют на движение тела.Кроме того, мы обычно не знаем, каковы убеждения человека относительно мотива, и эти убеждения влияют на то, как он на них отреагирует. Однако если бы у нас было полное представление о характере человека, а также о его убеждениях, мы могли бы с научной точностью предсказать, какое движение тела будет результатом того или иного мотива.

Шопенгауэр различает причинность, возникающую через стимулы, которая носит механистический характер, и причинность, возникающую через мотивы. Каждый вид причинности возникает с необходимостью и законом.Разница между этими разными классификациями причин касается соизмеримости и близости причины и следствия, а не степени их законности. В механической причинности причина непрерывна и соразмерна следствию, и причина, и следствие легко воспринимаются, и поэтому их причинная закономерность очевидна. Например, для движения по бильярдному шару необходимо ударить, и сила удара одного шара будет равна силе, с которой движется другой шар. У стимулов причины близки: нет разделения между получением впечатления и определением им.В то же время причина и следствие не всегда соизмеримы: например, когда растение тянется к солнцу, солнце как причина не совершает никакого движения, чтобы произвести эффект движения растения. В мотивной причинности причина не является ни ближайшей, ни соразмерной: например, память о Елене может побуждать целые армии бежать в бой. Следовательно, закономерность мотивной причинности трудно, если не невозможно, понять.

Поскольку человеческое действие обусловлено причинно-следственной связью, Шопенгауэр отрицает, что люди могут свободно выбирать, как они реагируют на мотивы.При любом ходе событий агенту доступен один и только один образ действий, и агент выполняет это действие при необходимости. Таким образом, Шопенгауэр должен учитывать тот факт, что агенты воспринимают свои действия как случайные. Более того, он должен учитывать активный характер свободы воли, тот факт, что агенты воспринимают свои действия как вещи, которые они делают, а не как вещи, которые с ними происходят.

Шопенгауэр дает объяснение активной природы агентства, но не в терминах причинной эффективности агентов.Напротив, ключ к объяснению человеческой деятельности лежит в различии между понятным и эмпирическим характером. Наш понятный характер — это наш характер вне пространства и времени и изначальная сила воли. У нас не может быть доступа к нашему разумному характеру, поскольку он существует вне наших форм знания. Как и все силы в природе, он оригинален, неизменен и необъясним. Наш эмпирический характер — это наш характер, поскольку он проявляется в индивидуальных волевых актах: короче говоря, это феномен умопостигаемого характера.Эмпирический характер — это объект опыта и, таким образом, связан с формами опыта, а именно с пространством, временем и причинностью.

Однако понятный характер не определяется этими формами и, следовательно, является бесплатным. Шопенгауэр называет эту свободу трансцендентальной, поскольку она находится за пределами области опыта. Хотя мы не можем ощущать свой разумный характер, мы в некоторой степени осознаем тот факт, что наши действия проистекают из него и, таким образом, во многом являются нашими собственными. Это осознание объясняет, как мы воспринимаем наши поступки как оригинальные и спонтанные.Таким образом, наши действия — это как события, связанные с другими событиями в законно определенной причинной цепи, так и действия, исходящие непосредственно от наших собственных персонажей. Наши действия могут воплощать обе эти противоречивые характеристики, потому что эти характеристики относятся к поступкам из двух различных аспектов наших персонажей: эмпирического и понятного.

Наши персонажи также объясняют, почему мы возлагаем моральную ответственность на агентов, даже если действия вызваны причинной необходимостью. Персонажи определяют последствия, которые мотивы влияют на наш организм.Тем не менее, утверждает Шопенгауэр, наши персонажи полностью наши собственные: наши персонажи в основном такие, какие мы есть. Вот почему мы возлагаем хвалу или порицание не на действия, а на агентов, которые их совершают. И поэтому мы считаем себя ответственными: не потому, что мы могли бы поступить по-другому, учитывая то, кем мы являемся, а потому, что мы могли бы отличаться от того, кем мы являемся. Хотя в наших действиях нет свободы, есть свобода в нашей сущности, в нашем постижимом характере, поскольку наша сущность лежит вне форм нашего познания, то есть пространства, времени и причинности.

ii. Этика

Как и Кант, Шопенгауэр примиряет свободу и необходимость в человеческой деятельности через различие между феноменальным и ноуменальным миром. Однако он резко критиковал деонтологические рамки Канта. Шопенгауэр обвинил Канта в совершении petitio Principii , поскольку в начале своей этики он исходил из чисто моральных законов, а затем построил этику для объяснения этих законов. Шопенгауэр, однако, утверждает, что Кант не дает доказательств существования таких законов.Действительно, Шопенгауэр утверждает, что таких законов, основанных на теологических предположениях, не существует. Точно так же Шопенгауэр нападает на кантовское представление о морали как о безусловном обязательстве. Понятие «должно» имеет мотивационную силу только тогда, когда оно сопровождается угрозой санкций. Поскольку «никакое должно» не может быть безусловным, поскольку его мотивационная сила проистекает из неявной угрозы наказания, все императивы на самом деле, согласно Шопенгауэру, являются гипотетическими.

Шопенгауэр также не принимает утверждение Канта о том, что мораль проистекает из r

Артур Шопенгауэр

Адресовано в: Russell, Bertrand (1945).] Она потребовала возмещения ущерба, утверждая, что Шопенгауэр ее толкнул. Зная, что он был человеком со средствами и что он не любил шум, она намеренно раздражала его, повышая голос, стоя прямо у его двери. Марке утверждал, что философ напал на нее и избил ее после того, как она отказалась покинуть его дверной проем. Ее спутница показала, что она видела, как Марке простерся перед своей квартирой. Поскольку Марке выиграл судебный процесс, он выплачивал ей выплаты в течение следующих двадцати лет. [ Сафрански (1990), Глава 19 ] Когда она умерла, он написал на копии ее свидетельства о смерти: «Obit anus, abit onus» (Старуха умирает, ноша снимается).

Мысль

Философия «воли»

Ключевым направлением деятельности Шопенгауэра было его исследование индивидуальной мотивации. До Шопенгауэра Гегель популяризировал концепцию «Zeitgeist» — идею о том, что общество состоит из коллективного сознания, которое движется в определенном направлении, направляя действия своих членов. Шопенгауэр, читавший и Канта, и Гегеля, критиковал их логический оптимизм и веру в то, что индивидуальная мораль может определяться обществом и разумом.Шопенгауэр считал, что людьми движут только их собственные основные желания, или «Wille zum Leben» («воля»: (букв. «Воля к жизни»)), которым руководствуется все человечество. [ «Реальность — это то, что Шопенгауэр называет Волей, Волей к жизни». Письмо Ричарду К. Лайону, 1 августа 1949 г., Джордж Сантаяна, «Письма Джорджа Сантаяна», Scribner’s, New York, 1955, ]. Для Шопенгауэра человеческое желание было бесполезным, нелогичным и бесцельным, и, следовательно, таким же было и все человеческое действие в мире.

Выражение воли: искусство и эстетика

«Воля» Шопенгауэра проявилась в чистом виде в искусстве и красоте. Согласно Шопенгауэру, искусство было спонтанным, заранее определенным подъемом воли, которую художник понимал еще до ее создания. Искусство как чистейшее проявление воли ставило человека выше науки, природы и разума. Поскольку воля была мотиватором всего человеческого взаимодействия, искусство было выше интеллекта и науки, которые были субъективными и постоянно менялись.Поэтому Шопенгауэр считал, что настоящий гений проявляется в неизменном виде искусства. Эстетическое созерцание искусства было самым тесным контактом человека с его «волей». в мире. Для Шопенгауэра человеческое желание и воля причиняли страдание или боль; лучший способ избавиться от этой боли — это эстетическое созерцание.

Этика

Моральная теория Шопенгауэра предлагала три основных моральных стимула: сострадание, злобу и эгоизм. Сострадание было главным мотиватором нравственного самовыражения.Злоба и эгоизм были коррумпированными альтернативами.

Психология

Шопенгауэр, возможно, оказал даже большее влияние в своем трактовке психологии человека, чем в области философии.

Философов традиционно не впечатляли невзгоды любви, но Шопенгауэр прямо адресовал их и связанные с ними концепции:

: «Мы должны быть удивлены, что вопрос, который обычно играет такую ​​важную роль в жизни человека [любовь], имеет до сих пор почти полностью игнорировался философами и предстает перед нами в виде сырого и необработанного материала.»

Он дал имя внутренней силе человека, которая, как он чувствовал, неизменно преобладала над разумом: Воля к жизни (Wille zum Leben), определяемая как врожденное стремление людей, да и вообще всех существ, оставаться в живых и сохранять

Шопенгауэр отказывался воспринимать любовь как пустяк или случайность, но скорее понимал ее как чрезвычайно мощную силу, невидимую в психике человека и драматически формирующую мир:

: «Конечная цель всех любовных отношений…. важнее всех других целей в жизни человека; и поэтому он вполне достоин той глубокой серьезности, с которой все его преследуют »:« То, что решено им, есть не что иное, как состав следующего поколения … »

Эти идеи предвосхитили теорию эволюции Дарвина и концепции Фрейда. о либидо и бессознательном. [ «Почти за столетие до Фрейда … у Шопенгауэра впервые есть явная философия бессознательного и тела.»Safranski pg. 345. ]

Политическая и социальная мысль

Политика

Политика Шопенгауэра была, по большей части, отголоском его системы этики (последняя была выражена в» Die beiden Grundprobleme der Ethik », выпущенный на английском языке в виде двух отдельных книг« Об основах нравственности »и« О свободе воли »; этика также занимает около четверти его центрального труда« Мир как воля и представление »). изредка политических комментариев в его «Паррга и паралипомены» и «Остатки рукописей» Шопенгауэр описывал себя как сторонника ограниченного правительства.По его мнению, важно то, что государство должно «предоставить каждому человеку свободу действовать для своего собственного спасения», и пока правительство таким образом ограничено, он «предпочел бы, чтобы им правил лев, а не один из [его] собратья-крысы «- т. е. монарх. Однако Шопенгауэр разделял точку зрения Томаса Гоббса о необходимости государства и государственного насилия для сдерживания деструктивных тенденций, присущих нашему виду. Шопенгауэр, по его собственному признанию, не слишком много думал о политике и несколько раз с гордостью пишет о том, как мало внимания он уделял «политическим делам [своего] времени».В жизни, охватившей несколько революций во французском и немецком правительстве и несколько сотрясавших континенты войн, он действительно сохранил свою отчужденную позицию, «думая не о времени, а о вечности». Он написал много пренебрежительных замечаний в адрес Германии и немцев. Типичный пример: «Для немца даже хорошо иметь во рту несколько длинных слов, потому что он думает медленно, и они дают ему время подумать». («Мир как воля и представление», т. 2, гл. 12)

Шопенгауэр обладал отчетливо иерархической концепцией человеческих рас, приписывая цивилизационное превосходство северным «белым расам» из-за их чувствительности и творческих способностей:

: «Высшая цивилизация и культура, за исключением древних индусов и египтян, находятся исключительно среди белых рас; и даже у многих темных народов правящая каста или раса светлее по цвету, чем остальные, и поэтому, очевидно, иммигрировали. , например, брахманы, инки и правители островов Южного моря.Все это связано с тем, что необходимость — мать изобретений, потому что те племена, которые рано эмигрировали на север и постепенно стали белыми, должны были развивать все свои интеллектуальные способности, изобретать и совершенствовать все искусства в своей борьбе с нуждами. нужды и страдания, которые во многих их формах были вызваны климатом. Это им пришлось сделать, чтобы компенсировать бережливость природы, и из всего этого возникла их высокая цивилизация ». (« Паррга и паралипомена », том II, раздел 92)

Несмотря на это, он категорически против различий в обращении. рас, яростно выступал против рабства и поддерживал аболиционистское движение в Соединенных Штатах.Он описывает обращение с «[нашими] невинными черными братьями, которых силой и несправедливостью ввели в дьявольские тиски [рабовладельца]», как «принадлежащих к самым черным страницам судимости человечества». («Парерга и паралипомены», «Об этике», раздел 5)

Шопенгауэр также поддерживал заметный метафизический и политический антииудаизм. Шопенгауэр утверждал, что христианство представляет собой восстание против материалистической основы иудаизма, демонстрируя этику под влиянием Индии, отражающую арийско-ведическую тему духовного «самопреступления» в противоположность невежественному стремлению к земному утопизму внешне земного еврейского духа. :

: «В то время как все другие религии стремятся объяснить людям с помощью символов метафизическое значение жизни, религия евреев полностью имманентна и представляет собой не что иное, как боевой клич в борьбе с другими народами» («Фрагменты по истории философии »,« Парерга и паралипомены », том I).

Взгляды на женщин

В эссе Шопенгауэра «» («Über die Weiber») он выразил свое несогласие с тем, что он назвал «тевтонско-христианской глупостью» в отношении женских дел. Он утверждал, что «женщина по своей природе предназначена для подчинения», и выступал против стихотворения Шиллера в честь женщин «Würde der Frauen». Однако в эссе есть два комплимента: «женщины определенно более трезвы в своих суждениях, чем [мужчины]» и более сочувствуют страданиям других. Однако последнее считалось слабостью, а не гуманитарной добродетелью.

В 1821 году он влюбился в 19-летнюю оперную певицу Кэролайн Рихтер, которую звали Медон, и поддерживал с ней отношения в течение нескольких лет. Однако он отказался от планов женитьбы, написав: «Женитьба означает урезать свои права наполовину и удвоить обязанности», а «Женитьба — это значит затащить глаза в мешок в надежде обнаружить угря из скопления змей». В возрасте 43 лет в 1831 году он снова проявил интерес к более молодой женщине, 17-летней Флоре Вайс, которая отвергла его. [ http: // www.hiw.kuleuven.be/eng/alumni/newslet11.pdf (ref: «The Leuven Philosophy Newsletter» стр. 42-43) ]

Шопенгауэр в целом придерживался либеральных взглядов на другие социальные проблемы: он категорически против табу как самоубийство и гомосексуализм, и осуждал обращение с африканскими рабами. Шопенгауэр высоко ценил одну женщину, мадам де Гийон, чьи труды и биографию он рекомендовал.

Спорные произведения Шопенгауэра повлияли на многих, от Ницше до феминисток XIX века.Хотя враждебность Шопенгауэра к женщинам может рассказать нам больше о его биографии, чем о философии, его биологический анализ различий между полами и их отдельных ролей в борьбе за выживание и воспроизводство предвосхищает некоторые из утверждений, которые позже были высказаны социобиологами и эволюционные психологи ХХ века. Факт | date = июнь 2007

Шопенгауэр сказал подруге Рихарда Вагнера Мальвиде фон Мейзенбуг: «Я еще не сказал своего последнего слова о женщинах.Я считаю, что если женщине удастся выйти из массы или, скорее, подняться над массой, она будет расти непрерывно и больше, чем мужчина ». [ Safranski (1990), Глава 24. Страница 348. ]

Наследственность и евгеника

Шопенгауэр считал, что человек унаследовал уровень интеллекта от матери, а личный характер — от отца. [ On the Suffering of the World, (1970), стр. 35. Penguin Books-Great Ideas ] Шопенгауэр цитирует Горация говоря: «От храбрых и хороших произошли храбрые» («Оды», iv, 4, 29) и шекспировскую строку из «Cymbeline», «Трусы, отец, трусы, и низость, отец низость» (IV, 2) для подкрепления его наследственный аргумент (Пейн, «Мир как воля и представление», Vol.II, стр. 519). По вопросу о евгенике Шопенгауэр писал:

В другом контексте Шопенгауэр повторил свой антидемократико-евгенический тезис: «Если вам нужны утопические планы, я бы сказал: единственное решение проблемы — это деспотизм мудрых и благородных членов общества. подлинная аристократия, подлинное благородство, достигнутое объединением самых великодушных мужчин с самыми умными и одаренными женщинами. Это предложение составляет мою Утопию и мою платоническую республику »(« Очерки и афоризмы », пер.Р.Дж. Холлингдейл, Миддлсекс: Лондон, 1970, стр. 154). Аналитики (например, Кейт Анселл-Пирсон) предположили, что защита Шопенгауэром антиэгалитаризма и евгеники повлияла на неоаристократическую философию Фридриха Ницше, который первоначально считал Шопенгауэра своим наставником.

Взгляды на гомосексуализм

Шопенгауэр был также одним из первых философов со времен греческой философии, который обратился к теме мужского гомосексуализма. В третьем, расширенном издании «Мира как воли и представления» (1856 г.) Шопенгауэр добавил приложение к своей главе «Метафизика сексуальной любви».Он писал, что только те, кто был слишком стар или слишком молод для воспроизводства сильных, здоровых детей, прибегали к педерастии (Шопенгауэр считал педерастию пороком). Он также написал, что гомосексуализм действительно предотвращает рождение бесплодных детей. В связи с этим он заявил, что «… порок, который мы рассматриваем, кажется, работает прямо против целей и задач природы, и что в деле, которое является очень важным и вызывает наибольшую озабоченность ее, он должен фактически служить этим самым целям. , хотя и косвенно, как средство предотвращения большего зла.»[ На странице 566 Шопенгауэра, Артур.» Мир как воля и репрезентация: Том второй «. Dover ] Проницательно предвосхищая интерпретационное искажение со стороны популярного разума его попытки научного» объяснения «педерастии как личности «Пропаганда» феномена, который Шопенгауэр иначе описывает с точки зрения духовной этики, как «нежелательное отклонение», Шопенгауэр саркастически завершает приложение утверждением, что «излагая эти парадоксальные идеи, я хотел предоставить профессорам философии небольшое благосклонности, поскольку они очень смущены постоянно растущей публикацией моей философии, которую они так тщательно скрывали.Я сделал это, дав им возможность оклеветать меня, сказав, что я защищаю и одобряю педерастию »(там же, стр. 567).

Влияния

Шопенгауэр сказал, что на него повлияли Упанишады, Иммануил Кант и Платон. Ссылки на восточную философию и религию часто встречаются в работах Шопенгауэра. Как отмечалось выше, он ценил учение Будды и даже называл себя «буддистом» [ Abelsen, Peter (1993). [ http: // www .questia.com/PM.qst?a=o&d=96540080 «Шопенгауэр и буддизм». ] «Философия Востока и Запада», 44: 2 с. 255. Проверено: 18 августа 2007 г., ] Он сказал, что его философия не могла возникнуть до того, как эти учения стали доступны.

Относительно Упанишад и Вед он пишет в «Мир как воля и представление»:

Он резюмировал влияние Упанишад так: «Это было утешением моей жизни, это будет утешением моей смерти! ”

Другие влияния: Жан Жак Руссо, Джон Локк, Барух Спиноза, Матиас Клавдий, Джордж Беркли, Дэвид Хьюм, Рене Декарт. Факт | date = февраль 2007 г.

Критика Канта

Шопенгауэр принял кантовское деление Вселенной на феноменальное (восприятие) и ноуменальное (мысль). Некоторые комментаторы предполагают, что Шопенгауэр утверждал, что ноумен, или вещь в себе, был основой концепции воли Шопенгауэра. Другие комментаторы предполагают, что Шопенгауэр считал волю единственным подмножеством класса «вещь в себе», а именно тем, что мы можем испытывать непосредственно.[ Брайан Маги, «Непонимание Шопенгауэра», Институт германских исследований, Лондонский университет, 1990, ISBN 0 85457 148 5 ]

Отождествление Шопенгауэром кантовского «ноумена» (то есть фактически существующей сущности) с тем, что он назвал Уилл заслуживает некоторого объяснения. Ноумен был тем, что Кант называл «Ding an Sich», «вещью в себе», реальностью, лежащей в основе наших чувственных и ментальных представлений о внешнем мире. С точки зрения Канта, эти чувственные и ментальные представления — просто явления.Шопенгауэр отошел от Канта в своем описании отношения между феноменом и ноуменом. Согласно Канту, вещи в себе основывают феноменальные представления в нашем сознании. Шопенгауэр, с другой стороны, считал феномены и нумены двумя разными сторонами одной медали. Ноумены не «вызывают» явления, скорее, феномены — это просто способ, которым наш разум воспринимает нумены в соответствии с Принципом достаточного разума. Более полно это объясняется в докторской диссертации Шопенгауэра «О четырехчастном корне принципа достаточного разума».

Второй важный отход Шопенгауэра от эпистемологии Канта касается тела. Философия Канта была сформулирована как ответ на радикальный философский скептицизм Дэвида Юма, утверждавшего, что причинность нельзя наблюдать эмпирически. Шопенгауэр начинает с утверждения, что проведенное Кантом разграничение между внешними объектами, познаваемыми только как феномены, и Вещью в себе ноумена содержит существенное упущение. Фактически, есть один физический объект, который мы знаем лучше, чем какой-либо объект чувственного восприятия.Это наше собственное тело.

Мы знаем, что наши человеческие тела имеют границы и занимают пространство, точно так же, как и другие объекты, известные только через наши названные чувства. Хотя мы редко думаем о наших телах как о физических объектах, мы знаем еще до размышления, что оно разделяет некоторые из их свойств. Мы понимаем, что арбуз не может успешно занимать то же место, что и встречный грузовик. Мы знаем, что если бы мы попытались повторить эксперимент с нашим собственным телом, то получили бы аналогичные результаты. Мы знаем это, даже если не понимаем задействованную физику.

Мы знаем, что наше сознание обитает в физическом теле, подобно другим физическим объектам, известным только как феномены. Однако наше сознание не соизмеримо с нашим телом. Большинство из нас обладают способностью к произвольным движениям. Обычно мы не осознаем дыхание наших легких или биение наших сердец, если каким-то образом наше внимание не привлечено к ним. Наша способность контролировать любой из них ограничена. Наши почки управляют нашим вниманием по своему расписанию, а не по тому, которое мы выбираем. Мало кто из нас имеет представление о том, что сейчас делает наша печень, хотя этот орган так же необходим, как легкие, сердце или почки.Сознательный разум — слуга, а не хозяин этих и других органов. У этих органов есть программа, которую сознательный разум не выбирал, и над которой он имеет ограниченную власть.

Когда Шопенгауэр отождествляет «ноумен» с желаниями, потребностями и импульсами в нас, которые мы называем «волей», то он говорит о том, что мы участвуем в реальности недостижимого иным образом мира вне разума посредством воли. Мы не можем «доказать», что наша ментальная картина внешнего мира соответствует реальности с помощью рассуждений.Благодаря воле мы знаем — не задумываясь, — что мир может нас стимулировать. Мы страдаем от страха или желания. Эти состояния возникают непроизвольно. Они возникают до размышлений. Они возникают даже тогда, когда сознательный разум предпочитает сдерживать их. Рациональный ум для Шопенгауэра — это лист, который несет поток предрефлексивных и в значительной степени бессознательных эмоций. Этот поток есть воля, и через волю, если не через логику, мы можем участвовать в глубинной реальности, которая лежит за пределами простых явлений.По этой причине Шопенгауэр отождествляет «ноумен» с тем, что мы называем нашей волей.

См. Также:
* Критика Шопенгауэром Основы метафизики морали Канта
* Критика Шопенгауэром схем Канта

Влияние

Шопенгауэр оказал огромное влияние на искусство ( особенно литературная музыка) и психология, чем в философии. Его популярность достигла пика в начале 20 века, особенно в эпоху модернизма, а затем несколько снизилась.Тем не менее, ряд недавних публикаций переосмыслили и модернизировали исследования Шопенгауэра. Его теория также исследуется некоторыми современными философами как предшественник эволюционной теории и современной эволюционной психологии. Считается, что он оказал влияние на следующих интеллектуальных деятелей и научных школ: Фридриха Ницше, Пауля Деуссена, Рихарда Вагнера, Густава Малера, Чарльза Дарвина, Теодюля Рибо, Фердинанда Тонниса, Юджина О’Нила, Макса Хоркхаймера, К.Г. Юнга, Зигмунда Фрейда, Джордж Гиссинг, Джон Н.Грей [] В книге «Соломенные псы» Джон Грей назвал Шопенгауэра одним из немногих философов, посвятивших себя изучению восточной и западной философии. Книга выступает против свободы воли и утверждает, что люди имеют гораздо больше общего с животными, чем это принято на Западе. Шопенгауэра хвалят за его отношение к животным и за то, что он обратился к жестокости большей части человеческой жизни. ], Людвиг Витгенштейн, Альберт Эйнштейн, Карл Поппер, Самуэль Беккет, Хорхе Луис Борхес [ Борхес заметил, что причина, по которой он никогда не писал философии, несмотря на его склонность к ней, заключалась в том, что Шопенгауэр уже написал ее для него ], Вильгельм Буш, Дилан Томас, Лев Толстой, Эмиль Чоран, Томас Манн, Итало Свево, Йозеф Кэмпбелл, Эдуард фон Хартманн, Эрих фон Штрогейм, Арнольд Шенберг, феноменализм и рекурсионизм. Факт | date = февраль 2007 г.

Шопенгауэр против Гегеля

Шопенгауэр неоднократно выражал свою неприязнь к философии своего современника Георга Вильгельма Фридриха Гегеля в своих опубликованных работах. Следующая цитата является типичной:

Цитата | Если бы я сказал, что так называемая философия этого товарища Гегеля представляет собой колоссальную мистификацию, которая тем не менее предоставит потомкам неиссякаемую тему для смеха в наше время, то это псевдофилософия, парализующая все умственные способности, подавляющая всякое реальное мышление и самым возмутительным злоупотреблением языком ставящая на место самые пустые, самые бессмысленные, бездумные и, как подтверждается ее успехом, самые отупляющие словоблудия. должно быть совершенно правильно.

Далее, если бы я сказал, что этот summus Философус […] нацарапал бессмыслицу, совершенно непохожую на всех смертных до него, так что любой, кто сможет прочитать его наиболее восхваляемую работу, так называемую «Феноменологию разума», без Чувствуя себя в сумасшедшем доме, можно было бы квалифицировать его как сокамерника Бедлама, я должен быть не менее прав. | Артур Шопенгауэр | На основании морали | стр. 15-16

В его «Предисловии к первому изданию» В своей работе «Die beiden Grundprobleme der Ethik» Шопенгауэр предположил, что он показал, что Гегель стал жертвой заблуждения «Post hoc ergo propter hoc».

Шопенгауэр считал, что Гегель намеренно использует впечатляющую, но в конечном итоге бессодержательную формулировку. Он предположил, что его работы наполнены «замками абстракции» Fact | date = July 2007 , которые звучали впечатляюще, но в конечном итоге не содержали никакого содержания. Он также думал, что его прославление церкви и государства было рассчитано на личную выгоду и не имело ничего общего с поиском философской истины. Fact | date = July 2007 Например, правые гегельянцы истолковали Гегеля как видение прусского государства своего времени как совершенного и как цель всей истории до тех пор.[ «… гегельянцы, которые с полной неулыбчивой серьезностью ставили вопрос о том, каким может быть дальнейшее содержание мировой истории, теперь, когда в гегелевской философии мировой дух достиг цели, познания самого себя. » Сафрански, стр. 256 ] Таким образом, хотя постоянные нападки Шопенгауэра на Гегеля могли показаться тщетными и чрезмерно громкими, они не обязательно были лишены заслуг.

Индология

Шопенгауэр прочитал латинский перевод Упанишад, который французский писатель Анкетиль дю Перрон перевел с персидского перевода принца Дара Шико, названного «Сирре-Акбар» (Великая Тайна).Их философия настолько впечатлила его, что он назвал их «производством высшей человеческой мудрости» и считал, что они содержат сверхчеловеческие концепции. Упанишады были великим источником вдохновения для Шопенгауэра, и, говоря о них, он сказал:

: «Это наиболее удовлетворяющее и возвышающее чтение (за исключением оригинального текста), какое только возможно в мире»; это было утешением в моей жизни и будет утешением в моей смерти ».

Хорошо известно, что книга «Упнехат» (Упанишад) всегда лежала раскрытой на его столе, и он неизменно изучал ее перед сном.ночью. Он назвал открытие санскритской литературы «величайшим даром нашего века» и предсказал, что философия и знание Упанишад станут заветной верой Запада.

Права животных

Следуя своей философии, Шопенгауэр был очень озабочен правами животных. Для него все животные, включая человека, являются феноменальными проявлениями Воли. Слово «Воля» обозначало для него силу, мощь, импульс, энергию и желание.Это самое близкое к нам слово, которое может обозначать как реальную сущность всех внешних вещей, так и наш собственный непосредственный внутренний опыт. Поскольку все в основе своей есть Воля, то люди и животные в основе своей идентичны и могут узнавать себя друг в друге [ «В отличие от интеллекта, она [Воля] не зависит от совершенства организма, но по сути одна и та же во всех Таким образом, животное обладает всеми человеческими эмоциями, такими как радость, горе, страх, гнев, любовь, ненависть, сильное желание, зависть и так далее.Огромная разница между человеком и животным основана исключительно на степени совершенства интеллекта ».« О воле в природе »,« Физиология и патология ». ]. По этой причине он утверждал, что хороший человек будет сочувствовать животным,

Поскольку сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, можно с уверенностью утверждать, что тот, кто жесток к животным, не может быть хорошим человеком. [ «На основе нравственности», § 19 ]

Ничто не ведет к более определенному признанию идентичности сущностной природы феноменов животных и человека, чем изучение зоологии и анатомии.«там же»]

В 1841 году он похвалил учреждение в Лондоне Общества по предотвращению жестокого обращения с животными, а также Общества друзей животных в Филадельфии. Шопенгауэр даже зашел так далеко, что протестовал против использования местоимения «оно» по отношению к животным, поскольку оно привело к обращению с ними, как с неодушевленными предметами. Чтобы подкрепить свою точку зрения, Шопенгауэр сослался на анекдотические сообщения о взгляде в глазах застреленной обезьяны, а также на горе слоненка, мать которого была убита охотником.Он был очень привязан к своей преемственности домашних пуделей. Шопенгауэр подверг критике [] Спинозы: «Его презрение к животным, которые, как простые вещи для нашего использования, объявлены им бесправными, в сочетании с пантеизмом, в то же время абсурдно и отвратительно». «Мир как воля и представление», Vol. 2, Chapter 50. ] убеждение, что животные должны использоваться как простое средство для удовлетворения людей [ Спиноза, «Этика», Pt. IV, Prop. XXXVII, Note I .: «Тем не менее я не отрицаю, что животные чувствуют: я отрицаю то, что мы не можем пользоваться собственными преимуществами и использовать их по своему усмотрению, обращаясь с ними так, как нам лучше всего; ибо их природа не такая, как наша…. «Это полная противоположность доктрине Шопенгауэра. Кроме того,» там же «, Приложение, 26,» все, что есть в природе, кроме человека, забота о наших преимуществах не требует от нас сохранения, но сохранения или разрушать в соответствии с его различными способностями и приспосабливаться к нашему использованию, насколько это возможно. «] [ Цитата | Вот вопросы, которые я пытаюсь доказать в предложении xviii этой части, где ясно, что закон против забоя животных основывается скорее на пустых суевериях и женской жалости, чем на здравом основании.Рациональный поиск того, что полезно для нас, далее учит нас необходимости ассоциировать себя с другими людьми, но не с животными или вещами, природа которых отличается от нашей собственной; мы имеем в отношении них те же права, что и они в отношении нас. Более того, поскольку право каждого определяется его добродетелью или властью, люди имеют гораздо больше прав над животными, чем животные над людьми. Тем не менее я утверждаю, что звери чувствуют. Но я также утверждаю, что мы можем использовать собственные преимущества и использовать их по своему усмотрению, обращаясь с ними так, как нам лучше всего; поскольку их природа не такая, как наша, и их эмоции естественно отличаются от человеческих эмоций.| «Этика», часть 4, предложение 37, примечание 1 ]

Шопенгауэр и буддизм

Многие европейцы в 1830-х и 1840-х годах, включая самого Шопенгауэра, [ Абельсон, Питер (апрель 1993). [ http://ccbs.ntu.edu.tw/FULLTEXT/JR-PHIL/peter2.htm Шопенгауэр и буддизм ]. «Философия Востока и Запада, том 43, номер 2», стр. 255–278. Гавайский университет Press. Проверено: 12 апреля 2008 г., ] обнаружил соответствие между мыслью Шопенгауэра и Четырьмя благородными истинами буддизма.Сходства основаны на принципах, согласно которым жизнь включает в себя страдание, что страдание вызвано желанием и что угасание желания ведет к спасению. Таким образом, три из четырех «истин Будды» соответствуют учению Шопенгауэра о воле. [ Дженавей, Кристофер, «Я и мир в философии Шопенгауэра», стр. 28 ф. ]

Для Шопенгауэра Воля имел онтологическое превосходство над интеллектом; иными словами, желание предшествует мысли. Шопенгауэр чувствовал, что это похоже на представления о пурушартхе или целях жизни в индуизме веданты.

В философии Шопенгауэра отрицание воли достигается либо:
# личным переживанием чрезвычайно сильного страдания, которое приводит к потере воли к жизни; или
# Знание сущности жизни в мире через наблюдение за страданиями других людей. Однако буддийская нирвана не эквивалентна состоянию, которое Шопенгауэр описал как отрицание воли. Оккультный историк Факт | date = февраль 2007 Джоселин Годвин заявила: «Именно буддизм вдохновил философию Артура Шопенгауэра и через него привлек Рихарда Вагнера.Этот ориентализм отражал борьбу немецких романтиков, по словам Леона Полякова, за освобождение от иудео-христианских пут »(« Арктос », стр. 38). В противоположность утверждению Джоселин Годвин, что буддизм вдохновлял самого философа Шопенгауэра. сделал следующее заявление в своем обсуждении религий [ Цитата | Часто говорят, что Шопенгауэра является первым или даже единственным из современных западных философов, сделавших хоть какую-то попытку интеграции своей работы с восточными образами мышления.То, что он был первым, несомненно, верно, но утверждение о том, что на него «повлияла» индийская мысль, требует некоторой оговорки. Между некоторыми центральными доктринами Шопенгауэра и буддизмом существует замечательное соответствие, по крайней мере, в широком смысле: в частности, во взглядах, что эмпирическое существование есть страдание, что страдание происходит из желаний и что спасение может быть достигнуто путем угасания желаний. Эти три «истины Будды» точно отражены в основной структуре доктрины воли (см. Об этом Доротея В.Дауэр, «Шопенгауэр как проводник буддийских идей». Обратите также внимание на обсуждение Брайана Маги, «Философия Шопенгауэра», стр. 14-15, 316-21). | Дженавей, Кристофер, «Я и мир в философии Шопенгауэра», стр. 28 ф. ]: Хотя философия Шопенгауэра может показаться довольно мистической в ​​таком резюме, его методология была решительно эмпирической, а не умозрительной или трансцендентной:

Также примечание:

Нечеткая логика

В 2004 году профессор Мануэль Тарразо опубликовал статью о связи между эпистемологией Шопенгауэра и современной математической оптимизацией.Он является профессором финансов [ http://www.usfca.edu/sobam/faculty/tarrazo_m.html ] в Школе бизнеса Макларена Университета Сан-Франциско. Название статьи — «Пролегомен Шопенгауэра к нечеткости». Он был опубликован в журнале «Нечеткая оптимизация и принятие решений» Kluwer Academic Publishers, том 3, номер 3, сентябрь 2004 г. [ http://www.springerlink.com/content/m2704194224n883r/ ]. Профессор Тарразо утверждает, что «Часть работы Артура Шопенгауэра можно рассматривать как пролегомен существующей концепции нечеткости.Его эпистемологическая структура предлагает всеобъемлющую и удивительно современную основу для изучения индивидуального принятия решений и предлагает мост от кантовской программы к концепции нечеткости, которая, возможно, имела свое второе пролегомен в работах Фреге, Рассела, Витгенштейна, Пирса и Блэка. В этом контексте плодотворный вклад Заде можно рассматривать как логическое следствие концепции представления Канта-Шопенгауэра «.

Избранная библиография

*» О четырехчастном корне принципа достаточного разума (Über die vierfache Wurzel des Satzes vom zureichenden Grunde «), 1813 г.
*» О видении и цветах «(» Über das Sehn und die Farben «), 1816 ISBN 0-85496-988-8
*» Мир как воля и представление «, (поочередно переведены на Английский язык как «Мир как воля и идея».Оригинал на немецком языке: «Die Welt als Wille und Vorstellung»), 1818/1819, vol 2 1844
** Vol. 1 Dover edition 1966, ISBN 0-486-21761-2
** Vol. 2 Dover edition 1966, ISBN 0-486-21762-0
** Питер Смит Издательство в твердом переплете, 1969, ISBN 0-8446-2885-9
** Everyman Мягкая обложка, комбинированное сокращенное издание (290 стр.) ISBN 0-460-87505 -1
* «(Über den Willen in der Natur)», 1836 ISBN 0-85496-999-3
* «О свободе воли (Über die Freiheit des menschlichen Willens»), 1839 ISBN 0-631-14552 -4
* «(Über die Grundlage der Moral)», 1840
* «Parerga und Paralipomen», 1851 ISBN 0-19-924221-6
* Артур Шопенгауэр, «Остатки рукописи», том II, Berg Publishers Ltd., ISBN 0-85496-539-4

Интернет

*
* [ http://www.geocities.com/c_ansata/Women.html «Of Women» (Über die Weiber.) ]
* «[ http://coolhaus.de/art-of-controversy/ The Art Of Controversy (Die Kunst, Recht zu behaviorlten) ]». (двуязычный)
* «[ http://librivox.org/studies-in-pessimism-by-arthur-schopenhauer/ Studies in Pessimism ]» — аудиокнига от LibriVox.
* «Мир как воля и идея» в Интернет-архиве:
** «[ http: // www.archive.org/details/theworldaswillan01schouoft, том I; ] «
**» [ http://www.archive.org/details/theworldaswill02schouoft Volume II; ] «
**» [ http://www.archive.org/details/theworldaswillan03schouoft Том III. ] «
*« О четырехчастном корне принципа достаточного основания »и« О воле в природе ». Два эссе:
** [ http://www.archive.org/details/onthefourfoldroo00schouoft Internet Архив., ]. Перевод г-жи Карла Хиллебранда (1903 г.).
** [ http://dlxs2.library.cornell.edu/cgi/t/text/text-idx?c=cdl;idno=cdl322 Коллекция исторических монографий библиотеки Корнельского университета. ] Перепечатано [ http://www.amazon.com/dp/1429739630/?tag=corneunivelib-20 Цифровые коллекции библиотеки Корнельского университета ]
* [ http://www.schopenhauersource.org /type_list.php?type=manuscript Факсимильное издание рукописей Шопенгауэра ] в [ http: // www.schopenhauersource.org/ SchopenhauerSource ]

ee также

* Антинатализм, позиция, которую отстаивал Шопенгауэр, что лучше бы не родиться
* Критика Шопенгауэром доказательств постулата параллельного дерева
* Деревянный постулат
* Смертельная спираль
* Быть или не быть
* «Искусство быть правым»
* Эмиль Факенхайм

Примечания

Ссылки

* Олбрайт, Дэниел (2004) «Модернизм и музыка: Антология источников ».Издательство Чикагского университета. ISBN 0-226-01267-0.
* Маги, Брайан, «Признания философа», Random House, 1998, ISBN 0-375-50028-6. Главы 20, 21.
* Рассел, Бертран (1945) «История западной философии и ее связь с политическими и социальными обстоятельствами с древнейших времен до наших дней». Саймон и Шустер.
* Сафрански, Рюдигер (1990) «Шопенгауэр и дикие годы философии». Издательство Гарвардского университета, ISBN 0-674-79275-0

Дополнительная литература

Книги

* Этвелл, Джон.«Шопенгауэр о характере мира, метафизике воли».
* ———, «Шопенгауэр, человеческий характер».
* Фредерик Коплестон, «Шопенгауэр: философ пессимизма», 1946 (перепечатано в Лондоне: Search Press, 1975.)
* Хэмлин, Д. У., «Шопенгауэр», Лондон: Рутледж и Кеган Пол, 1980
* —— -, «Шопенгауэр: очень краткое введение».
* Кристофер Джэнавей, 2003. «Я и мир в философии Шопенгауэра». Издательство Оксфордского университета. ISBN 0-19-825003-7
* Маги, Брайан, «Философия Шопенгауэра», Oxford University Press, 1997 (перепечатка), ISBN 0-19-823722-7
* Джерард Мэннион, «Шопенгауэр, религия и нравственность — Скромный путь к этике », Ashgate Press, New Critical Thinking in Philosophy Series, 2003, 314pp.
* Хелен Циммерн,« », Лондон, LONGMANS, GREEN, and Co.- 1876

Статьи

* Abelson, Peter, 1993, «[ http://ccbs.ntu.edu.tw/FULLTEXT/JR-PHIL/peter2.htm Schopenhauer and Buddhism, ]» Философия Востока и Запада »43 (2): 255-78.
* Хименес, Камило, 2006, «[ http://www.avinus-magazin.eu/html/jimenez_-_der_junge_schopenhau.html Tagebuch eines Ehrgeizigen: Arthur Schopenhauers Studienjahre в Берлине2, » Avinus Studienjahre в Берлине2, Avinjahre в Берлине2, на немецком).
* Mazard, Eisel, 2005, «[ http: // www.pratyeka.org/schopenhauer/ Шопенгауэр и эмпирическая критика идеализма в истории идей. ] «О (обсуждаемом) месте Шопенгауэра в истории европейской философии и его отношении к своим предшественникам.
* Moges, Awet, 2006» [ http://www.galilean-library.org/manuscript.php ? postid = 43800 Философия Шопенгауэра. ] «Галилейская библиотека.
* Сангхаракшита, 2004» [ http://www.centrebouddhisteparis.org/En_Anglais/Sangharakshita_en_anglais/Aesthetic_appreciation/aesthetic_appreciation.html Шопенгауэр и эстетическая оценка. , ] «
* Янг, Кристофер и Брук, Эндрю, 1994″ [ http://www.carleton.ca/~abrook/SCHOPENY.htm Schopenhauer and Freud, ] «» Международный журнал психоанализа «75: 101-18.

Внешние ссылки

* sep entry | schopenhauer by Robert Wicks.
* Ross, Kelley L., 1998,» [ http://www.friesian.com/ arthur.htm Артур Шопенгауэр (1788-1860). ] «Два коротких очерка о жизни и творчестве Шопенгауэра и о его смутном взгляде на академические круги.
* [ http://ebooks.adelaide.edu.au/s/schopenhauer/arthur/ Свободно доступные эссе Артура Шопенгауэра из Университета Аделаиды ]
* [ http: //www.schopenhauersource .org / Schopenhauersource: Репродукции рукописей Шопенгауэра в свободном доступе ]

Persondata
ИМЯ = Шопенгауэр, Артур
АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ИМЕНА =
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ = немецкий философ
| ДАТА РОЖДЕНИЯ
| | = y
МЕСТО РОЖДЕНИЯ = Штуттхоф, Королевство Пруссия
ДАТА СМЕРТИ = дата смерти | 1860 | 9 | 21 | mf = y
МЕСТО СМЕРТИ = Франкфурт-на-Майне, Германия

Артур Шопенгауэр — определение Артура Шопенгауэра по The Free Dictionary

Эпизод имеет подходящее название «Дилемма ежа», отсылка к метафоре Артура Шопенгауэра о человеческой близости.Отправной точкой Грея в его обсуждении этой тонкой концепции является работа немецкого философа XIX века Артура Шопенгауэра, La huella de Arthur Schopenhauer. En compania de Macedonio Fernandez y Xul Solar. Артур Шопенгауэр, как и Сантаяна, является атеистом, которого уважает Грей. Однако работа над Geulincx могла бы быть дополнена более систематическим вниманием к влиянию Артура Шопенгауэра. Пекора вкратце признает философа источником «pensum» и «первородного греха рождения», но избегает дальнейшего обсуждения, скажем, мистицизма у Шопенгауэра, его рассказа о беспричинном желании и трагедии, его разоблачении свободы воли и т.д. его критика теодицеи.Он назвал его «Шопенгауэр» в честь «Die Welt als Wille und Vorstellung» Артура Шопенгауэра (Мир как воля и представление). Para nao negligenciar uma admissivel impssibilidade de isencao do presente autor sobre aquilo que observa e colocte em per textes e partindo do Principio no qual a escolha previa destas imagens ja denunciam o carater antropomorfico desta fala, vamos observar como Arthur Schopenhauer aponta em O mundo como vontade e submitacao (1988), esta contaminacao do sujeito com o seu modo de en e entende: No entanto, ele exalta filosofos como Pascal, Arthur Schopenhauer.(7) Хоффман, Артур Шопенгауэр, а позже Рихард Вагнер утверждали, что именно ее непосредственное качество позволило музыке получить доступ к платоническим идеям, выходящим за пределы чувственной области. Они исследуют политический контекст книги; сравнение с работами Эрскина Колдуэлла; Положение Эйджи как южанина в литературной культуре Манхэттена 1930-х годов; использование кинематографического глаза для домов и имущества издольщиков; связи между Эйджи и писателями, такими как Уильям Вордсворт, Артур Шопенгауэр, Федор Достоевский, Джон Бергер, Федерико Гарсия Лорка и Герман Мелвилл; Эйджи как основатель новой журналистики; его концепция иронии; конфликт искусства и природы в книге; и изображение пространства.Психотерапевты: Стоит ли нам встретиться с Артуром Шопенгауэром?

Артур Шопенгауэр — Биография ВОЗ, ВОЗ

Артур Шопенгауэр работал как Sohn des Großhandelskaufmanns und Hofrates Heinrich Floris Schopenhauer und seiner Ehefrau Johanna Henriette, geborene Trosiener, am 22. февраля 1788 в Данциге.

Aufgrund der Besetzung Danzigs durch Preußen siedelte die Familie nach Hamburg um, wo der republikanisch gesinnte Vater ein Handelsgeschäft aufbaute. Für zwei Jahre, von 1797-1799, ging Arthur Schopenhauer in eine kaufmännische Lehre bei dem befreundeten Geschäftsmann Grégoire de Blésimaire в Гавре.Von 1799–1803 besuchte er eine Privatschule в Гамбурге. Er unternahm im Jahr 1800 mit seinen Eltern Ausflüge nach Karlsbad, Göttingen, Weimar, Berlin, Dresden und Jena und begleitete sie später auf Reisen durch die Niederlande, England, Belgien, Frankreich, Schweiz und Österreich. Nach dem Tod des Vaters entschied sich Schopenhauer nicht für den Beruf den Kaufmanns, sondern bereitete sich von 1807-1809 auf dem Gymnasium in Gotha und Weimar auf ein Studium vor. Im Oktober 1809 года начал свою деятельность в Геттингене Medizin zu studieren und besuchte unter anderem die Vorlesungen von Johann Friedrich Blumenbach.

Im Jahr 1811 wechselte er nach Berlin und widmete sich dem Philosophie-Studium. Dort traf er auch auf seine Lehrer Johann Gottlieb Fichte und Daniel Friedrich Schleiermacher. 1823 г. Промовник в Йене с сейнером Диссертация «Ueber die vierfache Wurzel des Satzes vom zureichenden Grunde». Nach dem Tod des Vater waren seine Mutter und Schwester nach Weimar gezogen. Dort wurde Johanna Schopenhauer als Schriftstellerin tätig und unterhielt einen literarischen Salon. Zeitweise ließ sich Schopenhauer in diesem familiären Kreis nieder.Aber Streitigkeiten mit seiner Mutter wegen ihrer Lebensführung veranlassten ihn, Weimar wieder zu verlassen. Фон 1814–1818 гг. В Дрездене. Nach seiner Promotion entwickelte sich zwischen Schopenhauer und Johann Wolfgang von Goethe ein Kontakt aufgrund seiner Farbenlehre. 1816 erschien Schopenhauers Arbeit «Über das Sehn und die Farben» — 1830 ins Lateinische übersetzt -, die zunächst als Weiterentwicklung der Goetheschen Farbenlehre gedacht war. Doch zeigte sich darin dann eine Trennung ihrer Ansichten.Im Jahr 1818 wurde der erste Teil seines Hauptwerkes «Die Welt als Wille und Vorstellung» fertig, das aber keine große Resonanz fand. Darin erläutert er seine Ansicht, dass die ganze Welt eine Vorstellung sei. Aber er geht darüber hinaus und stößt auf den Willen des Menschen. В ихм erkennt er das metaphysische Sein der Substanz als das Wesen jeder Substanz in der Natur. Damit machte Schopenhauer den Wille zur Grundlage аллер Realität und die Welt zur Vorstellung des Menschen. Der Wille steht für ihn außer Raum und Zeit sowie außerhalb der Ursächlichkeit.Nur Raum und Zeit verleiht dabei den Objekten die Vielheit. Die Objektwerdung des Willens sind platonische Ideen. Nur das Kunstgenie ist in der Lage, die ewigen Ideen darzustellen. Schopenhauers Metaphysik der Kunst beeinflusste das Schaffen von Рихард Вагнер и Фридрих Ницше. Nach Schopenhauer ist dem Willen ewiges Streben eigen. Er kommt nie zum Ziel und daher auch zu keiner Befriedigung — das bedeutet zu keinem Glück. Das Leben wird zum Leiden, das erst mit der Zerstörung des Willens endet.Schopenhauer lehrte somit eine pessimistische Willensphilosophie. Andererseits nannteer in der Folge seiner Willensmetaphysik das Mitleid als Grundlage der Moral. 1818 unternahm Schopenhauer eine mehrmonatige Italien-Reise. Nach der Rückkehr und einem kurzen Aufenthalt в Веймаре и Дрездене trat er eine Professur für Philosophie an der Berliner Universität an. Seine Probevorlesung «Über die vier verschiedenen Arten der Ursachen» Trug er im Beisein von Georg Hegel vor. 1822 unternahm er eine zweite Italienreise über die Schweiz, Mailand, Venedig und Florenz.1825 erschien in der «Kleinen Bücherschau» eine Positive Kritik von Jean Paul zu Schopenhauers Hauptwerk. Im gleichen Jahr entstand die Übersetzung von Baltasar Graciáns «Hand-Orakel und Kunst der Weltklugheit», die aber erst posthum veröffentlicht wurde. Сена Арбайт «Убер ден Виллен дер Натур» в 1836 году. 1831 год в Берлине холера, холера унд Шопенгауэр, зог на Франкфурте-на-Майне, wo er bis an sein Lebensende blieb. Er betätigte sich dort als Privatgelehrter.

Im Jahr 1841 erschien der Titel «Die beiden Grundprobleme der Ethik».Mit diesem Werk wurden die beiden Preisschriften «Über die Freiheit des menschlichen Willens», für die Schopenhauer 1839 von der Königlich-Norwegischen Societät der Wissenschaften ausgezeichnet wurde, undament «9000 руб.» 9000 руб.

Nacházíte se: Booktook.cz → Автржи → Артур Шопенгауэр

---

Nejoblíbenější

Нейновейши

Abecedně

Od nejlevnějšího

Od nejdražšího

положек 20

Автор: Артур Шопенгауэр

15% Předprodej

О том, як справне вест дискуси, покуд чсете stát na Jejím Konci jako vítěz, napsal snad nejlepší knihu filozof Артур Шопенгауэр.Kniha, jež je známá také pod názvem Eristická dialektika, obsahuje bohatý a Strukturovaný přehled příkladů, jakým způsobem lze diskusi vést — a to jak logicky správněí zavak pomocdoc.

Слева 15% z běžně ceny 199 крон

Наши цены: 169 чешских крон

выйде 3.12. 2020

Автор: Артур Шопенгауэр

издатель: Михал Легелли

Новинка

Svět jako vůle a představa: «Co v ní má být řečeno,» píše v předmluvě ke knize Schopenhauer, «je jedna jediná myšlenka.- Onu myšlenku pokládám ZA к, со с Tak dlouho hledalo стручок jménem filosofie СО Право прото historicky vzdělaní Lidé pokládají ZA Tak nemožné, яко objevit kámen mudrců … «Příbuznost к Schopenhauerovu myšlení nalezneme, жак Автор SaM глинобитный, již v indických Védách či Upanišadách

Слева 6% z běžně ceny 320 крон

Наши цены: 301 чешских крон

Ihned ke stažení

Автор: Артур Шопенгауэр

издатель: Михал Легелли

Новинка

Druhý svazek spisu Světa jako vůle a představy je k pochopení celku nezbytnou součástí.Před čtenářem se rozprostírá obnažený svět, bez příkras, jako kdysi Śákjamunimu za hranicemi jeho paláce (nepoznání), kde nalézá všudypřítomnítomnístóní svět, Prvním osvobozením, byť krátkodobým, je v tomto životě Schopenhauerovi stav estetického vykoupení,

Слева 6% z běžně ceny 320 крон

Наши цены: 301 чешских крон

Ihned ke stažení

Автор: Артур Шопенгауэр

Новинка

Артур Шопенгауэр (1788 — 1860) — nemecký filozof, jeden z najvýznamnejších mysliteľov 19.storočia, tvorca voluntaristickej a iracionalistickej filozofie, často označovaný ako filozof pesimizmu, sa prelávil najmä svojím spisom Aphorismen zur Lebensweisheit (1851), ktorýdúdúzánčán. V brilantných úvahách sa v om pokúsil podať «návod» na prežitie čo

Слева 6% z běžně ceny 239 крон

Наши цены: 225 чешских крон

Ihned ke stažení

Автор: Артур Шопенгауэр

издатель: Михал Легелли

Новинка

Treti svazek Knihovny Arthura Schopenhauera, О čtverém kořeni věty о dostatečném důvodu, Dilo, Йеж vyšlo poprvé Roku 1813 Jeste ZA Schopenhauerova života bylo reeditováno, Nebot се Jeho Slov Баннеры южной Моравии Stalo «základní stavbou celého Jeho systému», JE autorovu doktorskou disertační prací.Obsahuje všechny základní Schopenhauerovy myšlenky, dále pak rozvíjené v ostatních jeho pracích, především v jeho

Слева 6% z běžně ceny 215 чешских крон

Наши цены: 202 чешских крон

Ihned ke stažení

Автор: Артур Шопенгауэр

издатель: Михал Легелли

Новинка

Ve spise „O vůli v přírodě“ přináší Schopenhauer hned z několika oborů (z humanitních i přírodních věd) богате доклады новых учений: světa jako vůle a pedstavy.Autorův postup se line od medicínských disciplín fyziologie, patologie a anatomie přes fyziologii rostlin až k astronomii, se završením v odkazech na lingvistiku, sinologii (s ohledem k buddhismu) i magnus3 na animusis

Слева 6% z běžně ceny 230 крон

Наши цены: 216 чешских крон

Ihned ke stažení

.