Zvukobook.ru - Первый аудиокнижный | Артур шопенгауэр мысли: Артур Шопенгауэр, Мысли – читать онлайн полностью

Содержание

Книга Мысли — читать онлайн бесплатно, автор Артур Шопенгауэр, ЛитПортал

Мысли
Артур Шопенгауэр

«Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление».

Перед вами ? «Мысли» Шопенгауэра. Работа, уступающая по известности его крупномасштабным произведениям, однако способная, именно по своей обрывочности, дать читателю четкое и непредвзятое представление об особенностях шопенгауэровской философии…

Артур Шопенгауэр

Мысли

О Физиономике

Что на внешности изображается и отражается внутреннее содержание, а лицо высказывает и раскрывает внутреннюю сущность человека, – это такое предположение, которого априорность, а вместе с тем и надежность обнаруживается при всяком случае в общей жажде видеть человека, который выделился чем-либо дурным или хорошим, или отличился замечательным произведением; а если не представляется случая видеть, то, по крайней мере, узнать от других, каков он из себя по виду и наружности.

Это ведет, с одной стороны, к скоплению публики к тем пунктам, где ожидается прибытие такого человека, а с другой – к стремлению газет, особенно английских, дать публике быстрое и точное описание его наружности, пока художник и гравер не покажут нам его воочию. Изобретение Дагерра оттого так высоко и ценится, что самым совершенным образом удовлетворяет этой потребности. Равным образом и в обыденной жизни, всякого подвернувшегося нам человека мы подвергаем физиономическому наблюдению, стараясь тихомолком по чертам его лица предузнать его нравственную и умственную сущность. На основании всего этого дело представляется не совсем так, как полагают некоторые глупцы, воображая, что вид и наружность человека не имеют никакого значения, потому-де, что душа сама по себе, а тело само по себе и имеет к первой такое же отношение, какое к нему самому имеет носимое им платье.

Скорее всего, человеческое лицо есть иероглиф, который не только допускает дешифрирование, но и готовая азбука для которого имеется в нас самих. Лицо человека говорит даже больше и более интересные вещи, чем его уста, ибо оно представляет компендиум всего того, что он когда-либо скажет, будучи монограммою всех мыслей и стремлений этого человека. Уста высказывают опять-таки только мысль человека, лицо – мысль природы. Поэтому всякий заслуживает того, чтобы его внимательно рассматривали, но не всякий стоит того, чтобы с ним разговаривать. Если как отдельная мысль природы всякий индивидуум достоин внимания и наблюдения, то в высшей степени заслуживает того же красота, ибо она есть высшая и более обобщенная мысль природы, – она представляет идею породы, вида (species). Поэтому-то она так могущественно и приковывает наш взгляд и внимание. Она есть основная и главная мысль природы, тогда как индивидуум – только побочная, придаточная мысль.

Все безмолвно исходят из того положения, что всякий таков, каков он по виду и наружности, и положение это также справедливо; но трудность заключается в разгадывании, способность к которому частью врожденная, частью приобретается опытом; но вполне ею никто не владеет, даже самые опытные могут еще впасть в заблуждение; и, однако же, лицо (физиономия) не лжет, что бы там ни говорил Фигаро, хотя мы часто читаем не то, что на нем написано. Во всяком случае дешифрирование лица есть великое и трудное искусство. Принципы его не усваиваются in abstracto (отвлеченным путем). Первое условие для этого – рассматривать наблюдаемого человека чисто объективным взглядом, что не так-то легко. Коль скоро именно примешался малейший след антипатии, или симпатии, или страха, или надежды, или мысль о том, какое впечатление произвели мы сами, – короче, как скоро примешалось что-либо субъективное (личное), иероглиф становится сбивчивым и неточным. Как звуки какого-либо языка слышит явственно только тот, кто их не понимает (ибо в противном случае означаемое немедленно вытесняет из сознания знак), так точно и физиономию какого-либо человека видит только тот, кто ему еще совершенно чужд, т. е. кто еще не пригляделся к его лицу во время нескольких встреч или же разговора с ним. Поэтому чисто объективное впечатление какого-либо лица, а вместе с тем и возможность его дешифрирования, строго говоря, получается только при первом на него взгляде. Как запах производит на нас впечатление только при своем появлении, а вкус вина ощущается только за первым стаканом, точно так же и лица производят свое первое впечатление только при первой встрече.

Поэтому ей следует посвящать самое тщательное внимание: следует заметить себе первое впечатление, а для людей, имеющих для нас личное значение, даже и записать, если именно хотим верить своему физиономическому чувству и суждению. Дальнейшее знакомство, обхождение изгладит это впечатление, но обстоятельства когда-нибудь впоследствии подтвердят его.

Между тем мы не хотим скрывать от себя, что это первое лицезрение бывает большею частью в высшей степени неприятно: так мало путно и состоятельно большинство! За исключением красивых, добродушных и интеллигентных лиц, т. е. чрезвычайно немногих и редких, – я полагаю, что у чувствительных особ всякое новое лицо большею частью должно вызывать родственное со страхом чувство, представляя неприятное в новых и неожиданных сочетаниях. И действительно, почти всегда это бывает жалостное, прискорбное лицезрение. Попадаются даже такие люди, на лице которых отпечатана такая наивная пошлость и низость образа мыслей и такая животная ограниченность рассудка, что просто удивляешься, как они рискуют выходить с такою физиономиею и не надевают маски.

Бывают даже лица, от простого лицезрения которых чувствуешь себя оскверненным. Поэтому нельзя осуждать тех, кому привилегированное положение позволяет жить в такой обстановке и уединении, в которой они вполне избавлены от мучительного чувства «видеть новые лица».

При метафизическом объяснении этого обстоятельства следует принять в соображение, что индивидуальность каждого человека есть именно то отрицательное, от чего он посредством собственного существования должен быть устранен и исправлен. Если же довольствоваться психологическим объяснением, то спрашивается, каких же ожидать физиономий у тех, внутри которых во всю их долгую жизнь чрезвычайно редко всплывало что-либо иное, кроме мелочных, низких, жалких мыслей и пошлых, своекорыстных, завистливых, гадких и злостных желаний. Каждая из этих мыслей и желаний на время своего присутствия налагала на лицо свое выражение: все эти следы, вследствие многих повторений, глубоко врезались с течением времени и, как говорится, наторили свой путь на физиономии.

Потому-то большинство людей таковы по своему внешнему виду, что ужасаешься при первом на них взгляде и только мало-по-малу привыкаешь к их лицу, т. е. так притупляешься к производимому ими впечатлению, что оно более не действует.

На этот же медленный процесс образования постоянного выражения физиономии путем бесчисленных мимолетных характеристических напряжений лица служит также причиною, почему интеллигентные, осмысленные лица становятся таковыми только постепенно и даже только под старость приобретают свое высшее выражение, тогда как на портретах из их юности намечены только первые следы его. Напротив того, только что сказанное нами насчет первого страха согласуется с вышеприведенным замечанием, что лицо производит свое настоящее и полное впечатление только в первый раз. Чтобы совершенно объективно и неподдельно (беспримесно) воспринять это впечатление, мы не должны находиться ни в каких отношениях к человеку, а если возможно, то и не говорить с ним. Всякий разговор уже некоторым образом сближает и устанавливает известное обоюдное субъективное отношение, от которого тотчас же пострадает объективность восприятия.

Так как к тому же каждый старается возбудить уважение или приязнь, то наблюдаемый тотчас же пустит в ход всякие усвоенные уже им уловки притворства, станет своими минами лицемерить, льстить и так нас этим подкупит, что мы вскоре перестанем видеть то, что явственно показал нам первый взгляд. Поэтому-то и говорится, что «большинство людей при ближайшем знакомстве выигрывают», тогда как следовало бы сказать – «нас одурачивают». Когда же впоследствии наступит плохое стечение обстоятельств, тогда большею частью вывод первого взгляда получает свое оправдание и часто придает этому последнему язвительный оттенок. Если же, напротив того, «ближайшее знакомство» с места же неприязненное, то точно так же вряд ли кто найдет, чтобы люди от него выигрывали. Другая причина кажущегося выигрыша при ближайшем знакомстве состоит в том, что человек, первое лицезрение которого нас от него предостерегало, коль скоро мы с ним разговариваем, уже показывает нам не только свою собственную сущность и характер, но и свое образование, т.

е. не просто то, что он действительно есть по природе, но также и то, что он усвоил из общей сокровищницы всего человечества: три четверти того, что он говорит, принадлежит не ему, а вошло в него извне, – а мы-то часто удивляемся, слушая, как подобный минотавр может говорить так по-человечески! Но стоит только перейти от «ближайшего знакомства» к еще более близкому, и тогда «животность», которую сулила его физиономия, обнаружится великолепнейшим образом. И так, кто одарен физиономическою дальнозоркостью, тот должен непременно обращать надлежащее внимание на ее предсказания, предшествующие всякому ближайшему знакомству, а следовательно, достоверные и неподдельные. Ибо лицо человека выражает прямо то, что он есть, и если мы ошибаемся, то не его вина, а наша. Напротив того, слова человека выказывают только то, что он думает, чаще – только то, чему он выучился, или же просто то, что он выдает за свои мысли. К этому присоединяется еще и то, что когда мы с ним говорим или слышим его разговор с другими, то отвлекаемся от его физиономии, устраняя ее как субстрат, как нечто уже данное, и обращаем внимание только на патогномическую сторону, на игру его лица при разговоре: а эту последнюю он направляет таким образом, что она обращена к нам казовою стороною.

Если же Сократ сказал некогда юноше, представленному ему для испытания его способностей: «Говори, чтобы я мог тебя видеть»; то (принимая, что он под словом «видеть» не разумел просто «слышать») он был прав в том отношении, что черты и особенно глаза человека оживляются только во время речи и кладут на выражение его лица отпечаток духовных средств и способностей человека, что дает нам возможность предварительно определить степень и направление его умственного развития, – чего, собственно, и хотел Сократ в данном случае. В ином же случае следует принять во внимание, во-первых, что все только что сказанное не простирается на нравственные свойства человека, скрытые глубже; а во-вторых, что все приобретаемое нами при разговоре с человеком объективно по более явственному развитию выражения в чертах его лица, снова теряется субъективно вследствие личных отношений, которые тотчас же возникают между нами и привносят незаметное очарование, которое мешает нам быть беспристрастными. Потому-то с этой точки зрения следовало бы правильнее сказать: «Не говори, дабы я мог тебя видеть».

Ибо чтобы глубоко и ясно охватить физиономию человека, следует наблюдать его тогда, когда он сидит одиноко, вполне предоставленный самому себе. Всякое общество и разговор его с другим уже бросают на него постороннее отражение большею частью в его пользу, проводя его путем воздействия и реакции в деятельное состояние, что всегда возвышает человека. Напротив того, одинокий и предоставленный самому себе, в кипении собственных мыслей и ощущений – только тут человек является вполне самим собою. Тогда глубоко проницательный взгляд физиономиста может в общих чертах и сразу схватить всю его сущность. Ибо на его лице проходит основной тон всех его мыслей и стремлений и запечатлен arret irrevocable (непреложный приговор) того, чем он имеет быть и что он только тогда вполне чувствует, когда бывает наедине с самим собою.

Физиономика уже по одному тому составляет главное средство для распознания людей, что физиономия в тесном смысле есть единственное, что не поддается их искусству притворства, так как для этого последнего доступна только патогномическая, мимическая сторона физиономии. Поэтому-то я и рекомендую изучать человека тогда, когда он бывает наедине, предоставленный самому себе, и прежде чем начать с ним разговор, отчасти потому, что только в таком случае видишь перед собою в чистом и неподдельном виде физиономическую сторону лица; тогда как при разговоре тотчас проявляется и патогномическая, и человек прибегает к заученным приемам притворства; а отчасти и потому, что всякое, даже самое мимолетное личное отношение делает нас пристрастными, внося в оценку элемент субъективности.

Следует еще заметить, что физиономическим путем вообще гораздо легче разгадать умственные способности человека, чем его нравственный характер. Первые гораздо больше пробиваются наружу. Они выражаются не только в лице и в игре физиономии, но также в походке и во всяком движении, как бы оно ни было незначительно. Я полагаю, что тупицу, глупца и умного человека можно различить уже с тылу. Тупицу характеризует тяжеловесная неповоротливость всех движений; глупость кладет свой отпечаток на всякий жест; ум и размышление – то же самое. На этом основано замечание Лабрюйера: «Il n’y rien de si simple, de si simple, et de si imperceptible, ou il n’y entrent des manieres, qui nous decelent: un sot ni n’entre, ni ne sort, ni ne se leve, ni se tait, ni n’est sur ses jambes, comme un homme d’esprit[1 — «Нет ничего более легкого, более простого, более неуловимого, чем манеры, которые нас выдают: глупец входит, выходит, встает, молчит, стоит совсем не так, как умный человек» (франц.).]. Этим же, сказать мимоходом, объясняется тот instinct star et prompt[2 — быстрый и безошибочный инстинкт (франц.).], который, по уверению Гельвеция, помогает дюжинным людям узнавать и избегать людей умных. Само по себе обстоятельство это основывается на том, что чем более и развитее головной мозг и чем тоньше по отношению к нему спинной мозг и нервы, тем выше не только умственные средства, но и подвижность, осмысленность в движении всех членов, ибо в таком случае эти последние более непосредственно и решительно управляются мозгом, вследствие чего на каждом движении ясно отражаются его намерения.

В целом же обстоятельство это сводится к тому, что чем выше стоит животное на лестнице существ, тем легче и скорее оно лишается жизни чрез повреждение и поранение в каком-нибудь одном пункте. Возьмем, например, лягушечных животных (Batrachier): насколько они неповоротливы, вялы и медленны в своих движениях, настолько же они не интеллигентны и отличаются при том чрезвычайно тягучею живучестью. Это объясняется тем, что при ничтожном головном мозге они обладают весьма толстым спинным мозгом и нервами. Вообще функциями головного мозга представляются, главным образом, движения рук и походка; движением же остальных членов, равно как и малейшими его видоизменениями, мозг управляет посредством нервов спинного мозга. По этой именно причине произвольные, намеренные движения вызывают утомление, которое, равно как и боль, коренится в мозгу, а не в членах, как нам кажется, – почему утомление и способствует сну. Напротив того, не истекающие от мозга, а следовательно, непроизвольные движения организма (как-то: легких, сердца и т. п.) совершаются, не производя утомления. Так как мышление и управление членами зависит от одного и того же мозга, то характер его деятельности отражается в обоих направлениях, смотря по свойствам индивидуума: глупые люди двигаются как манекены, у умных говорит каждый сустав.

Но гораздо лучше, чем по жестам и движениям, духовные качества познаются по физиономии, по форме и величине лба, по напряжению и подвижности черт лица, но главное – по глазам, начиная от тусклых, мутно глядящих свиных глазок, до сверкающих, искрометных глаз гения. Взгляд ума, даже самого тонкого, отличается от взгляда гениальности тем, что первый носит отпечаток служения воле, второй – свободен от этого. Поэтому весьма вероятен следующий анекдот о Петрарке, рассказанный Скуарцафики в биографии поэта, со слов его современника Джузеппе Бривиуса. Однажды при дворе Висконти, когда в числе гостей находился и Петрарка, Галеаццо Висконти предложил своему сыну, тогда еще мальчику, указать из числа присутствующих самого умного человека. Обведя внимательно всех глазами, мальчик, к великому общему изумлению всех присутствующих, взял за руку Петрарку и подвел его к отцу. Таким образом, природа отличает своих избранников такою яркою печатью достоинства, что ее замечают даже и дети. Поэтому я советовал бы своим остроумным землякам, если им опять придет охота какого-нибудь дюжинного человека в течение 30 лет провозглашать великим гением, не выбирать себе любимца с такою физиономией трактирщика, какую имел Гегель, на лице которого самым разборчивым почерком было написано природою столь знакомое ей название «дюжинная голова».

Иначе, чем с умственными, обстоит дело с нравственными качествами, с характером человека: разгадать его физиономическим путем гораздо труднее, потому что он, будучи метафизической природы, лежит глубже и хотя находится в связи с телосложением и организмом, но не так непосредственно, как ум, и не приурочен, как этот последний, к какой-либо определенной части или системе тела. К тому же еще, тогда как всякий, вполне довольствуясь своим рассудком, охотно выставляет его напоказ и старается открыто заявить его при всяком случае, нравственная сторона редко когда вполне свободно выставляется наружу и даже большею частью преднамеренно маскируется, в чем от долговременной практики можно дойти до отменного мастерства. Тем не менее, как выше замечено, дурные помыслы и недостойные стремления постепенно оставляют свои следы на лице и в глазах. Вследствие этого дело слагается таким образом, что, подвергая какого-либо человека физиономической оценке, мы можем зачастую легко поручиться, что он никогда не произведет бессмертного творения, но никак не в том, что он не совершит великого преступления.

О Женщинах

«Sans les femmes le commencement de notre vie serait privе de secours, le milieu de plaisirs, et la fin de consolation»[3 — Если бы не женщины, то в первые часы нашей жизни мы были бы лишены помощи, в середине – удовольствий, а в конце – утешения (франц.).]. Этими немногими словами Jouy, по-моему, лучше выражена истинная похвала женщинам, чем в прекрасно обдуманном стихотворении Шиллера «W?rde des Frauen», рассчитанном на антитезы и контрасты. То же самое, но более патетично высказано Байроном в «Сарданапале».

The very first
Of human life must spring from woman’s breast,
Your first small words are taught you from her lips,
Your first tears quench’d by her, and your last sighs
Too often breathed out in a woman’s hearing,
When men have strunk from the ignoble care
Of watching the last hour of him who led them.

T. e.

Начало
Человеческой жизни возникает на груди женщины.
Вашим первым словам вы научились из ее уст.
Ваши первые слезы отерты ею, и ваш последний
вздох
Слишком часто поражает ее слух,
Когда мужчины сторонятся от низкого труда
Окружать попечениями последний час того, кто был их вождем.

И там, и здесь значение женщины указано с настоящей точки зрения.

* * *

Уже самый вид женской фигуры показывает, что она не предназначена для слишком большого труда ни духовного, ни телесного. Она отбывает обязанность жизни не действительным, а страдательным образом: муками родов, заботами о детях, подчиненностью мужу, для которого она должна быть терпеливою и ободряющей подругою. Она не создана для высших страданий, радостей и могущественного проявления сил; жизнь ее должна протекать спокойнее, незначительнее и мягче, чем жизнь мужчины, не делаясь, в сущности, от этого счастливее или несчастнее.

* * *

Женщины уже потому склонны (приспособлены) к пестованию и воспитанию нашего первого детства, что они сами ребячливы, вздорны и близоруки, одним словом, всю жизнь представляют из себя больших детей: род промежуточной ступени между ребенком и мужчиной, который и есть собственно человек. Стоит только взглянуть на девушку, как она по целым дням лепечет, поет и пляшет с ребенком, и представить себе, что на ее месте при всем добром желании мог бы сделать мужчина?

* * *

При создании девушек природа била на то, что в драматургическом смысле называется трескучим эффектом. Она с избытком снабдила их на несколько лет красотою, привлекательностью и пышностью на счет всей остальной их жизни именно затем, чтобы они в течение этих годов могли в такой мере овладевать воображением мужчины, чтобы он, увлекшись, честно принял на себя, в той или другой форме, заботу об их дальнейшей жизни, к каковому шагу побудить его простое здравое размышление не представляет достаточно надежных гарантий. Поэтому природа снабдила женщину, равно как и всякое другое существо ее пола, оружием и орудиями, которые ей необходимы для обеспечения ее существования, и на то время, когда они ей необходимы, причем она поступила с своею обычной бережливостью. Как самка муравья после оплодотворения лишается ненужных более (а по отношению к уходу за яичками даже небезопасных) крыльев, так и женщина после двух-трех родов в большинстве случаев теряет свою красоту, вероятно, по той же самой причине.

Вследствие этого молодые девушки считают в душе свои домашние или ремесленные занятия делом побочным и даже простою забавою: единственным серьезным призванием считают они любовь, победы и все, что находится в связи с этим, как-то: туалет, танцы и т. п.

* * *

Чем благороднее и совершеннее какая-нибудь вещь, тем позднее и медленнее достигает она своей зрелости. Мужчина приобретает зрелость рассудка и духовных сил едва ли раньше двадцати восьми лет; женщина – с восемнадцатым годом. Но зато такой уж и рассудок: вполне скудно отмеренный. Поэтому женщины всю свою жизнь остаются детьми, видят всегда только ближайшее, прилепляются к настоящему, принимают видимость вещей за сущность дела и предпочитают мелочи важнейшим занятиям. Благодаря именно разуму, человек не живет, как животное, только в настоящем, а обозревает и обсуждает прошедшее и будущее; откуда и проистекают его осторожность, заботливость и частая озабоченность. К происходящим от этого выгодам и невыгодам женщина причастна менее мужчины, вследствие своего более слабого разума. Она, скорее, отличается духовною близорукостью: ее интуитивный (непосредственно воспринимающий) ум остро видит вблизи, но имеет тесный кругозор, в который не входит отдаленное. Поэтому все отсутствующее, прошедшее, действует на женщин гораздо слабее, чем на нас, отчего и проистекает чаще встречаемая в них и подчас доходящая до безумия наклонность к расточительности (мотовству). Женщины убеждены в душе своей, что назначение мужчин – зарабатывать деньги, а их – тратить, если возможно – еще при жизни мужа или же, по крайней мере, после его смерти. Их укрепляет в этом убеждении уже то обстоятельство, что муж предоставляет приобретенное в их распоряжение для хозяйства. С какими бы невыгодами все это ни было сопряжено, оно имеет, однако же, ту хорошую сторону, что женщина больше нас поглощена настоящим, и поэтому, если оно только сносно, лучше (полнее) им наслаждается, откуда и проистекает свойственная женщине ясность, которая ей служит для рассеяния, а в случае нужды – и для утешения обремененного заботами мужа.

Отнюдь не следует пренебрегать обычаем древних германцев – в затруднительных обстоятельствах призывать на совещание также и женщин, ибо способ восприятия ими вещей совершенно отличен от нашего, особенно тем, что он имеет свойство подмечать кратчайший путь к цели и вообще все близлежащее, что мы, смотря вдаль, большею частью упускаем из виду именно потому, что оно лежит у нас под носом и к чему нас нужно возвратить для усвоения ближайшего и простого взгляда. По этому самому женщины решительно трезвее нас, видя в вещах только то, что в них действительно заключается, тогда как мы, если взволнованы наши страсти, легко преувеличиваем существующее и прибавляем воображаемое.

Из того же источника проистекает и то, что женщины более мужчин оказывают к несчастным сострадания, а потому и более человеколюбия и участия; зато уступают им в деле правосудия, справедливости и добросовестности. Вследствие их слабого разума все настоящее, видимое, непосредственно реальное имеет над ними такую власть, против которой редко что могут сделать отвлеченные идеи, постоянные правила, твердо принятые решения, вообще – соображение с прошлым и будущим, с отсутствующим и отдаленным. Поэтому в них есть первое и главное условие добродетели, но недостает второстепенного условия, зачастую необходимого ее орудия. В этом отношении их можно приравнять к организму, в котором хотя и есть печень, но не имеется желчного пузыря. Сообразно с этим коренным недостатком женского характера является несправедливость. Она проистекает ближайшим образом от указанного выше недостатка в разумности и сообразительности, но к тому же поддерживается еще тем обстоятельством, что они как слабейшие существа одарены от природы не силою, а хитростью: отсюда их инстинктивное лукавство и непреодолимая наклонность ко лжи. Ибо природа, снабдив льва когтями и зубами, слона – бивнями, вепря – клыками, быка – рогами, каракатицу (сепию) – мутящим воду веществом, одарила женщину для самозащиты и обороны искусством притворства и всю свою мощь, выразившуюся в мужчине в телесной силе и разуме, передала женщине в форме этого дара. Поэтому притворство в ней есть врожденное качество и свойственно почти в той же мере как умной, так и глупой женщине. По этой причине пользоваться этим качеством при всяком случае для нее так же естественно, как вышеупомянутым животным употреблять при нападении данное им оружие, причем она чувствует себя некоторым образом пользующеюся своим правом. В силу этого, может быть, и немыслима вполне правдивая и непритворная женщина. На том же основании они так легко провидят чужое притворство, что перед ними рискованно и прибегать к нему. Из этого установленного коренного недостатка и его придатков проистекает лживость, неверность, измена, неблагодарность и т. д. В ложной присяге перед судом женщины провиняются гораздо чаще, чем мужчины. Да и вообще еще можно поспорить, следует ли их допускать к присяге. От времени до времени повсюду повторяются случаи, что дамы, не испытывающие ни в чем недостатка, потихоньку таскают из магазинов.

* * *

К заботам о распространении человеческого рода, чтобы он не вырождался, призваны природою молодые, здоровые и красивые мужчины. В этом заключается твердая воля природы, выражением которой служат страсти женщины. Этот закон по силе и древности предшествует всякому другому. Поэтому горе тому, кто свои права и интересы располагает таким образом, что они становятся на пути этого закона: они будут по первому значительному поводу – что бы он ни говорил и ни делал – безжалостно растоптаны. Ибо тайная, невысказываемая, даже несознаваемая, но врожденная мораль женщин гласит: «Мы вправе обманывать тех, которые, бережливо заботясь о нас как об индивидууме, полагают, что они через это получают право на вид (species). Свойства, а следовательно и благо вида, посредством ближайшего, исходящего от нас поколения, отдано в наши руки и вверено нашему попечению, и мы добросовестно позаботимся об этом благе». Но женщины сознают этот верховный принцип отнюдь не in abstracto, а только in concreto и не имеют для выражения его иного способа, кроме своих поступков в подходящем случае; причем на совести у них бывает большею частью гораздо спокойнее, чем мы предполагаем, ибо в сокровеннейших тайниках своего сердца они сознают, что, нарушая свои обязанности против индивидуума, они тем лучше выполняют их по отношению к виду, право которого бесконечно выше.

Так как женщины существуют единственно только для распространения человеческого рода и этим исчерпывается их назначение, то они постоянно и живут более в роде, чем в индивидуумах, и дела рода принимают серьезнее к сердцу, чем индивидуальные. Это придает всему их существу и поступкам известное легкомыслие и вообще в корне отличное от мужчины направление, которое и обусловливает столь частый и почти нормальный разлад в браках.

* * *

Между мужчинами существует от природы простое равнодушие; между женщинами уже природная враждебность. Это, должно быть, происходит оттого, что odium figulinum (гильдейская, ремесленная ненависть, ненависть партий), ограничивающаяся между мужчинами всякий раз известными партиями, у женщин распространяется на весь их пол, так как все они имеют только одно ремесло. Уже при встрече на улицах они смотрят друг на друга, как гвельфы и гибеллины. При первом знакомстве две женщины также, видимо, относятся друг к другу с большею принужденностью и скрытностью, чем двое мужчин при таком же случае. Поэтому взаимные комплименты между двумя женщинами выходят гораздо смешнее, чем между мужчинами. Далее, в то время как мужчина, говоря даже с человеком, далеко ниже его стоящим, относится к нему все же с известною сдержанностью и гуманностью, – невыносимо видеть, как гордо и презрительно ломается знатная женщина в разговоре с нижепоставленной женщиной (не находящеюся у нее в услужении). Это, должно быть, происходит оттого, что различие рангов у женщин зависит гораздо более от случая, чем у нас, и может значительно скорее перемениться и исчезнуть, ибо тогда как у нас принимаются при этом в рассмотрение тысячи вещей, у них все зависит от того, какому мужчине они понравились. Кроме того, здесь влияет также и то, что они вследствие своего одностороннего призвания стоят гораздо ближе друг к другу, чем мужчины, почему и стараются выдвинуть различие сословий.

* * *

Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным, или неизящным, полом. И действительно, женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться. От этого происходит, что они неспособны ни к какому чисто объективному участию или интересу к чему-либо, и причина этому, я полагаю, следующая. Мужчина стремится во всем к непосредственному владычеству над вещами или посредством уразумения, или одоления и усвоения их. Но женщина всегда и во всем обречена только на посредственное господство, именно посредством мужа, каковым она только и может обладать непосредственно. Поэтому совершенно в натуре женщины смотреть на все как на средство для приобретения мужа, и интерес их к чему-либо другому есть всегда только притворный и кажущийся, простой подвох, т. е. клонится к кокетству и обезьянству. Еще Руссо заметил, что «les femmes, en gеnеral, n’aiment aucun art, ne se connaissent ? aucun et n’ont aucun genie (lettre ? d’Alembert, note XX)»[4 — «вообще говоря, женщины не питают пристрастия ни к какому искусству, не понимают в искусстве и не имеют никакого дарования (письмо Д’Аламберу, примечание XX)» (франц. ).]. Да и всякий, кто видит дальше внешности вещей, успеет заметить это. Стоит только присмотреться к направлению и достоинству их внимания в концертах, операх и драмах, видеть, например, их детскую наивность, с которою они продолжают свою болтовню во время исполнения прекраснейших мест величайших творений искусства. Если, действительно, греки не пускали женщин на драматические представления, то они были вполне правы; по крайней мере, в их театрах можно было что-нибудь слышать. В наше время следовало бы изречение: «Taceat mulier in ecclesia»[5 — «Пусть женщина молчит в церкви» (лат.).] дополнить или заменить следующим: «Taceat mulier in theatro»[6 — «Пусть женщина молчит в театре» (лат.).] – и написать его большими буквами хотя бы на театральном занавесе. Да, впрочем, от женщин нельзя и ожидать ничего иного, если принять во внимание, что самые блистательные представительницы всего пола никогда не производили в изящных искусствах ничего истинно великого и самобытного (оригинального) и вообще никогда не могли подарить свету какого-либо творения с прочными, непреходящими достоинствами. Это особенно поразительно в отношении живописи, техника которой доступна им по малой мере так же, как и нам, почему они так усердно и занимаются живописью, хотя все-таки не могут похвалиться ни единым великим произведением, потому что в них нет ни малейшей объективности духа, которая именно прежде всего и необходима в живописи: они же повсюду ударяются в субъективность. Еще Huarte[7 — Хуан Уарте (1520–1580).] 300 лет тому назад в своем знаменитом сочинении «Examen de ingenios para las sciencias»[8 — «Исследование способностей к наукам» (1575).] отрицал у женщин все высшие способности. Одиночные и частные исключения не изменяют сущности дела, и женщины, взятые в целом, были и остаются самыми закоренелыми и неисправимыми филистерами; поэтому при в высшей степени нелепом уравнении, в силу которого они разделяют сословие и титул мужа, они сами бывают постоянными возбудителями своего неблагородного честолюбия. Далее, вследствие того же свойства их преобладание и давание ими тона составляет порчу современного общества. Относительно их следовало бы принять за правило изречение Наполеона I: «Les femmes n’ont pas de rang»[9 — «Женщины не имеют чина» (франц.).]; Шамфор (Chamfort) тоже весьма справедливо говорит: «Elies sont faites pour commercer avec nos faiblesses, avec notre folie, mais non avec notre raison. Il existe entre elles et les hommes des sympathis d’еpiderme et tr?s-peu de sympaties d’esprit, d’ame et de caractere»[10 — «Они созданы для того, чтобы входить в сношения с нашими слабостями, с нашим сумасбродством, но не с нашим разумом. Между ними и мужчинами существует влечение тел, лишь очень редко – влечение умов, души, характеров» (франц.).]. Они суть sexus sequior, во всех отношениях ниже стоящий второй пол, слабость которого следует поэтому щадить, но воздавать которому почтение, благоговение смешно выше всякой меры и роняет нас в их собственных глазах. Раздвоив человеческий род на две половины, природа провела разделительную черту не по самой середине. При всей полярности различие между положительным и отрицательным полюсами не только качественное, но в то же время и количественное. Именно с такой точки зрения смотрели на женщин древние и восточные народы, почему они правильнее определили принадлежащее им место, чем мы с нашею старофранцузскою галантерейностью и нелепым женопочитанием – этим высшим цветом германской глупости, которое послужило только тому, чтобы сделать их до того высокомерными и беззастенчивыми, что они порою напоминают священных обезьян Бенареса, которые в сознании своей святости и неприкосновенности позволяют себе все и вся.

Шопенгауэр, Артур — Избранные мысли [Текст] : как правильно спорить, если нужна победа любой ценой

Поиск по определенным полям

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

author:иванов

Можно искать по нескольким полям одновременно:

author:иванов title:исследование

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND.

Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

author:иванов title:разработка

оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

author:иванов OR title:разработка

оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

author:иванов NOT title:разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак «доллар»:

$исследование $развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

«исследование и разработка«

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку «#» перед словом или перед выражением в скобках.

В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

#исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

author:(иванов OR петров) title:(исследование OR разработка)

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду «~» в конце слова из фразы.

4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения — положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO.
Будет произведена лексикографическая сортировка.

author:[Иванов TO Петров]

Будут возвращены результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, Иванов и Петров будут включены в результат.

author:{Иванов TO Петров}

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Мысли и размышления | Шопенгауэр Артур | ISBN 9785699935437

Мысли и размышления | Шопенгауэр Артур | ISBN 9785699935437 | Купить книгу

Мысли и размышления

Количество страниц

256

Нет в нашем ассортименте.

Книги немецкого философа Артура Шопенгауэра — это не просто сборники логических умозаключений и рассуждений. Они эмоциональны, полны ярких запоминающихся выводов и действительно способны перевернуть мировоззрение читателя.

Шопенгауэр оказал огромное влияние на культуру и искусство, в первую очередь на музыку, и стал предшественником такого знаменитого мыслителя, как Ницще.
Перед вами сборник рассуждений на самые разные темы: взаимоотношения людей в обществе, творчество, физиогномика, мужчина и женщина, право, политика, жизнь и смерть…
Признавая, что мы живем в «худшем из миров», Шопенгауэр, тем не менее, уделял большое внимание этическим проблемам. Поэтому его книги не теряют актуальности и в наше время. В них впервые появляются такие темы, как правящая миром воля, человеческая мотивация и роль желаний… Knigi nemetskogo filosofa Artura Shopengauera — eto ne prosto sborniki logicheskikh umozakljuchenij i rassuzhdenij. Oni emotsionalny, polny jarkikh zapominajuschikhsja vyvodov i dejstvitelno sposobny perevernut mirovozzrenie chitatelja. Shopengauer okazal ogromnoe vlijanie na kulturu i iskusstvo, v pervuju ochered na muzyku, i stal predshestvennikom takogo znamenitogo myslitelja, kak Nitssche.

Pered vami sbornik rassuzhdenij na samye raznye temy: vzaimootnoshenija ljudej v obschestve, tvorchestvo, fiziognomika, muzhchina i zhenschina, pravo, politika, zhizn i smert…
Priznavaja, chto my zhivem v «khudshem iz mirov», Shopengauer, tem ne menee, udeljal bolshoe vnimanie eticheskim problemam. Poetomu ego knigi ne terjajut aktualnosti i v nashe vremja. V nikh vpervye pojavljajutsja takie temy, kak pravjaschaja mirom volja, chelovecheskaja motivatsija i rol zhelanij… Похожие товары

Книга: Мысли — Артур Шопенгауэр

Кто не выжил, я не виноват

Владимир Колычев

После ухода в запас пограничник Родион едет в Москву, чтобы увидеться с Тамарой, писавшей…

Испанская прелюдия

Александр Тамоников

Испания, 1937 год. Конфликт между Республикой и военной диктатурой генерала Франко…

Порочные удовольствия

Меган Марч

Книги с «перчинкой» любят все, просто некоторые это скрывают. Симпатию к романам Меган…

Явление Пророка

Эдуард Тополь

Новый роман Эдуарда Тополя – это международный политический триллер, действие которого…

Серые ублюдки

Джонатан Френч

Живи в седле, умри на свине! Таково кредо полуорков, населяющих пустынные земли Уделья.…

Вещие сны Храпунцель

Дарья Донцова

Сколько вилок и ножей нужно человеку? Набора из двенадцати штук вполне хватит. Именно так…

Хроники Мизантропа. Лесник

Михаил Тихонов

Занесенный над головой нож, черный алтарь… Секунда до смерти. Но у Харона на Игги другие…

Клинком и сердцем. Том 3

Дана Арнаутова

Разлом закрыт и теперь ничто не мешает героям жить счастливо. Вот только разоренной…

Ностальжи. О времени, о жизни, о…

Виктор Холенко

В третьем томе «Писем из XX века» воспоминания и размышления автора органично чередуются…

Сердце на двоих

Диана Соул

«Сердце на двоих» – фантастический роман Дианы Соул, жанр романтическое фэнтези,…

Шаг в тень

Дмитрий Мазуров

После смерти, сознание профессионального убийцы из нашего мира попадает в тело наследника…

Свет вдали. Новые исследования жизни…

Раймонд Моуди

С тех пор как философ, психолог и психиатр Рэймонд Моуди впервые описал околосмертные…

Мой пленник, моя жизнь

Ольга Валентеева

Сегодня ты – прославленный полководец, которого любит сама принцесса. Завтра – бесправный…

Поворот ключа

Рут Уэйр

Когда Роуэн Кейн случайно видит объявление о поиске няни, она решает бросить вызов судьбе…

Любит-не любит

Лера Колдуна

Любовь… Она ведь в мелочах… В розе на окне, в отдыхе на природе, в ожидании… И никакая…

Жить в эпоху перемен

Всеволод Воробьёв

Эта новая книга Всеволода Воробьёва по сути является как бы продолжением предыдущей…

Я оставляю выбор за собой

Елена Гордина

У Насти совсем не было выбора – вся жизнь только что окончившей вуз девушки полетела под…

Логово смысла и вымысла. Переписка…

Сергей Есин

Переписка двух известных писателей Сергея Есина и Семена Резника началась в 2011 году и…

Утесы Бедлама

Наташа Полли

В диких, неисследованных землях Перу находится священный городок под названием Бедлам. Он…

Варенье из мухоморов

Дарья Калинина

Ради своей любимой жены Стас покупает домик в деревне – в глухомани на краю леса, где…

Беседа со временем

Иван Анисимов

Произведение с элементами фантастики и поэтическими строчками. Взгляд на настоящее…

Ностальжи. О времени, о жизни, о…

Виктор Холенко

Во втором томе повести-эссе читатель окунается в атмосферу жизни дальневосточной глубинки…

Спасибо за обратную связь. Как стать…

Дуглас Стоун

Никто не любит критику. В большинстве случаев она болезненна, независимо от того, была ли…

Петербургский прозаик. Альманах №1

Альманах

В альманахе петербургские писатели воссоздали бурную жизнь людей большого города. На…

любовь, воля и Артур Шопенгауэр

22 февраля исполнилось 230 лет со дня рождения великого немецкого философа Артура Шопенгауэра. Его место в мировой культуре определяется прежде всего тем, что он резко порвал с многовековой традицией построения философии как рационального знания, ориентированного на разум и его законы. Шопенгауэр – отец философского иррационализма, усмотревший источники бытия не в законодательной деятельности разума и его мироустрояющих схемах, а в сверхразумных бытийных глубинах. Великая философская традиция учила тому, что порядок и строй идей тождественны с порядком и строем вещей, устанавливала разумность бытия. Этот догмат рационалистической философии подорвал великий Кант, установивший, что разум не есть основоположение бытия, а всего лишь инструмент человеческого познания, схемы разума, налагаемые на мир в целях его упорядочивания. Подлинное бытие лежит за пределами разума, остается, как говорил Кант, вещью в себе. После Канта немецкая философия в лице Фихте, Шеллинга, Гегеля пыталась проникнуть в эту вещь в себе и в конечном счете отождествила ее с тем же разумом, мир в великих философских системах предстал опять-таки неким абсолютным разумом, разворачивающимся в инобытии природы и человеческой истории. То есть мир в глубине разумен, искомая вещь в себе и есть разум.

Человек страдает или от неисполнимости своих желаний, а если они исполняются, то от пресыщенности. Человек или голоден, или его тошнит

И вот Шопенгауэр выступил против этого абсолютного рационализма и панлогизма. Вещь в себе, сказал Шопенгауэр, открывается не в построениях разума, а в некоей первоначальной бытийной энергии, которую он назвал волей. Это воля быть, никогда до конца не удовлетворяемая, добивающаяся своих целей только для того, чтобы ставить другие, это вечно ненасытимое желание. Так устроен мир, космос, но так же устроен и человек, в котором эта мировая воля выступает в обличии его собственных жизненных порываний. Человек таким образом страдает или от неисполнимости своих желаний, а если они исполняются, то от пресыщенности. Человек или голоден, или его тошнит.

«Мир как воля и представление», издание 1944 года

Основное сочинение Шопенгауэра называется «Мир как воля и представление». Представление – это образ мира в сознании человека, его рационально упорядоченная картина, налагаемая извне на бытийные глубины, которые суть эта самая воля, ненасытимая бытийная энергия. И человек в этой системе не является полноценным и независимым существом, он всего лишь иллюзия, временный индивидуализированный сгусток этой воли, игрушка волевых стихий, мирового воления, порождающего этот мир, который в глубине не что иное, как воплощение, объективация этой мировой воли. Человек не первичен, первична эта воля, этот жизненный порыв. Индивидуальные целеполагания человека суть всего лишь инструмент осуществления волей своих собственных целей, слепой жажды бытия. Человек, другими словами, не цель, а средство. И если оставаться в пределах человечества, то первичен в нем не человек, а род, общая масса людей, непрерывно самопроизводящих этот род.

Индивидуальная любовь всего лишь уловка природы, мировой воли, жаждущей своего собственного, родового расширяющегося воспроизведения

С этим связан едва ли не самый захватывающий сюжет философии Шопенгауэра – то, что он называет метафизикой половой любви. Это самая большая и самая мучительная иллюзия человека, говорит Шопенгауэр. Человеку кажется, что он любит индивидуальное существо, что в акте любви созидается самый лик любимого или любимой, но это и есть иллюзия, ибо индивидуальная любовь всего лишь уловка природы, вот этой самой мировой воли, жаждущей своего собственного, родового расширяющегося воспроизведения. Вот собственные об этом слова Шопенгауэра:

“По сравнению с важностью этого великого дела, касающегося рода и всех грядущих поколений, дела индивидов во всей их эфемерной совокупности ничтожны, поэтому Купидон всегда готов не задумываясь принести их в жертву. Ибо он относится к ним как бессмертный к смертным, а его интересы к их интересам – как бесконечные к конечным. Следовательно, в сознании того, что он вершит дела более высокого рода, чем те, которые касаются только блага или горя индивидов, он занимается ими с возвышенной невозмутимостью даже в огне войны, в суете деловой жизни, среди ужасов чумы, проникая даже в уединенные монастыри”.

Кадр из фильма Ромео и Джульетта, 1916 год

Поэтому так трагична история всякой сильной любви: Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Вертер. А русские к этому списку могут добавить еще один мощный художественный образ – Анна Каренина.

Этот роман написан Толстым под мощным воздействием философии Шопенгауэра. История Анны – иллюстрация к тезисам Шопенгауэра: любовь – иллюзия, иллюзорная цель, даже в случае ее достижения рождающая вот ту уже известную пресыщенность, а неутоленная – ведущая к трагедии. Но что значит под углом зрения Шопенгауэра самоубийство толстовской героини? Здесь еще один важный, едва ли не важнейший сюжет Шопенгауэра.

Он говорит, что мировая воля способна выйти за свои инстинктуальные пределы и в явлении человека прийти к самосознанию. Самосознающая воля понимает, что весь этот мир с его светилами и солнцами – всего лишь ее объективация и что в ее силах разрушить эту иллюзию, просто-напросто ее осознав. Мир оказывается тем самым покровом Майи, наброшенным на бездну, великой иллюзией, от которой человек вправе отказаться. Здесь у Шопенгауэра звучит мотив индийской философии, которая стала известна в Европе как раз ко времени его философского становления. Не без основания указывается, что наиболее логичным выводом из философии Шопенгауэра оказывается самоубийство, коли человек познал иллюзорность своего собственного бытия и не желает с этим обманом примириться. Но, как известно, сам Шопенгауэр самоубийством не покончил, а дожил до вполне солидного возраста семидесяти лет. Ведь у него имелся еще один выход из иллюзорности мирового порядка. Этот выход, говорит Шопенгауэр, – отказ от воли и пребывание в чистом порядке представления, то есть в сфере незаинтересованного созерцания. Тут вполне достаточно одной простой и всем известной иллюстрации: нам всегда прошлое кажется лучшим, чем настоящее. Это объясняется тем, что в картине прошлого нет уже места нашей воле, нет страстного накала желаний. Вот из такого незаинтересованного созерцания рождается искусство, да и наука в сущности, ибо познавательный эрос лишен жгучего накала эроса бытийного, этого жала в плоть, как говорил апостол Павел.

В этой мысли содержится метафизическое обоснование искусства и чистой познавательной деятельности. И как раз по этой причине философия Шопенгауэра является едва ли не самой воодушевляющей для людей творческого склада.

Самые известные высказывания философа Артура Шопенгауэра

21 сентября 1860 года скончался великий философ Артур Шопенгауэр. Многие считали его человеком уникальной мудрости и силы интеллекта. Мы решили вспомнить высказывания Шопенгауэра, которые сыграли немалую роль в мировой философской мысли.

— Именно потому, что люди чувствуют себя несчастными, они не могут спокойно видеть человека, которого считают счастливым (Собрание сочинений в шести томах. Том 2. Мир как воля и представление).

Шопенгауэр, который считал неприемлемым и даже враждебным гегелевское учение, в «Мире как воле и представлении» сделал основанием своих воззрений философию Канта. Кант, по его мнению, сделал великие открытия в философии, вернул ей утраченное уважение, а потом появились сочинения людей, которые меньше всего думали об истине, а заботились о своих «материальных» интересах.

— Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными (Собрание сочинений в 6 томах. Том 6).

Удивительно, но в жизни Шопенгауэр был весьма недобрым человеком. Он плотно обедал в хорошем ресторане, имел много любовных интрижек, и был сварливым и скупым человеком. Вот показательная история. Ему мешала пожилая швея, которая болтала с подругой возле дверей его квартиры. Он спустил ее с лестницы, нанеся ей увечье на всю жизнь. По решению суда Артур Шопенгауэр должен был платить 15 талеров каждый квартал до конца ее жизни. Когда через 20 лет она умерла, он записал в книге расходов: «Старуха умерла — бремя свалилось». Искренне он любил только животных. Между тем, судя по его работам, он был убежден в добродетели аскетизма и смирения.

— Мудрым ты можешь быть только при том условии, если живешь в мире, полном дураков (Собрание сочинений в шести томах. Том 6).

В учении Шопенгауэра есть два важных момента: пессимизм и учение о том, что воля выше познания. Его пессимизм дал возможность людям пристраститься к философии, не убеждая себя в том, что все зло может быть оправдано. Учение о первичности воли поддерживали многие философы новейшего времени – Ницше, Бергсон, Дьюи, но именно Шопенгауэром эта идея была впервые провозглашена в чистом виде.

— Что бы ни говорили, самое счастливое мгновение счастливого человека — это когда он засыпает, как самое несчастное мгновение несчастного — это когда он пробуждается («Метафизика половой любви»).

— Пошлость — это клей, который цементирует людей. У кого его мало, тот отпадает (Собрание сочинений в шести томах. Том 6).

— Прежде всего, надо заметить, что мужчина по своей природе обнаруживает склонность к непостоянству в любви, а женщина — к постоянству. Любовь мужчины заметно слабеет с того момента, когда она получит себе удовлетворение: почти всякая другая женщина для него более привлекательна, чем та, которою он уже обладает, и он жаждет перемены; любовь женщины, наоборот, именно с этого момента возрастает. Это — результат целей, которые ставит себе природа: она заинтересована в сохранении, а потому и в возможно большем размножении всякого данного рода существ («Метафизика половой любви»).

— Ибо ни на что так не похожа наша жизнь, как на плод некоторой ошибки и предосудительной похоти (Собрание сочинений в шести томах. Том 2. «Мир как воля и представление»).

— Более благоразумно гордиться богатством, властью, почетом, силой и чем угодно, только не внутренней истинной ценностью. Но иной вопрос, чем лучше обладать (Собрание сочинений в шести томах. Том 6).

— Лишь когда мир сделается настолько честным, чтобы не преподавать детям до 15-летнего возраста закона Божия, тогда можно будет возложить на него известные надежды (Собрание сочинений в шести томах. Том 6).

Артур Шопенгауэр

Артур Шопенгауэр. Немецкий философ. Часто называемый «философ пессимизма».

Официально:

Артур Шопенгауэр. 22 февраля 1788 – 21 сентября 1860. Немецкий философ. Часто называемый «философ пессимизма».

Неофициально:

1. «Кто не любит одиночества, тот не любит свободы»– утверждал Артур Шопенгауэр. Сам знаменитый немецкий философ любил одиночество и крайне отрицательно относился к славе. Поставить кому-либо памятник при жизни – парадоксально утверждал он, значит, заведомо признать, что потомки этого не сделают.

2. Один из самых известных философов мира Артур Шопенгауэр родился 22 февраля 1788 года. Его отец, Генрих Флорис Шопенгауэр был коммерсантом, но для своего времени чрезвычайно образованным и довольно свободно мыслящим.

3. В детстве Артур Шопенгауэр прожил два года во французской семье, потом учился в частной гимназии в Гамбурге и полгода отшлифовывал образование в Великобритании.

4. Отец мечтал сделать из Артура купца, и Шопенгауэр-младший даже начал торговую карьеру в Гамбурге. Но после странной смерти Генриха Шопенгауэра Артур начал готовиться на медицинский факультет Геттингенского университета и даже поступил учиться медицине. Но потом любовь к мудрости, как, собственно и переводят слово «философия», пересилила.

5. Мы вполне можем назвать Шопенгауэра, как некогда Никиту Сергеевича Хрущева – волюнтаристом. В 1819 году он опубликовал, как потом оказалось, главный труд своей жизни: «Мир как воля и представление». Впрочем, этот мир Шопенгауэр не переоценивал, и считал «наихудшим из миров».

6. Он называл оптимизм не только нелепым, также и истинно безнравственным образом мыслей, горькой насмешкой над несказанными страданиями человечества. В противовес нелепому оптимизму он ввел термин «пессимизм», соорудив его из латинского слова «пессимус», то есть наихудший. Философом пессимизма Шопенгауэра и прозвали.

7. Шопенгауэр впервые употребил термин «мотивация».

8. Шопенгауэр высоко ценил основные работы Канта и философские идеи буддизма. Бронзовая статуэтка Будды и бюстик Канта украшали его кабинет.

9. На стенах этого кабинета были развешаны портреты Гете, Шекспира и Декарта и гравюры с изображением собак: не слишком любивший людей Шопенгауэр стал одним из первых в Германии зоозащитников.

10. Пишут, что Шопенгауэр не знал материнской любви: мать – писательница и хозяйка литературного салона была поглощена собой, сочинительством и людьми, которых привлекала в свой дом в Веймаре – среди них был, например, великий Гете.

11. Даже когда мать и сын жили в одном доме, они часто общались с помощью писем, так как пребывали в ссоре.

12. Шопенгауэра отличали крайнее честолюбие и редкие, доходящие до паранойи мнительность и недоверие к людям. Порой он спал с оружие в руках, а ценные вещи прятал в тайники из страха перед грабителями.

13. Безответная любовь к приме Веймарской оперы Каролине Ягеман сделала Шопенгауэра женоневистником.

14. Отношения в семье этот мизантроп и философ пессимизма описал так: это два дикобраза в холодную ночь, которые жмутся друг к другу, чтобы согреться и не могут сделать этого из-за иголок. Женитьба вдвое увеличивает обязанности и вдвое уменьшает права, уверял Шопенгауэр и остался убежденным холостяком.

15. Другие мысли Шопенгауэра тоже стоят цитирования. «Талант попадает в цель, в которую никто попасть не может. Гений попадает в цель, которую никто не видит». «Есть три вида аристократии – аристократия по рождению и по чину, денежная аристократия и наивысший вид аристократии – аристократия ума». «Миром правят три державы: ум, сила и счастье». «Если способности у вас посредственные, то скромность – всего лишь честность, если же вы обладаете большими талантами, то она – лицемерие».

16. Шопенгауэр очень строг к роду людскому. Он обрекал человечество на вечные колебания между нуждой и скукой. Еще нетерпимее относился Шопенгауэр к «явному обнаружению умственного банкротства» – так уничижительно отзывался философ о пристрастии к карточной игре. «Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются игральными картами», – говорил Шопенгауэр.

17. Сам Шопенгауэр любил обмениваться мыслями, в совершенстве владел пятью языками и вдобавок латынью и много читал.

18. Род людской не обиделся, и оценил Шопенгауэра по достоинствам. И слава все же настигла философа – потомки поставили Шопенгауэру памятник во Франкфурте-на-Майне.

19. Взгляды Шопенгауэра оказали существенное влияние на многих ученых и писателей, среди которых Фридрих Ницше, Эрвин Шрёдингер, Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд, Карл Юнг, Лев Толстой, Хорхе Луис Борхес. Увлечение идеями Шопенгауэра отразилось в оперной тетралогии «Кольцо нибелунгов» Рихарда Вагнера. Композитор даже прислал Шопенгауэру экземпляр с посвящением.

Артур Шопенгауэр — Школа жизни Статьи

]]>

Артур Шопенгауэр был немецким философом 19-го века, которого сегодня следует помнить за идеи, содержащиеся в его великой работе: Мир как воля и представление .

Шопенгауэр был первым серьезным западным философом, заинтересовавшимся буддизмом — и его мысль лучше всего можно рассматривать как западную интерпретацию просвещенного пессимизма, обнаруженного в буддийской мысли, и реакцию на него.

«На 17-м году жизни, — написал он в автобиографическом тексте, — я был охвачен жизненными невзгодами, как Будда в юности, когда увидел болезни, старость, боль и смерть. Истина заключалась в том, что этот мир не мог быть плодом творения любящего Существа, а скорее миром дьявола, который создал существа, чтобы наслаждаться их страданиями ». И, как и Будда, его целью было проанализировать, а затем найти решение этого страдания.

Главным образом вина университетов в том, что Шопенгауэра преподают в такой академической манере, что это мешает ему быть широко известным, читаемым и читаемым.И все же, по правде говоря, это человек, который — не меньше, чем Будда — заслуживает учеников, школ, произведений искусства и монастырей, чтобы претворять свои идеи в жизнь.

Философия Шопенгауэра начинается с того, что дает имя первичной силе внутри нас, которая, по его словам, более могущественна, чем что-либо еще — наш разум, логика или моральное чувство, и которую он называет волей к жизни. Воля к жизни — это постоянная сила, которая заставляет нас двигаться вперед, цепляться за существование и смотреть в собственных интересах. Он слепой, тупой и очень настойчивый.Воля к жизни заставляет нас сосредоточиться больше всего на сексе. Начиная с подросткового возраста, эта Воля гудит внутри нас, постоянно обращает наши головы на эротические сценарии и заставляет совершать очень странные поступки, самое странное из которых — влюбляться.

Шопенгауэр относился к любви с большим уважением, как к урагану или тигру. Он глубоко возмущался разрушением, причиняемым умным людям увлечением — или тем, что мы назвали бы влюбленностью, — но отказывался рассматривать это как несоразмерное или случайное.В его глазах любовь связана с самым важным (и жалким) основным проектом Воли к Жизни и, следовательно, всей нашей жизни: с детьми.

«К чему весь этот шум и возня о любви? К чему такая безотлагательность, шум, тревога и напряжение? » он спросил. «Потому что конечная цель всех любовных связей . .. на самом деле более важна, чем все другие цели в чьей-либо жизни; и поэтому он вполне достоин той серьезности, с которой каждый к нему стремится ».

Романтика доминирует в жизни, потому что «то, что им решено, есть не что иное, как состав следующего поколения… существование и особый состав человечества в грядущие времена.”

Конечно, мы редко думаем о будущих детях, когда приглашаем кого-то на свидание. Но, с точки зрения Шопенгауэра, это просто потому, что интеллект «остается во многом исключенным из реальных решений и секретных решений по своей собственной воле».

Зачем вообще нужен такой обман? Потому что, с точки зрения Шопенгауэра, мы никогда не смогли бы надежно воспроизвести, если бы сначала — в буквальном смысле — не потеряли рассудок. Это был человек, категорически противник скуки, рутины, затрат и явных жертв, связанных с рождением детей.

Более того, он утверждал, что в большинстве случаев, если бы наш интеллект правильно отвечал за выбор, в кого влюбиться, мы бы выбрали людей, радикально отличных от тех, с которыми мы в итоге оказались.

Иллюстрация из

«Печали юного Вертера », романа Иоганна Вольфганга фон Гете, вызывающего восхищение знакомого с Шопенгауэром, об опасностях любви.

Но в конечном итоге мы стремимся влюбляться не в людей, с которыми будем ладить, а в людей, которых Воля к жизни признает идеальными партнерами для создания того, что Шопенгауэр прямо назвал «уравновешенными детьми».«Все мы в любом случае немного неуравновешенны, — подумал он: мы слишком мужественны или слишком женственны, слишком высоки или слишком низки, слишком рациональны или слишком импульсивны». Если бы такой дисбаланс сохранялся или усугублялся в следующем поколении, человечество за короткое время превратилось бы в причуду.

Воля к жизни должна, следовательно, подтолкнуть нас к людям, которые могут за счет своего компенсирующего дисбаланса компенсировать наши собственные проблемы — большой нос в сочетании с носом-пуговицей обещают идеальный нос.Он утверждал, что низкие люди часто влюбляются в высоких людей, а более женственные мужчины — в более напористых и мужественных женщин.

К сожалению, эта теория влечения привела Шопенгауэра к очень мрачному выводу: а именно, что человек, который в высшей степени подходит для рождения уравновешенного ребенка, почти никогда (хотя мы не можем понять этого в то время, потому что нам завязала глаза волей) to-life) нам очень подходит. «Нас не должны удивлять браки между людьми, которые никогда не стали бы друзьями: любовь… бросается в глаза людям, которые, помимо секса, были бы ненавистны, презрены и даже ненавистны нам.Но воля вида настолько могущественнее, чем воля индивидуума, что влюбленные не замечают всего, недооценивают все и навечно связывают себя с объектом страданий ».

Способность Воли к Жизни преследовать свои собственные цели, а не наше счастье, как предполагает теория Шопенгауэра, может ощущаться с особой ясностью в тот довольно пугающий момент одиночества сразу после оргазма: «Сразу после совокупления слышен смех дьявола».

Наблюдая за человеческим зрелищем, Шопенгауэр очень нас пожалел. Мы такие же, как животные, за исключением того, что из-за нашего большего самосознания мы еще более несчастны.

Есть несколько трогательных отрывков, где он обсуждает разных животных, но особенно останавливается на кроте: низкорослое чудовище, обитающее в сырых узких коридорах, редко видящее дневной свет и чье потомство похоже на студенистых червей — но которое все же делает все, что в его силах. чтобы выжить и увековечить себя.

Мы такие же, как они, и такие же жалкие: мы отчаянно стремимся продвигаться вперед, получаем хорошую работу, чтобы произвести впечатление на потенциальных партнеров, бесконечно задумываемся о том, чтобы найти Единого (воображая, что они сделают нас счастливыми), и в конечном итоге ненадолго соблазнен кем-то достаточно долго, чтобы произвести на свет ребенка, а затем пришлось провести следующие 40 лет в страданиях, чтобы искупить свою ошибку.

Шопенгауэр красиво и комично мрачно описывает человеческую природу: «Есть только одна врожденная ошибка, и это представление о том, что мы существуем, чтобы быть счастливыми . .. Пока мы упорствуем в этой врожденной ошибке … мир кажется нам полным противоречия. Ибо на каждом шагу, в большом и в малом, мы неизбежно ощущаем, что мир и жизнь определенно не устроены для того, чтобы быть довольными. Вот почему на лицах почти всех пожилых людей запечатлено такое разочарование.”

Schopenhauer предлагает два решения проблемы существования. Первый предназначен для довольно редких людей, которых он называл «мудрецами».

Мудрецы способны героическими усилиями возвыситься над требованиями Воли к Жизни: они видят в себе естественные влечения к эгоизму, сексу и тщеславию… и преодолевают их. Они преодолевают свои желания, живут одни (часто вдали от больших городов), никогда не выходят замуж и подавляют свой аппетит к славе и статусу.

В буддизме, указывает Шопенгауэр, этот человек известен как монах, но он признает, что лишь крошечное число из нас может вести такую жизнь.

Второй, более доступный и реалистичный вариант — как можно дольше заниматься искусством и философией, чья задача — служить зеркалом неистовых усилий и несчастных потрясений, создаваемых во всех нас волей к жизни. . Возможно, нам не удастся подавить Волю к жизни очень часто, но по вечерам в театре или на прогулке с книгой стихов мы можем отступить от повседневной жизни и смотреть на жизнь без иллюзий.

Искусство, которое Шопенгауэр любил больше всего, противоположно сентиментальному: греческие трагедии, афоризмы Ла Рошфуко и политическая теория Макиавелли и Гоббса.Такие произведения откровенно говорят об эгоизме, страданиях, эгоизме и ужасах супружеской жизни — и выражают трагическое, достойное, меланхолическое сочувствие человечеству.

Вполне уместно, что собственные работы Шопенгауэра соответствовали его собственному описанию того, что философия и искусство должны идеально выполнять. Это тоже глубоко утешает своим болезненным горьким пессимизмом. Например, он говорит нам:

Жениться — значит делать все возможное, чтобы вызывать отвращение друг к другу.

История каждой жизни — это история страданий.

Жизнь не имеет внутренней ценности, она движется просто желанием и иллюзиями.

Проведя много времени в попытках, но не сумевших прославиться, и пытаясь, но не имея хороших отношений, к концу своей жизни Шопенгауэр в конце концов нашел аудиторию, которая обожала его произведения. Он спокойно жил в квартире во Франкфурте со своей собакой, белым пуделем, которого он назвал Атманом в честь мировой души буддистов, но которого соседские дети называли миссис Шопенгауэр.Незадолго до смерти скульптор сделал ему знаменитый бюст. Он умер в 1860 году в возрасте 72 лет, достигнув спокойствия и безмятежности.

Он — мудрец нашего времени, тот, чей бюст должен быть не менее широко распространенным и не менее почитаемым, чем бюст Будды, которого он так любил.

]]>

Совет Артура: сравнение советов Артура Шопенгауэра о счастье с современными исследованиями

Шопенгауэр основывал свои советы на своей философии и личном опыте в Германии 19 века. Насколько это соответствует сегодняшнему положению рядового гражданина? Мы можем проверить это, сравнив его рекомендации с результатами эмпирических исследований условий счастья в современном обществе. Например, если Шопенгауэр прав в том, что лучше держаться подальше от людей, эмпирические исследования покажут, что одиночки более счастливы, чем люди, которые общаются. Ниже мы последовательно рассмотрим реальность его рекомендаций. По каждому из них мы проверяем, есть ли соответствующие эмпирические исследования и насколько имеющиеся результаты соответствуют рекомендациям.Мы опираемся на большой объем эмпирических исследований счастья. Обилие таково, что мы не можем отдельно привести все использованные исследования. Вместо этого мы использовали эмпирические данные, собранные во Всемирной базе данных счастья (WDH) (Veenhoven, 2006). Мы отметим раздел в WDH, где можно найти эти данные, в частности, соответствующие разделы «Каталога корреляционных результатов», которые можно просмотреть в Интернете. (http://worlddatabaseofhappiness.eur.nl). Мы также использовали повествовательные обзоры Динера, Су, Лукаса и Смита (1999) и Винховена (1997) и книгу « Понимание счастья» Хиди и Уэринга (1992).

4.1 Не ищите богатства

Шопенгауэр пишет, что большие деньги не делают человека очень счастливым. Каждому нужен базовый доход, чтобы выжить, но после этого богатство очень относительное. Эта точка зрения подтверждается результатами современных эмпирических исследований. Многие корреляционные исследования, перечисленные в WDH (результаты по «доходу»), обычно показывают слабую связь между объективным доходом и счастьем в богатых странах. Удовлетворенность доходом сильнее связана со счастьем, чем реальный доход.Шопенгауэр прав, когда утверждает, что удовлетворение доходом — это скорее вопрос интерпретации, чем объективных обстоятельств.

4.2 Не добивайтесь статуса

Шопенгауэр считает социальный статус принципиально неважным, но признает, что трудно согласиться с тем, что люди вас не уважают. Эта точка зрения не полностью подтверждается результатами современных исследований. Многие исследования обнаружили положительную корреляцию между счастьем и показателями социального престижа — в частности, с профессиональным престижем, менеджеры и профессионалы, как правило, более счастливы, чем клерки и неквалифицированные рабочие (WDH, выводы о «профессии»).Удовлетворенность предполагаемой популярностью более тесно связана со счастьем, чем фактическая социометрическая популярность (WDH, результаты исследования «Популярность»).

Жизнь Шопенгауэра иллюстрирует важность славы. Говорят, что он был вполне счастлив после успеха Parerga und Paralipomen , потому что, наконец, он стал настолько популярным, насколько он думал, что должен быть. Он умер, относительно довольный, в зрелом возрасте 72 лет.

4.3 Личность имеет решающее значение

Шопенгауэр заявляет, что характер человека является основой относительно счастливой жизни.Другие обстоятельства менее важны. Наша жизнь определяется удачей и характеристиками, с которыми мы родились. Поэтому Шопенгауэр советует искать счастье в себе.

Многие эмпирические исследования счастья рассматривают его связь с личностью. Результаты большей части этого исследования хранятся в WDH (данные о «текущей личности»), и корреляции, как правило, сильны. Diener et al. (1999) описывают личность как «один из самых сильных и последовательных факторов субъективного благополучия», хотя сложное взаимодействие между личностью, жизненными событиями, стратегией выживания и обстоятельствами окружающей среды не исследовано в полной мере.Акцент Шопенгауэра на характеристиках, с которыми мы рождены, также оправдан. Счастье частично зависит от наследственности и имеет черты характера (Diener et al., 1999), хотя фактические жизненные обстоятельства также важны (Headey & Wearing, 1992; Veenhoven, 1994).

4,4 Какой тип личности делает вас счастливым?

Экстраверсия улучшает самочувствие благодаря большей чувствительности к наградам и поиску более приятных социальных взаимодействий. Оптимизм стимулирует счастье за счет общих положительных ожиданий в отношении будущего и связанной с этим мысли о том, что результаты в будущем находятся под личным контролем.Невротизм снижает благополучие из-за того, что он сосредоточен на негативных аспектах мира (Diener et al., 1999). Это почти полная противоположность тому, что Шопенгауэр предлагает своим читателям.

Защитник шопенгауэровского пессимизма может спросить, какое значение имеют различия во мнениях о личности. Как уже говорилось, личность в значительной степени передается по наследству, и в книге по самопомощи, повышающей уровень счастья, не так важно быть правым в отношении счастливых черт личности, как важно дать твердые советы по изменению взаимодействия с окружающей средой.Можно даже сказать, что Шопенгауэр утешает людей, не способствующих счастью. Он предупреждает, что отрицательный аффект не имеет ничего общего с личной неполноценностью, но является логическим следствием состояния мира. Это стимулирует принятие и может служить противоядием от негативных размышлений.

Однако позиция Шопенгауэра в отношении личности проблематична в книге самопомощи, потому что личность также влияет на взаимодействие с (социальной) средой.Шопенгауэр советует своим читателям не пытаться решать проблемы во взаимодействии с другими, а вообще избегать их и использовать эмоционально-ориентированное копирование для оставшегося негативного аффекта.

Анализ паттернов взаимодействия разных типов личности Хиди и Уэрингом (1992) приводит к другому выводу. Они обнаружили, что определенные типы личности сталкиваются с определенными типами событий в своей жизни. Одни и те же люди постоянно говорят нам, что они завели новых друзей, что дружба с кем-то противоположного пола стала ближе, что они получили повышение на работе или были уволены.Гармония или ссоры в семье также часто повторяются. Хиди и Уэринг используют экстраверсию личности и невротизм (эмоциональную (не) стабильность) для объяснения различий в типах событий, с которыми люди сталкиваются. Хиди и Уэринг различают положительные и отрицательные жизненные события, а также благополучие и психологический стресс. Таблица 1 дает обзор.

У флегматика низкий уровень благополучия и низкий уровень психологического стресса.Эти люди ведут довольно монохромный образ жизни. Сангвиник высоко оценивает благополучие и низкий уровень психологического дискомфорта. Они ведут довольно счастливую и социальную жизнь, не слишком переживая. Холерик имеет как хорошее самочувствие, так и психологический стресс. Меланхолический тип склонен к плохому самочувствию и высокому психологическому стрессу. Согласно Хиди и Уэрингу, люди испытывают личное динамическое равновесие в образцах жизненных событий. Это означает, что жизнь людей находится под сильным влиянием их личности и со временем вернется к шаблону событий, типичному для их типа личности.История повторится.

Headey and Wearing (1992, стр. 172–192) также дает советы о том, как увеличить наши шансы на счастье. Поскольку социальное взаимодействие является одним из наиболее важных факторов удовлетворения, одна из возможностей — научиться социальным навыкам, которыми обладают экстраверты и стабильные люди. Также важно найти в жизни какой-то смысл или цель. В общем, это может помочь в полной мере изучить занятия, которые вам нравятся больше всего. Хиди и Уэринг советуют своим читателям с энтузиазмом стремиться к взаимодействию с окружающей средой и не ограничивать себя эмоциями.Это противоположно тому, что вы сделали бы, если бы следовали книге самопомощи Шопенгауэра.

Слабость их аргументов заключается в том, что они основывают свои советы для людей с низким уровнем благополучия на поведении, которое хорошо работает для людей с другими чертами личности, тогда как Шопенгауэр сильно подчеркивает, что личность дана. Может ли совет изменить взаимодействие с окружающей средой быть контрпродуктивным, поскольку он требует от людей изменения того, что находится вне их контроля, их личностей? Нам не удалось найти интервенционных исследований, которые позволили бы нам напрямую ответить на этот вопрос, но вторичный анализ Австралийского панельного исследования позволил нам проверить, имеют ли преимущества интимных социальных связей одинаково сильные положительные эффекты для разных типов личности (см. Ниже).

4.5 Избегайте проблем

В общих правилах Шопенгауэра упор делается на поиске свободы от боли и удовлетворении малого. Этот совет неудачен по двум причинам. Во-первых, отсутствие страданий недостаточно для счастья. Выше мы описали, что флегматики не страдают от стресса и плохо себя чувствуют. Кроме того, холерики подвержены стрессу, но также и хорошему самочувствию. Можно сделать вывод, что счастье — это более позитивное состояние, чем простое отсутствие боли.

Вторая причина заключается в том, что эмоционально-ориентированное копирование мешает людям активно преследовать жизненные цели, которые они считают важными. Шопенгауэр говорит им не слишком стараться, потому что в конце концов ничего не длится. Исследования, однако, показывают, что наличие целей может добавить структуру и смысл в повседневную жизнь и что прогресс в достижении целей может привести к высокому благополучию (Diener et al., 1999). Достижение определенной цели заставляет людей чувствовать больший контроль над своей жизнью и повышает чувство собственного достоинства (Baumeister, 1991, стр. 119–127). Счастливые люди обычно активны, общительны, озабочены миром и вовлечены в жизнь других людей (Veenhoven, 1988).

4.6 Не будьте оптимистами

Выше мы упоминали, что оптимизм коррелирует с более высоким уровнем благополучия, и стоит углубиться в эту тему, потому что Шопенгауэр считал, что поверхностный оптимизм делает людей уязвимыми для депрессии. Он посоветовал людям не быть слишком оптимистичными, потому что худшее еще впереди. Однако исследования показывают, что оптимизм также является положительной чертой в сложных обстоятельствах.Это помогает людям увидеть негатив в перспективе: видя будущее как приятное, вы с большей вероятностью будете рассматривать негативные события как временные. Оптимизм дает людям силы справляться с негативом, потому что он помогает им сосредоточиться на аспектах данной ситуации, которые находятся в их личном контроле, чтобы они могли извлечь максимальную пользу из невзгод. Оптимизм положительно коррелирует с благополучием (Scheier et al. , 2001).

Однако пессимизм — это не всегда плохо. Норем (2001) объясняет, что защитный пессимизм (когнитивная стратегия, при которой люди занижают ожидания в отношении предстоящего выступления, несмотря на то, что в прошлом преуспели), помогает людям с высоким уровнем тревожности подготовиться к трудностям.Люди, использующие эту стратегию, обычно хорошо работают. Они понимают, что для них может означать плохая игра, и это вдохновляет их приложить усилия к подготовке. Ожидая худшего, они сдерживают беспокойство о неудачах. В этих обстоятельствах низкие ожидания не оправдываются. Нереалистичный оптимизм может привести к рискованному поведению и увольнению, когда все оказывается сложнее, чем ожидалось. Людям нужно достаточно оптимизма, чтобы начать что-то новое, и достаточно пессимизма, чтобы увидеть, что предстоящий путь может оказаться трудным.

Позиция Шопенгауэра имеет некоторые характеристики, которые можно рассматривать как форму защитного пессимизма. Его послание состоит в том, что каким бы ужасным ни было наше испытание, мы должны постараться извлечь из него максимум пользы. Мы никогда не должны сдаваться и никогда не должны позволять нашим несчастьям добраться до нас. Он также облегчает принятие неудач, помогая людям осознать, что они лишь частично виноваты в них. В конце концов, мы должны понимать, что живем не в лучшем из всех возможных миров. Постарайтесь смело противостоять негативным аспектам жизни и сконцентрируйтесь на том, что у вас есть, а не на том, чего вам не хватает: это тоже форма совета, которая почти оптимистична.То же верно и в отношении его идеи о том, что мы должны без колебаний тратить время или деньги, чтобы избежать несчастий.

Пессимизм Шопенгауэра не абсолютен, и он избегает важных ловушек пессимизма (подавление мыслей, сдача, отвлечение себя, когнитивное избегание, сосредоточение на стрессе и явное отрицание), но это не означает, что он использует свой пессимизм конструктивно. Его идея состоит в том, что мы можем научиться адаптироваться к несчастному миру, изменив нашу реакцию на него и наслаждаясь «уединением королей» Байрона, но он забывает, что часто бывает лучше попытаться изменить мир в соответствии с нашими потребностями и потребностями. хочет.Не все люди ужасны, и мы даже можем найти друзей и партнера по своему вкусу. Это очень помогает нашему благополучию.

4.7 Избегайте людей

По мнению Шопенгауэра, людям и дружбе нельзя доверять, и особенно талантливым следует предпочитать одиночество. Эмпирические данные показывают, что это неверно. Положительное отношение к социальному взаимодействию и дружбе показывает положительную корреляцию со счастьем, равно как и количество посещений родственников, количество друзей, количество близких друзей, посещаемость вечеринок, количество интимных дискуссий и участие в общественной жизни (WDH , корреляционные данные о счастье и «Дружба», «Семья» и «Социальная вовлеченность»).

4.8 Не жениться

По мнению Шопенгауэра, брак был создан женщинами для того, чтобы мужчины заботились о них в финансовом отношении, и это то, что делает мужчин несчастными. Эта идея не подтверждается современными данными. ^{Footnote 3} На самом деле, брак полезен для благополучия как мужчин, так и женщин, но корреляция для мужчин еще выше (WDH, корреляционные данные о счастье и «семейном положении»). Кажется, что женщины более способны создавать социальные сети, которые сдерживают одиночество в одиночестве.Ниже мы увидим, что брак особенно выгоден невротикам.

4.9 Оставайся самим собой

Шопенгауэр предупреждает своих читателей об опасностях конформизма. Лучше быть собой и не обращать слишком много внимания на мнение других. Существующие выводы по этому поводу неоднозначны. Существует положительная корреляция между счастьем и вежливостью, отзывчивостью, тактичностью, сознательностью, надежностью и стремлением к общественному одобрению, что, кажется, указывает на то, что согласие с группой повышает счастье.С другой стороны, счастливые люди кажутся менее конформными, более независимыми, менее сдержанными и менее склонными к чувству вины (WDH, корреляционные данные о счастье и «Личности»).

Совет Шопенгауэра, возможно, был слишком резким в том, что он делал упор на самоопределение, но его акцент на внутренней мотивации вместо того, чтобы поддаваться давлению общества, вероятно, способствует счастью. Внутренняя мотивация сочетается с большим интересом, волнением и уверенностью, что объясняет повышенную производительность, настойчивость и креативность, а также повышенную жизнеспособность, самооценку и счастье (Ryan & Deci, 2000).

Краткое изложение философии Шопенгауэра

Пессимистический мыслитель Артур Шопенгауэр разрушил иллюзии, создаваемые человеком, и оказал значительное влияние на историю философии (Ницше), на искусство (Вагнер) или литературу (Мопассан).

Артур Шопенгауэр , немецкий философ, по сути, является автором следующих работ:

— T четырехкратный корень принципа достаточного основания (1813)

— T он Мир как воля и представление (1818)

— Две фундаментальные проблемы этики (1841)

Шопенгауэр, человек и трагедия жизни:

Человек определяется как метафизическое животное, способное восхищаться своим существованием и взглядом на мир, стремящееся к абсолютному.

— термин «метафизическое животное» остается известным.

— Что касается термина метафизический, взятого по существу, он означает Schopenhauer , дисциплину, которая претендует на то, чтобы быть знанием и опытом за пределами данных явлений (по определению Канта), претендуя на умозрительный рост над уроками опыта

Отсюда возникает метафизическое? Оно основано на удивлении и предполагает, что это абсолютно позади природы.

— Но человек — это не только метафизическое животное: это религиозное существо, которое сосредотачивается на тайнах, понимаемых как догмы, которые не могут быть ясно описаны мыслью.

Это стремление быть единственным абсолютом обречено, как и вся реальность, к сожалению.

— В основе всего, по сути, находится воля (воля к жизни), что слепой толчок и непреодолимое, неутолимое желание жить ведут только к страданию.

— Неудовлетворенное желание? Человеческое страдание господствует.

— Тенденция достигает, однако удовлетворения? Так что скука преобладает.

И мы маятником качаемся между скукой и страданием.

— Счастье не означает ничего положительного, а только мгновенное прекращение боли или лишения: оно не только не проявляется как конкретная полнота, но и представляет собой просто отрицательное.

— Этот пессимизм, Ницше отдаленно, чувство счастья (истинного) становится, в его уме, чувством полноты, а не просто «негативностью».

Шопенгауэр показывает нам трагическую игру жизни .

Шопенгауэр: философия непривязанности

Как избавиться от этой трагической игры? Самоубийство не похоже на решение проблемы: оно означает более страстное утверждение воли к жизни, чем ее отрицание.

Искусство может принести нам временную проблему и утешение.

— Он действительно трансмутирует боль в показанном спектакле, который своей красотой устраняет жизненные печали, и мы возмещаем реальную боль: чистое созерцание вещей, которые мы временно подняли, в кошмарное существование.

Но чтобы быть по-настоящему свободным, он должен отправиться в Нирвану.

— Действительно, философию Индии здесь мы можем пролить на свет. Если воля к жизни означает неугомонную силу, ввергающую нас в вечную боль, мы должны отделиться от слепой силы универсальной жизни.

— Это определяется как Нирвана как угасание человеческого желания жить: жизнь, которую мы знаем, тот, кто отказывается от воли к жизни, не оставляя приговора, и таким образом достигает Нирваны.

Следовательно, мы должны смотреть не на смерть (хотя это относится ко времени освобождения индивидуальности, ограниченной и узкой), но на уничтожение высшей воли в достижении Нирваны, конца страданий.

Подводя итог, можно сказать, что Шопенгауэр хотел сократить проблему до корней: желание — это постоянно возобновляемая потребность, которую нужно решать, это воля к вечной жизни, которую он должен прекратить, достигнув, наконец, абсолютного спокойствия, связанного с угасанием всех желаний.

Сила Шопенгауэра. Философия жизни, которая ценит… | Стивен Гамбарделла | Софист

За пределами мира, каким мы его знаем

Философская система Шопенгауэра была построена на трудах Иммануила Канта, великого немецкого философа эпохи Просвещения. Как и Кант, Шопенгауэр считал, что у нашего мира есть два противоположных аспекта: общая реальность может быть разделена на то, что мы можем и не можем испытать, ее.

Во-первых, это «феноменальный» мир (феноменальное значение «то, что переживается»).Это мир, который упорядочен нашим чувством, как мы его ощущаем в пространстве и времени и в соответствии с законом причины и следствия. Короче говоря, феноменальный мир — это все, что мы можем чувствовать, слышать, воспринимать и т. Д.

Но что, если бы мы каким-то образом имели доступ к миру, каким он является на самом деле ? Что находится за пределами нашего восприятия мира, за пределами наших чувств и даже за пределами пространства и времени, причин и следствий? Шопенгауэр называет это «ноуменальным» аспектом мира (нуменальный смысл означает «то, что находится вне опыта»).

Короче говоря, есть вселенная в себе и вселенная для человеческих существ. Вот почему Шопенгауэр назвал свою книгу Мир как Will и Репрезентация .

Шопенгауэр считал, что, поскольку наш интеллект накладывает различия на вселенную, вселенная вне нашего интеллекта должна быть недифференцированным единством.

«Феноменальный» мир — это вещи в пространстве и времени: деревья, пыль, люди, небо, вода.Если бы мы когда-либо могли выйти за пределы самих себя (что мы, конечно, не можем), «ноуменальный» мир был бы чистой недифференцированной энергией. Все эти деревья, пыль, люди, небо и вода и так далее как состояние чистого бытия.

Воля

Эту «энергию» Шопенгауэр называл «Волей». Философ рассуждал, что вещи случаются, и поэтому что-то должно происходить. Используя процесс интуиции, он пришел к выводу, что по сути мы не что иное, как набор желаний и побуждений.Стимулирует быть таким же простым, как сердцебиение или потребность в деторождении, а желанием является наше желание остаться в живых или заняться сексом.

Вы можете экстраполировать это на животных и растения и, в конечном итоге, на инертную материю. Все во вселенной меняется. У всего есть тенденции, от инерции кометы в глубоком космосе до либидо рок-звезды.

Поскольку она вне времени, Воля вечна, а если она вечна, то бессмысленна.

Воля проявляется в нас как желание: желание жить дальше, есть, пить, заниматься сексом и покупать последний iPhone.В контексте живых существ Шопенгауэр назвал это «волей к жизни».

В мире, лишенном смысла, только желание побуждает людей двигаться вперед, производить потомство, потреблять, побеждать и накапливать. Слепая, бессмысленная сила Воли, которая движет Вселенной, а также движется сквозь нас, она не дает нам передышки от желания.

Мы можем получить кратковременное освобождение от неудовлетворенности, когда мы что-то приобретаем, но вскоре другое желание вернется на ведущее место нашего сознания.Как выразился великий писатель:

«Таким образом, жизнь колеблется, как маятник, справа налево, страдая от скуки»

Согласно Шопенгауэру, мы никогда не достигаем полного удовлетворения. «Страдание — это сущность всей жизни» (я бы добавил, в большей или меньшей степени), только смерть — истинный выход.

Помимо смерти, Шопенгауэр считал, что отказ от земных вещей — по сути, отказ от желаний в максимально возможной степени — был лучшим способом облегчить страдания наших неутолимых желаний.

Сострадание

Важным аспектом отречения является сострадание. Забота о людях и животных была важна для Шопенгауэра, поскольку между вещами нет окончательного различия. Все и все — часть ноуменального «единства» существа. Философ согласился с буддийской идеей о том, что причинять вред другим созданиям — значит навредить себе.

У этических идей Шопенгауэра и буддизма много общего. (Фото dorota dylka на Unsplash)
Сходства между этическими идеями, к которым Шопенгауэр независимо пришел, и буддийскими верованиями очевидны.Аскетизм — общая добродетель религий, но особенно буддизма. Философ писал:
«Если бы я хотел принять результаты своей философии за мерило истины, я должен был бы уступить буддизму превосходство над другими. В любом случае, мне должно быть приятно видеть мое учение в таком тесном соответствии с религией, которую большинство людей на земле придерживается своей собственной ».
Человек, который действует с добротой, — это человек, который глубоко знает истину: в великой схеме вещей различие между живыми существами является иллюзией.Если мы действуем с состраданием, мы чувствуем себя менее изолированными и изолированными, мы чувствуем связь, которая растворяет наше эго. Вот почему мы называем добрые поступки «бескорыстными».
Шопенгауэр также открыто выступал за права животных, что было очень редкостью в девятнадцатом веке:
«Предположение, что животные бесправны, и иллюзия, что наше обращение с ними не имеет морального значения, является возмутительным примером западной грубости. и варварство. Всеобщее сострадание — единственная гарантия нравственности.”
Красота и искусство
Еще одно временное избавление от желаний — это то, как мы находим удовольствие в искусстве и красоте. Удовольствие от искусства, по Шопенгауэру, поглощало нас миром как представлением, в то время как на мгновение мы не обращали внимания на мир как на Волю. Искусство также может дать нам интуитивную и, следовательно, более глубокую связь с миром, чем наука или разум.
Музыка была для Шопенгауэра высшим видом искусства. Потому что это не «миметика» и не копия чего-либо еще, как, скажем, живопись, музыка изображает саму волю.Таким образом, музыка — это чистое выражение, «истинный универсальный язык», понятный повсюду. Слушая музыку, мы можем ценить Волю, не чувствуя боли (желания или скуки) ее работы. Философ писал:
«Композитор раскрывает самую сокровенную природу мира и выражает глубочайшую мудрость на языке, который его способность рассуждать не понимает».
Йозеф Альберт-Людвиг и Мальвин Шнорр фон Карольсфельд в роли Тристана и Изольды во время первого выступления в 1865 году.(источник: Википедия)
Рихард Вагнер «Тристан и Изольда»
В 1856 году, примерно за год до начала работы над своим шедевром «Тристан и Изольда », композитор Рихард Вагнер столкнулся с «Мир как воля и представление».
Прошло почти сорок лет после того, как книга была опубликована, но лишь небольшое количество людей в то время были знакомы с идеями Шопенгауэра. Вагнер сразу понял в философии Шопенгауэра то, чего он пытался достичь в своих оперных произведениях.
У Вагнера была сложная любовная жизнь, и его особенно интересовало то, как Шопенгауэр понимал романтическую любовь: как нечто, что движется волей, но может и победить.
Шопенгауэр много писал об отношении Уилла к сексу и любви. Он был редким философом, который поставил секс и любовь в основу своей теории о мире. Для Шопенгауэра воля одновременно разжигает наше сексуальное желание, но отрицается в акте завершения (но только на мгновение).Вагнер писал Ференцу Листу:
«Никогда в жизни не испытав истинного счастья любви, я возведу памятник этому прекраснейшему из всех снов, в котором от первого до последнего любовь хоть раз найдет полное удовлетворение ».
Абстрактное выражение желания: первые такты «Тристана и Изольды» Вагнера содержали дисгармоничный аккорд (выделен), который теперь называется «аккордом Тристана». Тогда этот аккорд шокировал оперную публику.
Вагнер принял точку зрения Шопенгауэра о примате музыки среди искусств.Музыка была не украшением оперной драмы, а главной движущей силой, как и сама Воля, движущей героями на сцене.
Сюжет о Тристане и Изольде — это легендарная история любви корнуоллского рыцаря Тристана и ирландской принцессы Изольды. Пока Тристан сопровождает Изольду в путешествии к королю Марку Корнуоллскому, с которым она обручена, им дают любовное зелье, которое заставляет их желать друг друга. После свадьбы они вступают в супружескую измену. Когда их обнаруживают, они убегают и за ними охотятся.
Знаменитый «аккорд Тристана» звучит примерно через 12 секунд в этом видео. Я настоятельно рекомендую увеличить громкость для этого музыкального произведения, которое превращается в бурю звука.
Идеи Шопенгауэра проявляются в самом начале Тристана и Изольды. Во время прелюдии (вступительного музыкального произведения, задающего драматический тон оперы) Вагнер задает настроение повествованию, которое в то время изумляло его публику.
Предполагается, что каждая музыкальная фраза выстраивается до так называемого «гармонического разрешения» — то есть , удовлетворяющего звука, но мелодия растворяется в «негармоничном диссонансе» — неудовлетворенном звуке .Это выражение тоски, желания.
Эта приостановка задает драматический тон остальной части оперы, так как аудитория остаётся жаждать разрешения дисгармонии. Публика, как и Тристан, испытывает неудовлетворенность неисполненным желанием.
В климатическом конце оперы Изольде видится умерший Тристан, и она умирает сама. Ария, которую она поет, известна как «Liebestod aria», от немецкого «любовь к смерти». После огромной динамики и нарастания, как шторм в океане, ария достигает изысканной и восторженной кульминации.Изольда поет «утонуть, основать, без сознания, величайшее блаженство!»
Климатический Либестод «Любовь Смерть» Ария. В 6:22 музыка, наконец, достигает гармонического разрешения, когда Изольда присоединяется к Тристану после смерти. Наблюдать за лицом дирижера в 6:56 — полное блаженство.
Музыка наконец превращается в гармонию, когда Изольда умирает, закончив арию. Подразумевается, что желание, которое чувствовали влюбленные, наконец ушло, и баланс был достигнут в смерти.
Вагнер считал философию Шопенгауэра «даром небес».В знак признательности он отправил Шопенгауэру рукопись своего цикла «Кольцо». Печально известный ворчливый философ сказал другу Вагнера журналисту, что композитор должен «перестать писать музыку».
Слава
Шопенгауэр, к тому времени уже достигший преклонного возраста, приобрел огромную аудиторию и репутацию в конце 1850-х годов. Были написаны четыре портрета философа, которые ему не очень понравились. Первый из них был куплен богатым землевладельцем, построившим для его демонстрации целый дом, чем восхищался Шопенгауэр в последние годы его жизни.Люди заказывали столики в его любимом ресторане, чтобы просто посмотреть, как он ест. Его фотографии покупались и продавались по высоким ценам.
Философ умер на своей кушетке в возрасте 72 лет. Он сказал другу, что он мирно с перспективой смерти.
Лев Толстой писал о философии Шопенгауэра: «Это весь мир в несравненно прекрасном и ясном отражении». Толстой утверждал, что то, что он написал в своем романе эпохи Наполеона Война и мир , было сказано Шопенгауэром в Мир как воля и представление .
Наполеон не был «мировым духом», который верхом на лошади приближал историю к своей цели. Он был каплей в океане Воли, а Воля вечна и бессмысленна.
Спасибо за внимание.
Шопенгауэр: О чтении и книгах
Одна из самых вневременных и прекрасных медитаций на чтение принадлежит немецкому философу 19 века Артуру Шопенгауэру (1788–1860).
Найти время для чтения для меня никогда не было проблемой. Я читаю разные книги на разных уровнях — вы не вкладываете столько же усилий в Гарри Поттера, как Сенеку.Чтение — лучший способ стать умнее. И хотя я всегда делал заметки во время чтения, чтобы улучшить свою способность запоминать прочитанное, у меня было неприятное чувство, что я упускал часть работы.
Возможно, я слишком много читал и слишком мало размышлял.
По мере того, как я все больше размышляю о взаимосвязи между чтением и обретением мудрости, я открыл для себя классику Шопенгауэра «О чтении и книгах».
Для меня чтение всегда было связано с девизом этого веб-сайта: Освоение лучшего из того, что другие люди уже поняли .
В «Принце» Макиавелли дал следующий совет: «Мудрый человек всегда должен следовать путями, проторенными великими людьми, и подражать тем, кто был верховным, так что, если его способности не равны их способностям, по крайней мере, он будет иметь вкус. этого. »
Сенека, писавший на ту же тему, сказал: «Люди, которые сделали эти открытия до нас, являются не нашими хозяевами, а нашими проводниками».
Итак, имеет смысл начать с людей, которые были до нас. Независимо от того, с какой проблемой мы сталкиваемся, есть вероятность, что кто-то уже сталкивался с ней раньше и писал об этом.Не нужно начинать с нуля, правда?
***
Вернемся к фундаментальным вопросам. Что значит читать? Является ли чтение путем обретения мудрости? Если не почему?
Это вопросы, на которые Шопенгауэр пытается ответить.
Мортимер Адлер считал, что чтение — это разговор между вами и автором. Об этом Шопенгауэр комментирует:
Когда мы читаем, другой человек думает за нас: мы просто повторяем его мысленный процесс.Это то же самое, что ученик, когда учится писать, следует пером по линиям, начерченным учителем. Соответственно, при чтении работа мышления по большей части выполняется за нас. Вот почему мы испытываем сознательное облегчение, когда переходим к чтению, будучи занятыми собственными мыслями. Но при чтении наша голова, однако, на самом деле только арена чужих мыслей. И так бывает, что человек, который много читает, то есть почти весь день, и воссоздает себя, проводя перерывы в бездумных развлечениях, постепенно теряет способность думать самостоятельно; точно так же, как человек, который всегда верхом, в конце концов забывает, как ходить.
Так же обстоит дело и со многими учеными: они считали себя глупыми. Ибо чтение в каждую свободную минуту и постоянное чтение парализует ум больше, чем постоянная ручная работа, которая, во всяком случае, позволяет следовать собственным мыслям.
Подобно тому, как пружина под постоянным давлением инородного тела, наконец, теряет свою эластичность, так же теряет свою эластичность ум, если ему постоянно навязаны мысли другого человека. И точно так же, как человек портит желудок, переедая и тем самым разрушая все тело, так можно перегрузить и задушить ум, дав ему слишком много пищи.Ибо чем больше человек читает, тем меньше остается следов прочитанного; ум подобен табличке, которую переписывали снова и снова. Следовательно, невозможно размышлять; и только размышлением можно усвоить прочитанное, если читать прямо вперед, не размышляя над этим позже, прочитанное не укореняется, а по большей части теряется. Действительно, с душевной пищей то же самое, что и с телесной пищей: едва ли пятая часть того, что человек принимает, усваивается; остаток уходит при испарении, дыхании и т. п.
Из всего этого можно сделать вывод, что мысли, записанные на бумаге, — не что иное, как следы на песке: человек видит дорогу, по которой пошел человек, но для того, чтобы знать, что он видел по дороге, нужны его глаза.
Важно найти время, чтобы подумать о том, что мы читаем, а не просто принять мысли автора. Нам нужно переваривать, синтезировать и систематизировать мысли других, если мы хотим понять. Это тяжелая работа мышления. Так мы обретаем мудрость.
Так мы получаем фундаментальные знания. Знание, которое позволяет нам выявить актуальность при чтении и довести ее до сознания. Без этих фундаментальных знаний мы не сможем отделить сигнал от шума.
Никакого литературного качества нельзя достичь, читая писателей, которые им обладают: будь то, например, убедительность, воображение, дар рисования сравнений, смелость или горечь, краткость или изящество, легкость выражения или остроумие, неожиданные контрасты, лаконичность. манеры, наивность и тому подобное. Но если мы уже одарены этими качествами — то есть, если мы обладаем ими потенции — мы можем вызвать их и довести до сознания; мы можем различить, для чего они нужны; мы можем укрепиться в нашей склонности, более того, можем иметь смелость использовать их; мы можем на примерах судить об эффекте их применения и так научиться их правильному использованию; и только после того, как мы все это сделаем, мы act будем обладать этими качествами.
Чтение требует времени.И если мы приравняем время к деньгам, его не следует тратить на плохие книги. В рассуждении, напоминающем два фильтра для чтения, Шопенгауэр пишет:
В литературе так же, как в жизни. Куда бы вы ни пошли, он сразу же наталкивается на неисправимую толпу человечества. Он существует повсюду легионами; теснота, все пачкает, как мухи летом. Отсюда бесчисленное количество плохих книг, тех сорняков литературы, которые извлекают из кукурузы пищу и заглушают ее.
Они монополизируют время, деньги и внимание, которые действительно принадлежат хорошим книгам и их благородным целям; они написаны просто для того, чтобы заработать деньги или найти места. Они не только бесполезны, но и приносят положительный вред. Девять десятых всей нашей нынешней литературы направлено исключительно на то, чтобы вывести несколько шиллингов из кармана публики, и для достижения этой цели автор, издатель и рецензент объединили свои усилия.
Есть уловка похуже и хитрость, но выгодная. Литераторы , писатели-хакеры и продуктивные авторы преуспели, вопреки хорошему вкусу и истинной культуре того времени, в приведении мира элегантности в ведущие струны, так что их научили читать темп и все равно Дело в том, что новейшие книги заказывают, чтобы у них был материал для разговора в их социальных кругах.… Но что может быть печальнее судьбы такой читающей публики, которая чувствует себя всегда вынужденной читать последние произведения чрезвычайно банальных авторов, которые пишут только за деньги и поэтому существуют в количестве? И ради этого они просто знают по именам произведения редких и выдающихся писателей всех возрастов и стран.
Важно знать, что читать, но не менее важно знать, что читать не следует.
Это состоит в том, чтобы не брать книгу в руки только потому, что она интересна широкой публике в то время — например, политические или религиозные брошюры, романы, стихи и тому подобное, которые производят шум и достигают, возможно, нескольких изданий в их первые и последние годы существования.Скорее помните, что человек, который пишет для глупцов, всегда находит широкую публику: и только ограниченное и определенное время читает исключительно произведения великих умов, тех, кто превосходит других людей всех времен и стран и на которых указывает голос славы. в качестве таких. Только они действительно обучают и обучают.
Никогда нельзя читать слишком мало плохих или слишком много хороших книг: плохие книги — интеллектуальный яд; они разрушают разум.
В «Норвежском лесу» Харуки Мураками приводит аргумент: «Если вы читаете только те книги, которые читают все остальные, вы можете думать только о том, что думают все остальные.Об этом Шопенгауэр сказал:
Ой, как один банальный ум похож на другой! Как все они выполнены в одной форме! Как все они думают одинаково в одинаковых обстоятельствах и никогда не отличаются! Вот почему их взгляды такие личные и мелочные.
По поводу двух типов литературы, Шопенгауэр комментирует:
Во все времена существуют две литературы, которые, хотя и почти не известны друг другу, развиваются бок о бок — одна реальная, а другая просто кажущаяся.Первое превращается в вечную литературу. Преследуемый людьми, которые живут наукой или поэзией, он идет своим путем искренне и тихо, но чрезвычайно медленно; и он производит в Европе едва ли дюжину работ за столетие, которые, однако, являются постоянными. Другой литературой занимаются люди, которые живут наукой или поэзией; он идет галопом под шум и крики участников, и ежегодно приносит на рынок много тысяч произведений искусства. Но через несколько лет возникает вопрос: а где они? где их слава, которая раньше была так велика? Этот класс литературы можно выделить как мимолетный, а другой — как постоянный.
Комментируя, почему мы мало узнаем из того, что читаем, он пишет:
Было бы хорошо купить книги, если бы можно было выиграть время, чтобы их прочитать; но обычно покупку книг путают с приобретением их содержания. Желать, чтобы человек сохранил все, что он когда-либо читал, — все равно, что желать, чтобы он оставил в своем желудке все, что он когда-либо ел. Он получил телесную пищу от того, что он ел, и мысленно от того, что он прочитал, и благодаря им стал тем, чем он является.Как тело усваивает то, что ему однородно, так и человек сохраняет то, что его интересует; другими словами, то, что совпадает с его системой мышления или соответствует его целям. У каждого есть цели, но очень немногие имеют что-либо, приближающееся к системе мысли. Вот почему такие люди ни к чему объективно не интересуются и почему они ничего не узнают из прочитанного: они ничего об этом не помнят.
Но читать хорошие произведения недостаточно. Мы должны немедленно перечитать важные произведения, потому что это помогает нашему пониманию, концепция, которую повторяет Мортимер Адлер.
Любую важную книгу следует немедленно прочитать дважды, отчасти потому, что второй раз схватывается целиком, а действительно понимается начало только тогда, когда известен конец; и отчасти потому, что, читая ее второй раз, характер и настроение другие, так что у человека другое впечатление; может быть, кто-то видит дело в другом свете.
И заключительная часть эссе, на которую я хочу обратить ваше внимание, рассказывает о том, как продвижение происходит в потоке фальстартов, и отвечает на извечный вопрос о том, почему так много светил — научных или даже художественных — не получают признания. в их нынешнем возрасте, какими они станут позже, чтобы мир увидел их.
… вообразите прогресс знаний среди человечества в форме курса планеты. Ложные пути, по которым человечество следует вскоре после достижения какого-либо важного прогресса, представляют собой эпициклы в системе Птолемея; после прохождения любого из них планета оказывается там, где она была до того, как вошла в нее. Однако великие умы, которые действительно продвигают гонку дальше по ее ходу, не сопровождают ее на эпициклах, которые она делает каждый раз. Это объясняет, почему посмертная слава достигается за счет современной славы, а — наоборот, .
Если вы думаете, что Шопенгауэр для вас, возьмите книгу «Основы Шопенгауэра: ключевые отрывки из мира как воля и репрезентация» и «Другие сочинения».
Как мысль Шопенгауэра может пролить свет на кризис среднего возраста
Несмотря на то, что философы размышляли о хорошей жизни более 2500 лет назад, они мало что могли сказать о среднем возрасте. Для меня приближение к 40 годам было временем стереотипного кризиса. Преодолев препятствия на пути академической карьеры, я знал, что мне повезло быть штатным профессором философии.Тем не менее, отступив от суеты жизни, от суеты дел, я обнаружил, что задаюсь вопросом: что теперь? Я чувствовал повторение и тщетность проектов, завершенных только для того, чтобы их заменить новыми. Я бы закончил эту статью, провел этот класс, а затем проделал бы все это снова. Не то чтобы все казалось бесполезным. Даже в самый упадок сил я не чувствовал смысла в том, что делаю. Однако каким-то образом последовательность действий, каждая из которых была рациональна сама по себе, не оправдала себя.
Я не одинок.Возможно, вы тоже почувствовали пустоту в погоне за достойными целями. Это одна из форм кризиса среднего возраста, одновременно знакомая и загадочная с философской точки зрения. Парадокс в том, что успех может показаться неудачей. Как всякий парадокс, он требует философского подхода. Что такое пустота кризиса среднего возраста, как не безоговорочная пустота, в которой не видят никакой ценности? Что случилось с моей жизнью?
В поисках ответа я обратился к пессимисту XIX века Артуру Шопенгауэру.Шопенгауэр известен тем, что проповедовал тщетность желания. То, что получение желаемого может не сделать вас счастливым, его совсем не удивило. С другой стороны, не иметь его так же плохо. По мнению Шопенгауэра, проклят, если вы это сделаете, и проклят, если нет. Если вы получите то, что хотите, ваши поиски окончены. Вы бесцельны, наполнены «ужасающей пустотой и скукой», как он выразился в «Мир как воля и представление » (1818). Жизни нужно направление: желания, проекты, цели, которые пока не достигнуты.И все же это тоже смертельно. Потому что желание того, чего у вас нет, — это страдание. Избегая пустоты, находя себе занятие, вы обрекаете себя на страдания. Жизнь «качается, как маятник, между болью и скукой, и эти два фактора фактически являются ее основными составляющими».
Картина человеческой жизни Шопенгауэра может показаться чрезмерно мрачной. Достаточно часто средний возраст приносит с собой неудачи или успех в заветных проектах: у вас есть работа, над которой вы работали много лет, партнер, которого вы надеялись встретить, семья, которую вы намеревались создать, — или нет.В любом случае вы ищете новые направления. Но ответ на достижение ваших целей или отказ от них кажется очевидным: вы просто ставите новые. И погоня за тем, чего вы хотите, не является чистой агонией. Обновить свои амбиции может быть весело.
Тем не менее, я думаю, что в мрачной концепции Шопенгауэра о наших отношениях с нашими целями есть что-то правильное и что она может осветить тьму среднего возраста. В конце концов, взятие новых проектов просто скрывает проблему. Когда вы стремитесь к будущей цели, удовлетворение откладывается: успех еще не наступил. Но как только вы добьетесь успеха, ваши достижения останутся в прошлом. Между тем ваше участие в проектах подрывает само себя. Преследуя цель, вы либо терпите неудачу, либо, добившись успеха, теряете ее способность направлять вашу жизнь. Несомненно, вы можете сформулировать другие планы. Проблема не в том, что у вас закончатся проекты (бесцельное состояние скуки Шопенгауэра), а в том, что ваш способ взаимодействия с наиболее важными для вас — это попытки завершить их и, таким образом, исключить их из своей жизни. Когда вы преследуете цель, вы исчерпываете свое общение чем-то хорошим, как будто вы собираетесь подружиться ради прощания.
Отсюда одна общая фигура кризиса среднего возраста: стремящийся к достижению высоких результатов, одержимый желанием добиться цели, которого преследует пустота повседневной жизни. Когда вы одержимы проектами, постоянно заменяя старое новым, удовлетворение всегда в будущем. Или прошлое. Он закладывается, затем хранится в архиве, но никогда не находится в собственности. Преследуя цели, вы стремитесь к результатам, которые исключают возможность этого стремления, тушая искры смысла в вашей жизни.
Вопрос в том, что с этим делать.Для Шопенгауэра выхода нет: то, что я называю кризисом среднего возраста, — это просто состояние человека. Но Шопенгауэр ошибался. Чтобы увидеть его ошибку, нам нужно провести различие между действиями, которые мы ценим: между теми, которые нацелены на завершение, и теми, которые не достигают цели.
Используя терминологию лингвистики, мы можем сказать, что «телические» действия — от « telos », греческого слова, обозначающего цель, — это те, которые направлены на конечные состояния завершения и истощения. Вы преподаете класс, выходите замуж, создаете семью, получаете повышение.Однако не все виды деятельности такие. Другие «ателичны»: нет точки завершения, к которой они стремятся, или конечного состояния, в котором они были достигнуты, и больше нечего делать. Подумайте о том, чтобы слушать музыку, заниматься воспитанием детей или проводить время с друзьями. Это то, что вы можете перестать делать, но вы не можете закончить или завершить. Их темпоральность — это не проект с конечной целью, а безграничный процесс.
Если кризис, диагностированный Шопенгауэром, приводит к чрезмерным инвестициям в проекты, то решение состоит в том, чтобы более полно инвестировать в процесс, придавая смысл вашей жизни через действия, не имеющие конечной точки: поскольку они не могут быть завершены, ваше взаимодействие с ними ограничено. не исчерпывающий.Он не подорвет себя. Это также не вызывает чувства разочарования, которое Шопенгауэр презирает в неудовлетворенном желании, — ощущения нахождения на расстоянии от своей цели, так что выполнение всегда находится в будущем или прошлом.
Мы не должны отказываться от наших стоящих целей. Их достижения имеют значение. Но мы также должны размышлять о ценности процесса. Неслучайно молодые и старые обычно более удовлетворены жизнью, чем люди среднего возраста. Молодые люди не приступили к проектам, определяющим жизнь; у пожилых есть такие достижения. Это делает для них более естественным жить настоящим: находить ценность в ателической деятельности, которая не исчерпывается вовлечением или откладывается на будущее, а реализуется здесь и сейчас. В среднем возрасте трудно устоять перед тиранией проектов, найти баланс между теликом и ателиком. Но если мы надеемся преодолеть кризис среднего возраста, вырваться из мрака пустоты и самоуничтожения, это то, что мы должны сделать.
Средний возраст: философский справочник Кирана Сетия теперь выходит через Princeton University Press.
Артур Шопенгауэр считал, что цепляться за жизнь иррационально и что нам лучше не существовать. (PhilosophYe): философия
Итак, я не обязательно следую современной философии, но какие вещи существуют в наши дни? Я предполагаю, что существует нечто большее, чем «поп-психология», которая проявляется на дневных ток-шоу и продает миллионы модных книг о стиле жизни.
Ваш текущий другой ответ указывает на то, что почти все не совершают самоубийства, что само по себе является доказательством, хотя, естественно, полностью упускает вашу точку зрения. Другой комментатор, в некотором смысле, безусловно, при условии, что жизнь должна быть увековечена и использовать очень много других, которые, почти наверняка, безусловно, предполагают, что жизнь должна быть увековечена в качестве доказательства.
Но я могу понять философию, возможно, с более предписывающей точки зрения, чем что-то просто описательное. Например, «хорошо, может быть, быть живым — отстой, но, учитывая, что я жив, что мне теперь делать?» Ответ на самом деле может заключаться в том, чтобы положить конец вашей жизни (хотя другие в этом посте, кажется, говорят, что Шопенгауэр отвергал самоубийство, но одобрял возможность его совершения).Но, безусловно, есть и другие подобные идеи, поскольку вышеупомянутые «попсовые» вещи являются такой формой предписывающей философии, которая, возможно, просто игнорирует предпосылку о том, что единственная причина, по которой существует эта литература, заключается в том, что наша жизнь в целом , даже среди «богатого» мира (где создается и продается множество такой литературы), столь же неудовлетворительно, как предполагает Шопенгауэр.
Кто-то еще упомянул Давида Бенатара как современного философа, похожего на Шопенгауэра, и это действительно кажется значимым, серьезным и предписывающим подходом к идеологии Шопенгауэра.Насколько я понимаю, он не обязательно обращается к уже существующим жизням, а скорее обращается к тем, которые еще не существуют, с тезисом типа: «Посмотрите, насколько ужасна ваша жизнь? И посмотрите, насколько ужасны люди для по сути, все? Зачем вам создавать больше этого? » И он вызвал у меня интерес.
Что касается статьи, я действительно устаю от своего рода современных «антиэстетических», в которых главную философскую фигуру можно сравнить с хип-хоп-дуэтом и небрежно и снисходительно отвергнуть в сравнении с гиперсексуальными и нервными подростками .Это попытка как бы «меметизировать» аргумент, а не придумывать и приводить сами аргументы. «Шопенгауэр похож на того ребенка, который натыкается на диван, а потом порезается, — так?» как будто мем сам передает достаточно информации, чтобы осмысленно сообщить мне что-либо.