Смерть приходит в конце — Кристи Агата » Онлайн библиотека книг читать онлайн бесплатно и полностью

Агата Кристи

СМЕРТЬ ПРИХОДИТ В КОНЦЕ

Примечания автора

Описанные в этой книге события происходят за 2000 лет до нашей эры в Египте, а точнее, на западном берегу Нила возле Фив, ныне Луксора. Место и время действия выбраны автором произвольно. С таким же успехом можно было назвать другие место и время, но так уж получилось, что сюжет романа и характеры действующих лиц оказались навеяны содержанием нескольких писем периода XI династии, найденных экспедицией 1920—1921 годов из нью-йоркского музея «Метрополитен» в скальной гробнице на противоположном от Луксора берегу реки и переведенных профессором Баттискоумбом Ганном для выпускаемого музеем бюллетеня.

Читателю, возможно, будет небезынтересно узнать, что получение должности жреца «ка» [1], а следует отметить, что культ «ка» являлся неотъемлемым признаком древнеегипетской цивилизации, – было по сути дела весьма схоже с передачей по завещанию часовни для отправления заупокойной службы в средние века. Жреца «ка» – хранителя гробницы – наделяли земельными владениями, за что он был обязан содержать гробницу того, кто там покоился, в полном порядке и в праздничные дни совершать жертвоприношения, дабы душа усопшего пребывала в мире.

В Древнем Египте слова «брат» и «сестра», обычно обозначавшие возлюбленных, часто служили синонимами словам «муж» и «жена». Такое значение этих слов сохранено и в этой книге.

Сельскохозяйственный год Древнего Египта, состоявший из трех сезонов по четыре тридцатидневных месяца в каждом, определял жизнь и труд земледельца и с добавлением в конце пяти дней для согласования с солнечным годом считался официальным календарным годом из 365 дней. Новый год традиционно начинался с подъема воды в Ниле, что обычно случалось в третью неделю июля по нашему календарю. За многие столетия отсутствие високосного года произвело такой сдвиг во времени, что в ту пору, когда происходит действие нашего романа, официальный новый год начинался на шесть месяцев раньше, чем сельскохозяйственный, то есть в январе, а не в июле. Чтобы избавить читателя от необходимости постоянно держать это в уме, даты, указанные в начале каждой главы, соответствуют сельскохозяйственному календарю того времени, то есть Разлив – конец июля – конец ноября. Зима – конец ноября – конец марта и Лето – конец марта – конец июля.

Действующие лица

Ренисенб – дочь Имхотепа. Слишком юная и красивая, чтобы долго оставаться вдовой, она стоит перед роковым выбором: жизнь или смерть.

Яхмос – старший сын Имхотепа. Сварливая жена и властный отец лишили его храбрости отстаивать свои права.

Себек – второй сын Имхотепа, красавец и хвастун. Он тоже недоволен своим подневольным положением в доме отца.

Имхотеп – тщеславный и спесивый священнослужитель культа «ка», или, проще говоря, хранитель гробницы, он обеспечивает содержание всех членов своей многочисленной семьи и, взяв в дом наложницу, не подозревает, что навлекает на себя беду.

Сатипи – рослая, энергичная, громкоголосая жена Яхмоса, она третирует своего мужа и оскорбляет всех вокруг.

Кайт – жена Себека, ею владеет одна страсть: любовь к детям.

Хенет – домоправительница Имхотепа; постоянно жалуясь на собственную судьбу, исподтишка вносит разлад в семью и с наслаждением раздувает семейные ссоры.

Иза – мать Имхотепа, считающая своего сына глупцом; она не побоялась бросить вызов смерти, но и ей довелось узнать, что такое страх.

Хори – писец и управляющий у Имхотепа, он строит свои расчеты, как уберечь Ренисенб от опасности, исходя из логики и.., любви.

Ипи – младший сын Имхотепа; только отец готов сносить мальчишескую заносчивость своего любимца.

Нофрет – прекрасная юная наложница стареющего Имхотепа, она разожгла страсти, подспудно тлевшие в семье хранителя гробницы.

Камени – родственник Имхотепа. Широкий в плечах красавец, он поет любовные песни, которые находят отклик в сердце Ренисенб.

Глава 1

Второй месяц Разлива, 20-й день

1

Ренисенб стояла и смотрела на Нил.

Откуда-то издалека доносились голоса старших братьев, Яхмоса и Себека. Они спорили, стоит ли укрепить кое в каких местах дамбу. Себек, как обычно, говорил резко и уверенно. Он всегда высказывал свое мнение с завидной определенностью. Голос его собеседника звучал приглушенно и нерешительно. Яхмос постоянно пребывал в сомнениях и тревоге по тому или иному поводу. Он был старшим из сыновей, и, когда отец отправлялся в Северные Земли [2], все управление поместьем так или иначе оказывалось в его руках. Плотного сложения, неторопливый в движениях, Яхмос в отличие от жизнерадостного и самоуверенного Себека был осторожен и склонен отыскивать трудности там, где их не существовало.

С раннего детства помнились Ренисенб точно такие же интонации в спорах ее старших братьев. И от этого почему-то пришло чувство успокоения… Она снова дома. Да, она вернулась домой.

Но стоило ей увидеть сверкающую под лучами солнца гладь реки, как душу опять захлестнули протест и боль. Хей, ее муж, умер… Хей, широкоплечий и улыбчивый. Он ушел к Осирису [3] в Царство мертвых, а она, Ренисенб, его горячо любимая жена, так одинока здесь. Восемь лет они были вместе – она приехала к нему совсем юной – и теперь, уже вдовой, вернулась с малышкой Тети в дом отца.

На мгновенье ей почудилось, что она никуда и не уезжала…

И эта мысль была приятна…

Она забудет восемь лет безоблачного счастья, безжалостно прерванного и разрушенного утратой и горем.

Да, она их забудет, выкинет из головы. Снова превратится в юную Ренисенб, дочь хранителя гробницы Имхотепа, легкомысленную и ветреную. Любовь мужа и брата жестоко обманула ее своей сладостью. Она увидела широкие бронзовые плечи, смеющийся рот Хея – теперь Хей, набальзамированный, обмотанный полотняными пеленами, охраняемый амулетами, совершает путешествие по Царству мертвых. Здесь, в этом мире, уже не было Хея, который плавал в лодке по Нилу, ловил рыбу и смеялся, глядя на солнце, а она с малышкой Тети на коленях, растянувшись рядом, смеялась ему в ответ…

«Забудь обо всем, приказала себе Ренисенб. – С этим покончено. Ты у себя дома. И все здесь так, как было прежде. И ты тоже должна быть такой, какой была. Тогда все будет хорошо. Тети уже забыла. Она играет с детьми и смеется».

Круто повернувшись, Ренисенб направилась к дому. По дороге ей встретились груженные поклажей ослы, которых гнали к реке. Миновав закрома с зерном и амбары, она открыла ворота и очутилась во внутреннем дворе, обнесенном глиняными стенами. До чего же здесь было славно! Под сенью фиговых деревьев в окружении цветущих олеандров и жасмина блестел искусственный водоем. Дети, а среди них и Тети, шумно играли в прятки, укрываясь в небольшой беседке, что стояла на берегу водоема. Их звонкие чистые голоса звенели в воздухе. Тети, заметила Ренисенб, держала в руках деревянного льва, у которого, если дернуть за веревочку, открывалась и закрывалась пасть, это была любимая игрушка ее собственного детства. И снова к ней пришла радостная мысль: «Я дома…» Ничто здесь не изменилось, все оставалось прежним. Здесь не знали страхов, не ведали перемен. Только теперь ребенком была Тети, а она стала одной из матерей, обитающих в стенах этого дома. Но сама жизнь, суть вещей ничуть не преобразилась.

Мяч, которым играл кто-то из детей, подкатился к ее ногам. Она схватила его и, смеясь, кинула назад ребенку.

Ренисенб поднялась на галерею, своды которой поддерживали расписанные яркими красками столбы, и вошла в дом, где, миновав главный зал, – его стены наверху были украшены изображением лотоса и мака, – очутилась в задней части дома, на женской половине.

Читать книгу «Смерть приходит в конце» онлайн полностью — Агата Кристи — MyBook.

Agatha Christie

DEATH COMES AS THE END

Copyright © 1944 Agatha Christie Limited.

All rights reserved.

AGATHA CHRISTIE, and the Agatha Christie Signature are registered trademarks of Agatha Christie Limited in the UK and/or elsewhere. All rights reserved.

© Гольдберг Ю.Я., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

* * *

Профессору С.Р. К. Гленвиллу

Дорогой Стивен!

Именно вы изначально предложили мне идею детективной истории, которая происходит в Древнем Египте, и без вашей активной помощи и поддержки эта книга никогда не была бы написана.

Я хочу сообщить об удовольствии, которое мне доставила вся та интересная литература, что вы мне одолжили, и еще раз поблагодарить вас за терпение, проявленное вами при ответах на мои вопросы, и за потраченные на меня время и силы. О наслаждении и интересе, с которыми я работала над этой книгой, вы уже знаете.

Ваш любящий и благодарный друг

Агата Кристи

Примечания автора

Действие этой книги происходит в Древнем Египте, на западном берегу Нила, в окрестностях города Фивы, за 2000 лет до нашей эры. Но время и место – не главное. Подошло бы любое другое время и любое другое место – просто так случилось, что образы главных героев и интригу мне подсказали два или три египетских письма эпохи XI династии, найденные около 20 лет назад египетской экспедицией нью-йоркского художественного музея «Метрополитен» в каменной гробнице напротив Луксора, переведенные профессором Баттискомбом Ганном и опубликованные в бюллетене музея.

Возможно, читателю будет интересно узнать, что пожертвование для молитв о душе «ка»^[1] – ежедневный ритуал в древнеегипетской цивилизации – было очень похожим на средневековую традицию пожертвования на часовню. Собственность передавалась жрецу Ка, который за это был обязан содержать в порядке гробницу жертвователя и в праздничные дни года приносить дары, чтобы душа усопшего покоилась в мире.

В египетских текстах слова «брат» и «сестра» регулярно использовались в значении «возлюбленный» и часто были синонимами слов «муж» и «жена». В этих значениях они иногда встречаются в книге.

Основу жизни крестьян составлял сельскохозяйственный календарь Древнего Египта: три сезона по четыре месяца, в каждом из которых было по тридцать дней, плюс дополнительные пять дней в конце года, так чтобы получался официальный календарный год из 365 дней. Этот год в Египте изначально начинался с подъема воды в Ниле, в третьей неделе июля по нашему календарю, однако отсутствие високосных лет привело к тому, что за много веков накопилось рассогласование, и в ту эпоху, когда происходит действие романа, официальный новый год начинался на шесть месяцев раньше, чем сельскохозяйственный, то есть в январе вместо июля. Чтобы избавить читателя от необходимости постоянно учитывать эти шесть месяцев, даты, используемые в названиях глав, привязаны к сельскохозяйственному календарю. Разлив соответствует периоду с конца июля по конец ноября, зима – с конца ноября до конца марта, а лето – с конца марта до конца июля.

А. К., 1944

Часть I
Разлив

Глава 1
Второй месяц разлива, 20-й день

Ренисенб стояла и смотрела на Нил.

Издалека до нее доносились возбужденные голоса братьев, Яхмоса и Себека, споривших о том, нужно ли укреплять дамбу в тех или иных местах. Голос Себека, как всегда, был громким и уверенным. У него вошло в привычку излагать свое мнение непререкаемым тоном. В голосе Яхмоса, низком и хрипловатом, проступали сомнение и тревога. Яхмос вечно находил себе причину для беспокойства. Он был старшим сыном, и во время отлучек отца в Северные Номы^[2] все заботы о хозяйстве ложились на него. Яхмос отличался медлительностью, благоразумием и склонностью искать трудности там, где их не существовало. Плотно сбитый, с неторопливыми движениями, он не обладал веселым нравом и уверенностью Себека.

С раннего детства Ренисенб помнила споры братьев, с их неизменными интонациями. И от этого ей вдруг стало спокойно… Она снова дома. Да, она вернулась домой…

Но когда Ренисенб взглянула на светлую, блестящую на солнце реку, негодование и боль снова всколыхнулись в ее душе. Хей, ее молодой муж… его больше нет. Улыбчивый, широкоплечий. Он теперь с Осирисом в царстве мертвых… а она, Ренисенб, его нежно любимая жена, осталась одна. Восемь лет они были вместе – Ренисенб ушла с ним, едва выйдя из детского возраста, а теперь вернулась в отчий дом вдовой, с Тети, ребенком Хея.

На мгновение ей почудилось, что она никуда не уезжала.

Эта мысль была ей приятна…

Она забудет эти восемь лет, заполненные бездумным счастьем, время, которое теперь разрушено утратой и горем.

Да, она должна забыть их, выбросить из головы. Должна снова стать Ренисенб, дочерью Имхотепа, жреца Ка – беззаботной и легкомысленной девочкой. Любовь мужа и брата обернулась жестокостью, обманула ее своей сладостью. Ренисенб помнила сильные бронзовые плечи, улыбающиеся губы… А теперь Хей забальзамирован, обернут бинтами и защищен амулетами в своем путешествии по Загробному миру. В этом мире больше нет Хея, который плавал по Нилу и ловил рыбу, смеялся, глядя на солнце, а она, растянувшись на дне лодки с маленькой Тети на коленях, смеялась ему в ответ.

«Я больше не буду думать об этом, – подумала Ренисенб. – Все кончено! Тут я дома. Все снова так, как прежде. И я теперь тоже буду прежней. Все будет как раньше. Тети уже забыла. Она играет с другими детьми и смеется».

Ренисенб резко повернулась и пошла к дому, мимо ослов с поклажей, которых вели к берегу реки. Она миновала амбары и хозяйственные постройки и через ворота вошла во внутренний двор. Здесь было очень приятно. В тени сикоморов пряталось искусственное озерцо, окруженное цветущим олеандром и жасмином. У воды играла Тети вместе с другими детьми – их голоса были звонкими и чистыми. Они все время бегали в маленькую беседку на берегу пруда. Ренисенб заметила, что Тети играет с деревянным львом, у которого открывалась и закрывалась пасть, если тянуть и отпускать шнурок, – в детстве она сама очень любила эту игрушку. И снова с благодарностью подумала: «Я дома…» Ничего не изменилось, все осталось прежним. Здесь жизнь была тихой, спокойной и безопасной, только ребенок теперь – Тети, а она сама присоединилась к многочисленным матерям, которых защищали стены этого дома, но основа, суть вещей осталась неизменной.

К ее ногам подкатился мяч, с которым играл кто-то из детей, и она со смехом бросила мяч назад.

Ренисенб поднялась на галерею с ярко раскрашенными колоннами, затем вошла в дом, миновала большую центральную комнату с цветным фризом из цветов лотоса и мака и оказалась в задней части дома, на женской половине.

Услышав громкие голоса, она снова остановилась, наслаждаясь знакомыми с детства звуками. Сатипи и Кайт… как всегда, ссорятся! Эти незабываемые интонации в голосе Сатипи, резком, властном и угрожающем… Сатипи, жена ее брата Яхмоса, была высокой, энергичной, громогласной женщиной, отличавшейся своеобразной, несколько мрачноватой красотой. Она беспрестанно раздавала указания, третировала слуг, везде находила недостатки, бранью и запугиванием добивалась от них почти невозможного. Все побаивались ее острого языка и послушно, бегом бросались исполнять ее распоряжения. Яхмос благоговел перед своей решительной, энергичной женой и позволял помыкать собой, что нередко злило Ренисенб.

В промежутках между пронзительными тирадами Сатипи можно было расслышать тихий, но твердый голос Кайт. Жена красивого и веселого Себека была широкой в кости женщиной с плоским лицом. Ее интересовали только дети, и она редко говорила о чем-то другом. Ежедневные споры с невесткой Кайт выдерживала с помощью простого приема – тихо, но упрямо повторяла свое первоначальное утверждение. Она не проявляла горячности или страсти, но оставалась непреклонной. Себек был очень привязан к жене и без стеснения рассказывал ей о своих интрижках, уверенный, что она будет слушать, одобрительно или неодобрительно хмыкая, в зависимости от обстоятельств, но не запомнит ничего лишнего, поскольку ее разум постоянно занят той или иной проблемой, связанной с детьми.

– Это возмутительно, вот что я тебе скажу! – кричала Сатипи. – Будь у Яхмоса храбрости хотя бы как у мыши, он бы этого не допустил! Кто здесь главный в отсутствие Имхотепа? Яхмос! И, как жена Яхмоса, я должна иметь право первой выбирать циновки и подушки. Этот похожий на бегемота черный раб должен…

– Нет, моя малышка, не нужно есть волосы куклы… Смотри, тут есть кое-что получше… сладости… вот так, хорошо…

– А что до тебя, Кайт, ты понятия не имеешь о вежливости и даже не слушаешь, что я говорю… не отвечаешь… у тебя ужасные манеры.

– Синяя подушка всегда была моей… Ой, посмотри на малышку Анх – она пытается ходить…

– Ты такая же глупая, как твои дети, Кайт, а может, и глупее! Но ты от меня так просто не отделаешься. Запомни, я не откажусь от своих прав!

Ренисенб вздрогнула, услышав за спиной тихие шаги. Испуганно оглянувшись, она увидела стоящую позади нее Хенет, и ее охватило хорошо знакомое чувство неприязни.

На худом лице женщины, как всегда, застыла угодливая улыбка.

– Ты, Ренисенб, наверное, думаешь, что ничего не изменилось? – сказала она. – И как только все мы терпим язык Сатипи! Конечно, Кайт может ей ответить. Но некоторым из нас повезло меньше! Надеюсь, я знаю свое место – и я благодарна твоему отцу за кров, пищу и одежду. Да, он хороший человек, твой отец. И я всегда старалась изо всех сил. Я никогда не сижу без дела – помогаю то тут, то там – и не жду благодарности или признательности. Будь жива твоя милая мать, все было бы иначе. Она ценила меня. Мы с нею были как сестры! Такая чудесная женщина… И я исполнила свой долг, сдержала данное ей обещание. «Позаботься о моих детях, Хенет», – сказала она перед смертью. И я была верна своему слову. Служила всем вам и никогда не просила благодарности. Не просила – и не получала! «Это всего лишь старая Хенет, – говорили обо мне. – Она не в счет». Никто обо мне не думает. С какой стати? Я просто стараюсь быть полезной, вот и все.

Она угрем проскользнула под рукой Ренисенб и вошла в комнату.

– Прошу прощения, Сатипи, но насчет тех подушек я слышала, как Себек сказал…

Ренисенб ушла. Давняя неприязнь к Хенет вспыхнула с новой силой. Странно – никто не любил Хенет! Всему виной ее нытье, постоянные жалобы на судьбу и злобное удовольствие, с которым она иногда разжигала пламя раздоров в семье.

Агата Кристи «Смерть приходит в конце»

Семья благородного жреца духа Ка — Имхотепа, всегда пользовалась уважением и почитанием. Большая, дружная семья, в которой всегда царил мир: трое сыновей и одна дочь, шестеро внуков, две невестки, престарелая мать, старая прислужница и верный управляющий. В отсутствии Имхотепа всем управляет его старший сын — Яхмос, к особому не удовольствию его братьев — Себека и Ипи, молодого и амбициозного паренька.

Но в одночасье все поменялось, когда после долго отсутствия Импхотеп вернулся из Мемфиса с наложницей, юной красавицей со змеиным характером — Нофрет. И началось: хитрая бестия перессорила всех домочадцев, заставила выпустить их наружу свои самые низменные качества, настроила Имхотепа против сыновей, получая при этом огромное удовольствие.

Ренисенб, дочь Импохтема, пыталась подружиться с Нофрет, пыталась понять причину, почему она такая злая, но ее попытки не увенчались успехом; даже хотела предупредить ее о том, что ей угрожает опасность… Но как и все она увидела в ней злое начало.

И кто-то из домочадцев не выдержал…

Нофрет убили. Точнее, столкнули вниз с утеса. Ее тело нашла Сатипи, жена Яхмоса.

Все было кончено, казалось, теперь семья заживет по старому, но как же они ошиблись! Дух Нофрет продолжал витать над домом Имхотепа и мстить им за то, как они с ней поступили…

После смерти наложницы Сатипи странно стала себя вести. Обыкновенно боевая, суровая, помыкающая Яхмосом, женщина превратилась в забитую и молчаливую. И однажды сорвалась вниз с утеса, с того самого, где нашла свою смерть Нофрет. Не символично ли, что последними ее словами, слетевшими с губ, стало имя: «Нофрет». Она словно увидела ее позади Яхмоса, который пытался удержать жену от падения…

Потом дух Нофрет отравил вино, которое пили Яхмос и Себек. Себек умер, Яхмос чудом выжил. В отчаянии, Имхотеп попросил управляющего Хори составить текст возвания к душе Ашайет, жене Имхотепа, матери Яхмоса и Себека, дабы защитить его дом и всех обитателей.

Но Ашайет осталась глуха к их просьбам…

Нофрет появлялась в их доме, видели ее фигуру, видели шкатулку с драгоценностями, которую похоронили с нею в гробнице!..

Смерть преследовала дом Имхотепа.

Их осталось только шестеро, не считая детей. Нанесет ли Нофер еще один удар и кто следующим отправится в мир мертвых, или же проницательный управляющий Хори разгадает загадку многочисленных убийств и перехватит вполне живую, а не призрачную руку, пока она не совершит очередного преступления?

Чье зло, таившееся в груди так долго, вырвалось наружу?

Исторический детектив в декорациях Древнего Египта, да еще написанного таким автором, как Агата Кристи, это чтение, которое нельзя отложить в сторону. Экспериментальный проект леди Агаты удался. Удался, какими бы разгромными не были критические отзывы читателей. Интересный роман. Отмечу, что в первой половине книге есть прямое указание на убийцу, читателю остается только правильно истолковать подсказки автора. Ко второй половине я убийцу вычислил и был удивлен, когда оказалось, что моя догадка верна.

Остается сожалеть, что нигде нет альтернативной концовки романа «Смерть приходит в конце», которую Агата Кристи изменила на ныне существующую, о чем глубоко сожалела. Даже трудно представить, кого бы избрала на роль убийцы талантливая писательница, и какой бы придумала мотив. В любом случае, концовка была бы не менее ударной, может даже более эффектной, чем та, которую она оставила в итоге.

Итог: 10 и 10. Эксперимент удался.

Книга Смерть приходит в конце читать онлайн Агата Кристи

Агата Кристи. Смерть приходит в конце

 

Читателю, возможно, будет небезынтересно узнать, что получение должности жреца «ка», а следует отметить, что культ «ка» являлся неотъемлемым признаком древнеегипетской цивилизации, — было по сути дела весьма схоже с передачей по завещанию часовни для отправления заупокойной службы в средние века. Жреца «ка» — хранителя гробницы — наделяли земельными владениями, за что он был обязан содержать гробницу того, кто там покоился, в полном порядке и в праздничные дни совершать жертвоприношения, дабы душа усопшего пребывала в мире.

В Древнем Египте слова «брат» и «сестра», обычно обозначавшие возлюбленных, часто служили синонимами словам «муж» и «жена». Такое значение этих слов сохранено и в этой книге.

Сельскохозяйственный год Древнего Египта, состоявший из трех сезонов по четыре тридцатидневных месяца в каждом, определял жизнь и труд земледельца и с добавлением в конце пяти дней для согласования с солнечным годом считался официальным календарным годом из 365 дней. Новый год традиционно начинался с подъема воды в Ниле, что обычно случалось в третью неделю июля по нашему календарю. За многие столетия отсутствие високосного года произвело такой сдвиг во времени, что в ту пору, когда происходит действие нашего романа, официальный новый год начинался на шесть месяцев раньше, чем сельскохозяйственный, то есть в январе, а не в июле. Чтобы избавить читателя от необходимости постоянно держать это в уме, даты, указанные в начале каждой главы, соответствуют сельскохозяйственному календарю того времени, то есть Разлив — конец июля — конец ноября. Зима — конец ноября — конец марта и Лето — конец марта — конец июля.

 

 

Яхмос — старший сын Имхотепа. Сварливая жена и властный отец лишили его храбрости отстаивать свои права.

Себек — второй сын Имхотепа, красавец и хвастун. Он тоже недоволен своим подневольным положением в доме отца.

Имхотеп — тщеславный и спесивый священнослужитель культа «ка», или, проще говоря, хранитель гробницы, он обеспечивает содержание всех членов своей многочисленной семьи и, взяв в дом наложницу, не подозревает, что навлекает на себя беду.

Сатипи — рослая, энергичная, громкоголосая жена Яхмоса, она третирует своего мужа и оскорбляет всех вокруг.

Кайт — жена Себека, ею владеет одна страсть: любовь к детям.

Хенет — домоправительница Имхотепа; постоянно жалуясь на собственную судьбу, исподтишка вносит разлад в семью и с наслаждением раздувает семейные ссоры.

Иза — мать Имхотепа, считающая своего сына глупцом; она не побоялась бросить вызов смерти, но и ей довелось узнать, что такое страх.

Хори — писец и управляющий у Имхотепа, он строит свои расчеты, как уберечь Ренисенб от опасности, исходя из логики и.., любви.

Ипи — младший сын Имхотепа; только отец готов сносить мальчишескую заносчивость своего любимца.

Нофрет — прекрасная юная наложница стареющего Имхотепа, она разожгла страсти, подспудно тлевшие в семье хранителя гробницы.

Камени — родственник Имхотепа. Широкий в плечах красавец, он поет любовные песни, которые находят отклик в сердце Ренисенб.

 

Второй месяц Разлива, 20-й день

 

Откуда-то издалека доносились голоса старших братьев, Яхмоса и Себека. Они спорили, стоит ли укрепить кое в каких местах дамбу. Себек, как обычно, говорил резко и уверенно. Он всегда высказывал свое мнение с завидной определенностью. Голос его собеседника звучал приглушенно и нерешительно. Яхмос постоянно пребывал в сомнениях и тревоге по тому или иному поводу. Он был старшим из сыновей, и, когда отец отправлялся в Северные Земли, все управление поместьем так или иначе оказывалось в его руках.

Читать книгу Смерть приходит в конце Агаты Кристи : онлайн чтение

Агата Кристи
Смерть приходит в конце

Профессору С.P.K. Гленвиллу

Дорогой Стивен,

Вы первый подали мне эту идею – написать детективный роман из жизни Древнего Египта. Без вашей помощи и поддержки эта книга не была бы написана.

Хочу поблагодарить Вас за книги, которые Вы мне давали, и за терпение, с коим отвечали на мои вопросы, жертвуя своим временем и покоем. Но Вы ведь знаете, с каким интересом и удовольствием я работала над этой книгой…

Ваш признательный и преданный друг

Агата Кристи

Примечания автора

Описанные в этой книге события происходят за 2000 лет до нашей эры в Египте, а точнее, на западном берегу Нила, возле Фив, ныне Луксора1
  Из-за скудости достоверных сведений из истории Древнего Египта и невозможности их точного датирования история этой страны условно делится на пять периодов – царств: Раннее, Древнее, Среднее, Новое и Позднее. В пределах этих крупных временных отрезков события обозначаются обычно не по столетиям, а по династиям правивших тогда царей – фараонов, списки которых включают тридцать династий. Судя по указаниям, содержащимся в тексте (две тысячи лет до н. э., период XI династии), события, описываемые в романе, можно в целом отнести к эпохе Среднего царства. Начало этой эпохи было смутным временем в истории Древнего Египта: Северный и Южный Египет были разъединены, более того, и Север и Юг были раздроблены на мелкие княжества – номы, и номархи вели между собой борьбу за власть. Преодолеть междоусобицы и воссоединить всю страну удалось лишь в пору правления фараонов XII династии, когда в Египте на время воцарились стабильность и процветание.

[Закрыть]. Место и время действия выбраны автором произвольно. С таким же успехом можно было назвать другие место и время, но так уж получилось, что сюжет романа и характеры действующих лиц оказались навеяны содержанием нескольких писем периода XI династии, найденных экспедицией 1920—1921 годов из нью-йоркского музея «Метрополитен»2
  «Метрополитен» – один из крупнейших музеев мира, основанный в Нью-Йорке в 1870 году и обладающий замечательной коллекцией произведений искусства древних цивилизаций, в том числе египетской.

[Закрыть] в скальной гробнице на противоположном от Луксора берегу реки и переведенных профессором Баттискоумбом Ганном для выпускаемого музеем бюллетеня.

Читателю, возможно, будет небезынтересно узнать, что получение должности жреца «ка»3
  В древнеегипетской религии важное место занимали мифы о загробной жизни. Согласно верованиям египтян, человек состоит из нескольких сущностей, в частности тела, души и невидимого двойника «ка», который рождается и живет вместе с человеком. Чтобы обеспечить вечную жизнь после смерти, следовало сохранить все сущности человека. Тело сохранялось с помощью мумифицирования; пристанищем для «ка» должны были служить усыпальницы (от огромных пирамид у фараонов и знати до скромных гробниц у земледельцев и слуг), в которые помещалось все, что было нужно человеку при жизни. Судьба души человека решалась на суде богов: ее либо пожирало за грехи чудовище, либо она отправлялась в страну блаженства.

[Закрыть], а следует отметить, что культ «ка» являлся неотъемлемым признаком древнеегипетской цивилизации, было, по сути дела, весьма схоже с передачей по завещанию часовни для отправления заупокойной службы в Средние века. Жреца «ка» – хранителя гробницы – наделяли земельными владениями, за что он был обязан содержать гробницу того, кто там покоился, в полном порядке и в праздничные дни совершать жертвоприношения, дабы душа усопшего пребывала в мире.

В Древнем Египте слова «брат» и «сестра», обычно обозначавшие возлюбленных, часто служили синонимами словам «муж» и «жена»4
  Подобное семантическое развитие данных слов отражает, по-видимому, существовавшую некогда систему семейно-брачных отношений, при которой допускались браки между кровными родственниками одного поколения.

[Закрыть]. Такое значение этих слов сохранено и в этой книге.

Сельскохозяйственный год Древнего Египта, состоявший из трех сезонов по четыре тридцатидневных месяца в каждом, определял жизнь и труд земледельца и с добавлением в конце пяти дней для согласования с солнечным годом считался официальным календарным годом из 365 дней. Новый год традиционно начинался с подъема воды в Ниле, что обычно случалось в третью неделю июля по нашему календарю. За многие столетия отсутствие високосного года произвело такой сдвиг во времени, что в ту пору, когда происходит действие нашего романа, официальный новый год начинался на шесть месяцев раньше, чем сельскохозяйственный, то есть в январе, а не в июле. Чтобы избавить читателя от необходимости постоянно держать это в уме, даты, указанные в начале каждой главы, соответствуют сельскохозяйственному календарю того времени, то есть разлив – конец июля – конец ноября, зима – конец ноября – конец марта и лето – конец марта – конец июля.

Глава 1
Второй месяц разлива, 20-й день

Ренисенб стояла и смотрела на Нил.

Откуда-то издалека доносились голоса старших братьев, Яхмоса и Себека. Они спорили, стоит ли укрепить кое в каких местах дамбу. Себек, как обычно, говорил резко и уверенно. Он всегда высказывал свое мнение с завидной определенностью. Голос его собеседника звучал приглушенно и нерешительно. Яхмос постоянно пребывал в сомнениях и тревоге по тому или иному поводу. Он был старшим из сыновей, и, когда отец отправлялся в Северные Земли5
  Северные Земли – номы (княжества), расположенные в дельте Нила (Нижний Египет), в отличие от Южных Земель, расположенных в верхнем течении Нила (Верхний Египет).

[Закрыть], все управление поместьем так или иначе оказывалось в его руках. Плотного сложения, неторопливый в движениях, Яхмос в отличие от жизнерадостного и самоуверенного Себека был осторожен и склонен отыскивать трудности там, где их не существовало.

С раннего детства помнились Ренисенб точно такие же интонации в спорах ее старших братьев. И от этого почему-то пришло чувство успокоения… Она снова дома. Да, она вернулась домой.

Но стоило ей увидеть сверкающую под лучами солнца гладь реки, как душу опять захлестнули протест и боль. Хей, ее муж, умер… Хей, широкоплечий и улыбчивый. Он ушел к Осирису6
  Осирис – одна из важнейших фигур в религии древних египтян, общеегипетский бог сил природы, главный в загробном мире, председательствующий в суде богов при определении участи душ умерших.

[Закрыть] в Царство мертвых, а она, Ренисенб, его горячо любимая жена, так одинока здесь. Восемь лет они были вместе – она приехала к нему совсем юной и теперь, уже вдовой, вернулась с малышкой Тети в дом отца.

На мгновенье ей почудилось, что она никуда и не уезжала…

И эта мысль была приятна…

Она забудет восемь лет безоблачного счастья, безжалостно прерванного и разрушенного утратой и горем.

Да, она их забудет, выкинет из головы. Снова превратится в юную Ренисенб, дочь хранителя гробницы Имхотепа, легкомысленную и ветреную. Любовь мужа и брата жестоко обманула ее своей сладостью. Она увидела широкие бронзовые плечи, смеющийся рот Хея – теперь Хей, набальзамированный, обмотанный полотняными пеленами, охраняемый амулетами, совершает путешествие по Царству мертвых. Здесь, в этом мире, уже не было Хея, который плавал в лодке по Нилу, ловил рыбу и смеялся, глядя на солнце, а она с малышкой Тети на коленях, растянувшись рядом, смеялась ему в ответ…

«Забудь обо всем, – приказала себе Ренисенб. – С этим покончено. Ты у себя дома. И все здесь так, как было прежде. И ты тоже должна быть такой, какой была. Тогда все будет хорошо. Тети уже забыла. Она играет с детьми и смеется».

Круто повернувшись, Ренисенб направилась к дому. По дороге ей встретились груженные поклажей ослы, которых гнали к реке. Миновав закрома с зерном и амбары, она открыла ворота и очутилась во внутреннем дворе, обнесенном глиняными стенами. До чего же здесь было славно! Под сенью фиговых деревьев, в окружении цветущих олеандров и жасмина блестел искусственный водоем. Дети, а среди них и Тети, шумно играли в прятки, укрываясь в небольшой беседке, что стояла на берегу водоема. Их звонкие чистые голоса звенели в воздухе. Тети держала в руках деревянного льва, у которого, если дернуть за веревочку, открывалась и закрывалась пасть, – это была любимая игрушка собственного детства Ренисенб. И снова к ней пришла радостная мысль: «Я дома…» Ничто здесь не изменилось, все оставалось прежним. Здесь не знали страхов, не ведали перемен. Только теперь ребенком была Тети, а она стала одной из матерей, обитающих в стенах этого дома. Но сама жизнь, суть вещей ничуть не преобразились.

Мяч, которым играл кто-то из детей, подкатился к ее ногам. Она схватила его и, смеясь, кинула назад ребенку.

Ренисенб поднялась на галерею, своды которой поддерживали расписанные яркими красками столбы, вошла в дом и, миновав главный зал – его стены наверху были украшены изображением лотоса7
  Лотос – водяная лилия, ассоциировавшаяся у египтян с Нилом, источником жизни.

[Закрыть] и мака8
  Мак – растение, из семян которого добывается опиум и которое у многих народов является символом забвения, сна или смерти.

[Закрыть], – очутилась в задней части дома, на женской половине.

Громкие голоса заставили ее застыть на месте, чтобы вновь насладиться почти забытыми звуками: Сатипи и Кайт ссорятся, как всегда! И, как всегда, голос Сатипи резкий, властный, не допускающий возражений. Высокого роста, энергичная, громкоголосая Сатипи, жена Яхмоса, – по-своему красивая, но деспотичная женщина. Она вечно командовала в доме, то и дело придиралась к слугам и добивалась от них невозможного злобной бранью и неукротимым нравом. Все боялись ее языка и спешили выполнить любое приказание. Сам Яхмос восхищался решительным и напористым характером своей супруги и позволял ей помыкать собою, что приводило Ренисенб в ярость.

В паузах между пронзительными возгласами Сатипи слышался тихий, но твердый голос Кайт. Кайт, жена красивого, веселого Себека, была широка в кости и непривлекательна лицом. Она обожала своих детей, и все ее помыслы и разговоры были только о детях. В своих ежедневных ссорах со свояченицей она стойко держала оборону одним и тем же незатейливым способом, невозмутимо и упрямо отвечая первой пришедшей ей в голову фразой. Она не проявляла ни горячности, ни пыла, но ее ничто не интересовало, кроме собственных забот. Себек был очень привязан к жене и, не смущаясь, рассказывал ей обо всех своих любовных приключениях в полной уверенности, что она, казалось бы, слушая его и даже с одобрением или неодобрением хмыкая в подходящих местах, на самом деле все пропускает мимо ушей, поскольку мысли ее постоянно заняты только тем, что связано с детьми.

– Безобразие, вот как это называется! – кричала Сатипи. – Будь у Яхмоса хоть столько храбрости, сколько у мыши, он бы такого не допустил. Кто здесь хозяин, когда нет Имхотепа? Яхмос! И я, как жена Яхмоса, имею право первой выбирать циновки и подушки. Этот толстый, как гиппопотам, черный раб обязан…

– Нет-нет, малышка, куклины волосы сосать нельзя, – донесся низкий голос Кайт. – Смотри, вот тебе сладости, они куда вкуснее…

– Что до тебя, Кайт, ты совершенно невоспитанна. Не слушаешь меня и не считаешь нужным отвечать. У тебя ужасные манеры.

– Синяя подушка всегда была у меня… Ой, посмотрите на крошку Анх: она пытается встать на ножки…

– Ты, Кайт, такая же глупая, как твои дети, если не сказать больше. Но просто так тебе от меня не отделаться. Знай, я не отступлю от своих прав.

Ренисенб вздрогнула, заслышав за спиной тихие шаги. Она обернулась и, увидев Хенет, тотчас испытала привычное чувство неприязни.

На худом лице Хенет, как всегда, играла подобострастная улыбка.

– Ничего не изменилось, правда, Ренисенб? – пропела она. – Не понимаю, почему мы все терпим от Сатипи. Кайт, конечно, может ей ответить. Но не всем дано такое право. Я, например, знаю свое место и благодарна твоему отцу за то, что он дал мне кров, кормит меня и одевает. Он добрый человек, твой отец. И я всегда стараюсь делать для него все, что в моих силах. Я вечно при деле, помогаю то тут, то там, не надеясь услышать и слова благодарности. Будь жива твоя ненаглядная мать, все было бы по-другому. Она-то уж умела ценить меня. Мы были как родные сестры. А какая она была красавица! Что ж, я выполнила свой долг и сдержала данное ей обещание. «Возьми на себя заботу о детях, Хенет», – умирая, завещала мне она. И я не нарушила своего слова. Была всем вам рабыней и никогда не ждала благодарности. Не просила, но и не получала! «Она всего лишь старая Хенет, – говорят люди. – Что с ней считаться?» Да и с какой стати? Никому нет до меня дела. А я все стараюсь и стараюсь, чтоб от меня была польза в доме.

И, ужом скользнув у Ренисенб под локтем, она исчезла во внутренних покоях со словами:

– А про те подушки, ты прости меня, Сатипи, но я краем уха слышала, как Себек сказал…

Ренисенб отвернулась. Она почувствовала, что ее давнишняя неприязнь к Хенет стала еще острее. Ничего удивительного, что все они дружно не любят Хенет из-за ее вечного нытья, постоянных сетований на судьбу и злорадства, с которым она раздувает любую ссору.

«Для нее это своего рода развлечение», – подумала Ренисенб. Но ведь и вправду жизнь Хенет была безрадостной, она действительно трудилась как вол, ни от кого никогда не слышала благодарности. Да к ней и невозможно было испытывать благодарность – она так настаивала на собственных заслугах, что появившийся было в сердце отклик тотчас исчезал.

Хенет, по мнению Ренисенб, принадлежала к тем людям, которым судьбою уготовано быть преданной другим, ничего не получая взамен. Внешне она была нехороша собой да к тому же глупа. Однако отлично обо всем осведомлена. При способности появляться почти бесшумно ничто не могло укрыться от ее зоркого взгляда и острого слуха. Иногда она держала то, что обнаружила, при себе, но чаще спешила нашептать это каждому на ухо, с наслаждением наблюдая со стороны за произведенным впечатлением.

Время от времени кто-нибудь из домочадцев начинал уговаривать Имхотепа прогнать Хенет, но Имхотеп даже слышать об этом не желал. Он, пожалуй, единственный относился к ней с симпатией, за что она платила ему поистине собачьей преданностью, от которой остальных членов семьи воротило с души.

Ренисенб постояла еще с секунду, прислушиваясь к ссоре своих невесток, подогретой вмешательством Хенет, а затем не спеша направилась к покоям, где обитала мать Имхотепа Иза, которой прислуживали две чернокожие девочки-рабыни. Сейчас она была занята тем, что разглядывала полотняные одежды, которые они ей показывали, и добродушно ворчала на маленьких прислужниц.

«Да, все было по-прежнему», – думала Ренисенб, прислушиваясь к воркотне старухи. Старая Иза чуть усохла, вот и все. Голос у нее тот же, и говорила она то же самое, почти слово в слово, что и тогда, когда восемь лет назад Ренисенб покидала этот дом…

Ренисенб тихо выскользнула из ее покоев. Ни старуха, ни две маленькие рабыни так ее и не заметили. Секунду-другую Ренисенб постояла возле открытой в кухню двери. Запах жареной утятины, реплики, смех и перебранка – все вместе. И гора ожидающих разделки овощей.

Ренисенб стояла неподвижно, полузакрыв глаза. Отсюда ей было слышно все, что происходило в доме. Скрежет и гомон, доносившиеся из кухни, скрипучий голос старой Изы, решительные интонации Сатипи и приглушенное, но настойчивое контральто Кайт. Хаос женских голосов – болтовня, смех, горестные сетования, брань, восклицания… И вдруг Ренисенб почувствовала, что задыхается в этом шумном женском обществе. Целый дом крикливых вздорных женщин, никогда не закрывающих рта, вечно ссорящихся, занятых вместо дела пустыми разговорами.

И Хей, Хей в лодке, собранный, сосредоточенный на одном – вовремя поразить копьем рыбу.

Никакой зряшной болтовни, никакой бесцельной суетливости.

Ренисенб выбежала из дому в жаркую безмятежную тишину. Увидела, как возвращается с полей Себек, а вдалеке к гробнице поднимается Яхмос.

Тогда и она пошла по тропинке к гробнице, вырубленной в известняковых скалах. Это была усыпальница великого и благородного Мериптаха, и ее отец состоял жрецом – хранителем этой гробницы, обязанным содержать ее в порядке, за что и дарованы были ему владения и земли.

Не спеша поднявшись по крутой тропинке, Ренисенб увидела, что старший брат беседует с Хори, управителем отцовских владений. Укрывшись в небольшом гроте рядом с гробницей, мужчины склонились над папирусом9
  Папирус – травянистое растение, в изобилии произраставшее в дельте Нила, из стеблей которого в древности изготавливался писчий материал; рукопись на нем также называлась папирусом.

[Закрыть], разложенным на коленях у Хори. При виде Ренисенб оба подняли головы и заулыбались. Она присела рядом с ними в тени. Ренисенб любила Яхмоса. Кроткий и мягкосердечный, он был ласков и приветлив с ней. А Хори когда-то чинил маленькой Ренисенб игрушки. У него были такие искусные руки! Она запомнила его молчаливым и серьезным не по годам юношей. Теперь он стал старше, но почти не изменился. Улыбка его была такой же сдержанной, как прежде.

Мужчины тихо переговаривались между собой.

– Семьдесят три меры10
  Мера – старинная единица измерения сыпучих тел, равная 26,238 литра.

[Закрыть] ячменя у Ипи-младшего…

– Тогда всего будет двести тридцать мер пшеницы и сто двадцать ячменя.

– Да, но предстоит еще заплатить за лес, за хлеб в колосьях мы расплачивались в Пераа маслом…

Разговор продолжался, и Ренисенб чуть не задремала, убаюканная тихими голосами мужчин. Наконец Яхмос встал и удалился, оставив свиток папируса в руках у Хори.

Ренисенб, помолчав, дотронулась до свитка и спросила:

– Это от отца?

Хори кивнул.

– А о чем здесь говорится? – с любопытством спросила она, развернув папирус и глядя на непонятные знаки, – ее не научили читать.

Чуть улыбаясь, Хори заглянул через ее плечо и, водя мизинцем по строчкам, принялся читать. Письмо было написано пышным слогом профессионального писца Гераклеополя.11
  Гераклеополь – город на Ниле в Верхнем Египте; в конце Древнего царства был столицей Египта, которая потом переместилась в Фивы.

[Закрыть]

– «Имхотеп, жрец души умершего, верно несущий свою службу, желает вам уподобиться тому, кто возрождается к жизни бессчетное множество раз, и да пребудет на то благоволение бога Херишефа, повелителя Гераклеополя, и всех других богов. Да ниспошлет бог Птах вам радость, коей он вознаграждает вечно оживающего. Сын обращается к своей матери, жрец «ка» вопрошает свою родительницу Изу: пребываешь ли ты во здравии и благополучии? О домочадцы мои, я шлю вам свое приветствие. Сын мой Яхмос, пребываешь ли ты во здравии и благополучии? Приумножай богатства моих земель, не ведая устали в трудах своих. Знай, если ты будешь усерден, я вознесу богам молитвы за тебя…»

– Бедный Яхмос! – засмеялась Ренисенб. – Он и так старается изо всех сил.

Слушая это напыщенное послание, она ясно представила себе отца: тщеславного и суетливого, своими бесконечными наставлениями и поучениями он замучил всех в доме.

Хори продолжал:

– «Твой первейший долг проявлять заботу о моем сыне Ипи. До меня дошел слух, что он пребывает в неудовольствии. Позаботься также о том, чтобы Сатипи хорошо обращалась с Хенет. Помни об этом. Не забудь сообщить мне о сделках со льном и маслом. Береги зерно, береги все, что мне принадлежит, ибо спрошу я с тебя. Если земли зальет, горе тебе и Себеку».

– Отец ни капельки не изменился, – с удовольствием заметила Ренисенб. – Как всегда, уверен, что без него все будет не так, как следует. – Свиток папируса соскользнул с ее колен, и она тихо добавила: – Да, все осталось по-прежнему…

Хори молча подхватил папирус и принялся писать. Некоторое время Ренисенб лениво следила за ним. На душе было так покойно, что не хотелось даже разговаривать.

– Хорошо бы научиться писать, – вдруг мечтательно сказала она. – Почему учат не всех?

– В этом нет нужды.

– Может, и нет нужды, но было бы приятно.

– Ты так думаешь, Ренисенб? Но зачем, зачем это тебе?

Секунду-другую она размышляла.

– По правде говоря, я не знаю, что тебе ответить, Хори.

– Сейчас даже в большом владении достаточно иметь несколько писцов, – сказал Хори, – но я верю, придет время, когда в Египте потребуется множество грамотных людей. Мы живем в преддверии великой эпохи.

– Вот это будет замечательно! – воскликнула Ренисенб.

– Вовсе не обязательно, – тихо отозвался Хори.

– Почему?

– Потому что, Ренисенб, записать десять мер ячменя, сто голов скота или десять полей пшеницы не требует большого труда. Но, возможно, кому-то покажется, будто самое важное уметь написать это, словно существует лишь то, что написано. И тогда те, кто умеет писать, будут презирать тех, кто пашет землю, растит скот и собирает урожай. Тем не менее на самом деле существуют не знаки на папирусе, а поля, зерно и скот. И если все записи и все свитки папируса уничтожить, а писцов разогнать, люди, которые трудятся и пашут, все равно останутся и Египет будет жить.

Сосредоточенно глядя на него, Ренисенб медленно произнесла:

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Только то, что человек видит, может потрогать или съесть, только оно настоящее… Можно написать: «У меня двести сорок мер ячменя», но если на самом деле у тебя их нет, это ничего не значит. Человек может написать ложь.

Хори улыбнулся, глядя на ее серьезное лицо.

– Ты помнишь, как чинил когда-то моего игрушечного льва? – вдруг спросила Ренисенб.

– Конечно, помню.

– А сейчас им играет Тети… Это тот же самый лев. – И, помолчав, доверчиво добавила: – Когда Хей ушел в царство Осириса, я была безутешна. Но теперь я вернулась домой и снова буду счастлива и забуду о своей печали – потому что здесь все осталось прежним. Ничто не изменилось.

– Ты уверена в этом?

Ренисенб насторожилась.

– Что ты хочешь сказать, Хори?

– Я хочу сказать, что все меняется. Восемь лет – немалый срок.

– Все здесь осталось прежним, – твердо повторила Ренисенб.

– Тогда, возможно, перемена еще грядет.

– Нет, нет! – воскликнула Ренисенб. – Я хочу, чтобы все было прежним.

– Но ты сама не та Ренисенб, которая уехала с Хеем.

– Нет, та! А если и не та, то скоро буду той.

– Назад возврата нет, Ренисенб. Это как при подсчетах, которыми я здесь занимаюсь: беру половину меры, добавляю к ней четверть, потом одну десятую, потом одну двадцать четвертую и в конце концов получаю совсем другое число.

– Я та же Ренисенб.

– Но к Ренисенб все эти годы что-то добавлялось, и потому она стала совсем другой!

– Нет, нет! Вот ты, например, ты остался прежним Хори.

– Думай как хочешь, но в действительности это не так.

– Да, да, и Яхмос, как всегда, чем-то озабочен и встревожен, а Сатипи по-прежнему помыкает им, и они с Кайт все так же ссорятся из-за циновок и бус, а потом, помирившись, как лучшие подруги, сидят вместе и смеются, и Хенет, как и раньше, бесшумно подкрадывается и подслушивает и жалуется на свою судьбу, и бабушка ворчит на рабынь из-за кусков полотна! Все, все как было! А когда отец вернется домой, он поднимет шум, будет кричать: «Зачем вы это сделали?», «Почему не сделали того?», и Яхмос будет оправдываться, а Себек только посмеется и скажет, что он тут ни при чем, и отец будет потакать Ипи, которому уже шестнадцать лет, так же, как потакал ему, когда тому было восемь, и все останется прежним! – выпалила она на одном дыхании и умолкла, обессиленная.

Хори вздохнул и тихо возразил:

– Ты не понимаешь, Ренисенб. Бывает зло, которое приходит в дом извне, оно нападает на виду у всех, но есть зло, которое зреет изнутри, и его никто не замечает. Оно растет медленно, день ото дня, пока не поразит все вокруг, и тогда гибели не избежать.

Ренисенб смотрела на него, широко раскрыв глаза. Хори говорил как-то странно, словно обращался не к ней, а к самому себе, размышляя вслух.

– Что ты хочешь сказать, Хори? – воскликнула она. – От твоих слов мне становится страшно.

– Я и сам боюсь.

– Но о чем ты говоришь? Какое зло имеешь в виду?

Он взглянул на нее и вдруг улыбнулся:

– Не обращай внимания, Ренисенб. Я говорил о болезнях, которые поражают плоды.

– Как хорошо! – с облегчением вздохнула Ренисенб. – А то уж я подумала… Я сама не знаю, что я подумала.

Смерть приходит как конец, Агата Кристи

Смерть приходит как конец, Агата Кристи

Смерть приходит как конец — исторический детективный роман Агаты Кристи, впервые опубликованный в октябре 1944 года. исходил от известного египтолога и друга семьи Стивена Гланвилла.

Он также помог Кристи подробно рассказать о повседневной семейной жизни в Египте 4000 лет назад. Молодая вдова снова знакомится со своей семьей, когда ее отец Имхотеп, успешный, но напыщенный и недальновидный священник морга, приносит новое «

Смерть приходит как конец, Агата Кристи.

Смерть приходит как конец» — исторический детективный роман Агаты Кристи, впервые опубликовано в октябре 1944 года.

Предложение основать эту историю на древнем Египте исходило от известного египтолога и друга семьи Стивена Глэнвилла.

Он также помог Кристи подробно рассказать о повседневной семейной жизни в Египте 4000 лет назад. Молодая вдова снова знакомится со своей семьей, когда ее отец Имхотеп, успешный, но напыщенный и недальновидный священник морга, вводит в их жизнь новую «жену», Нофрет.

Нофрет вскоре разрушает и противодействует сыновьям Имхотепа — Яхмосу, Собеку и Ипи — а также их женам.Ренизенб понимает, что домработница Хенет, изображая преданность, полна ненависти. В конце концов она сталкивается с Хенет, которая в приступе досады признает, что ненавидит Renisenb и ненавидит давно умершую мать Renisenb. …

عنوانهای: «فرجام» ؛ «مرگ فرجام ار است» ، «مرگ ، نقطه ی ایان» ، «مرگ ، ون پایانی فرا میرسد» ، «مرگ نقطه ایان» ؛ «و سرانجام مرگ» ؛ نویسنده: آگ‍ات‍ا ک‍ری‍س‍ت‍ی‌ ؛ تاریخ نخستین وانش دوم: در سال 2005 میلادی

Страна: م‍رگ‌ ، ن‍ق‍طه ‌ی‌ ای‍ان‌ ؛ نویسنده: آگ‍ات‍ا ک‍ری‍س‍ت‍ی‌ ؛ ب‍رگ‍ردان‌: ای‍ل‍ی‍ا ح‍ری‍ری‌ ؛ ت‍ه‍ران: ک‍اروان‌ ، 1381 ؛ در 312 ؛ شابک 9647033362 ؛ اپ دوم 1382 ؛ اپ چهارم 1385 ؛ اپ پنجم 1386 ؛ اپ ششم 1387 ؛ شابک 9789647033367 ؛ اپ دیگر تهران نشر قطره ، 1389 ؛ در 320 ؛ شابک 9786001191978 ؛ Автор: داستانهای نویسندگان بریتانیایی — سد 20 م

این اثر با عنوانهای: «رجام» ؛ «مرگ فرجام ار است» ، «مرگ ، نقطه ی ایان» ، «مرگ ، ون پایانی فرا میرسد» ، «مرگ نقطه ایان» ؛ «و سرانجام مرگ» ؛ در سالهای گوناگون چاپ شده است

نقل نمونه متن کتاب: «نگاهش از روی دره در آن پایین, رو به خط نقره ای نیل کشید و فراتر رفت» پایان نقل از متن کتاب

بر کرجی مرگ «رونی سنب» و «خای »در جهان‌ زیرین شناور بودند ؛ مچنان‌که به سپیده‌ دم نزدیک می‌شدند ، «ای» سرش را برگرداند ، و «رنی سنب» دید که او «ای» نیستن و «امتن و» و در مان مان دماغه‌ ی ایق که به شکل سر مار بود ، آغاز کرد به پیچ و تاب خوردن ، دماغه مار نده بود ب «رنی سنب» ر کرد که این همان ماری است که از رامگاه بیرون می‌آید ، تا ارواح مردگان را ببلعد ؛ بعد دید سر مار به شکل ره‌ ی «نوفرت» است و و ریاد زنان از واب پرید

نل ا از مار ب ل ره‌ نیک «رِنی سِنْب» خیره به نیل ایستاده بود ؛ میتوانست از دور صدای بلند برادرانش «احموز» و «سوبِک» را ، بشنود ؛ داشتند بحث میکردند که ا لازم است آب بندی ، در جایی مخصوص تقویت بشود یا خیر ؛ دای «سوبک» ، مثل همیشه ، بلند و مطمئن بود ؛ عادت داشت نظرش را با جدیت ملایمی به کرسی بنشاند ؛ دای «احموز» ملایم و لرزان بود ، و تردید و اضطراب او را میرساند ؛ میشه درباره ی چیزی مضطرب بود ؛ بزرگترین سر بود و در غیاب پدرش ، زمانی که به اراضی شمالی میرفت ، سرپرستی مزارع م و بیش به عد بوب ند و محتاط ، و نگران مشکلاتی بود که وجود نداشتند ؛ مرد درشت اندام لَختی بود ، که از سبکبالی و اعتماد به نفسِ «سوبک» بهره ای نبرده بود ؛ «رنی سنب» به یاد میآورد که از اوان کودکی ، ر و بحث برادران بزرگترش را ، با وه ی مخصوص هرکدام نتید ناگهان ان موضوع احساس امنیتی به او بخشید… ؛ دوباره در خانه بود ؛ بله ، به خانه باز گشته بود … ؛ اما وقتی به نسوی رود روشن و درخشان نگریست ، ان و درد درونی اش دوباره بیدار شد ؛ «ای» ، وهر جوانش ، مرده بود … ؛ «ای» ، با آن چهره ی ندان و انه های نیرومند ؛ «ا» با «اوزیریس» در لمرو مردگان بود و او ، «رنی سنب» ، همسر دلبندش ، وانهاده ده بود ؛ هشت سال با هم گذرانده بودند — زمانی که با شوهرش ازدواج کرد, تنها کمی از یک کودک بزرگتر بود- و اکنون بیوه شده, با دختر «خای», «تتی», به خانه ی پدری اش باز گشته بود

در این لحظه به نظرش میرسید که هرگز این انه را ترک نکرده بوده است… ؛ به پیشواز این اندیشه رفت … ؛ ن هشت سال را راموش میکرد -هشت سال سرشار از ادی تصور نشدنی ، که نچنان با درد و دایی اره اره ودودبب بله ، فراموش میکرد ، از اندیشه بیرونش میکرد ؛ دوباره «رنی سنب» میشد ، بار دیگر به دختر «ایمحوتِپ» ، «اهن ا» تبدیل میشد. ». ایان نقل

تاریخ بهنگام رسانی 13/04/1399 ری ورشیدی ؛ ا. ربیانی

.

Смерть приходит как конец Агаты Кристи

تمام زندگی یک وخی‌ست و این مرگ است که بعد از مه ، در ر می‌خندد. دایش را در هر ضیافتی نمی‌شنوی؟ بور و بنوش و اد باش ، ونکه فردا می‌میری

داستان توی مصر «باستان» ای می‌گیره نستان با رتان ای می‌گیره نستان با رتان ها می‌گیره نسبت بااتاتاب اتاتان ا می‌گیره نسبت بااتاتاب رتان با رتان, «رنیسنب» به تازگی بیوه شده و به خونه پدریش برمیگرده و به عقیده خودش همهچیز مثل قبله و هیچچیز میون خونوادهش تغییر نکرده, اما وقتی که پدرش از سفر برمیگرده و با خودش زنی به اسم نوفرت رو به عنوان صیغهی خودش به خونه میاره, اوضاع دستخوش تغییر می‌شه.سوم ابتدایی تاب خیلی ملود

تمام زندگی یک وخی‌ست ، و این مرگ است که بعد از همه ، در ر می‌خندد. دایش را در هر ضیافتی نمی‌شنوی؟ بور و بنوش و اد باش ، ونکه فردا می‌میری

داستان توی مصر «باستان» ای می‌گیره نستان با رتان ای می‌گیره نستان با رتان ها می‌گیره نسبت بااتاتاب اتاتان ا می‌گیره نسبت بااتاتاب رتان با رتان, «رنیسنب» به تازگی بیوه شده و به خونه پدریش برمیگرده و به عقیده خودش همهچیز مثل قبله و هیچچیز میون خونوادهش تغییر نکرده, اما وقتی که پدرش از سفر برمیگرده و با خودش زنی به اسم نوفرت رو به عنوان صیغهی خودش به خونه میاره, اوضاع دستخوش تغییر می‌شه.یک سوم ابتدایی کتاب خیلی ملودرام پیش میره اما بعد اتفاقی غیرمنتظره پیش میاد و داستان معمایی جنایی میشه و باز آگاتا کریستی کار خودش رو میکنه

ترس تنها از سر آگاهی ناقص است. وقتی آن را بشناسیم, دیگر وجود نخواهد داشت

کریستی اینطور مینویسه که اول به همه شک میکنی و کم کم با جلو رفتن داستان و به طور مکارانهای, اون شکها رو از ذهنت پاک میکنه ولی باز هم یه جای حدس و گمان براتون باقی می‌ذاره و رچقدر بیشتر لو می‌ری ، بیشتر سردرگم می‌شی ، و یه اهایی کاری می‌کنه که حتی به خودت م شک نی.درسته که فضای داستان توی مصر باستانه اما خیلی به طور سنگین روی این مورد کلیک نکرده بود که بخواد خسته کننده بشه, و در حد همین که اسم چندتا از چندین هزار خداشون رو به زبون بیارن, یا چند نفر رو مومیایی کنن, بگن اینجا رود نیله و این حرف‌ها باقی مونده بود و بیشتر رو همون بخش رمزآلود داستان تاکید داشت. دوم اینکه به شدت خوش‌خوان نوشته شده و اگه اراده کنید می‌تونید همه‌ش رو تو یه روز بخونید. سوم, اوج داستانی عالیای داره و کم پیش میاد افت کنه و شاید پایانش یه کمی قابل حدس باشه, اما باز هم مجذوب پلات خلاقانهش میشی

و در آخر
گاهی چیزی که فکر میکنی پایان کار است, تنها یک شروعست

.

Смерть приходит как конец Агата Кристи

Gekürzte Kurzbeschreibung.

Die ganze Geschichte beginnt mit der dramatischen Erläuterung der Charaktere von der Familie Imhoteps. Er selbst ist herrschsüchtig und manchmal dumm, glaubt ans Übernatürliche. Er hat die Tochter Renisenb, die Söhne Sobeks, Yahmose und Ipy. Renisenb ist sehr empfindsam und, meines Erachtens, auch sehr leicht verliebt. Die Emotionen regeln ihr Benehmen, nicht der Gehirn. Sobeks verhält sich als наблюдаются в einer Reihe mit seinem Vater in der Regierung Vaters Ländereien und

Gekürzte Kurzbeschreibung.

Die ganze Geschichte beginnt mit der dramatischen Erläuterung der Charaktere von der Familie Imhoteps. Er selbst ist herrschsüchtig und manchmal dumm, glaubt ans Übernatürliche. Er hat die Tochter Renisenb, die Söhne Sobeks, Yahmose und Ipy. Renisenb ist sehr empfindsam und, meines Erachtens, auch sehr leicht verliebt. Die Emotionen regeln ihr Benehmen, nicht der Gehirn. Sobeks verhält sich als наблюдаются в einer Reihe mit seinem Vater in der Regierung Vaters Ländereien und Vermögen stände.Er mag die Befehlen verliehen und часто widerspricht denen seines Vatters. Er mag auch in den Kneipen schlendern und dort das Bier bis der Trunkenheit schlucken. Dies sieht sein Vater und vertraut ihm nicht an.

Yahmose ist andererseits sehr ruhig, besitz aber schwächeren Charakter als Sobeks. Yahmose kann kein einziges Wort vor sich selbst zu den Befehlen von Vater einfügen. Was sein Vater sagt, ist seinerseits unverzüglich durchzuführen. Deswegen beleidigt ihn seiner Frau Satipy wer ihn als der Schwächling nennt.Sie erzwingt ihn stets gegen seinen Vater aufzusteigen, so dass er seine Vermögen übernehmen könne. Dieser Punkt deutet auf die Art von Satipy’s Character an. Sie ist von jenen Frauen, denen stets ihre Männer mit den anderen zu vergleichen gefallen. Kait ist Sobeks ‘Frau. Im Verglichen zur Satipy ist Kait geruhsam. Sie denkt immerzu über ihre Kinder. Aber selbst sie ist nicht ohne Sünde. Sie wünscht dem Imhotep das Böse damit dem Sobeks der Reichtum seines Vaters zufallen könne. Ipy ist noch einer der Söhne Imhoteps.Er ist sehr jung und aber sehr hochmütig. Auch er begehrt die Macht und liebt seinen Vater nicht.

Eines Tages приносит Imhotep eine sehr junge und hübsche Frau, namens Nofret. Sie regt das ganze gesammelte Böse in der Familie zu erscheinen an. Siebeebeuptet dass Imhotep nur sie liebt und darum all die Familienmitglieder machen müssen was sie wolle. Aber sie rechnete nicht wie viel Böse die Familie verbarg. Sie fiel zum Opfer ihrer hochmütigen Verhaltung. Man fand sie tot neben den Felsen.Ein kluger Verwalter Imhotep’s, Hori sofort denkt daran, dass nur irgendwer von der Familie für den Mord verantwortlich sei. Inzwischen Satipy wurde ermordet. Sie benahm sich vor ihrer Ermordung etwas merkwürdig. Sie war nicht jene Frau, die ihren Mann beleidigt. Nein, sie wurde kühl und zurückhaltend. Nach einer Weile wurden Sobeks und Yahmose vergiftet. Обекс старб. Yahmose verlöre beinahe das Leben.

Hori berät sich mit der Mutter von Imhotep, Esa. Die ist alt, aber sehr gescheit und scharfäugig.Sie verdächtigte einen Menschen und wünschte über das Hori zu erzählen. Aber zu spät. Sie auch wurde getötet durch Vergiftung. Imhotep ist verärgert, weil nach und nach ein Mörder seine Söhne und Tochter getötet hat. Er verliert seiner Vernunft. Er glaubt, es ist die Verdammung Nofrets, die seiner Familie verfolgt. Als nächstes in der Reihe kam Ipy, Imhoteps jüngster Sohn. Er wurde ertränkt. Alles beugt sich zur Verdammung. Нур Хори — андерер Мейнунг. Er überblickt aufmerksam auf all Familienmitglieder, ihre Vergangenheit und Charaktere.Er bereitet einen Plan vor, mit dem er den Mörder ergreifen wolle. Er weiß, dass es von den Kindern Imhoteps nur Renisenb unberührt gibt und er vermutet dass der folgende Stoß auf sie kommen wird.

Renisenb geht zu den Klippen wo Nofret erst ermordet wurde. Sie hört die Schritte, die hinter ihr leise klingen. Sie wendet sich um, und sieht vor sich ihren Bruder, Yahmose, mit den Händen und dem kühlen Gesicht bereit sie zu töten. Er beginnt sie zu erwürgen. In diesem Augenblick fällt er auf den Boden, tot.Hori hat ihn mit dem Pfeil gerade umgebracht. Er erzählte Renisenb dass Yahmose sich absichlich leichthin vergiftete, поэтому dass wir ihn nicht verdächtigten. Er wollte alle Vermögen seines Vaters ererben nachdem er all seine Geschwister aufräumte.

*** SEHR GUT ***

.

ي النهاية يأتي الموت, Агата Кристи

Смерть приходит как конец, Агата Кристи

Смерть приходит как конец — исторический детективный роман Агаты Кристи, впервые опубликованный в октябре 1944 года.

Было предложено основать историю в Древнем Египте от известного египтолога и друга семьи Стивена Глэнвилла.

Он также помог Кристи подробно рассказать о повседневной семейной жизни в Египте 4000 лет назад. Молодая вдова снова знакомится со своей семьей, когда ее отец Имхотеп, успешный, но напыщенный и недальновидный священник морга, приносит новое «

Смерть приходит как конец, Агата Кристи.

Смерть приходит как конец» — исторический детективный роман Агаты Кристи, впервые опубликовано в октябре 1944 года.

Предложение основать эту историю на древнем Египте исходило от известного египтолога и друга семьи Стивена Глэнвилла.

Он также помог Кристи подробно рассказать о повседневной семейной жизни в Египте 4000 лет назад. Молодая вдова снова знакомится со своей семьей, когда ее отец Имхотеп, успешный, но напыщенный и недальновидный священник морга, вводит в их жизнь новую «жену», Нофрет.

Нофрет вскоре разрушает и противодействует сыновьям Имхотепа — Яхмосу, Собеку и Ипи — а также их женам.Ренизенб понимает, что домработница Хенет, изображая преданность, полна ненависти. В конце концов она сталкивается с Хенет, которая в приступе досады признает, что ненавидит Renisenb и ненавидит давно умершую мать Renisenb. …

عنوانهای: «فرجام» ؛ «مرگ فرجام ار است» ، «مرگ ، نقطه ی ایان» ، «مرگ ، ون پایانی فرا میرسد» ، «مرگ نقطه ایان» ؛ «و سرانجام مرگ» ؛ نویسنده: آگ‍ات‍ا ک‍ری‍س‍ت‍ی‌ ؛ تاریخ نخستین وانش دوم: در سال 2005 میلادی

Страна: م‍رگ‌ ، ن‍ق‍طه ‌ی‌ ای‍ان‌ ؛ نویسنده: آگ‍ات‍ا ک‍ری‍س‍ت‍ی‌ ؛ ب‍رگ‍ردان‌: ای‍ل‍ی‍ا ح‍ری‍ری‌ ؛ ت‍ه‍ران: ک‍اروان‌ ، 1381 ؛ در 312 ؛ شابک 9647033362 ؛ اپ دوم 1382 ؛ اپ چهارم 1385 ؛ اپ پنجم 1386 ؛ اپ ششم 1387 ؛ شابک 9789647033367 ؛ اپ دیگر تهران نشر قطره ، 1389 ؛ در 320 ؛ شابک 9786001191978 ؛ Автор: داستانهای نویسندگان بریتانیایی — سد 20 م

این اثر با عنوانهای: «رجام» ؛ «مرگ فرجام ار است» ، «مرگ ، نقطه ی ایان» ، «مرگ ، ون پایانی فرا میرسد» ، «مرگ نقطه ایان» ؛ «و سرانجام مرگ» ؛ در سالهای گوناگون چاپ شده است

نقل نمونه متن کتاب: «نگاهش از روی دره در آن پایین, رو به خط نقره ای نیل کشید و فراتر رفت» پایان نقل از متن کتاب

بر کرجی مرگ «رونی سنب» و «خای »در جهان‌ زیرین شناور بودند ؛ مچنان‌که به سپیده‌ دم نزدیک می‌شدند ، «ای» سرش را برگرداند ، و «رنی سنب» دید که او «ای» نیستن و «امتن و» و در مان مان دماغه‌ ی ایق که به شکل سر مار بود ، آغاز کرد به پیچ و تاب خوردن ، دماغه مار نده بود ب «رنی سنب» ر کرد که این همان ماری است که از رامگاه بیرون می‌آید ، تا ارواح مردگان را ببلعد ؛ بعد دید سر مار به شکل ره‌ ی «نوفرت» است و و ریاد زنان از واب پرید

نل ا از مار ب ل ره‌ نیک «رِنی سِنْب» خیره به نیل ایستاده بود ؛ میتوانست از دور صدای بلند برادرانش «احموز» و «سوبِک» را ، بشنود ؛ داشتند بحث میکردند که ا لازم است آب بندی ، در جایی مخصوص تقویت بشود یا خیر ؛ دای «سوبک» ، مثل همیشه ، بلند و مطمئن بود ؛ عادت داشت نظرش را با جدیت ملایمی به کرسی بنشاند ؛ دای «احموز» ملایم و لرزان بود ، و تردید و اضطراب او را میرساند ؛ میشه درباره ی چیزی مضطرب بود ؛ بزرگترین سر بود و در غیاب پدرش ، زمانی که به اراضی شمالی میرفت ، سرپرستی مزارع م و بیش به عد بوب ند و محتاط ، و نگران مشکلاتی بود که وجود نداشتند ؛ مرد درشت اندام لَختی بود ، که از سبکبالی و اعتماد به نفسِ «سوبک» بهره ای نبرده بود ؛ «رنی سنب» به یاد میآورد که از اوان کودکی ، ر و بحث برادران بزرگترش را ، با وه ی مخصوص هرکدام نتید ناگهان ان موضوع احساس امنیتی به او بخشید… ؛ دوباره در خانه بود ؛ بله ، به خانه باز گشته بود … ؛ اما وقتی به نسوی رود روشن و درخشان نگریست ، ان و درد درونی اش دوباره بیدار شد ؛ «ای» ، وهر جوانش ، مرده بود … ؛ «ای» ، با آن چهره ی ندان و انه های نیرومند ؛ «ا» با «اوزیریس» در لمرو مردگان بود و او ، «رنی سنب» ، همسر دلبندش ، وانهاده ده بود ؛ هشت سال با هم گذرانده بودند — زمانی که با شوهرش ازدواج کرد, تنها کمی از یک کودک بزرگتر بود- و اکنون بیوه شده, با دختر «خای», «تتی», به خانه ی پدری اش باز گشته بود

در این لحظه به نظرش میرسید که هرگز این انه را ترک نکرده بوده است… ؛ به پیشواز این اندیشه رفت … ؛ ن هشت سال را راموش میکرد -هشت سال سرشار از ادی تصور نشدنی ، که نچنان با درد و دایی اره اره ودودبب بله ، فراموش میکرد ، از اندیشه بیرونش میکرد ؛ دوباره «رنی سنب» میشد ، بار دیگر به دختر «ایمحوتِپ» ، «اهن ا» تبدیل میشد. ». ایان نقل

تاریخ بهنگام رسانی 13/04/1399 ری ورشیدی ؛ ا. ربیانی

.