Лучшие цитаты Маяковского (500 цитат)
Владимир Владимирович Маяковский (7 [19] июля 1893, Багдати, Кутаисская губерния — 14 апреля 1930, Москва) — русский советский поэт. Футурист. Один из крупнейших поэтов XX века. Владимир Маяковский не сразу начал писать стихи — сначала он собирался стать художником и даже учился живописи. Слава поэта пришла к нему после знакомства с авангардистами, когда первые произведения молодого автора с восторгом встретил Давид Бурлюк. Футуристическая группа, «Сегодняшний лубок», «Левый фронт искусств», рекламные «Окна РОСТА» — Владимир Маяковский работал во множестве творческих объединений. Мы подготовили для вас лучшие цитаты Маяковского.
Довольно ползать, как вошь! Найдем — разгуляться где бы! Даешь небо!
Землю попашет,
Попишет стихи.
Надеюсь, верую, во веки не придет ко мне позорное благоразумье!
В этой жизни помереть не трудно,
Сделать жизнь значительно трудней.
Если ты меня любишь, значит ты со мной, за меня, всегда, везде и при всяких обстоятельствах.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
— Вот вы писали, что «среди грузинов я грузин, среди русских я русский», а среди дураков вы кто?
— А среди дураков я впервые!
Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы ноктюрн сыграть
могли бы на флейте водосточных труб?
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Слово ласковое — мастер дивных див.
Поэзия — вся! — езда в незнаемое.
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
тысячи тонн словесной руды.
Увидев безобразие, не проходите мимо.
Сегодня у меня очень «хорошее» настроение. Еще позавчера я думал, что жить сквернее нельзя. Вчера я убедился, что может быть еще хуже — значит, позавчера было не так уж плохо.
То, что тебе хоть месяц, хоть день без меня лучше, чем со мной, это удар хороший.
Лошадь сказала, взглянув на верблюда: «Какая гигантская лошадь-ублюдок». Верблюд же вскричал: «Да лошадь разве ты?! Ты просто-напросто — верблюд недоразвитый». И знал лишь бог седобородый, что это — животные разной породы.
— Не спорьте с Лилей. Лиля всегда права.
— Даже если она скажет, что шкаф стоит на потолке?
— Конечно.
— Но ведь шкаф стоит на полу!
— Это с вашей точки зрения. А что бы сказал ваш сосед снизу?
У меня из десяти стихов — пять хороших, три средних и два плохих. У Блока из десяти стихотворений — восемь плохих и два хороших, но таких хороших, мне, пожалуй, не написать.
Господа поэты,
неужели не наскучили
пажи,
дворцы,
любовь,
сирени куст вам?
такие, как вы,
творцы —
мне наплевать на всякое искусство.
Может быть, в глаза без слёз увидеть можно больше. Не в такие я смотрел глаза.
Ваше слово, товарищ маузер!
И когда мое количество лет выпляшет до конца — миллионом кровинок устелется след к дому моего отца.
— Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
— Мои стихи не печка, не море и не чума!
Борису Пастернаку: “Вы любите молнию в небе, а я — в электрическом утюге”.
Моя милиция меня бережёт.
Жезлом правит, чтоб вправо шёл.
Пойду направо.
Очень хорошо.
Ведь для себя неважно и то, что ты бронзовый, и то, что сердце — холодной железкою. Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское.
Ленин и теперь живее всех живых.
Юридически — куда хочешь идти можно, но фактически — сдвинуться никакой возможности.
Не человек, а двуногое бессилие.
Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья.
Я в Париже живу как денди, Женщин имею до ста. Мой член как сюжет в легенде, Из уст переходит в уста.
Ленин — жил,
Ленин — жив,
Ленин — будет жить.
Радость ползет улиткой, у горя — бешеный бег.
Как ужасно расставаться, если знаешь, что любишь и в расставании сам виноват.
Мне,
чудотворцу всего, что празднично, самому на праздник выйти не с кем. Возьму сейчас и грохнусь навзничь и голову вымозжу каменным Невским!
Всемогущий, ты выдумал пару рук, сделал, что у каждого есть голова, — отчего ты не выдумал, чтоб было без мук целовать, целовать, целовать?!
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
«Ваши стихи слишком злободневны. Они завтра умрут. Вас самого забудут. Бессмертие — не ваш удел…»
— А вы зайдите через тысячу лет, там поговорим!
Вот я богохулил.
а бог такую из пекловых глубин,
что перед ней гора заволнуется и дрогнет,
вывел и велел:
люби!
В наших жилах — кровь, а не водица Мы идем, сквозь револьверный лай, Чтобы умирая воплотиться В пароходы, в строчки и в другие долгие дела.
Я достаю из широких штанин
Дубликатом бесценного груза.
Читайте, завидуйте, я —
Гражданин Советского Союза.
Нет на свете прекраснее одежды, чем бронза мускулов и свежесть кожи.
Как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете
И не к чему перечень
взаимных болей бед и обид.
Лошади никогда не кончают самоубийством, потому что, будучи лишены дара речи, они не имеют возможности выяснять отношения.
У прочих знаю сердца дом я. Оно в груди — любому известно! На мне ж с ума сошла анатомия. Сплошное сердце — гудит повсеместно.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Я в Париже живу как денди, Женщин имею до ста. Мой член как сюжет в легенде, Из уст переходит в уста.
Я спокоен, вежлив, сдержан тоже,
Характер — как из кости слоновой точен,
А этому взял бы да и дал по роже:
Что мне до Фауста, феерией ракет скользящего с Мефистофелем в небесном паркете! Я знаю — гвоздь у меня в сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете!
Делай что хочешь.
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только —
слышишь! —
убери проклятую ту,
которую сделал моей любимою!
Ты прочтешь это письмо обязательно и минутку подумаешь обо мне. Я так бесконечно радуюсь твоему существованию, всему твоему, даже безотносительно к себе, что не хочу верить, что я сам тебе совсем не важен.
У родителей и дети этакого сорта: — Что родители? И мы не хуже, мол! — Занимаются любовью в виде спорта, Не успев вписаться в комсомол.
Если буду совсем тряпка — вытрите мною пыль с вашей лестницы.
Война есть одно из величайших кощунств над человеком и природой.
Ни одно, даже самое верное, дело не двигается без рекламы… Обычно думают, что нужно рекламировать только дрянь, хорошая вещь и так пойдет. Это самое неверное мнение.
Реклама — это имя вещи… Реклама должна напоминать бесконечно о каждой, даже чудесной вещи… Думайте о рекламе!
Гвоздями слов прибит к бумаге я.
Грядущие люди!
Кто вы?
Вот — я, весь боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
Моей великой души.
Женщины, любящие мое мясо, и эта девушка, смотрящая на меня, как на брата.
Я пишу потому, что я больше не в состоянии об этом думать.
Красивая женщина — рай для глаз, ад для души и чистилище для кармана.
Когда все расселятся в раю и в аду, земля итогами подведена будет — помните: в 1916 году из Петрограда исчезли красивые люди.
Что он сделал, кто он и откуда — этот самый человечный человек?
Лучше уж от водки умереть, чем от скуки!
Интеллигенция есть ругательное слово.
И Бог заплачет над моею книжкой!
Не слова — судороги, слипшиеся комом;
И будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.
Я себя смирял, становясь на горло собственной песне.
Море уходит вспять.
Море уходит спать.
Люблю ли я тебя?
Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Всё равно люблю.
Граждане, у меня огромная радость. Разулыбьте сочувственные лица!
Удивило: подражателей лелеют — самостоятельных гонят.
— Маяковский, каким местом вы думаете, что вы поэт революции?
Не любить.
Не скучать.
Не ревновать.
Не получается…
Хотите —
буду от мяса бешеный
— и, как небо, меняя тона —
хотите —
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а — облако в штанах!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
Довольно грошовых истин.
Из сердца старое вытри.
Улицы — наши кисти.
Площади — наши палитры
Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!
— Мы с товарищем читали ваши стихи и ничего не поняли.
— Надо иметь умных товарищей.
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Что кипятитесь?
Обещали и делим поровну:
одному — бублик,
другому — дырку от бублика.
Это и есть демократическая республика.
Я любил.
Не стоит в старом рыться.
Какого же черта, звезда, еще праздновать, если не день рождения человека?
Тот, кто всегда ясен, тот, по-моему, просто глуп.
Это время — трудновато для пера, но скажите вы, калеки и калекши, где, когда, какой великий выбирал путь, чтобы протоптанней и легче?
Надо жизнь сначала переделать, переделав — можно воспевать.
Как говорят инцидент испорчен, любовная лодка разбилась о быт с тобой мы в расчете и не к чему перечень взаимных болей бед и обид.
Любит? не любит? Я руки ломаю и пальцы разбрасываю разломавши так рвут загадав и пускают по маю венчики встречных ромашек.
Если бы выставить в музее плачущего большевика, весь день бы в музее торчали ротозеи. Еще бы — такое не увидишь и в века! И я, как весну человечества, рожденную в трудах и в бою, пою мое отечество, республику мою!
Друг лучше или брат?.- Брат, когда он и друг, — лучше.
Мы- голодные, Мы — нищие, С Лениным в башке И с наганом в руке.
Нет людей.
Понимаете
крик тысячедневных мук?
Душа не хочет немая идти,
а сказать кому?
В очках манжетщики, злобой похаркав, ползли туда, где царство да графство. Дорожка скатертью! Мы и кухарку каждую выучим управлять государством!
Лошадь, слушайте — чего вы думаете,
что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие! —
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
Одна печатаемая ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи прочитанными, возбуждают зависть у четырех.
Жизнь прекрасна и удивительна.
Прежде чем начнет петься, Долго ходят, разомлев от брожения, И тихо барахтается в тине сердца Глупая вобла воображения.
Наше знание — сила и оружие.
Слово — полководец человечьей силы.
Когда я итожу то, что прожил, и роюсь в днях — ярчайший где, я вспоминаю одно и то же — двадцать пятое, первый день.
Всё меньше любится,
Всё меньше дерзается,
И лоб мой время с разбега крушит.
Приходит страшнейшая из амортизаций —
Амортизация сердца и души.
…мужчины, залежанные, как больница, и женщины, истрепанные, как пословица…
Театр — не отображающее зеркало, а увеличивающее стекло.
Халтура, конечно всегда беспринципна, она создает безразличное отношение к теме — избегает трудную.
Значит — опять темно и понуро сердце возьму, слезами окапав, нести, как собака, которая в конуру несет перееханную поездом лапу.
И в пролёт не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Если я не устал кричать «мы», «мы», «мы», то не оттого, что пыжится раздувающаяся в пророки бездарь, а оттого, что время, оправдав нашу пятилетнюю борьбу, дало нам силу смотреть на себя, как на законодателей жизни.
Твори, выдумывай, пробуй!
Вы ж такое загибать умели, что другой на свете не умел?
Те, кого я прочел, — так называемые великие. Но до чего же нетрудно писать лучше их.
Отечество славлю, которое есть, но трижды — которое будет.
Всё меньше любится,
Всё меньше дерзается,
И лоб мой время с разбега крушит.
Приходит страшнейшая из амортизаций —
Амортизация сердца и души.
Вы, товарищ, возражаете, как будто воз рожаете…
У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
иду — красивый, двадцатидвухлетний.
Слабосильные топчутся на месте и ждут, пока событие пройдет, чтоб его отразить; мощные забегают вперед, чтоб тащить понятое время.
Семей идеальных нет, все семьи лопаются, может быть только идеальная любовь. А любовь не установишь никакими «должен», никакими «нельзя» — только свободным соревнованием со всем миром.
Одна напечатанная ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи напечатанными, возбуждают зависть уже у четырех.
Если глаз твой врага не видит, пыл твой выпили нэп и торг, если ты отвык ненавидеть, — приезжай сюда, в Нью—Йорк.
Партия и Ленин — близнецы—братья — кто более матери—истории ценен? Мы говорим Ленин, подразумеваем — партия, мы говорим партия, подразумеваем — Ленин.
Плохо человеку, когда он один. Горе одному, один не воин — каждый дюжий ему господин, и даже слабые, если двое.
Строку агитаторским лозунгом взвей.
Мир опять цветами оброс,
У мира весенний вид.
И вновь встает нерешенный вопрос —
О женщинах и о любви.
Уходите, мысли, восвояси,
Обнимись, души и моря глубь.
Тот, кто постоянно ясен —
Тот, по-моему, просто глуп.
От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило?
Ну, а класс-то жажду заливает квасом? Класс — он тоже выпить не дурак.
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете —
я выхожу замуж».
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
Жену свою хаю, но никогда не брошу. Это стала она плохая, а взял я её хорошую.
Это только работать одному скучно, а курицу есть одному веселее.
Голосует сердце — я писать обязан по мандату долга.
Были страны богатые более, красивее видал и умней. Но земли с ещё большей болью не довиделось видеть мне.
Да здравствует — снова! — моё сумасшествие!
Да будь я и негром преклонных годов и то, без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин.
Людям страшно — у меня изо рта
шевелит ногами непрожеванный крик.
– Маяковский, что вы все подтягиваете штаны? Смотреть противно!..
– А если они у меня свалятся?
Что такое дождь? Это — воздух с прослойкой воды.
Но кому я, к черту, попутчик!
Ни души
не шагает
рядом.
Любовь поцветёт,
поцветёт —
и скукожится.
Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо — я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо. Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки.
Книгу переворошив, намотай себе на ус — все работы хороши, выбирай на вкус!
… это сквозь жизнь я тащу
миллионы огромных чистых любовей
и миллион миллионов маленьких грязных любят.
Не поймать
меня
на дряни,
на прохожей
паре чувств.
Я ж
навек
любовью ранен —
еле-еле волочусь.
Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть — как девочка мячиком.
И когда говорят мне, что труд, и ещё, и ещё будто хрен натирают на заржавленной тёрке я ласково спрашиваю, взяв за плечо: «А вы прикупаете к пятёрке?».
Эй, вы! Небо! Снимите шляпу! Я иду!
А ты точно знаешь, что такое женская любовь? Ее формула: правда хорошо, а счастье лучше…
Воспитание считают просто жизнью, перевоспитание — воспитанием, а глумление — перевоспитанием.
Все женщины меня любят. Все мужчины меня уважают. Все женщины липкие и скучные. Все мужчины прохвосты. Лева, конечно, не мужчина и не женщина.
Не ругайте меня мерзавцем за то, что редко пишу. Ей—богу же, я, в сущности, очень милый человек.
А сердце рвётся к выстрелу, а горло бредит бритвою…
Солнце померкло б, увидев наших душ золотые россыпи.
В небе вон луна такая молодая, что ее без спутников и отпускать рискованно.
И пускай перекладиной кисти раскистены — только вальс под нос мурлычешь с креста.
Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека.
Видите — спокоен как! Как пульс покойника.
Брошки блещут на тебе
С платья с полуголого.
Эх, к такому платью бы
Да ещё бы голову.
Мойте окна, запомните это:
Окна — источник жизни и света.
Болтливость — растрата рабочих часов!
В рабочее время — язык на засов!
Надо вырвать радость у грядущих дней.
Мама!
Ваш сын прекрасно болен!
Мама!
У него пожар сердца.
Скажите сестрам, Люде и Оле, —
ему уже некуда деться.
Ешь ананасы и рябчиков жуй!!!
День твой последний приходит, буржуй.
Имя любимое оберегая, тебя в проклятьях моих обхожу.
На сердце тело надето,
на тело — рубаха.
Но и этого мало!
Все чаще думаю —
Не поставить ли лучше
Точку пули в своем конце.
Сегодня я
На всякий случай
Даю прощальный концерт.
Мольбой не проймешь поповское пузо.
Если из меня вытряхнуть прочитанное, что останется?
Пиджак сменить снаружи —
мало, товарищи!
Выворачивайтесь нутром!
В любом учреждении есть подхалим. Живут подхалимы, и неплохо им. Подчас молодежи, на них глядя, Хочется устроиться — как устроился дядя. Но как в доверие к начальству влезть? Ответственного не возьмешь на низкую лесть.
Сидит милка на крыльце, тихо ждет сниженья цен да в грустях в окно косится на узор рублевых ситцев.
Я, обсмеянный у сегодняшнего племени, как длинный скабрезный анекдот, вижу идущего через горы времени, которого не видит никто.
Нервы — большие, маленькие, многие!- скачут бешеные, и уже у нервов подкашиваются ноги!
Не верю, что есть цветочная Ницца! Мною опять славословятся мужчины, залёжанные, как больницы, и женщины, истрёпанные, как пословицы.
Простите, пожалуйста, за стих раскрежещенный и за описанные вонючие лужи, но очень трудно в Париже женщине, если женщина не продаётся, а служит.
Для веселья планета наша мало оборудованна.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
и солнца!
Нести не могу —
И несу мою ношу.
Хочу её бросить —
И знаю,
Не брошу!
Затхлым воздухом —
жизнь режем.
Товарищи,
отдыхайте
на воздухе свежем.
Но бывает — жизнь встает в другом разрезе, и большое понимаешь через ерунду.
– Я должен напомнить товарищу Маяковскому, – горячится коротышка, – старую истину, которая была ещё известна Наполеону: от великого до смешного – один шаг…
Маяковский вдруг, смерив расстояние, отделяющее его от говоруна, соглашается: – От великого до смешного – один шаг.
А во рту
умерших слов разлагаются трупики,
только два живут, жирея —
«сволочь»
и ещё какое-то,
кажется, «борщ».
Думаю.
Мысли, крови сгустки,
больные и запекшиеся, лезут из черепа.
Не ругайте меня мерзавцем за то, что редко пишу.
Ей-богу же, я, в сущности, очень милый человек.
Я душу над пропастью натянул канатом,
жонглируя словами, закачался на ней.
И любишь стихом, а в прозе немею.
Ну вот, не могу сказать,
Не умею.
Упал двенадцатый час, как с плахи голова казненного.
Уже сумасшествие.
Ничего не будет.
Ночь придёт,
перекусит
и съест.
Эй! Россия, нельзя ли чего поновее?
Так что ж?!
Любовь заменяете чаем?
Любовь заменяете штопкой носков?
И чувствую —
«я»
для меня мало.
Кто-то из меня вырывается упрямо.
Вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.
Ребенок — это вам не щенок. Весь день — в работе упорной. То он тебя мячиком сбивает с ног, то на крючок запирает в уборной.
Дудки! С казачеством Шутки плохи — Повыпускаем их потроха…
-Ваня! А я? Что ж это значит: поматросил и бросил? -Мы разошлись, как в море корабли…
… Завтра забудешь, что тебя короновал,
Что душу цветущую любовью выжег,
И суетных дней взметённый карнавал
Растреплет страницы моих книжек…
Я счёт не веду неделям.
Мы,
хранимые в рамах времён,
мы любовь на дни не делим,
не меняем любимых имён.
Убирайте комнату,
чтоб она блестела.
В чистой комнате —
чистое тело.
Причесываться?! Зачем же?!
На время не стоит труда,
а вечно
причёсанным быть
невозможно.
Арифметика казалась неправдоподобной. Приходится рассчитывать яблоки и груши, раздаваемые мальчикам. Мне ж всегда давали, и я всегда давал без счета. На Кавказе фруктов сколько угодно.
Город зимнее снял.
Снега распустили слюнки.
Опять пришла весна,
глупа и болтлива, как юнкер.
Чтоб не было даже дрожи!
В конце концов —
всему конец.
Дрожи конец тоже.
Каждое слово, даже шутка, которые изрыгает обгорающим ртом он, выбрасывается, как голая проститутка из горящего публичного дома.
Все чаще думаю —
Не поставить ли лучше
Точку пули в своем конце.
Сегодня я
На всякий случай
Даю прощальный концерт.
Вам, конечно, известно явление «рифмы».
Скажем, строчка окончилась словом «отца»,
И тогда через строчку, слога повторив, мы Ставим какое-нибудь: ламцадрица-ца…
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
Смотрю,
смотрю —
и всегда одинаков,
любим,
близок мне океан.
У взрослых дела.
В рублях карманы.
Любить?
Пожалуйста.
Рубликов за сто.
Москва белокаменная,
Москва камнекрасная
всегда
была мне
мила и прекрасна.
После электричества совершенно бросил интересоваться природой. Неусовершенствованная вещь.
Мягко с лапы на лапу ступая,
Грузная, как автобус,
Тащит ночь к берегам Дуная
Свою лунную грусть.
Страх орёт из сердца,
Мечется по лицу, безнадёжен и скучен.
Несмотря на всю романсовую чувствительность (публика хватается за платки), я эти красивые, подмоченные дождём пёрышки вырвал.
Я родился,
рос,
кормили соскою, —
жил,
работал,
стал староват…
Вот и жизнь пройдет,
как прошли Азорские
острова.
Дождь обрыдал тротуары.
Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо.
Ураган, огонь, вода подступают в ропоте. Кто сумеет совладать? Можете? Попробуйте…
Уже второй
должно быть ты легла
А может быть
и у тебя такое
Я не спешу
и молниями телеграмм
мне незачем
тебя
будить и беспокоить.
Что ж, выходите,
Ничего.
Покреплюсь.
Видите — спокоен как!
Как пульс
покойника.
А самое страшное
видели —
лицо мое,
когда
я
абсолютно спокоен?
Знаю,
каждый за женщину платит.
Ничего,
если пока
тебя вместо шика парижских платьев
одену в дым табака.
Но за что ни лечь —
смерть есть смерть.
Страшно — не любить,
ужас — не сметь.
Вы думаете, это бредит малярия?
Это было. Было в Одессе.
«Приду в четыре,» — сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Я учёный малый, милая,
громыханья оставьте ваши,
Если молния меня не убила —
то гром мне,
ей-богу, не страшен.
А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот.
Ночь. Лежу на чужой жене.
Одеяло прилипло к ж*пе.
Штампую кадры советской стране
Назло буржуазной Европе.
Убьёте, похороните -Выроюсь!
Халтура, конечно, всегда беспринципна. Она создает безразличное отношение к теме — избегает трудную.
Ветер колючий трубе вырывает Дымчатой шерсти клок. Лысый фонарь сладострастно снимает С улицы чёрный чулок.
Голодными самками накормим желания…
Поэзия — это езда в незнаемое.
Не переживай.
Переживешь.
Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа…
Светить всегда, светить везде,
до дней последних донца
светить — и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой —
и солнца!
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
выдумалась ты, проклятая?!
Ах, у Инбер… ах у Инбер…
Что за глазки, что за лоб…
Так смотрел бы, да глядел бы,
Любовался… на неё б…
Которые тут временные?
Слазь!
Кончилось ваше время.
Кто стихами льёт из лейки, кто кропит, набравши в рот- кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки — Кто их к ч… у разберёт…
Флоты — и то стекаются в гавани.
Поезд — и то к вокзалу гонит.
Ну, а меня к тебе и подавно —
я же люблю!
Из тела в тело веселье лейте.
Пусть не забудется ночь никем.
Я сегодня буду играть на флейте.
На собственном позвоночнике.
Вы что же моей жене селедку в грудь тычете? Это же ж вам не клумба, а грудь, и это же вам не хризантема, а селедка!
А с запада падает красный снег сочными клочьями человечьего мяса.
Стали ножки-клипсы У бывших сильных, Заменили инструкции силу ума. Люди медленно сходят на должности Посыльных, В услужении у Хозяев-бумаг.
Меньше, чем у нищего копеек, у вас изумрудов безумий.
Теперь — клянусь моей языческой силою!- дайте любую, красивую, юную,- души не растрачу, изнасилую и в сердце насмешку плюну ей!
Детка! Не бойся, что у меня на шее воловьей потноживотые женщины мокрой горою сидят, — это сквозь жизнь я тащу миллионы огромных чистых любовей и миллион миллионов маленьких грязных любят.
Имя твоё я боюсь забыть, как поэт боится забыть какое-то в муках ночей рождённое слово, величием равное богу.
Вошёл к парикмахеру, сказал — спокойный:
«Будьте добры́, причешите мне уши».
Гладкий парикмахер сразу стал хвойный.
Ах, закройте, закройте глаза газет!
Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок желтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстуков ограничены, я пошел на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук. Впечатление неотразимое.
Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей..
Высказывания Владимира Маяковского | Цитаты о нас
|
Владимир Владимирович Маяковский (1893 – 1930 гг) — русский советский поэт. Один из крупнейших поэтов XX века.
И в пролёт не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Если я не устал кричать «мы», «мы», «мы», то не оттого, что пыжится раздувающаяся в пророки бездарь, а оттого, что время, оправдав нашу пятилетнюю борьбу, дало нам силу смотреть на себя, как на законодателей жизни.
Твори, выдумывай, пробуй!
Вы ж такое загибать умели, что другой на свете не умел?
Друг лучше или брат?.— Брат, когда он и друг, — лучше.
Те, кого я прочел, — так называемые великие. Но до чего же нетрудно писать лучше их.
Воспалённой губой припади и попей из реки по имени «Факт».
Я земной шар чуть не весь обошел, — и жизнь хороша, и жить хорошо. А в нашей буче, боевой, кипучей, — и того лучше.
Довольно ползать, как вошь! Найдем — разгуляться где бы! Даешь небо!
Юридически — куда хочешь идти можно, но фактически — сдвинуться никакой возможности.
В этой жизни помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней.
Если глаз твой врага не видит, пыл твой выпили нэп и торг, если ты отвык ненавидеть, — приезжай сюда, в Нью—Йорк.
Партия и Ленин — близнецы—братья — кто более матери—истории ценен? Мы говорим Ленин, подразумеваем — партия, мы говорим партия, подразумеваем — Ленин.
Плохо человеку, когда он один. Горе одному, один не воин — каждый дюжий ему господин, и даже слабые, если двое.
Строку агитаторским лозунгом взвей.
Голосует сердце — я писать обязан по мандату долга.
Были страны богатые более, красивее видал и умней. Но земли с ещё большей болью не довиделось видеть мне.
Да будь я и негром преклонных годов и то, без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин.
И когда говорят мне, что труд, и ещё, и ещё будто хрен натирают на заржавленной тёрке я ласково спрашиваю, взяв за плечо: «А вы прикупаете к пятёрке?»
Одна печатаемая ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи не печатанными, возбуждают зависть уже у четырех.
Страницы: 1 2 3 4 5 6
Рекомендуемые статьи:
Цитаты Владимира Маяковского | Цитаты о нас
|
Довольно ползать, как вошь! Найдем — разгуляться где бы! Даешь небо!
Слово ласковое — мастер дивных див.
А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Может быть, в глаза без слёз увидеть можно больше.
Не в такие я смотрел глаза.
Борису Пастернаку: “Вы любите молнию в небе, а я — в электрическом утюге”.
Ведь для себя неважно и то, что ты бронзовый, и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское.
Надеюсь, верую, во веки не придет ко мне позорное благоразумье!
Ведь если звезды зажигают — значит, это кому-нибудь нужно?
Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным, и вымчи, рвя о звездные зубья.
В наших жилах — кровь, а не водица
Мы идем, сквозь револьверный лай,
Чтобы умирая воплотиться
В пароходы, в строчки и в другие долгие дела.
Я в Париже живу как денди, Женщин имею до ста. Мой член как сюжет в легенде, Из уст переходит в уста.
Если буду совсем тряпка — вытрите мною пыль с вашей лестницы.
Война есть одно из величайших кощунств над человеком и природой.
Гвоздями слов прибит к бумаге я.
Ни одно, даже самое верное, дело не двигается без рекламы… Обычно думают, что нужно рекламировать только дрянь, хорошая вещь и так пойдет.
Это самое неверное мнение. Реклама — это имя вещи… Реклама должна напоминать бесконечно о каждой, даже чудесной вещи… Думайте о рекламе!
Что он сделал, кто он и откуда — этот самый человечный человек?
Женщины, любящие мое мясо, и эта девушка, смотрящая на меня, как на брата.
Интеллигенция есть ругательное слово.
Ко мне, люди,
И те, что обидели —
Вы мне всего дороже и ближе.
Нет на свете прекраснее одежды, чем бронза мускулов и свежесть кожи.
Страницы: 1 2 3 4 5 6
Рекомендуемые статьи:
Афоризмы Владимира Маяковского | Цитаты о нас
|
Не мужчина, а — облако в штанах.
Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!
Одна печатаемая ерунда создает еще у двух убеждение, что и они могут написать не хуже. Эти двое, написав и будучи прочитанными, возбуждают зависть у четырех.
Жизнь прекрасна и удивительна.
Прежде чем начнет петься,
Долго ходят, разомлев от брожения,
И тихо барахтается в тине сердца
Глупая вобла воображения.
Ленин и теперь живее всех живых. Наше знание — сила и оружие.
Сегодня у меня очень «хорошее» настроение. Еще позавчера я думал, что жить сквернее нельзя. Вчера я убедился, что может быть еще хуже — значит, позавчера было не так уж плохо.
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
Лучше умереть от водки, чем от скуки!
Слово — полководец человечьей силы.
Когда я итожу то, что прожил, и роюсь в днях — ярчайший где, я вспоминаю одно и то же — двадцать пятое, первый день.
Слово ласковое — мастер дивных див.
…мужчины, залежанные, как больница,
и женщины, истрепанные, как пословица…
Театр — не отображающее зеркало, а увеличивающее стекло.
Халтура, конечно всегда беспринципна, она создает безразличное отношение к теме — избегает трудную.
Значит — опять темно и понуро сердце возьму, слезами окапав, нести, как собака, которая в конуру несет перееханную поездом лапу.
Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
В моде в каждой так положено, что нельзя без пуговицы, а без головы можно.
Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
Делай что хочешь. Хочешь, четвертуй. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только — слышишь! — убери проклятую ту, которую сделал моей любимою!
Страницы: 1 2 3 4 5 6
Рекомендуемые статьи:
Цитаты Маяковского: высказывания, афоризмы, мысли поэта Владимира Владимировича Маяковского — РуСтих
Женщины, любящие мое мясо, и эта девушка, смотрящая на меня, как на брата.
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете —
я выхожу замуж».
Что мне до Фауста, феерией ракет скользящего с Мефистофелем в небесном паркете! Я знаю — гвоздь у меня в сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете!
— Бессмертие — не ваш удел!
— Зайдите через тысячу лет. Там поговорим.
– Маяковский, что вы все подтягиваете штаны? Смотреть противно!..
– А если они у меня свалятся?
Я спокоен, вежлив, сдержан тоже,
Характер — как из кости слоновой точен,
А этому взял бы да и дал по роже:
Не нравится он мне очень.
— Маяковский, каким местом вы думаете, что вы поэт революции?
— Местом, диаметрально противоположным тому, где зародился этот вопрос.
Не смоют любовь
ни ссоры,
ни вёрсты.
Продумана,
выверена,
проверена.
Подъемля торжественно стих строкопёрстый,
клянусь —
люблю
неизменно и верно!
Нет людей.
Понимаете
крик тысячедневных мук?
Душа не хочет немая идти,
а сказать кому?
Что такое дождь? Это — воздух с прослойкой воды.
Но кому я, к черту, попутчик!
Ни души
не шагает
рядом.
Но мне — люди,
И те, что обидели —
Вы мне дороже и ближе.
Видели,
Как собака бьющую руку лижет?!
… это сквозь жизнь я тащу
миллионы огромных чистых любовей
и миллион миллионов маленьких грязных любят.
Любовь поцветёт,
поцветёт —
и скукожится.
Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо — я тебе не завидую, щененок у тебя неважный: ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза, специально, чтоб смахивать слезу, длинное облезшее ухо. Естествоиспытатели утверждают, что щененки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие нелюбящие руки.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11Цитаты Маяковского
Подготовил: Дмитрий Сироткин
Представляю вам подборку цитат поэта Владимира Маяковского.
Раньше он был известен как поэт Революции, теперь больше — как поэт любовных страданий.
Цитаты сведены по темам: любовь, о себе, Ленин, поэзия, слово, жизнь, люди, советская страна, революция, социальные недостатки, дети, жизненная этика, одиночество, звезды.
О любви
Любовь!
Только в моём
воспалённом
мозгу была ты!
Глупой комедии остановите ход!
Смотрите —
срываю игрушки-латы
я,
величайший Дон-Кихот!
Если ты меня любишь, значит ты со мной, за меня, всегда, везде и при всяких обстоятельствах.
Флоты — и то стекаются в гавани.
Поезд — и то к вокзалу гонит.
Ну а меня к тебе и подавно —
я же люблю! —
тянет и клонит.
Кроме любви твоей,
Мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Любовь — это с простынь
Бессонницей рваных
Срываться, ревнуя к Копернику,
Его, а не мужа Марьи Ивановны,
Считая своим соперником.
В раздетом бесстыдстве,
в боящейся дрожи ли,
но дай твоих губ неисцветшую прелесть:
я с сердцем ни разу до мая не дожили,
а в прожитой жизни
лишь сотый апрель есть.
Не поймать
меня
на дряни,
на прохожей
паре чувств.
Я ж
навек
любовью ранен —
еле-еле волочусь.
Как говорят —
«инцидент исперчен»,
любовная лодка
разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
и не к чему перечень
взаимных болей,
бед
и обид.
Кстати, цитаты про любовь
О себе
Я — поэт. Этим и интересен.
Принять или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция. Пошёл в Смольный. Работал. Всё, что приходилось.
Я всю свою звонкую силу поэта тебе отдаю, атакующий класс.
Я не знаю ни ямбов, ни хореев, никогда не различал их и различать не буду. Не потому, что это трудное дело, а потому, что мне в моей поэтической работе никогда с этими штуками не приходилось иметь дело.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить —
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
и солнца!
Я хочу быть понят моей страной,
а не буду понят —
что ж?!
По родной стране
пройду стороной,
как проходит
косой дождь.
Люблю ли я тебя? Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Всё равно люблю.
Так тяжело мне не было никогда — я, должно быть, действительно чересчур вырос. Раньше, прогоняемый тобою, я верил во встречу. Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет. Я это всегда говорил, всегда знал. Теперь я это чувствую, чувствую всем своим существом.
Я себя смирял, становясь на горло собственной песне.
Грядущие люди!
Кто вы?
Вот — я,
весь
боль и ушиб.
Вам завещаю я сад фруктовый
моей великой души.
Все чаще думаю —
Не поставить ли лучше
Точку пули в своем конце.
Сегодня я
На всякий случай
Даю прощальный концерт.
О Ленине
Ленин —
жил,
Ленин —
жив,
Ленин —
будет жить.
Партия и Ленин —
близнецы-братья —
кто более
матери-истории ценен?
мы говорим Ленин,
подразумеваем —
партия,
мы говорим
партия,
подразумеваем —
Ленин.
Что он сделал,
кто он
и откуда —
этот
самый человечный человек?
Ленин
и теперь
живее всех живых.
Да будь я
и негром преклонных годов
и то,
без унынья и лени,
я русский бы выучил
только за то,
что им
разговаривал Ленин.
О поэзии
Поэзия — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
Я хочу,
чтоб к штыку
приравняли перо.
Поэзия — вся! — езда в незнаемое.
Что поэзия?!
Пустяк.
Шутка.
А мне от этих шуточек жутко.
А мне
в действительности
единственное надо —
чтоб больше поэтов
хороших
и разных.
По-моему, стихи «Выхожу один я на дорогу…» — это агитация за то, чтобы девушки гуляли с поэтами. Одному, видите ли, скучно. Эх, дать бы такой силы стих, зовущий объединяться в кооперативы!
Бедный, бедный Пушкин!
Великосветской тиной
дамам в холёные ушки
читал стихи для гостиной.
Жаль — губы.
Дам да вон!
Да в губы ему бы
да микрофон!
О слове
Все, чем владеет моя душа,
— а её богатства пойдите смерьте ей! —
великолепие,
что в вечность украсит мой шаг,
и самое мое бессмертие,
которое, громыхая по всем векам,
коленопреклоненных соберет мировое вече, —
все это — хотите? —
сейчас отдам
за одно только слово
ласковое,
человечье.
Слово —
полководец
человечьей силы.
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
Кстати, цитаты о речи и слове
О жизни
Жизнь прекрасна и удивительна.
Для веселия
планета наша
мало оборудована.
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
Твори,
выдумывай,
пробуй!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
Кстати, цитаты про жизнь
О людях
Плохо человеку,
когда он один.
Горе одному,
один не воин —
каждый дюжий
ему господин,
и даже слабые,
если двое.
Люди — лодки.
Хотя и на суше.
Проживёшь
своё
пока,
много всяких
грязных ракушек
налипает
нам
на бока.
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь.
Не человек, а двуногое бессилие.
Кстати, цитаты о людях
О советской стране
Начинается земля, как известно, от Кремля.
Отечество
славлю,
которое есть,
но трижды —
которое будет.
Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть,
Когда такие люди в стране в советской есть!
Я
земной шар
чуть не весь
обошел, —
и жизнь
хороша,
и жить
хорошо.
А в нашей буче,
боевой, кипучей, —
и того лучше.
Я хотел бы
жить
и умереть в Париже,
если б не было
такой земли —
Москва.
О революции
Ешь ананасы и рябчиков жуй!!!
День твой последний приходит, буржуй.
Когда я
итожу
то, что про́жил,
и роюсь в днях —
ярчайший где,
я вспоминаю
одно и то же —
двадцать пятое,
первый день.
Тише, ораторы!
Ваше слово, товарищ маузер.
О социальных недостатках
Что кипятитесь?
Обещали и делим поровну:
одному — бублик,
другому — дырку от бублика.
Это и есть демократическая республика.
О, хотя бы еще одно заседание относительно искоренения всех заседаний!
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту…
О детях
Крошка сын
к отцу пришел,
и спросила кроха:
— Что такое
хорошо
и что такое
плохо?
Помни
это
каждый сын.
Знай
любой ребёнок:
вырастет
из сына
свин,
если сын —
свинёнок.
Кстати, цитаты о детях
О жизненной этике
В этой жизни помереть не трудно,
Сделать жизнь значительно трудней.
Довольно грошовых истин.
Из сердца старое вытри.
Улицы — наши кисти.
Площади — наши палитры.
Об одиночестве
Нет людей.
Понимаете
крик тысячедневных мук?
Душа не хочет немая идти,
а сказать кому?
Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека.
Кстати, цитаты про одиночество
О звездах
Ведь, если звёзды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Вселенная спит, — Положив на лапу с клещями звезд Огромное ухо.
О разном
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Театр не отображающее зеркало, а — увеличительное стекло.
В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Моя милиция меня бережет.
Как видим, цитаты Маяковского представляют собой противоречивое сочетание бравурного социального оптимизма и идей пролетарской гегемонии с душещипательным и самоуничижительным пессимизмом личной жизни.
Интересные параллели можно обнаружить между Маяковским и Некрасовым, как в тематике и стилистике их поэзии (оба обличали пороки царского режима и воспевали революционное освобождение народа), так и в особенностях личной жизни (например, жизнь втроем с любимой женщиной и ее законным мужем), а кстати — и в весьма безбедном существовании. Закончили жизнь они, правда, по-разному, Некрасов оказался более жизнестойким (см. Каким был Некрасов?).
Цитаты про Маяковского
- В. Ленин: Тарарабумбия какая-то. (кстати, цитаты Владимира Ленина)
- И.
Сталин: Маяковский всегда был и остается лучшим и самым талантливым поэтом нашей советской эпохи. Безразличное отношение к его памяти и произведением считаю преступлением. (кстати, цитаты Иосифа Сталина) - М. Цветаева: Двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта, на тринадцатый поэт встал и человека убил. Если есть в этой жизни самоубийство, оно не там, где его видят, и длилось оно не спуск курка, а двенадцать лет жизни. (кстати, цитаты Марины Цветаевой)
- Б. Пастернак: И как было просто это все. Искусство называлось трагедией. Так и следует ему называться. Трагедия называлась «Владимир Маяковский». Заглавье скрывало гениально простое открытье, что поэт не автор, но — предмет лирики, от первого лица обращающейся к миру. Заглавье было не именем сочинителя, а фамилией содержанья. (кстати, цитаты Бориса Пастернака)
- Л. Брик: Какая разница между Володей и извозчиком? Один управляет лошадью, другой — рифмой.
Далее вы можете перейти к фразеологизмам Маяковского или к другим подборкам цитат:
Буду признателен, если вы поделитесь с друзьями ссылкой на статью в социальных сетях. Воспользуйтесь кнопками сетей ниже.
Комментарии также всячески приветствуются!
цитат Владимира Маяковского — 20 интересных цитат
Владимир Маяковский (1893-1930)
Русский драматург, сценарист и поэт грузинского происхождения.
Страница 1 из 1
Не обязательно быть поэтом, но нужно быть гражданином. Что ж, Маяковский не был гражданином, он был лакеем, верой и правдой служивший Сталину. Он добавил свой лепет к бессмертному образу вождя и учителя.Бродячие квадраты с мятежными шагами!Поднимите головы! Как видны гордые вершины!
Мы распространяем второй потоп.
Каждый город на земле будет чистым. Корабль любви разбился о скалы жизни.
Мы вышли: глупо составлять список
взаимных горестей, обид и боли. Искусство — это не зеркало, поддерживающее общество, а молот, с помощью которого оно формируется.Никакой седины на душе нет,
нет дедовской ласки!
Я сотрясаю мир мощью своего голоса,
и иду красиво,
двадцать лет. Непонятная чушь. Если хотите,
вырасту безукоризненно нежной:
не мужчина, а облако в штанах! В параде, развернув
армий моих пажей,
я осмотрю
полков в строю.
Тяжелая, как свинец,
мои стихи наготове,
готовы к смерти,
и к бессмертной славе. На асфальте
моей затоптанной души
ступени безумцев
ткут отпечатки грубых грубых слов.
Он был, пожалуй, единственным терпимым пропагандистским поэтом всех времен: он имел это в виду, и энергия, которую он вкладывал в это, была, как часто говорят, демонической.Рифма динамитная бочка.
Линия — это предохранитель
, который горит.
Строка тлеет,
рифма взрывается
и строфой
город
разносится вдребезги. Я понимаю силу и тревогу слов
Не тех, которым аплодируют из театральных лож,
, а тех, которые заставляют гробы ломаться от носителей
и сразу идут на своих четырех дубовых ножках.С этим человеком новизна нашего времени была в его крови уникальным климатом. Сама его странность была одной из странностей возраста, возраста, который еще наполовину не осознавался. Агитпроп
воткнет
и мне в зубы,
а лучше я
сочиню для вас
романсов
больше прибыли в нем
и больше очарования.
Но я
покорил сам
,
поставил пятку
на горло
моей собственной песни. Маяковский был и остается лучшим и самым талантливым поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и творчеству — преступление. Я хочу, чтобы меня поняла моя страна,
, но если меня не поймут,
что тогда?,
я пройду через свою родину
в сторону,
как ливень
косого дождя.Он стоит одной ногой на Монблане, а другой на Эльбрусе. Его голос превосходит гром. Что удивительного в том, что пропорции земных вещей исчезают и не остается разницы между малым и большим? Несомненно, этот гиперболический стиль в какой-то мере отражает безумие нашего времени. Но это не дает ему общего художественного обоснования. Невозможно перехитрить войну и революцию, но легко охрипеть в попытке.Искусство не должно концентрироваться в мертвых святынях, называемых музеями.
Его надо распространять повсюду на улицах, в трамваях, фабриках, мастерских и в домах рабочих.
Любовь для нас
— не рай беседок
нам
Любовь говорит нам, напевая,
, что заглохший мотор
сердца
снова заработал
.Эй, ты!
Небеса!
Долой шляпу!
Я иду!
Ни звука.
Вселенная спит,
ее огромная лапа изогнулась
на зараженном звездами ухе.
Страница 1 из 1
самых известных цитат и высказываний Владимира Маяковского
Лучшие цитаты Владимира Маяковского
Просмотрите топ-23 самых любимых известных цитат и высказываний Владимира Маяковского.
Любимые цитаты Владимира Маяковского
9. «Ты вошел, Резкий как« Возьми! », Малинг замшевые перчатки, ты задержался, И сказал:« Знаешь, я скоро женюсь ».
Тогда женись. Все в порядке, я справлюсь. Видишь — я спокоен, конечно! Как пульс трупа. Помнишь? Ты говорил: «Джек Лондон, Деньги, Любовь и пыл» — Я видел только одно: Ты была Джокондой, Которая нужно было украсть! И кто-то украл тебя.Снова в любви, Я начну играть в азартные игры, Огнем, освещающим изгиб моих бровей. А почему бы и нет? Иногда бездомные бродяги будут искать убежище в сгоревшем доме! Ты издеваешься надо мной? Безумие, чем копейки нищего, это не опровергнет! »Но помните, что Помпеи так и закончились, Когда кто-то дразнил Везувий! Эй! Господа! Вы заботитесь о Священстве, Преступлении и войне. Но видели ли вы Пугающий ужас моего лица, когда оно совершенно спокойно? Слишком мал, чтобы мне поместиться.Кто-то внутри меня задыхается ». ~ Владимир Маяковский 11. «Они стояли лоб к лбу, от коричневого к белому, от черного к черному, он поддерживал ее локти, она играла своими мягкими легкими пальцами по его ключице, и как он« ладил », — сказал он. раздавленные стебли лилий, турецкие сигареты и утомление, исходящее от слова «девушка».
«Нет, нет, не надо», — сказала она, — я должна умыться, быстро, Ада должна умыться; но в течение еще одного бессмертного момента они стояли в объятиях на тихой улице, наслаждаясь, как никогда раньше, ощущением «вечного счастья» в конце нескончаемых сказок.» ~ Владимир Маяковский Владимир Маяковский Цитаты Картинки
Мими Сильные Цитаты
Сегодняшняя цитата
Билл Гейтс не может управлять собакой с высоким уровнем энергии, потому что у него очень низкий уровень энергии и он очень спокоен.Очень интеллектуально. Собака не видит в этом лидерства «.
Автор: Сезар Миллан
О чем говорил Владимир Маяковский?
Известные авторы
Популярные темы
Цитаты и высказывания Владимира Маяковского (13 цитат)
А потом вы встречаетесь с одним человеком, и ваша жизнь навсегда меняется — Цитаты о любви
Настоящий друг — это тот, кто принимает ваше прошлое, поддерживает ваше настоящее и воодушевляет ваше будущее — Цитаты друзей
Когда мы впервые встретились, я понятия не имел, что ты так важен для меня — Love Quotes
Текстовые цитаты
Слушайте! Если звезды горят, Это значит, что это кому-то нужно, Это значит, что кто-то хочет, чтобы они были такими, Что кто-то считает эти пятнышки слюны Великолепными! (Цитаты Владимира Маяковского) Я хочу, чтобы меня понимала моя страна, но если меня не поймут — что тогда? Я пройду по родной земле в сторону, как дождь косой (Цитаты Владимира Маяковского) Лодка любви разбилась о будни (цитаты Владимира Маяковского) В церкви души горит хор (Цитаты Владимира Маяковского) Стихи не принесли лишних рублей: стулья из красного дерева для моего дома не делали мастера (Цитаты Владимира Маяковского) Искусство — это не зеркало, в котором отражается мир, а молот, которым его формируют (Цитаты Владимира Маяковского) Наша планета плохо приспособлена для удовольствия.
Надо вырывать радость из нынешних дней. В этой жизни умереть несложно. Сделать жизнь намного труднее (цитаты Владимира Маяковского)
Корабль любви разбился о скалы жизни. Мы уходим: глупо составлять список взаимных горестей, обид и боли (Цитаты Владимира Маяковского)
Во время парада, развертывая армии моих пажей, я осмотрю построенные полки. Тяжелые, как свинец, стихи мои наготове, готовые к смерти и к бессмертной славе (Цитаты Владимира Маяковского)
Лодка любви разбилась о повседневную жизнь.Мы с тобой уволены, и список взаимных обид, горестей и болей составлять бесполезно (Цитаты Владимира Маяковского)
Нам любовь говорит гудение, что заглохший мотор сердца снова заработал (цитаты Владимира Маяковского)
Если хочешь, стану безукоризненно нежной: не мужчиной, а тучей в штанах! (Цитаты Владимира Маяковского)
На асфальте моей затоптанной души ступени безумцев ткут отпечатки грубых грубых слов (Цитаты Владимира Маяковского)Владимир Маяковский.Русские стихи в переводах
Отец Маяковского был бедным дворянином, работал старшим лесником на Кавказе.
В детстве Маяковский забирался в огромный глиняный чан с вином и читал вслух стихи, пытаясь усилить силу своего голоса резонансом чана. Маяковский был не только Маяковским, но и мощным эхом его собственного голоса: ораторская интонация была не только его стилем, но и самим характером.
Находясь в заключении в Бутырской тюрьме в Москве в 1909 году, когда ему было всего шестнадцать, Маяковский увлекся Библией, одной из немногих доступных ему книг, и его ранние громовые стихи усыпаны библейскими метафорами, причудливо связанными с мальчишескими богохульствами.Он интуитивно понял, что «улица будет содрогаться, без языка, без возможности кричать и говорить»; так он дал слово улице и таким образом произвел революцию в русской поэзии. Его блестящие стихи «Облако в штанах» и «Флейта и позвоночник» возвышались над стихами его поэтической среды, как величественные вершины его родного Кавказа возвышались над маленькими домиками, цеплявшимися по бокам. Призывая к изгнанию Пушкина и других богов русской поэзии из «парохода современности», Маяковский фактически продолжал писать в классической традиции.
Вместе со своими соратниками Маяковский основал футуристическое движение, ранний сборник которого был назван весьма знаменательно «Пощечиной общественному вкусу» (1912). Горький был прав, когда заметил, что хотя футуризма, может быть, и не было, существовал великий поэт: Маяковский.
Для Маяковского не было вопроса, принимать ли Октябрьскую революцию. Он сам был революцией со всей ее мощью, крайностями, эпической пошлостью и даже жестокостью, ее ошибками и трагедиями. Революционное рвение Маяковского проявляется в том, что этот великий любовно-лирический поэт посвятил свои стихи идеологическим лимерикам, рекламным щитам политики.В этом рвении, однако, и заключалась его трагедия, поскольку он сознательно стоял «на глотке своей собственной песни» — позицию, которую он однажды блестяще подчеркнул: «Я хочу, чтобы меня понимала моя родина, но меня не поймут — Увы! Я пройду по родной земле, как косой дождь ».
Его уныние в личных делах и разочарование в политике заставили его застрелиться из револьвера, который он использовал в качестве реквизита в фильме двенадцатью годами ранее.
Поскольку его одновременно и уважали, и оскорбляли, его смерть имела глубокий, хотя и разный смысл для всех.На его похороны пришли десятки тысяч человек. Маяковский был канонизирован Сталиным, который сказал о нем: «Маяковский был и остается лучшим и самым талантливым поэтом нашего времени. Безразличие к его стихам — преступление ». Это была, по мнению Пастернака, вторая смерть Маяковского. Но он умер только как политический поэт; как великий поэт любви и одиночества он выжил.
Владимир Маяковский Цитаты, Биография, Факты
Владимир Маяковский , полностью Владимир Владимирович Маяковский , (родился 7 июля [19 июля по новому стилю] 1893 года, Багдади, Грузия, Российская Империя — умер 14 апреля 1930 года, Москва, Россия, У.С.С.Р.), ведущий поэт русской революции 1917 года и раннего советского периода.
Маяковский, отец которого умер, когда Маяковский был молодым, переехал в Москву с матерью и сестрами в 1906 году. В 15 лет он вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию и неоднократно попадал в тюрьму за подрывную деятельность.
Он начал писать стихи во время одиночного заключения в 1909 году. После освобождения он учился в Московской художественной школе и вместе с Давидом Бурлюком и некоторыми другими присоединился к группе русских футуристов и вскоре стал ее ведущим представителем.В 1912 году группа опубликовала манифест « Пощочина общественному вкусу, », и поэзия Маяковского стала заметно самоуверенной и вызывающей по форме и содержанию. Его поэтическая монодрама Владимир Маяковский была исполнена в Санкт-Петербурге в 1913 году.
Между 1914 и 1916 годами Маяковский написал два крупных стихотворения: «Облако в штанах» (1915; «Облако в штанах») и «Флейта позвоночник» (сочин. 1915, опубликовано 1916; «Костяная флейта»).Оба запечатлевают трагедию безответной любви и выражают недовольство автора миром, в котором он жил. Маяковский стремился «депоэтизировать» поэзию, перенимая язык улиц и используя смелые технические новинки. Его стихи, прежде всего, декламационные, для массовой аудитории.
Когда разразилась русская революция 1917 года, Маяковский искренне поддерживал большевиков. Стихи «Ода революции» (1918; «Ода революции») и «Левое болото» (1919; «Левый марш») стали очень популярными.То же самое и с его баффом Misteriya (впервые исполнен в 1921 году; Mystery Bouffe ), драма, представляющая всемирный потоп и последующий радостный триумф «нечистых» (пролетариев) над «чистыми» (буржуазия).
Как энергичный представитель Коммунистической партии, Маяковский выражал свои мысли разными способами. С 1919 по 1921 год он работал в Российском телеграфном агентстве как художник плакатов и карикатур, снабжая их удачными стишками и лозунгами. Он изливал актуальные пропагандистские стихи и писал дидактические буклеты для детей, читая лекции и читая их по всей России.В 1924 году он написал элегию на смерть Владимира Ильича Ленина, состоящую из 3000 строк. После 1925 года он путешествовал по Европе, США, Мексике и Кубе, записывая свои впечатления в стихах и буклете каустических очерков, Мои открытия Америки (1926; «Мое открытие Америки»).
В стихотворении «Хорошо!» (1927; «Хорошо!») Он стремился соединить героический пафос с лиризмом и иронией. Но писал он и остро-сатирические стихи.
Маяковский находил время для написания сценариев к кинофильмам, в некоторых из которых он снимался.За последние три года он завершил две сатирические пьесы: клоп, (исполнен в 1929 году; Клоп, ), высмеивая тип обывателя, появившийся в связи с новой экономической политикой в Советском Союзе, и Баня (поставлен в Ленинграде 19 мая). 30 января 1930; The Bathhouse ), сатира бюрократической глупости и оппортунизма при Иосифе Сталине.
Поэзия Маяковского была пропитана политикой, но никакая социальная пропаганда не могла подавить его личную потребность в любви, которая вспыхивала снова и снова из-за повторяющихся романтических разочарований.После его ранних текстов эта потребность особенно остро проявилась в двух стихотворениях: «Люблю» (1922; «Люблю») и «Про это» (1923; «Об этом»). Оба эти стихотворения посвящены Лиле Брик, жене писателя Осипа Максимовича Брика.
Любовь Маяковского к ней и дружба с ее мужем оказали сильное влияние на его стихи. Даже после того, как отношения Маяковского с Лилей Брик закончились, он считал ее одним из самых близких ему людей и членом своей семьи. Во время пребывания в Париже в 1928 году он влюбился в беженку Татьяну Яковлеву, на которой хотел жениться, но которая ему отказала.В то же время у него были недоразумения с догматической Ассоциацией пролетарских писателей России и с советскими властями. Производство его Banya также не имело успеха. Разочарованный в любви, все более отчужденный от советской действительности и отказавший в визе для выезда за границу, он покончил жизнь самоубийством в Москве.
Маяковский при жизни был наиболее динамичной фигурой советской литературной сцены. Его преимущественно лирические стихи и его технические новшества оказали влияние на ряд советских поэтов, и за пределами России он произвел сильное впечатление, особенно в 1930-е годы, когда Сталин объявил его «лучшим и наиболее талантливым поэтом нашей советской эпохи».
«В 1960-е годы молодые поэты, увлеченные авангардным искусством и активизмом, часто противоречащим коммунистическим догмам, организовывали поэтические чтения под статуей Маяковского в Москве. В последние годы Советского Союза существовала сильная тенденция рассматривать работы Маяковского как устаревшие и устаревшие. незначительный, но на основе лучших работ его репутация была позже возрождена.
Лев Троцкий: Самоубийство Маяковского (май 1930)
Лев Троцкий: Самоубийство Маяковского (май 1930)Лев Троцкий
(май 1930)
Впервые опубликовано в Вестнике левой оппозиции (на русском языке), май 1930 г.
Из International Socialist Review , Том 31, № 1, январь-февраль 1970 г., стр. 44-46.
Также в Лев Троцкий о литературе и искусстве .
Переписано и размечено Эйнде О’Каллаганом для Интернет-архива Троцкого (сентябрь 2008 г.).
Это произведение находится в общественном достоянии по лицензии Creative Commons Common Deed.
Вы можете свободно копировать, распространять и демонстрировать эту работу; а также производить производные и коммерческие работы. Пожалуйста, укажите Интернет-архив Троцкого в качестве источника, укажите URL-адрес этой работы и отметьте всех перечисленных выше расшифровщиков, редакторов и корректоров.
Даже Блок признавал в Маяковском «огромный талант». Без преувеличения можно сказать, что в Маяковском была искра гения. Но его талант не был гармоничным. Ведь откуда могла взяться художественная гармония в эти десятилетия катастроф, через открытую пропасть между двумя эпохами? В творчестве Маяковского вершины стоят бок о бок с ужасными провалами. Гениальные ходы омрачаются банальными строфами, даже громкой пошлостью.
Неверно, что Маяковский был сначала революционером, а потом поэтом, хотя ему искренне этого хотелось.Фактически Маяковский был прежде всего поэтом , художником, который отверг старый мир, не порывая с ним.
Только после революции он попытался найти себе опору в революции, и в значительной степени ему это удалось; но он не слился с этим полностью, потому что он не пришел к этому в годы внутреннего формирования, в юности.
Если рассматривать вопрос в самом широком смысле, то Маяковский был не только «певцом», но и жертвой эпохи трансформации, которая, создавая элементы новой культуры с беспрецедентной силой, все же происходила гораздо медленнее и противоречивее. чем необходимо для гармоничного развития отдельного поэта или поколения поэтов, преданных революции.Отсутствие внутренней гармонии проистекало из этого самого источника и выражалось в стиле поэта, в отсутствии достаточной словесной дисциплины и размеренной образности. Раскаленная лава пафоса соседствует с неуместным паралично-болезненным отношением к эпохе и классу или откровенно безвкусной шуткой, которую поэт, кажется, воздвигает как преграду против того, чтобы пострадали от внешнего мира.
Иногда это казалось не только художественно, но даже психологически ложным.
Но нет, даже письма до самоубийства в том же тоне.В этом смысл фразы «инцидент закрыт», которой подводит итог поэт. Мы бы сказали следующее: то, что у позднего поэта-романтика Генриха Гейне было лиризмом и иронией (ирония против лиризма, но в то же время в его защиту), есть у новейшего «футуриста» Владимира Маяковского смесь пафоса и пошлость (пошлость против пафоса, но и как защита от него).
Официальный отчет о самоубийстве спешит заявить языком судебного протокола в редакции «Секретариата», что самоубийство Маяковского «не имеет ничего общего с общественной и литературной деятельностью поэта.То есть умышленная смерть Маяковского никак не связана с его жизнью или что его жизнь не имеет ничего общего с его революционно-поэтическим творчеством. Одним словом, это превращает его смерть в приключение из полицейских записей. Это неверно, ненужно и глупо.
«Корабль разбился о повседневную жизнь», — говорит Маяковский в своих предсмертных стихах о своей интимной личной жизни. Это означает, что «общественная и литературная деятельность» перестала уносить его достаточно высоко над косяками повседневной жизни — и была недостаточной, чтобы спасти его от невыносимых личных потрясений.Как можно сказать: «не имеет ничего общего с»!
Текущая официальная идеология «пролетарской литературы» основана — мы видим то же самое в художественной сфере, что и в экономической — на полном непонимании ритмов и периодов времени , необходимых для культурного созревания. Борьба за «пролетарскую культуру» — что-то вроде «тотальной коллективизации» всех завоеваний человечества в рамках единой пятилетки — имела в начале Октябрьской революции характер утопического идеализма, и это было именно на том основании, что он был отвергнут Лениным и автором этих строк.
В последние годы это стало просто системой бюрократического контроля над искусством и способом его обеднения. Некомпетентные представители буржуазной литературы, такие как Серафимович, Гладков и другие, объявлены классическими мастерами этой псевдопролетарской литературы. Простые ничтожества вроде Авербаха называют Белинскими… «пролетарской» (!) Литературы. Высшее руководство в области творческого письма отдано в руки Молотова, живого отрицания всего творческого в человеческой природе.Главный помощник Молотова — все хуже и хуже — не кто иной, как Гусев, знаток разных областей, но не искусства.
Такой кадровый подбор полностью соответствует бюрократическому перерождению в официальных сферах революции. Молоты и Гусев воздвигли над литературой коллективного Малашкин, порнографическая литературность из подхалим «революционера» с провалившимся носом.
Лучшие представители пролетарской молодежи, призванные собрать основных элементов новой литературы и культуры, были отданы под командование людей, которые превращают свою личную некультурность в меру всего.
Да, Маяковский был храбрее и героичнее, чем кто-либо другой из последнего поколения русской литературы, но не смог добиться признания этой литературы и искал связи с революцией. И да, он достиг этих связей гораздо полнее, чем какие-либо другие. Но с ним остался глубокий внутренний раскол. К общим противоречиям революции, всегда трудным для искусства, стремящегося к совершенству, добавился упадок последних лет, возглавляемый эпигонами.
Готовый служить «эпохе» в грязном деле повседневной жизни, Маяковский не мог не оттолкнуться от псевдореволюционного чиновничества, хотя теоретически не мог понять его и потому не мог найти способ преодолеть его. . Поэт справедливо называет себя «не нанимаемым». Он долгое время яростно противился попаданию Авербаха в административный коллектив так называемой пролетарской литературы. Отсюда его неоднократные попытки создать под знаменем ЛЕФ [Левого фронта искусств] орден яростных крестоносцев пролетарской революции, которые будут служить ей по совести, а не из страха.Но LEF, конечно, не мог навязать свои ритмы «ста пятидесяти миллионам». Динамика приливов и отливов революции слишком велика и значительна для этого.
В январе этого года Маяковский, побежденный логикой ситуации, совершил насилие над собой и, наконец, вступил в ВАПП [Всесоюзное объединение пролетарских писателей]. Это было за два или три месяца до его самоубийства. Но это ничего не добавляло и, вероятно, что-то умаляло.Когда поэт ликвидировал свои счета с противоречиями «повседневной жизни», как частной, так и общественной, отправив свой «корабль» на дно, представители бюрократической литературы, нанимаемые, заявили, что это «непостижимо, непонятно», показывая не только то, что великий поэт Маяковский остался для них «непонятным», но и противоречия эпохи, «непостижимыми».
Обязательное, официальное Объединение пролетарских писателей, идеологически бесплодное, возникло в результате серии предварительных погромов против жизненно важных и подлинно революционных литературных группировок.Очевидно, это не является моральным цементом. Если при кончине величайшего поэта Советской России из этого угла доносится только недоуменный ответ чиновников — «нет связи, ничего общего» — это слишком мало, много, слишком мало для строительства нового здания. культура «в кратчайшие сроки».
Маяковский не был и не мог стать прямым родоначальником «пролетарской литературы» по той же причине, по которой невозможно построить социализм в одной стране.