Лучшие афоризмы и цитаты Шопенгауэра (550 цитат)

С мыслями Шопенгауэра можно соглашаться, а можно и нет, но ознакомиться с ними будет полезно каждому. К тому же, этот человек лаконично выражал свои идеи, которые крайне интересны и позволяют расширить сознание. Поэтому в данной подборке собраны самые интересные способствующие новому взгляду на мир. Лучшие афоризмы и цитаты Шопенгауэр собраны в этой подборке.

Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.

Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать.

Любовь – большая помеха в жизни. С ее помощью заполняются тюрьмы и дома умалишенных, хроника любовных страстей легко прослеживается в протоколах комиссара полиции.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

События нашей жизни похожи также на фигуры калейдоскопа, в котором мы при каждом повороте видим совершенно иное, а в сущности – то же самое.

Кто жесток к животным, тот не может быть добрым человеком.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно далекое будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.

Разумно было бы почаще говорить себе: «Изменить я этого не могу, остается извлекать из этого пользу».

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.

На сцене один играет князя, другой советника, третий слугу, солдата, генерала и т. д… То же самое и в жизни. Различия ранга и богатства каждому отводят свою роль, но ей вовсе не соответствует внутренняя разница в счастье и довольстве; и здесь в каждом скрывается тот же бедняк с его нуждой и заботой.

Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.

Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.

Кто хочет подвести итог своей жизни в смысле благополучия, должен вести счет не по пережитым им наслаждениям, а по количеству избегнутых зол.

Без женщины наша жизнь была бы в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Жизнь есть в сущности состояние нужды, а часто и бедствия, где всякий должен домогаться и бороться за свое существование, а потому и не может постоянно принимать приветливое выражение.

Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать.

Счастье — это чувство свободы от боли.

Жизнь есть ночь, проводимая в кошмарном сне.

Лихтенберг заметил: «Если при столкновении головы с книгой раздается пустой звук, то всегда ли это звук книги?»

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Жизнь – очень сомнительная вещь, и я решил посвятить свою жизнь размышлениям о ней.

Кто не любит одиночества — тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным.

Tалантливый человек думает быстрее и правильнее других, гениальный же человек видит другой мир, чем все остальные.

Жизнь: с точки зрения молодости – бесконечное будущее; с точки зрения старости – очень короткое прошлое.

Чем мы являемся на самом деле, значит для нашего счастья гораздо больше, чем то, что мы имеем.

Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.

Всякий день есть маленькая жизнь: всякое пробуждение и вставание – маленькое рождение; всякое свежее утро – маленькая юность; всякое приготовление ко сну и засыпание – маленькая смерть.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Всё прекрасно лишь до тех пор, пока оно не коснется нас лично. Жизнь никогда не бывает прекрасна: прекрасны только картины ее в очищенном зеркале искусства.

Богатство подобно соленой воде: чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда. Это относится и к славе.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Ощущение страдания возрастает у человека быстрее, чем ощущение удовольствия, и увеличивается еще совершенно особенным образом благодаря реальному представлению о смерти.

Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдаленному месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели, будучи моложе и бодрее, чем теперь. Так обманывает нас время под маской пространства…

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы существовала.

Убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.

Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.

Чем уже наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучение и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Для того чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Только веселость является наличной монетой счастья; всё другое – кредитные билеты.

То, что люди называют судьбой, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Субъективные блага, как, например, благородный характер, способная голова, счастливый темперамент, веселое расположение духа и физически хорошо одаренное, вполне здоровое тело – суть первые и самые существенные условия нашего счастья, почему и заботиться о сохранении и развитии их мы должны гораздо больше, чем об обладании внешними благами и внешнею честью.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет.

Самым существенным условием для житейского счастья представляется то, что человек имеет в себе самом.

Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Люди в тысячу раз больше хлопочут о наживании себе богатства, нежели об образовании своего ума и сердца; хотя для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Каков человек сам по себе и что он в себе имеет, короче говоря, личность и ее достоинства – вот единственное условие его счастья и благоденствия.

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Девять десятых нашего счастья основано на здоровье. Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее, всем этим стоит пожертвовать ради здоровья.

Как ни разнообразны формы, в которых проявляется счастье и несчастье человека… но все они имеют одну и ту же материальную основу – телесное наслаждение или страдание.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимо больных.

Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.

Каждое ограничение способствует счастью. Чем уже круг нашего зрения, наших действий и сомнений, тем мы счастливее; чем шире он – тем чаще мы страдаем или тревожимся. Ведь вместе с ним растут и множатся забавы, желания и тревоги.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гете творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нем хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.

Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергается опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.

Будущее скрыто от нас — не в настоящем, а в будущем. Время — это посредник между возможным и действительным.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Из личных средств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.

Для того, чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Справедливость — скорее мужская добродетель, человеколюбие — женская.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Есть одна только врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Быть очень несчастным совсем легко, а очень счастливым не только трудно, но и совершенно невозможно.

Eсли хoчешь пoдчинить себе все, пoдчини себя рaзуму.

Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актёрам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть.

Всякое ограничение осчастливливает.

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

Всякая ограниченность, даже духовная, способствует нашему счастью. Ибо чем меньше возбуждений для воли, тем меньше страданий.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

В старости человек лучше умеет предотвращать несчастья, а в молодости – легче переносить их.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.

Если хочешь оценить состояние человека относительно его благополучия, следует спрашивать не о том, что его радует, а о том, что его печалит, ибо чем ничтожнее это последнее само по себе, тем человек счастливее: благополучие в том и состоит, чтобы быть чувствительным к мелочам, которых в несчастии мы вовсе не замечаем.

Одержимый желаниями и стремлениями человек обречен на страдания…

Одержимый желаниями и стремлениями человек обречен на страдания…

Малейшие случайности способны нас сделать совершенно несчастными, вполне же счастливыми – ничто на свете. Как бы то ни было, а счастливейший миг счастливого – это минута его усыпления, а несчастнейший миг несчастного – это его пробуждение.

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.

Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние.

Несчастье умственных заслуг заключается в том, что им приходится дожидаться, чтобы хорошее похвалили те, которые сами производят одно дурное, и вообще в том, что им приходится принимать свои венки из рук людей, у большинства которых столь способностей к правильному суждению и оценки, сколько у кастрата к оплодотворению.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Мир — это госпиталь неизлечимых больных.

Самое действительное утешение в каждом несчастье и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Вежливость — это молчаливое соглашение игнорировать и не подчёркивать друг в друге моральную и умственную нищету.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру своего собственного интеллекта.

Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Если подозреваешь кого-либо во лжи – притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись не верящим; он выскажет и остальную часть истины.

Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.

Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру своего собственного интеллекта.

Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог.

Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.

Обыкновенные люди хлопочут только о том, чтобы скоротать время; а кто имеет какой-нибудь талант – чтобы воспользоваться временем.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Поистине, каждое дитя — в определенной мере гений, и каждый гений — в определенной мере дитя.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится время использовать.

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Люди в тысячу раз больше хлопочут о наживании себе богатства, нежели об образовании своего ума и сердца, хотя для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно, важнее того, что есть у человека.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Утро – юность дня: всё веселее, свежее, легче; мы чувствуем себя крепче, бодрее, свободнее располагаем нашими способностями… Вечер, наоборот, – старость дня.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.

Вера в бога и знания – всё равно что две чаши весов: когда одна поднимается, другая опускается.

Газеты — секундные стрелки истории.

Нет, истина — не продажная женщина, кидающаяся на шею тем, кто ее не хочет; напротив, она — столь недоступная красавица, что даже тот, кто жертвует ей всем, еще не может быть уверен в её благосклонности.

Вера и знание – это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Прощать и забывать — значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты.

Подавляющее большинство людей… не способно самостоятельно думать, а только веровать, и… не способно подчиняться разуму, а только власти.

Справедливость – скорее мужская добродетель, человеколюбие – женская.

Счастье — это чувство свободы от боли.

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Сострадание есть вполне единственная и действительная основа всякой свободной справедливости и всякого истинного человеколюбия, и лишь потому, что деяние истекает из него, имеет оно нравственную ценность.

Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия.

Сострадание — основа всей морали.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить обязанности.

Сострадание – основа всей морали.

Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.

Tолько тот писатель приносит нам пользу, который понимает вещи яснее и проницательнее, чем мы сами, который ускоряет нашу мысль, а не задерживает её.

Чтобы не возбуждать в себе ненависти и подозрения к человеку, следует вдаваться не в разыскание его так называемого «достоинства», а, напротив, смотреть на него единственно с точки зрения сострадания.

Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Честь – мнение других о наших достоинствах и наш страх перед этим мнением.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы.

Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоёвывающее сердце.

Рыцарская честь – порождение высокомерия и глупости.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Кто сказал вам, что существуют законы, которым должно подчиняться наше поведение?

Объективно честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.

Люди, одаренные великими и блестящими качествами, не особенно стесняются сознаться в своих недостатках и слабостях или обнаруживать их перед другими. Они смотрят на них как на нечто, за что они заплатили, и даже думают, что скорее они делают честь этим слабостям, чем слабости им – бесчестие.

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Богатство подобно морской воде, чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

… когда человек отнес все страдания и муки в ад, для неба не осталось ничего, кроме скуки.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

Подавляющее большинство людей… не способно самостоятельно думать, а только веровать, и… не способно подчиняться разуму, а только власти.

… исключительно через то, что мы делаем, узнаем мы, что мы такое.

Человек банальный, поверхностный, сумбурная голова, простой пустослов выскажет действительно прочувствованное одобрение только чему-нибудь банальному, поверхностному, сумбурному и простому словоизвержению.

Даже Иисус Христос однажды умышленно сказал неправду.

Если я скрою свою тайну, она – моя пленница; если я её выпущу, я – её пленник.

Человек в силах видеть в другом лишь столько, сколько есть в нем самом, ибо он может обнять и понять другого только по мерилу своих собственных духовных способностей.

Жениться- это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

При каждом новом знакомстве, в большинстве случаев, первой нашей мыслью бывает, не может ли данный человек быть нам в чём-нибудь полезен; и если он этого не может, то для большинства, как только они в этом убедятся, и сам он будет ничто.

Человек в сущности есть дикое ужасное животное. Мы знаем его только в укрощенном и прирученном состоянии, которое называется цивилизацией: поэтому нас ужасают случайные взрывы его натуры. Но когда и где спадают замки и цепи законного порядка и водворяется анархия, там обнаруживается, что он такое.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

Человек, богато одаренный духом, и в совершенном уединении имеет превосходное занятие и развлечение с собственными мыслями и фантазиями; тогда как тупицу не в силах избавить от томительной скуки ни постоянная перемена общества, ни зрелища, ни поездки, ни прочие увеселения.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Человек есть единственное животное, которое причиняет страдания другим без всякой дальнейшей цели, кроме этой.

Общительность принадлежит к опасным, даже пагубным наклонностям, так как она приводит нас в соприкосновение с существами, большинство которых нравственно — скверно, а умственно – тупо и извращенно.

Сострадание — основа всей морали.

Человек обнаруживает свой характер именно в мелочах и пустяках, при которых он не сдерживается.

Человеческий ум — более страшное оружие, чем когти льва.

Истина проходит через три стадии: сначала её высмеивают, потом ей яростно сопротивляются, и, наконец, принимают как очевидное.

Человек при виде чужого достатка и наслаждения горше и больнее чувствует свою нужду и недостаточность – это естественно и неизбежно, лишь бы при этом не возникало ненависти к более счастливому: но в этом-то, собственно, и состоит зависть.

Только кажется, будто людей влечет какая-то сила, Находящаяся впереди них, в действительности их подталкивает нечто сзади.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

Человеку даже необходимо, как кораблю балласт, чтобы он устойчиво и прямо шел, во всякое время известное количество заботы, горя и нужды.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Гениальный человек не есть только моральное существо, каким бывают обыкновенные люди; напротив он носитель интеллекта многих веков и целого мира. Он поэтому живет больше ради других, чем ради себя.

Чтоб глубоко и ясно схватить физиономию человека, следует наблюдать его тогда, когда он сидит одиноко, вполне предоставленный самому себе.

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.

Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергаются опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.

Чтобы жить среди мужчин и женщин, мы должны позволить каждому человеку быть самим собой. Если мы абсолютно осудим какого-либо человека, то ему не останется ничего другого, кроме как относиться к нам как к смертельным врагам: ведь мы готовы предоставить ему право существовать лишь при условии, что он перестанет быть самим собой.

Тот, кто отрицает разум у высших животных, должен сам иметь его немного.

Kонечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.

Ставить цель своим желаниям, держать в поводу свои страсти, укрощать гнев, постоянно памятуя, что для отдельного человека достижима только бесконечно малая частица всего желательного, а множество зол и бедствий должны постигнуть каждого, – вот правило, без соблюдения которого ни богатство, ни власть не помешают нам чувствовать себя злополучными и жалкими.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.

Обыватель – это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Вежливость — открыто признанная фальшивая монета.

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Мы должны быть снисходительны ко всякой человеческой глупости, промаху, пороку, принимая в соображение, что это есть именно наши собственные глупости, промахи и пороки, ибо эти недостатки человечества, к которому принадлежим и мы, а следовательно, и сами разделяем все его недостатки.

Богатство, как соль: чем больше есть, тем сильнее жажда.

Постучитесь в гробы и спросите у мертвецов, не хотят ли они воскреснуть, и они отрицательно покачают головами.

Монархический образ правления – самый естественный для человека.

Гордость есть исходящее изнутри, стало быть, прямое высокопочитание самого себя; напротив, тщеславие есть стремление достигнуть такого высокопочитания извне…

Мир во всех отношениях, безусловно, плох: эстетически он похож на карикатуру, интеллектуально — на сумасшедший дом, в нравственном отношении — на мошеннический притон, а в целом — на тюрьму.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собою.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Индивидуальность каждого человека есть именно то отрицательное, от чего он посредством собственного существования должен быть устранен и исправлен.

Любовь — большая помеха в жизни.

Наше спасение — в умении сострадать.

Воздерживайтесь даже от добродушного замечания в разговоре с целью поправить говорящего, ибо обидеть человека легко, исправить трудно, если не совсем невозможно.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.

В каждом, даже самом благородном и высоком человеке есть в задатке совершенно низкие и подлые черты человеческой, даже зверской натуры.

Любовь — большая помеха в жизни.

Всякий раз, как умирает человек, погибает некий мир, который он носит в своей голове; чем интеллигентней голова, тем этот мир отчётливее, яснее, значительнее, обширнее, тем ужаснее его гибель.

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

Кто не любит одиночества — тот не любит свободы.

.. за то, что один испытал наслаждение, другой должен жить, страдать и умереть.

Люди похожи на детей в том отношении, что становятся неучтивыми, когда их прощаешь: поэтому ни с кем не следует быть слишком снисходительным и мягким.

Люди в тысячу раз больше хлопочут о приобретении богатства, чем об образовании ума и души, хотя то, что есть в человеке, для нашего счастья несомненно важнее того, что есть у человека.

Судьба тасует карты, а мы играем.

Вежливость – для человека то же, что для воска тепло.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Вежливость есть безмолвное взаимное соглашение – обоюдно друг в друге игнорировать и не выставлять нравственно и умственно жалких мизерных свойств человеческих, вследствие чего этим последним несколько труднее обнаруживаться.

Человек всегда делает лишь то, что хочет, и делает это все-таки по необходимости.

Вежливость — это фиговый лист эгоизма.

Вежливость, как игорная фишка, есть открыто признанная фальшивая монета. Скупость на нее доказывает скудоумие, щедрость, напротив – ум. Кто же доводит вежливость до пожертвования реальными интересами, похож на человека, раздающего вместо фишек настоящие купюры.

Тщеславие делает человека болтливым.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Вежливость – мудрость, стало быть, невежливость – глупость. Пренебрегать ею, создавать себе врагов – озорство, всё равно что поджог дома.

Богатство подобно морской воде: чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда.

Наиболее сильный импульс философскому размышлению и метафизическому постижению вселенной придает нам сознание предстоящей смерти и видение страданий и несчастий жизни. Если бы наша жизнь не имела конца и не была исполнена страданий, то, быть может, никому бы и в голову не пришло спросить, по какой причине существует мир и почему он именно таков, каков он есть…

Вежливость – открыто признанная фальшивая монета.

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.

Проповедовать мораль легко, обосновать её трудно.

Вежливость – это фиговый листок эгоизма.

Гордость есть внутреннее убеждение человека в своей высокой ценности, тогда как тщеславие есть желание вызвать это убеждение в других с тайной надеждой усвоить его впоследствии самому.

Истинная терпимость может создаться только при равнодушии к мнениям других.

Eсли хoчешь пoдчинить себе все, пoдчини себя рaзуму.

В мире, за редкими исключениями, только и есть выбор между одиночеством или пошлостью.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Со смертью каждого человека исчезает и некий мир, который он носил в голове своей. Чем интеллигентнее была голова, тем отчетливее, яснее, значительнее был и мир, и тем ужаснее исчезновение его.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Вполне доволен самим собою человек может быть только тогда, когда он один. Поэтому не любить уединения значит не любить свободы, так как свободным человек бывает, только когда он один.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Кто не любит одиночества – тот не любит свободы.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Не подлежит сомнению, что упрёк оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Если шутка прячется за серьезное — это ирония; если серьезное за шутку — юмор.

Никто не может сбросить с себя свою индивидуальность.

В самой полной гармонии можно находиться только с самим собою, не с другом, не с возлюбленною, ибо различие индивидуальности и настроения всякий раз производит некоторый, хотя бы незначительный диссонанс.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

Не удивление, а недоумение и печаль суть начало философии.

Первое средство для привлечения дельных мыслей – это не думать ни о чем пустячном и пошлом. Расчистите и место для дельных мыслей – они придут сами.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Tалант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений — на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других.

Не следует относиться пренебрежительно к новому, может быть, истинному изречению или мысли только потому, что они попались в плохой книге или услышаны из уст глупца: первая их выкрала, второй подхватил на лету, – что та и другой, конечно, скрывают.

Артур Шопенгауэр (цитаты)

Артур Шопенгауэр (Arthur Schopenhauer; 1788—1860) — немецкий философ.

Цитаты

Богатство подобно морской воде, от которой жажда тем больше усиливается, чем больше пьешь.

Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным, или неизящным, полом. И действительно, женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться.

В математике ум исключительно занят собственными формами познавания — временем и пространством, следовательно, подобен кошке, играющей собственным хвостом.

В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природою вещей.

В нас существует нечто более мудрое, нежели голова. Именно, в важные моменты, в главных шагах своей жизни мы руководствуемся не столько ясным пониманием того, что надо делать, сколько внутренним импульсом, который исходит из самой глубины нашего существа.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, что почти одно и то же.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

В реинкарнацию, или перевоплощение, верит больше половины человечества.

Всякая ложь и абсурд разоблачаются обычно потому, что в момент апогея в них обнаруживается внутреннее противоречие.

В своем образе действий не надо брать примером никого другого, так как положение, обстоятельства, отношения никогда не бывают одинаковы и так как разница в характере накладывает также особый отпечаток на поведение, вот почему, когда двое делают тоже самое, получается не тоже самое.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.

Вежливость — это фиговый лист эгоизма.

Вежливость, как игорная марка, есть открыто признанная фальшивая монета. Скупость на нее доказывает скудоумие, щедрость, напротив — ум. Кто же доводит вежливость до пожертвования реальными интересами, похож на человека, раздающего вместо марок настоящие червонцы.

Вечный жид Агасфер — вот олицетворение всего еврейского народа. Отечеством еврея являются все остальные евреи; поэтому каждый еврей защищает всё еврейство в совокупности, точнее свой собственный алтарь и домашний очаг, и никакая другая община в мире не имеет той сплочённости, которую мы видим у еврейского народа. Из этого ясно, насколько бессмысленно предоставлять евреям какое-либо право участия в делах управления государством. Евреи являются величайшими виртуозами лжи.

Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.

Воля человеческая направлена к той же цели, как у животных, — к питанию и размножению. Но посмотрите, какой сложный и искусный аппарат дан человеку для достижения этой цели, — сколько ума, размышления и тонких отвлечённостей употребляет человек даже в делах обыденной жизни! Тем не менее и человеком, и животными преследуется и достигается одна и та же цель. Для большей ясности приведу два сравнения: вино, налитое в глиняный сосуд и в искусно сделанный кубок, остается одним и тем же; или два совершенно одинаковых клинка, из одного и того же металла и в одной и той же мастерской сработанные, могут иметь разные рукояти: один золотую, другой — из латуни.

Во всех отделах искусства дрессировки людей на первом месте значится правило поддерживать и изощрять чувство чести.

Вполне честно все-таки мы относимся в конце концов лишь к себе самим.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — во всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Всё, всё человек может забыть, только не самого себя, не свою собственную сущность.

Всякий сброд до жалости общителен.

Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Выказывать свой ум и разум — это значит косвенным образом подчеркивать неспособность и тупоумие других.

Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.

Глубокие истины можно только усмотреть, а не вычислить, то есть впервые вы познаете их, непосредственно осененные мгновенным впечатлением.

Даже Сократ, мудрейший из людей, нуждался в предостерегающем демоне.

Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Для нашего счастья то, что мы такое, — наша личность — является первым и важнейшим условием, уже потому, что сохраняется всегда и при всех обстоятельствах.

Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.

Если слава померкла после его смерти, — значит, она была ненастоящей, незаслуженной, возникшей лишь благодаря временному ослеплению.

Если старый человек говорит о своём пожилом возрасте как о чём-то необычном, то это значит, что иного повода для гордости у него нет.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить обязанности.

Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

Заботиться о чести, то есть о добром имени, должен каждый, о чине — лишь тот, кто служит государству, и о славе — лишь немногие. В то же время честь считается неоценимым благом, а слава — самым ценным, что только может быть добыто человеком — золотым руном избранных, тогда как предпочитать чин богатству могут лишь дураки.

Здоровый нищий счастливее больного короля.

Иной зоолог бывает в сущности не чем иным, как регистратором обезьян.

Интеллект служит исключительно только посредником мотивов для их воли.

Искренно друзья только называют себя друзьями; враги же искренни и на деле; поэтому их хулу следует использовать в целях самопознания, так как мы принимаем горькое лекарство.

Истинный характер человека сказывается в мелочах, когда он перестает следить за собою.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Каждое дитя до некоторой степени гений, и каждый гений до некоторой степени дитя.

Каждый человек может быть самим собою только пока он одинок.

Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.

Как нужда — постоянный бич народа, так и скука — бич высшего общества.

Карточная игра — явное обнаружение умственного банкротства. Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Когда один из тевтонских вождей вызвал Мария на поединок, этот герой ответил: «если тебе надоела жизнь, можешь повеситься» и предложил ему подраться с одним знаменитым гладиатором.

Кто критикует других, тот работает над собственным исправлением.

Кто не любит одиночества, не любит и свободы.

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Мир невозможен без времени, но и время невозможно без мира.

Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но она избавила меня от очень многих трат.

Многие живут преимущественно настоящим, это — люди легкомысленные; другие — будущим, это — люди боязливые и беспокойные. Редко кто соблюдает должную меру.

Многим философы так же тягостны, как ночные гуляки, нарушающие сон мирных жителей.

Мудрецы всех времён постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и то же делали — как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь.

Мы действуем под влиянием неизменных свойств нашего характера, под влиянием мотивов и сообразно со способностями делая, в силу абсолютной необходимости, лишь то, что нам в данную минуту представляется правильным и должным.

Мы переносим свалившееся на нас извне несчастье с большею покорностью, чем происшедшее по нашей вине: судьба может измениться, личные же наши свойства никогда.

Мы только к концу известного периода жизни, а то и к концу самой жизни, можем правильно судить о наших поступках и творениях, понять их связь и сцепление и, наконец, оценить их по достоинству.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Нас делает счастливым и несчастным не то, каковы предметы в действительности, а то, во что мы их путем восприятия превращаем.

Науку может всякий изучить — один с большим, другой с меньшим трудом. Но от искусства получает каждый столько, сколько он сам в состоянии дать.

На честь может притязать каждый, на славу — лишь люди исключительные.

Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Нельзя не признать, что в национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа. Попросту говоря, человеческая ограниченность, извращенность и испорченность принимают в разных странах разные формы, которые и именуются национальным характером. Когда опротивеет один, мы пускаемся расхваливать другой, пока с тем не случится того же. Каждая нация насмехается над другими, и все они в одинаковой мере правы.

Немцев упрекают в том, что они всегда подражали во всем французам и англичанам; но забывают, что это самое умное, что они, как нация, могли сделать, потому что собственными силами они не произвели бы ничего дельного и хорошего.

Нет более прекрасного утешения для старца, чем видеть всю мощь своей молодости, воплощенной в трудах, которые не состарятся подобно ему.

Никакие деньги не бывают помещены выгоднее, чем те, которые мы позволили отнять у себя обманным путем, ибо за них мы непосредственно приобретаем благоразумие.

Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Никто не может сбросить с себя свою индивидуальность.

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Одиночество — свое собственное общество.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Оптимизм, если тoлькo oн не бессмысленнoе слoвoизвержение тaких людей, зa плoскими лбaми кoтoрых не oбитaет ничегo, крoме слoв, предстaвляется мне не тoлькo нелепым, нo и пoистине бессoвестным вoззрением, гoрькoй нaсмешкoй нaд невырaзимыми стрaдaниями челoвечествa. И пусть не думaют, будтo христиaнскoе верoучение блaгoприятствует oптимизму: нaoбoрoт, в Eвaнгелии мир и злo упoтребляются пoчти кaк синoнимы.

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

По отмирании воли смерть тела уже не может быть тягостной.

Плохие книги не только бесполезны, но положительно вредны. Ведь девять десятых текущей литературы только затем и публикуются, чтобы выманить из кармана доверчивой публики пару лишних талеров.

Под конец жизни дело идёт …, как в конце маскарада, когда снимают маски.

Предчувствуя близость смерти, я сознаюсь, что ненавижу немецкую нацию вследствие её бесконечной глупости и что я краснею от того, что принадлежу к ней.

Принуждение неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность.

Природа аристократичнее человека. Различия званий и состояний в европейских обществах, а также кастовые различия в Индии ничтожны в сравнении с различиями в умственных и нравственных качествах людей, полагаемыми самой природой.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Прощать и забывать — значит бросать за окно сделанные драгоценные опыты.

Рожденные для того, чтобы направить мир чрез море лжи к истине и вывести его из глубокой пропасти дикости и пошлости — на свет, к высокой культуре и благородству, — они, хотя и живут среди людей, однако, все же не принадлежат, в сущности к их обществу и потому уже с юности сознают себя значительно отличающимися от них существами; впрочем, вполне ясное сознание этого слагается не сразу, а с годами.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Самая дешёвая гордость — это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться.

Самостоятельность суждений — привилегия немногих; остальными руководят авторитет и пример.

Скука неизбежна лишь для тех, кто не знал иных удовольствий, кроме чувственных и общественных, не позаботившись об обогащении своего ума и развитии своих сил.

Слава и честь — близнецы, но такие же, как Диоскуры, из которых Поллукс был бессмертен, а Кастор — смертен: слава есть сестра бессмертной чести.

Смерть — вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала.

Сообразовать философию с видами властей и делать ее орудием для добывания денег и должностей, по-моему, все равно, что причащаться с целью утолить голод и жажду.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

Судьба тасует карты, а мы играем.

Сущность поэзии, как и всякого искусства, заключается в восприятии платоновской идеи.

Талант достигает цель, которую никто не может достичь; гений — ту, которую никто не может увидеть.

Те, которые надеются стать философами путем изучения истории философии, скорее должны вынести из нее то убеждение, что философами родятся, так же как и поэтами, и притом гораздо реже.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Тот, кто отрицает разум у высших животных, должен сам иметь его немного.

Тот человек, один избранник из сотни, снискивает себе мое уважение, который, когда ему приходится чего-нибудь ждать, то есть сидеть без дела, не примется барабанить и постукивать всем, что только попадется ему в руки — палкой, ножиком, вилкой, еще чем-нибудь. Он, вероятно, о чем-нибудь думает.

Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.

Умственное превосходство, даже самое значительное, проявит в разговоре свой решительный перевес и будет признано только после того, как человеку минет сорок лет.

Ценна не слава, а то, чем она заслужена.

Цитатами следует пользоваться только тогда, когда действительно не обойтись без чужого авторитета.

Час ребёнка длиннее, чем день старика.

Часто порицают, бранят гордость, но я думаю, что нападают на нее главным образом те, кто не имеет ничего, чем мог бы гордиться. При бесстыдстве и глупой наглости большинства, всякому, обладающему какими-либо внутренними достоинствами, следует открыто выказывать их, чтобы не дать о них забыть; кто в простоте душевной не сознает их и обращается с людьми, как с равными себе, того люди искренно сочтут за ровню. Особенно я посоветовал бы этот образ действий тем, кто обладает высшими — реальными, чисто личными достоинствами, о которых нельзя постоянно напоминать путем воздействия на внешние чувства, путем, напр., орденов и титула; в противном случае может осуществиться латинская поговорка о свинье, поучающей Минерву.

Человек избегает, выносит или любит одиночество сообразно с тем, какова ценность его «Я».

Человек, в сущности, дикое, страшное животное. Мы знаем его лишь в состоянии укрощенности, называемом цивилизацией, поэтому и пугают нас случайные выпады его природы.

Человек, одаренный духовными силами высшего порядка, преследует задачи, которые не вяжутся с заработком.

Человек, призванный к великим подвигам какого-нибудь определенного рода, от юности своей скрыто чувствует это внутри себя и работает в этом направлении.

Человек сам отнимает у себя все свое существование, так как все время живет лишь как бы предварительно, между прочим, — пока не умрет.

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собою и, во-вторых, не быть с другими.

Чем больше человек имеет в себе, тем меньше требуется ему извне, тем меньше могут дать ему другие люди.

Чем мы являемся на самом деле, значит для нашего счастья гораздо больше, чем то, что мы имеем.

Именно наипревосходнейшие создания всякого искусства, благороднейшие произведения гения для тупого большинства людей вечно должны оставаться закрытыми книгами и недоступными для него, отделенного от них широкой пропастью, подобно тому, как общество государей недоступно для черни. Правда, и величайшие тупицы признают в силу авторитета признанные великие произведения, из боязни выдать собственную слабость; но втихомолку они постоянно готовы высказать над ними свой обвинительный приговор, как только им предоставят надежду, что им это позволят безнаказанно. Тут вырывается на простор их долго сдерживаемая ненависть ко всему великому и прекрасному, которое никогда их не привлекало и тем унижало, и к виновникам оного. Ибо вообще для добровольного и свободного признания и оценки чужого достоинства необходимо иметь собственное.

Честь — это, объективно, мнение других о нашем достоинстве, а субъективно — наш страх, перед этим мнением.

Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет.

Так как всё существующее и происходящее существует и происходит непосредственно лишь в сознании человека, то, очевидно, свойства этого сознания существеннее всего и играют более важную роль, чем отражающиеся в нём образы. Все наслаждения и роскошь, воспринятые туманным сознанием глупца, окажутся жалкими по сравнению с сознанием Сервантеса, пишущего в тесной тюрьме своего Дон-Кихота.

Источник: Артур Шопенгауэр (Викицитатник)

Артур Шопенгауэр, Афоризмы житейской мудрости (сборник) – читать онлайн полностью – ЛитРес

Афоризмы житейской мудрости

Счастье – вещь нелегкая: его очень трудно найти внутри себя и невозможно найти где-либо в ином месте.

Шамфор

Введение

Понятие житейской мудрости имеет здесь вполне имманентное значение – именно в смысле искусства провести свою жизнь возможно приятнее и счастливее, искусства, руководство к которому можно было бы назвать также эвдемонологией: это будет, следовательно, наставление в счастливом существовании. А это последнее опять-таки вполне можно было бы определить как такое существование, которое при чисто объективном рассмотрении или, вернее (так как здесь дело идет о субъективном суждении), при холодном и зрелом размышлении заслуживало бы решительного предпочтения перед небытием. Такое понятие о счастливой жизни показывает, что мы держимся за нее ради нее самой, а не просто из страха перед смертью; отсюда же следует далее, что мы желали бы, чтобы она длилась вечно. Возникает вопрос, соответствует ли человеческая жизнь понятию о таком существовании, да и вообще может ли она ему соответствовать; моя философия, как известно, отвечает на этот вопрос отрицательно, тогда как эвдемонология предполагает положительный ответ на него. Ведь она исходит как раз из того врожденного заблуждения, разбор которого начинается 49-й главой в томе II моего главного произведения. Поэтому, если я все-таки принимаюсь за такого рода сочинение, мне надлежит совершенно покинуть ту высшую, метафизико-этическую точку зрения, к которой, собственно, должна вести вся моя философия. Все, следовательно, приводимые здесь рассуждения основаны до известной степени на компромиссе – именно поскольку в них удержана обычная, эмпирическая точка зрения и сохранено ее коренное заблуждение. Таким образом, и ценность этого трактата может быть лишь условной, так как само слово «эвдемонология» представляет собою не более как эвфемизм. Он нисколько не притязает также и на полноту: с одной стороны, сама тема неисчерпаема, а с другой – в противном случае мне пришлось бы повторять уже сказанное другими.

Я могу припомнить только одно сочинение, написанное с подобной же целью, как предлагаемые афоризмы, а именно весьма поучительную книгу Кардано «О пользе, какую можно извлечь из несчастий» («De utilitate ex adversis capienda»), которой и можно пополнить то, что дано мною. Правда, и Аристотель вставил краткую эвдемонологию в 5-ю главу первой книги своей «Риторики»; она вышла у него, однако, очень пресной. Я не воспользовался трудами своих предшественников, так как компилирование – не моя специальность, тем более что при нем утрачивается единство точки зрения, это главное условие для подобного рода произведений. В общем, конечно, мудрецы всех времен постоянно говорили одно и то же, а глупцы, всегда составлявшие огромнейшее большинство, постоянно одно и то же делали – как раз противоположное; так будет продолжаться и впредь. Вот почему Вольтер говорит: «Nous laisserons ce monde aussi sot et aussi méchant que nous l’avons trouvé en y arrivant». («Мы оставим этот мир столь же глупым и столь же злым, каким застали его».)

Глава I
Основные отделы

Аристотель (Никомахова этика, I, 8) разделяет блага человеческой жизни на три класса: блага внешние, блага душевные и блага телесные. Я со своей стороны сохраню от этой классификации только ее трехчленность: то, от чего зависит разница в жребии смертных, может быть, на мой взгляд, сведено к трем основным пунктам. Вот они:

1) Что есть индивид – то есть личность в самом широком смысле слова. Сюда относятся, следовательно, здоровье, сила, красота, темперамент, нравственный характер, ум и его развитие.

2) Что имеет индивид – то есть всякого рода собственность и владение.

3) Чем индивид представляется. Под этим выражением, как известно, понимают, каков он в представлении других, то есть, собственно, как они себе его представляют. Таким образом, здесь мы имеем дело с их мнением о нем, которое проявляется в троякой форме – как честь, ранг и слава.

Рассмотрению под первой рубрикой подлежат те различия, которые провела между людьми сама природа. Уже отсюда можно понять, что их влияние на людское счастье и несчастье должно быть гораздо более существенным и решительным, чем то, какое может принадлежать указанным в двух остальных рубриках разграничениям, которые обусловлены просто человеческими определениями. Перед подлинными личными преимуществами, великим умом или великим сердцем все преимущества ранга, рождения, хотя бы даже королевского, богатства и т. п. – то же самое, что театральные цари перед настоящими. Уже Метродор, первый ученик Эпикура, назвал одну из своих глав: «Peri toy meizona einae ten par’emas aetian pros eudaemonian tes ec ton pragmaton»^[1]. И вообще, очевидно, благосостояние человека, да и весь характер его существования, главным образом зависит от того, что в нем самом имеет постоянное или преходящее значение. Ведь в этом заключается непосредственно его внутреннее довольство и недовольство, которые прежде всего являются результатом его чувствования, воления и мышления; все же внешнее влияет на его самочувствие лишь косвенным путем. Вот почему одни и те же внешние происшествия и отношения отзываются на каждом человеке совершенно различно, и при одной и той же обстановке каждый все-таки живет в своем особом мире. Ибо всякий человек непосредственно сознает только свои собственные представления, чувства и волевые движения: внешние вещи влияют на него лишь постольку, поскольку они дают повод для этих психических состояний. Мир, в котором живет каждый из нас, прежде всего зависит от того, как мы его себе представляем, – он принимает различный вид, смотря по индивидуальным особенностям психики: для одних он оказывается бедным, пустым и пошлым, для других – богатым, полным интереса и смысла. Когда, например, кто-нибудь завидует интересным приключениям, встретившимся в жизни другого лица, надлежало бы скорее завидовать тому дару понимания, в силу которого приключения эти получают значительность, какую они имеют в описании испытавшего их: ведь одно и то же происшествие, представляющееся столь интересным для высокоодаренного интеллекта, в представлении плоской дюжинной головы принимает вид самого пустого случая из повседневной жизни. Чрезвычайно заметно это на некоторых произведениях Гёте и Байрона, повод к которым дан, очевидно, действительными происшествиями: неумный читатель будет, пожалуй, завидовать изображенному поэтом прелестнейшему этюду, вместо того чтобы направить свою зависть на мощную фантазию, которая из довольно обыденного случая способна сделать нечто великое и прекрасное. Равным образом меланхолик видит трагедию там, где сангвиник усматривает лишь интересный конфликт, а флегматик – нечто малозначительное. Все это имеет свой корень в том, что всякая действительность, то есть всякое заполненное настоящее, состоит из двух половин, субъекта и объекта, хотя они и находятся между собой в столь же необходимой и тесной связи, как кислород и водород в воде. Поэтому при вполне одинаковых объективных данных, но различных субъективных, а также в обратном случае наличная действительность принимает совершенно иной вид: прекраснейшая и наилучшая объективная сторона при тупой, плохой субъективной все-таки даст лишь плохое действительное и настоящее, точь-в-точь как прекрасная местность в плохую погоду или в отражении плохой камеры-обскуры. Говоря проще, всякий замкнут в своем сознании, как и в своей коже, и только в нем живет непосредственно; вот почему ему нельзя оказать большой помощи извне. На сцене один играет князя, другой советника, третий слугу, солдата, генерала и т. д. Но различия эти имеют чисто внешний характер; во внутренней же сущности такого явления у всех скрывается одна и та же сердцевина: бедный актер с его заботой и нуждой. То же самое в жизни. Различия ранга и богатства каждому отводят свою роль, но ей вовсе не соответствует внутренняя разница в счастье и довольстве: и здесь в каждом скрывается тот же бедняк с его нуждой и заботой. Правда, по своему содержанию эти последние у каждого свои, но по форме, то есть по своей истинной сущности, они у всех почти одинаковы, хотя они и различаются в степени, но различие это вовсе не определяется положением и богатством человека, то есть его ролью. Именно: так как все, что для человека существует и случается, непосредственно существует все-таки лишь в его сознании и случается для этого последнего, то наиболее существенное значение имеет природа самого сознания, и в большинстве случаев она играет большую роль, чем те образы, которые в нем возникают. Вся роскошь и наслаждения, отражающиеся в тупом сознании глупца, очень бедны в сравнении с сознанием Сервантеса, когда он писал «Дон Кихота» в своей печальной тюрьме.

Объективная часть наличной действительности находится в руках судьбы и потому изменчива; субъективная же – это мы сами, и потому в своих существенных чертах она неизменна. Соответственно тому жизнь каждого человека, несмотря на все внешние перемены, носит сплошь один и тот же характер и может быть уподоблена ряду вариаций на одну тему. Никто не может выйти из своей индивидуальности. И подобно тому как животное при всех условиях, в какие его ставят, всегда ограничено тем узким кругом, который неуклонно предначертала его существу природа, так что, например, наши стремления сделать счастливым любимое животное постоянно должны держаться тесных пределов, именно в силу этой ограниченности его существа и сознания, – так и с человеком: его индивидуальностью заранее определена мера возможного для него счастья. В особенности границы его духовных сил раз навсегда устанавливают его способность к возвышенным наслаждениям. Если они узки, то напрасны будут все усилия извне, бесполезно будет все, что могут сделать для него люди и счастье: он не в состоянии будет переступить меру обычного, полуживотного человеческого счастья и довольства; уделом его останутся чувственные наслаждения, благодушная и безмятежная семейная жизнь, низкое общество и вульгарное времяпровождение. Даже образование не может сделать очень многого для расширения его кругозора, хотя некоторых результатов оно и достигает. Ибо высшие, разнообразнейшие и наиболее прочные наслаждения – это духовные, как бы мы ни обманывались на этот счет в молодости; а эти удовольствия зависят главным образом от духовных сил. Отсюда ясно вытекает, насколько наше счастье обусловлено тем, что мы есть, нашей индивидуальностью; между тем по большей части люди обращают внимание лишь на судьбу, на то, что мы имеем или чем представляемся. Но судьба может меняться к лучшему; к тому же при внутреннем богатстве, человек не требует от нее многого. Напротив, глупец остается глупцом, тупой чурбан – тупым чурбаном остается до конца дней своих, хотя бы он очутился в раю и был окружен гуриями. Поэтому Гёте и говорил:

 

 
Раб, народ и угнетатель
Вечны в беге наших дней, –
Счастлив мира обитатель
Только личностью своей^[2].
 

Что для нашего счастья и нашего наслаждения субъективное несравненно важнее объективного, это находит себе подтверждение во всем, начиная от таких фактов, что голод есть лучший повар и что старик равнодушно взирает на богиню юноши, и кончая жизнью гения и святого. В особенности здоровье стоит настолько выше всех внешних благ, что поистине здоровый нищий счастливее больного царя. Обусловленный полным здоровьем и счастливой организацией спокойный и веселый нрав, ясный, живой, проницательный и верно схватывающий ум, умеренная, кроткая воля, дающая чистую совесть, – вот преимущества, которых не может заменить никакой ранг, никакое богатство. Ибо то, что есть индивид сам по себе, что остается наедине с ним и чего никто не может ему дать или у него отнять, имеет, очевидно, для него более существенное значение, нежели все, чем бы он ни обладал и чем бы он ни был в глазах других. Человек с богатым внутренним миром, находясь в совершенном одиночестве, получает превосходное развлечение в своих собственных мыслях и фантазиях, тогда как тупицу не оградит от смертельной скуки даже постоянная смена компании, зрелищ, прогулок и увеселений. Добрый, умеренный, миролюбивый человек может быть доволен и в бедности, тогда как алчного, завистливого и злого не удовлетворит никакое богатство. И для того, кто постоянно наслаждается своей необычной, выдающейся в духовном отношении индивидуальностью, большинство наслаждений, к каким все стремятся, совершенно излишни, даже прямо нежелательны и тягостны. Вот почему Гораций и говорит о себе:

 
Gemmas, marmor, ebur, Tyrrhena sigilla, tabellas,
Argentum, vestes Gaetulo murice tinctas:
Sunt qui non habeant – est qui non curat habere^[3].
 

Также и Сократ при виде разложенных для продажи предметов роскоши заметил: «Как много, однако, существует такого, в чем я не нуждаюсь».

Таким образом, для счастья нашей жизни первое и самое существенное условие – то, что мы есть, наша личность; и это уже потому, что она действует всегда и при всех обстоятельствах. Но сверх того, она не подчинена, как блага двух других отделов, судьбе и не может быть у нас отнята. На этом основании ее ценность можно назвать абсолютной, в противоположность чисто относительной ценности остальных двух категорий. А отсюда следует, что человек гораздо менее подлежит воздействию извне, чем обычно думают. Только всесильное время и здесь проявляет свою власть: ему подчиняются мало-помалу телесные и духовные преимущества; один лишь моральный характер недоступен даже и для времени. В этом отношении, пожалуй, блага двух последних рубрик имеют преимущества перед благами первой, так как время непосредственно их не отнимает. Другое их преимущество можно видеть в том, что они, как лежащие в сфере объективного, по своей природе доступны приобретению и у каждого есть по крайней мере возможность овладеть ими; субъективное же, напротив, совершенно не в нашей власти: ниспосланное jure divino^[4], оно пребывает неизменным во всю жизнь, так что здесь во всей силе приложимы слова:

 
Со дня, как звезд могучих сочетанье
Закон дало младенцу в колыбели,
За мигом миг твое существованье
Течет по руслу к прирожденной цели.
Себя избегнуть – тщетное старанье;
Об этом нам еще сивиллы пели.
Всему наперекор вовек сохранен
Живой чекан, природой отчеканен^[5].
 

(Гёте)

Единственное, что мы можем сделать в этом направлении, – это извлечь из данной нам личности возможно большую выгоду, иными словами – устремляться лишь за отвечающими ей целями и заботиться о такого рода развитии, которое как раз к ней подходит, избегая всякого другого, избирая, следовательно, сообразное с ней положение, занятие и образ жизни.

Положим, человек, одаренный необычайной, геркулесовской мышечной силой, вынужден внешними условиями посвящать себя усидчивому занятию, кропотливой, мелочной ручной работе или даже наукам и умственному труду, который требует совсем других, второстепенных для него способностей, так что как раз те способности, какими он особенно наделен, остаются у него без употребления: такой человек всю жизнь будет чувствовать себя несчастным; еще же несчастнее будет тот, в ком решительное преобладание имеют интеллектуальные силы и кто в то же время должен оставлять их без развития и употребления, для того чтобы заниматься обыденными делами, где они не нужны, или даже физическим трудом, для которого он недостаточно крепок. Здесь надо, впрочем, особенно в юности, избегать опасности предубеждения, чтобы не приписать себе чрезмерной силы, какой не имеешь на самом деле.

Из решительного перевеса нашей первой рубрики над двумя остальными следует также, что разумнее стремиться к поддержанию своего здоровья и развитию своих способностей, нежели к приобретению богатства; отсюда не надо, однако, делать ложного вывода, будто мы не должны заботиться о приобретении необходимых и приличных средств. Но собственно богатство, то есть большой избыток, мало способствует нашему счастью, и потому многие богатые чувствуют себя несчастными: у них нет духовного развития, нет знаний и, следовательно, нет никаких объективных интересов, которые могли бы привлечь их к умственной работе. Ведь то, что богатство может дать помимо удовлетворения реальных и естественных потребностей, мало имеет значения для нашего действительного благополучия – напротив, ему вредят те многочисленные и неизбежные заботы, какие сопряжены с сохранением большого имущества. Тем не менее люди в тысячу раз более хлопочут о богатстве, чем об умственном развитии, хотя вполне очевидно, что то, чем является индивид, гораздо важнее для нашего счастья, нежели то, что он имеет. И мы видим очень много людей, неустанно работающих, трудолюбивых, как муравьи, с утра до вечера занятых приумножением своего уже существующего богатства. Они не знают ничего вне узкого кругозора нужных для этой цели средств; ум у них пуст и поэтому невосприимчив ко всему остальному. Для них недоступны высшие, духовные наслаждения, которые они напрасно стараются заместить теми мимолетными, чувственными, мало времени, но много денег требующими удовольствиями, какие они себе иногда позволяют. Под конец, в результате своей жизни, если счастье им улыбалось, они действительно имеют перед собой очень большую кучу денег, которую и оставляют своим наследникам для дальнейшего приумножения или же расточения. Оттого подобный жизненный путь, хотя бы он и был пройден с весьма серьезной и важной миной, столь же глуп, как и тот, что прямо имел своим символом дурацкий колпак.

Таким образом, для счастья человеческой жизни самым существенным является то, что человек имеет в самом себе. Именно благодаря тому, что это достояние обычно бывает столь незначительным, большинство тех, кто свободен от борьбы с нуждою, чувствуют себя, в сущности, столь же несчастными, как и те, кому еще приходится с нею бороться. Пустота внутреннего мира, пошлость сознания, бедность ума побуждают людей искать общество, которое опять-таки состоит из совершенно таких же лиц, ибо similis simili gaudet^[6]. И вот начинается совместная погоня за забавами и развлечениями, которых ищут сначала в чувственных наслаждениях, во всякого рода удовольствиях и, наконец, в распутстве. Причина страшного мотовства, в результате которого сплошь и рядом наследник богатой семьи часто в невероятно короткое время, расточает свое значительное состояние, заключается на деле просто в той скуке, какая возникает от описанной сейчас духовной бедности и пустоты. Такой юноша явился в свет снаружи богатым, внутри же бедным; и вот он тщетно стремится заменить внутреннее богатство внешним, желая все получить извне, – подобно старцам, которые пытаются укрепить свои силы испарениями молодых девушек. Таким путем внутренняя бедность в конце концов приводит также и к бедности внешней.

Мне нет нужды указывать на ту важную роль, какая принадлежит в человеческой жизни двум другим разрядам благ. Значение собственности настолько теперь всеми признано, что не требует никакого доказательства. Третья рубрика имеет даже в сравнении со второй весьма эфирную природу, заключаясь просто во мнении других людей. Однако к чести, то есть к доброму имени, должен стремиться каждый, к рангу же – только те, кто служит государству, а к славе – лишь крайне немногие. Между тем на честь смотрят как на благо, а в славе видят самое прекрасное, чего может достигнуть человек, золотое руно избранных; напротив, ранг предпочтут собственности одни глупцы. Вторая и третья категории благ находятся, впрочем, в так называемом взаимодействии – поскольку прав Петроний со своим «habes, habeberis»^[7] и поскольку, с другой стороны, благоприятное мнение других, во всех своих формах, часто ведет к достатку.

Глава II
О том, что есть индивид

Мы уже признали в общем, что счастье человека гораздо более зависит от его свойств, нежели от того, что он имеет или чем он представляется. Всегда главное в том, что есть индивид, то есть что он имеет в самом себе, ибо его индивидуальность сопутствует ему постоянно и всюду, накладывая свою печать на все, что он переживает. Во всем и при всем он ближайшим образом наслаждается только собою самим, это справедливо уже относительно наслаждений физических, а еще в гораздо большей мере – относительно духовных. Вот почему надо признать очень удачным английское выражение «to enjoy oneself»^[8], когда, например, говорят: «Не enjoys himself at Paris» («Он наслаждается собой в Париже»), а не «er geniesst Paris», как по-немецки. Если же индивидуальность – плохого качества, то все наслаждения подобны превосходным винам, попавшим в рот, где побывала желчь. Поэтому, если оставить в стороне тяжкие несчастья, в хорошем и дурном меньше значения имеет то, что человек встречает и претерпевает в своей жизни, чем то, как он все это воспринимает, иными словами – какова по своему характеру и степени его восприимчивость во всех ее формах. То, что есть индивид сам по себе и что он в самом себе имеет, короче, его личность и ее достоинство – вот единственное, с чем непосредственно связано его счастье и благополучие. Все остальные условия имеют здесь лишь косвенное значение, так что их влияние может быть парализовано, влияние же личности – никогда. Поэтому-то зависть, направленная на личные преимущества, бывает наиболее непримиримой, да и скрывают ее всего тщательнее. Далее, только свойства сознания устойчивы и неизменны, и только личность действует постоянно, непрерывно, с большей или меньшей силою сказываясь в каждое мгновение; все же остальное всегда обладает лишь временным, случайным, преходящим действием, а к тому же и само подвержено превращению и перемене, почему Аристотель и замечает: «Е gar physis bebaia oy ta chremata»^[9] (Евдемова этика, VII, 2). Этим объясняется, почему несчастье, всецело зависящее от внешних обстоятельств, мы переносим с большей твердостью, чем вызванное собственной виною: судьба может измениться, собственная же природа – никогда. Первым и важнейшим условием для нашего счастья являются, следовательно, субъективные блага – благородный характер, способная голова, счастливый нрав, бодрое настроение и хорошо сложенное, вполне здоровое тело, то есть вообще mens sana in corpore sano^[10] (Ювенал. Сатиры, X, 356), и потому мы гораздо больше должны заботиться о развитии и поддержании этих качеств, нежели о приобретении внешних благ и внешнего почета.

 

После всего этого самый ближайший путь к счастью – веселое настроение, ибо это прекрасное свойство немедленно вознаграждает само себя. Кто весел, тот постоянно имеет причину быть таким – именно в том, что он весел. Ничто не может в такой мере, как это свойство, заменить всякое другое благо, между тем как само оно ничем заменено быть не может. Пусть человек молод, красив, богат, пользуется почетом; при оценке его счастья является вопрос, весел ли он при всем этом. С другой стороны, если он весел, то безразлично, молод ли он или стар, строен или горбат, беден или богат, – он счастлив. В ранней молодости мне пришлось однажды открыть какую-то старую книгу, где я прочел: «Кто много смеется, тот счастлив, а кто много плачет, тот несчастен», – очень простодушное замечание, которое, однако, благодаря заключающейся в нем простой истине навсегда врезалось мне в память, каким бы крайним трюизмом оно ни было. По этой причине мы должны широко раскрывать свои двери веселью, когда бы оно ни являлось, ибо оно никогда не приходит не вовремя. Между тем мы часто колеблемся допустить его к себе, желая сначала знать, действительно ли у нас есть полное основание быть довольными, или же боясь, что оно помешает нашим серьезным размышлениям и важным заботам; но какой прок выйдет из последних, это далеко не известно, тогда как веселость представляет собою прямую выгоду. Только в ней мы имеем как бы наличную монету счастья, а не банковские билеты, как во всем остальном; только она дает немедленное счастье в настоящем и потому есть высшее благо для существ, по отношению к которым действительность облечена в форму нераздельного настоящего между двумя бесконечными временами. Поэтому приобретение и охрану этого блага мы должны ставить впереди всех других забот. А ведь, несомненно, для веселости духа нет менее благоприятного условия, чем богатство, и более благоприятного, чем здоровье: у людей из низших, трудящихся, особенно земледельческих классов мы видим веселые и довольные лица; богатым же и знатным свойственно угрюмое выражение. Нам надлежит, следовательно, прежде всего стремиться к возможно более полному здоровью, лучшим выражением которого является веселость. Для этого, как известно, мы должны избегать всякого излишества и расстройства, всяких бурных и неприятных душевных волнений, а также слишком сильного или слишком продолжительного умственного напряжения; должны ежедневно по крайней мере два часа посвящать быстрому движению на чистом воздухе, усердно пользоваться холодными ваннами и соблюдать другие подобные же диетические правила. Без надлежащего ежедневного движения нельзя оставаться здоровым: все жизненные процессы для своего нормального отправления требуют движения как органов, где они совершаются, так и всего тела. Вот почему Аристотель справедливо замечает: «О bios en te cinesei esti»^[11]. Жизнь заключается в движении, и в нем ее сущность. Внутри организма везде господствует непрерывное, быстрое движение: сильно и неутомимо бьется сердце со своей сложной двойной систолой и диастолой, прогоняя своими сокращениями всю массу крови через большой и малый круги кровообращения; без остановки действуют легкие, подобно паровой машине; кишки все время извиваются в motus peristalticus^[12]; во всех железах постоянно идет всасывание и отделение; даже в мозгу совершается двойное движение при каждом ударе пульса и каждом вдохе. Когда же при этом почти совершенно отсутствует внешнее движение, как это мы видим у огромного числа людей, ведущих сидячий образ жизни, то возникает резкое и пагубное несоответствие между внешним покоем и внутренней суматохой. Ибо непрестанное внутреннее движение ищет некоторой поддержки в движении внешнем; помянутое же несоответствие аналогично тому, как если благодаря какому-нибудь аффекту все внутри нас кипит, а вовне мы ничем не смеем проявить своих чувств. Даже для успешного роста деревьев надо, чтобы их колебал ветер. Здесь имеет силу правило, которое короче всего можно выразить по латыни: «Omnis motus, quo celerior, eo magis motus»^[13]. Насколько наше счастье зависит от веселого настроения, а последнее – от состояния нашего здоровья, это можно видеть, сравнив впечатление, производимое на нас одними и теми же внешними отношениями или случаями, когда мы здоровы и бодры, с тем, как они отзываются на нас, когда болезнь настроит нас мрачно и тревожно. Счастливыми или несчастными делает нас не то, каковы вещи в объективной действительности, а то, какими они являются нам в нашем представлении: это как раз имел в виду Эпиктет, говоря: «Tarassei toys anthrhopoys oy ta prhagmata, alia ta perhi ton prhagmaton dogmata»^[14]. Вообще же 9/10 нашего счастья зависят исключительно от здоровья. При нем все становится источником наслаждения; напротив, без него не доставляет удовольствие никакое внешнее благо, каково бы оно ни было, и даже остальные субъективные блага, свойства ума, сердца, характера, от болезненности умаляются и терпят большой ущерб. Не без основания поэтому люди прежде всего спрашивают друг друга о здоровье и взаимно высказывают пожелание доброго здоровья, ибо действительно оно играет главную роль в человеческом счастье. А отсюда следует, что величайшая из всех глупостей – жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради наживы, чинов, учености, славы, не говоря уже о сластолюбии и мимолетных наслаждениях, – напротив, все должно отходить перед ним на задний план. Но хотя столь существенно необходимая для нашего счастья веселость очень тесно связана со здоровьем, однако она зависит не от одного только этого условия, ибо и при полном здоровье у человека может быть меланхолический темперамент и преобладать мрачное настроение. В последнем итоге это объясняется, без сомнения, коренными и потому неизменными свойствами организма – преимущественно нормальным или аномальным отношением чувствительности к раздражимости и воспроизводительной силе. При ненормальном преобладании чувствительности получается неровное настроение: временами чрезмерная веселость, преимущественно же – меланхолия. А так как и гениальность обусловлена избытком нервной силы, то есть чувствительности, то Аристотель вполне справедливо заметил, что все выдающиеся и даровитые люди – меланхолики: «Pantes, osoi périttoi gegonasin andres e cata philosophian e politicen e poiesin e technas, phainantai melancholicoi ontes»^[15] (Probl., 30, 1). Именно это место, несомненно, имеет в виду Цицерон в своем часто приводимом сообщении: «Aristoteles ait, omnes ingeniosos melancholicos esse»^[16] (Тускуланские беседы, 1, 33). Вообще же очень искусно изобразил интересующую нас здесь врожденную важную разницу основного настроения Шекспир:

 
Nature has fram’d strange fellows in her time:
Some that will evermore peep through their eyes,
And laugh, like parrots, at a bagpiper;
And others of such vinegar aspect,
That they’ll not show their teeth in way of smile,
Though Nestor swear the jest be laughable^[17].
 

(Венецианский купец, сц. 1)

Именно это различие отметил Платон выражениями dyscolos (тяжелый нравом) и eucolos (легкий нравом). Оно может быть сведено к весьма различной у разных людей восприимчивости по отношению к приятным и неприятным впечатлениям, благодаря чему один продолжает смеяться там, где другой близок к отчаянию; при этом восприимчивость к приятным впечатлениям обычно бывает тем слабее, чем сильнее воспринимаются впечатления неприятные, и наоборот. Если в каком-либо деле имеется равная возможность счастливого и несчастного исхода, то dyscolos при несчастном конце досадует или сокрушается, счастливому же не радуется; eucolos, напротив, не досадует и не скорбит при несчастном завершении дела, но радуется счастливому. Когда dyscolos из десяти целей достигнет девяти, он не радуется девяти удачам, а печалится об одной неудаче, в обратном случае eucolos все-таки сумеет найти утешение и радость в одной удаче. Но так как вообще нет худа без добра, то и здесь оказывается, что хотя dyscolos, натуры мрачные и мнительные, в общем имеют дело с большим числом воображаемых несчастий и страданий, зато у них меньше реальных бед, нежели у людей веселых и беззаботных: ибо кто все видит в черном свете, постоянно боится худшего и потому принимает свои меры, тот не так часто ошибается в расчетах, как человек, всему придающий веселый вид и окраску. Но если об руку с врожденной dyscolia идет болезненное поражение нервной системы или пищеварительных органов, то она может достигнуть столь значительной степени, что постоянное недовольство породит отвращение к жизни с последующей склонностью к самоубийству. Это последнее могут тогда вызвать даже самые мелкие неприятности; при высших же степенях такого расстройства даже нет нужды и в них: на самоубийство решаются просто вследствие непрерывно плохого самочувствия, лишая себя жизни с таким холодным обсуждением этого акта и столь твердой решимостью, что больной, большею частью находящийся уже под присмотром, постоянно ищет случая и пользуется первым мгновением недосмотра, чтобы без колебаний, борьбы и содрогания прибегнуть к выходу, который представляется ему естественным и желанным избавлением. Подробные описания такого состояния дает Эскироль в своем сочинении о душевных болезнях (Esquirol. Maladies mentales). Но конечно, при случае на самоубийство могут решаться и самые здоровые, быть может даже веселые люди, именно если огромность страданий или неуклонно приближающейся беды пересилит в них ужас смерти. Единственная разница заключается здесь в различной силе нужного для подобного решения импульса – силе, которая стоит в обратном отношении с dyscolia. Чем больше последняя, тем ничтожнее может быть импульс, опускаясь в конце концов до нуля; наоборот, чем больше eucolia и поддерживающее ее здоровье, тем большей энергией должен обладать импульс. Сообразно тому существуют бесчисленные переходные стадии между двумя крайними случаями самоубийства, именно – самоубийством, которое обусловлено исключительно патологическим усилением врожденной dyscolia, и самоубийством здорового и веселого человека, вызванным чисто объективными причинами.

Цитаты Артура Шопенгауэра

Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.

Королей и слуг называют лишь по имени, а не по фамилии. Это две крайние ступени общественной лестницы.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.

Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.

Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.

Счастье — это чувство свободы от боли.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечное будущее, с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Артур Шопенгауэр

Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.

Tалантливый человек думает быстрее и правильнее других, гениальный же человек видит другой мир, чем все остальные.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Чтобы жить среди мужчин и женщин, мы должны позволить каждому человеку быть самим собой. Если мы абсолютно осудим какого либо человека, то ему не останется ничего другого, кроме как относиться к нам как к смертельным врагам: ведь мы готовы предоставить ему право существовать лишь при условии, что он перестанет быть самим собой.

---

Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.

Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

Для того, чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.

Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет.

Девять десятых нашего счастья основано на здоровье. Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее, всем этим стоит пожертвовать ради здоровья.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.(Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.)

Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гете творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нем хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.

Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.

Объективно честь есть мнение других о нашем достоинстве, а субъективно наш страх перед этим мнением.

Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние.

Поставить памятник при жизни – словно сказать, что после смерти человека все-таки забудут.

Эгоизм, подкрепленный умом, представляет собой воистину гремучую смесь. Начинает бороться против дурных последствий, причиною которых и был собственный эгоизм. И выбраться из этого круга получится лишь тогда, когда ослабнет эгоизм. Или разум.

Шопенгауэр

Врач видит человека во всей его слабости, юрист – всей его подлости, теолог – во всей его глупости.

Все негодяи, к сожалению, общительны.

Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.

Все общие правила поведения потому недостаточны, что они основаны на ложном предположении о равенстве людей, — предположении, установленном в системе Гельвеция; между тем, коренное различие людей в умственном и нравственном отношении беспредельно.

Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Мудрец в продолжение всей жизни познает то, что другие познают лишь при смерти, т. е. он знает, что вся жизнь есть смерть.

Всякое ограничение осчастливливает. Чем уже наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучения и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Лучше обнаруживать свой ум в молчании, нежели в разговорах.

Науку может всякий изучить – один с большим, другой с меньшим трудом.

Из личных свойств непосредственнее всего способствует нашему счастью веселый нрав.

Настоящее достоинство человека гениального то, что возвышает его над другими и делает его почтенным, заключается в преобладании интеллекта этой светлой, чистой стороны человеческого существа. Люди же обыкновенные обладают лишь греховной волей с такой примесью интеллекта, какая необходима только для руководства в жизни, иногда больше, а чаще меньше. Что пользы в этом?

Kонечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.

Артур Шопенгауэр

Каждый человек может вполне быть самим собою только пока он одинок.

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердце.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.

Мучительности нашего существования немало способствует и то обстоятельство, что нас постоянно гнетет время, не дает нам перевести дух и стоит за каждым, как истязатель с бичом. Оно только того оставляет в покое, кого передало скуке.

Только веселость является наличной монетой счастья; все другое – кредитные билеты.

Не оспаривайте ничьих мнений; сообразите только, что если бы вам захотелось опровергнуть все нелепости, в которые люди верят, то вы могли бы достигнуть Мафусаилова возраста и все таки не покончили бы с ними.

Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление. Ибо нелепо допустить, чтобы бесконечное, истекающее из существенных нужд жизни страдание, которым переполнен мир, было бесцельно и чисто случайно. Хотя каждое отдельное несчастие и представляется исключением, но несчастие вообще — есть правило.

Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.

Когда я слушаю музыку, мне часто представляется, что жизнь всех людей и моя собственная суть сновидения некоего вечного духа и что смерть есть пробуждение.

Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.

Каждая нация насмехается над другой, и все они в одинаковой мере правы.

Первые сорок лет нашей жизни составляют текст, а дальнейшие тридцать лет комментарии к этому тексту, дающие нам понять его истинный смысл.

Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.

Дружба основывается на взаимном благе, на общности интересов; но как только интересы столкнулись — дружба расторгается: ищи ее в облаках.

Каждый имеет для другого лишь то значение, какое тот имеет для него.

Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы, — а это доступно всякому.

Самое существенное для нашего благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего содержания, то есть свободное от забот существование.

Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно сознают, что они хотят выразить, — все равно, будет ли это проза, стихи или звуки. Этой решительности и ясности недостает прочим, и они тотчас же распознаются по этому недостатку.

Жениться – это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог.

Когда вы находитесь во власти эгоистического чувства — будь то радость, торжество, сладострастие, надежда или лютая скорбь, досада, гнев, страх, подозрительность, ревность, — то знайте, что вы очутились в когтях дьявола. Как очутились вы — это безразлично. Вырваться из них необходимо, но как — это опять таки безразлично.

Скажите, когда возникло пространство и его мимолетная невеста — время, когда родилось их дитя — материя, вместе с которыми наступили и страдания мира? Ибо вместе с пространством началось страдание, вместе с временем — смерть.

Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.

В практической жизни от гения проку не больше, чем от телескопа в театре.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Сострадание — основа всей морали.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Гордость есть внутреннее убеждение человека в своей высокой ценности, тогда как тщеславие есть желание вызвать это убеждение в других, с тайной надеждой усвоить его впоследствии самому.

Как животные лучше исполняют некоторые службы, чем люди, например отыскивание дороги или утерянной вещи и т. п., так и обыкновенный человек бывает способнее и полезнее в обыденных случаях жизни, чем величайший гений. И далее, как животные никогда собственно не делают глупостей, так и средний человек гораздо меньше делает их, нежели гений.

В старости нет лучшего утешения, чем сознание того, что все силы в молодости отданы делу, которое не стареет.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Образование относится к естественным преимуществам интеллекта, как планеты и спутники к солнцу. Ибо обыкновенный, образованный человек говорит не то, что сам думает, а что другие думали, и делает не то, что мог бы сам сделать, а то, чему научился от других.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собою.

Ставить кому-либо памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Самая дешевая гордость — это гордость национальная.

Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут, не зная зачем.

Только веселость является наличной монетой счастья; все другое — кредитные билеты.

Объективно – честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

Следует воздерживаться в беседе от всяких критических, хотя бы и доброжелательных замечаний: обидеть человека легко, исправить же его трудно, если не невозможно.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно долгое будущее; с точки зрения старости — очень короткое прошлое.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.

Если шутка прячется за серьезное – это ирония; если серьезное за шутку – юмор.

Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову.

Артур Шопенгауэр

Сколько бы раз ни погибала, вследствие космических переворотов, земная поверхность со всеми живыми существами и сколько бы ни появилось новых, — все это будет не что иное, как лишь перемена декорации на всемирной сцене.

Если б возможно было прозревать будущее так, как мы знаем прошедшее, тогда день смерти казался бы нам столь же близким, как прошлое, например, детство.

Ежели не желаете нажить себе врагов, то старайтесь не выказывать над людьми своего превосходства.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Самобытные мысли и объективные концепции не появляются, когда им вздумается, и заставляют себя дожидаться.

Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.

То, что люди зовут судьбой, это по большей части глупости, совершенные ими самими.

Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование, мудрец же только избегает горя.

В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природой вещей.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

В этом и заключается сила истины: её победа трудна и мучительна, но зато, раз одержанная, она уже не может быть отторгнута.

Артур Шопенгауэр

Есть одна только врожденная ошибка – это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, – это мы увидим.

Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во первых, быть с самим собою и, во вторых, не быть с другими. Эту последнюю выгоду оценишь высоко, когда сообразишь, сколько принуждения, тягости и даже опасности влечет за собою каждое знакомство.

Человек – единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

Человек избегает, выносит или любит одиночество сообразно с тем, какова ценность его Я.

К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.

Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актерам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть.

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Женщины, существуют единственно только для распространения человеческого рода, и этим исчерпывается их назначение.

Ты из себя должен понять природу, а не себя из природы. Это мой революционный принцип.

Мы жили и снова будем жить. Жизнь есть ночь, проводимая в глубоком сне, часто переходящем в кошмар.

Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.

Истинная дружба — одна из тех вещей, о которых, как о гигантских морских змеях, неизвестно, являются ли они вымышленными или где то существуют.

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо – мысль природы.

Одним из существенных препятствий для преуспеяния рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Подобно тому как даже прекраснейшее тело не свободно от грязи и затхлых испарений, так даже и благороднейший характер не свободен от дурных качеств, и иногда величайший гений не чужд ограниченности.

Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья.

Если подозреваешь кого либо во лжи — притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, — притворись неверящим; он выскажет и остальную часть истины.

Карточная игра – явное обнаружение умственного банкротства. Не будучи в состоянии обмениваться мыслями, люди перебрасываются картами.

Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.

Артур Шопенгауэр

Если шутка прячется за серьезное — это ирония; если серьезное за шутку — юмор.

Делаемся ли мы высокомерными или, напротив, смиренными при виде убожества других? На одного оно действует так, на другого иначе — и в этом сказывается различие характеров.

Газеты — секундные стрелки истории.

Убогий человечек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.

Единственный мужчина, который не может жить без женщин, — это гинеколог.

Артур Шопенгауэр

Нет, истина — не продажная женщина, кидающаяся на шею тем, кто ее не хочет; напротив, она — столь недоступная красавица, что даже тот, кто жертвует ей всем, еще не может быть уверен в её благосклонности.

Артур Шопенгауэр

Постучитесь в гробы и спросите у мертвецов, не хотят ли они воскреснуть, и они отрицательно покачают головами.

Артур Шопенгауэр

Красота – это открытое рекомендательное письмо, зараннее завоевывающее сердце.

Я не хотел бы быть Богом, который сотворил этот мир, потому, что страдания этого мира разбили бы моё сердце.

Артур Шопенгауэр

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.(То, что люди зовут судьбой, — это по большей части глупости, совершённые ими самими.)

Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.

Артур Шопенгауэр

Напоминаю, что слушать философов и читать их надо для достижения счастливой жизни.

Артур Шопенгауэр

Подавляющее большинство людей… не способно самостоятельно думать, а только веровать, и… не способно подчиняться разуму, а только власти.

Артур Шопенгауэр

Tолько тот писатель приносит нам пользу, который понимает вещи яснее и проницательнее, чем мы сами, который ускоряет нашу мысль, а не задерживает её.

Артур Шопенгауэр

Обыватель — это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Поистине, каждое дитя — в определенной мере гений, и каждый гений — в определенной мере дитя. Другой вариант: еm>
Каждый ребёнок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребёнок.

Артур Шопенгауэр

Мир — это госпиталь неизлечимых больных.

Артур Шопенгауэр

Но жизнь коротка, а истина влияет далеко и живет долго: будем говорить истину.

Артур Шопенгауэр

Если подозреваешь кого-либо во лжи – притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись не верящим; он выскажет и остальную часть истины.

Артур Шопенгауэр

Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда.

Артур Шопенгауэр

Лучше свести свои желания и потребности к минимуму, чем достигуть максимального их удовлетворения, причем последнее к тому же и невозможно, так как по мере удовлетворения потребности и желания неограниченно возрастают.

Артур Шопенгауэр

Нужно долго прожить, состариться, чтобы понять, как коротка жизнь.

… когда человек отнес все страдания и муки в ад, для неба не осталось ничего, кроме скуки.

Артур Шопенгауэр

… исключительно через то, что мы делаем, узнаем мы, что мы такое.

Артур Шопенгауэр

Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.

Артур Шопенгауэр

У людей вообще замечается слабость доверять скорее другим, ссылающимся на сверхчеловеческие источники, чем собственным головам.

Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая. (Вера – это то, что лежит на одной чаше весов, при том что на второй всегда лежит разум.)

Артур Шопенгауэр

Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоёвывающее сердце. (Красота подобна открытому рекомендательному письму – оно мгновенно располагает наше сердце в пользу того, кто его предъявляет.)

Артур Шопенгауэр

Артур Шопенгауэр: цитаты, афоризмы, мудрые высказывания

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Восклицать с энтузиазмом: «честь выше жизни», значит в сущности утверждать: «наша жизнь и довольство — ничто, суть в том, что думают о нас другие».

Не говори своему другу то, чего не должен знать твой враг.

Разумно было бы почаще говорить себе: «Изменить я этого не могу, остается извлекать из этого пользу».

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда. Артур Шопенгауэр

Тщеславие делает человека болтливым.

Если вас предал друг, расстаньтесь с ним или смиритесь с тем, что он предаст вас вновь — люди не меняются.

Находясь в одинаковых обстоятельствах, люди, все же, живут в разных мирах.

Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.

Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности.

Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

Сострадание к животным так тесно связано с добротой характера, что можно с уверенностью утверждать: кто жесток с животными, тот не может быть добрым человеком.

Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.

То, что люди зовут судьбой, это по большей части глупости, совершенные ими самими.

Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.

То, что есть в человеке, бессомненно, важнее того, что есть у человека.

Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.

Ты не можешь ничего поделать с окружающей тебя тупостью! Но не волнуйся напрасно, ведь камень, брошенный в болото, не производит кругов.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Состраданье к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

Сродство гениальности и добродетели основано на следующем: ставить кому-либо памятник при жизни значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Каждый ребенок в какой-то мере гений, и каждый гений в какой-то мере ребенок.

Без женщины нaшa жизнь былa бы: в нaчaле — беззaщитнa, в середине — без удoвoльствия, в кoнце — без утешения.

Мир, в котором живет человек, зависит прежде всего от того, как его данный человек понимает, а следовательно, от свойств его мозга: сообразно с последним мир оказывается то бедным, скучным и пошлым, то наоборот, богатым, полным интереса и величия.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Ящик пандоры – Цитаты из книги Артура Шопенгауэра «Афоризмы житейской мудрости»

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать

Артур Шопенгауэр (1788 — 1860) — выдающийся немецкий философ, один из крупнейших представителей иррационализма. Его главный трудом стал трактат «Мир как воля и представление», в котором он провел метафизический анализ воли человека. Это сочинение оказало огромное влияние на Фридриха Ницше, Льва Толстого, Зигмунда Фрейда, Карла Юнга и многих других мыслителей XIX и XX веков.

Но самой популярной его работой считается книга «Афоризмы житейской мудрости». В этом своеобразном «учебнике жизни» Шопенгауэр отошел от свойственного ему пессимизма и взглянул на существование человека с точки зрения эпикуреизма.

Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдаленному месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели, будучи моложе и бодрее, чем теперь. Так обманывает нас время под маской пространства…

Богатство подобно соленой воде, чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда. Это относится и к славе.

«Нормальный», средний человек вынужден искать жизненных наслаждений вне себя: в имуществе, чине, жене и детях, друзьях, в обществе и т. п., и на них воздвигать свое счастье, поэтому счастье рушится, если он их теряет или в них обманывается. Его положение можно выразить формулой: центр его тяжести — вне его. Поэтому его желания и капризы постоянно меняются, если позволяют средства — он то покупает дачу, лошадей, то устраивает празднества и поездки, вообще ведет широкую жизнь. Удовольствия он ищет во всем окружающем, вовне, подобно больному, надеющемуся в бульоне и лекарствах найти здоровье, истинный источник которого — его жизненная сила.

Спокойный, веселый темперамент, являющийся следствием хорошего здоровья и сильного организма, ясный, живой, проницательный и правильно мыслящий ум, сдержанная воля и с тем вместе чистая совесть — вот блага, которых заменить не смогут никакие чины и сокровища.

Любой ум останется незамеченным тем, кто сам его не имеет.

Мир, в котором живет человек, зависит прежде всего от того, как его данный человек понимает, а следовательно, от свойств его мозга: сообразно с последним мир оказывается то бедным, скучным и пошлым, то наоборот, богатым, полным интереса и величия.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

Восклицать с энтузиазмом: «честь выше жизни», значит в сущности утверждать: «наша жизнь и довольство — ничто, суть в том, что думают о нас другие».

Умный человек в одиночестве найдет отличное развлечение в своих мыслях и воображении, тогда как даже беспрерывная смена собеседников, спектаклей, поездок и увеселений не оградит тупицу от терзающей его скуки.

Следует воздерживаться в беседе от всяких критических, хотя бы и доброжелательных замечаний: обидеть человека — легко, исправить же его — трудно, если не невозможно.

Люди, живущие стремлениями и надеждами, т. е. будущим, смотрящие всегда вперед и с нетерпением спешащие навстречу грядущим событиям, будто эти события принесут им истинное счастье, и пропускающие тем временем настоящее, не успев им насладиться, эти люди, несмотря на написанную на их лицах серьезность, подобны тем ослам, которых в Италии заставляют идти быстрее, привешивая к концу палки, укрепленной на их голове, охапку сена, которую они видят близко перед собою и вот-вот надеются достать.

Самая дешевая гордость — это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться; ведь иначе он не стал бы обращаться к тому, что разделяется кроме него еще многими миллионами людей. Кто обладает крупными личными достоинствами, тот, постоянно наблюдая свою нацию, прежде всего подметит ее недостатки. Но убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватает за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит; он готов с чувством умиления защищать все ее недостатки и глупости.

Источник: https://matveychev-oleg.livejournal.com/8457385.html

цитат Артура Шопенгауэра — 167 интересных цитат

Артур Шопенгауэр (1788–1860)

Немецкий философ, наиболее известный своей работой «Мир как воля и представление» (1819).

Патриотизм, когда он хочет проявить себя в сфере обучения, — это грязный парень, которого следует выбросить за дверь. Умный человек подобен артисту, который дает концерт без чьей-либо помощи, играя на одном инструменте, скажем, на фортепиано, который сам по себе является небольшим оркестром.Такой человек — маленький мир в себе; и эффект, производимый различными инструментами вместе, он производит в одиночку, в единстве своего собственного сознания. Как и фортепиано, ему нет места в симфонии; он солист, может быть, он и выступает один; или если в компании с другими инструментами, только как принципал; или для задания тона, как в пении. Трудно, если не невозможно, определить пределы наших разумных желаний в отношении собственности.Wirklich ist jedes Kind gewissermaen ein Genie, und jedes Genie gewissermaen ein Kind. Интеллект невидим для человека, у которого его нет. Гордость — это устоявшееся убеждение в своей первостепенной ценности в каком-то конкретном отношении, тогда как тщеславие — это желание пробудить такое убеждение в других, и оно обычно сопровождается тайной надеждой в конечном итоге прийти к тому же самому убеждению.Гордость действует изнутри; это прямая оценка самого себя. Тщеславие — это желание достичь этой оценки косвенно, извне. Je weniger einer, в Folge objektiver oder subjektiver Bedingungen, ntig hat, mit den Menschen in Berhrung zu kommen, desto besser ist er daran. Декарта справедливо считают отцом современной философии, прежде всего и в целом, потому что он помог способности разума встать на ноги, научив людей использовать свой мозг вместо того, чтобы Библия, с одной стороны, и Аристотель, с другой. , ранее служил.Была nun andrerseits die Menschen gesellig macht, ist ihre Unfhigkeit, die Einsamkeit und in dieser sich selbst zu ertragen. На поле созревающего зерна я подошел к месту, которое было растоптано какой-то безжалостной ногой; и когда я взглянул среди бесчисленных стеблей, каждый из которых был похож, стоящий там так прямо и неся на себе весь вес уха, я увидел множество разных цветов, красных, синих и фиолетовых.Как красиво они выглядели, когда росли здесь так естественно с их маленькой листвой! Но, подумал я, они совершенно бесполезны; они не приносят плодов; они всего лишь сорняки, оставленные только потому, что от них невозможно избавиться. И все же, если бы не эти цветы, ничто не могло бы очаровывать взор в этой пустыне стеблей. Они символизируют поэзию и искусство, которые в гражданской жизни настолько суровы, но все же полезны и не лишены плодов, которые играют ту же роль, что и цветы в кукурузе. Теперь к человеческому телу и его потребностям повсеместно относятся с нежной снисходительностью.Разве тогда думающий ум должен быть единственным, что никогда не получит ни малейшего внимания или защиты, не говоря уже об уважении? Великие умы связаны с коротким промежутком времени, в течение которого они живут, как большие здания — с небольшой площадью, на которой они стоят: вы не можете увидеть их во всей их величине, потому что стоите слишком близко к ним. Талант работает ради денег и славы; С другой стороны, мотив, который продвигает гения к продуктивности, определить труднее.Это не деньги, потому что гений их редко получает. Это не слава: слава слишком ненадежна и, при более внимательном рассмотрении, не имеет никакой ценности. И не только ради собственного удовольствия, поскольку прилагаемые усилия почти перевешивают удовольствие. Это скорее инстинкт уникального вида, благодаря которому гениальный индивидуум вынужден выражать то, что он видел и чувствовал в длительных работах, не осознавая никакой дальнейшей мотивации. Это происходит, в общем и целом, с той же необходимостью, что и дерево, приносящее плоды, и требует от мира не более чем почвы, на которой человек может процветать.Человеческое лицо, как правило, говорит больше и интереснее, чем его рот, потому что это свод всего, что его рот когда-либо скажет, в том смысле, что это вензель всех его мыслей и устремлений. … этот наш мир, который так реален, со всеми его солнцами и млечными путями — ничто. Талант поражает цель, в которую никто не может попасть; Гений поражает цель, которую никто не видит.Для людей со скромными способностями скромность — это просто честность; но для тех, кто обладает большим талантом, это лицемерие. Богатство подобно морской воде; чем больше мы пьем, тем больше жаждем. Alles Wollen entspringt aus Bedrfnis, также aus Mangel, также aus Leiden. Мы можем смотреть на смерть наших врагов с таким же сожалением, как и на смерть наших друзей, а именно, когда мы скучаем по их существованию в качестве свидетелей нашего успеха.Китс, совершенно чуждый заблуждениям, мог поверить, что очаровывающий его соловей был тем же самым, которого Руфь слышала среди чужеродных зерновых в Вифлееме в Иудее; Стивенсон постулирует единственную птицу, пожирающую века: «соловей, пожирающий время». Страстный, ясный Шопенгауэр дает причину: чистая телесная непосредственность, в которой живут животные, не обращая внимания на смерть и память. Затем он добавляет, не без улыбки: « Кто бы ни услышал, как я утверждаю, что серая кошка, играющая сейчас во дворе, та же самая, что прыгала и прыгала там пятьсот лет назад, будет думать обо мне все, что ему нравится, но это чужой. форма безумия — воображать, что современная кошка в корне совершенно другая.

Цитат Артура Шопенгауэра на немецком, французском, испанском и итальянском языках

* 22. февраля 1788 г. — † 21 сентября 1860 г., немецкий философ.

---

«Талант поражает цель, в которую никто не может попасть. Гений поражает цель, которую никто не видит ».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Талант , GENIUS
другие языки

---

«Вся правда проходит три стадии.Во-первых, это высмеивают. Во-вторых, ему категорически противятся. В-третьих, это считается самоочевидным ».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Правда
другие языки

---

«Судьба тасует карты, и мы играем».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Судьба
другие языки

---

«Каждый день — маленькая жизнь, каждое бодрствование и пробуждение — маленькое рождение, каждое свежее утро — маленькая юность, каждый отдых и сон — маленькая смерть.”

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема:
другие языки

---

«Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожими на других».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Самопринятие
другие языки

---

«Чтение — это думать чужой головой, а не своей».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Книги , Мышление
другие языки

---

«Выйти замуж — значит урезать пополам права и удвоить обязанности.”

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Брак
другие языки

---

«Первые сорок лет жизни дают нам текст; следующие тридцать дают комментарий к нему ».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Жизнь, Возраст
другие языки

---

«Только изменение вечно, вечно, бессмертно».

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Изменить
другие языки

---

«Мужчины по природе просто равнодушны друг к другу, а женщины по природе враги.”

Автор: Артур Шопенгауэр
Тема: Мужчины, Женщины
другие языки

---

Артур Шопенгауэр — Quote Investigator

перейти к содержанию

Моя книга-бестселлер

Архив

Архив Выберите месяц ноябрь 2020 октябрь 2020 сентябрь 2020 август 2020 июль 2020 июнь 2020 май 2020 апрель 2020 март 2020 февраль 2020 январь 2020 декабрь 2019 ноябрь 2019 октябрь 2019 сентябрь 2019 август 2019 июль 2019 июнь 2019 май 2019 апрель 2019 март 2019 февраль 2019 январь 2019 декабрь 2018 Ноябрь 2018 октябрь 2018 сентябрь 2018 август 2018 июль 2018 июнь 2018 май 2018 апрель 2018 март 2018 февраль 2018 январь 2018 декабрь 2017 ноябрь 2017 октябрь 2017 сентябрь 2017 август 2017 июль 2017 июнь 2017 май 2017 апрель 2017 март 2017 февраль 2017 январь 2017 декабрь 2016 ноябрь 2016 Октябрь 2016 сентябрь 2016 август 2016 июль 2016 июнь 2016 май 2016 апрель 2016 март 2016 февраль 2016 январь 2016 декабрь 2015 ноябрь 2015 октябрь 2015 сентябрь 2015 август 2015 июль 2015 июнь 2015 май 2015 апрель 2015 март 2015 февраль 2015 январь 2015 декабрь 2014 ноябрь 2014 октябрь 2014 Сентябрь 2014 август 2014 июль 2014 июнь 2014 май 2014 апрель 2014 март 2014 февраль 2014 январь 2014 декабрь 2013 ноябрь 2013 октябрь 2013 сентябрь 2013 август 2013 июль 2013 июнь 2013 май 2013 апрель 2013 март 2013 февраль 2013 январь 2013 декабрь 2012 ноябрь 2012 октябрь 2012 сентябрь 2012 август 2012 июль 2012 июнь 2012 май 2012 апрель 2012 март 2012 февраль 2012 январь 2012 декабрь 2011 ноябрь 2011 октябрь 2011 сентябрь 2011 август 2011 июль 2011 июнь 2011 май 2011 апрель 2011 март 2011 февраль 2011 январь 2011 декабрь 2010 ноябрь 2010 октябрь 2010 сентябрь 2010 август 2010 июль 2010 Июнь 2010 Май 2010 Апрель 2010

Организовано по имени

Организовано по имени Выберите категорию A.А. Милне Э. Хаусман Гэри Шиллинг А. Х. Реджинальд Буллер J. LieblingAbba EbanAbbott Лоуренс LowellAbigail Ван BurenAbraham LincolnAd ReinhardtAda LeversonAdam SmithAdela Rogers St. Anne JohnsAdelaide ProcterAdlai StevensonAeschylusAgatha ChristieAl CaponeAl CappAl FrankenAlan DershowitzAlan KayAlan TuringAlanis ObomsawinAlbert CamusAlbert EinsteinAlbert J. HettingerAlbert Jay NockAlbert KingAlbert SchweitzerAlden NowlanAldous HuxleyAleksandr SolzhenitsynAlexander Dumas pereAlexander Graham BellAlexander PopeAlexander WoollcottAlfred D’OrsayAlfred E.NeumanAlfred Генри ForresterAlfred HitchcockAlfred KinseyAlfred Лорд TennysonAlice Рузвельт LongworthAllen SaundersAlphonse KarrAlva JohnstonAmarillo SlimAmbrose BierceAnais NinAnatole FranceAndre GideAndrew CarnegieAndrew JacksonAndrew LangAndrew NgAndy WarholAneurin BevanAnita BrooknerAnita MerinaAnn LandersAnn RichardsAnne HerbertAnne Изабелла Теккерей RitchieAnne LamottAnne RiceAnne Роберт Жак TurgotAnne SullivanAnnie DillardAnonymousAnthony BurgessAnthony OettingerAnthony TrollopeAntoine де Сен-ExuperyAnton ChekhovArchibald MacLeishArianna HuffingtonAristotleAristotle OnassisArnold J .Тойнби, Арнольд Палмер, Арриго Бойто, Артемус Уорд, Артур Эш, Артур Кларк, Артур Конан Дойл, Артур Кестлер, Артур Миллер, Артур Рубинштейн, Артур Шопенгауэр, Артуро Тосканини, Аса Джордж Бейкер, Одри Хепберн, Август. F. SkinnerBabe RuthBanksyBarbara RowesBarbara StanwyckBarbara W. TuchmanBarstow BatesBeatrice KaufmanBeatrice LillieBen WadeBen ZimmerBenjamin DisraeliBenjamin FranklinBenjamin GrahamBenjamin JowettBennett CerfBernard BaruchBernard Le Бовье де FontenelleBernard MalamudBernt OksendalBerthold AuerbachBertrand RussellBessie А.СтэнлиБетт ДэвисБетт МидлерБилл КлинтонБилл КосбиБилл ГейтсБилл ДжойБилл НайБилл ВоанБилли ГрэмБилли Уайлдер Э. Ломбарди С. Э. М. JoadC. П. SnowC. С. ЛьюисКэл СтюартКэлвин КулиджКэнфилд и КарлтонКарл ЮнгКарл СаганКарл СэндбергКарлос ФуэнтесКэрол БернеттКэрол УэстонКэролин УэллсКэрролл Д.WrightCary GrantCeleste HolmChanning PollockCharles А. DanaCharles Александр де CalonneCharles BaudelaireCharles Байярд MilikenCharles BukowskiCharles DarwinCharles Де GaulleCharles DickensCharles Дадли WarnerCharles Е. WilsonCharles Эдвард GreeneCharles Эдвард MontagueCharles Ф. Ф. AkedCharles BrannanCharles Ф. Х. KetteringCharles FairCharles GrosvenorCharles Хэддона SpurgeonCharles Кингсфорд-SmithCharles LambCharles М. SchwabCharles SchulzCharlie ЧаплинЧарли ФлейшерШарлотта ЧендлерЧонси ДепьюШико МарксШикарный СиэтлКристина БолдуинКристофер КоламбусКристофер МарлоуКристофер МорлиКристофер ПойндекстерКристенсенКлиффорд ОдетсКлифтон ФадиманКоко ШанельКолман КоксКоллис ХантингтонПолковник Харланд СандерсКонфуциусКора Л.В. ХэтчКорита КентКормак МаккартиD. Х. Лоуренс D. W GriffithDale CarnegieDamana MaddenDamon RunyonDan MontanoDaniel BooneDaniel DefoeDaniel Дж BoorstinDaniel Патрик MoynihanDaniel WebsterDante AlighieriDarrell RoyalDarryl AnkaDarryl Ф. ZanuckDashiell HammettDavid BowieDavid Фостер WallaceDavid GarrickDavid HumeDavid Ллойд GeorgeDavid NivenDavid OgilvyDavid RowlandDavid Старр JordanDavid Т.ЛиккенДэвид ВискоттДельмор ШварцДеннис ГаборДайан Дисней МиллерДик КаветтДик ГрегориДикси Ли КросбиДиксон Ланье МерриттДолли ПартонДон МаркизДороти ПаркерДуглас АдамсДуглас Д. ФэйрбенксДуглас Остин РобинсонЭ. Б. УайтЭ. М. ФорстерЭрл К. КеллиЭрл СэндвичаЭрл УилсонЭбенезер Роквуд ХоарЭд ГарднерЭд НельсонЭд СалливанЭд ВиннВинсент MillayEdward BellamyEdward Бульвер-LyttonEdward Эверетт HaleEdward О. WilsonEdward Р. Е. MurrowEdwin SlossonElbert HubbardEleanor RooseveltEleonora DuseElie WieselElinor GlynElizabeth BowenElizabeth Taylorella Уилер WilcoxEllen DeGeneresEllen PageEllen PickeringElmore LeonardElon MuskElvis CostelloEmerson М. PughEmile ZolaEmily DickinsonEnrico FermiErica JongErin McKeanErma BombeckErnest HemingwayErnest К. GannErnest RutherfordErrol FlynnEthel BarrymoreEthel MermanEubie BlakeEugene Дж. Маккарти, Юджин В.ДебсЭван ЭсарЭвелин Беатрис ХоллF. Скотт FitzgeraldFannie HurstFanny BriceFather StricklandFerenc MolnarFinley Питер DunneFlannery O’ConnorFlorence NightingaleFlorynce KennedyFrancis BaconFrancis из AssisiFrancis Phillip WernigFrancoise SaganFrank CraneFrank HerbertFrank Lloyd WrightFrank OutlawFrank SinatraFrank SullivanFrank ZappaFranklin Д. П. RooseveltFranklin AdamsFranz KafkaFred AllenFred AstaireFred BassFred RogersFrederick DouglassFrederick Генри TownsendFrederick С. PerlsFrederick GreatFrederick W.СмитФредерик ПольФрида КалоФридрих НицшеФедор ДостоевскийG. К. Честертон Г. В. Ф. HegelGaius Петроний ArbiterGar WoodGarret FitzGeraldGarson KaninGarson O’TooleGary PlayerGautama BuddhaGelett BurgessGene ZirkelGeoffrey HintonGeorg Вильгельм Фридрих HegelGeorge Bernard ShawGeorge BestGeorge BurnsGeorge CarlinGeorge CurzonGeorge дю MaurierGeorge EliotGeorge Ф. Х. TiltonGeorge DerbyGeorge HerbertGeorge Жан NathanGeorge М. CohanGeorge MalloryGeorge Оруэлл

Артур Шопенгауэр Цитаты — iPerceptive

Только потеря учит нас ценности вещей.

Артур Шопенгауэр

Каждый день — это маленькая жизнь: каждое пробуждение и пробуждение — маленькое рождение, каждое свежее утро — маленький юноша, каждый отдых и сон — маленькая смерть.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Нужда и скука действительно являются двумя полюсами человеческой жизни.

Артур Шопенгауэр

Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожими на других людей.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Для улучшения нам понадобится зеркало.

Артур Шопенгауэр

Интеллект невидим для человека, у которого его нет.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Друзья и знакомые — самый верный залог удачи.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Быть одному — удел всех великих умов.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Только изменение вечно, вечно, бессмертно.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена, 1851)

Сострадание — основа всей нравственности.

Артур Шопенгауэр (На основе морали, 1839)

Но жизнь коротка, а истина действует далеко и живет долго: будем говорить правду.

Артур Шопенгауэр (Мир как воля и представление, 1819)

Человек может делать то, что хочет, но не может желать того, что хочет.

Артур Шопенгауэр (О свободе воли, 1839)

Жизнь качается маятником вперед и назад между болью и скукой.

Артур Шопенгауэр (Мир как воля и представление, 1819)

После вашей смерти вы будете тем, кем были до вашего рождения.

Артур Шопенгауэр

Каждое расставание дает предвкушение смерти, каждое воссоединение — намек на воскресение.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Life — это бизнес, который не покрывает затрат.

Артур Шопенгауэр (Мир как воля и представление, 1819)

Преодолеть трудности — значит испытать полный восторг существования.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Чем более неразумным является человек, тем менее загадочным кажется ему существование.

Артур Шопенгауэр

---

---

Можно забыть все, все, только не себя, свое существо.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена, 1851)

Этот актуальный мир познаваемого, в котором мы находимся и который находится в нас, остается как материалом, так и пределом нашего рассмотрения.

Артур Шопенгауэр (Мир как воля и представление, 1819)

Честь не нужно завоевывать; только его нельзя потерять.

Артур Шопенгауэр (Паррга и паралипомены — Афоризмы о мудрости жизни, 1851)

Великие люди подобны орлам и строят гнездо на каком-нибудь высоком уединении.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена — Советы и максимы, 1851)

Каждый человек принимает пределы своего поля зрения за пределы мира.

Артур Шопенгауэр (Исследования пессимизма — Психологические наблюдения)

Нет сомнений в том, что жизнь дана нам не для удовольствия, а для преодоления; быть преодоленным.

Артур Шопенгауэр

Чтение приравнивается к мышлению чужой головой, а не своей.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена, 1851)

Талант поражает цель, которую никто не может поразить; Гений поражает цель, которую никто не видит.

Артур Шопенгауэр

Гордость обычно осуждается и осуждается, но в основном теми, кому гордиться нечем.

Артур Шопенгауэр (Паррга и паралипомены — Афоризмы о мудрости жизни, 1851)

Сила воли для ума подобна сильному слепому, несущему на плечах хромого, который видит.

Артур Шопенгауэр

Воздействие музыки намного сильнее и проницательнее, чем действие других искусств, ибо эти другие говорят только о тени, но о музыке сущности.

Артур Шопенгауэр (Мир как воля и представление, 1819)

Фундамент, на котором зиждутся все наши знания и знания, необъяснимо.

Артур Шопенгауэр (Паррга и Паралипомена, 1851)

.