Бегбедер романтический эгоист: Фредерик Бегбедер, Романтический эгоист – читать онлайн полностью – ЛитРес

Содержание

Книга Романтический эгоист читать онлайн Фредерик Бегбедер

Фредерик Бегбедер. Романтический эгоист

 

Кто он, тот, кого за меня принимают?

Луи Арагон

Неоконченный роман.  1956

 

 

Что такое дневник? Это роман.

Жак Одиберти

Воскресенье ждет меня.  1965

 

 

Амели

Очень бы я хотел, признаться,

С тобою жить, подле тебя скончаться.

Неплохо бы нам было расписаться –

Сегодня, например, в 16.20.

17 июня 2003

 

 

 

Лето

Путешествие на край night

 

Бог дает человеку не поэтический талант, а талант плохой жизни.

Сергей Довлатов

 

 

Понедельник

 

ДУМАЕШЬ, мне есть что сказать? Что со мной что-то такое происходит? Вряд ли, вряд ли.

Я просто человек. И у меня есть своя история, как у всех. Пока я битый час бегу на месте, упражняясь на тренажерной дорожке, мне кажется, что я – метафора.

 

Вторник

 

Достали меня выплески злости в авторских колонках. Что может быть безнадежнее хроникеров, этих стахановцев зубовного скрежета! Им платят за ворчание, и журналы пестрят заметками более или менее известных писак-внештатников, которые привыкли раздражаться по команде. Их фотки помещены слева вверху. Они хмурят брови, чтобы подчеркнуть свою досаду. Они делятся своим особым мнением решительно обо всем, под якобы оригинальным углом зрения (на самом-то деле все списывают у собратьев по перу), они за словом в карман не лезут, ой-ой-ой, мало не покажется.

Вот и мой черед настал. Мне придется еженедельно ненавидеть и ныть в «ВСД» по пятницам-субботам-воскресеньям. Всю неделю буду искать повод для ворчания. В 34 года превращусь в старого брюзгу на окладе. В молодого Жана Дютура (без трубки).

Все, хватит: не хочу, не буду, лучше публиковать дневник, записки на нервах.

 

Среда

 

Все-таки есть на свете справедливость: женщины кончают с большим кайфом, чем мы, зато реже.

 

Четверг

 

Чем лучше с бабками, тем хуже со вкусом, не так ли? Большие деньги – это горы шмоток и брюликов, уродские яхты и ванны с кранами из литого золота. Бедняки теперь элегантнее богачей. Благодаря новым маркам вроде «Зары» или «Н&М» блонды без гроша в кармане выглядят гораздо сексуальнее, чем навороченные телки при деньгах. Бабки – это верх пошлости, потому что их хотят все. Моя консьержка будет пошикарнее Иваны Трамп. Что мне омерзительнее всего на свете? Запах кожи в крутых английских тачках. Что может быть тошнотворнее «роллса», «бентли» или «ягуара»? В конце книги объясню почему.

 

Пятница

 

Было бы неплохо для развития киноискусства снять порнофильм, где актеры занимались бы любовью, повторяя друг другу «я тебя люблю» вместо «что, потекла, сучка поганая?».

Говорят, в жизни такое бывает.

 

Суббота

 

Кризис пятидесятилетних у меня случился за двадцать лет до срока.

 

Воскресенье

 

Я на Форментере у Эдуара Баэра, единственного известного мне живого гения, – он снял виллу прямо на пляже. Раннее утро, солнце обжигает подбородок. Купаться нельзя, слишком много водорослей. А тут еще медуза обожгла мне ногу. Мы накачиваемся джин-касом и «Маркес де Касересом». Встречаем Эллен фон Унверт, Анисе Альвина, Майвенн Ле Веско с дочерью Шаной Бессон, Бернара Зекри и Кристофа Тизона с Канала+, а также актрисулек, которые меняют каждую ночь койку, продюсеров, которые водят нас за нос на грязевые ванны, и, наконец, – на вечеринке, где Боб Фаррелл (исполнитель «Кровяных колбасок») ставит десять раз подряд свой последний диск: «Как прошлым летом среди скал / я имел с тобой анал», – высокомерную красотку по имени Франсуаза, в лиловом платье, с золотистой, как пляж, и обнаженной а-ля Мирей Дарк спиной.

Фредерик Бегбедер «Романтический эгоист».

Фредерик Бегбедер считается «звездой» современной французской литературы.
Имя его постоянно на слуху, он неоднократно приезжал в Россию, где отрывался на всевозможных светских вечеринках, давая многочисленные интервью. В итоге у меня сложилось мнение, что Бегбедер — человек «безбашенный», такой типичный представитель современной гламурной тусовки. И мне стало любопытно узнать, что же это за писатель такой и «с чем его едят».

Знакомство с творчеством француза я начала с романа «Романтический эгоист», опубликованном в журнале «Иностранная литература» (2006, № 2). Отзывы и рецензии на это произведение полярные: от восторга до полного неприятия.
Попробую представить вам свое видение этой книги. Роман представляет собой личный дневник пятидесятилетнего модного писателя Оскара Дюфрена – альтер-эго самого Бегбедера.
«Эгоист» весь состоит из коротких и потому легко читаемых дневниковых записей героя, в которых он описывает как свою внутреннюю жизнь, так и жизнь вокруг себя. В романе очень много знаменитостей, как всемирно известных, так и известных лишь во Франции. Постоянно приходится читать сноски, объясняющие, кто есть кто. Упоминается много разных СМИ и телешоу, аналоги которых есть и у нас: «Elle», «Остаться в живых», «Лофт-стори» (аналог «Дом-2»).
Герой романа обласкан славой, себя и себе подобных представителей богемы он зовет бубонами, постоянно подчеркивая, как много у них денег, как свободно и весело им живется: модные клубы, перелеты с курорта на курорт, интервью в глянцевых журналах, передачи на телевидении и прочие атрибуты звездной жизни. Причем Оскар Дюфрен постоянно сравнивает себя с другими «звездами» по степени популярности, известности, и сравнение, увы, часто оказывается не в его пользу. В романе описывается светская жизнь как курортов, так и крупнейших мегаполисов мира, включая Москву.
Вообще, о Москве Бегбедер написал не так уж и плохо, можно даже сказать, что Москва, по его мнению, не хуже других мегаполисов. Меня впечатлило удивление автора тем, как москвичи, зарабатывая 400 долларов в месяц, умудряются оплачивать сотовую связь (где он нашел таких москвичей?). Мы бы с вами его этому научили, верно?
Роман в своем роде путеводитель по клубам и ресторанам мира с указанием названий и адресов. И надо заметить, что мне, как человеку, далекому от посещения ночных клубов, этот роман еще раз доказал, что лучше туда и не соваться: море алкоголя, наркотики и бездумный секс. Сексом вообще пронизано все произведение Бегбедера, причем в таких выражениях, что мне поначалу хотелось закрыть журнал. Я не ханжа и не юная девушка, но к такой циничной прямоте в литературе как-то до сих пор не привыкла. Но потом мне неожиданно стало интересно узнать, чем же закончится роман, к чему приведут героя его бесконечные метания, или точнее сказать, мотания по жизни, найдет ли Оскар свою любовь и сумеет ли ее сохранить.

Забегая вперед, скажу, что любимая женщина оставила писателя ради другой девушки. Весьма банально для современной гламурной жизни, не правда ли? Нам, как говорится, богатых не понять. Привлекает в «Эгоисте» остроумие автора, некоторые его замечания и афоризмы весьма точны и запоминаемы. И за всей этой завесой безудержного кокаиново-сексуального веселья проступает тоска автора по настоящим чувствам, настоящей любви. Сын обеспеченных родителей, он с неприязнью вспоминает кожаные сиденья в автомобилях своего отца, от которого не видел ни любви, ни внимания. Оскара по-настоящему пугает расползающийся по всему миру терроризм, массовые убийства случайных людей свихнувшимися психами, его сильно потрясли теракты в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Можно сказать, что у героя депрессия, которая часто бывает у людей, достигших успеха и финансового благополучия, но не познавших простого человеческого счастья и искренней любви. Вот некоторые цитаты из романа. Ознакомившись с ними, вы сможете понять, в каком духе он написан.

1. Ничего не поделаешь – то мы предаёмся любви, то любовь предаёт нас.
2. Любовь — это такая музыка, которая делает верность естественной.
3. Сегодня меня занимает моя следующая женщина. Поэтому я их часто меняю: ищу не очередную, а самую последнюю.
4. Презирая того, кого любил, оскорбляешь самого себя.
5. Почему так приятно трахаться без резинки? Потому что рискуешь дважды и по полной программе: дать жизнь и заразиться смертью.
6. Если меня показывают по ящику, говорят, что я слишком раскручен. Если я отказываюсь от выступлений, говорят, что я звездю. Когда я покончу с собой, меня наверняка обвинят в пиар-акции.
7. Любовь – это когда выдумываешь человека до того, как знакомишься с ним.
8. Что значит любить? Я по тебе скучаю, даже когда ты со мной. Не забудь от моего имени поблагодарить маму за то, что она тебя родила.
9…благодаря интернету города обоснуются в деревне.
10. Изменять глазами – самый приятный способ хранить верность.
11. Чем сильнее напьёшься, тем более неотразимым себя ощущаешь, и тем менее таковым являешься.
12. Любопытная симметрия: Людо не хватает духа уйти от жены, а у меня не хватает духа завести себе жену. Мы две оборотные стороны одной медали по имени мужчина. Который не в состоянии сделать две вещи: уйти и остаться.
13. Любовь похожа на американские горки: сначала вверх, потом вдруг вниз, и снова вверх, и снова вниз, а в конце блюёшь прямо на себя!
14. Как можно ревновать к такой красавице? Все те, кто тебя хочет, — нормальные люди. Я не заслужил эксклюзивного права. Лишить других возможности воспользоваться такой красотой было бы верхом эгоизма. Чудо нельзя запереть на замок.
15. Глобализация – это возможность чувствовать себя везде как дома и вместе с тем как бы за границей.
Вот такой он, романтический эгоист, прячущийся за ширмой жесткого цинизма и похабщины. Такое оно – «лицо» современной французской литературы. Судите сами, читать или не читать.

Е. Сафронеева

Назад

Фредерик Бегбедер ★ Романтический эгоист читать книгу онлайн бесплатно

Фредерик Бегбедер

Романтический эгоист

Кто он, тот, кого за меня принимают?

Луи Арагон Неоконченный роман. 1956

Что такое дневник? Это роман.

Жак Одиберти Воскресенье ждет меня. 1965

Амели

Очень бы я хотел, признаться,

С тобою жить, подле тебя скончаться.

Неплохо бы нам было расписаться —

Сегодня, например, в 16.20.

17 июня 2003

Лето Путешествие на край night[1]

Бог дает человеку не поэтический талант, а талант плохой жизни.

Сергей Довлатов

понедельник

Думаешь, мне есть что сказать? Что со мной что-то такое происходит? Вряд ли, вряд ли. Я просто человек. И у меня есть своя история, как у всех. Пока я битый час бегу на месте, упражняясь на тренажерной дорожке, мне кажется, что я — метафора.

вторник

Достали меня выплески злости в авторских колонках. Что может быть безнадежнее хроникеров, этих стахановцев зубовного скрежета! Им платят за ворчание, и журналы пестрят заметками более или менее известных писак-внештатников, которые привыкли раздражаться по команде. Их фотки помещены слева вверху. Они хмурят брови, чтобы подчеркнуть свою досаду. Они делятся своим особым мнением решительно обо всем, под якобы оригинальным углом зрения (на самом-то деле все сдувают у собратьев по перу), они за словом в карман не лезут, ой-ой-ой, мало не покажется.

Вот и мой черед настал. Мне придется еженедельно ненавидеть и ныть в “ВСД” по пятницам-субботам-воскресеньям[2]. Всю неделю буду искать повод для ворчания. В 34 года превращусь в старого брюзгу на окладе. В молодого Жана Дютура[3] (без трубки). Все, хватит: не хочу, не буду, лучше публиковать дневник, записки на нервах.

среда

Все-таки есть на свете справедливость: женщины кончают с большим кайфом, чем мы, зато реже.

четверг

Чем лучше с бабками, тем хуже со вкусом, не так ли? Большие деньги — это горы шмоток и брюликов, уродские яхты и ванны с кранами из литого золота. Бедняки теперь элегантнее богачей. Благодаря новым маркам вроде “Зары” или “H&M”, блонды без гроша в кармане выглядят гораздо сексуальнее, чем навороченные телки при деньгах. Бабки — это верх пошлости, потому что их хотят все. Моя консьержка будет пошикарнее Иваны Трамп. Что мне омерзительнее всего на свете? Запах кожи в крутых английских тачках. Что может быть тошнотворнее “роллса”, “бентли” или “ягуара”? В конце книги объясню почему.

пятница

Было бы неплохо для развития киноискусства снять порнофильм, где актеры занимались бы любовью, повторяя друг другу “я тебя люблю” вместо “что, потекла, сучка поганая?”. Говорят, в жизни такое бывает.

суббота

Кризис пятидесятилетних у меня случился за двадцать лет до срока.

воскресенье

Я на Форментере, у Эдуара Баэра[4], единственного известного мне живого гения, — он снял виллу прямо на пляже. Раннее утро, солнце обжигает подбородок. Купаться нельзя: слишком много водорослей. А тут еще медуза ужалила меня в ногу. Мы накачиваемся джин-касом и “Маркес де Касересом”[5]. Встречаем Эллен фон Унверт, Анисе Альвина, Майвенн Ле Беско с дочерью Шаной Бессон[6], Бернара Зекри и Кристофа Тизона с Канала+, а также актрисулек, которые меняют койку каждую ночь, продюсеров, которые водят нас за нос на грязевые ванны, и, наконец, — на вечеринке, где Боб Фаррелл (исполнитель “Кровяных колбасок”[7]) ставит десять раз подряд свой последний диск: “Как прошлым летом среди скал/я имел с тобой анал”, — высокомерную красотку по имени Франсуаза, в лиловом платье, с золотистой, как пляж, и обнаженной а-ля Мирей Дарк спиной. Удар — или дар? — под дых. Она мне слова не сказала; и тем не менее каникулы мои удались именно благодаря ей.

понедельник

Интересно, какую рожу скорчила бы Бриджит Джонс, если бы ее содомизировал Филипп Соллерс? Я пишу это, потому что перебрался на остров Ре, где вот-вот наткнусь на автора “Мании страсти”. Погода замечательная. Я один-одинешенек и пойду, пожалуй, кадрить сосок в “Букингем”, местную дискотеку. В просторечии — “Бук”, ведь это у нас литературный остров.

Читать дальше
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА

Понравилась книга?


Вы можете купить эту книгу и продолжить чтение
Хотите узнать цену?
ДА, ХОЧУ

Фредерик Бегбедер. Романтический эгоист. Аннотация к книге

Фредерик Бегбедер уже давно интересовал меня – уж больно много и часто о нем говорили в последнее время. И восхищались им, и ругали его. Но никого он не оставил равнодушным.

И вот, наконец, мне в руки попала книга этого автора – «Романтический эгоист».

«Романтический эгоист» — это дневник, дневник писателя, который рассказывает о своей жизни в среде французской богемы – известные актеры, журналисты, современные нашумевшие писатели, медиа-магнаты, денежные мешки, сильные мира сего, а также все остальные, коими окружена так называемая элита.

Какова жизнь звезды? Какова цена этой звездности? Чем занимаются «зазвездившие»? И в чем их отличие от обычных смертных?

Оскар Дюфрен, романтический эгоист, неожиданно ставший известным писателем, пытается честно рассказать о своей жизни. Каждый день он кочует из одного популярного ночного клуба в другой, с одного значимого мероприятия на другое, с одного модного курорта на другой. Но где бы он ни был, куда бы ни пришел вслед за французской богемой, везде случается один и тот же безвкусный сценарий – звезды гуляют. Что означает — напиваются вдрызг, употребляют наркотики, занимаются беспорядочным сексом и жалуются, жалуются на жизнь.

И Оскар Дюфрен ни в чем не уступает другим именитым и богатым. И, кажется, такая жизнь его вполне устраивает. Точнее, не то, что «устраивает», но он не собирается ничего менять, хоть люто ненавидит свое клубно-тусовое существование. Но и тут Дюфрен не оригинален – любая звезда, любой популярный телеведущий или денежный мешок точно также ненавидят и не желают никаких перемен.

Впрочем, подобную картину ныне можно наблюдать не только в среде золотой богемы. В основной своей массе, в любой точке планеты человечество живет именно так, разве что отличие может быть в цене на выпивку, качестве наркотика, марке одежды, еде, партнерах по сексу.

И потому весьма сложно сказать, что представляет собой элита – вершину человеческого общества или же его дно.

Однако это не столь важно. Куда важнее то, что иногда (пусть даже совсем редко, но все же) случаются в мире некие необычные счастливые исключения. Такие, к которым стремится как самая звездная богема, так и самый распоследний смертный.

В такое счастливое исключение (тайно или явно) верим все мы. И романтики, и эгоисты, и даже романтические эгоисты. А потому каждый из нас (в той или иной степени) является этим самым Оскаром Дюфреном (или можно сказать иначе – в каждом из нас есть Оскар Дюфрен).

Да и что вообще человеку остается, как не вера в чудо? Особенно когда уже все иное перепробовано и не привело ни каким результатам.

Но с Оскаром Дюфреном именно это и случается – чудо, исключение из общепринятых правил. Его чудо – настоящая любовь.

Как это повлияет на Оскара Дюфрена? Изменит ли это его самого, его клубно-тусовую жизнь? Ведь он все-таки не глупый человек и прекрасно все понимает (понимает, что обмануть можно кого угодно, только не себя самого). Свидетельство тому – его дневник, с которым он делится не только своими приключениями, но и своим пониманием окружающей его действительности, своими общественными и личными мыслями, своими, несмотря ни на что, поисками – себя, смысла существования, веры, надежды, любви.

Вот только готов ли он к чуду?

Сможет ли Оскар Дюфрен — романтический эгоист — принять свое чудо (пусть даже такое маленькое и локальное) и измениться? Измениться не для окружающих, а для самого себя (ведь для того чудо и случается)?

А вы смогли бы? Ведь одно дело надеяться и бездеятельно ждать, жалуясь на жизнь, и совсем другое – сделать эту жизнь по настоящему осмысленной.

Итак, передаю слово герою книги. Оскар Дюфрен (он же Фредерик Бегбедер) в своем романе-дневнике «Романтический эгоист» поведает о себе все – и плохое, и хорошее — все то, что мы демонстрируем другим, и то, что мы тщательно от других скрываем.

Читайте необыкновенный роман Фредерика Бегбедера «Романтический эгоист». Эта история жизни стоит внимания.

Другие аннотации:

 ◊ Силверберг Роберт. Вертикальный мир. Аннотация к книге

 ◊ Арабов Юрий. Биг-бит. Аннотация к книге

 ◊ Бах Ричард. Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Аннотация к книге

 ◊ Бэнкс Иэн. Шаги по стеклу. Аннотация к книге

 ◊ Быков Дмитрий. Списанные. Аннотация к книге 



Цитаты из книги Фредерика Бегбедера «Романтический эгоист»

Цитаты из книги

Фредерика Бегбедера

«Романтический эгоист»

Я мечтаю о вышедших из моды чувствах, а тут — играй гормон.


Изменять глазами — самый приятный способ хранить верность.


Я нашел счастье в тот момент, когда решил прекратить поиски.


Что значит любить?
Я по тебе скучаю, даже когда ты со мной.
Не забудь от моего имени поблагодарить маму за то, что она тебя родила.


Я так давно бегу, что уже не помню от чего.


Я боялся, что уже никогда не полюблю, теперь боюсь, что влюбился навсегда. В девушку, которую ещё даже не поцеловал!


Мечтаю стать бумерангом. Тебя кидают, а ты им — обратно, в морду.


Ищу повода поплакаться, но не нахожу. Что само по себе уже повод.
Оскар Дюфрен


От тебя у меня кружится голова — в твою сторону.
Оскар Дюфрен


Моя жизнь — это роман, основанный на реальных фактах.
Оскар Дюфрен


На свадьбе она шепнула мне с очаровательной коварностью, во всем блеске невинной жестокости: «Как жаль, что я так счастлива… С тобой я могла быть так несчастна».
Я остался стоять с открытым ртом.
Оскар Дюфрен


— Ты что, по-прежнему встречаешься с Клер?
— Нет. Мы все время ругались. Бросали друг друга. Поговорим о чем-нибудь другом. У нее крыша поехала. Неинтересно. И вообще мне плевать. Между нами все кончено.
— А… ты, значит, так сильно в нее влюблен…
Оскар Дюфрен


У меня сбой в системе принятия решений.
сестра Оскара


В восемнадцать лет я все дни напролет мечтала о любви. В двадцать два года я ею занимаюсь всю ночь. Я, конечно, ***ь, потому что последний вариант меня устраивает больше.


Любовь — это когда выдумываешь человека до того, как знакомишься с ним.


Любовь по-прежнему самый сильный наркотик.


Ничего не поделаешь – то мы предаемся любви, то любовь предает нас.


Любовь — это когда секс становится таким потрясающим, что уже не можешь заниматься им ни с кем другим. Наваждение перемещается из члена в мозг.


Любовь — это когда чувствуешь, что прозевать кого-то значит прозевать свою жизнь. Любовь — это когда перестаешь колебаться.


Держу пари, что любовь невозможна. Выиграв, я ничего не выигрываю. Проиграв теряю все.


Влюбленные задыхаются в двух случаях — когда любят и когда их разлюбили.


Попытка увековечить чувства — полное безумие, у них есть срок годности, как и у нас самих. Всему приходит конец, а мы не хотим с этим смириться. Страдание прибавляет ему вдохновение.


Любовь влияет на погоду. На улице дождик, вы маетесь, просматривая записную книжку в своем мобильнике. Наконец, доходите до фамилии женщины, о которой думали, и — оп! — нажимаете на зеленую кнопку и оставляете ей сообщение: «Я сидел и думал о тебе», и вот уже среди туч воссияло солнце, запели птицы под дождем, вы превращаетесь в законченного идиота, исполняете балетное па, улыбаетесь на манер Джина Келли (только лучше), и прохожие вокруг таращатся в изумлении… На улице может быть минус двенадцать по Цельсию, но вы подыхаете от духоты просто потому, что услышали ее голос на ответчике.


Теперь у меня есть цель в жизни — сделать эту женщину счастливой.


Любовь делает тебя непобедимым. Невозможно сдерживать влюбленного человека: не вздумайте вставать у него на пути.


Любовь — это такая музыка, которая делает верность естественной.


Мне хотелось, просто-напросто, чтобы у меня ныл живот, когда я думаю о ком-то.


Придурки любят, когда им льстят. Умные — когда их критикуют.


Она произошла в моей жизни. Со мной редко кто-то случается.


Сегодня утром солнце перешагнуло через барьер из занавесок, запечатлело золотистый поцелуй на твоей груди, и я последовал его примеру.


Мужчины и женщины в равной степени западают на тех, кто не обращает на них внимание.


Ты самое значительное событие с тех пор, как нога человека не ступает больше на Луну. Ты не позволила мне не полюбить тебя. Я просто не мог поступить иначе. Ты не дала мне пройти мимо. Любовь — это когда чувствуешь, что прозевать кого-то значит прозевать свою жизнь. Любовь — это когда перестаешь колебаться. Когда все остальные женщины кажутся пресными. Я скучаю по тебе, еще не узнав тебя.


Она ругает меня, потому что любит, а я вежлив с ней, потому что разлюбил ее.


Как в сущности, легко испортить хорошие отношения — достаточно сказать: «Я тебя люблю».


Я буду ждать тебя всю жизнь с условием, что ты поторопишься мне перезвонить.
Клер


Бежать, нестись не переводя дыхания. А потом, в один прекрасный день, остановиться и сказать ей, глядя прямо в глаза: мне нужна только ты, честное слово. И поверить в это.


Она пожала мне руку. Пожала ладонь. Пожала локоть, бицепс, плечо, подбородок. Ее губы коснулись моих. Я ослеп, оглох, онемел. Я был рожден ради этого мгновенья.


Чтобы позлить Летицию из Лилля, я говорю, что буду трахать другую, думая о ней. Она нежно улыбается – как я ни стараюсь, мне не удается вывести ее из себя – и сообщает мне медовым голоском:
— Лучше трахать ее, думая обо мне, чем трахать меня, думая о ней.


По-моему, мне надо перестать думать. Я долго думал, прежде чем пришел к этому заключению.


Вот три фразы, которые следует произносить при разрыве с женщиной: «Я от тебя ухожу», «Между нами все кончено» и «Я тебя разлюбил». Пока они не произнесены, все еще поправимо.


Красота привлекает вульгарных и бездарных критинов и отпугивает робких и нежных умников. Красота — никудышный сортировщик, поэтому красотки окружены козлами.
Физическую красоту правильнее будет сравнить со славой, а не с властью : она столь же эфемерна, фальшива и разрушительна, так что это худший критерий для отбора.


Бабы и так круче нас, но если у них вдобавок есть ещё и чувство юмора, нам вообще крышка.


Писатель, повторяющий одну и ту же фразу, был бы мудрецом. Все наши беды от того, что мы не хотим повторяться. Как будто истин несколько.


Почему так приятно трахаться без резинки? Потому что рискуешь дважды и по полной программе: дать жизнь и заразиться смертью.


Я любил ее за ее прихоти, недостатки, причуды. Я разлюбил шикарных телок. Мое сердце отдано нескладёхам.


Вчера утром пришла открытка от Клер: «Дорогой Оскар, я тебя не люблю. Не люблю. Не люблю. Не люблю. Не люблю». Самое прекрасное любовное письмо из всех, что я получал.


Все мои признания в любви происходят либо раньше времени, либо слишком поздно. Потому что я говорю «Я люблю тебя» только чтобы склеить или утешить.


Я любил её, потому что у нее был хронический цистит… И ещё я её любил, потому что, когда я увидел её в первый раз, она, не извинившись, загасила окурок в моем бокале… И ещё потому, что она в детстве носила брекеты на зубах. Я любил её, потому что каждый раз, когда мы виделись, её волосы оказывались другого цвета: она становилась то рыжей, то брюнеткой, то блондинкой, то лиловела… Я любил ее за её прихоти, недостатки, причуды. Я разлюбил шикарных телок, мое сердце отдано нескладехам.


Быть влюблённым — значит удивляться. Когда удивление проходит, наступает конец. Любовь состоит на 90% из любопытства и только на 10% из страха, что умрешь в одиночестве, как последнее дерьмо.


Ложь романична (роман — это искусство не говорить правды, отвергать тиранию откровенности, шантаж искренности, диктатуру достоверности), а Правда романтична ( что может быть поэтичнее и лиричнее откровенности, какое неистовое требуется мужество для того, чтобы просто сказать, что вы думаете на самом деле).


Любовь к невротичке — наказание для бабников.


Влюблённый бабник — это сердцеед, ставший жертвой душегуба.


Проблема в том, что стоит мне напиться, как я влюбляюсь.


Изменять любимой значит изменять себе.


Я пережил страшные минуты, я страдал, вкалывал, терпел поражения, меня унижали и валяли в грязи, вытирали об меня ноги, но никто никогда не узнает, как мне тяжело было просто ТЕБЕ НЕ ПОЗВОНИТЬ. Разлюбить еще труднее чем бросить пить.


Я, кажется, омерзительно влюблен. Я не знал тебя, но узнал тут же.


Почему я люблю эту женщину? Потому что она full options.


Недостаток всех прочих женщин состоит в том, что они – не она.


Мы любим, только когда нас отвергают или ускользают от нас.


Жизнь — это длинный план-эпизод от рождения к смерти. Время от времени хочется при монтаже вырезать сцены.


Чем больше я зарабатываю, тем беднее становится моя жизнь.


Вдалеке от дома я скучаю только по тебе. Ты моя единственная родина.


Нельзя общаться с людьми, которых ненавидишь, потому что в конце концов начинаешь их любить.


Нашел способ тискать сиськи задарма: достаточно заявить, что они искусственные. Тетки до смерти обижаются, вмиг задирают футболки и просят пощупать и убедиться. Не сдавайтесь сразу, будьте профи. Скажите:
– Операция прошла хорошо? Ну надо же, в жизни не скажешь, что силикон.
– Ты что! Они настоящие! Ты пощупай, пощупай!
Стриптиз на халяву и тисканье сисек обеспечены. Что надо сказать? То-то же. Спасибо, Оскар!
Оскар Дюфрен


После ужина мы прошлись по парижским мостовым, дул теплый ветерок, я слегка попунцовел и, чтобы поддержать разговор, предложил ей выйти за меня замуж. Во мудак!
Оскар Дюфрен


Одноразовые романы печальны, но весьма приятны. Решаешься на жесты, к которым в обычной жизни идешь месяцами.
Оскар Дюфрен


Не бывает мужей верных и неверных. Мужья подразделяются на две категории: одни изменяют женам тайно, другие явно. Судите сами, кто аморальнее: тот, кто предает вас исподтишка, или тот, кто выкладывает все начистоту?
Оскар Дюфрен


Настоящая свобода настает тогда, когда ты недоступен или вне зоны действия сети.


Вон мой парень стоит, пойду его брошу.


Что мне кажется самым сексуальным в женщине? Её возраст, если ей 18 лет.


Я любил её до того, как полюбил, люблю и после. Я недостаточно любил её между «до» и «после».


Я люблю только читать, писать и заниматься любовью. Соответственно, для жизни мне достаточно было бы простой студии при условии, что в ней будет книжная полка, компьютер и кровать.


Когда спишь с женщинами налево и направо, они сливаются в одну. И она просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди, степень эпиляции лобка и цвет белья варьируются от случая к случаю. Но ты повторяешь ей заученные фразы, делаешь одни и те же штучки, совершаешь одинаковые движения в установленном порядке: «Ты хорошо пахнешь… подвинься ближе, еще… я так хочу твои губы…, скорей, я больше не могу… о, благодарю тебя, Господи, какое счастье… ты мне страшно нравишься… мне кажется, это сон… мы будем заниматься этим всю ночь, всю жизнь…» Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам с завороженным взглядом ребенка, который разворачивает подарок. Перемены приводят к повторяемости.


Мы думаем, что знаем, чего хотим. А на самом деле наши желания нам больше не принадлежат. Реклама побуждает нас делать то, что, в общем-то, мы делать не собирались. Так, в конце концов, мы начинаем жить чужой жизнью.


Я люблю иронию без цинизма, трезвость мысли без нигилизма, загул без чувства вины, вежливость без лицемерия, радость без позерства, щедрость без благотворительности, ночь без одиночества, улицы без машин, счастье без скуки и беспричинные слезы.


Нет ничего уродливее мужчины, который мнит себя красавцем.


В ночных клубах надираются, чтобы кадриться, и результат на лицо: клеишься ко всем бабам подряд, потому что застенчивость тонет в алкоголе. Проблема в том, что впоследствии в нем тонет и эрекция. Правительство ошибается, заявляя, что «злоупотребление алкоголем опасно для здоровья»: напротив, это прекрасное средство от СПИДа!


Сегодня меня занимает моя следующая женщина. Поэтому я их часто меняю: ищу не очередную, а самую последнюю. Я знаю, что где-то меня уже ждет та, с которой я пока не знаком.


Между свободой и счастьем я выбрал свободу.


Откуда ей знать, что наличие у меня бабок еще не свидетельствует о наличии мозгов?


Как же мне одиноко в этой семье, которая каждую минуту напоминает мне о том, что я не создал своей.


Наш экономический эгоизм стал образом жизни. Как блеснуть в живом разговоре, лицом к лицу с собеседником, если привык тратить минут пятнадцать на письменный ответ? Виртуальность — наше спасение от правды.


Лучшее — враг хорошего, худшее — враг лучшего. Бездарное — враг гениального. Отстой — враг суперского. Дерьмо — враг прикола. Вау! Век живи, век учись и шевели мозгами.


Кризис пятидесятилетних у меня наступил за двадцать лет до сорока.


Что такое мужская дружба? Петушиный бой? Ревнивое влечение? Скрытое соперничество? Одиночество в компании? Платоническая гомосексуальность? Конкурс пенисов? Тайна сия велика есть. Или нет.


Женщины стараются превратить своих любовников в мужей, а это все равно что кастрировать их. Но и мужчины не лучше: из любовниц они делают домработниц, из женщин-вамп – матерей семейства.


Сложность не в том, чтобы ответить на вопрос, зачем мы живем, а в том, чтобы не задавать его.


Когда мальчики целуют девочек, им кажется, что это очень-очень важно.


Если ты знаешь, почему ты кого-то любишь, это значит, что ты его не любишь.


Франсуаза впервые в жизни выпила водки. Она поняла, в чём смысл алкоголя, и клеила всех напропалую.


Моя цель — отыскать утопию, которая не выглядела бы смешно.


Сегодня я составил список того, что предлагает мне мир. Раз, два и обчелся. Но мира как такового мне хватит.


Если ты сидишь на лезвии ножа, рано или поздно тебя разрежет пополам.


Бельгийцы говорят «уметь» вместо «мочь». «Я не умею этого делать» означает «Я не могу этого делать». Поэтому для них импотент просто неумеха.


Все так чудесно в пяти сантиметрах от лица женщины, которую, может быть, сейчас поцелуешь. С этой точки лучше не сдвигаться. Продолжение явно будет не так невинно.


Когда у меня начинается насморк, все думают, что я нюхаю наркотики. Вот что значит репутация.


По-моему наоборот: трахаться не так сексуально, как танцевать медленный танец. Поцелуй в шейку лучше вагинального туда-сюда-обратно. Рука в волосах прекраснее плевка спермы в резинку от «Durex».


Как испортить себе лето? Влюбиться в июле.


Любопытная симметрия: Людо не хватает духа уйти от жены, а у меня не хватает духа завести себе жену. Мы две оборотные стороны одной медали по имени мужчина. Который не в состоянии сделать две вещи: уйти и остаться.


… Как ни пародоксально, новизна возникает, только если хранишь верность одной женщине. Донжуаны лишены воображения. Казанову принято считать многостаночником, а он был просто лентяем. Потому что, как ни меняй баб, ты-то остаешься всё тем же мужиком, поборником пути наименьшего сопротивления. Чтобы хранить верность, необходим талант.


Если вашу мечту легко осуществить, значит это фигня, а не мечта.


На ошибках учатся, вот почему от успеха тупеют.


Когда вам не дают роли, которую вы заслуживаете, надо написать её самому.


Даже если мужики и хотят трахнуть всех баб, это еще не значит, что они не могут полюбить, и слава богу, потому что это самое прекрасное, что есть в нашем раздолбанном обществе…


Люблю я своё несчастье. Оно составляет мне компанию. Порой, когда я временно счастлив, мне даже не хватает этой занозы. На хандру легко подсесть.


То, к чему я стремлюсь, весьма туманно и не поддается определению, это — свободная жизнь.


Виртуальность — наше спасение от правды.


Меня ломает не твое отсутствие. Это ломка по тому времени, когда меня без тебя не ломало.


Прошлое миновало, будущее неопределенно: мы задыхаемся в вечном настоящем наших утех.


Спрашиваю её, как дела. «Плохо», — отвечает она. Люблю людей, которые откликаются на формулы вежливости криком о помощи.


Мы бежим от одиночества, вместо того чтобы сознаться себе, что у нас нет другого выбора.


Я решил больше никогда не быть ни эгоистом, ни романтиком. Уверен, что стану отличным алкоголиком.


Чем сильнее напьёшься, тем более неотразимым себя ощущаешь, и тем менее таковым являешься.


Одиночество — логическое следствие индивидуализма.


Чтобы хранить верность, необходим талант.


Лучше жить с психопаткой, которая разобьет тебе сердце, чем сидеть дома и ругаться на телевизор.
Оскар


Моя жизнь делится на два периода: до 20 лет я ничего не помню; потом следуют годы, о которых я предпочитаю забыть.


Карьера писателя:
В 30 лет ты «блестящий».
В 40 лет ты «талантливый».
В 50 лет ты «гениальный».
В 60 лет ты «б. у.».
В 70 лет про тебя говорят: «А что, он еще жив?»


Кино — это полная противоположность театру. Фильмы надо смотреть сразу, как только они выходят на экран, потому что потом можно только разочароваться, тогда как на спектакли лучше идти как можно позже, ни в коем случае не в начале ( генеральные — это кошмар, актеры играют хуже обычного, им надо дать время «обкатать» спектакль, а автору — время поправить пару реплик в случае чего). Кино потребляется мгновенно, театру же надо отстояться, как вину. Кино — свежий скоропортящийся продукт, а театр — это блюдо, которое лучше есть остывшим. Надо смотреть новые фильмы и старые спектакли.


Бумага плюс ручка равняется Литература. Меня всегда поражало, как такими скудными средствами можно создать такие великие шедевры. На телевидении все наоборот.


Неминуемая катастрофа: Земля погибнет, это раз. Непоколебимая уверенность: я тоже умру, это два. Вопрос на повестке дня: кто первый? Земля или я? Лучше бы Земля, потому что тогда и я там тоже буду. Если уж подыхать, так с музыкой. Любя себя я очень рассчитываю на конец света. Не исключено, что все люди мне подобны; это объяснило бы тот факт, что они изо всех сил стараются ускорить Апокалипсис: чтобы не помереть в одиночку.


ДВД – Декольте Великолепное от Диора
УКВ – Удивительно Красивый Взгляд
NB – Нижний Бар
ДНК – Днем Не в Кайф
ТВ – Тусанемся Вместе


Критики находятся в выгодном положении – они могут укрыться в чужой реальности. Чей-то фильм, чья-то передача, чья-то книга, чей-то диск – прекрасное убежище, где можно не думать о себе. Критик не любит жить. У критика нет личных воспоминаний – их замещают воспоминания писателей, художников. Чужие произведения защищают его от жизни. Искусство заменяет жизнь, которой у него нет. Число жителей нашей планеты, живущих по этому принципу, все время растет. Они пребывают в волшебном мире критиков, где исчезают проблемы, где песня о любви становится единственным источником печали, а весьма изысканные и столь же искусственные персонажи страдают вместо нас.


Глобализация – это возможность чувствовать себя везде как дома и вместе с тем как бы за границей. Хорошо путешествовать под крылом глобализации, при условии, само собой, что у вас до хрена евро и вы не отличаетесь особой глубиной восприятия. Я езжу по миру, но ничего не вижу, потому что нечего видеть. Все страны похожи на мою. Что в лоб, что по лбу. Все одеты одинаково, как из инкубатора, и ходят в одни и те же магазины. Единственный положительный результат подобной уравниловки: весь мир у меня дома, а раз уезжать – это все равно что оставаться, то почему бы не уехать?
Оскар Дюфрен


В любом случае, когда я иду в кино с Франсуазой, мне больше нравится смотреть на ее профиль, чем на экран. От тебя у меня кружится голова – в твою сторону. У меня начинает ломить шею: фильму надо быть действительно на высоте, чтобы сравниться с тобой. Я смотрю, как ты смотришь кино. Если ты смеешься, я решаю, что фильм смешной. Если плачешь, я решаю, что он трогательный. А если ты зеваешь, я засыпаю.
Оскар


До меня наконец дошло. Чтобы снять телку, главное — не уступать её бесконечным «нет». Большинство знаменитых соблазнителей вполне среднестатистические парни. Просто они смиряются, когда их отвергают, но тут же снова лезут на рожон. Ни одна женщина не скажет «да» с первой попытки. Когда она посылает вас подальше, надо тихо отойти в сторонку минут на пять (чтобы ей стало мучительно больно), потом вернуться, снова попытать счастья и так далее.

«Москва похожа на Париж 1920-х» :: Культура

Как сказал бы Даниил Хармс, сложно что-то рассказать человеку о Фредерике Бегбедере, если он ничего о нем не знает. На сегодняшний момент Бегбедер – один из самых модных французских писателей. Он с удовольствием эпатирует публику, публика, в свою очередь, с удовольствием раскупает его творения. Бегбедер часто бывает в России, и вот он снова здесь, чтобы ответить на все вопросы о своей новой книге, посетить Книжный фестиваль и совершить очередной круиз по ночной Москве.

— Ваша последняя книга называется «Романтический эгоист», ее герой все время называет себя романтиком, хотя ведет себя порой весьма цинично. Что вы сами понимаете под романтизмом?
— Приблизительно то же, что под этим словом традиционно понимают другие, во всех аспектах – политическом ли, чувственном. Герой этой книги – человек, которому явно не хватает надежды, он ищет ее – опять же, во всех смыслах этого слова.

Обложка книги Фредерика Бегбедера «Романтический эгоист»

— В этом смысле и самый знаменитый эгоист русской литературы – лермонтовский Печорин – тоже романтик?
— Ну, русские ведь, по существу, изобретатели романтизма – так же, как и немцы. Герой «Романтического эгоиста» Оскар едет в Россию и Германию и пишет в своих дневниках, что романтизм это не любовь и не Гитлер. В этом плане романтизм может быть и опасен. Про Лермонтова я, честно говоря, не очень готов говорить… Вот Пушкин считается романтическим поэтом, и, если я не ошибаюсь, он в некотором роде отец русского романтизма. Персонаж «Евгения Онегина» очень романтичен, и он недалек от персонажа «Романтического эгоиста» – избалованный, все на свете повидавший и, тем не менее, попадающий во все ловушки, которые встречаются ему на пути. Очень мило, что русские люди очень любят этого поэта, погибшего в 37 лет на дуэли. Он был любитель выпить, погулять, гонялся за каждой юбкой – в общем, вел весьма фривольный образ жизни. Его не зря помнят так хорошо, это прекрасный пример для нынешней молодежи.

— А что скажете о сегодняшней России, о русской молодежи – ведь вы часто здесь бываете?
— Во всех моих книгах я пишу о том, как трудно быть свободным, все мои персонажи пытаются достичь свободы с женщинами или в жизни, и у них это одинаково не получается. Россия – страна свободная, люди здесь свободно себя чувствуют, и от этого тоже возникают сложности. Правда, нужно сразу отметить, что речь не идет о политической свободе или свободе прессы – этих свобод вообще нигде не существует. Интересно смотреть на то, что со свободой делают люди, у которых ее долго не было, – в первую очередь с точки зрения человека, у которого она всегда была.

Бегбедер о студенческих волнениях во Франции

«Ты хочешь жечь машины? Да, мы понимаем тебя, ты, наверное, что-то этим хочешь выразить»

— Когда я был студентом, тоже происходили всякие массовые события и манифестации. Я, разумеется, тоже участвовал в них, поскольку протест – это прекрасный повод не работать и не учиться. Что касается конкретной реформы, которая вызвала такой резонанс, – мне кажется, произошло недопонимание. Правительство хотело сделать лучше, однако не сумело этого объяснить, и получилось ровно наоборот. Вообще моя страна сейчас находится в достаточно странном положении, можно сказать, в тупике. Там сейчас происходит ряд неправильных вещей – именно поэтому я сейчас оттуда уехал попутешествовать.

Моей дочери сейчас семь лет, и я замечаю, что не имею над ней никакой власти, не являюсь для нее авторитетом, – она меня совершенно не слушает, делает, что хочет, а на меня не обращает никакого внимания. Видимо, у нас в стране происходит то же самое: нашей молодежи настолько все дозволяется – «Ты хочешь жечь машины? Да, мы понимаем тебя, ты, наверное, что-то этим хочешь выразить», – что это и заводит в тот самый тупик. В этом смысле я немного чувствую себя французским правительством.

— Кого же сейчас слушает молодое поколение французов? Профсоюзных или партийных лидеров, может быть, религиозных?
— О-ля-ля, какие сложные вопросы вы задаете… Знаете, я все-таки пишу книги, думаю о стиле или языке, а молодежь – это не совсем моя стихия, я не знаю, какие у нее проблемы или вопросы. Могу сказать одно: я свою молодость прожигал, прожег и могу посоветовать представителям молодого поколения то же самое.

Тут надо добавить, что Франция – это такая страна, где государство очень сильно и во всем присутствует, во все вмешивается, во все лезет. Оно считает, что способно решить все проблемы, и проблемы молодежи в том числе. Молодежь все-таки должна решать свои проблемы самостоятельно. Франция в этом отношении похожа на коммунистическую страну – государство хочет все охватить, и от этого в социальном плане сейчас существуют некоторые сложности. По сути, Ширак ничего решить не может, но он упорно заставляет людей верить в обратное.

Бегбедер о Мишеле Уэльбеке и своем последнем романе

Фредерик Бегбедер

— Мне понравилось то, что действие романа «Возможность острова» происходит в настоящем, сегодня. По-прежнему много юмора и амбиций – в том, где речь идет о сегодняшнем дне. А вот дневники клонов – тут читалось сложнее, расплывчато как-то, тяжело представить, что происходит через 25 поколений. По-моему, довольно смешно, что Мишель все время пытается бороться со смертью, победить ее – то идея клонирования, то передача себя в будущее. Вряд ли он победит в этой борьбе. Да и стоит ли задаваться такими вопросами – надо просто принять, что рано или поздно это все равно случится, и просто заниматься своим делом. Мы с ним долго это обсуждали, и он сказал, что в последнем романе смеется над этими элементарными частицами, потому что в итоге человек добился бессмертия – и ему стало скучно. Стоило ли вообще тогда все это затевать?

Если говорить, что «Романтический эгоист» похож на блог… Я люблю романы в виде дневников, но не я же этот жанр изобрел. Блоги не особенно мне нравятся, так как там что-то пришло в голову – и сразу выдается читателю. Литература все-таки требует больше внимания – написать, отложить, исправить, еще подумать. Вообще не надо забывать, что литература – это прежде всего игра, игра с языком, игра с читателем. Если этот элемент будет потерян, то книги станут попросту занудными.

— Два года назад по вашей книге собирались снимать кино, вы как-то упоминали, что на главные роли будут приглашены Бред Питт или Джордж Клуни. Проект будет реализован?
— Да, фильм начнут снимать в сентябре этого года, режиссером будет Ян Коунен («Доберман», «Блуберии» – ред.), но в главной роли будет французский актер Жан де Жарден. Во Франции фильмы часто финансируют телевизионные компании, но в данном случае все они отказались от финансирования, поскольку картина будет критиковать рекламу, а эти каналы живут за ее счет. Еще одним доказательством того, что фильм в отношении индустрии рекламы слишком резок, стало давление крупных рекламных агентств на телеканалы, чтобы те не давали денег на производство. На афишах мы обязательно напишем, что «никакой поддержки от французских телеканалов получено не было». Здесь та же история, как с Майклом Муром, который снимал фильм про Буша: сначала этот фильм должна была финансировать компания Walt Disney, а потом внезапно отказалась. Благодаря этому четче проступают границы свободы, вернее, те границы, до которых можно идти свободно.

— А вы сами будете присутствовать на съемках или принимать в них участие, чтобы фильм не исказил смысла книги?
— Ни в коем случае. Пусть профессионалы сами делают свою работу, им не нужно мешать. Я уже принял участие в фильме – написал к нему сценарий, а дальше уже они сами. Нет ничего хуже, чем лезть не в свое дело. Что касается возможных искажений – ну что поделать, бывает. Этого как раз сейчас больше боится сам режиссер. Коунен человек совершенно сумасшедший, его надо знать – он много снимал о шаманах Амазонии и Южной Америки, ел соответствующие галлюциногенные грибы, так что выбор режиссера правильный.

Бегбедер о своей известности, русской литературе и Москве

— Возможно, многие молодые люди отождествляют себя с Октавом, героем «99 франков» – но это персонаж сатирический, и я над ним в процессе всей книги смеюсь. Он любит шикарные машины, шикарных шлюх, но персонаж он весьма поверхностный – то же, кстати, можно сказать и о персонаже «Романтического эгоиста». По-видимому, молодежь как-то ассоциирует себя с ними – в таком случае произошло недоразумение. Но поскольку я человек достаточно извращенный, я никого не переубеждаю.

Из современных русских авторов могу назвать Виктора Пелевина и его «Generation P», Сергея Минаева – я его не читал, так как он не переведен, но мы встречались. Еще Ирина Денежкина – одна из ее переведенных книг имела во Франции большой резонанс. Из классиков – Чехов, Тургенев, в общем, те, что покороче. Да, роман Булгакова «Мастер и Маргарита» – очень романтичная книга, за исключением того места, где все начинают летать по небесам.

Действие моего следующего романа происходит в России, я часто приезжаю в Москву, но ненадолго – это слишком дорогой город. Сегодняшнюю Москву можно сравнить с Парижем 20-х годов, когда к нам приезжали многие американские писатели, Хемингуэй, например, или Фолкнер. Сейчас в Москве очень похожая ситуация. С Парижем и не сравнить – там у всех такие мерзкие рожи. А о парижских женщинах и вовсе говорить не стоит.

Все романтические отношения в Сyberpunk 2077 — Cyberpunk 2077

В игре Сyberpunk 2077 есть всего 7 потенциальных романтических партнера, с которыми Ви может завязать отношения: 5 женщин (1 из них гомосексуал — Джуди) и 2 мужчин (1 из них гомосексуал — Керри). Это положит начало отношениям с ними и может привести к сцене секса, если вы сделаете правильный выбор. У каждого из этих персонажей есть длинная цепочка квестов, во время которой развиваются ваши отношения с ними.

  • Альт Каннингем (пол не имеет значения, автоматически в главном квесте за Джонни Сильверханда)
  • Панам Палмер (гетеросексуал, нужен персонаж мужского пола)
  • Мередит Стаут (гетеросексуал, нужен персонаж мужского пола)
  • Керри Евродайн (гей, нужен персонаж мужского пола)
  • Джуди Альварес (лесбиянка, нужен персонаж женского пола)
  • Бестия (пол не имеет значения, часть побочного квеста за Джонни Сильверханда)
  • Ривер-Уорд (гетеросексуал, нужен персонаж женского пола)
  • Бонус: Проститутки (бисексуалы)

Ваш пол играет важную роль, 3 человека могут быть привлечены только мужским персонажем и 2 при игре за женского. Для других 2-х пол не имеет значения. Невозможно завязать отношения со всеми в одном прохождении. Альт Каннингем будет автоматически общаться во время основной миссии.

Со всеми остальными, за исключением Альта Каннингема, можно завязать отношения только во время их побочных квестов. Всегда выбирайте диалоги в поддержку человека, которого вы хотите «заполучить», защищайте их в диалогах против других людей, всегда соглашайтесь с ними, делайте все, что они просят от вас. Не говорите им, что вы делаете их работу за деньги, всегда выбирайте диалог с флиртом или физическим «прикоснуться к ней/ему» выбором. Просто будьте милым и поддерживающим, и выполняйте все их квесты.

Есть также разовые интрижки, с проститутками и другими определенными персонажами — они не считаются романтическими отношениями, это чисто перепихон.

Что касается Джонни, то его романтические встречи связаны с сюжетом. И поскольку он натурал, это будут женщины.

Теперь о каждом подробнее…

Обязательный пол: не имеет значения.

Она автоматически начнет проявлять к вам симпатию во время сюжетной миссии «Красота не умирает». Это невозможно пропустить. Это старые воспоминания Джонни. Её секс-сцена безудержна, вы не сможете всё испортить. Так что даже не волнуйтесь об этом.

Обязательный пол: Панам — женщина. Её можно привлечь только при игре в роли мужского персонажа (гетеросексуальные отношения).

Гайд: Как привлечь Панам (Все варианты диалога)


Обязательный пол: Мередит Стаут — женщина. Её можно привлечь только при игре в роли мужского персонажа (гетеросексуальные отношения). Даже несмотря на то, что она корпорат, вы можете привлечь ее, играя за любую из веток.

Гайд: Как привлечь Мередит Стаут (Все варианты диалога)

Обязательный пол: Керри Евродайн — мужчина. Он может быть привлечен только при игре в качестве мужского персонажа (гомосексуальные отношения).

  • Проходите побочные задания Керри (дополнительная информация скоро).
  • Во время побочного квеста «Off the Leash» флиртуйте с ним на балконе.
  • Затем Керри может быть привлечен во время его побочного квеста «Boat Drinks». Когда он попросит вашей помощи в бухте, вы должны поцеловать его. После сцены на пляже вы должны выбрать диалог, чтобы начать роман с ним.


Обязательный пол: Джуди — женщина. Её можно привлечь только при игре в роли женского персонажа (гомосексуальные отношения).

  • Проходите побочные квесты Джуди  — они становятся доступны автоматически во время прохождения сюжетной кампании (Both Sides, Now, Ex-Factor, «Беседы о революции«, «Дворцовый переворот«, «Отпусти меня, глубина«).
  • Во время побочного квеста «Дворцовый переворот» либо не принимайте оплату от Майко, либо поставьте все на её план.
  • Во время побочного квеста «Отпусти меня, глубина» примите приглашение Джуди пойти с ней нырять, а затем провести вместе ночь в хижине. Поцелуйте ее в ванной. На следующее утро поговорите с ней в доках и скажите, что это начало чего-то хорошего.

Обязательный пол: не имеет значения.

Гайд: Как привлечь Бестию (Все варианты диалога)

Обязательный пол: Ривер Уорд — мужчина. Он может быть привлечен только при игре в роли женского персонажа (гетеросексуальные отношения).

  • Проходите побочные задания Ривера (дополнительная информация скоро).
  • Во время его побочного квеста «Охота», вы должны спасти Рэнди. Позже в конце этого квеста выберите флирт-диалог.
  • Во время квеста «Following the River» есть две возможности поцеловать его. Надо поцеловать его оба раза. На следующее утро скажите ему, что вам нравится быть с ним.

Обязательный пол: Не имеет значения (бисексуалы).

Технически это не роман, но все приведет к секс-сцене. На карте при увеличении масштаба нажмите, чтобы отфильтровать по точкам обслуживания. У них будет белый значок целующихся губ на карте. Например, в Уэстбруке (Japantown) можно найти несколько проституток мужского и женского пола (Joytoys).

Вот и все 7 романов в Cyberpunk 2077 (CP77). Кто твой любимый?

Насколько эгоистичны люди на самом деле?

Для книжной полки менеджера

Эволюция сотрудничества, Роберт Аксельрод (Нью-Йорк: Basic Books, 1984), 241 страница, 8,95 доллара.

Страсти внутри разума: стратегическая роль эмоций, Роберт Х. Франк (Нью-Йорк: W.W. Norton & Company, 1988), 304 страницы, 19,95 доллара.

События последних десяти лет вызвали серьезные споры о преподавании и изучении этики.Но относительно мало было сказано о глубинных основаниях наших чувств по поводу инсайдерской торговли, должностных преступлений и других случаев предательства доверия. Это очень плохо, потому что происходит какое-то важное новое мышление о нашем представлении о себе как о человеческих существах — мышление, которое до сих пор привлекало лишь небольшую аудиторию за пределами технических областей, где оно происходит.

Два широких исторических течения вносят вклад в наши представления о добре и зле. Один из них — древняя традиция религиозного, философского и морального дискурса, область Золотого правила, Десяти Заповедей, Нагорной проповеди.Назовите это гуманистической традицией. Другой — сравнительно молодая традиция биологических и социальных наук. Главным из них является экономика, центральным принципом которой является то, что люди, когда у них есть возможность, склонны заботиться о себе, выбирая максимальные преимущества. Возможно, из-за того, что она скрыта под покровом науки, риторика и содержание последней традиции становятся все более влиятельными в нашей общественной жизни, часто затмевая религию и другие традиционные источники обучения.

Это затмение началось с двух обезоруживающих простых предложений, опубликованных Адамом Смитом в книге Богатство Наций в 1776 году. в собственных интересах. Мы обращаемся не к их человечности, а к их самолюбию и никогда не говорим с ними о наших собственных потребностях, а об их преимуществах », — написал Смит. Затем он превратил свой проницательный взгляд на людей как расчетливых и эгоистичных в знакомую «невидимую руку», широкое видение взаимозависимости всех рынков во всем мире.В мире Смита конкуренция между людьми, преследующими свои собственные интересы, способствует общему благосостоянию общества более эффективно, чем усилия любого человека, который мог бы сознательно его продвигать. Тогда лучше открыть магазин или произвести продукт, чем проклинать тьму; рынок будет согласовывать личные интересы с большей вероятностью, чем законы о ростовщичестве и регулирующие органы.

Примерно 80 лет спустя Чарльз Дарвин предложил второе и, возможно, даже более веское оправдание эгоистичного поведения — свою теорию естественного отбора.Эволюционная теория биологического разнообразия Дарвина, точно описанная как «выживание наиболее приспособленных», была мощной историей адаптации посредством непрерывного изменения черт и отбора тех, которые улучшали «приспособленность». Дифференциальные коэффициенты воспроизводства и выживаемости определяли, кто выжил и преуспел, а кто нет. Те, кто был способен «искать номер один» в биологическом смысле, выживут, в то время как естественный отбор быстро сметет менее пригодных.

Идеи Дарвина были немедленно переведены в грубое социальное евангелие, которое само было быстро сметено.В гораздо более сложной и убедительной форме его теория вернулась 100 лет спустя как социобиология. Но в экономике модель личных интересов Адама Смита сразу же глубоко захватила популярное воображение. Критики, подобные Торстейну Веблену, осуждали допущение рационального личного интереса, лежащее в основе новой концепции — взгляд на человека как на «молниеносный счетчик удовольствий и страданий, который колеблется, как однородная глобула желания», как фыркнул Веблен. . Но успехи нового подхода были очень большими.Универсальные «законы» спроса и предложения могут объяснить относительные цены, разные ставки заработной платы, структуру производства: люди действительно строили дома меньшего размера, если цены на топливо росли! И по мере того, как экономисты уточняли свой анализ, они расширяли свой взгляд на новые и незнакомые области.

Например, американский астроном, ставший экономистом Саймон Ньюкомб, шокировал посторонних в 1885 году, когда он обсуждал готовность граждан давать десять центов бездомным с точки зрения «спроса на нищих», что в принципе ничем не отличается от детей, дающих деньги за орган. -шлифовщики в обмен на их услуги.«Нищета будет существовать в соответствии с теми же законами, которые регулируют существование других профессий и занятий», — писал Ньюкомб. И, в конце концов, кто мог сомневаться в том, что обильная подаяние может повлиять на размер уличного населения? Таким образом, эмоция жалости была преобразована в вкус теплого сияния, которое потребитель включил в свою функцию полезности.

В самом деле, здесь следует сказать несколько слов о «функции полезности», которую экономисты встраивают в свои модели поведения потребителей. Идея единой математической функции, способной выражать сложные системы психологической мотивации, является давней в экономической науке; Статистами и теоретиками она была в значительной степени усовершенствована как так называемая теория «субъективной ожидаемой полезности».Как объяснил лауреат Нобелевской премии Герберт Саймон, модель предполагает, что лица, принимающие решения, рассматривают все, что им предстоит, с единой всеобъемлющей точки зрения; что они понимают диапазон альтернативных вариантов, доступных им не только в настоящий момент, но и в будущем; что они понимают последствия каждого возможного выбора; и что они примирили все свои противоречивые желания в один неуклонный принцип, призванный максимизировать их выгоду в любой мыслимой ситуации.

Эмоции, такие как любовь, преданность и возмущение, как и чувство справедливости, не имеют места или почти не имеют места в большинстве сегодняшних функций полезности; узкий эгоизм распространен.Несомненно, как говорит Саймон, эта конструкция — одно из впечатляющих интеллектуальных достижений первой половины двадцатого века; в конце концов, он один из ее архитекторов. Это элегантная машина для применения разума к проблемам выбора. В равной степени, однако (и снова вслед за Саймоном), этот олимпийский стереотип также является совершенно невероятным объяснением того, как на самом деле действуют люди, и озабоченность им приносит экономистам больше вреда, чем пользы.

Тем не менее подход оптимизации затрат и выгод настолько силен, что экономисты применили его к постоянно растущему диапазону человеческого опыта за годы, прошедшие после Второй мировой войны, всегда с блестящими результатами.Образование стало человеческим капиталом. Поиск работы теперь зависит от затрат на поиск, негласных контрактов и желания отдыхать. Законы о сегрегации объясняются предпочтением дискриминации и готовностью платить более высокую цену, которую это влечет за собой. Любовь — это отношения обмена; решения о рождении детей анализируются как покупка «товаров длительного пользования» разного качества. Наркомания, терроризм, контроль над вооружениями, темпы научных открытий — все это попало под экономическую лупу.

Гэри Беккер, выдающийся из теоретиков, расширивший экономический анализ на новые области, несколько лет назад заявил, что экономика является универсальной социальной наукой, способной объяснить все.Джордж Стиглер, сам лауреат Нобелевской премии по экономике, пошутил, что с нетерпением ждет того дня, когда будут вручены только две Нобелевские премии: «одна по экономике, а другая — по художественной литературе».

В определенный момент вся эта риторика начала оказывать реальное влияние на повседневную жизнь. Одно дело говорить о спросе на нищих; Другое дело — рассчитать пожизненное «потребление удовольствия» пострадавшим от несчастного случая. Одна группа расширила исчисление затрат и выгод до закона, пытаясь заменить им «нечеткие» представления о честности и справедливости.Другая группа проанализировала мотивы заинтересованных групп и заложила основы дерегулирования. Еще один открыл то, что он называет «рынком корпоративного контроля», и положил начало реструктуризации американской промышленности. Экономика «общественного выбора» привела к резкому анализу эгоизма в политическом и бюрократическом поведении. В самом деле, едва ли найдется область, в которую не смог бы проникнуть устойчивый взгляд экономической науки — все это видение, построенное на представлении о человеке как о присущем ему безжалостном самовозвышении.Задолго до того, как наступило «мое десятилетие», ученые научили нас видеть себя экономическим человеком.

Но насколько реалистична эта концепция? Насколько эгоистичны люди на самом деле? По большей части гуманисты просто игнорировали распространение новых экономических идей. Вместо этого они продолжали говорить о добре и зле в своих привычных рамках — от проповедей до романов и телевизионных сценариев. За исключением блестящей 30-летней кампании Герберта Саймона против совершенной рациональности (и партизанской войны Джона Кеннета Гэлбрейта), крупные университеты не вызвали устойчивой критики со стороны экономистов основных принципов теории полезности.

Психологи и социологи, столкнувшись с повсеместным теоретизированием экономики решений, которые они ранее считали своей сферой, поспешили пожаловаться на «экономический империализм», но довольно медленно начали контратаки. Однако в последние несколько лет небольшое, но растущее число людей начало осознавать допущения, лежащие в основе экономических интерпретаций человеческой природы. Роберт Б. Райх и Джейн Мэнсбридж, например, пытались понять значение парадигмы личных интересов для политической философии.Ховард Марголис и Амитай Этциони выдвинули теории о двойственной человеческой природе, поочередно конкурирующей и альтруистической. Иногда эти разногласия привлекают внимание посторонних в прессе, таких как я, на том разумном основании, что споры о том, что составляет человеческую природу, слишком важны, чтобы полностью оставлять их на усмотрение экспертов.

Тем не менее, внутри экономического бизнеса происходит пересмотр рациональности. Эти усилия направлены не столько на то, чтобы опровергнуть идею универсальной конкуренции, сколько на то, чтобы вывести ее на новый и более тонкий уровень понимания.Если история может служить ориентиром, то за этим следует наблюдать, поскольку, как любит говорить Пол Самуэльсон, экономику изменят ее друзья, а не критики. Изменения, безусловно, есть. Попытки создать теорию сотрудничества или альтруизма предполагают, что большая часть уверенности в природе человека, выдвинутой экономистами за последние 100 лет, могла вводить в заблуждение. В конце концов, у доктрин лояльности и сочувствия может быть хорошее и логичное основание.

Пожалуй, самая известная книга, открывшая новые возможности в изучении человеческого поведения (по крайней мере, по экономической оси), — это Роберта Аксельрода «Эволюция сотрудничества ».С момента своего появления девять лет назад в качестве отчета, опубликованного в журнале Journal of Conflict Resolution о компьютерном турнире среди разнообразных стратегий, этот аргумент превратился в очень успешную статью в журнале Science (он получил приз Ньюкома Кливленда в 1981 году), затем книга, получившая широкое признание в 1984 году, а год спустя была выпущена в мягкой обложке. С тех пор это широко обсуждается, преподается в бизнес-школах, используется в переговорах об ограничении вооружений, с которыми консультируются участники переговоров по трудовым вопросам.

Аксельрод начинает свой анализ со знакомой дилеммы заключенного, иллюстративного упражнения, которое было одной из доминирующих черт в этой среде с тех пор, как теория игр впервые привнесла соображения стратегического поведения в экономическую теорию 40 лет назад. В этой ситуации двое заключенных обвиняются в преступлении, которое они действительно совершили. Тюремщики структурируют выплаты таким образом, чтобы побудить каждого заключенного признаться: если ни один из заключенных не признается, оба приговариваются к легкому тюремному заключению, скажем, на один год.Если один заключенный признается, а другой хранит молчание, первый выходит на свободу, а другой получает суровое наказание, скажем, на десять лет. Если оба заключенных признаются, оба получают тяжелый срок, но с отгулом за хорошее поведение — скажем, пять лет. Ни один из них не знает, что собирается делать другой.

Очевидно, что каждый игрок лучше признается, чем хранит молчание: если он признается, а его партнер нет, он немедленно идет домой, а если он и его партнер оба признаются, каждый из них получает по пять лет вместо десяти.Итак, вопрос в том, почему они вообще могут оставаться в стороне и ничего не говорить? Как вообще начинается такое сотрудничество?

Ответ, оказывается, заключается в повторении игры. Исследователи до Аксельрода отмечали, что тенденция к сотрудничеству в играх с дилеммами заключенных резко возрастает, когда игрок неоднократно объединяется в пару с одним и тем же партнером. В этих обстоятельствах быстро возникла стратегия под названием «Око за око»: сотрудничать в первом шаге, а затем следовать его примеру в каждом последующем; сотрудничать, если ваш партнер сотрудничает, совершать дефект, если он дефект, по крайней мере, до конца игры (а затем дефект, несмотря ни на что).Эта стратегия, конечно, была известна по крайней мере с библейских времен как «око за око, зуб за зуб».

Что Axelrod решительно внес, так это высоко ценимое качество надежности. Он показал, что игроки «Око за око» в повторяющихся играх находят друг друга и набирают более высокие баллы, чем мелочи, которые всегда дезертировали. Он продемонстрировал, как группы игроков «око за око» могут вторгнуться в эволюционную игру и побеждать. Он обобщил стратегию и обнаружил, что «Око за око» хорошо работает против широкого спектра контрстратегий, смоделированных на компьютерах, а также в биологических системах от бактерий до самых сложных видов.Он опубликовал результаты своего компьютерного турнира и доказательства своих теоретических положений.

Для неспециалистов реальная убедительная сила аргументов Аксельрода заключалась в разнообразии обнаруженных им ситуаций реального мира, к которым применимо «Око за око». Бизнесы действительно сотрудничали, предоставляя друг другу взаимные кредиты, пока не замаячила ликвидация. Затем доверие рухнуло, и даже старые соратники стали соперничать друг с другом за то, кто сможет подавать самые быстрые иски. Избранные представители действительно научились сотрудничать, поскольку, если они не научились добиваться законодательных результатов с помощью логроллинга, их не переизбирали.

Но драматическая центральная часть книги Аксельрода — это долгий анализ системы «живи и дай жить другим», которая развивалась между крупными сражениями Первой мировой войны. Генералы могли заставлять солдат вступать в бой всякий раз, когда они могли непосредственно контролировать свое поведение; но когда штаб не наблюдал, солдаты возобновили молчаливое перемирие. Ключом к системе было то, что солдаты в окопах редко передвигались; они познакомились друг с другом и стали, по сути, партнерами в часто повторяемой игре с дилеммой заключенных.Когда один игрок «дезертировал», обычным наказанием было обмен «два к одному» или «три к одному». Французский солдат объяснил: «Мы делаем два выстрела на каждый, но никогда не стреляем первыми». Этот краткий исторический экскурс — убедительное доказательство того, что сотрудничество могло развиваться даже среди самых отчаянных эгоистов, тех, кому выдали винтовки и приказали убивать.

В недавнем обзоре работы с момента публикации его книги Аксельрод писал, что сотрудничество, основанное на взаимности, было отмечено во всем, от летучих мышей-вампиров до верветок и рыб-колючек, и что советы, основанные на теории, были предложены для проблем в нарушения контрактов, договоренности об опеке над детьми, переговоры сверхдержав и международная торговля.Он сказал, что мы постоянно лучше понимаем условия, в которых может возникнуть сотрудничество; пролили свет на важность различий в количестве игроков, структуре выплат, структуре и динамике населения, а также на «тень будущего», означающую перспективу возмездия. По словам Аксельрода, исследование сотрудничества было хорошо развито и продолжает расти; кооперативному поведению можно научить.

Однако для гуманистов и тех ученых, которых беспокоит убеждение, что человеческая природа — это нечто большее, чем просто эгоизм, даже такое описание сотрудничества через взаимность разочаровывает.Работа Аксельрода прочно построена на личных интересах. В некотором смысле дилемма его узника вовсе не дилемма для тех, кто считает человеческий выбор строго рациональным. Здесь нет раздельной лояльности, нет болезненного выбора, есть простой расчет. Выберите курс, который принесет больше пользы: сотрудничайте, если думаете, что снова собираетесь играть, и напрягайте своего партнера, если думаете, что больше не увидите его. Нет причин смущаться; мошенничество — это разумный поступок, если вы не ожидаете, что вас поймают.

Проблема в том, что существует множество привычных повседневных привычек, которые, как мы все знаем, не соответствуют этой логике. Путешественники по-прежнему оставляют необходимые чаевые в ресторанах городов, в которые они никогда не вернутся. Граждане голосуют на выборах, хотя они знают, что их голос вряд ли что-то изменит. Люди помогают незнакомцам в беде. Они охотно несут издержки во имя честной игры. Они остаются в браке в ситуациях, когда бросить и сбежать было бы явно выгодно.В новой книге Роберта Х. Франка предлагается весьма творческий подход к работе с такими случаями и к распространению экономики на сферу эмоций.

Франк, профессор Корнельского университета, провел десять лет, выполняя относительно обычные обязанности учителя, прежде чем отправиться в Вашингтон, округ Колумбия, в качестве главного экономиста Альфреда Кана в Совете по гражданской аэронавтике. Кан стал «царем по борьбе с инфляцией» президента Джимми Картера, а Фрэнк остался, чтобы помочь закрыть CAB.Когда он вернулся в Корнелл, из него вывалилась пара замечательных книг, которых было достаточно, чтобы Фрэнк попал в список лидеров среди полдюжины самых интересных экономистов среднего возраста, работающих сегодня в Соединенных Штатах. Выбор правильного пруда: поведение человека и поиски статуса — это исследование статуса, изобилующее новыми идеями о том, почему люди склонны объединяться в лиги. Это книга, которую любой читатель, особенно читатели этого журнала, может найти и просмотреть с удовольствием.

Теперь, с Страсть внутри разума, Фрэнк написал несколько более сложную и требовательную книгу. Но именно он призван помочь изменить то, как мы думаем об основах этического поведения.

Отправная точка Фрэнка — принимать эмоции как данность. Он говорит, что они существуют. Вероятно, это не те «нечеткие мысли», которыми их считает большинство экономистов. Мы видим бездомного, нам становится жаль; мы видим, что ребенку угрожает опасность, мы хотим помочь; мы видим чистую игру в бейсбол, мы взволнованы и взволнованы; мы представляем нашу половинку с другим человеком, мы пылаем ревностью и гневом; мы размышляем о краже из оставленного без присмотра ящика для мелочи, мы краснеем от стыда.Размышляя как эволюционист, Фрэнк спрашивает, какой полезной цели могут служить эти чувства?

Ответ, который он дает, заключается в том, что очень полезная функция эмоций состоит в том, чтобы ограничивать узко корыстное поведение, потому что честные и полезные люди — это те, кого все хотят в качестве партнеров, и потому что никто не мешает людям, которые злятся, когда пересекаются. Хорошо известно, что мяч не в команду, что, в конце концов, абсолютный эгоист не побеждает в романтике; наличие смягчающих эмоций — это эволюционный способ сделать нас более «подходящими» партнерами.

Для Фрэнка эмоции — это способ решения «проблемы обязательств» — того факта, что для того, чтобы общество работало, люди должны брать на себя обязательные обязательства, которые впоследствии могут потребовать от других рациональных субъектов поведения, которое кажется противоречащим их интересам . Есть множество повседневных ситуаций, когда здравый смысл подсказывает, что эмоциональные предрасположенности помогают связать руки.

Если вы хотите, чтобы люди доверяли вам, то краснеть, когда вы говорите неправду, помогает, а не больно.Если вы хотите, чтобы люди не использовали вас в своих интересах, это помогает, а не больно, быть известным как человек, который впадет в иррациональную ярость, если вас обманут.

Модель личного интереса утверждает, что у оппортунистов есть все основания нарушать правила, когда они думают, что никто не смотрит. Фрэнк говорит, что его модель приверженности бросает вызов этому взгляду «до глубины души», поскольку предлагает убедительный ответ на вопрос: «Что мне в этом, если честно?» Фрэнк пишет: «Меня все еще раздражает, если сантехник просит меня заплатить наличными; но теперь мое негодование смягчается тем, что я считаю соблюдение налогового законодательства (моим собственным) вложением в поддержание честной предрасположенности.Добродетель здесь не только сама по себе награда; это также может привести к материальному вознаграждению в другом контексте ».

Уловка здесь в том, что для того, чтобы работать, ваша эмоциональная предрасположенность должна быть заметна; Для того чтобы эволюционные процессы вызвали такое эмоционально обоснованное, альтруистическое поведение, которое интересует Фрэнка, кооператоры должны уметь узнавать друг друга. Более того, подделка эмоционального обязательства должна быть дорогостоящей; квакеры разбогатели благодаря своей репутации честных людей, отчасти потому, что для того, чтобы стать квакером, нужно слишком много времени и энергии, чтобы воспользоваться возможностью обмана.Любой квакер, которого вы встретите, почти обязан быть честным.

Согласно Фрэнку, тот же принцип применим к богатому набору связей между мозгом и остальным телом. Осанка, частота дыхания, высота и тембр голоса, тонус и выражение лицевых мышц, движение глаз — все это дает ключ к разгадке эмоционального состояния говорящего. Актер может подделать их на несколько минут, но не больше. Даже ребенок может отличить настоящую улыбку от вынужденной. Люди развили этот сложный сигнальный аппарат, потому что он полезен для передачи информации о характере.А формирование характера и осознание этого — вот в чем суть эмоций. Для Фрэнка моральные чувства подобны вращающемуся гироскопу: они предрасположены сохранять свою первоначальную ориентацию. Роль природы — обеспечить гироскоп в виде «жесткой проводки» между телом и мозгом; роль культуры — обеспечивать вращение.

В конце концов, Фрэнк рассматривает свою модель приверженности как своего рода светскую замену религиозному клею, который веками объединял людей в компакте взаимности и вежливости.На вопрос: «Почему бы мне не обмануть, когда никто не смотрит?» Фрэнк отмечает, что у религии всегда был убедительный ответ: «Потому что Бог узнает!» Но угроза проклятия потеряла большую часть своей силы за последнее столетие или около того, и «пряник Смита и кнут Дарвина к настоящему времени сделали развитие характера почти забытой темой во многих индустриальных странах». Модель приверженности предлагает путь назад к хорошему поведению, основанному на логике личного интереса: выгода почти сразу же начнется с тех, кто станет заслуживающим доверия персонажем.С этой точки зрения, ни один человек не является островом, сам по себе, поскольку каждый является частью функции полезности другого человека благодаря биологической адаптации эмоций.

Есть ли в этом смысл? Конечно, есть. Что общего у Аксельрода и Фрэнка, так это то, что каждый из них предложил отчет о том, как «хорошие» люди выживают и преуспевают в экономическом мире — почему их автоматически не вытесняют из своего существования люди, которые более неумолимо корыстолюбивы. Что делает подход Фрэнка более привлекательным, так это то, что он рассматривает эмоции как наблюдаемые факты жизни и пытается объяснить их, а не сразу же их рационализирует как прискорбное несовершенство духа.Он понимает то, что мы на самом деле подразумеваем под «честным», а не просто благоразумное поведение.

Есть и другие подходы к объяснению этой ситуации, в некоторых случаях даже более многообещающие. Герберт Саймон, например, предложил черту, которую он называет «послушанием» — что означает восприимчивость к социальному влиянию и обучению, — которая будет способствовать индивидуальной приспособленности и, таким образом, объяснить альтруизм в рамках естественного отбора. Такие эволюционные подходы могут дать больше понимания возникновения сложных организаций, населяющих современную мировую экономику, чем рассуждения о равновесии фирмы.

Как ни крути, «новости» из экономики начинают подтверждать то, что большинство работающих людей знает до мозга костей: честность и сочувствие — очень эффективные формы индивидуальной физической подготовки. Если учесть количество времени и усилий, затрачиваемых на нравственное воспитание ребенка, утверждение экономистов о том, что существует личный интерес и только личный интерес, абсурдно.

Как правило, в детском саду дети учатся Золотому правилу. Религиозные традиции знакомят их с абсолютными запретами Десяти Заповедей.В семьях они изучают роль совести и знакомятся со многими формами сотрудничества, включая частое самопожертвование в интересах группы.

В школах они учатся быть членами группировок, разделяя их лояльность между друзьями внутри и вне своих банд. В спорте они учатся командной работе, в том числе урок, что хорошие парни заканчивают турнирную таблицу; как зрители они узнают, что лояльность фанатов может окупиться, как и ее отсутствие.

В любви и войне они учатся сочувствующему пониманию и постоянно возвращаются к повествовательному искусству (телевидение, фильмы, ток-шоу, романы и биографии), чтобы упражнять и пополнять свое понимание.Они могут даже пойти в военные академии или бизнес-школы, чтобы изучить более сложные формы сотрудничества, прежде чем отправиться в мир крупных организаций, чтобы практиковать его.

Другими словами, развитие персонажей далеко не «забыто» в промышленно развитых странах. Напротив, его просто игнорируют большинство экономистов, в то время как его практикуют почти все остальные, включая большинство экономистов.

Если практикующие теперь могут обратиться к экономике, чтобы узнать, что сознательное стремление к личному интересу часто несовместимо с его достижением, тем лучше — для экономики.Большинство из нас будет и дальше игнорировать совершенно преждевременные претензии экономики на «научную» уверенность в хитросплетениях человеческой природы. Мы продолжим обращаться к гуманистическим традициям при обучении этике, как и всегда.

Версия этой статьи появилась в выпуске Harvard Business Review за май – июнь 1989 г.

этика | Определение, история, примеры, типы, философия и факты

Этика , также называемая моральной философией , дисциплина, связанная с тем, что является морально хорошим и плохим и морально правильным и неправильным.Этот термин также применяется к любой системе или теории моральных ценностей или принципов.

Популярные вопросы

Что такое этика?

Термин этика может относиться к философскому исследованию концепций морального правильного и неправильного, морального хорошего и плохого, к любой философской теории того, что является морально правильным и неправильным или морально хорошим и плохим, а также к любой системе или кодексу. моральных правил, принципов или ценностей. Последняя может быть связана с определенными религиями, культурами, профессиями или практически с любой другой группой, которая хотя бы частично характеризуется ее моральным мировоззрением.

Чем этика отличается от морали?

Традиционно этика относилась к философскому исследованию морали, которая представляет собой более или менее систематический набор убеждений, обычно разделяемых группой, о том, как люди должны жить. Этика также относился к частным философским теориям морали. Позже этот термин был применен к определенным (и более узким) моральным кодексам или системам ценностей. Этика и мораль теперь используются почти взаимозаменяемо во многих контекстах, но название философского исследования остается этика .

Почему важна этика?

Этика имеет значение, потому что (1) она является частью того, сколько групп определяют себя и, следовательно, частью идентичности их отдельных членов, (2) ценности, касающиеся других, в большинстве этических систем отражают и способствуют близким человеческим отношениям и взаимному уважению и доверие, и (3) для эгоистичного человека может быть «рациональным» быть нравственным, потому что его или ее личным интересам, возможно, лучше всего служить в долгосрочной перспективе, отвечая взаимностью на моральное поведение других.

Этика — это социальная наука?

Нет. Понимаемая как эквивалент морали, этика может быть изучена как социально-психологический или исторический феномен, но в этом случае она будет объектом социально-научного исследования, а не социальной наукой сама по себе. Рассматриваемая как философское исследование моральных концепций, этика является отраслью философии, а не социальной науки.

Как нам жить? Будем ли мы стремиться к счастью или к знаниям, добродетели или созданию красивых объектов? Если мы выберем счастье, оно будет нашим собственным или счастьем всех? И какой из более конкретных вопросов, которые встают перед нами: правильно ли быть нечестным в добром деле? Можем ли мы оправдать жизнь в достатке, в то время как в других частях света люди голодают? Оправдана ли война в тех случаях, когда велика вероятность того, что невинные люди будут убиты? Разве неправильно клонировать человека или уничтожать человеческие эмбрионы в медицинских исследованиях? Каковы наши обязательства, если таковые имеются, перед поколениями людей, которые придут после нас, и нечеловеческими животными, с которыми мы живем на нашей планете?

Этика занимается такими вопросами на всех уровнях.Его предмет состоит из фундаментальных вопросов практического принятия решений, и его основные проблемы включают природу конечной ценности и стандарты, по которым человеческие действия могут быть оценены как правильные или неправильные.

Термины этика и мораль тесно связаны. Сейчас принято ссылаться на этические суждения или этические принципы, тогда как раньше было бы точнее говорить о моральных суждениях или моральных принципах. Эти приложения являются расширением значения этики.В более раннем употреблении этот термин относился не к самой морали, а к области исследования или области исследования, предметом которой является мораль. В этом смысле этика эквивалентна моральной философии.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Хотя этика всегда рассматривалась как раздел философии, ее всеобъемлющий практический характер связывает ее со многими другими областями изучения, включая антропологию, биологию, экономику, историю, политику, социологию и теологию.Тем не менее, этика остается отличной от таких дисциплин, потому что это не вопрос фактического знания, как это делают науки и другие области исследования. Скорее, это связано с определением природы нормативных теорий и применением этих наборов принципов к практическим моральным проблемам.

Итак, эта статья будет посвящена этике как области философии, особенно в той мере, в какой она получила свое развитие на Западе. Для освещения религиозных концепций этики и этических систем, связанных с мировыми религиями, см. Буддизм; Христианство; Конфуцианство; Индуизм; Джайнизм; Иудаизм; Сикхизм.

Истоки этики

Мифические рассказы

Введение моральных кодексов

Когда зародилась этика и как она возникла? Если иметь в виду собственно этику, то есть систематическое изучение того, что является морально правильным и неправильным, становится ясно, что этика могла возникнуть только тогда, когда люди начали размышлять о том, как лучше всего жить. Эта рефлексивная стадия возникла спустя много времени после того, как человеческие общества выработали какую-то мораль, обычно в форме обычных стандартов правильного и неправильного поведения.Процесс размышления, как правило, проистекал из таких обычаев, даже если в конце концов он мог обнаружить их отсутствие. Соответственно, этика началась с введения первых моральных кодексов.

Практически в каждом человеческом обществе есть мифы, объясняющие происхождение морали. В парижском Лувре есть черная вавилонская колонна с рельефом, на котором изображен бог солнца Шамаш, представляющий Хаммурапи (умер около 1750 г. до н. Э.) Свод законов, известный как Кодекс Хаммурапи. Еще одним примером может считаться еврейская Библия (Ветхий Завет) о том, что Бог дал Десять заповедей Моисею (процветавший в XIV – XIII веках до н. Э.) На горе Синай.В диалоге Protagoras Платона (428 / 427–348 / 347 до н. Э.) Есть откровенно мифическое повествование о том, как Зевс сжалился над несчастными людьми, которые физически не могли сравниться с другими животными. Чтобы восполнить эти недостатки, Зевс дал людям чувство морали и способность к закону и справедливости, чтобы они могли жить в больших сообществах и сотрудничать друг с другом.

Кодекс Хаммурапи

Фрагмент стелы с надписью Кодекс Хаммурапи, изображающий царя перед богом Шамашем, барельеф из Сузы, 18 век до нашей эры; в Лувре, Париж.

© Art Media / Heritage-Images / age fotostock

Неудивительно, что мораль должна быть наделена всей тайной и силой божественного происхождения. Ничто другое не могло дать столь веских оснований для принятия морального закона. Приписывая морали божественное происхождение, священство стало ее толкователем и хранителем и тем самым закрепило за собой силу, от которой оно не сразу отказывалось. Эта связь между моралью и религией настолько прочно укрепилась, что до сих пор иногда утверждают, что не может быть морали без религии.Согласно этой точке зрения, этика не является самостоятельной областью изучения, а, скорее, отраслью теологии ( см. моральное богословие).

Есть некоторая трудность, уже известная Платону, с точкой зрения, что мораль была создана божественной силой. В своем диалоге Euthyphro Платон рассматривал предположение о том, что действие благотворным является одобрение Бога. Платон указывал, что в этом случае нельзя было бы сказать, что боги одобряют такие действия, потому что они хороши.Почему же тогда они их одобряют? Их одобрение полностью произвольно? Платон считал это невозможным и поэтому считал, что должны быть некоторые стандарты правильного или неправильного, которые не зависят от симпатий и антипатий богов. Современные философы в целом приняли аргумент Платона, поскольку альтернатива предполагает, что если бы, например, боги одобряли пытки детей и не одобряли помощи соседям, то пытки были бы хорошо, а добрососедство — плохо.

О цели и конце анализа в лакановской школе

Сводка :

В этой статье исследуется связь между идентификацией, окончанием анализа и вопросом анализа сопротивления не только с точки зрения хорошо известной лакановской концепции сопротивления аналитика, но и с точки зрения концепции. анализа репрессивного бессознательного, который я извлекаю из работ как Фрейда, так и Лакана. В рамках лакановского психоанализа конечной целью анализа идентификаций является конец идентификации с аналитиком.Когда от идентификаций отказываются, субъект находит свою идентичность (которая не-идентичность) в более крупной символической структуре и чудесной пустоте небытия ( désêtre ). Я исследую, является ли цель анализа анализировать / усиливать защиты эго и ослаблять / «овладевать» побуждениями или ослаблять эго и производить преобразования в jouissance. Сопротивление аналитика как желание аналитика быть признанным « мастером » или « субъектом, который должен знать » удерживает лечение в воображаемом измерении идеала эго, а не продвигает анализ дальше в направлении субъекта и субъективного нищета.Поддержка защит эго на ранней стадии лечения — это только стратегия в рамках переноса.

«Прекращение анализа происходит, когда человек дважды обходит круг; то есть заново открыть то, что держит в плену одного Лакана (1977–1978).

1 . Введение

Вопрос о завершении анализа подразумевает нечто большее, чем последний момент процесса.Фактически, то, как задуманы заключительные фазы анализа, с самого начала влияет на направление психоаналитического лечения.

В испанском и английском языках одно и то же слово используется для описания цели ( fin / end) и конца чего-либо ( fin / end). Таким образом, именно цель или задача позволяет определить и / или прекратить деятельность. По этой причине в этой статье обе эти темы будут взаимно обогащаться и взаимодействовать друг с другом i.е. цель анализа и прекращение анализа. В зависимости от того, как определяется цель, цель и цель могут быть похожими или разными.

Например, если целью анализа является построение идентичности эго и терапевтического альянса, то, учитывая эту предпосылку, неудивительно, что психоанализ закончится идентификацией с аналитиком. В случае школы объектных отношений, если целью анализа является развитие надежной привязанности (Боулби), достаточно хорошего материнства (Винникотт) или приобретение альфа-функции (Бион), то неудивительно, что Анализ заканчивался отождествлением с хорошим объектом (кляйнианский аналитик).

В отличие от этих точек зрения, в рамках лакановского психоанализа целью анализа идентификаций является конец идентификации с аналитиком.

Любая концепция анализа, которая формулируется — невинно или нет, одному Богу известно — до определения конца анализа как отождествления с аналитиком, тем самым признает свои пределы. Любой анализ, который, согласно учению, должен завершаться идентификацией с аналитиком, по той же причине показывает, что его истинная движущая сила упускается.У этой идентификации есть выход, определяемый отношением и расстоянием objet petit a до идеализирующей заглавной буквы I идентификации… Это пересечение плоскости идентификации возможно (Lacan 1964, p. 272).

Любой, кто пережил аналитический опыт со мной до конца обучающего анализа, знает, что то, что я говорю, правда… (стр. 273)

Основной движущей силой аналитической операции является поддержание расстояния между I — идентификацией — и a (стр.273).

Именно в той мере, в какой желание аналитика, которое остается x, стремится в направлении, которое является полной противоположностью идентификации, пересечение плоскости идентификации возможно через посредство разделения субъекта. по опыту (с. 274).

Цель желания аналитика — в конечном итоге избавиться от работы, став скорее ненужным, чем незаменимым. Когда анализанд больше не идентифицирует себя с аналитиком, аналитик становится незаменимым, и анализ достигает своего логического завершения.Лакан утверждает, что в конце лакановского анализа анализанд отождествляет себя с синдомом , а не с аналитиком.

Психоанализ дважды обходит круг идентификации. Идентификации необходимо сначала распознать и деконструировать, а затем отказаться от них или убрать. Этот процесс является неотъемлемой частью пути, на котором желание субъекта распознается и дифференцируется от желания Другого или от желания быть признанным Другим.Когда отождествления (с аналитиком и другими значимыми фигурами) отбрасываются, субъект находит свою идентичность в более крупной символической структуре и чудесной пустоте небытия ( désêstre ) согласно Лакану, 1966-1967). Я связываю концепцию небытия и то, что Лакан называл sinthome , с третьей формой идентификации, определенной Фрейдом и которую Лакан назвал унарным следом. Лакан назвал sinthome новой формой эго, но я не считаю это необходимой чертой лакановской теории.Можно думать об унарном следе и третьей форме идентификации как о типе эго, но такая категоризация может вводить в заблуждение, поскольку след представляет собой частичную форму идентификации в отличие от обычной концепции эго как целостного объекта. Во всяком случае, унарный след может быть лучше описан как форма не-я или не-эго (а не эго или я), которая, тем не менее, поддерживает и повторно связывает символическое функционирование субъекта. Унарный след — это форма идентификации, основанная на неидентификации (ноль равен единице, а один равен нулю).То, что остается от эго после критического анализа и деконструкции идентификаций, может быть сформулировано только в форме негативного. Следуя Лакану, я также связываю унарный след с буквой с объектом a, с преобразованиями jouissance, , а также с перестановками Имени Отца.

2. Окончательный, бесконечный

Учитывая призыв Лакана к творческой отдаче, которая задним числом заново открывает смысл работы Фрейда, я начну с изучения подхода Фрейда к этому предмету.Важно помнить, что дискуссии Фрейда с Ференци относительно «активной техники» Ференци сыграли роль ускоряющего события, побудив Фрейда написать Анализ окончательного и бесконечного (1937). В истории психоанализа вопрос о технических модификациях часто связывают с попытками сократить процесс лечения. Критерии, используемые для определения прекращения анализа, становятся вопросом первостепенной важности.

На мой взгляд, значение названия Фрейда устанавливает руководящие принципы клинической программы.Фрейд не предлагает варианта или альтернативы, но напротив, он подчеркивает, что анализ и окончен, и бесконечен. И это не относится к некоторым анализандам и не к другим, а к каждому из них. С другой стороны, у анализа должен быть конец, потому что в противном случае он был бы бесконечным. И если регулярные сеансы заканчиваются, как анализы могут быть бесконечными?

Фрейд заметил, что, когда он начал свою психоаналитическую практику, он не знал, что делать, чтобы его анализанды соответствовали тому, что он называл аналитическим или терапевтическим пактом.И наоборот, как только Фрейд отрегулировал аналитическую ситуацию, он не знал, что делать, чтобы завершить анализ.

В первые годы моей психоаналитической практики мне было очень трудно убедить моих пациентов продолжить анализ. Эта трудность давно изменилась, и теперь я должен приложить максимум усилий, чтобы побудить их отказаться от нее (1913, с. 130).

В Анализ, окончательный и бесконечный Фрейд предлагает два критерия, по которым можно определить, можно ли закончить лечение и считать ли оно успешным: исчезли ли симптомы и было ли вызвано и разрешено достаточно бессознательного материала в процессе лечения, и отношения переноса, чтобы чтобы не беспокоиться о возможных рецидивах в будущем.Последний момент важен, потому что, только если лечение оказало терапевтический эффект на симптомы, можно было бы считать, что лечение дало устойчивые и длительные эффекты. В противном случае симптомы могли бы временно исчезнуть по причинам, не связанным с лечением. В этом случае анализанд может оставаться склонным к рецидивам в будущем.

Однако Фрейд не заявляет, что лечение может иметь превентивную силу в будущем. Хотя лечение привело к ремиссии симптомов, аналитик или психоанализ не могут предсказать случайные факторы или факторы окружающей среды, которые могут оказать неблагоприятное или регрессивное воздействие на состояние анализируемого в будущем.Психоанализ влияет на символическую причинность, но не на причинность в реальном ( automaton и tuche , соответственно, согласно Лакану [1964]).

Согласно Фрейду, разрешение симптомов напрямую связано с двумя факторами: либо силой защиты эго, либо слабостью побуждений. Обратное верно для стойкости болезни или неудачи лечения: они происходят из-за слабости защит эго или силы побуждений.Что неоднозначно в описании Фрейда, так это значение силы или слабости защит. Под слабостью защиты Фрейд подразумевает не только отсутствие необходимых защит, но и преобладание бессознательных защит. Как это ни парадоксально, бессознательные защиты ослабляют эго, хотя бессознательные защиты исходят из бессознательной части эго. На основе той же посылки можно было бы привести противоположный аргумент: эго настолько сильно, что имеет корни как в сознательных, так и в бессознательных процессах, и именно эта сила ответственна за развитие симптоматики.Фрейд был сторонником сознательных и рациональных форм подавления или «господства» над побуждениями. Он отвергает только бессознательные формы подавления как противоречащие исцелению и терапевтическим целям психоанализа.

В этом отношении Фрейд является традиционалистом, и его работа совпадает с более общим процессом секуляризации религиозных принципов, характерным для современности. Фрейд изображает эго и влечения в терминах, эквивалентных различию между добром и злом. Однако из его теории мы также знаем, что защиты эго также могут быть проблематичными и что в жизни мало что происходит без влечений.Вдобавок подавленное — это больше, чем просто влечение как своего рода злая склонность, которую нужно укротить моралью и разумом.

Теория Фрейда более тонкая и менее моралистическая / дуалистическая, когда он говорит о вытесненных в терминах вытесненных конфликтов, травм или фиксаций, связанных с развитием. В этом контексте он подчеркивает принцип отмены, а не повторения подавления эго, и то, как подавленное должно возникать и разрешаться / прорабатываться в ходе лечения.Чем больше бессознательное играет центральную роль в лечении, тем больше вероятность исчезновения симптомов. Однако бессознательное охватывает оба Ucs. репрессированных и Ucs. репрессивных.

Если симптомы не исчезают, это связано с интенсивностью симптома или с jouissance симптома (с ним связана боль / удовольствие). jouissance симптома у Лакана эквивалентно интенсивности влечения в работе Фрейда.Фрейд связывает неудачу лечения либо с jouissance , либо с силой влечения, либо с провалом защит. Первое — это то, что побудило Лакана развить понятие sinthome , привязанное к jouissance или Реальному или двигательному измерению симптома. Для Лакана, поскольку влечение невозможно погасить, симптом сохраняется после анализа в форме синтома . Однако в sinthome также встроен аспект защиты. sinthome допускает jouissance , но также содержит его путем повторного связывания трех измерений опыта (RSI).

Прежде чем перейти к анализу вопроса о защите эго, необходимо сделать важный момент в отношении вопроса об упорстве или настойчивости и повторении симптома. Обычно это делается для того, чтобы лишить психоанализа силы эффективного лечения. Случай с человеком-волком часто приводится как пример обманного или ложного утверждения со стороны Фрейда.Утверждается, что Фрейд утверждал, что он вылечил человека-Волка от его симптомов, хотя на самом деле его симптомы сохранялись на протяжении всей его жизни. Тем не менее, Фрейд четко понимал, как и как мужчина-Волк вернулся к лечению, вместе с ним и другими, и имел способ объяснить успехи и неудачи лечения. Мужчина-Волк провел в анализе более 70 лет, и этот пример используется для дискредитации психоанализа как формы медицинского или психологического лечения.

Часто упускается из виду то, что существует множество примеров неудачного лечения при использовании других психиатрических методов лечения.Опытные врачи знают, что лекарства никогда не бывают такими эффективными, как сообщается в эмпирических или контролируемых статистических исследованиях. Симптомы депрессии и беспокойства сохраняются, несмотря на годы приема успокаивающих или антидепрессантов, не говоря уже о случае антипсихотических препаратов. Лекарства дешевле, но не обязательно более эффективны, чем психоанализ. То же самое можно сказать и о поведенческих методах лечения. Если сосредоточить внимание на пациенте и симптоме, записав симптом по мере его ежедневного проявления, например, или наблюдая за пациентом несколько раз в неделю с целью подавления симптомов с помощью различных видов поведения, укрепляющих защиту (упражнения, развлечения, отдых и т. д.), то это вмешательство действительно повлияет на симптом, но вопрос в том, как долго и насколько надежными будут модификации? Невероятно, что люди думают, что симптомы могут быть надежно устранены навсегда, без учета истории болезни пациента, семьи, отношений, сексуальной жизни или страстей.

3. Анализ эго-защит: препятствие или лечение?

Согласно Фрейду, когда эго «искалечено», регулярные защиты эго не могут защитить от тревоги, взрывоопасности, зависимости или депрессии, и это лишь несколько примеров.Фрейд приписывает интенсивность и патогенное ядро ​​этих симптомов количественному фактору влечений. Но вопрос, который следует из этого предположения, заключается в том, усиливает ли наращивание здоровых защит бессознательные защиты или позволяет их разрушить и изменить? Фрейд отвечает на этот вопрос, когда говорит, что лучшее — враг хорошего. Если, выстраивая здоровую защиту, анализанд чувствует себя хорошо, он / она не захочет выполнять болезненную работу по устранению бессознательной защиты.Препятствием на пути исцеления является сила эго, а не слабость.

При рассмотрении препятствий на пути к эффективному лечению Фрейд спрашивает, какие препятствия на пути к созданию более сильной защиты, а не каковы препятствия на пути отмены вытеснения или раскрытия / раскрытия истин о желаниях субъекта. Он считает, что последнее уже проделал с ограниченным успехом в ранний период психоанализа. Лакан (1955), со своей стороны, хочет вернуться к раннему Фрейду, но не обращается к законным причинам, которые Фрейд привел для своего более позднего сосредоточения внимания и теоретизирования защит эго.Однако, сосредотачиваясь на защитном процессе, а не на подавленном содержании, Фрейд больше заинтересован в усилении защиты эго, чем в поиске нового способа работы с бессознательными защитами и сопротивлениями или их устранения. Ответ Лакана на упущение Фрейда — переложить анализ сопротивления на аналитика. Я еще вернусь к этому.

Фрейд пишет, как если бы щедрость и добросердечие, например, были качествами, связанными с предполагаемой гармонией эго, тогда как скупость и враждебность — это величины ид.В развитом характере сила эго преобладает над силой ид. Это относится к вопросу идентификации, участвующей в формировании идеала эго. Согласно Фрейду (1900 и 1923), идеальные качества щедрости и доброты формируются отождествлением с тем, что противоположно отброшенным тенденциям / количеству скупости и враждебности. Ребенок идентифицирует себя с щедростью и добротой, которую проявляют его родители. Однако такая щедрость и доброта, возможно, присутствовали с тех пор, как Фрейд утверждал, что вначале эго и Ид развиваются из единой матрицы.Действия родителей усиливают одни качества и ослабляют другие.

Дуальность между эго и ид никогда не достигается полностью, и если это так, она все еще остается в связи с недвойственным измерением между ними. Эго никогда не бывает чистым и непорочным, а Ид не только нечистым и оскверненным. Часто в Ид и в желании честности больше, чем в предположениях эго, испорченных нарциссическими формами себялюбия и самодовольства. Эго живет фантазией о том, чтобы быть хозяином в собственном доме.Именно эта фантазия о том, чтобы быть или стать кем-то важным, о замене или оправдании отца, представляет собой попытку закрыть или зашить брешь в эго. Именно эта попытка ведет к разделению, а не к единству субъекта. Эго не хватает объекта, который сделал бы его / ее хозяином. Истинный хозяин — это не хозяин или пустота над венцом власти.

Но чтобы добраться до пустоты за венцом власти, субъект должен проработать количественные факторы, связанные с воображаемыми проектами эго: тревогу, потерю, нехватку, горе и гнев.Хотя эти количественные факторы разделяют эго, они содержат полезные и чистые качества, необходимые для создания психического состояния, которое не возникает спонтанно внутри эго или, по крайней мере, обычно обнаруживается заблокированным в воображаемых измерениях эго. Это комбинация / слияние количественных факторов Ид и качественных факторов, связанных с эго, вместе взятых, ведет субъекта к пустоте как эго, так и объекта. Я связываю качественные факторы в эго с тем, что я называю «Оно» ( das Ding или «ничто») как с пустотой субъекта Реального, который открывает или дает доступ к символическому пониманию и новым перестановкам / реализациям символическая структура.Как указывал Лакан, следуя Лао-Цзы, в Символическом субъект знает, не зная, что он знает. Это неизвестное знание субъекта или не-эго отличается от бессознательной части эго защит.

И отождествления эго, и отождествления с частичными объектами влечения в равной степени сокращают разрыв внутри эго и создают воображаемую форму единства. Эти две формы идентификации представляют собой две из трех идентификаций, описанных Фрейдом. Третья форма идентификации — унарный след.Унарный след — это форма дезидентификации или неидентификации, а также форма отмены «entification» id (идентификация id как обозначение формы овеществления id). В «Оно» унарного следа субъект становится метафорой, а не отождествлением эго, и объект становится формой jouissance , связанной с той же метафорой, а не с инфантильной производной от влечения или первичного объекты.

Фрейд был оптимистичен в отношении того, что лучшее, более короткое и менее дорогостоящее лечение может быть достигнуто, если больше помочь эго.Последний означает усиление эго. Однако лучшая терапия, которая укрепит эго, — это терапия, которая подавляет / подавляет симптом или управляет побуждением в стиле здравого смысла и поведенческих вмешательств. Психология эго идет рука об руку с бихевиоризмом или когнитивной терапией. Фрейд намеревается заменить патогенное бессознательное подавление текущей, гибкой, рациональной и здоровой защитой.

Но можно ли развить лучшие репрессии, не вызывая в воображении подавленных? Не удается ли лечение из-за того, что нельзя построить лучшую защиту из-за слабости эго или из-за того, что подавление не было отменено?

Защиты эго не допускают боли и хотят избавиться от неудовольствия в кратчайшие сроки.Так почему же тогда более сильное эго полезно для лечения? Вынесет ли более сильное эго больше боли или захочет, чтобы боль прошла в кратчайшие сроки? Это существенное противоречие. Фактически, это эго, которое нужно отпустить и заменить другим организующим принципом. Это символический порядок и субъект Реального, который может допускать обозначение желания, его проявление и прояснение, и в то же время символизацию, которая помещает желание и jouissance прямо в измерение Закона.Можно было бы возразить, что это квадратное желание, и привести доводы в пользу романтического и постмодернистского представления о побуждениях и желаниях, которые не зависят от каких-либо законов. Однако это приводит к постмодернистскому хаосу, катастрофе, ранней смерти и самоубийствам, если не извращениям. Пограничные и нарциссические состояния являются достаточным доказательством того, что такие представления приводят к проблемам с контролем над импульсами, необузданному индивидуализму и иллюзиям сексуальности, не определяемой закономерностями социальных или естественных законов.

Как может эго быть частью анализируемого, с которой аналитик может объединиться, чтобы способствовать делу лечения, если эго является одним из самых больших препятствий на пути излечения? С этим связано то, работает ли эго по принципу удовольствия или принципу реальности, и как определяется принцип удовольствия: как организующий принцип влечений или эго? Например, понятие терапевтического альянса основывается на связи между эго и принципом реальности, а не между эго и принципом удовольствия.Фрейд определил принцип реальности как временную терпимость и принятие неудовольствия для достижения более длительного, стабильного и долгосрочного удовлетворения. Но это определение противоречит определению эго как нетерпимого к неудовольствию. Желание избежать боли мешает возможности более долгосрочных решений психических проблем. Эго должно быть готово мириться с некоторой временной болью, чтобы освободиться от страдания. Эго препятствует достижению этой цели.

Эго защит — это также эго нарциссизма, потому что боль, связанная с превращением бессознательного в сознание, обязательно включает признание того, что эго не является хозяином психики. Ошибочно думать об эго как о доминирующем ментальном агентстве. Это то, что Лакан (1969) назвал дискурсом мастера, который вмешивается в дискурс аналитика и цели психоаналитического лечения.

Снятие защит требует осознания того, что субъект мало знает о себе / себе, и что некоторые исторические вымыслы / воспоминания / рассказы могут быть неверными или, по крайней мере, выдуманными, и что символический Другой также необходим для восстановления непрерывности испытывать.

Задача психоаналитического лечения состоит в том, как достичь двойной цели: помочь анализанду принять страдание как часть аналитического процесса и в то же время сохранить позитивный перенос в аналитических отношениях. В переносе есть некоторые встроенные удовольствия, которые делают его допустимым или возможным. Аналитик не обеспечивает признания или поддержки нарциссических идентификаций, а сочувствие к защите эго должно быть недолговечным. Но что занимает их место? Ответ кроется в динамике любви в переносе, другом аспекте практики анализа, который широко освещал Лакан.Я вернусь к этому в следующем разделе.

Еще одним требованием этой терапевтической задачи является не только приостановка защит эго или терпимость к нарциссической травме, но также деконструкция Супер-эго. Под этим я подразумеваю, что все, что делает аналитик, не следует рассматривать как форму наказания, поскольку это то, от чего болезнь процветает и от чего зависит.

Фрейд установил эквивалентность между эго и текстом, тогда как на самом деле лучшим сравнением могло быть бессознательное и текст.Лакан (1957a, 1957b) называет бессознательное «дискурсом Другого». Именно этот дискурс «пронизан» дырами, намёками, избеганиями, искажениями и т. Д. Фрейд признает работу цензуры в искажении социального текста, но в анализе, который носит окончательный и бесконечный характер, он не может найти аналог цензуры в эго, или когда он это делает, он думает о нем только в терминах принципа удовольствия.

В более ранней теории, предложенной в The Interpretation of Dreams , Фрейд (1900) имел немного более сложную теорию цензуры, чем апелляция к принципу удовольствия.Кроме того, и Фрейд, и Лакан игнорируют тот факт, что Фрейд вначале использовал принцип удовольствия для объяснения сексуального влечения и тенденции к исполнению желаний. Именно этот двойной аспект принципа удовольствия относится к бессознательному как дискурсу. Бессознательное не только представляет собой влечения, но также представляет бессознательную тенденцию к символизации и цензуре.

По Фрейду, патогенные защиты ослабляют эго или вызывают то, что он называет модификацией эго, которая влияет на курс лечения и мешает ему.Патогенные защиты калечат эго или здоровые защиты и функции эго. Эта формулировка работала бы, если бы не тот факт, что патогенные защиты также фиксируются на уровне эго или, что более важно, исходят из бессознательного эго, согласно Фрейду об Эго и Ид. Это случай, когда эго наносит вред эго. Итак, опять же, хотим ли мы усилить или ослабить эго, чтобы способствовать успеху психоаналитического лечения? Один из возможных ответов, который дает Фрейд, заключается в том, что мы хотим ослабить бессознательное эго и усилить сознательное эго.Это также сработало бы, если бы не тот факт, что сознательное эго также является препятствием для лечения. Эго говорит: «Я в порядке, в конце концов, я не так уж плох, сейчас мне лучше, и я бы предпочел не говорить об этом».

И бессознательное, и сознательное эго и супер-эго необходимо деконструировать и заменить субъектом бессознательного и субъектом Реального, которые я отождествляю с унарным следом. За пределами эго есть за пределами принципа удовольствия, думает ли кто-то о потустороннем как о страдании, которое необходимо принять, а не подавлять, или об удовольствии добра и сублимации, а не о благе удовольствия с точки зрения неудобства. jouissance или разрушительное удовольствие.

Бион (1970) говорит об этом с точки зрения отрицательной способности как способности к терпению, вере и терпимости к разочарованию. Эта способность также находится за пределами разума или, по крайней мере, определенных типов разума или определенных логических типов. Однако Бион не считает себя, эго или субъект связанными с этой способностью. Бион и его последователи говорят об этом с точки зрения качества аналитика как аналитика достижений или как о психическом состоянии или реальности, связанных с интуицией. Здесь интуиция — это человеческие умственные способности или психическая функция, которая является непонимающей стороной понимания или стороной понимания, которая позволяет людям воспринимать и получать доступ к измерению опыта или за пределами опыта, которое находится за пределами понимания.

Интуитивное психическое состояние — это функция или место, где человеческое понимание пересекается или встречается с более широким измерением разума, которое находится за пределами сознательного понимания. Это большее измерение знает, не зная, что оно знает. В этом смысле мы можем говорить о бессознательной функции или, по крайней мере, о функции за пределами сознания или за пределами чувства «я» или эго, которое также можно распознать как локус истинностной ценности. Однако, как только эта функция признается истинным или Большим Я в относительном смысле, тогда она становится большой фикцией, как эго для Фрейда.Большой разум или бессознательное, и даже «я» лучше всего описать как «не-я». Из трех категорий «я», «эго» и «субъект» субъект лучше всего отражает ощущение человеческого субъекта как чего-то временного, непостоянного, мимолетного и несущественного. В этом я считаю, что Лакан был по существу прав, и только за это я могу назвать себя лаканианцем.

4. Анализ формирований репрессивного бессознательного

Причина, по которой симптомы сохраняются, заключается в действии jouissance , то есть удовольствия, связанного даже с самыми ужасными формами психической боли.Человек хочет одновременно цепляться за удовольствие от симптома и избегать боли в одном и том же невозможном положении вещей. Именно избегание неудовольствия составляет один из основных мотивов защиты. С другой стороны, именно поиск боли составляет второй противоположный мотив для сохранения симптома. Эго хочет страдать по двум причинам: цепляться за удовольствие или jouissance и удовлетворять потребность в наказании или боли. Последние представляют два аспекта jouissance и супер-эго: требование наслаждаться и равное требование страдать, два аспекта страсти или пафоса.

Одно из ключевых проявлений защиты эго — это отрицание или защита, а не творческое отрицание. Эго говорит: «Я лучше или не хочу об этом говорить, и если вы настаиваете, я могу сделать жизнь очень неприятной для вас». Пациент обычно избегает разговоров о некоторых предметах (темах и людях) до такой степени, что аналитик, наконец, прекращает спрашивать и начинает вступать в сговор с защитными механизмами пациента. Это приводит к застою и прерванному или частично успешному / неудачному лечению.Этот пример подчеркивает совпадение цели с концом. Если лечение ни к чему не приводит, оно может закончиться, не достигнув своей логической конечной точки. В этом смысле прекращение относится к фазе лечения, которая наступает после того, как было вызвано и проработано значительное количество бессознательного материала. Если лечение заканчивается, не пройдя начальную или среднюю фазы лечения, то это не конец ни в смысле цели, ни в смысле заключения. Конец просто означает прекращение сеансов.

В текстах Фрейда, как и в жизни, всегда неясно, является ли проблема / препятствие силой или слабостью защит эго. Иногда Фрейд пишет, что лечение было бы более успешным, если бы защиты эго были сильнее и эго могло успешно подавить симптом, jouissance и импульс влечения или Эдипов комплекс. В этом подход Фрейда к лечению очень похож на здравый смысл и поведенческие методы лечения, которые зависят от различных успешных защит против симптомов.Иногда Фрейд также пишет, как будто патологические защиты / репрессии в детстве изменили способность эго использовать здоровые защиты. Бессознательное вытеснение, проистекающее из детства, изменяет способность эго использовать сознательную или рациональную защиту против симптома / влечения. В других случаях Фрейд ссылается на необходимость изменить защиты эго в процессе лечения. Здесь он приписывает бессознательное подавление эго, а не отождествляет эго со здоровьем, рациональностью, сознанием или самосознанием.

На мой взгляд, именно это привело Лакана к тому, чтобы полностью отказаться от анализа сопротивлений эго и отождествить последнее с неудачной попыткой подавления и социальной конформизмом, эквивалентными бихевиоризму и адаптации к окружающей среде. В «Вариантах стандартного лечения» Лакан (1955) критикует анализ сопротивлений в той мере, в какой он относится к школе психологии эго и анализу эго. Он считает, что этот вариант лечения игнорирует анализ образований бессознательного, что действительно представляет собой правильное лечение симптомов.

Лакан подчеркивает, что анализ сопротивления всегда находится в пределах речи и что защиты имеют место в дискурсе со всеми его искажениями. Лакан противопоставляет анализ речи и дискурса тому, что сказал Фенихель, когда писал: «Понимание значения слов — дело эго». Для Лакана истинная ценность слов находится в бессознательном желании, а не на уровне эго.

Однако двусмысленность Фрейда в отношении эго и защитных механизмов может по-прежнему быть источником исследований и новых открытий, которые могут продвинуть курс и будущее клинического психоанализа.В связи с этим Лакан мог выбросить ребенка вместе с водой из ванны. Я согласен с Лаканом в том, что проблема заключается в силе, а не в слабости эго, и что воображаемое эго необходимо деконструировать и отпустить в процессе аналитического лечения. Однако я считаю, что именно по этой же причине анализ и конфронтация защит остается решающим аспектом аналитического лечения и аналитического понимания психопатологии.

Лакан часто подчеркивал, как желание внутренне переплетено и запутано с функцией Закона.Закон Лакана действует бессознательно и бессознательно производит эффект вытеснения. Закон не только скрывает, но также обнаруживает и порождает желание. Мы хотим того, чего не можем иметь, и не хотим того, что имеем или можем иметь. Образования бессознательного или ментальные образования — это компромиссные образования между бессознательным желанием и бессознательной защитой.

Когда анализанд пропускает или отказывается говорить или символизировать что-либо, он не только отказывается от конкретного желания, мысли или эмоции, но также отказывается признать нарциссическую травму, возникшую в результате потери объекта: потеря, которая является центральной для конституция предмета.Лакан связывает это непризнание с отрицанием или отрицанием ( Verneinung ) как бессознательной функцией эго (идеал-эго / эго-идеал).

Итак, для Фрейда отрицание как защита и как форма отрицания не было бессознательным. Бессознательное подавление использует отрицание, а отрицание является формой отрицания, но в отрицании подавленное интеллектуально принимается и в то же время бессознательно отвергается. Эго может признать свое разделение и существование вытеснения, но отрицать, что это применимо к эго в определенных обстоятельствах.В отрицании отрицание не является бессознательным, поскольку требует преднамеренного действия / решения, суждения или выбора со стороны субъекта. Эго говорит: «Я в порядке, я ни в чем не нуждаюсь, я ничего и никого не потерял, я не« меньше »и не хочу ничего, чего не могу иметь».

Когда эго говорит: «Я в порядке, я все контролирую», хотя эти утверждения являются сознательными утверждениями, отрицающими свои противоположности, тот факт, что они отрицают свои противоположности, является предсознательным, в то время как тот факт, что эго защищает нарциссическая травма в результате комплекса кастрации полностью бессознательна.

Изменение защит в лечении зависит от способности / способности изменять приятные и неприятные чувства и принимать или искать то, что является или ложным в опыте, или внутри субъекта или объекта. Анализ сопротивлений — это не анализ эго как таковой, потому что актуальный вопрос состоит в том, чтобы проанализировать репрессивное бессознательное или бессознательное вытеснение, а не только подавленное и возвращение подавленного.

В своей статье об отрицании Фрейд (1925) описывает защитный рефлекс и вытеснение в соответствии с принципом удовольствия как предварительные формы суждения.Принцип удовольствия или то, что он называет изначальным эго удовольствия, приписывает чему-то хорошее или плохое и «хочет интроецировать в себя все хорошее и изгнать из себя все плохое» (стр. 237). Таким образом, решения принципа удовольствия или эго удовольствия играют решающую роль в операциях, определяемых инстинктивными факторами, такими как глотание и плевание, которые также являются двигательными операциями, которые устанавливают первые различия между внутренним и внешним.

Однако решения принципа удовольствия можно также понимать как законы бессознательного.И в этом отношении законы бессознательного и принцип удовольствия двусмысленны: они служат как целям принятия желаемого за действительное или удовольствия и поиска объекта, так и защитным движениям избегания боли / беспокойства и бессознательного смещения и искажения. Поиск удовольствия — это другая сторона избегания боли, и наоборот.

Это архаический аспект бессознательного, который организует примитивные отношения к матери и частичному объекту (груди). Однако на раннем этапе, через отцовскую метафору, бессознательное включается в структуру желания, имя отца и структуру языка.«Вытеснение, без сомнения, можно правильно описать как промежуточную стадию между защитным рефлексом и осуждающим суждением» (1905c, p. 175).

Процесс утверждения и отрицания при работе в языке, по-видимому, неразрывно связан с овладением языком через эмоциональные и символические отношения между родителями и детьми. Именно родитель как Другой подтверждает или отрицает определенные действия ребенка, которые затем обнаруживаются дублированными в отношениях ребенка с самим собой. Отождествление с противоположным, как союз противоположностей, является внутренним по отношению к идентификации процесса.Объекты отбрасываются или отрицаются / вытесняются в процессе идентификации, лежащей в основе формирования эго-идеала.

Выше я утверждал, что сны не имеют средств выражения отношения противоречия, противоположного или «нет». Теперь я перейду к первому опровержению этого утверждения. Один класс случаев, которые можно объединить под заголовком «противоположности», как мы видели, просто представлен случаями идентификации, то есть, в которых идея обмена или замены может быть связана с противопоставлением.(1900, с. 318).

Разделение достигается через идентификацию с родителем, но идентификация является подтверждением противоположного желания или желания тому, что отрицается / вытесняется посредством идентификации. Мальчик подавляет свою враждебность и гомоэротизм по отношению к отцу, отождествляя себя с Именем Отца. Если мать отвергает Имя Отца, тогда преобладает враждебность к отцу и Закону. Девушка отождествляет себя с Именем Отца, принимая отсутствие воображаемого фаллоса, отождествляя себя с символической матерью и подавляя враждебность и гомоэротизм по отношению к ней.Идентификация разрешает противоречие между родителем и ребенком, но также и противоположность противоположных чувств, которые ребенок испытывает к родителю. Например, вместо гомосексуальной любви будет любовь к идеалам или идеям. Вместо враждебности будет ненависть к противоречащим идеям. В случае гомосексуализма то же самое можно сказать и о гетеросексуальной любви. Идеалы заменяют родителей, но также и цензуру любви и ненависти к родителям того же или противоположного пола.

Ребенок и родители являются фигурами диалектических движений материи и разума, действующих в рамках инстинктивных рефлексов, в бессознательной структуре языка и в действиях и решениях, связанных с сознательной речью и функцией суждения о предмете мыслей. Когда кто-то, использующий сознательное отрицание в качестве защиты, говорит «нет», это не мои мать или отец, здесь «да» становится «нет» или чем-то, что я предпочитаю забывать или подавлять, и «нет» становится способом сказать «да» репрессивным идентификациям с противоположным.

Фрейд также проводит различие между подавлением и отрицанием, говоря, что отрицание — это способ, которым подвергнутые цензуре мысли могут проникнуть в сознание. Отрицание способствует отмене подавления, позволяя мысли проникнуть в сознание и в то же время отрицая ее. Но акт сознательного отрицания — это повторение того же бессознательного акта, который привел к вытеснению. Утверждение и отрицание, происходящие в суждении, подобны по форме утверждению и отрицанию, которые имеют место в языке и в работе сновидения.Последние представляют собой взаимодействие первичных сил бытия и небытия, жизни и смерти, из которых происходят сознательные интеллектуальные функции суждения.

Искажение сновидений и смещение сновидений, например, происходят из-за действия бессознательной цензуры. Цензура сновидений — неотъемлемая часть репрезентации сновидений, так же как отрицание — неотъемлемая часть лингвистической репрезентации. В психоаналитической концепции символа символ представляет что-то, что было вытеснено / отрицается.В языке отрицание работает по-другому: существует субстрат отрицания или стирания отношения к объекту, в то же время, когда объект представлен. Объект не подавлен. Слон-объект, например, заочно представлен означающим слоном, но также частично представлен или искажен как различие по отношению к другим словам. Но внутри букв существуют примитивные отношения к объектам, к которым буквы больше не относятся. Эти объекты были стерты или вытеснены.Например, определенные буквы изначально имели иконическое сходство с определенным животным. Дух животного переходит на букву и оживляет энергетические искры, содержащиеся в буквах.

В сновидениях этот процесс обратный: вместо слов, заменяющих образы и предметы, именно образы отрицают мысли и слова сновидения. То же происходит и с сознательным восприятием визуальной реальности. Мир воспринимается как существующий снаружи и «как если бы» имена содержались в сущности вещей.Каким образом восприятие именования и языковых условий остается якобы бессознательным.

Человеческий разум / психика или дух построены диалектикой отрицания и утверждения, между словами и образами, Воображаемым и Символическим. Утверждение представляет собой желающий аспект диалектики или психики, тогда как отрицание, подавление или цензура представляют собой этическое измерение того же самого. В то же время они взаимозависимы или взаимно обусловливают друг друга.

Бессознательные или сознательные аспекты разума — это две фигуры, метафоры или противоположности, которые демонстрируют ту же диалектику, что и в отцовской метафоре (имя отца выше желания матери), и в отношениях между родителями и детьми.Бессознательное может представлять либо подавляющую, либо подавляемую силу, и то же самое верно и для сознания.

Фрейд дал противоречивые объяснения того, как бессознательное представляет подавленные желания, а сознание представляет силу этического подавления или совести. Таким же образом он сказал, что в бессознательном нет отрицания, но затем был вынужден объяснить, как подавление происходит бессознательно. Он рассказал о том, как супер-эго, как бессознательная подавляющая сила внутри эго, может само подавляться эго, и в то же время выделил форму бессознательного, которая не подавлялась.Эта последняя форма бессознательного приближается к его представлению о предсознательном, как о бессознательном в описательном смысле.

Диалектические движения между желанием / побуждением и законом, между сознательным и бессознательным опытом, между вытесненным и подавляющим, параллельны бессознательной структуре языка. Действие или речевые решения включают те же выборы и суждения, утверждения и отрицания, которые раскрывают или скрывают истины о мысли, словах и желаниях.

Язык воспроизводит символические функции Культуры, Закона и отцовской метафоры. Хотя в каком-то смысле работа сновидения может быть отождествлена ​​с первичным энергетическим процессом в сновидениях (свободный поток энергии — немедленное удовлетворение — неограниченное сгущение и смещение), характерным для вытесненного бессознательного; в другом смысле сгущение и смещение, как законы, регулирующие работу сновидений в бессознательном, являются законами бессознательного цензора или подавляющего бессознательного.

Репрессивное бессознательное — это другое название законов означающего или слова, Другого, символического отца и локуса Кодекса, как назвал его Лакан, следуя лингвистике Якобсона. Код — это система ограничений и возможностей или запретов и содействия, которая существует в языке, психике, мозге и семье. Кроме того, законы Кодекса или Другого не обязательно находятся внутри субъекта, а скорее являются третьим измерением между отправителем и получателем, мыслями сновидений и образами сновидений, мыслями и словами, «я» и прочим.Лакан считает, что означающее управляется принципом удовольствия, потому что он рассматривает принцип удовольствия как принцип защиты и подавления, а не как то, что стимулирует сексуальное влечение как тягу к удовольствию / боли или jouissance . Вместо этого он связывает jouissance с влечением к смерти.

Закон — это переходный опыт, поскольку субъект является одновременно субъектом и объектом подавления. Решение сказать или не сказать что-либо является сопутствующим или параллельным процессу символизации, а также утверждения и отрицания в бессознательном.

В «Эго и идентификатор» (1923) Фрейд писал, что «способности самокритики и сознательно-умственной деятельности, т. Е. Относящиеся к чрезвычайно высоким, являются бессознательными и бессознательно производят эффекты величайшей важности» ( стр.26). Однако в других текстах Фрейд пишет, что бессознательное вытеснение — это только предварительная форма или стадия суждения. На карту поставлен вопрос не только о том, задействует ли подсознательное подавление способности самокритики и совести, но и о концепции сознательного и бессознательного подавления Фрейдом.Я указывал, что Фрейд считал сознательное подавление необходимым и положительным или рациональным, а бессознательное подавление — иррациональным и отрицательным. Из его цитаты неясно, считает ли он бессознательную совесть чем-то рациональным или иррациональным, сродни его концепции злобного супер-эго.

Фрейд исходит из того факта, что «в бессознательном мышлении не происходит никакого процесса, напоминающего суждение», из того факта, что в сновидениях термин может быть преобразован в свою противоположность или представлен ею.Подобное слово может использоваться для выражения противоположных значений. Фрейд не принимает во внимание гегелевскую концепцию «снятия» или « aufheben », согласно которой что-то устраняется только постольку, поскольку оно пришло к единству со своей противоположностью. Фрейд не рассматривает операцию отрицания в снятии и поэтому утверждает, что в бессознательном нет отрицания. Детерминированное бытие элемента в образе сновидения — это единство, в котором его противоположность сохранена / отрицается.

В других текстах (Freud 1905a, p.200), он, кажется, остро осознает этот процесс, когда пишет:

Противоположные мысли всегда тесно связаны друг с другом и часто объединяются в пары таким образом, что одна мысль чрезмерно интенсивно осознается, а ее двойник подавляется в бессознательном. Эта связь между двумя мыслями — результат процесса вытеснения. Ибо подавление часто достигается путем чрезмерного подкрепления мысли, противоположной той, которую нужно подавить.

Превращение мысли-сновидения в ее противоположность в содержании сновидения — это как раз способ подавления, который предполагает активность отрицания. Элемент содержания сновидения утверждается в то же самое время, что отрицается цензурированная мысль сновидения. Более того, функция утверждения или отрицания, применяемая к паре противоположностей, является внешней по отношению к самой оппозиции. Приписывание качества или ценности (положительное / утвердительное или отрицательное) будет зависеть от значения, придаваемого терминам более широким ассоциативным контекстом или совокупностью.«Старый» может означать силу или слабость / недостаток и означать наличие или отсутствие чего-либо. То же самое можно сказать и о означающем «молодой». Любое означающее, означающее недостаток, будет отвергнуто, а его противоположность подтверждена. У людей принцип удовольствия видоизменяется культурными и лингвистическими модификациями, которые дублируют двойственность, обнаруженную в принципе удовольствия. И желание, и защиты будут бессознательно обозначены в языке и визуальном восприятии.

Наконец, хотя анализ бессознательных защит, нарциссических травм и формирования желания имеет решающее значение для лечения и устранения симптомов, а также для улучшения социальной, сексуальной и производительной функции субъекта, структуры и разделения субъекта. и психики не прекратятся и не исчезнут с окончанием лечения.Это бесконечный аспект анализа. Однако анализ также позволяет субъекту переживать разделение и двойственность психики недвойственным образом Одного, включающего в себя не-одного, а также Другого. Метафора этого — полоса Мебиуса, где внутреннее переходит во внешнее, сознание — в бессознательное, закон — в желание, и наоборот. Субъект становится способным воспринимать одновременно более чем с одного регистра или с одной точки зрения.

5.Нарциссическая травма и сопротивление

Лакан связывает непонимание разделения эго с отрицанием или отрицанием ( verneinung ) как бессознательной функцией эго. И идеальное-эго, и эго-идеал по-своему пытаются прикрыть или скрыть основное разделение предмета. Идеальное эго покрывает разделение, используя образы тела, тогда как идеальное эго делает это, используя идеи и слова. Хотя разделение и расщепление является общим для всех субъектов, оно, тем не менее, представляет собой нарциссическую травму, поскольку нарциссизм всегда представлен идеалом единства / слияния, завершения и даже совершенства.С этой точки зрения нарциссические травмы и защиты не связаны исключительно или внутренне с так называемыми доэдипальными фазами развития. Кроме того, ранние травмы идеального эго не обязательно связаны с отсутствием материнской эмпатии или зеркальным поведением, как это принято считать.

Зеркальное изображение как образ тела и как идеальное эго включает в себя и разрешает интенсивности влечений к жизни и смерти, которые были связаны с отсутствием и присутствием груди. Изображение тела заменяет присутствие объекта и компенсирует его отсутствие.

В то же время влечения к жизни и смерти продолжают раскрываться и проявляться через идеальное эго как новое ментальное образование. Отсутствие объекта a будет отображаться в виде пустого места, дефекта, изъяна или чего-то, чего не хватает на изображении тела. Если отсутствие не проявляется, это приводит к грандиозному представлению о себе, связанном с идеализированной хорошей грудью и воображаемым фаллосом матери. Отсутствие отсутствия также приводит к задержке развития, потому что «я» не движется в направлении Другого.Отсутствие объекта вместе с предшествующим присутствием приводит к формированию идеального эго как необходимого образа тела, но отсутствие объекта в изображении также стабилизирует образ тела и не дает ему стать грандиозным образом. В статьях, опубликованных Международной психоаналитической ассоциацией, различия между идеалом, идеалом эго и грандиозным «я» часто путают и все интерпретируют в терминах состояний слияния с матерью (Lichtenberg, 1975; Hanly, 1984).

Кроме того, слияние с матерью, ведущее к грандиозному «я», также путают с пренебрежением, лишением «эмоциональной поддержки» или отсутствием материнского желания иметь ребенка. Отсутствие материнского желания также путают с обусловленным желанием матери к воображаемому объекту. Все эти факторы рассматриваются как определяющие либо форму депрессивной слабости эго, либо оборонительное грандиозное или ложное «я».

Отсутствие зеркального образа как идеального эго фиксирует эго на уровне частичного объекта и делает его подчиненным jouissance Другого и преследующим психотическим тревогам, а также примитивным формам слияния с частичным объектом.На данный момент нет ни себя, ни субъекта. Это состояние может быть вызвано либо лишением материнского желания, либо отказом от имени отца в сознании матери. В этом отношении либо слишком много, либо слишком мало — это один и тот же результат.

Отрицание разделения эго принимает две формы: одна связана с идеальным эго, другая — с идеалом эго. Первый включает отрицание каких-либо физических или физических ограничений или недостатков. Отрицание также может принимать форму нарциссической переоценки тела во всей его красе.Примером этого может быть случай анализанда, которому приснилось, что она суперженщина. Ее ассоциации включали ощущение огромной ловкости ее тела и воспоминание о том, как ее отец признал в ней «рождение совершенства».

Второе отрицание разделения субъекта связано с эго-идеалом. Здесь субъект находит свое единство через отождествление с идеями, идеалами и отношениями, которые, кажется, завершают его. Примером этого является анализанд, который считал свои отношения идиллическими и источником большого счастья, но все же видел повторяющийся сон, в котором она была с разными мужчинами, и боялась, что ее партнер узнает об этом и рискнет разорвать отношения.Она отрицала, что у нее есть какое-либо двойственное отношение к партнеру, и боялась изучить возможность того, что она может быть слишком зависимой или слитой с партнером. Любое исследование амбивалентности немедленно перерастает в страх, что анализ может положить конец отношениям.

В общем, разделение субъекта возникает, когда другой не распознает или не распознает отождествления эго ни с телесными, ни с зеркальными образами, ни с массой или совокупностью идей, составляющих эго-идеал.Для аналитика важно не быть одураченным силой или единством идеального эго или идеального эго. В то же время аналитик должен уметь сопереживать защите в чисто стратегическом смысле. Стиль дзюдо, сочетающийся с защитами эго, при сохранении осознания их защитных целей позволяет аналитику и анализанду работать с разделениями субъекта и через них. Очевидная поддержка защит эго носит чисто стратегический характер с точки зрения их окончательного растворения и трансформации в символическое функционирование субъекта.

6. Кастрация

In Анализ непрекращающийся и бесконечный Фрейд также указывает, как совместные усилия аналитика и анализанда, направленные на распознавание и проработку сопротивления, наталкиваются на камень кастрации.

Хотя кастрация является прообразом потери груди, дыры в образе идеального эго и потери фекалий, строго говоря, страх кастрации — это то, что запускает развитие супер-эго и идеального эго.Задним числом кастрация также может определить значение потери груди и отсутствие образа тела. Примером первого и идентификации с частичным объектом влечения / желания может быть чувство потери и лишения собственности, которое маленькая грудь может вызвать у женщин, и тревога кастрации, которую маленькая грудь любовника может вызвать у некоторых. люди. Пример людей, которые обращаются к врачам с просьбой удалить руку или руку, может быть ярким примером кастрации, оказывающей обратное влияние на изображение тела.Супер-эго задним числом влияет на образ тела так, как описано в Евангелиях: «Если твоя рука заставляет тебя грешить, отруби, если ты отсечешь» (Марка 9: 38–48).

Согласно Лакану, Фрейд обнаружил существование истинного комплекса, когда он столкнулся с тем, что было названо проблемой кастрации. Хорошо известно, что, используя этот термин, основатель психоанализа попытался объяснить угрозу, которая на самом деле никогда не реализуется. Кастрация как комплекс развития не имеет ничего общего с кастрацией или эффективной потерей тела.Но тогда почему кастрация так решительна и заметна до такой степени, что Фрейд называет ее живой скалой, которая сигнализирует о непревзойденных пределах любого анализа?

Кастрация эффективна в силу того, что является символическим состоянием. Символический здесь относится к теории или к тому, что Фрейд называет сексуальными теориями детства. Фрейд говорит, что это теория детства, а не фантастика, вымысел или ложь. Фрейд предполагает, что детские сексуальные теории о различиях между полами являются неизменным шагом в конституции субъекта.Кастрация не возникает изнутри как фаза или онтогенетическая стадия развития, а, скорее, исходит из поля Другого . Считается, что матери не хватает чего-то, чего она хочет от отца, и то же самое верно и для отца. У матери нет воображаемого фаллоса, в то время как у отца нет объекта , а (любви и влечения), как считается, имеет мать.

Для ребенка объект a уже был потерян до встречи или пропустил встречу с кастрацией.Ребенок был объектом a / фаллос для матери, а грудь, так же как зеркальное изображение, было объектом a для ребенка. Во время кастрации объект a будет преобразован в фаллический объект, который вызывает различие между полами. Однако мать не исчезает как объект любви, поскольку она также является объектом любви отца. Вдобавок отец через взгляд и в идеал эго также фигурирует как объект , объект .У отца есть то, чего хочет мать, но также и признание того, что хочет ребенок. Фактически с кастрацией, в случае гетеросексуальности, ребенок подавляет агрессивность и гомоэротизм по отношению к родителю того же пола, в то время как в то же время оба родителя сохраняются как объекты любви.

Другой раскрывается как законченный и неполный. Полный или воображаемый аспект (е) Другого — это тот, который угрожает кастрации, или, другими словами, тот, который порождает недостаток или потерю, которые относятся к анекдоту об угрозе кастрации.Другой отнимет что-то у предмета или покажет его недостаток. С другой стороны, (м) Другой сам неполон или непоследователен, или ему чего-то не хватает, что относится к анекдоту о женственности как об отсутствии или отсутствии фаллоса.

Учитывая это, что подразумевает фрейдистский предел кастрации? Согласно пониманию Фрейда, анализ мужчины (я бы сказал, мужественности) не выходит за пределы точки, прохождение которой означало бы уступку, подчинение пассивности перед отцом.Указанный конфликт был бы эквивалентен комплексу кастрации, провоцирующему все последующие дуэли, вызовы, схватки, бунты и неблагодарность, которые обычно выражаются в застое и ухудшении состояния анализанда. Соответственно, анализ женщины сталкивается с потребностью в фаллосе, невозможность которой вызывает различные недовольства и жалобы, если бы не простые депрессии.

7 . Кастрация за гранью Эдипа

По Лакану кастрация — это настоящий комплекс.Основываясь на трудах Фрейда о женственности, Лакан утверждает, что кастрация — это логическая предпосылка, которая тогда и только тогда в качестве защитного следствия порождает то, что до Лакана называлось Эдиповым комплексом. С лакановской точки зрения Эдип становится мифом, а не комплексом. Более того, на семинаре VIII «О переносе» Лакан утверждает, что Эдип — это сон Фрейда и его следует интерпретировать как таковой. Что подразумевается? Эдип репрессивен, прежде чем подавлен. История Эдипа и соперничающие с ней соперничества и страсти скрывают истину о том, что желание устанавливается как функция закона и запрета — запрет инцеста является парадигматическим примером всякого запрета.Как написано в Послании Павла:

Греховные страсти, возбуждаемые законом, действовали в наших телах… Я бы не знал, что такое грех, кроме как через закон. Ибо я не знал бы, что на самом деле было желанием, если бы в законе не было сказано: «Не желай» ( Римлянам 7: 7).

В случае с Павлом Закон отвергается, потому что он вызывает те самые проблемы, для решения которых он призван. С другой стороны, отрицание Закона также приводит к устранению желания и, следовательно, повышает строгость Закона до уровня, ранее не имеющего аналогов в иудейской религии (например, отсутствие идеала безбрачия для священства в иудаизме). .Кастрация и вытекающие из нее запреты побуждают желать. Кроме того, факт пристрастности желания накладывает ограничение, которое субъекту трудно принять. Сопротивление желанию, по-видимому, следует из невротического конфликта между законом и желанием, но на самом деле это желание не желать, потому что сам закон кастрации вызывает желание. В этом смысле сама постановка конфликта между законом и желанием может рассматриваться как оборонительная сама по себе. Я вернусь к этому позже.

8. Можно ли выйти за рамки кастрации?

Ответ — да. Лакан с законными амбициями предлагает выйти за рамки кастрации. Эта новая цель связана с центральным принципом лакановской клинической практики: вопросом сопротивления аналитика. Анализируемый учит нас, что человек сопротивляется не через симптомы, а что-то через них. Это желание как изначальное определение сопротивляющегося субъекта.И желание должно маскироваться перед властью цензуры, потому что в общих чертах желание систематически уменьшается, отрицается, инвертируется, отменяется задним числом, приписывается кому-то другому (другому) и так далее и тому подобное.

Сопротивление аналитика — это нечто другое: это сопротивление выслушиванию, вмешательству (ужас действия, как его называет Лакан), и особенно сопротивление отбрасыванию желания действовать так, как желает анализанда для эго-идеала. Вместо этого аналитик функционирует не со своим эго-идеалом или формальной профессиональной идентичностью, а с тем, что Лакан называет «желанием аналитика».Желание аналитика — это не контрперенос или профессиональное желание работать аналитиком. Скорее, это трудное достижение (то есть недостижение) психической позиции, которая характеризуется намерением направить желание анализанда сначала на аналитика, а затем повернуть его на других. Желание аналитика — это что-то вроде желания второй степени, которое отличается от обычного и «слишком человеческого» (Ницше, 1878) «желания быть желанным».На карту поставлено то, что аналитик на основе своего желания преуспевает в преодолении сопротивления работе в пользу того, чтобы стать необязательным для анализанда и проработать его горе.

9. Начальная и средняя фазы анализа

Конец анализа разыгрывается и готовится с самого начала в соответствии с целью аналитика. Если цель анализа не встречает сопротивления, тогда анализ будет регулироваться желанием, которое определяет аналитическую позицию и психическое состояние аналитика.

Желание аналитика — это функция или способность, которая позволяет аналитику работать с переносом анализанда и перенаправлять любовь в переносе как к аналитику, так и от него. В конечном итоге именно желание аналитика доводит анализ до конца за пределами кастрации.

Лакан (1974–1975) говорит, что невротик «верит в свой симптом». Невротик понимает, что знак / симптом пытается сказать что-то еще не понятое.Следовательно, симптом остается загадкой. Иными словами: она знает, что есть что-то, чего она не знает, и уверена, что, если это «знание» станет известно, последует излечение. Таким образом, аналитик локализован в терминах Лакана как субъект , который, как предполагается, знает (позиция СС), что игнорирует анализанд. Аналитику приписывается бессознательное знание анализируемого. Вопреки тому, что можно было бы ожидать, невротик ищет не личность аналитика, а то «знание», которое он / она игнорирует.Аналитик становится субъектом, приписываемым знанию, но он также может быть магом, астрологом, алхимиком, целителем, шаманом и т. Д., Поскольку они представляют себя носителями «знания», которого не хватает субъекту. И как только субъект приписывается знанию, основание для переноса устанавливается. Следовательно, перенос определяется «неизвестным знанием», а не сознательным знанием, чувствами или аффективными состояниями. Аффекты подчинены знанию согласно следующей характеристике: я люблю, кого я предполагаю, чтобы быть субъектом познания; Я ненавижу того, от кого отказываюсь от этого предположения.

Чтобы занять аналитическую позицию, аналитик должен сначала:

l) игнорировать или не привязываться к тому, что он / она знает, чтобы понять особенность нового анализанда и

2) в отношении того, что он игнорирует, намерен это понять.

Эта двойная игра раскрывает один из самых богатых парадоксов анализа: хотя анализируемый предполагает, что аналитик знает о нем много вещей, на самом деле аналитик игнорирует все в этом.

Неизвестное знание находится внутри анализанда.Допустим, что без аналитика открытие неизвестного становится невозможным. Такова via di levare (путем извлечения или удаления), о которой говорил Фрейд (1905b): а именно, быть подобным скульптору, который выколачивает камень, чтобы сделать возможным появление скульптуры, следуя линии самого материала, а не рисунки художника. Но анализируемый (и суггестивное / поведенческое лечение) ищет via di porre (способ наложения или наложения).Анализанд предлагает / дает себя в качестве холста, на котором аналитик может рисовать или предлагать несколько блестящих проектов. Анализ ставит аналитика как в позицию SSS, так и в позицию идеала эго. Как и в любви, один любит в другом то, чего ему не хватает в себе, чтобы достичь своего идеала. Другая любовь — это то, что позволяет мне отрицать то, чего мне не хватает. Здесь меня интересует нарциссический тип связи или союза, который раскрывает обман во всякой любви. По правде говоря, обычная двойная любовь — это желание быть любимым.И если меня любит эго-идеал, тогда я идеальное-эго. Это следует из того, что сказал Фрейд о детском желании быть собственным идеалом. Это аспект отношений между идеальным эго и идеалом эго.

Таким образом, когда Кохут и Вольф (1978) и Бейкер и Бейкер (1981) отмечают, что некоторые нарциссические анализанды не воспринимали его как отдельный объект или даже как отдельное тело, он только обнаруживает нарциссическую характеристику любви или самого Эроса. Предполагается, что тот или иной объект будет продолжением субъекта именно потому, что такой другой находится на месте эго-идеала или идеального эго.Идеальное эго или альтер эго, поскольку они относятся к объектной любви, можно представить себе как мысленный образ того или иного тела. Таким образом, это другое тело, являющееся продолжением моего тела, позволяет мне в воображаемом дополнить то, что, как я думаю (хотя и бессознательно), мне не хватает в моем собственном теле. В любви к объекту другой как объект — это то, чего желает субъект, чтобы скрыть свою собственную незавершенность бытия. Другими словами: желание и любовь к объекту в их отношении к сексуальности не могут избежать того, что было названо нарциссическим типом связи или союза.Это не было бы характеристикой «я-объектных потребностей», обнаруживаемых только при нарциссических расстройствах характера. Вдобавок мы имеем в виду фундаментальный недостаток бытия, который в теории Фрейда неразрывно связан с сексуальностью, комплексом кастрации и символической функцией фаллоса. В этом случае озабоченность неудачей больше связана с неизбежно утраченным объектом метонимического желания (не потребности), который становится символом потери на уровне субъекта, чем с каким-либо символическим объектом — любовью, которую исторические родители имели или не имели. давать или не давать.

Но самое решающее еще не сделано. Невротик — специалист в искусстве стать объектом требований Другого. Конечно, без желания платить за это или признания того, что это требование другого бессознательно проистекает из самого невроза. Следовательно, определяющая формула невротика состоит в том, что он / она ставит потребности другого на первое место. И что, по его мнению, этот Другой хочет от него / нее? Чтобы он / она был таким же, как Другой, вплоть до аннулирования.Отсюда следует решающий характер идентификации, которую анализанд ищет в анализе. И если кто-то попадает в ловушку невроза, предлагая совет, руководство, самораскрытие и тому подобное, он — несмотря на все благие намерения — только бесцельно плывет в глубине невроза без дальнейшего обращения. Таким образом, идентификация с аналитиком, которую многие считают формулой заключительной фазы анализа, не означает ничего, кроме стагнации на одной из стадий процесса.В этом сценарии анализ становится бесконечным.

Идентификация Эго с аналитиком больше связана с самим неврозом, чем с тем, что Гринсон (1978) называл реалистичными объектными отношениями, характеризующимися эмпатическим союзом с аналитиком, достигнутым на начальных этапах анализа. Гринсон утверждает, что человечность состоит из глубокого понимания и сочувствия. Но, как показано у Лакана, это знание и понимание является основой переноса.С другой стороны, эмпатия и союз с анализируемым могут стать воображаемым подкреплением защитного эго, которое анализ должен разрушить. Страдания анализанда обычно связаны с вторичными или ложными проблемами, которые часто функционируют как некоторые из репрессивных замещающих идей, которые удерживают подавленное и бессознательное содержание подальше от сознания. В этом контексте требование , предъявляемое к аналитику, состоит в том, чтобы быть эмпатичным и понимать проблемы анализанда, представленные анализандом, и его или ее защитами эго.Кроме того, пациент изначально хочет говорить о том, о чем он или она хочет поговорить; эмпатический аналитик должен уважать планы пациента или защитный выбор материала. Таким образом, следует помнить, что предполагаемый союз устанавливается с эго самих защит. Наконец, если требование анализанда на самом деле состоит в том, чтобы его любили и признавали, задача аналитика не заканчивается предложением образа аналитика в качестве вспомогательного эго и объяснением того, где родители анализанда потерпели неудачу.

Следовательно, если требование анализанда направляет перенос на идентификацию с идеалом, желание аналитика должно попытаться разрушить такую ​​ситуацию. Аналитик должен культивировать медитативное состояние за пределами короны власти и авторитета, представленной идеалом эго. В своем собственном анализе аналитик должен достичь состояния за пределами эго-идеала, чтобы не желать быть таковым для анализанда. Любовь в переносе представляет собой сопротивление анализанда, направленное на создание эго-идеала или полного Другого в фигуре аналитика.Это сопротивление переносу защищает от недостатка как в субъекте, так и в Другом. Когда идеал (I [O]) деконструируется обратно в отношения между субъектом и объектом a в фундаментальной фантазии ($ ◊a), тогда субъект становится способным получить доступ к своему собственному символическому знанию. В конце концов, идеал эго (I [O]) заменяется фигурой фантазии, и когда фантазия преодолевается, она трансформируется в означающее отсутствие в Другом (S [Ø]) или объект a как букву и, в конечном итоге, в фигуру двойного тора (8), представляющую Реальную пустоту как субъекта, так и Другого.

Когда аналитик отказывается занимать место идеала и не отвечает на требования анализанда, тогда в этой пустоте проявляются фундаментальные фантазии анализанда. Анализанд не только хочет, чтобы аналитик говорил ему / ей, что делать или не делать, требование требования, но также требует, чтобы аналитик дал ему или ей означающее фаллоса, а также объект любви и привод. Наконец, анализанд также хочет стать и дать аналитику объект, который аналитик желает, в котором ему не хватает и в котором нуждается.Анализанд хочет, чтобы аналитик потребовал от него / нее этот объект.

Из вышесказанного следует, что позиция / состояние аналитика — это позиция / состояние молчания Будды или стоика, который не отвечает ( ataraxia ), и / или того, кто реагирует удивительным или неожиданным образом на множество способов. в которой анализанд бессознательно настраивает аналитическую ситуацию таким образом, чтобы расширить охват своих требований.

Хорошо известно, что Фрейд (1912) предписал фундаментальное правило свободных ассоциаций, а также различные формы советов относительно направления лечения.Последние состоят из ограниченного ряда ограничений, запрещающих обучать, издавать законы, налагать сублимации или заниматься сексом с анализируемым и так далее, и тому подобное. Но, сказав все это, он затем присоединяется к принципу эластичности Ференци (1928), в который, очевидно, включен липкий вопрос о продолжительности сеансов.

Фрейд (1913) установил различие между советом ( Ratschlage ) и правилом ( Regel ). Что касается направления лечения, можно выделить два разных фактора.Во-первых, ряд переменных (совет, совет), допускающий определенную степень неопределенности, неопределенности и творчества. Во-вторых, формулировка того, что не подлежит обсуждению и составляет основу психоанализа: правила свободных ассоциаций. Если это различие читать задним числом, то обнаруживается, что совет не приобретает характера фундаментального. Что принципиально? Этот термин не только указывает на то, что что-то важно, но также явно подразумевает ссылку на фундамент конструкции.Вопреки указаниям или различным формам советов, которые могут или не могут быть более или менее предметом обсуждения, правило свободных ассоциаций составляет основу психоанализа.

Аналитик должен даже не просить анализанда говорить о себе, а просто говорить. Хуже того, говорите и говорите всю глупость, которая может прийти вам в голову. Анализ создает оригинальную ситуацию, когда глупость ( bêtises) нельзя ни критиковать, ни маргинализировать. Здесь мы обнаруживаем двусмысленную подлинную ловушку аналитика: говорите глупо, потому что через глупость раскрывается сущность вашего существа.То, что является фундаментальным, возникает не из сознательного намерения, а из любого речевого элемента, который может нарушить однородность сознательного эго. Основное правило устанавливает анализ как практику прослушивания « jouissance », который говорит между пространствами того, что намеревается передать лепет.

Но что предлагает аналитик о себе, предписывая правило свободных ассоциаций? Во-первых, аналитик передает анализируемому две вещи: 1) я знаю так много, что все, что вы скажете, я интерпретирую; и 2) Я так сильно тебя люблю, что не требую от тебя даже самой минимальной формы словесного выступления.Иными словами: согласно пункту № 1 аналитик закладывает основу для отработки С.С.С. должность. Согласно пункту 2, уже будучи любимым за свое «знание», аналитик становится идеальным erastes или любовником, относящимся к любимому eromemos или анализируемому.

Лакан (1960–1961) использует греческие категории на семинаре VIII по теме переноса, чтобы объяснить то, что он называет метафорой любви , как это происходит в психоаналитическом лечении.Если мы говорим о метафоре, мы говорим о замещении по отношению к взаимному замещению, которое имеет место между аналитиком и анализандом по отношению к местам стирания и эромема . Другими словами, любовник должен стать любимым или любимым (аналитиком), а любимый — любовником (анализандом). Аналитик / эго-идеал становится Erastes или любовником по предписанию фундаментального правила, как если бы это было признанием в любви. Но как выйти из этой ситуации, чтобы работать в направлении конца анализа?

В статье Групповая психология и анализ эго (1921) Фрейд устанавливает очень тесную связь между любовью и гипнозом.Поскольку психоаналитическое лечение можно рассматривать как любовную историю — такую ​​же правдивую и обманчивую, как и любые другие; Насколько можно избежать вывода о том, что гипноз играет важную роль в таком процессе? Рабство любви требует, чтобы любовь требовалась точно так же, как загипнотизированный просит, чтобы он получил приказ, исцеление или удовлетворение. Таким образом, человек становится подчиненным, когда возносит необходимого Лорда до положения контроля и господства. Гипноз, как и пресловутый змей, — это повторяющееся присутствие, с которым нужно справляться, чтобы не восхищаться его силой.И снова возникает вопрос, как отказаться от силы, дарованной лечением и точной настройкой аналитической ситуации.

В этом заключается конец анализа, который (помимо кастрации) может быть сделан эффективным на основе желания аналитика. Желание аналитика ведет к приостановке уверенности, относительности чувств и к исходной бессмысленности / пустоте, которая порождает нас. Расстройство спроса и прекращение или сокращение сессий также являются частью этого процесса.И последнее, но не менее важное: интерпретации не должны быть педагогическими объяснениями, которые пытаются раздувать «маленькую книгу эго» с помощью защитных психологических рецептов. Интерпретации — это сюрпризы, которые оставляют место для двусмысленного. Интерпретация — это тип истинной интуиции, не требующий навыков, способностей или образования анализируемого. Однако это действительно зависит от того, как аналитик вернется к такой работе в переносе.

Посредством вышесказанного аналитик отделяет себя от эго-идеала отождествления, как ребенок, с отцом, чтобы занять место того, что Лакан называет объектом как .Здесь идеал эго возвращается к идеальному эго, а идеальное эго возвращается к частичному объекту a , который был остатком / заменой нерожденной бесконечной Жизни. С рождением судьба бесконечной жизни должна быть потеряна, и ее замещающий объект также будет потерян ( objet a ). Такой объект представляет собой потерю и разделение, поскольку это необходимо для конституирования субъекта. Таким образом, аналитик будет лишен места отца, СС, идеального и необходимого Eromenos .

Таким образом, можно понять, что конфликт, которым анализанд запутывает аналитика посредством невроза переноса и фрейдистских ограничений, указывающих на кастрацию и сопутствующее ей соперничество, споры, неудовлетворенность, неблагодарность и т. Д., Еще не составляет истинные пределы. Конфликт все еще продолжает тему и сюжет, которые позволяют скрыть Пустоту или Пустоту, которые Лакан (10 декабря 1959 г., Семинар VII) называет болью существования .В этом отношении воображаемая фиксация на желании убить отца или мать служит цели избежать контакта с бездной Реального как Пустоты. Пустота не должна быть «пустотной», а должна быть принята и реализована как истинное бытие, а не как отсутствие (относительное ничто).

Переживание боли существования не ведет к нигилизму или скептицизму. Напротив, круговое трение о пустоту, совершенство и несовершенство, конечность и бесконечность, целостность и неполноту или « дырка » ведет к Единому, активизируя возможное слово или унарный след всех, кто говорит.Тогда становится возможным отбросить претензии на то, что один получил худшее в распределении jouissance жизни. Изменяя субъективную позицию, человек отказывается от мифа о вине и запрете, признавая невозможность jouissance Другого. Последний jouissance подразумевает фантазию о том, что Другой наслаждается чем-то недоступным для субъекта. Например: мать в эдиповом мифе.

Подводя итог: то, что конкретно или фактически подразумевается в запрещенном jouissance (что в противном случае может быть возможным, если запрет нарушен), — это конфронтация с тем фактом, что jouissance другого как такового не существует. .Кроме того, jouissance или Другой jouissance не существует ни , ни не существует. Jouissance не существует, или бессмертная Жизнь за гранью есть и не существует. Здесь соединяются две фундаментальные детерминанты психоанализа: секс и смерть.

10 . To Terminate: Бесконечное время

Когда как и почему заканчивается анализ? Давайте еще раз вернемся к нашей отправной точке, чтобы на этот раз пойти еще одной сходящейся дорогой.Во что трансформируется анализируемый в конце анализа? Лакан дает странный ответ на этот вопрос. Анализируемый превращается в аналитика. Но значит ли это, что в конце концов анализанд действительно отождествлял себя с идеалом? Нет, если аналитик смог отпустить себя, выйдя за пределы идентичности или идентификации через деконструкцию идеала эго и эго. Символический субъект или истинное поворотное слово и желание аналитика подразумевают преобразование jouissance или сублимацию в сознании / бессознательном аналитика.Именно это преобразование облегчает преобразование jouissance анализанда. В этом смысле существует передача от ума к разуму, не основанная на идентификации, которая не превращает анализируемого в профессионального аналитика. Скорее анализанд использует собственное преобразование jouissance для любых символических целей или идеалов, которые могут иметь.

Анализанд достиг соответствующей субъективной позиции / состояния, а также того типа социальной связи, который может порождать позиция / состояние аналитика.Дело не в том, что анализанд отождествился с аналитиком и решил имитировать каждый его жест. Это больше связано с тем фактом, что практика и работа по выслушиванию путей Бессознательного порождает аналогичное субъективное положение / состояние у анализанда. Такая субъективная нужда (Lacan, 1967) или доброжелательно обезличенное психическое состояние достигается серией модификаций, мутаций и перестановок мыслительных, аффективных и телесных процессов и действий. Тем не менее, анализанд должен открыть эту истину в своей собственной психической структуре, а не путем простой идентификации с аналитиком.

Возможность того, что анализанд может особым образом слушать себя, служит гарантией того, что анализ на самом деле может быть бесконечным. Следовательно, если есть самоанализ, он начинается только тогда, когда анализ с Другим закончен. В общем, это осознание бессмысленности как новой метафоры анализа, с помощью которой анализируемый становится аналитиком, преуспевает в создании субъективного осознания, способного повторно познать желание, не смешивая и не скрывая его за требованиями Другого.Тогда субъект может игнорировать Имя-Отца именно потому, что он / она знает, как его использовать.

Библиография

Бейкер, Х. и Бейкер, М. (1987) «Психология самости Хайнца Кохута: обзор», Американский журнал психиатрии , 144,1.

Бион, В. Р. (1970) Внимание и интерпретация (Лондон: Тавистокские публикации).

Гринсон, Р. Р. (1978) «Рабочий союз и невроз переноса», в Explorations in Psychoanalysis (Нью-Йорк: International Universities Press), стр.199–224.

Кохут, Х. и Вольф, Э. (1978) «Расстройства личности и их лечение: обзор», International Journal of Psychoanalysis , 59: 413–425.

Ференци, С. (1928) «Эластичность психоаналитической техники», в М. С. Бергманне и Ф. Р. Хартмане (ред.) Эволюция психоаналитической техники (Нью-Йорк: Основные книги).

Фрейд, С .:

— (1900) Толкование снов , SE, с.4–5.

— (1905а) «Фрагмент анализа случая истерии». SE, 7, стр. 1–246.

— (1905b) «О психотерапии», SE, 7, стр. 255–268.

— (1905c) Шутки и их отношение к бессознательному , SE, 8.

— (1912) «Рекомендации врачам, практикующим психоанализ», SE , 12, pp. 109–120.

— (1913) «О начале лечения», SE, 12, с. 121–144.

Фрейд, С.(1915) «Papers on Metapsychology», SE , 14, pp. 105–260.

— (1921) Групповая психология и анализ эго , SE , 18; С. 67–143.

— (1923) Эго и Идентификатор, SE , 19; стр. 3–66

— (1925) «Об отрицании» , SE , 19; С. 235–239.

— (1937) «Анализ бесконечен и бесконечен», SE , 23; С. 209–254.

Хэнли, К. (1984) «Идеальное эго и идеальное эго», Int.J. Psycho-anal ., 65: 253-61.

Лакан, Дж .:

— (1955) «Варианты стандартного лечения», Écrits , пер. Брюс Финк (Лондон: W.W.Norton, 2006), стр. 269–302.

— (1957a) «Семинар по« ​​Похищенному письму »», Écrits , trans. Брюс Финк (Лондон: W.W.Norton, 2006), стр. 6–50.

— (1957b) «Пример буквы в бессознательном», Écrits , trans. Брюс Финк (Лондон: W.W. Нортон, 2006), стр.412–444.

— (1958–1959). Le séminaire de Jacques Lacan. Ливр VI. Le désir et son интерпретация. Неопубликованные.

— (1959–1960) Семинар Жака Лакана . Книга VII . Этика психоанализа , пер. Д. Портер (Лондон: Рутледж, 1992)

— (1960–1961) Le séminaire de Jacques Lacan. Ливр VIII. Le transfert. (Париж: Seuil, 2001).

— (1964) Семинар Жака Лакана.Книга XI. Четыре фундаментальных концепции психоанализа , пер. А. Шеридана (Нью-Йорк: W.W. Norton, 1977).

— (1966–1967) Le séminaire de Jacques Lacan. Ливр XIV. La logique du fantasme. Неопубликованные.

— (1967) «Постановление от 9 октября 1967 г. о психоаналитике школы», пер. Р. Григг, Анализ , 1995, 6, стр. 8.

— (1977–1978) Le séminaire de Jacques Lacan. Ливр XXV . Момент заключения .Не опубликовано.

Lichtenberg, J. (1975) «Развитие самоощущения», J. Amer. Психоанал. Assoc ., 23: 453–484.

Монкайо, Р. (2011) Пустота Эдипа (Нью-Йорк и Лондон: Рутледж).

Nietzsche, F.W. (1878) Human , all too Human: A Book for Free Spirits , trans. Р. Дж. Холлингдейла (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1996).

(PDF) Романтические элементы в Symon-muzyka Коласа

42

THE

ЖУРНАЛ

OF

БЕЛОРУССКИЙ

STUDIES

встречает

Hanna

потеряла

своих

чувств.Наконец она восстановлена ​​до

здоровья. Эта структура

позволила

Коласу

изобразить

его героя

романтические

черты:

его одиночество

и

страдание, его жизнь как

странствующий музыкант 9000

природа

и

его конфликты

мир

человек.

романтика

природа

стихотворение

явно

sh <;> wn

на

на

жирный

~ ay

в

который ~ Hor сочетает в себе

различных поэтических жанров:

аллегональных

стихотворных романов,

фей

рассказов, оду, элегий

и

народных стихов.

Банкноты

л.

М.

Musynski, ‘Tvorfaja historyja

paemy

Ja. Коласа

Симон-музыка ‘,

Белорусская лита-

тура, И.В., Минск, 1961, с.45.

2.

Ja. Коласа,

письмо

на

А.

Уласау.

от

21

марта

1912,

Фонд

rukapisau

Muzieja Ja.Коласа

шт.

Минск.

письмо

было

было написано

несколько

месяцев

после

пришло

из

из тюрьмы

и

всего

до

коллега

посещал школу дом Колас

предназначен

до

работа

на

стихотворение.

3.

Коласа,

литер

на

А.

Уласау.

от

10

ноября 1912 г., там же.

4.

Колас,

Symon-muzyka

(Kazka fyccia), ‘Вольная Беларусь’, Минск, 1918.

5.

Колас,

письмо

жене

от жены

18

июнь

1924,

перепечатано

в Polymia,

10,

1957, стр.181.

6.

Колас, Autabijahraficnyja materyjaly,

письмо

на

жене

от

21

июнь

1924, АН БССР,

им.

Ja. Купалы,

Фонд

рукаписау,

стр.638.

7.

Колас,

письмо

на

его жене

от

22

июнь

1924, там же., с.650.

8.

Колас,

письмо

жене

от

9 июля 1924 г., там же

..

с.600.

9.

В

1920-е

Р.

Сукиевич ‘: — Tracciakou

был

редактор

из

журнал

9000os4

он

также

нес

из

обязанности

цензуры.Он

потратил

летний

1924

Колас

санаторий

город

Кисловодск. В 1926 г.

он

написал

статью

о работе Коласа

по телефону

‘Z

«Cichaj vady»

na

«Prastory

fyccia». См.

Ja.

Колас у литаратурной

крытыцы,

Минск, 1926 г.

10. Колас, Autabijahraficnyja materyjaly,

письмо

на

его жене

от

10

июль

1924, с.619.

11.

См. «Листы

Якуба

Коласа, камиентары», Polymia, 100, 1957, с.178.

12.

«Инфармация», там же, 3-4, 1925, с.182.

здесь

ошибка

стихотворение

потеряно, а Колас

путь

путь к

Кавказ.

В

факт

это

было

украдено

на

его

возврат

поездка в Белоруссию.

13.

Колас, Autabijahraficnyja materyjaly,

письмо

жене

от

3

июнь

1925, с.663.

14.

Персонаж Саймона

обладает всеми

чертами, идентифицированными

января

Бронислав Рихтер как

истинно

романтичный:

всегда неудовлетворенный

реальность, презирая

за пределами

мир

и

при

то же самое

время

одаренный

с

избыточной чувствительностью

с избыточной чувствительностью

из

жестокость

из

реальный

мир

до

который

он

не может

соотносить

собственный

внутренний

мир ».(Pierwiastki

indywidualistyczne

w tw6rczosci

A.

Mickiewicza,

Львов, 1927, стр.5).

15.

Колас,

Симон-музыка,

в

Збор

творау,

IV,

Минск, 1952, с.295-7.

16.

лок. соч.

17.

Эта особенность

романтика

литературы

была

характеризовалась

через

Z.

Szwejkowski следующим образом:

‘Превосходство

отрицание

более

утверждение положительных значений

поразительное

и 9-0007

Это

типично для

атмосфера

романтика

стихотворение

которое

занимает

удовольствие

в

000

000 настроения

и

резкие

контрасты

которые

отражают

яркие

и

темные

стороны жизни.'(Пан Тадеуш —

poemat

humorystyczny,

Poznan, 1949, p.26 ,.

18.

K. Kleczkowski,

Romantyzm

c (studium estety)

19.

Ю. Берозка,

«Симон-музыка,

(марфалах: ны анализ)», Литаратурная творца

К.

М.

Мицкевица, 1927, с. -3.

20.

Ju. Hau.ruk,

‘Prablema

talentu’,

Arsanski

maladniak,

6,

1927, p.39.

21.

Колас,

Симон-музыка,

в

Збор

Творау, И.В., стр.331-2.

22.

Возвращение

к

мест, связанных

с

глубоких эмоциональных переживаний, определяется

через

H.

Schnip-

на

как типичная особенность

. а также романтизм. См. Его

Сентиментализм

w tw6rczosci

A.

Mickiewicza, Львов-Варшава-Краков, 1926.

23.

M.

Pijatuchovic ‘:,’ Ja. Колас

як

национальный беларуски паеть, Адрадзенное,

1,

1922, стр.224.

24.

Колас,

Симон-музыка,

в

Збор

творау,

IV,

с.293.

25.

С. Колбушевский писал: «Романтики

видели

красоту

природу

как нечто

, которое

существовало в своем

собственном праве;

они

были

очарованы

природой

что

было

из

из

обыкновенных

000

диких

диких

декорации,

очарование

лунной ночи, деревья как

спина

падение

к озеру,

солнце

лучи

падающие на окно

и

разбивая

до

на

на

панелях, им понравились

сельская местность

окруженная

туман

вечер ‘(Романтизм, Варшава, 1948,

с.27).

26.

Колас,

Симон-музыка,

в

Збор

Творау, И.В., с.295.

27.

там же, с.465.

Загружено с Brill.com 28.07.2020 12:43:13 PM

через бесплатный доступ

Beggar’s Opera 00-011737 — DOKUMEN.PUB

Содержание:
Обложка …… Страница 1
Титульная страница …… Страница 6
Авторские права …… Страница 7
СОДЕРЖАНИЕ …… Страница 8
Список Иллюстрации…… Страница 10
Вступительное слово Питера Штайнера …… Страница 12
Опера нищего …… Страница 36
Посвящение …… Страница 38
Dramatis Personae ….. .Page 40
Scene One …… Page 42
Scene Two …… Page 48
Scene Three …… Page 53
Scene Four …… Page 56
Scene 5 …… Page 62
Сцена шестая …… Стр. 71
Сцена седьмая …… Стр.74
Антракт …… Стр. 80
Сцена восьмая …… Стр. 81
Сцена девятая …… Page 88
Сцена десять …… Page 91
Сцена одиннадцатая…… Страница 94
Сцена двенадцатая …… Страница 97
Сцена тринадцатая …… Страница 103
Сцена четырнадцатая …… Страница 112

Цитирование: предварительный просмотр

THE

BEGGAR’S OPERA VACLAV HAVEL Перевод с чешского

ПОЛ УИЛЬСОН Вступительное слово ПИТЕРА ШТАЙНЕРА

Президент Чехии Вацлав Гавел, представитель международного сообщества по правам человека и самый знаменитый диссидент своей страны, впервые получил известность как драматург.В период, когда Гавел был внесен в черный список чехословацкого правительства

за

его

политической активности

, постановки его работ в Праге и окрестностях считались подрывными действиями.

Опера нищего — это разворачивающаяся, сильно политизированная адаптация известного одноименного произведения Джона Гэя восемнадцатого века. Пьеса, напоминающая более ранние «Вечеринка в саду» и «Меморандум» Гавела, соответствует его лучшим сатирическим стандартам.Как и Трехгрошовая опера Брехта / Вайля, в пьесе Гавела используется среда подземного мира, чтобы исследовать смешанные темы любви, верности и предательства.

Новый английский перевод Оперы нищего Полом Уилсоном — живой, идиоматический и чувствительный к основным языковым и политическим вопросам. Корнельское издание содержит вступление Питера Штайнера, в котором подробно описываются ноябрьские

I,

1975, до

года пьесы в пражском пригороде Горни Почернице, реакция чешской тайной полиции и меры Правительство приняло

, наказать

и

дискредитировать

тех

причастных к производству.Одиннадцать фотографий драматурга, актеров, театра и самого выступления усиливают текстуру книги. Фотографии передней и задней обложки:

© Богдан Холомичек, 1975. Дизайн куртки: Лу Робинсон

The Beggar’s Opera

�Beggar’s Opera VACLAV HAVEL

ПЕРЕВОД ИЗ ЧЕХИИ

PAUL WIL4SON

STEINER

CORNELL UNIVERSIIT PRESS Итака и Лондон

Авторские права на перевод © 2001 Paul Wilson Авторское право на это издание © 2001 Корнельский университет. Все права защищены.За исключением кратких цитат в обзоре, эту книгу или ее части нельзя воспроизводить в какой-либо форме без письменного разрешения издателя. За информацией обращайтесь по адресу Cornell University Press, Sage House, 512 East State Street, Ithaca, New York 14850.

Внимание: профессионалы и любители настоящим предупреждаются, что The Beggar’s Opera полностью защищена законами об авторских правах Соединенных Штатов Америки. , страны Британского Содружества, включая Канаду, и другие страны Союза авторских прав, подлежат роялти.Все права, включая профессиональные, любительские, кинофильмы, декламацию, публичное чтение, радио, телевидение и кабельное вещание, а также права на перевод на иностранные языки. строго зарезервированы. Любой запрос относительно наличия прав на исполнение или приобретения отдельных копий официального действующего издания следует направлять по адресу Samuel French Inc., 45 West 25 Street, New York, New York 10010, с другими местами в Голливуде, Калифорния и Торонто, Канада. Впервые опубликовано в 2001 году издательством Корнельского университета. Отпечатано в Библиотеке Конгресса США. Данные каталогизации в публикации. Гавел, Вацлав

[lebracka opera.Английский!

Опера нищего по Вацлаву Гавелу; перевод с чешского Пола Уилсона; введение Питера Штайнера. п. Эм. По мотивам оперы Джона Гэя «Нищий». ISBN o-8oi4 · 3833-o (ткань: алк. Бумага) I. Wilson, Paul R. (Paul Robert), 1941-. II. Гей, Джон, 1685-1732 гг. Опера нищего. III. Заголовок. PG5039.18.A9 Z313 2001 891,8’6254—

.

Post A Comment

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *